***
- Вы нелюди! Чудовища! - рыдая кровью, завопил ее воспитанник, прежде чем запустить в Капитано нечто, опасно блеснувшее Пиро энергией. Арлекин не обратила на это особого внимания, ведь что может Агент сделать Предвестнику? А ведь был таким талантливым, грустно подумалось Слуге, когда она быстро и изящно распорола глотку своему мальчишке. Стоило бы отрезать его голову и показать старшим выпускникам, в назидание. Милов, один из тех, кто был в личной команде под Капитано, лежал с расколотым, как арбуз, черепом. Поток мыслей прервал острый запах гари. Подорвалось там что-то, что ли? Повернув голову, Арлекин услышала еще и сдавленный хрип, лишь отдаленно напоминающий что-то человеческое. Ваш сильнейший человек на континенте, ваш четвертый Предвестник, стоял, и содранный взрывчаткой шлем с жалобным лязгом упал к него ногам. Арлекин не могла разглядеть его выражения лица из-за клубов дыма. - Господин, Вы… - начала Десятая, осторожно подбираясь к Предвестнику. Будет много проблем, если он сейчас окажется раненым или убитым - ей же можно вскрыться рядом, стоит только подумать о количестве страниц в объяснительной. Но… он был живым. Если так можно говорить про черный обугленный… из глазниц и рта которого вырывались клубы дыма. Это было что-то отвратительное, столь ужасное, что всегда хладнокровная Арлекин замерла в ужасе и задрожала. Это повернуло к ней обрубок, который должен быть лицом, и сказало: - Только не кричи, пожалуйста. От вопля Десятая оглушила саму себя.***
Деревушка с крохотным портом уместилась между двух хорошеньких округлых гор, на одной из которых был старый храм, а на другой - еще более древнее захоронение. Капитано ударился шлемом о полог, пытаясь попасть в аккуратную двухэтажную гостиницу с бессознательным Арлекином под мышкой. - Фатуи, - коротко продекларировал он не очень-то радующейся его прибытию крепкой бабе, - приготовьте нам две комнаты. - Уже готовы. Хоть бы грязь с ног сбили, достопочтенные, - проворчала баба, с тяжелым вздохом поднимаясь и роняя на дубовый столик столь же тяжелые ключи. Четвертый Предвестник, немного помедлив перед этим подозрительным взглядом, все же послушно убрал свое знамя из Заполярного и забрал ключи. Слугу аккуратно, как только смогли, устроили в первой комнатке на втором этаже и оставили ключ на столике рядом. Сам же Капитан, поправляя крепления запасного шлема(дожили! Надо обратиться к механикам, чтобы поработали над укреплением его головного убора), неспешным шагом отправился вдоль набережной.***
Наташа долго терла загривок, пытаясь разогнать оттуда боль от резкого удара. Не было смысла обижаться на грубый ответ Капитана - она совсем впала в неистовство от увиденного и могла что похуже совершить. У столика ее кровати демонстративно сложили три папки с делами беглецов, намекая на то, что низший ранг бумагами и будет заниматься. Нам не в первый раз. Арлекин омыла холодной водой лицо и, одевшись, спустилась по скрипящим деревянным ступенькам на первый этаж. Все было в лучших традициях дородных домов снежанских глубинок - тесно, тепло, и крепко сбито. Агенты явно не слишком беспокоились о комфорте огромного Капитано, когда организовывали их приют на пару дней. - Доброго вам вечера, матушка, - улыбнулась Арлекин неприветливой бабе-хозяйке. По виду ее сразу можно было сказать, что столицу и приезжих не любит, но кто от крупной стопки моры будет нос воротить. Та посмотрела на Десятую исподлобья, не переставая вязать из плотной шерсти. - Очнулись-с. Завтраком кормиться на набережную, все удобства - там же. Во дворе могу только баньку затопить. Заплатите сверху. Перебросившись еще парой фраз с ней, Арлекин вышла из дому. Речной сырой воздух ударил в ноздри, ветер с берега взлохматил суровой материнской лаской волосы. Пряжа из низких избушек и дородных дом, вытканная между двух холмов, и златоглавый храм на торговой площади, как средостение. О, как известна ей эта картина - и как живет городок тем, что припадает к водам речным, живет ею лишь, и редким сообщением с более крупными торговыми узлами. Наверняка и мальчишки тут такие же чумазые, как в ее родном поселении, и так же свистят на чувильках с высоких холмов, подражая лесным духам и болотным. Необходимо найти Капитано. Объясниться, извиниться, может быть, даже. И обязательно устроить ему ужин за свой счет в качестве подарка. Если он вообще ест, с его-то… Сапоги Арлекин привели к торговой площади, с ее выходными ярмарками и потоком крепко сбившихся в стайки людей, готовящихся к вечернему посещению храма. Закатывающееся солнце тускло блестело в золоте куполов и целовало реку, уходящую в горизонт. - Господа почтенные, - обратилась Десятая к рассевшимся на площади мужикам-бездельникам, - вы не видели, случаем, высокого господина, носящего шлем? - Столичного-то? Да его за версту видно, - один из них лениво жевал угол с копченой рыбой, маслянистыми кусками остающейся на языке, - на причале. - Доброго вам вечера, - поклонилась, - пекут ли тут все еще самые вкусные растегаи на всем берегу? Мужик, до этого смотрящий на нее воловьими глазами, вдруг громко акнул и расплылся в улыбке. - О, так ты же наш! Откуда говор такой, ты с другого берега? Я то в толк не возьму, вдруг приезжий, там ихних столичных… - С… - Арлекин неловко посмеялась, выворачиваясь, как рыбка, из сетей неожиданной гостеприимности. - В баньку четверговую хочешь, малой? Бабы у нас получше ваших, а…***
Господина Четвертого Предвестника было почти так же тяжело найти, как избавиться от навязчивых тунеядцев. Он нашелся поодаль от причала, где по вечерам всегда много гуляющих, замерший неподвижной статуей со своей неизменной солдатской осанкой. Мимо проходили парочки, где девы обнимали своих пар за руки и пахли сдобой и сахаром, а некоторые - привозными душистыми духами. Арлекин какое-то время пробивалась через поток счастливых людей, чтобы остановиться рядом с Капитано. Заговорить она не решалась. - Проснулся? - начал первым Капитано, не поворачивая к ней шлема своего, - это хорошо. Поужинай и приступай за отчетности. Завтра после обеда отправляемся в Столицу. - Слушаюсь, господин. Но позвольте спросить, к чему такая спешка? У нас отведено в гостевом доме две ночи. А еще она может не успеть за одну ночь все ему начирикать, точно какой-то робот Сандроне, а не человек… Старший Предвестник некоторое время стоял, сцепив руки за спиной, и молчал. Она что, недостаточно громко сказала это? Или он недоволен, и сейчас раскрошит ей череп голыми руками, как сделал это с Миловым? - Две ночи. Значит, завтра мне тут тоже необходимо остаться? - переспросил шлем, чуть поворачиваясь к ней. Десятая и раньше заметила, что Капитан делает все в точности так, как ему велят, и беспрекословно. С того и пошли мысли, что он точно какой-то нелюдь. Те, кто в Предвестниках имели ранг выше парализованной по пояс Сандроне, все были какими-то иными тварями. Один только Дотторе просто был… его было слишком много, если понимаете, о чем мы. - Полагаю, господин, что так. Воспринимайте это, как день для отдыха, - почти что родные края придавали Наташе какой-то особенной храбрости, - прогуляйтесь на видовые холмы, съешьте кулейку местную. Могу даже договориться, чтобы мужики свозили вас по реке. Капитано, кажется, совсем потерялся. - На этой работе мне не предназначено выходных. Тогда я займу себя самостоятельно, - медленно сказал он. Как-то не верилось. Арлекин потерла ладони в перчатках друг о друга, мечтая юркнуть в ближайший трактир и отогреться свежей наливкой. Или двумя. - Давайте я Вас угощу сегодня в качестве извинения за свой конфуз утром… Капитано шевельнулся - огромное тело его - и поднял ладонь, призывая замолчать. Даже от этого маленького жеста лицо Арлекин обдало легким ветерком. - Не стоит. Я не испытываю голода. Иди отдыхать, и завтра утром я проверю твою работу перед уходом. Угх, все-таки всю ночь придется писать…***
Капитано вырос у дверного проема ее комнатки, так, что Арлекин чуть не зарядила ледяным копьем прямо в мощное средостение с испугу. Распаренная и румяная, она хотя бы додумалась выйти встречать его в походном плаще на ночные одежды. Готов один отчет из трех полностью, второй сейчас допишу. Утро доброе, господин, - сонно отдала честь Арлекин. Капитано кивнул, принимая данные. Немного помялся с ноги на ногу, грозясь врезаться макушкой шлема в низкий потолок. Опять. - Необходимо блюсти репутацию слуг Царицы, Арлекин, - вдруг сказал он, - нельзя, чтобы слухи о том, как Предвестники зовут к себе в бани местных девушек, распространялись. Ты молод, и порывы юности удержать сложно, поэтому я лишь предупреждаю тебя. Арлекин опешила. Так, и где он мог подобное заподозрить. Вчера же она с бабой-хозяйкой одна… - Кхм. Господин, мне все понятно. Буду тщательно за собой следить, - на всякий случай изобразила безмерную вину на лице Десятая, - вам нужно сопровождение? Хоть от ее помощи и отказались, дописывать отчеты Арлекин решила за завтраком, поэтому быстро привела себя в порядок и сбежала вниз по скрипучей-стонущей лестнице, неся с собой портфель с работой. Внизу ее встретил неуклюже застрявший в дверном проеме Капитано и не в пример гораздо более радостная, чем вчера, баба-хозяйка. - О, Наташенька, - обратилась она, расплываясь в щекастой улыбке, - как спалось с легкого пару? - Хорошо, спасибо, хозяйка, - нервно улыбнулась Наташенька, изо всех сил игнорируя присутствие старшего Предвестника. Стыд то какой. Кажется, до Капитано все-таки дошло, за что он отчитывал Арлекин утром. Стушевавшись, он пригнулся и вышел из дому прочь.***
Основной работой Арлекин, конечно, были не ловля блох и заполнение отчетностей за старших. Ее маленький ранг и относительно небольшие, в сравнении с главной тройкой, силы не должны были помешать основной задаче. Которую нашептала ей на ухо сама Царица - следи, следи, крошечка моя, дочь земли моей, промерзшей до костей с рождения, следи за теми, кто ближе всего ко Мне. Среди них скрывается самый опасный Враг. Поэтому Арлекин и следит, притворяясь мальчишкой, что рисует речной этюд, или коленоприклонным горожанином - за Капитаном, которому отведен целый длинный день на свободное время. Чем заполнит его сильнейший человек на континенте? Четвертый Предвестник оказался…. очень одиноким. Словно давно умерший, он призраком бродил по набережной, заблаговременно обходя толпы людей. Он выглядел как кто-то, кто давно перестал что-либо искать в своей жизни, кроме службы. Арлекин заметила, как он купил, вроде как, горячий яблочный сбитень, и опрокинул себе в глубины шлема. Он замирал возле магазинчиков с фарфоровыми статуэтками давно сгинувших эльфов и русалок из мифов, бережно поддевал пальцами головки мерзнущих на холоде цветов у кофейни. Лишь однажды Капитано обернулся на людей - один из приезжих гуляк, в какой то уродливой огромной шапке, и с алым шарфом, повязанным на поллица, звонко рассмеялся и светлые волосы выбились у него из-под шапки. Или у нее. Предвестник тогда так резко обернулся, словно в поисках кого-то знакомого. Арлекин испугалась, что ее могут заметить, но человек в шлеме устремил свой взор лишь на алый шарф. Погода благоволила слежке. Весь городок, сонный и утренний, был окутан плотным приречным туманом, густым, как молоко. В таком лишь тепло подмигивали окна избушек и фонари на набережной. Из тумана можно было вырваться только забравшись на один из холмов, венчанных храмами, что Капитано и сделал в итоге. Фигура его, одинокая, черной тушью была начертана среди бледного пейзажа уходящей осени. Он прогуливался вдали ото всех, иногда замирая на краю обрывов. Царица, этот человек не предаст тебя. Но и жить после того, как ты исполнишь свою волю - не будет.***
- Господин, вот вы где, - окликнула Капитано Арлекин, появившись в своем привычном амплуа Слуги с портфелем под мышкой, - присматриваете, что купить на память? - На память, - скептически прогудел шлем, - не совсем. - Могу предложить Вам купить в Столицу рыбу или сладости отсюда, - с улыбкой продолжила Слуга, - там так не готовят. Капитано, как ей показалось, с сомнением покосился на нее. - Октавий тайком покупает себе пряники со сдачи, пользуясь скидкой для высокопоставленных лиц, и думает, что мы этого не замечаем, - аккуратно заметила Десятая. А вот тут было опасно намекать на этот секретик, но уж больно ей хотелось это сделать. Совсем страх теряешь, Арлекин. - ... Октавий - это тот клон, которого на все планерки в Заполярном отправляют, - на всякий случай уточнила она, а то мало ли, может он уже и нескольких... - Я знаю. В таком случае, тебе пора заказывать ящик сладких пирогов, иначе за порог не пустят, - вдруг сказал Предвестник. - Я думаю купить подушки, набитые травами, и усыпить его ими, - позволила себе смешок Арлекин. Ну ничего себе, как мы можем отвечать. Это за неловкое-то положение? Они сошлись на том, что немного можно купить. Капитано сгреб широкой рукой десяток сладких, пухлых и расписных пряников, ухватив какой-то трогательный букет лесных цветов, а Десятая заказала приготовить круглую свежую кулейку к утру.***
Арлекин вспоминает - как ее обнимали большие царицыны ладони, вытесанные из чистого льда. Как она прижимала ее рано поседевшую голову к сердцу, что давно не бьется, и гладила, жалела. Кажется, тогда еще мелочь зеленая Наташа разрыдалась в голос, и слезы ее вмиг заледенели, оставив кровоточащие раны. - Бедная моя, бедная девочка… Царица тяжелая, массивная со своими одеждами и залами, полными безмятежных мертвых статуй и гробов. Скольких своих любимых она уже хоронила под снегами? Стало ли это - ее любимым занятием? К каждому саркофагу с нетленным телом она вырисовывает новый, оригинальный узор. Арлекин показалось это очень печальным. Ее божество никогда не снимает печали и скорби вуали со своего лица, и глаза ее вечно переполнены льдинками-слезами. Ее человеческая мать никогда не плакала, никогда не проявляла никаких эмоций, кроме недовольства и ярости, лупя ее так, что синевой цвела половина детского тела. По вечерам Наташа подползала к окну, застывшему в вечной мерзлоте, и лед был ей - жалеющей лаской и прощением. Тогда она и поклялась служить своей богине.***
Когда Капитано и Арлекин возвращались в Заполярный, на морозных ступенях к покоям Царицы электрическая мушка подскочила к Десятой и ужалила ту прямо в губы ревнивым разрядом. Она охнула и прижала перчатку к покрасневшим губам, злясь. - Я доложу Ей от твоего имени, можешь отдыхать, - прогудел Капитано. По интонациям его гудения можно было даже различить что-то добродушное. - Зайду чуть позже, - прошипела Арлекин, разворачивая механического коня. Осень стремительно сбрасывала роскошный золотой наряд в Столице. Уже не пахнет тоскливой палой листвой, и не вязнут сапоги в грязи и слякоти. Стынет земля, готовится ко сну длинной в полгода. Будет ли эта зима крепче предыдущей или хватка матери-Царицы чуть ослабнет, предстоит еще узнать. Капитано поднимается по мраморной лестнице, и в руке перебирает тонкий бисерный браслет, что нацепила ему малютка-мастерица в приречном городишке. Цена его была смешной по меркам Столицы, но могла прокормить малютку и ее семью целую неделю.***
У Октавия, оказывается, очень длинные и светлые ресницы. Они придают ему какой-то глуповатый фривольный вид, особенно, когда его попросили снять птичью маску и нацепили на макушку венок из синих-синих васильков, примороженных попутчицей. - Это что, - пробормотал клон. Ему никогда - вот ему - не привозили гостинцы, и это оказалось очень приятно и волнительно. Он покрутил в руках пряник, похожий на тонкий кирпич, и надкусил. Сладко. Капитано покачал головой, возвышаясь над ним. Его было совершенно невозможно понять, но Октавий и не пытался - мало времени в их кратковременных сессиях. Ему всегда мало. - Гостинцы. Я их привез, а некому, - то есть, никого ближе клона “восемь” у него нет. Клон замолчал. Приятно, но совершенно непонятно. - Я думаю, что госслужащий может позволить купить себе дом в городке у реки, - помолчав, говорит еще Четвертый Предвестник и садится рядом с клоном на софу, проминая ее своей массивностью. Октавий воровато огляделся, в кабинете больше никого не наблюдалось. Он подсел поближе, прижимаясь своими острыми худыми коленями к мускулистым бедрам, и уложил вихрастую голову на чужом плече. Предплечье. Куда уж дотянулся. - Может, - утвердительно ответил он. - Тогда заведу себе…как ее там. Дачу. Буду заниматься, покуда не умру, - умиротворенно прогудел шлем сверху. Какие далеко вперед идущие планы. Октавий развернул один из пряников и откусил, хрустя глазурью. Наверняка посадит там яблоню и в завещании напишет, чтобы похоронили под ней. Можно было бы кокетливо спросить - а пригласишь меня и разложишь на своей столь же широкой, как та река, кровати? Но очень уж тепло клон пригрелся, да и пряником был занят весь рот. Да и куда тебе, копирка.***
Арлекин никогда не любила возвращаться в свои апартаменты в Столице, ведь ее всегда ждал один лишь бардак и множество дел по приюту. Будто без ее жесткой руки там некому управлять. Ух влетит нянечкам, если и в этот раз так… Но окна на ее этаже тепло горели сливовым вечером. Запахнув пальто, Десятая перешагивала лужи и топталась по морозной грязи. Кто к ней там заявился? Еще и кота кормить. И кот, и Сказитель, что-то позабывший у нее в ночи, посмотрели на вошедшую хозяйку апартаментов одинаково презрительно-равнодушно. - Привет, - сказала Наташа, чувствуя себя как-то глупо. И радостно. Наверное, это те самые сладкие мгновения любования Шестым, прежде чем он откроет свой рот. - Привет, - поздоровался Скарамучча. Он подошел и, вместо того, чтобы быть милым и поцеловать ее по приходу, просунул руку к ее сумке и достал коробку с целой кулейкой. Что и требовалось ожидать. - Может быть, это было не тебе, - оскорбилась Арлекин, снимая пальто и разуваясь. Толстой ради приличия стек с подоконника и прошел мимо, задевая пушистым хвостом ноги. - Ну конечно. - А чем пахнет с кухни? Похоже на плов. Твоих рук дело? - тоном следователя начала Наташа. - Нет. Его принесли. Не знаю, кто, - смотрит своими чудесными сливовыми глазками с таким видом, словно уверен, что его ложь невозможно раскусить. - Ладно, принесли в ночи целый казан горячего плова, - примирительно произнесла Слуга, - тогда я сделаю чай, и поужинаем. А потом я усну на сутки. Отличный план, даже толстый кот, пушистый и серый, что расположился на своем излюбленном подоконнике, одобрительно мяукнул.