Who's his father?!

Слабая вибрация. Очень слабая, что ее трудно было бы услышать, но они — герои в тренировке, а их учитель — герой подполья. Рука Айзавы на мгновение замерла, затем он повернулся к источнику вибрации. Это был телефон проблемного ребенка. В тот момент, когда проблемный ребенок поднял трубку, Айзава молился. Он молился, чтобы это было что-то нормальное. Не злодей, призывающий покаяться. Или завербовать проблемного ребенка. Или один из его многих, многих друзей, рассказывающий ему о странных событиях в их районе. Или другой культ, который он «случайно» создал (как, черт возьми, можно случайно…) Айзава молится изо всех сил, хотя бы для того, чтобы помочь своим быстро седеющим волосам (он заключил пари с Хизаши и не проиграл). Проблемный ребенок включил громкую связь, согласно правилам класса (он не хочет повторения культового случая) — Мидория Изуку. — Мидория-сан, я Окумура Чихару из полиции Мусутафу. Мне очень жаль сообщать вам, что ваш отец был найден мертвым сегодня утром, — у Айзавы свело живот. Он начал жалеть, что заставил своего ученика отвечать на столь деликатный телефонный звонок в классе. По всей комнате раздались вздохи. Все ученики бросают на Мидорию обеспокоенные взгляды, некоторые выглядят так, будто готовы обнять его, но проблемный ребенок выглядит спокойным. Подозрительно спокойным. — Я понимаю. Спасибо, что сообщили мне, сэр, — Мидория завершил разговор, но телефон не положил. Вся комната молчала, не зная, что делать. Молчание затянулось на мгновение, пока Бакуго не решил его нарушить. — Твой старик еще жив? — спросил он, в его голосе слышалась растерянность. — БАКУГО- — Да, я притащил его обратно в семью некоторое время назад, — …что? Проблемный ребенок сказал это с такой беззаботностью. Это на него не похоже. Он бы не стал так спокойно относиться к смерти человека… Раздался звонок. Проблемный ребенок кому-то звонил. — Мидория- — начал Айзава, пытаясь сказать, что ему не нужно звонить в классе. *щелчок* Тот, кому звонил Мидория, ответил. — Я знаю, что ты не умер. Что? — *вздох* Изуку, малыш, пожалуйста. Просто дай своему старику покоиться с миром. Что?! — Но-но, ты все еще должен мне шесть лет, и еще несколько за то, что скрывал, что у меня есть брат?! И за то, что нанёс моему брату травму. Это даже не считая того, что ты сделал с моими дядями. И знаешь, как неловко будет объяснять тебя Тошинори-сан? Это тебе придется объяснять ему все это! Так что нет, я не дам тебе покоя в ближайшее время, — о чем он вообще говорит? Его отец нанес его брату (у него есть брат?) травму?! Какое отношение все это имеет к Яги? И что он сделал со своими дядями? — Зуку, это было давно, и кто говорил о том, чтобы объяснить это шуту? Мы могли бы просто замять эту тем- — Как и то, что ты не рассказал маме о Томуре? — устало ответил Мидория. — Томура? Ты говоришь о Шигараки Томуре? — и с этим Проблемный ребенок повернулся лицом к Айзаве, похоже, только сейчас вспомнив, где он находится. — …Изуку, где ты сейчас находишься? — …В классе? — Дерьмо*клик* Все смотрели на проблемного ребенка, когда он издал усталый вздох (и, честно говоря, Айзава это почувствовал) и еще раз просмотрел свои контакты. — Итак, — снова нарушил молчание Бакуго, — Старик — это…? — Суперзлодей. Возможно, босс мафии. … — Да, я вижу. Он был очень странным. Почему ты вообще хочешь, чтобы он был рядом? — Я пытаюсь украсть у него Томуру и дядю Куроборо. Ты видел, что он с ними сделал?! — Да, Шига-Томура? Мне теперь называть его Томура? Он довольно поганый, но что он сделал с оджи-боро? — и именно в этот момент, услышав, как Бакуго обращается к этому "Куроборо" в уважительной, знакомой манере, Айзава решает сделать то, что он всегда делает, когда чувствует себя потерянным — свалить проблему на Незу-сенсея, откинуться на спинку кресла и наблюдать за шоу. — Я предпочитаю называть его Томура, потому что он мой брат, ноооо ему это не очень нравится. Лучше спросить у него, прежде чем так его называть. А помнишь Курогири? — Туманный ублюдок? Трудно забыть. — Да, на самом деле он оджи-боро- МАМ! Папа снова инсценировал свою смерть!!! — Мидория кричал в свой телефон, оставив Бакуго разбираться, что же случилось с Куроборо (имя звучит знакомо), а Айзава был слегка обеспокоен пустым взглядом Бакуго. — Да, я уже звонил ему, но я забыл, что нахожусь в классе… нет, нет, я на занятии у Айзавы-сенсея… Я знаю, мама, но, пожалуйста, поймай папу, пока он снова не забрал Томуру и Куроборо… *вздох* …Я знаю, что облажался… Ладно, хорошо. И еще, можно Кац-чан поужинает с нами? Он хочет снова увидеть оджи-боро. Спасибо, мама! Люблю тебя! Все смотрели, как Мидория возвращает телефон в сумку, берет карандаш и продолжает писать в блокноте, как будто ничего не произошло. Зеленушка подняла глаза на своего спокойного сенсея, который размышлял, стоит ли ему отправить своего ученика к Незу или просто свернуться калачиком и вздремнуть. — Простите, что так долго, сенсей! Теперь все в порядке! О, и Кац-чан! Мама сказала, что сегодня ты можешь поужинать с нами! Оджи-боро начинает восстанавливать свои воспоминания, и я уверен, что он будет в восторге, увидев тебя снова! — казалось, удовлетворившись полученным кивком, Мидория снова вернулся к своему блокноту. Айзава испустил усталый вздох и свернулся калачиком в своем спальном мешке. Незу-сенсей, вероятно, уже знает, в чем дело. Вероятно, он собирается с этим разобраться.