Мерцание

Вильям, вернувшись домой, первым делом отправился в цирюльню, пугая по дороге прохожих. Получив пару советов от шокированного парикмахера, он вернулся домой в прескверном настроении, так как его чуть не пристрелил патруль, решивший, что Вильям один из подражателей Джинкс под Мерцанием. Лежа лицом вниз, он все-таки сумел показать орущим борцам с преступностью расписку врача. Этот момент напомнил парню о его судьбе Миротворца. Что ему делать? Он ведь так и не дал присягу. Вильям решил, что нужно срочно решить эту проблему. Взяв с собой документы, но обратил внимание на пистолет, ведь таких не было в Пилтовере, если верить словам его дяди, которого он чуть ли не выкинул из головы… Почему? Вильям задавал себе этот вопрос из-за отсутствия каких-либо эмоций на этот счет. Друзья погибли, единственный родной человек погиб, но что чувствовал Вил? Его душа тянула тело в бой, но это было похоже больше на обязанность, чем на жажду мести, почему? Вильям пытался вспомнить тот день, и жизнь "до". Вот эта парочка Лизы и Руди, вечные золотые дети, держащиеся за Чарли, потому что ему предрекали большое будущее в Корпусе. Вильям решил для себя, что на их смерть ему было все равно, а что насчет Чарли? Он был грубым человеком, но единственным кого можно назвать другом. Вильям понимал, что Чарльз не стремился иметь с ним отношений помимо рабочих, но в процессе учебы, он всегда был рядом, помогая Вилу во всем, но зачем "идеальному Миротворцу" было помогать Вильяму, который даже украл препарат из лаборатории института, препарат, который влиял на психику людей, и который Вильям собственноручно изменил и применил. Может поэтому? Может, Чарли видел или чувствовал дикую тягу Вила к чему то великому? А может, ему просто было интересно в компании человека, с которым можно было поговорить о всевозможном оружии, боевых веществах, и даже о командовании штурмовыми отрядами. Вилу это просто нравилось, он изучал это ради удовольствия, и не претендовал на большее, а Чарли это использовал для достижения звания офицера Миротворческого корпуса. Мысли об этом превращались в тяжелую гирю, давящую Вилу на плечи, но что же Джек? Он не был плохим человеком, но он никогда не оказывал нужного внимания такому странному подростку как Вил. Когда его сестра погибла, он отреагировал на это болезненно, поражаясь бесчувственности Вила, который в свои четырнадцать лет лишь говорил, что Пилтовер победил, а без жертв, победы не достичь. Оружейнику было не понять, почему же мальчик так странно себя ведет. Общительный, активный, но в то же время абсолютно одинокий, постоянно что-то химичащий, мастерящий, или читающий военные книжки из Ноксуса, которые стоили довольно больших денег… да, денег… деньги! - Вильям вспомнил последние слова Джека о спрятанных деньгах, и поспешил к тайнику. Найдя под кроватью дяди расшатанную доску, он растащил в том месте пол, и обнаружил большой сундук, набитый золотом. Однако единственная эмоция, которая загорелась в Виле, это была печаль. Оставив все как есть, но прихватив пистолет, Вильям направился в Институт за советом к директору Вильсону, ибо как поступить по другому сейчас, парень даже не представлял. Охранники ничего не могли вспомнить, лишь один из них тараторил о "светящихся фиолетовых глазах". Студенты начали собираться, и поэтому Директор Вильсон приказал всех вывести из здания. Когда все покинули Институт Правопорядка, Ханс Тотенбаум, правая рука директора и инструктор по стрельбе, вызвал ищеек прочесать все здания, особенно возвышающуюся над корпусами Башню Закона. За этим действом раздраженно наблюдала Джинкс. Всматриваясь, как люди покидают здание, а Миротворцы все берут под свой контроль, Джинкс чувствовала страх перед полным провалом ее гениального супер плана, и поэтому решила, что настало время немного "Джинксануть". - Где тут у вас главная башка, а? – С помощью подзорной трубы она разглядывала Миротворцев, пока не заметила директора. - Ага, жирненький, весь в золоте, и маленькая лысая собачка с усиками и хекспистолем под боком, видать помощничек... Вот с вас и начнем! Так, а это что?.. - К директору и его помощнику со стороны улиц направлялся странный персонаж. Джинкс всмотрелась, а затем звонко засмеялась. Первое, что ей бросилось в глаза это пальто. Кто носит пальто летом?! Более того, он еще и был в перчатках и шарфе, как будто на дворе была поздняя осень. Но смех у Джинкс вызвал именно сам образ, ведь из-за белого лица и черных губ он идеально вписывался в ряды ее "фанатов", как их называла Джинкс. Он завел активную беседу с директором, в процессе которой мрачнел и явно злился, и в этот момент Джинкс разглядела, что глаза у "фаната", светятся. Он не принимал в процессе разговора Мерцания, а значит, это тот самый "объект номер три", о котором говорил Синджед. - Начинаем экспер-р-римет! - Она бросилась по крышам к площади у института. Прыгнув на нужный дом, она водрузила на плечо Фишбоунс и заняла удобную позицию, прицелилась в троицу. - Тест номер один, испытание взрывостойкости! - Джинкс нажала на курок. - Да как вы не понимаете?! Я здоров! - Возмущался Вил. - Прости, но мне четко дали понять, что Миротворцем ты быть не можешь - отвечал Вильсон. - Кто дал вам это понять?! - Госпиталь, в котором ты лежал. - Грах! - Парень схватился за голову и задрожал, то ли от злости, то ли от боли. - Прости, сынок, но сейчас у меня есть дела поважнее, да и вообще... Вдруг Вильям что-то почувствовал, что-то похожее на тревогу, словно его предупреждали. Парень резко дернул головой в сторону крыш магазинов, стоявших напротив института, и увидел девушку с ракетницей в руках, при чем жерло этого оружия было наведено прямо на него. Ханс проследил за взглядом Вила и прищурился. - Это что, Джинкс?.. В этот момент фигуру закрыл собой огненный шар, вывалившийся из пасти Фишбоунса, а из его пламени вырвалась ракета. Она летела очень медленно, так, что Вильям даже смог четко рассмотреть летящую в них "трубу" со злой мордой, ехидно улыбающейся тем, в кого она летит, а на ее корпусе красовалось веселое "Пока-пока!". Вильям видел, как ракета приближается к нему, но пошевелиться не мог, тело словно онемело. Снаряд пролетел между директором и его бывшим учеником, и как только он коснулся каменной кладки, прогремел мощный взрыв. Вильяму показалось, что на него налетел разъярённый бык, отбросивший парня на несколько метров, и он плашмя развалился на дороге. Парень не слышал ничего, кроме тонкого писка в ушах. Зрение никак не хотело восстанавливаться, но за то боль ощущалась отлично. Когда взгляд наконец сфокусировался, парень повернул голову на бок. Что-то лежало перед самым его лицом... Это была рука директора Вильсона, на пальцах которой мерцали сапфиры в золотых кольцах, но вот хозяина этой руки парень не увидел. Затем в метре от него что-то приземлилось. Подняв затуманенный взгляд, парень понял, что перед ним стоит та самая девчонка, что сожгла его, Джинкс собственной персоной. Отрывая от себя Кусаки, она швыряла их одну за другой в разные стороны, а затем посмотрела на лежащее у ее ног тело. Пнув оторванную конечность, лежавшую у головы "объекта", она, быстро пробежавшись взглядом по телу, довольно улыбнулась. - Док таких любит... Зарядив "Пау-Пау", она бросилась вперед, к дверям Института, и открыла ураганный огонь по выскочившим Миротворцам. Вильям, корчась от боли, пытался нащупать за пазухой пистолет, но никак не мог найти его. Он с трудом поднял голову, и увидел, что все его пальто было в дырках разных размеров, и из каждой сочилась не кровь, а какая то фиолетовая дрянь. Пистолет лежал у его ног, поэтому, собрав все силы, Вильям все же поднялся и взял его. Зарядив оружие, он поковылял в сторону Джинкс, которая металась по площади как молния, разбрасывая Кусаки и подавляла любое движение длинными очередями из своей картечницы. Когда Вил наконец смог прицелиться, земля ушла из под его ног, словно кто встряхнул мир, а затем раздался раскат грома, идущий словно из самой земли. Вильям снова упал на спину, это позволило ему увидеть, как в сопровождении треска ломающегося камня и металла, величественная башня Института Правопорядка складывается, как меха гармошки, и в следующий момент все вокруг заполнилось густым облаком пыли и дыма. Когда треск затих, Вил снова поднялся на ноги, и поплелся вперед, совершенно не видя ничего вокруг, кроме стены пыли. Остановившись, он услышал странные крики, словно кто-то счастливо кричал и пищал, и эта радость становилась все ближе, пока не превратилась в прыгающий и танцующий силуэт. Джинкс заметила, что за ней кто-то наблюдает. Не раздумывая, она зашагала на встречу незнакомцу. Увидев в нем того самого "фаната", она вскинула руки врозь, в одной из которых был пистолет, и приветливо улыбнулась. - Ты уже на ногах! А это значит, что ты видел мой самый грандиозный бабах! Я такого никогда не видела! Так громыхнуло, я даже упала! Про меня опять в газете напишут! А эти шлемоголовые... - восхищаясь, тараторила Джинкс. Вильям шокировано наблюдал, как она, размахивая пистолетом, шла ему на встречу, и когда девушка подошла в плотную, Вильям вскинул уже свой пистолет, направив его прямо Джинкс в лоб. Без лишних раздумий он выстрелил, но в этот момент девушка неестественно низко наклонила голову на бок, и с этого положения, крутнувшись на каблуках, с размаху зарядила рукояткой пистолета Вильяму по голове. Тот рухнул на землю, увидев лишь две косички, метнувшиеся в сторону ближайших зданий. Сил почти не было, парень на секунду закрыл глаза, а когда открыл, пыль вокруг исчезла. Закрыв их снова, он услышал чей-то крик "Сюда!", а затем увидел перед собой Миротворца, направившего свою винтовку Вилу в лицо. - Только шевельнись, головы лишишься! - прогудел из-под маски он. Но вдруг за ним раздался раздраженный женский голос. - С дороги, болван! Кто-то сзади схватил Миротворца за плечи и оттолкнул в сторону. Увидев перед собой девушку с бесцветными волосами под стать формы медицинских отрядов, Вильям сильно удивился, ведь это была Фрея! Улыбчивая заунитка, выходившая его. Всего день он не видел ее, но за это время она сильно изменилась в глазах парня. Она отшвырнула Миротворца, невзирая, что он при исполнении, и со стальной серьезностью на лице стала осматривать бывшего пациента, особое внимание уделяя ранам и тому, что лилось из них. Чувствуя, что больше оставаться в сознании не может, Вильям лишь прошептал "Спасибо", и провалился в глубокий обморок.