Зеркальный дед и большой привет

— Кхе, вот какой негодяй мне билет продал! — ворчал Юстас, глядя в бинокль в последнем ряду кинотеатра. «Дак который за самое дешево!» — проскулил Кураж, но хозяин вместо этого услышал: — Бау-ау-ау! — Дурацкий фильм! Вот в мое-то время вестерны были: стрельба, кровища, погоня! От эт я понимаю! — кряхтел Юстас. — А тут что? Сопли жуют! «Что хорошего в кровище? — развел лапами пес. — Я-т, того, ратую… за то, чтоб всех, это, спасти! Миссия у меня, аф! Такая!» Наконец скучный фильм закончился. Юстас, ворча, поднял свои хрупкие кости с кресла и поспешил собираться домой. Там у него был тайный бар. Ну как тайный — Мюриэл тщательно следила за его сохранностью. — Счастливого Хэллоуина! — раздавалось в шумной толпе. — Хорош праздник! — ворчал Юстас: его-то никто не поздравлял. Его вообще с самого рождения никто ни с чем не поздравлял. Да и не любил. Родителей Юстас не помнил, фермер-опекун только орал и раздавал затрещины, учителя ворчали, одноклассники смеялись над лысиной и очками. Даже любимая жена, Мюриэл, и та вечно недовольна любой оплошностью мужа. Но ничего. Теперь-то он всем покажет! Старик и пес вышли из Нигдейского кинотеатра и направились в сторону дома — на самом отшибе городка. Стемнело внезапно. Фонарей не было, лишь кое-где виднелись зловещие улыбки горящих тыкв. Вдоль дороги стелилась какая-то странная зеркальная пыль. Кураж принюхался. И задрожал. Опять! — Мюриэл! Где мой праздничный ужин! — недовольно проворчал Юстас, принюхиваясь и — ничего не чувствуя. — Готовится, милый! — Так ничем не пахнет! Зеркальная пыль приобретала странные очертания: словно крепостные стены и хищные птицы на них. А с клювов этих птиц тянулась густая зеркальная дымка. Кураж вздрогнул: это именно то. То самое. — Ой, так у тебя ковид! — Мюриэл всплеснула пухлыми руками, а потом воскликнула: — Юстас! Я же забыла купить тыкву! «Нет! Не-е-ет!» — выл Кураж, хватая хозяйку за подол. — Ты не знаешь, на кого нас оставляешь!» — Я только к соседке за тыквой — и сразу домой. Тут пять минут. «Оу-у! Оу-у!» — схватился за голову лапами пес. Странная сверкающая гнило-ванильная пыль мельтешила под носом. Но неужели хозяева ее не видели? И даже не чувствовали? — Да, Юстас. До моего возвращения — никакой выпивки. Слышал? — Да, — пробубнил Юстас, а у самого глаза уж горели. «Как сейчас доберусь-то до бара! Хе-хе!» Мюриэл гневно хлопнула дверью. Кураж нервно заскулил. А вот Юстас — только его и видели. — Хе-хе, я молодец, нажрусь-то, наконец, и все-то, как Юпитеру, и все-то мне дозволено, а то, что в бар покладено… — Положено! — рявкнул Кураж. — Молчать! Покладено — то, значит, то — мое! Юстас со скрипучим смехом открыл ключом бар, вытащил оттуда — ни много ни мало — бутыль шотландского виски и, откупорив, начал судорожно вливать в себя. — Боу-оу! — махая лапами, предупреждал Кураж, но только получил тапком. — Молчать! Дай отдохнуть, ыкк! — Юстас глотнул еще из бутылки. — А-к-х-х, и ядрен напиток! Аж волоса бы встали дыбом, если б были! — Боу-оу! — Тоже хочешь? На! — старик, усмехаясь, налил в собачью миску из бутылки. Но пес не притронулся к пойлу. — Боу-оу! — заходился Кураж, беспомощно махая лапами в сторону зеркала. Но хозяин ничего не видел. Или не хотел видеть. Пока, наконец, не услышал. И не выронил бутылку из трясущихся рук. Напиток бурой прозрачной волной разлился по каменному полу. — Юстас, Юстас… — послышался глухой низкий голос. — Кто там еще?! — Зеркало. — Глупости! Зеркала не разговаривают! — А я — разговариваю, — к поверхности зеркала подступила знакомая пыль. — Как я тебя сейчас! — заорал Юстас и… провалился в зеркальную гладь. — Боу-оу! — взвыл Кураж, побежал к зеркалу и тоже исчез в нем. Старик очутился в некоем «Чистилище», похожем на примерочную. Его там встретил двойник, еще более злой и ворчливый. — Ты кто?! — Я?! — Баранка от руля! — гневно воскликнул двойник. — Попрошу без оскорблений! Я Юстас Бэгг! — А я — твое отражение, Ггэб Сатсю! — Неприятно познакомиться! — Юстас даже не подал ему руку. — Взаимно! Какого хрена здесь забыл?! — Пса ищу. Эй, Кураж! Где ты, глупый пес? — Так я тоже! Эй, Жарук! Ты-то куда умотал?! — Да вон он! — и Юстас, выругавшись, погнался вслед за псом. А двойник — следом. Старики, ворча, спустились по каменной лестнице. Пока, наконец, не обнаружили стену из скал. Кажется, одна скала показывала им весьма красноречивый жест. — Проклятье! Что за округ?! — Погоди! Слышишь голоса? Бэгг и Ггэб, кряхтя и матерясь, приковыляли на звук. У подножия скалы начищали зеркало двое их ровесников, но почему-то в нелепых камзолах с кружевами. На одном был цилиндр, а на втором шапочка в виде земляники. — Эй, вы, клоуны! — гаркнул им Юстас. — Псину мою не видели? — И мою! — поддакнул Сатсю. — Мы — клоуны? — выпучил глаза дед в шапочке. — Не мы же! — огрызнулся Бэгг. — Давненько к нам бродячий цирк не приезжал, ых-ых-ых! — прыснул со смеху дед в цилиндре. — Но таких шутов я еще не видывал! — и показал пальцем на Бэгга и Ггэба. — Что? — переглянулись они. — Мы добропорядочные фермеры с Дикого Запада! А вот вы — клоуны! — А вот и нет. Посмотрите-ка сюда! — и дед в шапочке повернул к ним зеркало. Оттуда на Юстаса и Сатсю уставились Джокер и Пеннивайз. — А теперь сюда! — и дед в цилиндре развернул зеркало к себе. На него и коллегу самодовольно смотрели Билл Гейтс и Линус Торвальдс. И тут из всех динамиков раздалась сирена: «Внимание! В Гранд-Променад проследуют ее величество Вдовствующая Королева и их высочества Принцессы Невесты!» — Кто притащил собак? — басом взревела Королева. — Кхе, ваш-величество, эт наши псины — Кураж да Жарук, — крякнул Ггэб. — Вот эти клоуны! — завопили церемониймейстеры. — На мыло их! — На мыло! — распорядилась Королева и вдруг чихнула. Парик упал, обнажив лысину. И тут открылся момент истины. — Мамуля! — умиленно воскликнул Юстас и бросился обнимать ту, кого так давно искал. — Сынок! Юстас! — и Королева заключила свое восьмидесятилетнее дитя в объятия. И придворные, и двойник, и даже Кураж — точно не ожидали такого поворота событий. — А как же… Йагупоп?! — В клетку его! В зоопарк! И министров туда же! Это они похитили наследника и заменили попугаем! Отныне наш король — Юстас Первый Наивреднейший! — Королева сняла со своей лысины золотую корону и надела на лысину сына. — Дай-как мамочка тебя поцелует! — Бау-ау… — вздохнув, развел лапами Кураж. — Бау-ау… — вздохнул Жарук, вторя отражению. «Бау-ау…» — мысленно взвыли придворные. Не настолько глупы они были, чтобы понять: злой старикашка на троне — пострашнее говорящего попугая.