Брат, пожалуйста

Но разобраться во всем этом я не успел, так как к себе на разговор меня пригласил император. Я напрягся. Неужели он прознал про меня и Шихея? Он ждал меня в саду, а не в кабинете или главном зале, что давало надежду, что это будет разговор совсем не о том, о чем бы я с ним говорить не хотел бы. Отказать императору нельзя, и я пошёл. – Приветствую императора, - с этими словами я встал на одно колено, надеясь, что шуршание одежды заглушит бешеное биение моего сердца. - Встань, - великодушно сказал брат, делая соответствующий жест. – Я пригласил тебя сегодня не как император, а как твой старший брат. - О, это прекрасно! – радостно воскликнул я, развалившись на сидении, конечно только после того, как то же самое сделал Шенъю. – Я боялся, что снова нагрузишь поручениями. Но я боялся совершенно не этого. Сильно боялся. До слабости в коленях. Поэтому поспешил сесть и сделал это максимально наигранно небрежно. - До меня дошел слух… - начал Шенъю, и я от ужаса захлебнулся чаем. Он поднял на меня подозревающий взгляд. – Кажется, ты знаешь, о чем этот слух. «Боги, можно в этот раз в моей чаше окажется яд, и я умру прямо тут на месте!» - орал мой паникующий разум, но снаружи я старался беззаботно улыбаться, отряхивать залитое чаем платье и не палиться. - Нет, брат, просто чай очень горячий. Я этого не ожидал и отпил слишком много, - врал я императору, надеясь на быструю и безболезненную смерть, потому что список моих грехов рос в геометрической прогрессии. – Про какие слухи идет речь? Шенъю пристально смотрел на меня. И хотя всю дорогу до сада я морально готовился и продумывал каждый шаг, каждое слово и жест, я все равно вел себя противоположно своему обычному поведению. Обычный Шибай был сдержан в эмоциях, сидел ровно, каждое его движение было четким и ровным. Я не могу вспомнить, когда последний раз чем-то обливался или что-то ронял. А тут… - Слух о твоей дружбе с кузнецом, - продолжал брат, отводя от меня свой взгляд как будто ничего не заметил. - Очень близкой дружбе, - добавил он спустя секунду, выделяя каждое слово. Меня затошнило. Если я признаюсь прямо сейчас, мне даруют яд? - О, ты об этом, - я принял максимально беззаботный вид, при этом сел ровно, чтобы максимально походить на прежнего себя. – Это все ложь, ты же понимаешь? Этот паренек спас меня в кузне от брызг металла. Закрыл собой. Если бы он этого не сделал, то не факт, что я бы сейчас был здесь. Но Шихей получил сильные ранения. Я решил, что великодушно будет забрать его в мое поместье, чтобы врач мог его осмотреть и назначить соответствующее лечение. Это то немногое, что я мог сделать для него в знак благодарности. Парень сильно волновался, что попав в поместье из него сделают евнуха, чуть не сбежал от меня, но я обещал ему сохранить его мужество. Пока он проходил лечение, мы пообщались, и я понял, что мальчишка смышлёный, сильный и ловкий. Зачем отправлять его обратно в кузню на тяжелую работу? И я решил оставить его у себя, - после этих слов я очень заметно задумался и облизнул губы. В ужасе я повернулся на императора и встретился с ним взглядом. - Просто так я его оставить не могу, - спохватился я и продолжил, как будто ничего и не было, - слугой сделать тоже, поэтому решил сделать своим охранником. Тем более один раз он меня уже спас. Но в боевых искусствах и фехтовании он был не силен. Пришлось организовать ему занятия. И добавить к этому уроки письма и чтения. Не могу же я неуча у себя держать. - Ясно, - допрос продолжался медленной пыткой. - А что это был за случай с чаем и, кхм, поркой? Я сглотнул. Все внутри сжалось. - О, - начал я, сдерживая дрожь в голосе, - непонятная для меня до сих пор ситуация. Все было, как всегда. Мне принесли чай, но Шихей выбил чашку у меня из рук и предупредил, что там яд. Я спросил его, с чего он решил. Он ответил, что видел, как в чашку что-то подсыпали. Но выдавать злоумышлением он отказался. - Ну так казнить его надо как соучастника, - махнул рукой император. Внутри меня все умерло. - Император, вы предлагаете казнить невиновного? - Я ты уверен, что он не виновен? - Абсолютно, - отрезал я. - У него нет мотива. Да и неразумно пытаться меня отравить и при этом выбивать чашу у меня из руки. К тому же я уже выпорол его за эту небылицу, так как яд в чае не нашли. Я потихоньку успокаивался, и даже позволил себе обрадоваться тому, как я ловко выкрутился. Пурен был бы мной доволен. Я был уверен в том, что брат-император проглотил весь мой складный рассказ. Я даже не боялся, что меня поймают на лжи, ведь я не врал. Я не договаривал про истинные свои чувства и мотивы. Но все мои надежды рухнули, когда я заметил, что Шенъю отослал всех слуг. Это произошло, пока я лил мёд ему в уши. Видимо я не попал. Очередной раз в ужасе я посмотрел на императора. Пока я болтал и смотрел по сторонам, он безостановочно изучал меня глазами. И сейчас его взгляд был полон праведного гнева. Я стал молить небеса, чтобы они даровали мне смерть от молнии, потому что их молния ударила бы меня нежнее, чем весь тот гнев, что обрушит на меня сейчас император. - Брат... - нерешительно начал я, но закончить мне не дали. - Как ты смеешь врать своему императору! - зарычал он на меня. На висках его вздулись вены. Я не помню, когда последний раз видел его таким разгневанным. На меня он так никогда не гневался. Прямо со своего кресла я упал на колени и опустил голову на тыльные стороны ладони. Никогда в жизни я не использовал этот поклон покаяния и не ожидал, что он мне пригодится. Не успел я начать молить о пощаде в отношении меня и, возможно, кого-то другого, как снова услышал рычание императора. - Даже не смей открывать свой рот. Сядь на место и продолжай делать вид, что ничего не происходит. Хотя получается у тебя скверно. Ты настолько привык не допускать ошибок, что совершенно не знаешь, как их скрывать. Раньше во время это беседы мне уже казалось, что я умер. Но то была не смерть, а икота. Смерть нависла надо мной сейчас, занеся над моей шеей свой острый меч. Я забыл, как дышать. Я сел застывший, деревянный, боясь занять собой непозволительно много места. Стеклянными глазами я смотрел в пустоту. Никогда до этого я так не боялся смерти и не был так близок к ней. - Я отозвал слуг, что уже выглядело подозрительно. Они ушли, но не ослепли. Мы на открытой площадке. Нас всем видно. Своим поведением ты только доказываешь свою вину. - Брат-император, я не понимаю... - Император? Так ты не забыл кто твой брат?! Шенъю не кричал, не повышал голос. Он рычал. От того было только страшнее. Я видел его в гневе и слышал его крик, направленный на кого-то другого. Но таким я никогда его не видел. Я не решался на него посмотреть, но краем глаза видел, как он откинулся в кресле и принял расслабленную позу. - Сядь нормально, - спокойно, но твёрдо скомандовал Шенъю, - расслабься. Ты же не сделал ничего плохо. Тебе нечего стыдиться. - Так точно, - пустым голосом ответил я и облокотился на спинку. Ещё секунда и я готов был растечься по подушкам как желе. Император вздохнул. - Твоё поведение недопустимо. Ладно, если бы слухи ходили у тебя дома. Но они дошли до дворца и даже меня. Это нужно прекратить. Как ты планируешь это уладить? Я потупил взгляд, рассматривая свои руки, которые перебирали подвеску с пояса. Я чувствовал себя маленьким мальчиком, который не знает как исправить то, что натворил. - Я не знаю, - впервые с приветствия я был честен. – Помоги мне, брат. С этими словами, полными самого искреннего раскаяния и боли, я поднял на Шенъю взгляд. Брат посмотрел в мои полные сожаления глаза и одобрительно кивнул. Теперь он был уверен, что я виновен и сожалею обо всем, что совершил. Даже о том, что родился. После недолгого молчания Шенъю заговорил. - Чтобы прекратить слухи, необходимо прекратить ваше общение, а тем более пребывание под одной крышей. Отдашь паренька мне. - Брат!.. – взмолился я, но был остановлен холодным взглядом императора. - Если он настолько смышленый, насколько ты его описал, то он может быть мне полезным. Он отучится и будет служить во дворце. Возможно, в будущем сможет дослужиться до какого-то звания и должности. Посмотрим. Если вы просто друзья, и ты просто возвращаешь ему долго за спасение твоей жизни, ты будешь только рад хорошего будущего для него. - А если мы не просто… - выпалил я и быстро сам закрыл себе рот рукой. Я боялся посмотреть в сторону брата. Надеялся просто умереть на месте, какой уже по счету раз. Но я посмотрел. Я снова разбудил в нем ярость. Вены на его лбу снова вздулись. Уже дернувшись снова упасть на колени, я остановился. Мы же делаем вид, что это просто разговор двух братьев. - Прости, - почти шёпотом проговорил я. – Я больше не открою рта. - Я надеюсь, - он снова на меня рычит. – С каждым необдуманным словом ты роешь себе могилу. И затягиваешь всю семью с собой. Не открывай больше рта, ты понял?! Я поджал губы и кивнул. - Твой… - Шенъю замолчал, подбирая слова, - охранник переедет во дворец через три дня. На это время я приставлю к тебе своего слугу, чтобы тот следил за твоим поведением. Я не поверил ушам и посмотрел на брата. - Да, именно так. Я бы перевел его прямо сегодня, а лучше казнил, но это будет выглядеть слишком подозрительно. И не надо придумывать отмазки в стиле: ему еще нужно поправиться. Я вижу тебя насквозь. Я не позволю продолжиться вашему… медовому месяцу. Последние слова он процедил сквозь зубы. Очень презрительно. А я тем временем тонул в отчаяние. В тот самый момент, когда я дождался взаимности, я внезапно всего лишился. - С этого момента я запрещаю вам видеться. Мою волю передашь через слуг. Прощаться с ним я тоже запрещаю. Ты понял меня? Почему ты молчишь? - Вы запретили мне говорить, - спокойно и очень сдержанно ответил я, и в меня полетела чашка. Я не смог сдержать улыбку. Брат не попал в меня чашкой с пяти шагов. - Зря ты улыбаешься, - погрозил он мне пальцем. – Ты тоже будешь наказан. Пока я в гневе и не могу здраво назначить тебе наказание, но знай, мало не будет. Это же надо додуматься! Видно, мало работой я тебя нагружал. По интонации и словам я понимал, что Шенъю хоть и зол на меня, но уже не хочет меня убить. Он успокаивается. А это значит, что я буду жить. И не только я. Но я рано обрадовался, так как это еще были не последние его слова. - Шибай, ты разочаровал меня. Горькая слеза, копившаяся все это время, скатилась по моему лицу. Это была первая слеза за 20 лет моей жизни. Я поспешил стереть ее и проморгаться, чтобы брат-император не заметил. Но он заметил. Он наблюдал за мной все так же пристально. От его взгляда становилось тяжело. - Мне очень жаль… - Уходи, - сухо бросил император, махнув рукой в сторону выхода. – Я не хочу тебя больше видеть. Я покорно принял изгнание. В душе я хотел упасть на колени, клясться в верности, молить о прощении. Но здесь в саду я мог только поклониться, развернуться и уйти. Сегодня я сломал то, что строил всю свою жизнь – доверие императора ко мне. Теперь мне нужно было заслужить его вновь.