***
Час спустя. Данте в месте с Куромаку только вернулись с ужина, чтобы проверить больного. Они что-то весело обсуждали, но притихли, когда увидели спящего фиолетика. Восьмому удалось уснуть. У него чуткий сон, но благодаря усталости и болезни, он не проснулся даже от громких голосов и смеха старших. Второй и третий переглянулись, будто взглядом говоря друг другу: — Будь тише! Бубновый ещё раз посмотрел на спящего Пика и улыбнулся. Больно он милый, когда спит, даже несмотря на его состояние. Красный подошёл к больному, нежно и аккуратно, чтобы не разбудить, поцеловал в лоб. — Температура вроде упал. — отстранившись, философ посмотрел на серого, который уже подходил к мин с градусником. Кардинал измеряя температуру. И правда, температура спала, но не на много. — 37.8 — сказал треф, смотря на градусник — Ему стоит принять прохладный душ и одеть что-то полегче. — Хорошо! — ответил красный, не отводя взгляд от любимого. Второй подошёл к столу и оставил там градусник, пожелав доброй ночи, т.к. уже поздновато, и направившись к выходу. Лишний клон, который был в комнате, покинул её.***
В комнате тишина, а Данте уже, как с полчаса, смотрит на спящего котика, держа его руку и думая о своём. Не хотелось его будить. Но зрелище было не лучшим. Потрёпанные и запутанные волосы. Всё ещё опухшие глаза от слёз и мешки под глазами. Синяя от удушения шея. Маленькое и хрупкое тельце, которое изредка подрагивало от холода, в чёрной облегающей кофточке и Бубновый прекрасно знал, что под ней. Глаза невольно начали набираться слезами. Впервые за долгое время, третий заплакал. Не потому, что держал всё в себе! Просто до этого причины не особо то были. Мысли заполнили гадкие воспоминания насилия. Заплаканное личико Пика. И вроде бы тишина, но красный слышит крики и просьбы/мольбы фиолетового. Он винил себя, во всём. Бубновый случайно дёрнул руку восьмого, когда отползал к стене, чем разбудил его, но не обратил на это внимание. Он прикрывал уши руками, пытаясь заглушить крики, и закрывал глаза, прячась от воспоминаний, сидя возле стены. Пиковый медленно открыл глаза, пытаясь присмотреться. Размытым взглядом, фиолетовый увидел Данте, сидящего у стены и бормочущего себе что-то под нос. Он сначала не разобрал картинку, поэтому с трудом сев на кровать, мелкий потёр глаза, пытаясь проснуться и присмотрелся. Увиденное его напугало. Несмотря на боль и плохое самочувствие, Пик встал с кровати и подошёл к плачущему Бубновому королю. Коснувшись красных волос, но младшего поднялись мокрые и испуганные алые глаза. Пик лишь обнял его, гладя по голове, пока старший прижимался и просил прощения. Почему же он осознает всё так поздно?***
Пиковый спокойно гладил философа по голове, пока тот лежал на его ногах. Большие и сильные руки, обвивали тоненькую талии, иногда прижимаясь. Бубновый поднял голову, смотря на младшего. Виноватый взгляд и мокрые глаза, но они не, сравняться с опухшими глазками восьмого. Эти большие руки, перехватили руки младшего с его головы, сцепляя в замок и, прикасаясь к его сцепленным маленьким пальчикам, губами. — Прости меня… — за словами последовал ещё один, мокрый поцелуй. Вот оно! То ласковое и искренние «прости». То, чего Пик так долго ждал. То, что он уже и не надеялся услышать. Жёлтые глаза набрались слезами, а на бледной лице, появилась лёгкая улыбка. Маленькие ручки, освободились с хватки и аккуратно коснулись лица старшего. Сухие губы коснулись лба под красными волосами. Отстранившись, эти жёлтые, опухшие глаза, смотрели прямо в виноватый взгляд третьего, а улыбка счастливого дурака, не сползала с лица. — Я никогда на тебя не обижался! — хриплым голосом сказал восьмой, нежно целуя Данте в губы.