***
— Me parece que la vena de la lengua pasa por tu culo porque hablas mucha mierda — кричала высокая темноволосая девушка, размахивая руками из стороны в сторону. Прохожие поглядывали на парочку с интересом. Не часто на улицах Лондона можно увидеть нечто подобное, местные жители предпочитали более сдержанное общение. По крайней мере, вряд ли кто-то позволял себе кричать ругательства на всю улицу. Мэризол Морено иммигрировала из солнечной Испании вместе с семьей, когда ей было шестнадцать. Тогда о вампирах только узнали и в родной стране творился полный хаос — люди стали скупать оружие, на улицах было небезопасно. Родителям ничего не оставалось как собрать самые необходимые вещи и уехать. Мэри долго привыкала к этому ужасному климату, к слишком скованным и чопорным людям. Ей не хватало солнца, не хватало той доброты и душевности, что питала в себе Испания и её жители. — Я не буду торговаться, — воскликнул ей в ответ мужчина, краснея, словно помидор. — И мне все равно, что ты там сказала на своем этом… — Это испанский, Baboso, — фыркнула Мэризола, закатывая глаза. — Твои помидоры не стоят столько. — Тогда иди и покупай в другом месте, — четко проговорил продавец, отбирая пакетик из тонких пальцев. Его уже порядком достал этот диалог. Тем более, что подобными ссорами он только распугивал других, более адекватных, покупателей. — Вечно ты устраиваешь разборки. — Да куплю я их, El dumbass mas grande en el mundo, — прорычала Морено, закатывая рукава горчичной рубашки. Оплатив эти несчастные овощи, испанка пошла по улице. Вечер оказался довольно теплым, в особенности для такого весьма мрачного города. Вокруг шли парочки по узким улочкам, держась за руки, а семьи с детьми торопились в сторону парка. Кажется, сегодня там выступала какая-то группа. Однако Мэризол было совершенно это не интересно, она спешила домой в свою уютную квартирку и тёплую постель. — Вы обронили, — раздался голос в нескольких метрах от девушки. Вздрогнув, Мэри остановилась, пытаясь отогнать от себя пелену воспоминаний. Сзади неё стоял высокий, словно шкаф, мужчина. Его светлые средней длины волосы развевались по ветру, а глаза блестели лазурью. — «Аполлон ли ты?» — подумала про себя Морено. — Простите? — Вы уронили, — повторил мужчина, протягивая растерянно девушке шарф. Ещё с секунду посмотрев в его глаза, испанка опустила взгляд. И правда, между длинными, словно у пианиста, пальцами был зажат её шелковый шарфик. Наверно, он упал, когда она в спешке уходила от лавки. — Спасибо, — растерянно произнесла Мэризол, принимая обратно свою вещь. — Скрасите мой вечер? — спросил Эрик, с прищуром поглядывая на необычную девушку. Она напоминала ему прекрасную деву, слишком сильную, чтобы делилась своими проблемами и просила помощи, но при этом такую хрупкую и ранимую. — Не думаю. Мама учила меня не ходить с незнакомцами, — выпалила Мэри. Наваждение прошло быстро и теперь ей хотелось покинуть общество этого мужчины. Он навевал на неё страх, от него как будто исходили волны опасности, силы и нечеловеческой мощи. — Эрик Нортман, — представился вампир, протягивая вперед руку. — Мэризол Морено, — тихо произнесла испанка, оглядываясь вокруг. — «Какого черта? Где все люди?» — Теперь мы знакомы, — тонко подметил Эрик, перехватывая теплые пальцы и слегка целуя внешнюю сторону ладони.***
— Ты бы пришел, если бы она не умерла? — сощурившись, спросила девушка. Как же ей хотелось услышать положительный ответ. Спустя все эти годы знакомства Мэри тешила себя надеждами, что он любит её, пыталась убедить саму себя, что это не просто секс. Она не игрушка в руках вампира, не его способ утолить голод, каким бы он не был. — Эрик, ты бы вернулся ко мне, если бы Нора была жива. — Не знаю, — честно ответил вампир, краем глаза поглядывая на Морено. Он знал, что разбивал ей сердце, но ничего не мог сделать. Возможно, дело в психологической травме, оставленной членами семьи. Все вокруг бросали его, перед этим давая надежду на прекрасное будущее. Поэтому в какой-то момент Нортман перестал верить в сказки и впускать в свою жизнь кого-либо. — Diablo, — выругалась Мэризол, запуская пальцы в волосы. Её сердце отбивало невероятно быстрый ритм, который был слышен всем. Она разрушалась на его глазах, в его руках. — Я ненавижу тебя. — Хорошо, — тихо произнес Эрик, тоже принимая сидячее положение. Кажется, что эта встреча положила конец всему их общению. Да, связь между Мэри и вампиром не была чем-то волшебным. Эта не та влюбленность, которую Нортман чувствовал по отношению к Соки, нет. Стакхаус вносила в его жизнь лишь хаос, заставляла сомневаться во всем, что происходило вокруг, даже в самом себе. Мэризол не такая, её запах, её поведение… Она являлась тихой гаванью, которая всегда принимала его к себе, утешала и ничего не просила взамен. Ей было достаточно, что Эрик приходил, позволял почувствовать себя нужной и уходил. — Ты ведь вернешься туда, да? — хриплым голосом спросила Морено. Будь у неё право она бы вцепилась в его руку, умоляла бы остаться. — «Господи, если это только могло помочь». — Не сейчас, — отрицательно покачал головой Эрик. Его огромные ладони опустились на бедра любовницы, а подбородок опустился на плечо. — Такая горячая… Усмехнувшись, Мэри еле подавила в себе всхлип. Как же ей было больно, как же хотелось бросить все это, выгнать его вон. И ведь она могла это сделать, стоило лишь отменить свое приглашение. Мэризол хотела быть сильной, способной оттолкнуть его. Жалкая, она просто жалкая. — Жалкая, — прошептала Морено, пытаясь абстрагироваться от чувственных прикосновений Эрика. Он снова делал это — тянул её в пучину страсти, в зависимость. — Ты ведь знаешь, что я привязываюсь к тебе. Твоя близость заставляет меня почувствовать себя важной, той кто для тебя является чем-то большим, чем просто заменой. — Ты не замена, — твердо сказал Нортман. — Я замена, — снова сказала Мэри, оглядываясь назад. Она хотела посмотреть в глаза вампира, хотела увидеть хоть каплю сожаления. — Сначала я была заменой Годрика, который бросил тебя. Затем я стала заменой чертовой феи, которая играла с тобой. Помнишь такую? Соки Стакхаус бросила тебя, стоило только воспоминаниям вернуться. А после смерти Норы, знаешь кем я стала? Sustitución. — Перестань, — попросил Нортман, отстраняясь. Он не желал слушать все это, слишком больно, слишком правдивы были все эти слова. Ему не хотелось признаваться, что Мэризол права. — Мы можем насладиться этим временем вместе? Я не многого прошу. Фыркнув, Морено вскочила со своего места, утягивая простынь за собой. Резко на душе стало противно, тошно. Посмотрев в глаза цвета лазури, захотелось закричать, затопать ногами словно ребенок. И с её темпераментом это вполне могло произойти, слишком эмоциональная, неуравновешенная. Этим она отличалась от всех, кого когда-либо знал Нортман. — Я не могу наслаждаться, — отрицательно показала головой Мэризол. Волосы распластались по её плечам, словно горячий шоколад. — Каждый раз, когда ты рядом, я думаю о твоем уходе. Ты бросишь меня, снова. Я останусь одна, снова. — Тебе было известно, что у нас ничего не получится, — нахмурившись сказал Эрик. — Я сразу дал понять это, почему же ты… — Потому что я люблю тебя! — резко закричала, слёзы уже текли по её щекам, со звоном падая на пол. — Чёртов кровосос! Ты дурак что ли? Реакция на подобное признание могла быть любой. Эрик мог принять её чувства и попытаться ответить взаимностью, мог отказаться и уйти. Наверно, именно последнего и ожидала Мэризола. Вот только ответом была тишина. Такая давящая, удушающая тишина, что делала лишь хуже. Сердце испанки в буквальном смысле разрывалось от боли, предательства со стороны близкого человека. Поняв, что вампир даже не пытался ей что-либо сказать или сделать, девушка приняла важное для себя решение. Возможно, оно было принято сгоряча и не являлось до конца верным, но иного выхода мужчина ей просто не оставил. — Я отзываю свое приглашение, Эрик Нортман, — стоило только закончить предложение как неведомая сила подняла огромное тело, унося все дальше и дальше. Морено смотрела вслед уходящему любимому и не могла поверить, что сотворила это сама. Её гордость оказалась во множество раз сильнее чувств привязанности и любви. Дверь закрылась, принося за собой полное разрушение. Опустившись на колени, Мэри закрыла глаза. Девушку слегка трясло, а руки лихорадочно хватались за простыню, которой было прикрыто оголенное тело. Хотелось кричать, реветь и молить Господа, чтобы он вернул все обратно. Однако здравый смысл твердил, что вампир, скрывающийся в темноте, мог услышать её, принять на свой личный счет. — «Я полная дура», — подумала Мэризол, стирая с щек слёзы.***
Морено ждала от него какой-то реакции первые три дня. Девушка была уверена, что её возлюбленный придет, попросит прощения. Возможно, без последнего, так как Эрик Нортман никогда и ни у кого не просил прощения. Он слишком гордый, чтобы приклоняться перед кем-то. Вот только извинения Мэри были и не нужны. Она нуждалась лишь в поцелуях и крепких объятиях. Ей было важно его присутствие, а не какие-то пустые слава. Тем более что испанка могла понять эмоции человека лишь посмотрев ему в глаза. Вампир не появился спустя и шесть дней, казалось, что он совершенно забыл о своей подруге-любовнице. Всё встало обратно на свои места: одинокая девушка в совершенно чужой для неё стране и не менее одинокий вампир, что пытался найти смысл своей длинной жизни. Они вернулись к своей прежней жизни друг без друга. По крайней мере, в этом была уверена сама Мэризола. Она не могла увидеть или же почувствовать, что каждый день, стоит только солнцу скрыться, безликая тень появлялась где-то неподалеку. Эрик следил за ней, пытаясь как-то защитить от других вампиров, даже от самого себя. Ему было сложно смириться с тем, что единственный человек, что принимал его, дарил свое тепло и заботу, ушёл. Она оказалась сильнее их обоих, сильнее любой женщины, которая когда-либо была в его жизни. И хоть Мэри было сложно сделать этот шаг, её поведение говорило о сильном желании вернуть всё в исходное состояния. До появления вампира, до их связи. — Мэри, — послышался рядом настойчивый голос одной из официанток. Кажется, девушка слишком сильно ушла в свои собственные мысли. — Тебя подвезти? Испанка быстренько пробежалась взглядом по пустому помещению и отрицательно покачала головой. Ей нужно было ещё немного подумать, побыть наедине с собой. Однако опустившиеся сумерки навевали легкую нервозность и еле ощутимый страх. Может зря она отказалась от помощи? В последнее время темнота пугала до чертиков, ведь у неё больше не было того, кто мог защитить. Дождавшись пока последний сотрудник покинет бар, Морено тяжело вздохнула. Ослабевшие руки опустились на прохладную барную стойку, несильно сжимая её край. Молодая особа ощущала себя потерянной, как будто что-то в её жизни шло не так, стояло не на месте. Наверно, она так сильно привыкла к присутствию рядом с собой мужчины, что червячок подозрений проснулся в груди, совершая неприятные кульбиты. И испанка рада бы его задушить, вот только где она, а где тысячелетний вампир. Тут явно не с кем тягаться. Прикрыв глаза, Мэризол постаралась утихомирить быстро бьющееся сердце. Её голова уже начала кружиться от роя мыслей, что взрывались где-то в подсознание. — «Кажется, я начинаю сходить с ума», — подумала Морено, с прищуром смотря куда-то в темноту. Ей показалось, что там кто-то стоял и пристально смотрел на неё. — Нет, я точно схожу с ума… С другого конца зала послышался смешок, а после на свет вышел двухметровый викинг или же просто тысячелетний мудак, она же Эрик Нортман. По его лицу было понятно, что происходящее знатно веселило его. Конечно, что может быть смешнее маленькой напуганной смертной? Правильно. Ни-че-го. — Что ты тут забыл? — резко спросила Мэри, удивляясь как её голос звучал так уверенно, даже слегка агрессивно. И не смотря на внешнюю стойкость и враждебность, где-то глубоко внутри она была готова растечься лужицей перед этим мужчиной. — У тебя нет инстинкта самосохранения? — вопросом на вопрос ответил Эрик. — Вокруг бродит шайка вампиров, а ты сидишь на работе до ночи. — Один из них сейчас стоит передо мной, — недовольно произнесла Мэризол, складывая руки на груди и облокачиваясь на столик со спиртными напитками. От удара бедер о поверхность, несколько бутылок покачнулись, ударяясь друг от друга. По помещению разнесся легкий звон стекла, тем самым разбавляя напряженную обстановку. Нортман улыбнулся ещё шире и сделал несколько уверенных шагов вперед. Его внутреннее естество просто разрывалось, так и кричало: «Притяни её к себе! Поцелуй! Оставь свою метку». Мужчина давно не сталкивался с подобным, лишь когда начал ощущать Соки. Вот только в случае с ней есть оправдание — фейри привлекательны для вампиров, их кровь притягивала, заставляла ощущать жажду. С Морено все было иначе, ведь она обычный человек. Её жизнь обычная, была таковой до появления в ней Эрика. — Я думал, что являюсь исключением, — хмыкнул Нортман, подходя к стойке и садясь на барный стул. И не смотря на весьма дружелюбную атмосферу, внутри у обоих взрывались вулканы желания и злости. Не трудно догадаться у кого какой. — Ты был, — согласилась Мэри, закусывая нижнюю губу. — Пока не разбил мне сердце. — Перестань дурачится, — попросил Эрик, осматривая помещение. Кажется, его привлекла картина полуголой русалки на стене. Полный разврат и безвкусица, но подвыпившим мужчинам нравилось. — Я пришел поговорить… — А я не хочу разговаривать, — перебила Мэризол, даже не пытаясь скрыть своей враждебности. — «Пусть он видит, что я ненавижу его. Пусть знает, как мне противно его присутствие рядом». — Твое сердце говорит об обратном, — сказал Нортман, растягивая губы в улыбке. Это их не первая ссора и он прекрасно знал куда стоит целиться, чтобы вернуть к себе расположение Морено. И не смотря на её категоричность и строгость, Эрик был уверен в своей победе. Слишком самоуверен. Как и всегда. Мэри подняла свои черные, словно беззвездная ночь, глаза на собеседника. Как бы она хотела иметь способность убивать взглядом. Ей так хотелось сделать ему больно, точно также, как он ей когда-то. Девушка мечтала увидеть в его взгляде боль, почувствовать превосходство над этим наглецом. Хотя бы один раз в жизни Нортман должен был признать себя виноватым и приклонить колено. — Мне нужно закрывать бар, — взяв со стойки связку ключей, Морено начала медленно идти в сторону выхода. Ей бы не хотелось сейчас разбираться или же спорить. Как бы сильно ей не хотелось поставить вампира на место, для этого нужны силы, смелость. Заканчивать отношения всегда сложно, в особенности, если они длились около пяти лет. На удивление Эрик даже спорить не стал. Он просто встал со своего места и медленным уверенным шагом, словно Бог, направился следом за своей бывшей любовницей. Его взгляд прожигал ей спину, а руки так и тянулись дотронуться до осиновой талии. Нортман даже представить не мог, что его естество так привязано к этой смертной, так нуждалось в её тепле и любви. — Не смотри на меня так, — попросила Мэризол, поворачивая ключи в замочной скважине. Ей не хотелось поворачиваться и смотреть в глаза мужчине. Страх сковал конечности, как будто на уровне инстинктов она опасалась его действий. На деле же девушка переживала за свою реакцию, за внутреннее желание оказаться к нему ближе. — Я не передумаю, ты же знаешь. Нортман отпустил взгляд в пол. Внутри его головы просто не укладывался тот факт, что его лучик солнца, который утешал в мрачную погоду, который отгонял тучи от него, теперь отказывался от их связи. Морено как будто пережила все произошедшее легко. Её внешний вид остался все тем же ослепительным, а улыбка посетителям все такой же широкой, Эрик видел. Он начал думать, что не так уж и сильно нужен ей. Как и все женщины вокруг него, она предпочла более спокойную жизнь, более стабильного мужчину. — Мэри, — нежно произнес вампир, делая шаг вперед. Нортман хотел коснуться её, притянуть к себе и забыть все эти дни слежки и скитаний по городу в ночи. Но вместо легкой улыбки и раскрытых объятий столкнулся с неприступной стеной. — Я больше не побеспокою тебя… Ему понадобилась всего секунда, чтобы уйти от неё. Минута, чтобы оказаться в другом конце города. И неописуемая сила воли, чтобы не вернуться назад и не поцеловать её. В этот вечер разбилось не одно сердце. Возможно, если бы они научились разговаривать друг с другом, не боялись задавать вопросы, то все сложилось бы иначе. Но гордость разрушила их, разрушила их любовь без возможности для восстановления.***
Месяц без какого-либо вмешательства сверхъестественного положительно отразилось на жизни Мэризол. Она, наконец-то занялась тем, что ей всегда нравилось — преподаванием. Начать девушка решила с репетиторства, сейчас испанский был не таким востребованным языком, но на счастье Мэри изучала ещё и французский. В общем, спрос был. Работу в баре она не бросила, просто брала меньше смен. Со временем сердце перестало так сильно болеть. Со стороны может даже показаться, что она смогла пережить расставание, отпустила Эрика и начала забывать его. Однако, к сожалению, это не так. Каждую ночь, закрывая глаза, Морено как будто ощущала его присутствие, прикосновение его холодных пальцев к каждой клеточке своего тела. Это было как забвение, приятная галлюцинация и ей совершенно не хотелось выходить из этого состояния. — «Хотя бы так он может быть рядом со мной», — подумала молодая особа, когда очередным утром стояла напротив зеркала и расчесывала волосы. Сложно сказать сколько бы так ещё продлилось это самобичевание, если бы в одним прекрасный и спокойный вечер в дверь квартиры не раздался уверенный, даже грубый, стук. Нахмурившись, Мэри отбросила в сторону плед и встала с кровати. По непонятным причинам, с каждым новым шагом в сторону коридора, её сердце отбивало бешенный ритм. Рука лишь на секунду задержалась на ручке, после чего с силой надавила. Первое, что смогла испытать испанка, был шок. Перед ней стоял никто иной как Эрик Нортман, его волосы заметно отрасли и теперь пряди нагло падали на глаза. С их последней встречи он явно изменился. — Привет, — прошептал мужчина, делая шаг вперед, но врезаясь в невидимый барьер. — Точно. — Что ты тут делаешь? — хрипло произнесла Мэризол, делая неуверенный шажок назад. Внутри неё все просто разрывалось на кусочки, хотелось одновременно и пригласить его войти, затягивая в жаркий поцелуй, и выгнать. — «Его не было целый месяц… Как я вообще должна реагировать? Чего он ждет?» — Впустишь меня? — спросил вампир, заглядывая в кофейного цвета глаза. Его сердце болезненно сжалось, заставляя слегка поморщиться. В эту же секунду мозг пронзило какое-то осознание, как будто загорелась лампочка, которая долгие годы не работала. — Мэри впусти меня. — Почему ты вернулся? — повторила свой вопрос испанка, слегка меняя формулировку. — Почему именно ко мне? Если ты ответишь, то я впущу тебя. Улыбка расплылась на тонких губах Нортмана. Как же это было в стиле женщин — манипулировать, требовать раскрытия своих чувств. Никакой романтики, лишь четкие факты. А ведь он хотел сделать это иначе. — Ты — это ты, Мэри, — ласково произнес Эрик. Хотел бы он сейчас коснуться горячих, практически обжигающих, щек. Однако враждебность и злость в глазах его бывшей любовнице говорила сама за себя. — Это, — четко произнесла Морено. — Не, — набрала побольше воздуха в легкие. — Ответ, — её руки напряглись, а пальцы сжались в кулаки. Желание съездить по его смазливому личику лишь усилилось. — Вокруг куча красивых девушек, которые готовы прыгнуть к тебе в постель. И, я уверена, ты не услышал бы от них просьб разобраться в чувствах. Они не стали бы привязывать тебя к себе. — Перестань, — чуть ли не потребовал Эрик. — Не веди себя как ребёнок, впусти меня. Наигранно засмеявшись, Мэри огляделась. На её глаза попала мягкая игрушка в виде лисенка, которую недавно подарил один из учеников. Схватив несчастное животное, испанка бросила его прямо в лицо вампира. Но куда уж ей тягаться с реакцией тысячелетнего существа. Поймав предполагаемое «орудие убийства», Нортман улыбнулся. — Я и есть ребёнок, — четко проговорила Мэризол, а после решила пояснить. — Особенно в сравнение с тобой, ископаемое... — на минуту между ними наступило молчание, которое было нарушено самой же девушкой. — Отвечай! — Ты не такая как все остальные девушки вокруг меня, — вздохнул вампир, прикрывая глаза. Моменты их близости, словно порнофильм всплывали в подсознании, выводя из колеи ещё больше. — И я не о внешности, — поспешил добавить Эрик. — Тебя мало что может расстроить. Если в жизни происходит что-то плохое, появляются проблемы, то ты встречаешь их с улыбкой на лице. Это… странно для меня. О, а твой испанский. Как я мог забыть? Он возбуждает. — Я знаю, — усмехнулась Морено, её губы непроизвольно растянулись в улыбку. Всего за секунду настрой поменялся. Теперь она хотела притянуть его за эти шикарные белоснежные локоны и страстно поцеловать. И никакие обиды уже были не важны, всё вокруг неважно. Эрик заметил эти изменения. Он прекрасно видел желание в таких любимых глазах и уже не мог терпеть. — Мне встать на колени? — хрипло спросил Нортман, слегка приподнимая брови. — Знаешь, я бы очень хотел это сделать… Но ты должна быть рядом. Перед глазами обоих тут же появилась картинка, как вампир целует оголенные бедра, подбираясь все ближе и ближе к трусам испанки. Его горячее дыхание на её коже и тысячи мурашек на теле. Тяжело задышав, Морено прикрыла глаза. — Мэри, — чуть ли не прорычал Эрик, мечтая воплотить все фантазии в реальность. Слишком долгое воздержание. — Я приглашаю тебя, Come mierda, — практически прошептала Мэризол. Её любовнику хватило всего секунды, чтобы оказаться рядом и притянуть ослабевшее тело к себе. Лазурные глаза встретились с шоколадными, как будто создавая купол между ними. Только сейчас испанка осознала, что ей никогда не нужны были признания, ведь действия и взгляд этого викинга говорили сами за себя. На протяжении пяти лет он возвращался к ней, желал лишь её. Возможно, это и не любовь, о которой писали в женских романах множество знаменитых авторов. Однако Мэри любила создавать что-то новое, что-то свое. И Эрик Нортман тоже стал её. Навсегда в его сердце.