΅◊΅
Эймонд не был перфекционистом до потери рассудка, но всегда замечал мельчайшие изменения в его покоях. А потому убирались здесь одни и те же слуги уже больше пяти лет. Да и прислуживали ему только они. Подарок Отто, люди Староместа невероятно верные и старательные в исполнении своих обязанностей. Так что посторонний лист бумаги, на котором дразняще мелко выражена просьба прийти через тайный ход, попалась глазу мгновенно. Почерк не принадлежал избегавшей его сестре. Не то чтобы подобное поведение обижало его, наоборот, Эймонду интересно, к чему они придут в итоге. Особенно после того, как пару дней назад он скрылся за колонной у дверей, в покоях матушки, где обычно они трапезничают все вместе. Специально тогда спрятался, дожидаясь Рейму. А как она вздрогнула! Странная, сама спросила, где он, а потом удивилась, что ответил ей. Принц настолько исходил потаённые дорожки, что даже не нуждался в огне. В покоях второй принцессы его ждала дорнийка. – Ваше Высочество, не могли бы вы провести меня в покои королевы, – тайными ходами, само собой. В одной её руке были какие-то маленькие мешочки. Что внутри? А в другой – подсвечник. Но с чего ему соглашаться? Алисента была в курсе того, что сын её спокойно бродит там, куда другие даже зайти не могут. Она также знала, в какой стене начинается проход из её покоев. Только не знала куда. Просто так получилось, что Эймонд, ещё когда Рейма была в Дорне, изучал эти ходы, случайно вывалился матери прямо под ноги. Благо, она одна была. – Вы нам очень поможете, – женщина, это жалкая попытка придать своим словам веса, значимости и загадочности. – Ради принцессы, которую хотели убить, – его лицо стало выражать больше злости. О, да, служанка под стать госпоже, она прикидывалась дурочкой. Прекрасно понимала, что надо говорить, но напускала на лицо неведение. – Идём, – повторять не будет. Но ей и не надо. Кайа послушно следует за этим славным молодым человеком. Нравом немного похож на дорнийца. Они тоже могут позволить себе уязвимость только с одной женщиной, и это никогда не мать, которую нужно защищать. Эймонд удивляется, когда понимает, что матушка ждала их прихода. Алисента погладила сына по щеке, благодаря. Но! Так неблагодарно и несправедливо, когда ничего не объясняют. За дверь не отправили, только отошли в другой конец. Кайа вручила королеве те два мешочка. Эймонд прислушался. Он распознал два главных слова: яд и противоядие. Нахмурился. Матушка ему ничего не скажет. И дорнийка будет преданно молчать. И только один человек может дать ответ. Придётся поймать Рейму и расспросить.΅◊΅
«Дорогая сестра, о твоём вопросе думать пришлось долго. Как-то ты запоздала с размышлениями о любви! Не обижайся, смеюсь любя. Мы с Деймоном огонь, гореть порознь не можем. Спроси у отца, спроси о матери, думаю, совершенно другой ответ тебя не удивит. Понимаю, что из-за твоего секрета ты имеешь проблемы с доверием. И думаю, что это к лучшему. Пусть принципы веры Семерых тебя не смущают, мы потомки Валирии, сразу чувствуем, что нам принадлежит. Воспитанная добродетельной… воспитанная Алисентой, ты, конечно, будешь мучить себя сомнениями, поставишь долг превыше всего. Я сделала то же. Пусть не так, как хотелось бы некоторым другим. Рядом с Деймоном я чувствую себя уверенной и сильной, мне спокойно, а будущее не пугает. Если бы ты жила со мной, тебе было бы проще. Почему? Я бы разрешила тебе просто любить, со слухами и взглядами осуждения справиться можно. Хотя странно, что ты просишь меня описать любовь, когда сама вспоминала Х.С. и его взгляды ко мне. Никогда не любила его так сильно, как Деймона. Возможно, я чувствую толику вины? Ведь он всё понимал и продолжал быть мне опорой. В любом случае, Джейс и Люк лучшее доказательство моей искренности. Нет, будет правильнее сказать, Люцерис и Джоффри. Всё же рождение Джейкериса было необходимо. Не забудь сжечь это письмо. Думать о том, что будет правильным ответом для тебя, было тяжело. Много свободного времени ушло. И это не жалоба. Мне просто нечего добавить, вот тебе мой поток мыслей, пока Деймон тренируется с Джейсом и Люком. А может, я просто неспособна сейчас думать о сложном много, мы ждём ребёнка. Хочу девочку, но понимаю, что Деймон очень долго ждёт рождения сына, поэтому и сама молюсь о мальчике. Я помню, что три года ты не должна летать на Драконий Камень, но хочется тебя увидеть рядом в грядущей радости. Ты станешь тётей через три месяца. С любовью, твоя старшая сестра». Не успела она проснуться, как Кайа всучила письмо ей прямо в руки. Пришлось одеваться не самой. Платье. Чёрное с зелёным, не особо лёгкое, так как холодает. Волосы заплетены в толстую и слабую косу, потому что Кайа не любила возиться. Дорнийка не хотела подпускать к принцессе служанок, которых выбрала королева. И что, что на валирийском? Они донесут, а это может вызвать у Её Величества сомнения в Рейме. Нет, Кайа только с Реймой, с остальными будет скучно. Как только принцесса закончила, дорнийка, заранее зажёгшая свечу, избавилась от письма. – Всё хорошо? – спросила Кайа, пока они шли на завтрак с семьёй. Отец тоже будет, у него есть настроение и силы сегодня. – В целом – да! – в частном не очень. Рейма повела плечами. Все уже были за столом, тарелки каждого полны, её тоже. Всё, что она ест, и явно постаралась Хелейна. Так как только сейчас сестра положила её нож и вилку на место. Сестра поднялась и взяла Рейму за руку, стоило той подойти к своему месту. Она странно улыбалась, будто хотела сказать что-то, что радовало, но при этом волновало не в очень приятном смысле. – Что? – Рейма взяла сестру за другую руку и окинула взглядом всех остальных, приветливо и несколько неловко улыбнувшись. – Что такое? – но Хелейна молча её обняла. – Я скоро стану дядей, – Эймонд улыбнулся. Рейма, глянув на него, поняла, что он чудом не сказал вслух «впервой». Зато посмотрел на неё с вызовом, говоря: «Тебе-то не впервой быть тётушкой». – О, милая, как ты себя чувствуешь? – сёстры отпрянули друг от друга. – Странно, – Хелейна села на своё место и посадила Рейму. – Сказали, срок не больше трёх месяцев, – столько прошло со свадьбы. Рейма посмотрела на Эйгона, тот улыбнулся. У него уже были бастарды, где-то. И сейчас он не испытывал чего-то невероятного. Отношение к детям у него одно, давно устоявшееся. Но если все рады, то он не станет портить им настроение. – Алисента станет бабушкой, – Визерис по-доброму рассмеялся. Его глаз пошёл на поправку. Королева переглянулась со второй принцессой, рядом сидящей. – Прекрасная новость, – и дочь ей улыбнулась. – Вас можно поздравить с большим достижением? – они с десницей переглянулись, и Рейма поспешила объяснить: – Вы доживёте до правнука или правнучки, – Отто усмехнулся вместе с королём. – Вам и Эймонду тоже не стоит засиживаться, – десница сощурился. Он не дурак, те «шевеления на Север» явно имели под собой основание, угрожающее его планам. Принцесса узнала? Почему-то короля не хотелось этим тревожить. Казалось, они условились. И сам Визерис не ворошил свою «шутку» с охоты. Прозвучало двусмысленно, достаточно, чтобы вывести Рейму из себя. Принцесса смотрела на десницу, прекрасно понимая, что он понял. И всё же нуждался в материально выраженном доказательстве, приступе гнева или раздражения, например. Эймонд же, пока остальные с толикой удивления и недопонимая смотрели на деда, любовался Реймой. Его руки лежали на подлокотниках, так что никто не заметил сжатых кулаков. Но ещё больше всех поразили следующие слова Реймы, которые та произнесла спокойно и уверенно: – Отец, это большая радость, что боги наградили молодых так скоро, но внука или внучку вы получите ещё раньше, – тут взволновал общий смысл, а не отдельные детали. Эйгон поперхнулся чаем. Да, он пьёт не только воду, кроме вина. Ни у кого не было слов. Визерис же улыбнулся, сразу поняв. – Если бы не последние слова, я бы подумал, что проблемы ты решаешь радикально, – Эймонд повернул голову к брату: Эйгон знает, Рейма рассказала ему. Они переглянулись, и старший поспешил снова обратиться к сестре: – Я так понимаю, наследница одарит нас ещё одним племянником, или племянницей, – в ответ Рейма кивнула. Алисента выдохнула с облегчением. – Даже если я и выйду замуж, вся моя плодовитость у Рейниры, – Хелейна и Эйгон рассмеялись, Эймонду смешно не было. В голосе Реймы не звучала горечь, её не было вообще. Отсутствие способности принести наследника волновало Рейму из соображений о собственном положении. – Не стоит наговаривать на себя, разгневаешь богов, – Алисента кивнула на еду. И все принялись есть. Сегодня у Реймы не было планов. Разве что отправиться в Блошиный конец, чтобы проверить работу своей «богадельни для сироток», как говорит Хайтауэр. Если Аррик Каргилл служил Эйгону, то сира Эррика Визерис пожелал приставить к своей второй дочери. Всё же отец не одобрял её одиноких прогулок по столице. Эймонд поймал Эйгона почти сразу. Ну как, они с Колем затащили его на тренировку. И младший вызвал старшего на поединок. Когда выпад одного вынудил защищаться другого, они стояли достаточно близко, чтобы посторонние их не услышали. – Ты знаешь, – не спрашивал, утверждал. – Я много чего знаю, братец, – Эйгон усмехнулся, улавливая момент и отходя от противника. Нет, принц сразу понял, о чём его младшенький. Теперь вопрос у Эйгона: откуда он знает? Пару атак, снова позиция защитника. Ходят по кругу. Эйгон снова усмехнулся: – Неужто дедуля переживает, что Рейма сорвётся на Север ради Мормонта? – и раззадорил младшего ещё больше, о чём и пожалел. – Кто тебе рассказал? – но, с другой стороны, злость Эймонда веселила: вопрос переставал быть под его контролем. – Ты первый скажи, не должен ведь был знать, – Рейма, само собой. Произносить её имя – лишнее. Но Эймонд отвечать не собирался, поскольку понимал, что о бесплодии Реймы Эйгон не знает. Достаточно вспомнить его утреннюю реплику, чтобы быть уверенным. – Ой, да не нервничай ты так. Мы вчера так славно погуляли, поболтали, посекретничали, – Эйгон всегда знал: Эймонд завидует открытости и доверию между старшими. Раньше сильно завидовал точно! Но сейчас не беспокоился. – Или для тебя это игра? Переживаешь, что не по твоим правилам? – старший брат собирался вывести младшего, но почему-то разозлился сам. Ещё больше первого принца бесило то, что всерьёз Эймонд с ним не дрался. До этого момента. Три удара (и те милость?) – и Эйгон безоружен. – Мне казалось, что ты её любишь, – и всё равно продолжал усмехаться, подойдя к младшему ближе, добавил: – Чего мне не светит… – Ты даже не пытался, – Эймонд успокоился. – Да? – Эйгон пожал плечами. Последнее слово всё равно будет за ним! Пока не подошёл Коль, проговорил: – Говорят, что одного принца иногда можно увидеть в доме терпимости с девушками, в чьих волосах есть хоть немного серебра. Внимание, братец, вопрос: понравится ли это другой среброголовой или вызовет отвращение? – сказано достаточно непрямо, чтобы успеть уйти подальше. Эймонд явно захочет его покромсать на кусочки, когда допрёт, что именно Эйгон рассказал Рейме.΅◊΅
Принцессе не пристало готовить. Но в Дорне приходилось. И Рейме нравилось готовить с кем-то, с кем-то из простых людей. Сие занятие сближало даже тех, кого сблизить не могло. Так что до самого полудня Рейма провела за готовкой. Сир Эррик следовал за ней попятам, но он умел притворяться невидимкой, поэтому с ним принцессе комфортно. Однако рыцарь не мог не умиляться, когда принцесса сама кормила детей, самых маленьких, что сюда могли привести. Совсем младенцев сюда не приводили. Они обычно жили вместе со своими матерями в борделях до тех пор, пока не ходили уверенно на своих двоих. Могут бегать и просить милостыню? На улицу! Мальчиков, правда, с девочками иначе. Там ещё надо подождать пару лет, посмотреть, что с лицом намечается… Сир Эррик заметил, что только по отношению к своим племянникам принцесса проявляет любовь и заботу. Не то чтобы она совсем не сочувствовала этим сиротам, просто не носила тот образ, который приписывали недоброжелатели, насмехаясь, и… вот эти несчастные почитатели. Будем честны, каждого из посещающих это место принцесса не запоминала надолго. Но сир Каргилл продолжал видеть в их глазах такую благодарность, словно именно для него или неё в сердце принцессы было место. Мало кто из других благородных девиц смог бы выдерживать подобное давление долго. – Как вы справляетесь с этим? – спросил как-то Эррик у своей госпожи. – Не обманываю себя? – честно ответила Рейма, и преданный рыцарь понял, что принцесса никогда не пыталась играть в святую, чего сложно не заметить за многими другими обитателями Красного замка. Обед закончился, многие отобедавшие стали расходиться. Только одна из девочек подошла к принцессе и присела в неуклюжем реверансе. – Принцесса, не соизволите ли встретиться с моей госпожой? Она хотела бы отблагодарить вас, – большие и невинные глаза. Та госпожа знает, к кому кого подсылать. – Кто твоя госпожа и зачем ей благодарить принцессу? – сир Эррик старался не хмуриться. – Я скажу, но только не вам, – девочка продолжала обворожительно улыбаться. И Рейма наклонилась, чтобы в шёпоте услышать: – Бледная пиявка, – отсутствие скорой реакции напугало девочку, она поспешила добавить ещё тише: – Мисария, – это имя Рейма не могла не слышать. Отто как-то упоминал Мисарию, шлюха, предавшая Порочного принца. Он тогда ещё полюбопытствовал у внуков… и старшей внучки, что бы они сделали, если бы им пришлось сдать замок или бежать из него. Не было речи о каком-то конкретном замке. Отто тогда проверял их знания по истории и мыслительные способности. Ох, Эймонд и Рейма порадовали старика и вместе с тем немного напугали. – Только принцесса должна довериться мне, рыцаря брать нельзя, – девочка… девчушка. Ей лет одиннадцать? Не больше. – Принцесса, – и Каргилл не смеет, но чувствует надобность ухватить госпожу за руку. – Подожди меня здесь, – приказы у неё получаются отлично. Натренировалась-таки. Рейма, накинув и придерживая капюшон, протянула девочке ладонь, и та стремительно потащила её за собой. Каргилл был готов нарушить приказ, потому что безопасность Реймы стоит выше подобных приказов. Но рыцаря обступили другие детишки, давая время увести принцессу. Пришлось пролезать там, где Рейма боялась не пролезть. Людей становилось всё меньше, они шли по малохоженным улочкам. Но Шёлковую улицу принцесса узнала. Разве Бледная пиявка не разорвала свою связь с борделями? Но, оказавшись в довольно изысканно убранной комнате (явно не для утех), поняла: Мисария здесь хозяйка. У комнаты был балкон, открывавший вполне приятный вид на часть города. Но Рейма не решилась выйти на него. Только дошла до середины комнаты. – Я думала, – зазвучал чужеземный акцент, – принцесса теперь всего боится, – намёк на охоту и медведя. – Приятно видеть, что кровь драконов в вас всё ещё кипит, – женщина обошла девушку и рукой указала на одно из кресел, стоящих у выхода на балкон. И села первой, здесь она хозяйка. Рейма только кивнула и приняла приглашение. – Может, и боюсь. Но если не бороться со страхами, умрёшь. Разве не этому учат улицы? – принцесса посмотрела на тусклое небо в преддверии зимы. – Именно, принцесса, – Мисария нисколько не обиделась. – Я слышала, вы начитанны, а изъясняетесь не так изящно, как представляется, – комплимент? – Девочка сказала, что вы хотите меня отблагодарить, – Рейма перешла к делу. – У меня есть глаза и уши везде. Если я скажу, что знаю, кто наложил яд на доспехи… – Мисария посмотрела на город. – Принцесса примет мою помощь? Это будет моя благодарность за сытых бездомных сирот, – женщина сложила руки на животе. – Я делаю это не ради благодарности, просто могу себе позволить, – несколько резко. – Понимаю. Я тоже могу себе позволить вам помочь. – И без вас знаю, кто получил если не мою смерть, то удовольствие от разыгравшегося представления, – Косолапый Ларис Стронг не избегал её, просто не подходил, когда они находились в одном помещении. Избегала ли его Рейма? Просто не видела смысла разговаривать, хотя бы потому, что ещё не успела определиться, что сказать или сделать этому лжецу! Рассорить с матушкой её захотел? Не бывать такому. – Да, однако от таких людей лучше избавиться раньше, чем пожалеть, не успев, – Мисария повернула голову к принцессе, та в ответ тоже. – Я знаю, вам служит умелая дорнийка. Но медведь не дурак, возможно, королева сможет водить его за нос даже год. Что тогда будете делать? – и тут Рейма напряглась. Кто? Женщина из Лиса не играла с ней, она ради Реймы не делилась узнанными подробностями. Суть в чём? Кайа изготовила яд и противоядие против него. (Свойства у яда схожи немного с теми, что были у яда для Реймы. Только этот медленно поедает организм изнутри.) Надо давать по чуть-чуть. Смешать с едой или вином. А лучше всё сразу. И противоядие для королевы, которое нужно принимать сразу, стоит только избавиться от присутствия жертвы. С одной стороны, Ларис Стронг необходим королеве. С другой, он покусился на её дочь. Что удержит его от предательства по отношению к ней или к другим её детям? Алисента согласилась использовать его услуги, пока он жив. Остальное по воле Семерых. В замке стало меньше геральдики Таргариенов, появилось больше символов веры. – Если у вас есть скрытый мотив, помимо благодарности мне, лучше скажите о нём сейчас, – для Реймы не было странностью испытать к этой чужестранке уважение. Она выжила и продолжала бороться за лучшую для себя жизнь. – Принц и принцесса шлют вам свою любовь с Драконьего Камня, – Мисария улыбнулась, заметив бледность Реймы. – Лучше бы не спрашивала, – превратности судьбы могут сыграть злую шутку с этим знанием. – Принцесса переживает, что не позаботилась о вас должным образом и поспешно вернулась домой, – женщина поспешила успокоить свою гостью. – У неё мог случиться выкидыш, – знает ли об этом Мисария? – Именно так, принцесса, – и Рейма понравилась Бледной пиявке. – Делайте то, что посчитаете нужным в рамках своей благодарности, но если пострадает непричастный или невинный… – спрос будет с женщины из Лиса. Та только коротко кивнула. Рейма поспешила встать, намекая на своё желание уйти. Но одна мысль заставила замереть. – Что-нибудь ещё? – Мисария поднялась и встала рядом. – Девушки с серебряными волосами… – нет, Рейма передумала! – Они для особого гостя, – женщина прикрыла глаза. – Дядя прилетает с Драконьего камня? – о, боги, что она ляпнула? Мелькнувший на лице принцессы стыд удовлетворил Мисарию. Женщина поспешила заверить: – Я оставлю эту глупую шутку между нами, – и позволила принцессе вздохнуть с облегчением. – Думаю, вы прекрасно поняли, о ком я. Только почему вас это беспокоит? – интересно ведь. – Беспокоит? Возможно, немного, – Рейма обезоружила хозяйку дома терпимости толикой откровенности. Мисарии оставалось только усмехнуться и позвать девчушку, что привела сюда Рейму. Принцесса снова накинула капюшон. Девочка взяла её за руку. Проходя по одному из коридоров, в конце принцесса вдруг заметила знакомое лицо. Да непросто знакомое. Эймонд тоже был в капюшоне, но его походку сложно не узнать. Он здесь один или с Колем? Не её дело, конечно, но на него не похоже. Посещать дом терпимости благородному дракону днём – моветон. Кого-то выискивает? – Идёмте, – девочка не использовала обращений. Научили или смышлёная сама по себе? Рейма снова пошла за ней. До нужного поворота оставалось совсем чуть-чуть, ей стоило опустить голову. Могла ведь додуматься, что так и будет! Эймонд по предчувствию или из-за острой надобности повернул голову в нужную сторону в последний момент. – Бежим, – бросила Рейма девочке, и та побежала, оставаясь впереди. Резвая помощница у Мисарии, однако. Её не звали, только у дурака хватило бы ума. Но шумиха поднялась тут же. Девочка продолжала двигаться уверенно вперёд. Чего испугалась Рейма? Как минимум, выяснения отношений. Они юркнули в какую-то дверь, за которой уже кто-то поджидал их, чтобы замуровать оную, тем самым выигрывая время для ухода принцессы. – Я могу отвести вас к замку, чтобы запутать его, – очень смышлёная девочка. У Реймы всё перед глазами мелькало, пока сердце то в пятки ухало, то к горлу подскакивало. Вполне возможно, что Эймонд снова решил заглянуть к голодным детишкам без предупреждения. Он иногда посещал «богадельню» во время пребывания брата и сестры в Староместе. Но с их возвращением стал показываться чаще. Видимо, сир Эррик поделился своими переживаниями и попросил о помощи. Потому что, успокоившись, Рейма заметила на девочке отличительный знак воспитанницы борделя – маленькую серебряную брошь. Её заметил и Каргилл? Ох, ужас какой. И какой насыщенный день! Что же будет за ужином?΅◊΅
А за ужином ничего. Прекрасная беседа о прошедшем дне, и никаких едких и провокационных замечаний от Эймонда. Рейма поглядывала на него, когда он точно не смотрел на неё. Хелейну вечером не тошнило. Пахло чаем и мёдом, Эйгон даже не пил вина, сам не пил вина. Отто несколько удивился и сам предложил вина, но отказ внука его порадовал. – Сапфир уже готов, прекрасная работа. Скажи, когда будешь готов, Эймонд, – обратился Отто к внуку. – Не будем тянуть, можно завтра вечером, – настолько Рейма была в своих мыслях, что упустила этот момент. Эйгон смотрел на неё исподлобья, злорадствуя. Вообще, знала бы, если бы осталась в своём богоугодном заведении, а не потянулась не пойми куда. Эймонд за этим и приходил. Она примерно так и поняла, когда они переглянулись. Снова эта улыбка, не то чтобы ехидная, просто… довольная? Чем он доволен-то? Ненадолго, правда. – Может, полетаем завтра утром? – обратился он к брату и сёстрам. Ведь кто знает, как он переживёт вживление камня в глазницу. – Я не против, – Эйгон вдруг понял, как соскучился по Солнечному огню. Улыбнулся сестрам. Да, Хелейне тоже. Всё-таки без неё уже не то. – Но, Хелейна, – а Алисента не Таргариен, она не поймёт. – Не скажется ли это?.. – и по её лицу было понятно, что она вспомнила леди Лейну Веларион. – Срок ещё маленький, да и они с Пламенной мечтой не любят резвиться, драконица позаботится о своей хозяйке, – мягкая попытка переубеждения от Реймы. – Да, мама, всё будет хорошо. К тому же мы давно не летали вместе, – Хелейна улыбнулась. И, наверное, старшей не стоило ничего говорить, потому что королева оттаяла. Хорошо. Она любовалась своими детьми, они переглянулись с отцом. Помимо политики и беспокойства о детях… то есть беспокойство о детях… Алисента подумала, какие они замечательные. Не хватало только... Ужин закончился славно. К всеобщему удивлению, Эйгон предложил ухватиться Хелейне за локоть. Вернутся в покои вместе? Алисента и Рейма взялись за руки, боясь сглазить. Может, не зря надеются на уважительные взаимоотношения? Где-то были бастарды Эйгона, с этим ничего не поделаешь. Но от законного ребёнка не спрячешься. – Доброй всем ночи, – Рейма тоже закончила с ужином. – Не хочешь её проводить? – спросил Отто внука, стоило дверям за принцессой закрыться. Алисента снова нахмурилась. – У вас секретный разговор? Я не обижусь, – Эймонд усмехнулся и поспешил оставить мать и дедушку наедине. – Что? – проводив сына взглядом, королева посмотрела на десницу требовательно. – Ты ведь и сама поняла, – Отто улыбнулся. – Думаю, ты хотела бы для него более традиционный союз… – Нет, – Алисента выдохнула. – Думаю, я буду рада, если они останутся при мне, – даже вместе. – Я не буду вмешиваться, – если не попросят. Сложила руки: – И ты не вмешивайся, – строгий взгляд королевы радовал Хайтауэра. Его сильная дочка. – Боюсь, уже всё решено, только… они не должны были знать, – Отто постучал пальцами по столу. – Так что надо помочь нашему принцу. … Эймонда сложно заметить, даже нагоняет он незаметно и тихо. Чужое преследование ощущалось, но принцесса скинула всё на дневной стресс. Дойдя до своей двери, она остановилась, взявшись за ручку. Огонь в факеле позади будто нервно всполохнул. Рейма обернулась и прислонилась к двери с характерным грохотом. Может, не таким громким, как показалось от лёгкого испуга. Эймонд стоял слишком близко. Между их лицами практически нет свободного пространства. – Испугалась меня? – а ему весело! – Ещё не привыкла, что ты теперь точно будешь выше, – уже приходилось поднимать взгляд. – Хм, – и не скрывает своего довольства! Юноша тихо спросил: – Как прошла благотворительность? Детишки пришли в восторг от твоего присутствия? – неприятное чувство ловушки, как будто кот за мышкой погнался, догнал и теперь играется. Однако, сделав шаг в сторону, Рейма успокоилась, потому что Эймонд не лишал её возможности сбежать, держал руки за спиной. Только и он сделал шаг в ту же сторону. – О, да, конечно, всё замечательно, – принцесса закусила губу. Эймонд наклонился к её уху: – А другое заведение тебе пришлось по вкусу? – и точно улыбался, гадать не нужно! Рейма резко вдохнула. Схватила его за плечо, и Эймонд позволил затянуть себя в покои. Его веселили метанья Реймы, пока она выясняла наличие посторонних. К её счастью или несчастью, они здесь одни. Принц неторопливо прошёл дальше. Насколько всё предсказуемо? Рейма присела на кровать, спрятав лицо в ладонях, и ссутулилась, будто хотела свернуться в клубочек и укатиться в самый тёмный угол замка. – Это не то, о чём я думаю, да? – принц рассмеялся. В ответ возмущённое мычание. – Если ты не можешь рассказать правду, значит, здесь замешаны «чёрные», – и попал в точку. Ну, для человека, спокойно бродящего в стенах замка, странно было бы многого не знать и не уметь выстраивать логические цепочки. – Бледная пиявка, да? Шлюха дяди, – последние слова наполнены презрения. Прислонился к столу и опёрся об него. Наконец-то Рейма посмотрела на Эймонда, глянула поверх ладоней. – Давай, говори, какой вселенский заговор успел выстроиться в твоей голове, – кажется, кто-то перестарался. Принцесса даже перестала дышать на некоторое время. – Никакой? – улыбка с толикой превосходства пропала с его лица. И повёл головой влево. Девушка подскочила. И только. – Бледная пиявка тоже заботится о детях, – лгать не хотелось, навлекать подозрений на себя особенно, на Рейниру тоже. Лютой ненависти к наследнице тут и так хватает. – Использует их, – поправил Эймонд, стоило понять, что пока Рейма будет молчать. – Без разницы, – ей действительно всё равно. Кем бы ты ни был, в мире ничего не даётся просто так. – И что ей было нужно? Хотела сказать спасибо? Сама должна прийти, – и факт того, что именно принцессу к ней привели, его злил. – Ничего страшного, она хотела выразить благодарность иначе, нужно было моё личное согласие, – раздражающая туманность. – Если матушка узнает… – Если матушка узнает, думаю, она выслушает меня. И поймёт, – твёрдая убеждённость тронула юношеское сердце. Рейма не хотела, чтобы кто-то угрожал её взаимоотношениям с Алисентой. – Я бы не сказал, – и посмотрел на серьёзное лицо, обратив внимание на сжатые губы, суженные глаза и лёгкую складочку меж бровей. – Знаю, – не стала перебивать в этот раз. – Да и личное знакомство с ней может пойти на руку… – Или выйти боком, – Эймонд усмехнулся. Рейма закатила глаза. Расслабилась, поэтому Эймонд в два шага оказался рядом с ней. – Что? – не только его привлекли чужие губы. – Слишком близко, – осторожное замечание. – Отойди? – возмутительное заявление. И руки сложены за спиной. Рейма закрыла глаза и вдохнула, чтобы успокоиться. Эймонд всегда думает, как это нечестно, что он беззащитен и уязвим перед ней, а она видит в нём только… юноша подался вперёд и поцеловал свою принцессу в уголок губ. Рейма вздрогнула от неожиданности, раскрыв глаза, будто у неё они из золотых драконов. Она точно не думала, что у него хватит решимости на такое. Теперь понятно, о какой слепоте говорил Эйгон. Рейма ничего не сказала, так что Эймонд решился на более смелый поцелуй. – Я не девка из борделя, – Рейма подставила щёку, не желая отреагировать как-то не так, боясь возникновения серьёзного недопонимания. Спокойный разговор – всему голова, знаете ли. – Хм, – и тут же перед Эймондом возникла задача правильно подобрать слова. Вместо этого он прислонился лбом к её лбу. У обоих дыхание неровное. И если бы он на миг отстранился, смог бы увидеть заалевшие щёки и заблестевшие глаза, заблестевшие от… но Эймонд просто закрыл свой единственный глаз. Сейчас, вот сейчас точно выставит за дверь. И не полетит завтра вместе с ними из-за него. И не придёт поддержать. Он ведь не Теор Сантагар. Хотя, может, Мормонт вытеснил дорнийца из сердечка принцессы, оставив и без доли вероятности быть одарённым её любовью? – Тебе лучше уйти, – спокойно, несколько невнятно, бормоча, но без гнева или более отвратного ему снисхождения. И Эймонд ушёл, давая принцессе возможность выпустить наружу хоть толику испытанного. Может, несмотря на свой поздний для замужества возраст, Рейма и не имела тяги к познанию любовных утех с мужчинами, впрочем, как и с женщинами, нельзя забывать, что прелестные пальчики были при ней. И книга, отданная Хелейне, в сундуке не пылилась. И всё бы ничего, если бы не закрутившееся внизу живота желание, вызванное явно не стрессом. Нет, возможно, волнения тоже сыграли свою роль. И это было весьма странное ощущение, которое, к большому удивлению, не вызвало не то что отвращения, вообще ни одного неприятного чувства. Дверь одного небольшого шкафа открылась, и Рейма снова подскочила. – Ты здесь?! – всё это время. Кайа удобно устроилась в шкафу. Когда не было дел, она пряталась именно там, чтобы следить за тем, не заходят ли в покои принцессы посторонние люди. Сейчас дорнийка могла спокойно продолжить есть яблоко. Принцесса услышала только одно: – В следующий раз болтайте на валирийском, – нет, понаблюдать эта дама не прочь, но только с обоюдного согласия. Ещё может и поучаствовать… но это совсем другое! Рейма тяжело присела на кровать. И тут служанка поспешила добавить: – Хотя Его Высочеству не хватает напора, – и поспешила выбраться из своего укрытия, поскольку госпоже сегодня нужно лечь пораньше. Все эти волнения не дадут выспаться!΅◊΅
Эйгон, к удивлению Реймы, уже не спал. И завтракал за одним столом с Хелейной. Третья принцесса полна воодушевления перед полётом на своём драконе вместе с братом-мужем, братом и сестрой. Она улыбнулась Рейме и ничего не сказала, завидев не совсем понятное ей волнение старшей. Вскоре в их покоях показался и Эймонд. Младший брат спокойно поприветствовал их старшую сестру, когда ту голос подвёл. На этом моменте Эйгон взбодрился. Даже доедать не стал. – Мы пойдём вперёд, если я не ошибаюсь, Валеон сегодня в Логове ночевал, – подхватил сестру под локоть и поспешил увести прочь. – Ты очень довольный, – Хелейна улыбнулась Эймонду. – Непозволительно? – он усмехнулся. – Отчего же, – Хелейна, как думал Эйгон, слепа не была и на многое обращала внимание. В это время сам Эйгон старался не лететь на всех порах, а то взыгравший в нём азарт мог привести к их общему падению на одной из лестниц. А такое может весьма трагично закончиться! Он игнорировал всех приветствовавших их и, наклонившись как можно ближе, шёпотом требовал объяснить ему, что уже пропустил. – Ничего, – отнекивалась Рейма до самого Логова. Драконоблюстители уже вывели Валеона и Солнечного огня. Так что стоило им взлететь, принцесса сама кинулась в атаку: – Вы вчера ушли вместе! – и брат посмотрел на неё, как на самую неблагодарную женщину в мире. Они летели рядом, достаточно близко, чтобы спокойно говорить, хоть и пришлось напрячь глотки. – Не поверишь! Мы просто спали, уснула под боком, не стал будить… – и уснул рядом. А ещё чего-то недоговаривал. – Не смотри на меня так! Сама, видно, не лучше, – они летели над морем. Ветер уже какой-то свирепый, но водная гладь продолжала завораживать. – Мы воспитаны одной женщиной, тогда почему вышло так? – Рейма оглянулась: на приватный разговор у них осталось немного времени, над Красным замком пронеслись Вхагар и Пламенная мечта. – Спасибо маме, – и это правда. Эйгон не то чтобы злился или обижался, просто матери было нелегко и как бы… ну, они плоды её трудов, да? – Ладно, должен признать, что, возможно, с Хелейной может что-то получиться, – только самоуничижения по этому поводу у Эйгона не убавилось. Брат глянул на сестру и усмехнулся: вчера произошло что-то такое, что поменяло ход мыслей в голове Реймы. Мелочь? Ну, мелочи, они такие. – Есть один человек, который может избавить нас от всяких сомнений, свойственных простому люду, – успела предложить Рейма, когда Пламенная мечта пронеслась где-то снизу, а Вхагар пролетела над ними. – Вот же, в догонялки поиграть захотели? – Эйгон закатил глаза. – Скорее, Валеон! Скорее! – обгонять Вхагар и донимать старушку баловством вошло уже в привычку. У драконицы действительно был снисходительный взгляд, пока не доводилось подхватить азарт своего молодого всадника. – Солнечный огонь, к Пламенной мечте, – азарта у Эйгона поменьше. Но и Хелейну с её драконицей можно развести на пару крутых и воодушевляющих виражей. Драконы летали и, даже будучи точками в синей от моря и неба дали, вызывали трепет. Всадники, полные спокойствия и уверенности, не могли не напомнить, почему их род приравнивают к богам. Возникало такое ощущение, будто принцы и принцессы сами вот-вот обратятся в драконов. … Чуть позже Рейма и Эйгон посетили Визериса. Для принца огромный стресс! Когда он в последний раз говорил с отцом просто так? Ещё до рождения Джекейриса Велариона. А стоило первому внуку появиться на свет, как отношения между отцом и сыном стали сходить на нет. А после конфликта в Дрифтмарке Эйгон вообще боялся сказать что-либо, потому что мало ли какое слово вызовет у короля гнев. Но отчего-то он не побоялся упомянуть королеву Эймму, когда они с Реймой пытались изложить суть своего вопроса. Всё равно быстро перескочили на дедушку Бейлона и бабушку Алиссу… А что Визерис? А Визерис просто посоветовал им не забывать, что они Таргариены. В них кровь Валирии. И пусть королеве и Хайтауэрам пристало сдерживать себя в рамках, отведённых им Семерыми, принц и принцесса не должны накладывать на себя ещё больше запретов, которых и так хватает. Эйгон подумает над словами отца на досуге, а вот Рейма надулась лишний раз. Потому что отец догадался, что не только ради Эйгона она пришла с таким вопросом.