***
- Митя, Митя, смотри, как он полетел! - Громкий голос маленького Миши разносился по полю, а сам мальчик бегал за воздушным змеем, звонко смеясь. Киев тепло улыбнулся. - Не уходи далеко, я за тобой не успеваю. Москва вдруг убежал дальше, а затем резко споткнулся и упал на траву. - Миша! - Перепуганный Дима подбежал к брату, но уже через мгновение дал смеющемуся мальчику подзатыльник. Снова повелся. - Опять ты меня бьешь, Митька! - Москва обиженно надул губы. - Будешь знать, как меня пугать, негодник! Миша отвернулся от него, показывая свою "обиду", а Киев сел рядом и потрепал его по голове. - Ну, полно, сам виноват, нечего старшего брата пугать. Москва хитро улыбнулся. "Что-то снова задумал" - Взмолился Киев. И действительно - младшенький неожиданно прыгнул на Диму, но только чтобы обнять. Киев улыбнулся и провел рукой по светлой макушке, а через секунду ему показалось лукавое лицо Москвы. - Покатаешь меня на спине? Дима сначала скептически посмотрел на него сверху вниз, а потом под щенячьим взглядом Миши сдался. - Садись давай. Мальчик запрыгнул с победным лицом и указал в сторону деревни пальцем. - А теперь неси до дома! - Вот же ж..!***
Народ восхищенно кричит, провожая столицу Российской Империи во дворец. Санкт-Петербург вырос и действительно оправдал ожидания всех. Миша окинул его спину взглядом, полным гордости. - Все-таки не зря я столько нервов на него потратил, да, Дим? - Московский вопросительно посмотрел на стоящего рядом Диму. - Земля вызывает Киев! Киев не отрывал взгляда от удаляющегося на лошади Питера. В его щеку настойчиво ткнули. - Эй, ты что делаешь? - Достучаться до тебя пытаюсь, ты где витаешь? - Извини, задумался, - Стушевался Киев. Он развернулся в обратную сторону и потихоньку пошел с площади. Миша быстро его нагнал. - Ты в последнее время какой-то хмурый, - Москва окинул старшего обеспокоенным взглядом, ожидая ответа. Но его не последовало. Киев продолжил плестись рядом, смотря куда-то впереди себя. Московский встал прямо перед ним, наклоняя голову. - Поговори со мной. Дима поднял на него заинтересованный взгляд, как бы показывая, что ждет вопроса. Москва вздохнул. - Что с тобой, Мить? - Киев вздрогнул, услышав от Миши давно не используемое сокращение. - И даже не думай говорить, что все в порядке, я вижу, что это не так. - Я... Дима замялся сперва, но затем заговорил, грустно улыбаясь. - Я совсем забываю иногда, что ты вырос и не обязан проводить со мной так много времени, как раньше, - Он подвинул ботинком камешек под ногами, - Вижу, как ты с Александром Петровичем носишься и вспоминаю нас с тобой много веков назад. Днепровский поджал губы, ожидая реакции. Миша сперва посмотрел удивленно, но через мгновение удивление на лице сменилось легкой улыбкой, а в голубых глазах заплескалась нежность. - Так ты ревнуешь меня, что ли? Киев расширил глаза. - Но я этого не говорил. - У тебя как всегда все на лице написано, - Московский подошел к нему и осторожно обнял. - Но это даже... мило? Киев фыркнул в длинные волосы, но все же ответил на объятие. Затем Москва отстранился и улыбнулся уголком губ. - Пусть сейчас я в твоей опеке и не нуждаюсь, ты все еще есть и будешь для меня на первом месте. Я хочу, чтобы ты помнил об этом.***
Москва брезгливо поморщился, когда с характерным плеском наступил в глубокую лужу. Они с Киевом очень неудачно выбрали время для прогулки, дождь не щадил нисколько. Все дороги были залиты водой, людей на улице не осталось вообще. Посреди нее находились лишь чернее тучи блондин и его чересчур энергичный для подобной погоды рыжий друг. - Вот тянет тебя гулять в такую погоду. - Да ладно тебе, Миш, это просто дождь. Не сахарный, не растаешь. - Не люблю дождь. Дима встал напротив него, весело улыбаясь. - А я люблю. - Ну, так а... Ты с ума сошел?! Миша не успел договорить и шокировано уставился на друга, который бесцеремонно развалился на мокром асфальте, раскинув руки и не скрывая довольной улыбки. - Давай ко мне? Московский скептически осмотрел Киев и лужу, куда тот плюхнулся. - Я не думаю, что это хорошая... - В голове Миши уже прозвучал следующий ответ от его немного чудаковатого друга, мол, "Ты и так весь намок, чего терять?" - Агрх, ладно. Он осторожно присел рядом, а затем лег, сразу поворачивая голову к Диме. Тот улыбнулся. - Как ощущения? Москва фыркнул. - Мокро. Днепровский громко засмеялся, а Миша просто залип. Сам того не ожидая, заслушался, залюбовался. Дима обычно не смеялся так. Он повернулся лицом к Москве с легкой, но такой счастливой улыбкой, что последний просто не выдержал. Сдерживать довольно противоречивые чувства в последнее время и так было тяжело, а сейчас Мише попросту снесло крышу. Москва приподнялся на локтях, склоняясь над посерьезневшим лицом Димы и, не дав ничего сказать, поцеловал. Сердцебиение резко ускорилось, стоило почувствовать прохладу чужих губ. Таких мягких, таких желанных, таких дрожащих сейчас - от холода или от волнения - не важно. Миша отстранился, ловя в зеленых глазах каждую эмоцию: удивление, страх, смущение. - Что ты только что... - Но Киев не продолжил, лишь облизнул губы, не отрывая взгляда от глаз напротив. - Можно я..? - Миша смотрел зачарованно на едва дрожащие губы и наблюдал, как расширяются зрачки в травяных глазах. - Можно..? Днепровский громко сглотнул, хотя из-за дождя это вряд ли было слышно. Протянул ладонь к мишиной щеке. - До этого ты не спрашивал. Их второй поцелуй был еще более непривычным, приятным и долгожданным. Миша даже сквозь шум дождя услышал димин вдох и этот едва различимый стон удовольствия. Поэтому обхватил его лицо ладонями и с наслаждением прикрыл глаза, точно зная - не ему одному хорошо. Их второй поцелуй стал последним хорошим воспоминанием.***
В кабинете Московского слышен грохот, похожий на звуки драки. Но нет, пока нет. Киев не удержался на ногах, оседая на пол, но снова встал и подбежал к Москве, обнимая со спины. - Я никуда тебя не пущу! Мне все равно, что ты там себе придумал и как ко мне относишься! Я не могу позволить тебе умереть! Миша вопросительно осмотрел руки на своей талии. Затем убрал их, чуть задерживая в своих ладонях. - Это не твое дело. Дима поднял на него беспомощный и напуганный взгляд. - Ты погибнешь! Не думаешь обо мне - подумай о Коле, Саше, о стране, в конце концов! Они сражаются, чтобы ты жил, Миша! Московский повернулся к нему лишь головой, издевательски улыбаясь. Что с его глазами..? - И что теперь? Предлагаешь сидеть тут, пока все не передохнут? А, братец? Миша подошел к Днепровскому и с безразличным видом погладил по перевязанной голове. - Ты ведь тоже ранен, потому что был приказ защищать мою драгоценную жизнь? - Ты прекрасно знаешь, что не поэтому, - Дима сжал его ладонь. - Я за тебя жизнь отдам и не пожалею. Миша не поменялся в лице и высвободил руку из чужой. - Глупый. Уйди с дороги. - Я сказал, что никуда тебя не пущу. - Тебе что-то неясно?! Ты мне кто, чтобы указывать?! - Московский оттолкнул старшего от себя и направился к выходу. - Не мешай. Дима растерянно смотрел на удаляющуюся спину в военной форме. Губы сами прошептали так и не заданный вопрос: - Что же с тобой стало, Миша..?***
Прекратите ломиться, если я не отвечаю, думает Москва, когда спустя пять минут непрерывного биения в дверь Минск врывается в кабинет. Коля не слушает его слов, лишь дает звонкую пощечину, чем вызывает на лице брата удивление. - Не знал, что ты так умеешь. - Миша, проснись уже, что с тобой?! - Немигов трясет блондина за плечи, пытаясь докричаться, найти за красной пеленой на глазах хоть какой-то признак его прежнего. - Если ты пришел снова читать мне нотации, то можешь уходить. Если что-то срочное - говори быстрее, я занят, - Миша не сводит пустого взгляда с васильковых глаз, ожидая ответа. Минск нервно смеется, а затем бьет Московского сильнее и переходит на крик, чем вызывает у брата еще большее замешательство. - Я звонил тебе двенадцать раз, ты не удосужился даже трубку взять, затем ехал к тебе со скоростью света, но ты не можешь даже дверь открыть! - Немигов смотрит злобно и подходит ближе, не сводя глаз с непонимающего взгляда Москвы. - Да что случилось... - Вы посмотрите, додумался: ЧТО-ТО случилось! Киев может погибнуть в любую минуту, а ты даже трубку поднять не в состоянии! Коля влепляет ему еще одну пощечину и быстрым шагом идет на выход, надевая по пути свою куртку. Миша подлетает и хватает его за запястье. - Дима? Что с ним? Только сейчас Московский замечает у Минска перебинтованные коленку и плечо. - Мне теперь тоже некогда, Миш. Захочешь его увидеть - приедешь в больницу. «Слава Богу, достучался» Москва не успевает спросить адрес больницы, но уже через минуту понимает, почему Немигов не сказал. В телефоне действительно много пропущенных вызовов и сообщений. "Миш, нас подорвали, Дима в реанимации" "Я в порядке" "Мы в *** больнице" "Ответь срочно, пожалуйста" "Возьми трубку, ему хуже" "Я сейчас приеду" Москва чувствует не просто укол вины. Он сейчас летит по нужному адресу сломя голову, забыв закрыть кабинет. У Миши ощущение, будто он очнулся после долгой комы. Снова появились чувства. Беспокойство за Колю, страх за Киев, угрызения совести. Сколько он так проспал? - Молодой человек, туда нельзя! Москва не слушает, врывается в реанимацию, игнорируя оклик сидящего у кабинета Коли. Смотрит растерянно на койку, в которой виднеется рыжая макушка. Половина головы перемотана, а на правой ноге гипс. Обычно веселый и активный Киев сейчас так спокойно лежит под равномерное пищание приборов. Будто просто прилег отдохнуть, а не находится в тяжелом состоянии. Миша встает рядом с белоснежной кроватью на колени и осторожно берет бледную руку в свои, прижимая к губам. - Господи... Крестится дрожащей рукой и переводит взгляд на спящего. - Прости меня, прости. - Он никогда на тебя не злился, ты же знаешь, - Мягкий голос Коли успокаивающе прозвучал из-за спины первопрестольной. Московский обхватил голову руками. - Сколько же я натворил... На золотые волосы легла теплая ладонь. Минск сел рядом и прислонил мишину голову к груди, целуя в макушку. - Прости сам себя. Он бы этого очень хотел, - Хлопает брата по плечу и смотрит на Диму. - Я никогда не смогу. Немигов взял Москву за руку и вложил туда димину ладонь. - Сделай это ради него. Миша почувствовал, как Киев слабо сжал его ладонь в ответ.***
Киев открывает дверь в кабинет и роняет на ногу стакан с кофе, после чего громко ругаясь. Утро задалось на славу, прекрасное чувство! - Ты что здесь делаешь?! Охрана- Диме не дают договорить, потому что Миша подлетает и закрывает ему рот ладонью, показывая быть тише. Днепровский посмотрел на него как на сумасшедшего и вырвался. Но кричать не стал. Это действительно выглядело бы странно: столица России в кабинете столицы Украины в самый разгар конфликта и без предупреждения. Миша начал первым. - Черт, я понимаю, насколько сейчас нелепо выгляжу я и вся эта ситуация, но не кричи, пожалуйста, я... - Московский подавил нервный смешок, потому что следующая фраза была еще нелепее, - Я с миром. Киев округлил глаза. - Зовсім дуру дав, Московский? - Прости? - Говорю, совсем ебанулся? Ты как оказался в моем кабинете? Нет, не так. Что ты здесь вообще делаешь? Дима отошел от неожиданного гостя на пару шагов и сложил руки в карманы брюк. Ответа от Москвы все не следовало - тот молчал, оглядывая Киев с ног до головы по нескольку раз. Последний уже было начал терять терпение, как Миша, прокашлявшись, заговорил. - Как ты? Киев нахмурился и изумленно поднял бровь. - О чем ты говоришь? - Обо всем. Ну... Боже, - Миша нервно растер лицо ладонями. - Если ты явился сюда нести всякий бред, то у меня нет на это времени, убирайся. Иначе я действительно позову охрану, и тебя вышвырнут отсюда прямиком в Москву. Московский знал, что в здании почти никого нет, но ничего говорить не стал, лишь дернулся, увидев, что Дима действительно собрался просто уйти по своим делам, поэтому подался вперед. Его остановила чужая рука. - Нет. Не подходи. Миша выдохнул. - Узнал не очень точную информацию, что городам наносятся травмы, когда разрушаются здания и прочее, - Слова о беспокойстве давались с трудом. Дима усмехнулся. - И что же, пришли справиться о моем здравии, Михаил Юрьевич? - Да. Рыжий резко изменился в лице. Усмешка сменилась безразличием, а затем обрела нотки отвращения. Миша отвел взгляд - знал же, что не стоило, не поверит. Не поверит, назовет поехавшим, лицемером, убийцей, кем угодно, и Москва знает - заслужил, не попытался ничего предотвратить, убил между ними последнюю ниточку доверия. На что рассчитывал? Что Киев кинется к нему с объятиями? Это даже звучит смешно. Но что-то же нужно сделать. Стоять и смотреть друг другу в глаза в немом диалоге тоже не вариант. Дима сверлит его строгим (как раньше) и колючим взглядом. Миша оторвался от его лица первым и шагнул вперед, игнорируя новое "Не подходи". - Давай поговорим. Киев вздрогнул и отошел на несколько шагов. - Н-нет, нет. Не подходи. «Кажется, снова начинается» - Почему, Дим? Что ты теряешь? - Миша насторожился, заметив участившееся дыхание старшего. Ему плохо? - Что с тобой такое? - Просто уходи, прошу тебя. Днепровский понимал, что сейчас снова будет очередной приступ. "Вспышка", как он сам это прозвал. При всей ситуации, причинять вред без причины не хотелось никому. Показывать свои слабые места тем более. Дима знал, что Миша никогда бы этим не воспользовался, но лишняя предосторожность тоже никогда не мешала. Несдерживаемая агрессия нарастала все быстрее, пока Киев стоял на дрожащих ногах, держась за рабочий стол. - Эй-эй, ты чего? - Москва подбежал и поймал его под руку, бегло оглядывая. - Плохо? - Уходи... Послушай меня хоть раз. Миша покачал головой и положил руки на димины дрожащие плечи. - Я не могу сейчас просто бросить тебя в таком состоянии и уйти. Днепровский усмехнулся в последний раз и прикрыл глаза, понимая, что не в силах больше себя сдерживать. - Тогда удачи. В глазах первопрестольной застыло изумление и полное непонимание ситуации, потому что Дима вырвался и внезапно ударил в челюсть. Московский отскочил назад и еле уклонился от явно потяжелевшей с прошлых лет руки. - Ты чего творишь?! Что с его глазами..? "Н-нет, нет. Не подходи. Просто уходи, прошу тебя. Уходи... Послушай меня хоть раз." В голове быстро, насколько это возможно сейчас, сложился паззл, и Миша неверяще произнес вслух: - Так ты хотел меня защитить..? Как и всегда. Как всегда думает о себе в самую последнюю очередь, даже в такой ситуации, даже в такое время. «Есть же способ его успокоить..?» Москва нервно перебирал все варианты. Была не была, терять действительно нечего. Миша резко приблизился и схватил Диму за лицо ладонями, равняя его со своим. В глазах напротив ядовитым алым огнем полыхала ненависть. - Дима, приди в себя, пожалуйста. Это же я. Киев сперва попытался вырваться, но от таких нежных касаний и успокаивающего голоса лишь уставился затуманенным взглядом в московские глаза непонятливо. Миша продолжил. - Узнаешь меня? Я не враг тебе, очнись, прошу. Радужка постепенно прояснилась и вернула прежний, зеленый, оттенок. Только Днепровский все равно резко отпрянул и нехило ударил Московского по скуле, заставляя того прокусить щеку от неожиданности. Кто угодно должен был помочь со "вспышкой", но не он, кто угодно, но не он, кто угодно..! - Да что с тобой такое?! - Москва в явном недоумении, пусть в глубине души и рад, что все еще может оказать на Киев хоть какое-то положительное (если это можно так назвать) влияние. - Не смей меня трогать! Кровь брызнула на документы, но Дима не обратил на это внимание, замахиваясь еще раз. Москва отшатывается к шкафу, встречаясь и так кровоточащей губой с деревянным углом, и шипит от боли. А потом кашляет и... смеется? - Так накипело? - Завались нахуй! Киев собрался пнуть его, но, заметив, что Московский даже не пытается как-то прикрыться, остановился. - Ударь уже меня в ответ, хватит геройствовать. Москва усмехается. - Зачем? Я не драться сюда приехал. Дима издал нервный смешок. У него скоро начнет дергаться глаз. - Да ты достал меня уже, не будь таким жалким! - Днепровский падает перед лежащим Мишей на колени (ведь стоящему лежащего бить не очень-то благородно) и бьет снова, уже отчаянней. Москва не закрывает даже лицо, отчего Киев закипает еще больше. Резко хватает его за руку и начинает этой самой рукой бить себя по лицу. - Ударь ты меня, блять! Ударь как раньше! - Шлепок ладони по щеке, второй. - Досить вести себя як идиот, герой недороблений, ударь меня! Москва не дал Диме ударить себя еще раз, вырвав свою руку из крепкой хватки. Пусть Киев глазами и стрелял в него злобно, в них виднелась боль. Какая-то схожая, родная, такая же, с какой Миша сейчас смотрел на него. Боль от бессилия, от невозможности что-то вернуть, боль от потери чего-то важного. - Какой же ты невыносимый придурок, - Мише кажется, что если бы Дима мог сжаться в маленький комочек, то сделал бы это прямо сейчас. Сердце Москвы сейчас тоже готово было сжаться и лопнуть - настолько было больно. Миша обнял его, не спрашивая разрешения. Миша обнял его, потому что знал, что обязан был это сделать. И Миша ждал как минимум удара в живот. Но Дима, издав жалобное "кх", смял в руках московскую рубашку и только сильнее вжался лбом в теплое плечо. - Идиот, - Тихий всхлип, - Це ти в усьому винен. Когда-то Киев держал на руках двенадцатилетнего мальчика, который плакал и обнимал его с полным доверием. Настала очередь Миши помочь. Сейчас это самое меньшее, что он может сделать, но кроме этого - больше ничего. Москва погладил его по волосам, второй рукой незаметно стирая собственные слезы. - Виноват, Дима, виноват. Я не смог ничего предотвратить. Прости, я все проебал. Я снова все проебал. - Ненавижу, ненавижу, - Шепот и сбивчивое дыхание. Кого пытается убедить - себя или Мишу? - Ненавидь, - Миша шепчет в ответ, обнимая крепче. Днепровский дышит часто и громко, безуспешно пытаясь успокоиться, пока Москва лихорадочно ищет способ продержать его в сознании подольше. Больно ощущать на себе взгляд, полный отвращения, пусть Миша и понимает, что отчасти заслужил. А Киев поднимает голову и пытается найти в голубых глазах что-то, что Московский скрывает, хоть какой-то намек на предательство. Не находит. И сердцем, и разумом понимает, что не виноват Миша, не он все испортил, только сделать ничего ни он, ни сам Дима не могут. Но сейчас так спокойно стало, что думать ни о чем не хочется. - Поцелуй меня, - Просит отчаянно, полушепотом, не обращая внимания на изумление в небесном взгляде. Москва грустно улыбается и поглаживает Киев по плечу. - Нельзя. А Дима не слушает, прижимается ближе. - Заставь меня забыть об этом кошмаре, забыть обо всем, пожалуйста, - Уже сам тянется к губам блондина, но тот лишь качает головой. - Ты не в себе. - Миша... - Миша сейчас готов взвыть, потому что последний раз Днепровский звал его по имени много лет назад. Потому что поцеловать хочется слишком сильно. Он позволяет себе вольность и нежно целует Диму в лоб, чуть задерживаясь на нем губами. Киев прикрывает веки, не вытирая новую слезу. Положение слишком ужасное, кажется, умереть проще, чем оставить так, как есть. Их тянет друг к другу невыносимо, но знают - нельзя. Никем не поддерживаемые чувства. Даже ими самими. Не время и не место - понимают оба. Вдруг Дима резко хватается за голову и болезненно стонет. Трясет головой, борется с приступом, не выпуская московскую ладонь из руки, но понимает - не справляется. В любой момент может стать хуже. - Уходи, Миша. Смотрит на него обреченно, его снова трясет просто пиздецки, а этот самоубийца опять никуда не торопится. - Есть способ тебе помочь..? - Миша уже не говорит, шепчет обессиленно, зная, что такого способа нет, но наивная надежда предательски заставила спросить. Дима обнял себя руками и прикрыл глаза. - Просто оставь меня. Скоро это закончится. - Но... Киев встал на ноги посмотрел на него сквозь слезы, выпаливая раздраженно: - Я могу тебя убить, идиотина! Москва взял его за руку. - Я не боюсь. Я за тебя жизнь отдам и не пожалею. Днепровский застыл. Нет, нет, он не может этого помнить. Невероятное совпадение, от которого мурашки по коже пробегают. Киев умоляюще посмотрел первопрестольной в глаза. - Поезжай домой, Миш. Пока никто не пришел. Прости. Это выше моих сил. Миша и сам понимает все прекрасно. С трудом соглашается. Двигается ближе и крепко обнимает напоследок, стараясь запомнить все до мельчайших подробностей. Потому что такое вряд ли повторится, потому что Дима не вспомнит. Знают оба, проходили. Москва большим пальцем стер слезу с днепровской щеки. - Все будет хорошо. Не сейчас, не завтра, но будет. Обещаю. Встал и пулей вышел из кабинета, не оглядываясь. Пока не передумал. Миша очень надеялся, что Киев не слышал, как он съехал по захлопнувшейся двери с громким всхлипом. Дима осел на пол на подкосившихся ногах, ведь больше никто не держал. Дима не сводил глаз с двери несколько минут.***
Красная радужка снова зеленеет всего на несколько мгновений, а Киев откладывает фотографию и бумаги, стирая выступающие от безвыходности слезы. И улыбается.