Ок)
Эрен подхватывает почти пустой рюкзак, расписывается в журнале коменданта и выходит из общежития. В его жизни появился еще один очень привычный маршрут. Мимо мелких магазинов и небольших кофеен он идет по улице вверх, зябко поднимая плечи. В наушниках одна песня сменяет другую, и Эрен в который раз думает о том, что для большинства из них он придумал бы клипы получше, чем у них есть на самом деле. В небольшом продуктовом он закупает несколько йогуртов и кошачье лакомство. Мама пару раз изъявила желание перевести деньги на еду на выходные, чтобы Эрен якобы не объедал Леви, но тот заверил ее, что вполне может сам накормить свою пару. Даже при том, что Йегер четко соблюдает спортивную диету и ест пять раз в день. На пороге большого многоквартирного дома Эрен придерживает дверь приятной женщине с коляской и с улыбкой кивает на ее благодарность. Кажется, именно об этой соседке Леви говорил, что она поет ребенку колыбельную из ужастика. Наверное, готовит с малых лет к ужасам взрослой жизни или знает только ее. И сколько бы Эрен ни просил Леви ее напеть, каждый раз получал отказ. Он даже задерживается на секунду в желании попросить теперь ее, но быстро понимает, что это идиотизм. У нужной ему двери Эрен убирает наушники в чехол и стучит. Звонок Леви отключил в первый же день проживания, аргументируя это тем, что игнорировать стук непрошенных гостей гораздо легче, чем настойчивую трель. После стука следует тишина. Без толики удивления Эрен достает телефон.Я у твоей двери)
И ждет. Меньше чем через минуту дважды щелкает замок и открывается дверь. Ожидаемо, Леви встречает его с наушниками в ушах и выпачканными углем пальцами. — Я ждал тебя через полчаса как минимум, — объясняет Леви, не контролируя громкость своего голоса из-за музыки. — Нас отпустили раньше, — улыбается Эрен, когда помогает извлечь технику, и тянется за легким поцелуем, от которого у него всегда будут бежать приятные мурашки по спине. Тонкие теплые губы обхватывают его собственные и мягко их сминают. Леви закрывает дверь и протирает ручку от угля подготовленной заранее влажной салфеткой. В ноги кидается и трется об них уже подросший Бумер, сразу выпрашивающий ласку от своего практически второго приемного родителя. — Сейчас тогда я закончу, — говорит Леви прошедшему в квартиру Эрену с мурчащим котом на руках. В гостиной стоит мольберт с очередным пугающим, но прекрасным рисунком. Иногда в его творчестве сложно рассмотреть четкий посыл за абстрактными формами, но порой, как сейчас, четко видна мысль. Маленькие существа с уродствами у каждого на свой манер разрывают женщину в клочья в мельчайших реалистичных подробностях. И все это нарисовано разными по размерам и формам кусочками древесного угля, который в последнее время полюбился художнику. — Это на заказ? — спрашивает Эрен, не забывая почесывать Бумера за ушком. — Нет, — коротко отвечает Леви и собирает уголь в коробку из-под смартфона. — А Ханджи скоро придет? — Через час где-то. Может, раньше, может, позже. Знаешь же, у нее семь пятниц на неделе. — М-м, — тянет Эрен и отпускает на диван кота, который совсем об этом не просил и теперь осуждающе смотрит на наглых людей, не понимающих, что он — это божество, чьи желания всегда первоочередны. — Значит, у нас есть время, — Эрен обнимает Леви со спины и прижимается к нему всем телом. Они не виделись пять сраных дней, проживая всего в тридцати минутах ходьбы друг от друга. По тому, как резко меняется дыхание Леви и замедляются движения, он понимает, что не один так сильно скучал по чужим прикосновениям. И наброситься на Эрена сразу ему помешали только грязные руки. — Целая куча времени, — соглашается Леви, подставляя шею под горячее дыхание. — Пойдем в душ? — почти шепчет Эрен. — Заманчиво, — Леви выпутывается из рук и поворачивается, чтобы забрать себе привычную ведущую роль. Перепачканные углем пальцы ловко ныряют под джемпер и оглаживают подтянутую горячую кожу боков и спины. Леви тянет на себя и захватывает губы в настойчивый поцелуй, а Эрен сжимает широкие плечи через тонкую домашнюю футболку, мелкие дырочки на которой похожи на дизайнерское решение. Собственно, сам дизайнер сейчас смирился с тем, что ему не уделяется должное внимание, и задремал на диване. Эрен пылко отвечает на поцелуй, впуская язык в свой рот. — Дай мне уголь собрать, — с трудом отрывается Леви. — Иначе Бумер опять все растащит. Иди пока воду включай. — Хорошо, — соглашается Эрен и уходит в просторное помещение ванной комнаты. Еще с первой ночи ему очень полюбился ее дизайн. Выложенная темным мрамором широкая ванна с функцией массажа и джакузи увлекла Эрена в один из чудесных вечеров, когда Леви пришлось сидеть на бортике, ведь его любовник отказывался из нее вылезать. Большая овальная раковина, вмонтированная в тяжелую стильную столешницу, и две зубные щетки в керамическом стаканчике. Большое зеркало-шкафчик с яркой подсветкой. Подвесной унитаз и биде рядом — они уже были тут, когда Леви въехал, и он решил оставить все так. И, наконец, душевая кабина с двумя стенками из небьющегося стекла. Все это кажется излишне зажиточным, и поначалу Эрен удивлялся тому, что довольно простой в общении, не бросающийся деньгами на ветер Леви вложил столько средств в собственную квартиру. Но ситуация стала понятнее, когда начали всплывать детали из его детских воспоминаний. До конца Эрен не уверен, откровенного разговора на эту тему у них еще не было, но деятельность воспитавшего Аккермана дяди не кажется законной. При том, что он после смерти оставил племяннику кругленькую сумму, жили они в очень простых, даже бедных условиях. Леви рассказывал о дырявом постельном белье, о небольшом тайнике под прогнившей половицей, о муравьях за кухонным гарнитуром и о том, что научился шить очень рано, чтобы латать собственные вещи. Все это Леви с лихвой компенсирует сейчас. Эрен стягивает с себя джемпер и бросает его в корзину для грязного белья. С ухмылкой он рассматривает свои бока со следами черных пальцев. — Знаешь, а это очень круто выглядит, — делится он с вошедшим в комнату Леви. — Весьма, — соглашается он, осматривая подтянутую фигуру в целом. — Можно мне такую татуировку? — улыбается Эрен. — Я подумаю об этом, — обещает Леви и стягивает футболку с себя. Еще не успев включить воду в душе, они буквально нападают друг на друга. Пять дней в разлуке — это все-таки чертовски много. Их поцелуи похожи на укусы, руки скользят по телам друг друга, Леви не стесняется оставлять на смуглой коже синяки и красные полосы от коротких ногтей. Он отвлекается на пару секунд и включает воду, бьющую сразу с трех сторон. Эрен с удовольствием ведет руками по коже с чернилами под ней, пока сильные руки заставляют его поднять одну ногу и упереться ступней в ступеньку за спиной Леви. Льющаяся по лицу вода мешает видеть, в легкие проникает водяной пар через приоткрытый рот. После щелчка крышки лубриканта Эрен чувствует скользкие пальцы между ягодицами и мгновением позже - внутри себя. Он крепче сжимает широкие плечи и стонет слишком тихо, за что следует наказание. Леви проникает глубже, заставляя заскулить ему на ухо. Эрену нельзя быть тихим, нельзя подавлять стоны, но при этом нельзя говорить без разрешения ничего, кроме стоп-слова и одного вопроса. Пальцы внутри него движутся то медленно, то очень быстро, расходятся в стороны и давят на простату. Эрен стонет и вжимается в Леви, но он несильно толкает его плечом, чтобы развернуть лицом к стене. Он поднимает его руки, укладывая на запотевший мрамор, ведет руками по теплой мокрой коже предплечий и плеч, по спине и давит, заставляя прогнуться. Вода разлетается в стороны от хлесткого шлепка по ягодице. Эрен вздрагивает, облизывает губы, глотая воду на них, и шумно выдыхает, когда чувствует губы на покрасневшей от удара коже. Сразу за ними следует болезненный укус и шумный стон. Леви тянет его ягодицы в стороны и прикусывает снова нежную кожу. Наверняка это длилось бы дольше, если бы не остервенелое желание как можно быстрее выебать пацана, по которому пришлось так долго скучать. Член давит на чувствительные стенки ануса, растягивая собой. Эрен скулит высоко и сладко, принимая в себя всю длину, а Леви начинает сразу неумолимо наращивать скорость. Его бедра звучно шлепают об ягодицы. Его руки сжимают горло, а укусы обжигают плечи. Все тело содрогается от мощных ударов бедер. Леви рычит на ухо и дарит свою ласку, сжимая рукой член Эрена, чем срывает новый громкий стон. Леви снова и снова вбивается в подчиненное тело до закатывающихся глазных яблок. Эрен сжимает челюсти, наклоняет голову и тут же запрокидывает ее, повинуясь властной руке на его шее. Ноющее плечо дает о себе знать, и приходится немного опустить руку. Любой «шаг в сторону» Аккерман замечает сразу и хватает за запястье. — Желтый, — быстро проговаривает Эрен, сразу ощущая меньшее давление. — Слушаю, — хрипло сообщает замедляющийся Леви. — Плечо по-побаливает, — объясняет сбивчиво и чувствует поцелуй. — А предупредить сразу? — Прости… я забыл. — Все хорошо, малыш, — успокаивает он шепотом вперемешку со смазанными поцелуями по мокрой коже. — Поставь руку так, как тебе удобно. Временное промедление Леви компенсирует быстрым темпом. Сжав руками бедра, он вытрахивает из разомлевшего пацана все мозги и наслаждается каждым стоном в сочетании со звуком падающей воды. В паху приятно навязчиво тянет подступающим оргазмом. — Можно? — тихо спрашивает Эрен. — Еще нет, — ладонь сжимает яйца до восхитительно разочарованного скулежа. Леви толкается глубоко и коротко несколько раз и продолжает двигаться быстро. Голову окутывает гул, сознание ведет, практически подкашиваются ноги, но руки держат крепко и контролируют тело. Кажется, разум покинет тело раньше, чем позволят кончить, но одного горячего слова на ухо хватает, чтобы сжать в себе член любовника сильнее и задрожать всем телом от мощной волны удовольствия. Хлюпающий анус наполняется горячей спермой под замедляющиеся, но мощные толчки. Эрен касается лбом мокрого мрамора, закрывая глаза. По его торсу поднимается рука, оглаживает шею, сдавливает скулы и вынуждает повернуться, чтобы увлечь в чувственный мокрый поцелуй. Разморенному Эрену Леви помогает с мытьем головы и выслушивает историю про успешную сдачу нормативов. Только после выключения воды они оба слышат посторонние звуки из глубины квартиры. Первым делом думается на разошедшегося в игре котенка, но закатывающиеся в раздражении глаза Аккермана сообщают об ошибочности данного предположения. — Ты чего? — У Ханджи есть ключи, — говорит Леви, натягивая на себя футболку. — Сейчас вещи тебе принесу. Он выходит из ванной, и по голосам Эрен понимает, что их действительно уже ждут. И остается только гадать, попала ли Зое на концерт из стонов. Порой ее поведение переходит все границы, но она этого не понимает, щебеча в ответ на претензии хозяина квартиры о том, что они долго стояли под дверью. Отлично, там еще и «они», а не только она. — С кем она? — спрашивает Эрен у вернувшегося Леви. — С Эрвином. Одевайся и выходи. Компания располагается в гостиной, и Эрен к ним присоединяется. Когда Ханджи называет его звездой этого дня, он уже видит, что Леви собирается осадить подругу, но та всего лишь имеет в виду, что видела сдачу нормативов из окна. Он занимает место возле плеча Леви на диване и подныривает под руку, которую тот всегда закидывает за его спину. — Бозе, кто дакой милый код? — вопрошает Ханджи каким-то мультяшным (по меркам жутких мультфильмов для взрослых) голосом у сонного Бумера на подлокотнике ее кресла. — Кто дакой милый? Я тебя зъем! — Эрвин, уйми это, — просит Леви, заранее зная, что Смит практически не может влиять на свою безумную женщину. — Кстати! — встрепенулось «это», оставив кота в покое. — Мы тут недавно в компании играли в прикольную игру. Называется «Алиас». Слышали о такой? — Нет, — выдыхает Леви. — Вроде, да… — с сомнением отвечает Эрен. — Там, типа, слова надо объяснять? — Да! Тебе дается слово, и его нужно объяснить партнеру по команде, не называя это слово и однокоренные к нему! Давайте попробуем? — Тупость, — подводит Леви вердикт, выдыхая пар от электронной сигареты. — Да брось, — спорит Эрен и немного толкает его плечом. — Давай попробуем. — Конечно! — воодушевляется Ханджи. Она поняла раньше самого Леви, что у нее появился союзник, которому Аккерману отказать сложнее, чем давней подруге. — Мы с Эрвином начнем! — Ты же помнишь, что у нас это не очень получилось? — напоминает ей Эрвин из своего кресла. — А теперь получится! Схему же мы уже поняли! Пока семейка Смитов решает какие-то организационные вопросы между собой, Эрен придвигается ближе и ведет носом по гладкой щеке, видя, что Леви немного прикрывает глаза и перекладывает руку на его плечо. Им обоим явно хотелось бы побыть наедине. Два месяца отношений — это все же та пора, когда вы еще не можете насытиться друг другом. Когда прикосновений хочется каждый миг, когда все мысли заняты парой. Так они еще и видятся далеко не так часто, как хотелось бы, и не в том формате, как хотелось бы. Порой Леви не может отказать постоянному клиенту, порой Эрен оказывается слишком завален заданиями на вечер. Да и хотя бы одни выходные в месяц уходят на поездку к семье. У них так много и так мало времени при этом. — Так, — подводит чему-то в своей голове итог Ханджи с телефоном в руках. — Я включаю базовый набор, сложных слов тут не будет. Эрвин, готов? Пока готов только Эрен, задатки эрекции дали знать о себе, как только Леви начал поглаживать его пальцами по плечу. — Готов, — соглашается Эрвин и хмурит свои могучие брови для пущей убедительности. — Так… Буквы! — Что буквы? — не понимает Смит. — Ну, буквы по порядку! — повышает голос Ханджи, как типичный иностранец, ведь громче значит понятнее. — Слова? — Да нет!.. Арр… — злится она на саму себя. — Ну буквы в детской книжке! — Сказки?.. — Да нет! Ну учат в начальной школе! — А!.. Алфавит? — Да! — громко соглашается она и смахивает слово на телефоне. — Воскрес в том фильме! — А… — страдающая недоебитом сразу после секса парочка смотрит на то, как Эрвин пытается осилить эту задачу. — В каком? — Блин, ну в том фильме про Египет! — считает Ханджи свои объяснения исчерпывающими. — Дай мне больше информации, — умоляет ее Эрвин. — Ну, там еще красавчик был, который типа что-то там хотел украсть, а потом буря какая-то в пустыне, а потом он с девушкой познакомился, а потом они вместе с какой-то книгой оживилии-и-и?.. — Ну, мумию? — Да! А он бы-ы-ыл? — Вроде, жрецом каким-то. — Ну нет же! Он там правил! — Ханджи, тот, о ком ты говоришь, это Имхотеп, он был сраным жрецом и поебывал дочь фараона, а имеешь ты в виду, видимо, как раз фараона, — не выдерживает Леви. — А, ой, — деланно смущается Зое. — Не подсказывай! Я перейду, пожалуй, к следующему слову. Как квадрат, но объемный! — Куб! — угадывает Эрвин, но Ханджи, хоть и с улыбкой, опускает плечи. — Да. У нас время кончилось. Но это отличное начало. Теперь вы! — она протягивает Леви телефон. — Если правильно, смахивай вправо, если нет или не смог объяснить — влево. Не без раздражения он позволяет Эрену сесть немного дальше, чтобы тот не видел экран телефона. И он бы наверняка послал все это к черту и предпочел более спокойной вечер, раз уж так пришлось, но заинтересованный взгляд зеленых глаз выкручивает ему яйца, и он запускает их раунд. Для начала он просто указывает на свой нос. — Нос? — Ага, — безразлично подтверждает Леви. — Ты разбил в прошлый раз. — Тарелка? — Ага. Жанр, который меня бесит. — Драма? — Ага. Твоя любимая игрушка из детства. — Заяц? — Ага. Мой бухой дядя втирал мне про?.. — Израиль? — Да. Та хуйня, к которой тебя готовят, и та, что, надеюсь, не произойдет. — Война? — Ага. Я хочу отнять у Ханджи. — У меня много вариантов, но… Ключ? — Да, — с невозмутимым лицом Леви передает телефон до крайности, судя по всему, удивленной Ханджи. Не сказать, чтобы им достались простые слова. Ну, по крайней мере, не самые простые. Но она все равно уделяет время на умиление тому, как пока еще новоиспеченная пара легко понимает друг друга, используя те знания, что получили друг от друга. У Эрвина получается объяснить больше двух слов, но все же имеющая другое восприятие Зое пытается трактовать их по-своему. Эрен легко объясняет Леви шесть слов, но сам пропускает слово «шард», потому что не имеет понятия, что это такое. Под легкое пиво они играют еще несколько раундов, и первым сдается Эрвин после практически пантомимного объяснения слова «цирк». Разговоры не смолкают. Эрен поглаживает за ухом кота, который так удобно устроился на сложенных ногах Леви, а он сам поглаживает Эрена то по плечу, то по шее. Его рука иногда проникает под ткань простой домашней футболки и касается оголенной кожи. Пару раз Эрен, не встречая сопротивления, забирает из руки Леви электронную сигарету и выпускает пар. Он все еще считает, что тому куда больше пошла бы горькая тлеющая сигарета, но все же приятно, что его пара предпочитает сладковатый пар вонючему табаку. В прошлом, как сам признается, Леви курил довольно много, о чем знал его дядя. Более того, узнав, что племянник курит, он не ругал, не наказывал его и не заставлял выкурить пачку у себя на глазах, а всего лишь объявил, что теперь это дерьмо общее и стрельнул у подростка пару сигарет. Предложение Ханджи включить засмотренный до дыр ужастик принимается общим соглашением, а она сама довольно пищит, когда Леви через пульт гасит в комнате свет. В сочетании с черными стенами, поглощающими пространство, и широким телевизором получается атмосфера кинотеатра с присущими ему вольностями на заднем ряду. Вроде руки, ласкающей внутреннюю поверхность бедра, и теплых губ на шее. Бумер потягивается и перебирается на диван, недовольный тем, что папочка уделяет внимание не ему. Ничего чрезмерно откровенного Леви себе не позволяет, но Эрену определенно нравится такой «аперитив» перед ужином. Уже не говоря о том, как знатно они «перекусили» перед сеансом. Пока Эрвин и Ханджи обсуждают хорошо проработанный сценарий, Эрен выпадает из повествования и не жалеет об этом. Он наслаждается рукой, что так бесстыдно лезет к нему под футболку, отодвигает вниз резинку штанов и безошибочно, не глядя, оглаживает края еще довольно свежей татуировки в виде загадочного красивого ключа. Леви ведет пальцами по переплетению элементов резной головки ключа, оглаживает не менее красивый воротник и опускается на длинный стержень, который заканчивается неприлично низко и почти касается лобка. Там много еще от фильма осталось? Открыв глаза, Эрен понимает, что пока слишком много. Он шумно, неровно вздыхает, и Леви кладет плед ему на ноги, укрывая заодно и себя по пояс. На этот жест сразу же реагирует кот как на приглашение. Он потягивается, колесом выгибая спину, и залезает на хозяйские колени. Как и Йегер, он заводится с пол-оборота, когда хозяин гладит его между ушками одним пальцем. Со стороны такая картина выглядит весьма уютно: двое под одним пледом, прижавшиеся друг к другу с вибрирующим, как упорно продолжает утверждать Леви, котенком на руках. И только Эрен может заметить, как меняется дыхание любовника и как темнеют его глаза, когда он возбужден. Его грудная клетка расходится медленно и широко, а глаза почти не следят за тем, что происходит на экране. Зато он замечает обращенный на него взгляд и поворачивается с издевательским кивком вверх. Эрен тихо усмехается и пользуется таким положением. Он мягко окутывает его губы своими. Леви отвечает, касается его языка кончиком своего и одними только губами беззвучно просит потерпеть. Ну точно издевается. Он уже делал так, когда они были одни. Возбуждал, мучал, но упорно оттягивал момент до последнего, когда терпеть уже просто не было никаких сил. — А может, мне тоже тебя подраконить? — шепотом спрашивает Эрен, касаясь влажными губами ушной раковины. — Мне нравится, когда ты строгий. — М-м, — тянет Леви и возвращает ему шепот. — А потом ты скулишь, когда я беру в руки ремень. — Но тебе же нравится мой скулеж, — нарывается он уже откровенно и пытается проникнуть рукой под кота и плед на чужих коленях. — Обожаю, — низко подтверждает Леви и щипает внутреннюю сторону бедра, тем самым выдавливая так любимый им звук. И как раз вовремя, жуткая картинка на экране располагает. — Я сказал, потерпи. Тон меняется на строгий, и Эрену приходится покладисто «прижать хвост», чтобы не навлечь на себя больше, чем хотелось бы. Игры ему, безусловно, пришлись по душе, и ничего условно страшного с ним не произойдет, все под контролем, палка никогда не перегибается. Но в своей строгой роли Леви до подкожного ужаса убедительный. Иногда очень нравится делать вид, что никакого стоп-слова не существует, и пытка будет вечной. От такого ада Эрен бы не отказался и грешил бы всю свою жизнь. Лишенный легальной возможности приставать к дьяволу, Йегер укладывается к нему на плечо и обращает свое внимание на оставшуюся треть фильма. В подтверждении правильности данного поступка он получает легкий поцелуй в верхушку лба. Кинолента подходит к логическому завершению, и Леви не приходится делать вид, что они безумно устали и хотят лечь спать. Условные Смиты без официального брака и словесного подтверждения их отношений, но проводящие вместе безумно много времени, собираются, шумно благодарят за прекрасный вечер и уезжают явно к кому-то из них. Эрен активно машет им, не вставая с дивана, и падает на его поверхность, прилагая все свои актерские умения, чтобы имитировать вымотанность этим долгим вечером. Его пряником не корми, кнутом не бей, а бесить Леви все-таки нравится. — Ну и чего ты разлегся? — ожидаемо вопрошают сверху. — Ты у кого из нас спрашиваешь? — в диван интересуется Эрен, потому что на его спину успел залезть и удобно устроиться Бумер. А у него посылающий взгляд, когда ему комфортненько, получается почти так же хорошо, как у хозяина. — У кота, конечно, — отвечает Леви. — Пошли жрать. За такую расслабленность Эрен получает порцию когтей по спине от заинтересованного предложением Бумера. Что удивительно, он запомнил все слова, хоть как-то связанные с тем, что его собираются кормить, и готов к данной движухе в любое время суток. Любой вставший попить среди ночи обязательно напомнит ему, что ночью никто не трапезничает и придется подождать до утра. Так как подразнить Леви не получается, Эрен поднимается и выходит за ними на кухню, где подросший котенок уже хрустит своими коричневыми камешками из миски не только на присосках, но и на суперклее. Настойчивый зверь без данной опции упорно пытался ее куда-то унести, недовольный тем, что его лишили блажи гонять свою кормушку по всей кухне. От этого зрелища Аккерман отвлекает и зовет к себе, постукивая указательным пальцем по своему бедру. — Ты прости, — просит Леви, оглаживая смуглые скулы. — Я старался разгрестись в будни, чтобы все выходные были наши, и динамил Ханджи. Пришлось согласиться на сегодня. Устал? — Да я же просто дурачился, — с улыбкой объясняет Эрен и тянется за поцелуем. — Эрен, я серьезно спрашиваю, — не разрешает он. — Ты рано встал, сдавал нормативы, у тебя болит плечо, ты выпил, плюс мы долго сидели в темноте, тебя запросто могло размазать. — Все правда хорошо, — теперь и Йегер отвечает серьезно. Он смотрит в серые глаза и подается вперед. Первый поцелуй приходится в сомкнутые расслабленные губы. На второй ему едва заметно отвечают. На третий Леви сам раздвигает его рот и толкается внутрь языком. Его поцелуи крепкие и яркие. И каждый ощущается как в самый первый раз в кабинете его салона. На вкус он, как восторг от первых секунд падения в бездну. И он не проходит спустя километры вниз, а становится только насыщеннее. Длинные пальцы сжимают бока, тянут на себя ближе, опускаются вниз и оглаживают упругие ягодицы через один слой ткани. Эрен безукоризненно выполняет правило «без белья». — Тебе, вроде, понравились отпечатки моих рук на твоем теле? — томно спрашивает Леви в приоткрытые губы. — Да, — с придыханием отвечает он. — Порисуем, малыш? — еще один короткий, пьянящий поцелуй в губы. — Иди в спальню. В самый первый раз Леви вел его за собой, но Эрен понял быстро, как важны эти пару минут наедине с собой. Боже, ему правда нравится оставаться обнаженным и становиться на колени. Ладони на бедрах, спина ровная, голова совсем немного наклонена вниз, грудная клетка в предвкушении расходится в стороны от глубокого дыхания. Он не следит за приготовлениями, пусть очень хочется порой. Особенно сейчас, когда Леви с такими вкусными звуками раскладывает большой лист полиэтиленовой пленки на кровати. Неподготовленный человек удивился бы тому, сколько вещей в его квартире намекают на личину маньяка, включая большие прозрачные полиэтиленовые листы, стяжки и обилие клейкой ленты разных форм, цветов и размеров. Но кто-то, вообще, понимает, каково это, встречаться с художниками? Видели их запросы в интернете? А слышали когда-нибудь фразу «так, замри, ты интересно сидишь»? Нога тогда затекла до самого стоп-слова. Щелчком пальцев Леви привлекает внимание. Это знак, что Эрен может поднять голову. Может поднять голову и потерять сознание от невозможности сделать вменяемый вздох. Ему уже случалось видеть Леви голым, но никто не сможет поспорить, что порой частично одетый человек вызывает куда больший восторг. Эти сидящие дразняще низко джинсы художник носит «для работы». Они перепачканы краской со следами его пальцев, ведь он носит их, когда рисует руками. Восторг заполняет легкие и угрожает взорвать их. Эрен встает, ведомый зовущей рукой. Аккерман касается носом его скулы, выдыхает сухой горячий воздух и указывает на кровать головой. Постельное белье надежно устлано пленкой, подоткнутой под подушки и матрас. На деревянные конструкции уже прикреплены цепи с мягкими кожаными наручниками. Руки и ноги наряжаются в них попеременно, а одна из цепочек заметно длиннее других. Именно та, что отвечает за удержание побаливающего плеча Эрена. Этой рукой в обычный ситуации он вполне смог бы дотянуться до Леви. Но сейчас он седлает бедра своего мальчишки, широко разведя ноги, и находится слишком далеко. Поднятые вверх два пальца означают, что у нижнего есть ровно два права голоса — фразы, вопросы, комментарии — и он должен использовать их разумно. — Что же мне нарисовать на тебе? — задает Леви риторический вопрос, поднимается ладонями от бедер до крупных грудных мышц и ведет ими обратно. — Помнишь, мы говорили о клейме? Начнем с него? Предложение не выносится на дебаты. Вымазанный в одной из баночек с черной краской палец ложится на кожу и мучительно медленно выводит широкую подпись под левой ключицей. Ощущение приятной щекотки дарит крупные мурашки и затвердевшие соски. — Красиво, — резюмирует Леви. Он наклоняется и захватывает губами бусину соска. Его язык шершавой поверхностью ласкает нежную горошину, обводит ее по кругу, а зубы едва прикусывают ее, повышая чувствительность. Эрен слабо натягивает цепи и облизывает губы. И Аккерман облизывает свои. Его пальцы снова окунаются в баночки с краской, на этот раз в разные цвета, и он начинает рисовать. Каждый мазок приятно ласкает кожу. Художник, черт возьми, знает, как красиво уложить краску на кожу и надавить так, чтобы было приятнее. Подушечки пальцев рисуют по грудной клетке, по ребрам, по плоскому животу. И будь это лишь поглаживаниями, лишь невинной игрой, не было бы так умопомрачительно, мучительно кайфово. О, Леви не просто водит пальцами по коже, он режет ее раскаленными ножами, сразу прижигая раны. Его сложный рисунок доходит до лобка и бедер, но он не останавливается и на этом. На истерзанную касаниями кожу летят сверху холодные чистые капли, которые размывают четкие края. Неотъемлемой частью наслаждения является взгляд, которым Аккерман водит по разукрашенной коже. Две его страсти смешиваются в одну. Его руки снова и снова добавляют детали, ставят цветные метки на предплечьях и шее. В ход идут кисти с мягкими и жесткими волокнами, но Леви ни в коем случае не царапает кожу. Обходит он только ноги и слишком любимое лицо, которое предпочитает касаться губами. Напряженный член Эрена истекает смазкой. — Пожалуйста, — просит он, что сбрасывает наваждение с Леви. Тот наклоняется и топит его в покровительственном поцелуе. Испачканными в краске руками он притягивает его за шею и глубже толкается в рот языком. Закованные цепями ноги дергаются ровно на допустимые пару сантиметров, зато рука на удлиненной цепи ласкает крепкое предплечье. Какой приятный бонус. — Мне нужно помыть руки, иначе мы не сможем продолжить, — поднимаясь, говорит Леви. — Полежи немного. Встает он только после уверенного кивка. Эрен поднимает голову, чтобы увидеть рисунок, однако с такого ракурса мало что может рассмотреть. Кожа спины, ягодиц и ног прилипает к полиэтилену, но и так видно, как крепко стоит член. И он соврал бы, если бы сказал, что сегодняшняя практика не понравилась ему. В таком положении он дичайше завидует каждому листу, холсту, салфетке и даже графическому планшету любовника. Если он исписывает их с такой страстью, Эрен готов ими стать. Вошедший в комнату Леви откидывает полотенце для рук, но не спешит к кровати. Вместо этого он, черт возьми, ходит по комнате. Вот это побочный эффект пребывания в виде холста. Но за этот взгляд можно перетерпеть все что угодно. Таким взглядом он не смотрел ни на одну свою картину на памяти Эрена. Таким смотрят на произведение искусства, превзойдя все свои умения. И Леви всецело доказывает это, когда начинает примеряться телефоном для запечатления фотографии. — Мне улыбаться? — интересуется Эрен, запрокидывая голову назад, чтобы его лицо не попало в кадр. — Как бездарно ты истратил последнюю фразу, — подытоживает Леви. — И положи голову нормально, а то выглядит, будто тебя током бьет. Расслабься. О, сколько колких фраз произнести теперь просто нельзя. Но у них будет еще много времени потом. А пока он слушается и расслабляется в распятом положении насколько это возможно. Невозможным это делают невидимые касания камеры телефона. Каждый щелчок, сопровождающий сохраненную фотографию, словно взвод курка, пускает по телу дрожь. По возбужденному члену от головки до основания катится капля смазки. Им нужно завести банк, из которого Эрен будет брать слова в долг. Но Леви чувствует, когда грань терпения партнера на исходе. Он откладывает телефон, снимает с себя изгвазданные краской джинсы и возвращается на кровать. Поцелуй распускает все сознание Эрена на долгий перерыв. Его руки сжимаются в кулаки, плечи напрягаются, а из горла начинают течь стоны, как только Леви устраивается между его ног. Но не для того, чтобы дать желанное ощущение наполненности. Он наклоняется и обхватывает губами головку изнывающего от желания члена. У него это получается умопомрачительно великолепно. Горло натягивается на твердую плоть и сразу выпускает из него. Ведомый жарким желанием, Эрен неосознанно толкается бедрами наверх, но крепкая хватка усмиряет и прижимает к полиэтиленовой поверхности. Горячий язык обводит нежную кожу причудливыми узорами, провоцирует на стоны, но не дает облегчения. Возбуждение режет нервы. Леви тянется назад, снимает браслет с левой лодыжки и карабкается по кровати наверх, чтобы увлечь в поцелуй. Дышать уже очень сложно, и они часто прерываются на шумные глотки воздуха, перемешанные со звуками отлипания губ друг от друга. Пользуясь свободой, левой ногой Эрен прижимает его ближе, уперев пятку во влажную поясницу, его подтянутого живота касается такой же мокрый, как его собственный, член. Леви протискивает руку между их телами и ладонью собирает капельки смазки с плоти любовника, от этого тот заходится в шумном стоне, который Аккерман ловит губами. Внешней частью ладони он ведет по призывно открытому бедру, по натянутой коже ягодицы и толкается скользкими пальцами в тело. Инстинктивно Эрен прогибается в спине и поднимает свою ногу выше, чтобы обеспечить доступ руке. Пальцы толкаются глубже, ласкают чувствительный бугорок внутри, заставляя дрожать от наслаждения. Ласка длится недолго. Леви насильно опускает ногу Эрена, переступает через его бедра и тянется выше, чтобы освободить руки. Его колени оказываются аккурат по обе стороны от грудной клетки, а прямо перед лицом - напряженный член и мошонка. Желание коснуться их губами, языком и захватить по самое горло прожигает воспаленное сознание. Желанное недоступно. Леви подтягивает себя ниже, чтобы освободить и вторую ногу. После этого они бросаются друг на друга. Сильные руки Аккермана переворачивают на живот, от этого по пленке разливается краска. Перепачканные множеством ярких цветов, они наслаждаются телами друг друга. Хруст сминаемой под их телами пленки приятным эхом отзывается в ушах. Маленькие капли краски текут по ребрам, бокам и груди, а уже засохшая стягивает и сушит кожу. Совсем не такие ощущения, как от воска. Тот все-таки больше именно прилипал к телу, а от движений трескался и сам начинал отваливаться. Несколько раз они меняют позу, чтобы изменить угол проникновения. Тут и там по телам обоих разбросаны разводы краски. Они пачкают спины, ноги, даже лица друг друга, но не останавливаются до тех пор, пока обоих не поглощают умопомрачительные оргазмы. Водосток забирает в себя грязную воду с тел, лиц и даже волос под ленивые поцелуи. Слишком измотанного Эрена в большом полотенце Леви оставляет на диване, пока сам наводит порядок в комнате. Перед сном они жмутся друг другу в теплой комнате, говорят о каких-то незначимых пустяках, но усталость берет свое. Они засыпают в объятиях друг друга, предвкушая совместные выходные.