Нет?
***
БА-БАХ! Раздался грохот. Ударная волна пронеслась в сотни километров от эпицентра взрыва. В небе также показались обломки металла. Ревела сигнализация. База Эггмана полностью погрузилась в алую пучину. Роботы толпой мчались к нарушителю. Однако все они разлетались на запчасти, стоило им добраться до него. По коридору то и дело проходили синие зигзаги, сметая всё на своем пути. Прогремела череда взрывов. Ударная волна сотрясала стены и пол, а электрические разряды разбегались по всей базе. Когда эхо умолкло, было слышно только гудение. Металл со звоном врезался о стены лаборатории, порой оставляя за собой вмятины, или намертво застревая в ней. Казалось, что стены вибрировали под ударами невидимых волн, словно кто-то бил по ним кувалдой. Всё это время Эггман сидел напротив стола, и смотрел на изображения с камер наблюдения. Яркий свет от взрыва отображался на стёклах его очков, пока он не затухал, как и сама прямая трансляция. Несмотря на весь хаос вокруг, Роботник даже не шевельнулся. Он лишь угрюмо стучал пальцем по столу. С тяжким вздохом усатый учёный развернулся в кресле, спокойно поправляя очки. Вскоре на его устах засияла усмешка, — он уже предвкушал их с Соником встречу. БАМ! Бронированная дверь с грохотом улетела вглубь комнаты. Перед Эггманом появился шаркающий током синий шар. Отскочив от пола, «попрыгунчик» раскрылся, и перед усатым учёным предстал синий мобианский ёж. Его решительные зелёные глаза пронизывали холодом Айво Роботника. Однако лысый мужчина лишь надменно хмыкнул. — О, какие гости ко мне пожаловали. А я думал, ты не примешь моё приглашение, — наигранно пропел Эггман. Он достал белоснежный платок, и, «всхлипывая», протёр им глаза. Несмотря на обман и насмешки, ёж верил в то, что каждый заслуживал шанс на искупление. И никто не мог переубедить его в обратном. Да, он видел яростный взгляд тех, кто потерял в своей жизни всё. И их ярость была направлена в первую очередь на самого обидчика, — Доктора Айво Роботника. Но Соник не поддерживал самосуда. Соник также знал, что платок Эггмана никогда не впитает влаги от горечи и печали. В последнее время он начал задумываться: а заслуживал ли вообще Доктор Роботник шанса на искупление? Но пока что герой Мобиуса решил отложить все ненужные вопросы. — Брось это, Эгги! Ты прекрасно знаешь, что тебе никогда не одолеть меня. Айво прекратил наигранно плакать, и медленно убрал руку с разочарованного лица. Их противостояние было похоже на игру, где не было проигравших. Но драгоценный опыт — был единственной наградой для Эггмана. С каждым новым разом, его стратегии становились всё более продуманными, а его методы — извращенными и опасными. Однако и Соник со своими друзьями находили выход из раза в раз, получая такие же знания, как противостоять ему. Это всё было похоже на один большой эксперимент. Вот только… кто из них испытуемый, а кто лаборант? Кто больше всего приносит боль и страдания? Кто был тем самым вирусом, вырезающим слабых? Пока Эггман оставался в живых — он будет приносить лишь несчастья. — Странно, что ты до сих пор не смог меня одолеть, — едва слышно пробормотал ученый. Он откинулся на спинку кресла, закидывая руки за голову и более насмешливо продолжая: — К сожалению, для тебя, грызун, я никогда не сдаюсь. Щелкнув пальцами, в глубине лаборатории раздался скрежет металла. Соник резко отскочил в сторону, минуя удар огромной клешни. — А потише нельзя было сделать?! — воскликнул синий еж. Эггман ничего не ответил, — он лишь горделиво улыбался. Сам ёж ощутил прилив сил. Он свернулся в клубок и попытался противостоять роботической кисти, но все его попытки тщетны. Металлическая рука оказалась проворнее Соника, а по прочности она могла сравниться с головой красной ехидны. Герой Мобиуса аж присвистнул. Минуя очередную атаку, ёж оказался на расстоянии вытянутой руки к Эггману. Но клешни мигом выстрелили энергетическим зарядом в синего мобианца, отбрасывая того в сторону стены. Электрический импульс парализовал всё тело Соника. Он чувствовал боль повсюду, — в голове, в глазах, в пятках. Герой Мобиауса вскрикнул, … нет, скорее завопил, словно дикий зверь. Внезапно его голос резко стих. — Хо-хо-хо, я и не думал, что ты так легко проиграешь, грызун. Но я не хочу вновь испытывать судьбу! — проговорил Эггман, и щелкнул пальцами. Огромная клешня подползла к синему ежу, и резко схватила его. Герой пытался освободиться, но движения выходили вялыми. Соник чувствовал, что скоро задохнется. Он закрыл глаза, прислушиваясь к окружающему его миру. Тишина. В горле пересохло. Соник глухо закашлял. Ёж был слишком беспечным, когда осмелился напрямую напасть на своего врага. Помнится, он всегда действовал безрассудно. Глупо. Однако герой Мобиуса не собирался поддаваться панике. Ему не должен быть ведом страх. «Дыши, — пытался успокоить себя Соник. — Дыши. Черт тебя возьми, дыши». Но ему казалось, что он прекратил дышать. Словно стенки горла вздулись, сужаясь до немыслимого размера. Тогда Соник попытался полностью расслабиться. Теперь он ощущал себя сухим и совершенно маловесным. И ёж решил использовать «ИХ», чтобы выбраться из стальной хватки. Лёгким движением рук, Эггман нажал на кнопку, спрятанную в своих часах. Где-то внутри механизма раздались негромкие щелчки, и небольшой электронный кубик выскочил из часов Айво. Соник хмурился и разноцветные изумруды вспышкой появлялись возле него. Пару раз моргнув, они вспыхнули белоснежным пламенем. Маленький куб ударился о пол и покатился в сторону ежа. В тот момент, когда золото омыло синие иголки Соника, механический прибор остановился под ним. Яркая вспышка уничтожила клешню, обратив её в пепел. Куб молниеносно раскрылся, образовав прозрачную клетку. Резкое давление прижало героя к полу, заставляя его вновь болезненно закричать. Казалось, что у него вот-вот сломается позвоночник. Ему было трудно дышать, а во рту ощущался привкус крови. Он пытался шевельнуть рукой или ногой — бесполезно. Ещё одна мучительная попытка приподнять голову. Только встретив взглядом Роботника, он заметил насмехающимся над ним оскал. — Надеюсь, ты себе ещё ничего не сломал, ибо я хочу насладиться триумфом! — пропел учёный. — Ты хоть представляешь, сколько усилий я потратил на этот маленький кубик? — Эггман… Ты. Заплатишь… за… э-это… — процедил сквозь зубы ёж. Вскоре он ударился головой об пол, оставив после себя вмятину. — Хо-хо-хо, и как ты заставишь меня это сделать? Интересно. Покажи мне, грызун! — Эггман щелкнул пальцами и давление на ежа стало сильнее. — Покажи мне! Как ты сможешь меня одолеть! — Ты… заплатишь… ЭГГМАН! — вскрикнул пленник. До ушей Соника донесся хруст костей. Даже сквозь боль, он пытался подняться, но его только сильнее прижимало к полу. Регенерация от Изумрудов Хаоса не спасало ситуацию, а наоборот, — только усугубляла. Кости, мышцы и сухожилия рвались, многократно усиливая боль в разы, а затем также болезненно вновь срастались. Вскрики постепенно переросли в жалобное хныканье, что ни могло не обрадовать учёного. А Соник всеми силами хотел прекратить бурю болезненных эмоций из-за пытки, предоставленной для него заклятым врагом. Ёж не показывал слабость перед Эггманом, но всё, что он мог делать — это выть от беспомощности. Почему? Почему он настолько беспомощный?! Боль затуманила разум ежа. Горло мучительно пылало. Вновь раздался хруст, но криков не было. Перед его глазами всё кружилось, растворяясь в мыльном пространстве. А затем Соник погрузился во тьму… он потерял сознание и больше не подавал голоса. Герой Мобиуса подобно тряпичной кукле расстелился на полу. Эггман рассматривал своего соперника, обходя его вокруг. Делал он это осторожно, не затрагивая стены клетки. Пару мгновений спустя Изумруды Хаоса вырвались из тела золотого ежа, устремившись в стенки купола. Волшебные камни мигали будто ёлочные гирлянды. Поглотив разноцветные артефакты, стены спали, растворяясь в воздухе. Куб свернулся в белоснежном свечении в свою миниатюрную форму. Айво усмехнулся, и осторожно поднял слегка подрагивающий кубик с пола. Немного посмеиваясь, он нажал на несколько кнопок на панели управления. — Прощай, Соник! Заходи ещё! — посмеиваясь, проговорил Айво, выпуская синего ежа в полет на скалы. Под синим ежом открылся люк. Эггман слегка наклонил голову, наблюдая за тем, как смачно отлетало бессознательное тело от каменных пород. А затем Айво потёр лицо. «Заходи ещё?» — смешно от одной мысли об этом. После такого падения не выживали. Эггман ясно видел оставленную ежом кровь, омывавшую скалистые камни в багряный цвет и вполне уверенно говорил себе, что его оппонент мёртв и больше не представлял угрозы. И всё же, каждый раз, когда решение оказывалось таким простым, он испытывал странный приступ тоски. «Если бы этот грызун избавился от изумрудов раньше, … возможно, он бы выжил…» Что за вздор? Почему подобная мысль вообще проскользнула в его голове? Печаль с разочарованием плели паутину в мозгу. Отмахнувшись от навязчивых и совсем ненужных для него мыслей, Эггман решил продолжить работать.