***
Весть о том, что Альбус сдал даже не С.О.В., а П.А.У.К. мгновенно облетела весь Хогвартс. Альбус и сам не ожидал, что она произведёт такой фурор. На лицах гриффиндорцев, включая его родню, была написана злость, а Роза Уизли прожгла кузена ненавидящим взглядом. Хаффлпаффцы испуганно поглядывали в его сторону. Зато Эрик и Кэт сразу обняли друга, едва Ал сел за стол. — Поздравляю, — искренне улыбнулась Кэтрин. — Это гениально. Это никому из нынешних не удавалось. — Спасибо… — улыбнулся Ал. — Но я же ведь с седьмым курсом учился и закончил. — Но во всей школе никто, кроме тебя, не сдавал П.А.У.К. в четырнадцать лет, — заметил Эрик. — Ты можешь бросить и своё имя в кубок с такими успехами, — восхищённо вздохнула Виктория. — Нет… Нельзя… — мотнул головой Ал. — В любом случае это потрясающе, — мягко улыбнулась Кэт. — Счастье, что я закончил… — Ал посмотрел за преподавательский стол. — Меня сильно не любит новая учительница трансфигурации. — С чего вдруг? — вскинул брови Эрик. — Не обращай на нее особого внимания: она никогда ещё не видела такого успеха среди нынешних учеников и, видимо, в шоке. Тебе уже и не учиться у нее, — подмигнул он другу. — Понимаешь… она отказалась дать мне рекомендацию в Авроры. Даже Брэдли не уговорил ее. — Странно, — нахмурилась Кэтрин. — Не успела и в школу — то прийти, а уже взъелась. — Тем более, кому отказала! Живому классику, автору книг. Сама бы могла бы хоть на фут с ним сравняться, — скривился Альбус. К кубку тем временем подошёл невысокий стройный юноша. Серые глаза гармонично сочетались с белокурыми прямыми волосами. Альбус быстро узнал Лоркана Скамандера, сына школьной подруги его родителей. Скамандер весело улыбнулся и бросил в кубок бумажку с именем. Альбус прищурился. Он плохо знал семью Скамандеров, хотя их мать, Полумна Лавгуд, была школьной подругой его родителей. Из смутных разговоров он знал только, что она славилась чудачествами и вышла замуж за Ньюта Скамандера — внука известного журналиста. Она погибла в самом конце 2007 г. при каких-то странных обстоятельствах: ее якобы зачем-то похитили бывшие Пожиратели смерти, надругались над ней и убили при попытке освобождения. Кое-кто правда говорил, что ее убили случайно. Ньют увез детей в Америку к родне, где они и выросли. Оба близнеца учились на последнем курсе Райвенкло, и были очень далеки от Поттеров. — Недурной выбор, — протянула Виктория. — Я слышала, весьма честолюбивы и отличные ученики. Должны бы справиться. — Какой недурной? У них мать была чокнутая, — фыркнула Кэт. — Поймите, это не ругательство. Она правда была того… в медицинском смысле… — девочка отбросила золотые волосы и постучала себя по лбу. — Было дело, — фыркнул Эрик. — Но дети, насколько вижу, вменяемые. Хотя никогда особо не общался. — Понимаешь, — понизила голос Кэт. — Это может сразу не проявляться, а сидеть достаточно долго. Шизик может внешне быть как обычный человек, а вечером закрываться в комнате и воображать себя Повелителем бабочек или Китайским императором. — По-сути да, — отозвался Эрик. — У сумасшедших свои, так сказать, развлечения… Недоступные обычному человеку. — И сидит это до поры до времени, а потом может и прорваться, — заметила Кэт. — Представляешь, если прорвется на турнире? — Не приведи Мерлин, — дернулся Эр. — Я от родителей слышал, что их мать ходила в школе в какой-то очень странной шляпе и отвечала невпопад, — пробормотал Ал. — А я слышал, что она частенько несла какую-то чепуху. Мол, нужно искать морщерогих кизляков, — прыснул Эрик. — Ну! — хлопнула ресницами Кэт. — Она хоть говорила. А в этом это тихо сидит, понимаешь? — Кажется, да, — нахмурился Эрик. — И когда это прорвется неизвестно. — Интересно, это правда, что ее убили Пожиратели смерти? — спросила Вики. — Да кому она сдалась-то? — вдруг отозвалась Евангелина Забини, которая, оказывается, внимательно слушала с подругой весь разговор. — Небось сама чего сотворила, а свалили все на Пожирателей. — Кстати, да, — добавил Эрик. — Странная ситуация. Невелик Лавгуд враг. — Как это сумасшедшие? — спросила Хелена. — Простите, я услышала конец разговора. А разве в Хогвартсе детей при поступлении не осматривает колдомедик? — Нет, — вздохнула Кэт. — Не припоминаю ничего подобного. — Может, маги видят сами? — задумчиво сказала Вики. — Кто там что видит, — махнул рукой Ал. — Лонгботтом, что ли? Обед закончился, и Альбус помчался в библиотеку. Не то, чтобы ему нужно было написать что-то срочное: просто на душе было неприятное волнение, и он не знал, как скрыть нетерпение. Его любимым местом оставался по-прежнему круглый черный столик, рядом с которым стояли белые и синие кресла. Плюхнувшись в одно из них, Ал достал книгу, чтобы прочитать, но в голове, как на грех, свербил неприятные голос. «Лорд Эйспер так расстроен из-за отказа от рекомендации?» «Скорее, возмущен», — лениво ответил сам себе Ал. «Не лги, — голос уже начал сам собой говорить с ним в повелительном тоне. — Ты просто боишься. Боишься того, что тебя подозревают в темной магиии…» «Предосторожность — это, знаешь ли, нормально», — ответил Ал своему внутреннему собеседнику. «Предосторожность… Или ты все мучаешься из-за пары магловских ублюдков?» — прозвучал голос. — Вы понимаете, Минерва, что всех остальных участников турнира, кроме чемпионов и кураторов, необходимо как можно скорее эвакуировать из Хогвартса? Альбус прислушался. Из-за стеллажа доносился голос с акцентом профессора Мангейма, куратора немцев. Он говорил по-прежнему отрывисто, также забавно глотая окончания слов. Ал набросил мантию — невидимку. Разговор был слишком важным чтобы пропустить его. — Но зачем? Вы преувеличиваете, — пожала плечами директриса. — Минерва, поймите, — продолжал Маннгейм. — Он в скором времени обязательно атакует Хогвартс. Здесь в лесу есть то, что ему жизненно необходимо. И он сделает все, чтобы получить это. — Но ведь и Бэрк обыскивала лес — была ведь у нее какая-то причина для нападения — но ничего не обнаружила. — Бэрк направил он, — продолжал Мангейм. — Она не успела обычкать лес. Теперь он предпримет вторую попытку. — Я могу предположить, что попытка нападения на школу будет двенадцатого ноября! — Почему именно двенадцатого ноября? — нахмурилась Макгонагалл — Я слишком хорошо знаю ЕГО. Ему было четырнадцать, когда 12 ноября он впервые прочитал о бессмертии. Без сомнения именно в этот день он захочет получить ключевой элемент для этого — Нужно как можно скорее обезопасить учеников, — вздохнула Минерва.***
Первое заседание клуба Клэр было намечено на воскресение шестого сентября. К удивлению Альбуса, помимо слизеринцев пришла и хаффлпаффка Анна Вудсток. Она была в черном сарафане с белым воротником и рукавами, которое со стороны казалось словно сшитым под заказ. «Как на торжественную колдографию оделась», — ехидно подумал Альбус, с интересом посмотрев на Анну. Он понятия не имел, за каким Мерлином Клэр решила пригласить её в свой клуб, но чувствовал, что Анна сегодня будет главным «угощением». Клэр не особенно разрядилась, но строгое бежевое платье ниже колен ей очень шло. — Рада всех приветствовать, — мягко улыбнулась Клэр. — Сегодня у нас новая гостья — Анна Вудсток с четвертого курса. Кэт и Вики недоверчиво посмотрели на хаффлпаффку. Анна, впрочем, не подала и тени смущения: она смотрела с победным видом, словно любовалась сама собой. Эльфы по традиции принесли тыквенный сок и раздали его ученикам. «Представляешь, доживем, когда нам коньяк давать будут?» — шепнул Эрик другу. «Да огневиски и сейчас в Хогсмиде достать из-под полы можно», — также тихо шепнул Ал. «То достать… а то тебе принесут, как взрослому. Не прячешься, а выпил бокал, щелкнул пальцами и ещё потребовал! Вот она, взрослая жизнь…» — шепнул счастливый Эрик. — А я слышала, что в школе профессор Лонгботтом сам разносил напитки в Клубе Слагхорна, — с апломбом сообщила Анна Вудсток. — Вместо эльфов! — подняла она брови. — Может, вечеринка какая? — обернулась Вики, облаченная в длинное изумрудное платье. — Так он и прислуживал на вечеринке! Как слуга! — выпалила Анна. — Странно, что он на это согласился, — поморщилась Кэт. — Человек выполняет работу домового эльфа. — Так метил в знаменитости! — вздохнула Клэр. — И это слава: стать слугой? — прыснула Вики, не сдерживая смех. — Есть мания, но нет величия, — развела руками Кэт, поправив голубое платье. — Ох, зря вы это сказали, мисс Вудсток, — улыбнулась Клэр. — Боюсь, профессору Лонгботтому теперь не жить от насмешек! — Потрясающий способ прославиться: все работаем вместо домовых эльфов. Вперёд в маглы, — прыснул Эрик. — А если правда в ответ на тролли Лонгботтому напомнить ему об официантском прошлом? — ехидно спросила Кэт. — А какая связь? — недоуменно спросила Вики. — Как вы можете делить людей на сорта? Как вы можете позволить себе разговаривать с преподавателем в таком тоне? — импровизировал Эр. — Это очевидно, — невозмутимо пожал плечами Альбус. — Мол, вам ли, бывший официант, оценивать уровень знания науки? Разве что, сорты богемского стекла для фужеров? — добавил он. — Тридцать очков со Слизерина за наглость, — протянул Эр. — Просто позицию поясняю, — также невозмутимо ответил Ал. — Вам ещё учиться и учиться, а уже позиция, — притворно нахмурился Эрик. — А вы, мистер Лонгботтом, бывший официант, хоть сто баллов смените, — засмеялась Кэт. — Как говорил наш Скорпи: «Хоть весь спрайт выпей, в все равно не побелеешь, негрилло», — засмеялась она. — Что ж вы, мистер Лонгботтом, за правду судите? — покачал головой Эрик. — Хоть ругай хоть не ругай, правда есть правда. — Ладно, ладно! — шутливо подняла руки Клэр. — Вы просто пустили на бифштекс бедного Лонгботтома, — хотя весёлые искорки в глазах выдавали её с головой. — А почему бы нет? Кушать подано! — засмеялся Эрик. Хелена немного опоздала, что, впрочем, было простительно: ее вызвал профессор Мангейм, давай какие-то наставления перед турниром. Немка вошла в длинном платье цвета морской волны, которое так шло к ее глазам, и черных блестящих лодочках. Ал невольно улыбнулся, глядя, как заерзала Вудсток: ей, видимо, не очень нравилась конкуренция со стороны немки. — Простите, что опоздала, — улыбнулась Хелена, помахав ребятам рукой. — Но я сразу, мисс Чайри, предупредила… — Конечно, конечно, садитесь, — заулыбалась Клэр. — Уверена, вы украсите нашу компанию. Анна хмыкнула и в поисках поддержки бросила взгляд на Кэт. Альбусу, видимо, не хотелось, чтобы теплый клуб перерос в трения, и он сразу решил сменить тему. — Хелена, а расскажи, когда появилась Туле? — спросил Ал. — Обо всех школах сведения есть в справочниках, а о вас толком нет. — А…. Не так и давно. В девятнадцатом веке. Около 1837 года, — сказала немка. — До этого все немецкие и австрийские учились в Дурмстранге. На севере России, — А почему именно в Дурмстранге? — спросил заинтересованный Эрик. — А там четыре отделения: Русское, Болгарское, Немецкое и Шведское. Ты записан почти от Рождения в одно их них. Только Гриндевальд перед всей школой попросился в Русское, чем поверг в шок директора Потапова, — рассмеялась немка. — Русское? А кстати, чем дело кончилось? — откликнулась Вики. — Взяли, — засмеялась немка. — Говорят, он хотел доказать сам себе, как он силен: немецкий знал и так, а докажу всем, что смогу учиться на чужом языке лучше всех! — Это многое объясняет, — задумчиво проговорила Анна. — Еще, говорят, Гриндевальда выгнали за какую-то загадочную историю в Дурмстранге, — заметил Эрик. — Никакой загадки, — покачала головой Хелена. — У него в школе была русская или польская подруга Ксения Бидная. Они решили побаловаться адским огнем в закупоренном пространстве. Погибло, кажется, двенадцать детей, включая и саму Ксению. — Ужас какой… — глаза Вики расширились от ужаса. — Так как все же возник Туле? — Альбусу не хотелось уволить разговор в другую сторону. — А! — Когда Хелена рассказывала о чем-то Интересном, у неё даже загорались немного щеки. — В Баварии правил король Людвиг Первый. И ему… в общем, ему нравилось Ваше английское образование, и он решил основать академию для немецких волшебников. — А почему тогда в Туле нет факультетов? — вытянула шею Кэт. — Так ведь у нас не было четырёх магов- основателей, — засмеялась Хелена. — Вот и построил, как смог. Учимся четыре года все вместе, в потом расходимся на специальные классы ещё на три года. Класс алхимик, класс теории истории магии, класс гербового и волшебной золотого и класс арифметики. На выбор, — развела она руками. — Удобная структура, — бросила Вики. — У всех и интерес к предмету, и знания остаются. — Каждый класс ведёт один профессор. К концу четвёртого курса он отбирает себе учеников. — А как вы живете? — спросов Анна, закинув тонкую ногу на ногу. — А! У нас три корпуса, — Хелена, видимо, не уверенная в своём английском, — изобразила их в воздухе длинными пальцами. — В одном живут мальчики, в другом девочки, в третий мы ходим на занятия. И есть четвертый корпус с флигелем и садом: там учимся в спецклассах после четвёртого курса. — Алхимия очень тяжёлая, — пожаловалась немка. — На первом курсе учим только элементы и реакции. Со второго курса в фартуках сами толчем пестиком минералы и растения, чтобы готовить их для реакции. Ее ещё надо расписать на доске самому, как в математике. — Но когда же вы… варите? — вскинул брови Эрик. — А потом варим, как сами заготовили. И расписываем на доске, что чему. Пуффф… То рассчитывать магическую массу, то валентность, то принцип согласования элементов. Хорошо, хоть лето есть: можно поехать на летние курсы к какому-то профессору и за плата позаниматься дополнительно. — Невероятно, — откинула золотистые волосы Кэт. — Мы только выясняем, чем одно зелье от другого отличается, и варим. И всё. — Это количественная наука, где расчёты и расчёты, — вздохнула Хелена. — Никогда бы не подумал, что зельеварение так тесно связано с вычислениями, — признал Эрик. — Там все на вычислениях, — засмеялась немка. — Не так сложил объём магической массы — все посыпалось. — Но как же тогда мы обходились без объема магической массы? — растерялась Вики, стараясь разобраться в теме налету. — Нн знаю, как без этого превращать элемент в элемент, — сказала Хел. — отрицательно заряженные можно трансфигурировать только в отрицательные, положительно заряжённые в положительные. И сочетать их только парно. — А как у вас ЗОТИ проходит? — спросил Эрик. — ЗОТИ? У нас нет такого. Есть Белая, чёрная и красная магия, — покачала головой Хелена. Альбус улыбнулся: за минувшую неделю бедная немка так и не научилась говорить звонко окончания и связывать слова. Она говорила как-то немного удивительно, делая ударение на каждом слове, словно они были отдельно друг от друга. — Никогда не слышал о красной магии, — пораженно признал Эрик. — Это более редкий аспект, чем чёрная? — Это выше белой и чёрной. Что-то вроде теории бессмертия и философского камня. Нам только азы дают… — Нам и основ не рассказывают, — вздохнула Кэт. — Считается, что это запретно. Интересно, а где все же находится Дурмстранг? — вдруг сменила она тему. — О! Однажды маглы чуть не заметили Дурмстранг, и это был большой скандал, — охотно пояснила Хелена. — Это было в конце позапрошлого века. Наш австрийский полярник Юлиус Пайер открыл Землю Франца Иосифа и назвал её в честь императора. А севернее он увидел сияние голубых гор и сказал, что оно похоже на волшебные саги скандинавов. — Мерлинова борода, — в синих глазах Вики мелькнул искренний интерес. Она слушала, как завороженная. — Это и был Дурмстранг? — Да! — кивнула Хелена. — Пайер был сквиб: он мог его видеть, но не понимал, что видит. Он назвал этот остров Землёй Петермана, и его внесли на карты. Министры магии в России и Австрии выразили протест, особенно досталось русским… — А почему именно русским? — уточнил Эрик. — Они же хранители Дурмстранга и отвечают за его тайну, — охотно пояснила Хелена, — Пришлось выкручиваться. Сказали маглам, что это был мираж, а не остров. — Вовремя успели. До раскрытия ведь совсем немного оставалось, — вздохнула Кэт. — А потом в Дурмстранг поехала учиться дочь Пайера Юлия… — продолжала Хелена. — Встретили бедняку там не особенно тепло. И, кстати, она тоже училась с Гриндевальдом на одном курсе, — понизила голос Хелена. — Трудно ей пришлось, похоже, — вздохнула печально Кэт. — Интересно, как едут в Дурмстранг? — задумчиво спросил Эрик. — Неужели на поезде почти к Северному полюсу? — Нет, — засмеялась Хелена. — На подводном корабле. Он начинает путь из Вены, потом идет через Дунай, Чёрное море и как-то по рекам через всю Россию далеко на север. Детей по дороге собирают. А поздно вечером на другой день всех привозят в Дурмстранг. — А как едут в Туле? — спросил Эрик. — Не поверите, но через знаменитый замок Нойшванштайн, — охотно пояснила Хелена. -Утром двенадцатого сентября нас везут туда как бы на экскурсию, показывают гобелены по операм Вагнера. Потом мы проходим в секретную комнату, и оттуда через зеркальный коридор проходим в Туле. — А почему двенадцатого, а не первого? — изумилась Кэт. — У нас двенадцатого учебный год начинается, — пояснила Хелена. — Вы забыли, что в восемнадцатом и девятнадцатом веках Европа перешла с юлианского календаря на григорианский, — пояснила Клэр. — Наше 12 сентября было в восемнадцатом веке первое, вот у немцев и осталась традиция. Время было позднее, и заседание клуба под уже менее веселые шутки закрылось. Альбус и Эрик снова нырнули под плащом-невидимкой в свою «курилку», где сразу затянулись сигаретами. Алу ужасно хотелось снова испытать то блаженное чувство легкости тела, какое дала ему первая сигарета, но почему-то ему никак это не удавалось. Запах был приятен, но того забвения горестей, какое дала самая первая затяжка, он не дал. — Слушай, я после все думаю: неужели ты не хотел совсем побыть с отцом? — Эрик удивленно вскинул брови. — Честно, он со мной не хочет. А я не люблю навязываться, — тихо ответил Ал. — Неужели у вас всегда так было в семье? — Эрик легонько болтал ногами, положив ладонь на базальт подоконника. — Да почти… — Альбус задумчиво посмотрел на кончик сигареты. — В детстве отец брал меня на прогулки, а так он мало жил с нами. — А мать? — спросил Эрик. — Она с тобой перестала разговаривать после твоего поступления в Слизерин? — С ней вообще всегда было сложно… — затянулся Ал. — Знаешь, это так ужасно, когда человек через минут может наорать на тебя ни почему, нагрубить, и даже не хочет ничего выслушать! Кем она только меня не называла! И «бездельник», и «дармоед», и «свиненок». И право ответить нет. Дуется-дуется, потом начинает общаться как ни в чем не бывало… — А почему наорать? — Эрик тоже механически зажег сигарету и тотчас кашлянул. — А спроси, — вздохнул Альбус. — Мерлин знает, что ее выведет из равновесия… — Так сказать, человек настроения, — протянул Эрик. — Сначала улыбается и интересно твое мнение, но минут через десять это самое мнение незачем. И человек искренне не замечает, в чем проблема: «отойдет» и ангел ангелом. — Знаешь, это самое ужасное — жить как на вулкане, — тихо сказал Ал. — Ты никогда не знаешь, что он выкинет через минуту, когда начнёт извергаться… почему люди не могут быть нормальными? Почему нельзя быть всегда на людях в ровно-приподнятом настроении? — Можно, разумеется, и желательно бы — почему окружающие должны отвечать за твое настроение? Но для такого типа людей это переступить через себя, — вздохнул Эрик. — Это и есть тот шахматный мир, про который ты рассказывал? — В общем, да, — сказал Ал. — Это ведь очень удобно: знать, как ходят фигуры. Конь всегда буквой Г… — Конь как партизан — всегда из-за угла бьет! — фыркнул Эрик. — Ладья всегда по прямой… слон всегда по диагонали… Вот бы так и людей… — мечтательно добавил Ал. — Встал и знаешь, кто в каком настроении. Живи и радуйся. — Удобно, — кивнул Эрик. — Но не все так могут. — Никогда не понимал: неужели они правда так хотят скандалов? — Ал потушил сигарету и тотчас достал из пачки вторую. — Ведь самим же удобно жить так, чтобы все было предсказуемо. — А если тебе больно или трудно? — Нотт тоже решил затянуться, прекратив, наконец, теребить сигарету. — Я читал, что в старину леди и джентльменов учили: в любой ситуации надо оставаться в ровно приподнятом настроении. А если тебе больно — ну, запрись в комнате и поплачь один. Понимаешь… Раньше ценили чувства окружающих, — Ал зажег вторую сигарету. — Почему от твоих проблем должны страдать ни в чем неповинные окружающие? — Все настолько тяжело? — вскинул брови Эрик. — Да по-разному, — вздохнул Ал. — Иногда противно, когда мать кричала и ругалась из-за каждого пустяка. Ей все время было что-то не так! То мы лодыри, то мерзавцы, то нахлебники… — Так и говорила? — изумился Нотт. — Еще как! Наорет, и мы еще виноваты. Но это еще пустяки: страшно не то, что она кричала, а что кричала непредсказуемо. Вот только расслабишься, подумаешь, что хороший вечер — она ворвется и наорет. Очередной черный день жизни… Я иногда мечтал иногда только об одном — сбежать оттуда хоть куда-то. Они помолчали. Эрик затянулся сильнее, набрав, наконец, в рот дыма. — Да ты втягивай его носом осторожнее, и все! — посоветовал Альбус другу. — Странно, как твои брат с сестрой это выносили? Хоть братец и полоумный, но… — Мерлин их знает, — проворчал Ал. — Мать врывалась к Джеймсу, наорет, он огрызнется, мать еще сильнее наорет… И оба потом как ни в чем не бывало… — Может, мать срывалась из-за отца? — спросил осторожно Эрик. — Может, ей надо было посочувствовать? — А ты не пробовал ей посочувствовать? — сухо усмехнулся Ал. — Она начинает орать еще сильнее: «Не о чем поговорить? Так идите отсюда!» Я пару раз попытался, но больше вот, знаешь, не горел желанием… Слушай, — вдруг сменил он тему, — вот бы гле достать волшебное радио. — Тогда что? — с интересом спросил Эрик. — Поймали бы Вену или Берн. Наверняка бывшие Пожиратели вещают на нас, — заметил Альбус. — Хоть узнаем и другую точку зрения. — В Хогвартсе нельзя. Но идея хорошая… Лишь бы не влетело… — прошептал Эрик. Альбус задумчиво посмотерл в темноту на мокрые разливы высокого окна.***
Было хорошо после обеда и долгого сидения за партами выйти на свежий воздух. После ночного дождя небо еще оставалось бледно-серым, а трава все еще была слегка влажной. Альбус направлялся на урок по уходу за магическими существами. Хагрид уже ждал учеников у ограды широкого загона. — Встаньте вдоль изгороди! — быстро скомандовал Хагрид. — Чтобы вы всё…э-э…хорошо видели. Итак, волшебные существа, — лесничий быстро удалился. — Почему нельзя было привести их раньше? — с напускной усталостью протянула Кэтрин Забини, опустив длинные ресницы. Было прохладно, но плащ она не надела — черные брюки облегали длинные стройные ноги, а золотистые кудряшки струились по спине. — Это же Хагрид, чего ты хочешь? — с усмешкой ответил Эрик вопросом на вопрос. Кэтрин слегка улыбнулась. Неожиданно к ним величественной походкой приблизились два коня и оба были весьма красивые — шелковистая грива, острые ушки, мощные ноги и пушистый хвост, к тому же у обоих были длинные крылья под цвет гладкой, как атлас, шкуры. Один из коней был белым, а другой черным, их сдерживали простенькие уздечки. — Внимание, пегасы! — восторженно сообщил лесничий. — Вы простите, что их…так мало…они…редко попадаются и их…трудно поймать. — А я ловила, — тихо проговорила Кэтрин. Альбус усмехнулся — она и пегасов, что ли, укрощала? Но с другой стороны если представить ее на пегасе, то зрелище было действительно красивое. Животное вполне могло фыркать и пытаться сбросить наездницу, но Кэтрин бы быстро пустила в ход длинные острые шпоры. Гораздо сильнее его удивлял Хагрид — неужели этого мямлю его отец считал хорошим другом и преподавателем? — Ну как? — Хагрид потер ручищи одну о другую. Лицо его сияло восторгом. — Если хотите, можете подойти ближе. Ребята не заставили долго ждать себя. — Пегасы недоверчивы. Нельзя обращаться с ними нагло и обзывать их, иначе они не доверятся тебе, но в тоже время в них нет… ничего по-настоящему опасного. А, еще они не доверяют с первого взгляда. Они должны убедиться в…в человеке. Хочет ли кто прокатиться? Но для того чтобы взлететь, крылатому коню нужно было сперва разбежаться по земле, так что отойдите, пожалуйста, подальше. — То подойдите — то отойдите, — протянула тихо Моника, но выполнила просьбу учителя. — Ничего, я люблю укрощать таких… недоверчивых, — мягко улыбнулась Кэтрин и медленно последовала к белоснежному скакуну, за ней направилась и Марина, однако Альбус смотрел на Кэт. Она протянула тонкую руку к белому пегасу, но тот фыркнул и сделал шаг назад. — Постойте на месте, — скомандовал Хагрид. — Дайте ему…немного времени. Где-то минуту девушки смотрели на пегасов, а пегасы на девушек, после чего белоснежный пегас все-таки позволил Кэтрин погладить себя по голове, а немного позже повезло и Марине. — Прекрасно! — радостно воскликнул Хагрид, хлопая в ладоши. — Великолепно! Может, наперегонки? — Отличная идея, — с торжествующей улыбкой проговорила Забини, быстро усаживаясь на коня и решительно взяв в руки узду. Пегас дернул головой, однако Кэтрин это не волновало. — А ты вправду недоверчивый, — прошептала она, — А я люблю диких пегасов. А хочешь узнать, почему я их люблю? Конь недовольно мотнул головой. — Вперед, до озера и назад! — скомандовал Хагрид. Разбежавшись, кони взлетели в воздух и двинулись вперед. — Я люблю пегасов потому что мне нравится их укрощать, — мягко призналась Кэт, после чего конь явно попытался ее сбросить, но девушка лишь сильнее сжала уздечку, слегка дернув ее. Серо — зелёные глаза весело смотрели на пегаса в упор. — Спорим, ты не обгонишь меня, Забини? — раздался насмешливый голос Марины, на что собеседница лишь пожала плечами. — Этот спор не имеет смысла, потому что результат уже ясен, — самодовольно протянула Кэтрин, ударив пегаса длинными ножками, но не отставала и Маринка, преграждая сопернице путь… Альбус не мог отвести от них глаз. Вдруг этот конь сбросит Кэтрин или произойдет столкновение? Но этого быть не должно! — Мисс Забини вернулась первой! — гордо объявил Хагрид. Альбус захлопал вместе с остальными. Как он и ожидал — Кэтрин на пегасе это удивительно гармоничное сочетание. Скоро присоединилась и Марина. Все таки странно, что эти двое не играют в квиддич — на метле они смотрелись бы прекрасно. Между тем, на ужин вся школа собралась в Большом Зале — предстоял долгожданный выбор участников Турнира наконец должен был состояться. Всем вокруг не сиделось на местах, ребята ерзали на стульях, вставали на ноги и тянули шеи: когда же, ну когда закончится трапеза? Наконец тарелки вновь оказались абсолютно пустыми и чистыми, Минерва МакГонагалл уверенно поднялась из-за стола. Госпожа Аверина и мадам Максим напряженно молчали, не сводя глаз с учеников. — Кубок совсем скоро примет решение. Чемпионов, услышавших свои имена, прошу проследовать в комнату позади стола преподавателей, где они получат необходимые инструкции, предназначенные для первого тура состязаний. Директор Хогвартса взмахнула волшебной палочкой и погасло абсолютно все, кроме свечей, горящих в огромных тыквах, принесенных Хагридом. Синие языки пламени, исходящие из кубка, создавали яркий контраст полутьме. Неожиданно огонь покраснел из Кубка выскочил кусок пергамента прямо в руки Минерве. — «Чемпион Дурмстранга — Золотов, Алексей». К столу преподавателей направился высокий стройный юноша. Черные прямые волосы удивительно гармонировали с внимательным взглядом карих глаз. Уверенная неторопливая походка и отличная осанка показывали, что этот человек никогда не терял самоконтроля. — Браво! — восторженно хлопала в ладоши госпожа Аверина, сияя от радости. — Так держать! — тонкий голос женшины чуть ли не перекрикивал аплодисменты. Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил еще одним куском пергамента. —«Чемпион Шармбатона — Равье, Рене». Девушка шла плавно и неторопливо, словно неся себя по воздуху. Она знала, что красива: и в дерзком взгляде прекрасных карих глаз, и в твердой походке читалась уверенность в себе. Она продолжала щурить глаза и с присущим ей мальчишеским задором оттопырила приподнятую верхнюю губу, точно маленький ребенок. . Чемпионом академии Туле оказалась Хелена Лейпенгоф. Альбус с огромным удовольствием аплодировал подруге, как и его одноклассники. — Отлично! Я знала, я верила! — восторженно воскликнула Кэтрин. — Я и не сомневалась, кого выберет кубок, — с гордым видом призналась Виктория. — Так держать, Хелена! — с искренней радостью добавил Эрик. Немка шла с легкой улыбкой на лице, сияя, как василек на утренней солнце. Проходя к столу преподавателей девушка послала друзьям ласковый взгляд — приятно, конечно, услышать теплые слова, поддержку. — «Чемпион Хогвартса — Лоркан Скамандер». Альбус и Кэт переглянулись: не приведи Мерлин, сумасшествие чемпиона проснется именно на состязании. — Поздравляю! — начала Минерва Макгонагалл торжественную речь. — Отлично! Вы, участники турнира, представляете четыре наших школы, на вас лежит огромная ответственность. Это внесет неповторимый вклад в нашу жизнь, о чем вам следует помнить. Тем не менее, ситуация нестабильна, Штирнер до сих пор представляет серьезную угрозу. Все иностранцы, кроме чемпионов, должны немедленно отправиться домой. В зале повисла тишина. Кэт отбросила волосы и напряженно посмотрела на летящие свечи, легкое пламя которых давало отблеск на позолоченные блюда.