Утешение

Уиллоу помнила, как в её жилах застыла кровь, а сердце пропустило несколько ударов. Ей казалось, она не могла дышать, и то лёгкое упражнение, которому научили её оба отца, не имело сейчас совершенно никакого действия. Груз неподвижного тела давил на неё не так сильно, как ощущение страха и приближающейся паники. Хантер не двигался. Просто не двигался. Его голова лежала на её коленях, его глаза были закрыты. Он не реагировал ни на какие её попытки растолкать его. Она слегка приподнимала его и трясла за плечи, но всё было тщетно, как будто бы он... Нет, этого не может быть. – Ребят, Хантер не двигается, – сказала она, чувствуя очередную волну холодного пота, одолевшего её спину. Она не слушала, о чём говорили спорящие, и ей было всё равно на это. Она вглядывалась в знакомое ей лицо, надеясь различить в нём хоть какие-то признаки жизни. Но он не дышал. Его грудь оставалась в таком же неподвижном положении, как и всё остальное тело. Камилла указала позвонить в скорую. Понятное дело, она переживала, но девушка сочла эту мысль глупой. Что могут сделать обычные люди, даже не подозревающие о существовании ведьм? – Врачи знают про одержимость? – её голос дрожал от скопившихся слёз. Уиллоу заранее знала ответ, и этот вопрос был, скорее, риторическим. – Или про мрачных ходоков? – внезапно вставила Луз. На этом моменте Уиллоу ненадолго сконцентрировала своё внимание. О чём она говорит? Причём тут это? Она не понимала. Его тело остывало. Кожа становилась холоднее, что Парк чувствовала при помощи собственных рук, лежащих на его щеках. Вот и всё. Нет смысла звонить в скорую или куда-либо ещё, теперь точно нет. Уиллоу так не хотела верить в это, но рано или поздно ей всё равно пришлось бы смириться с очевидным. Хантер мёртв, и она ничего не сможет с этим поделать. Больше она не будет с ним ничего обсуждать. Не возьмёт у него книгу на прочтение, не услышит этого немного необычного и вместе с тем забавного высокого голоса. Не увидит его улыбки, к которой привыкла вот только совсем недавно. Нужно было быть либо слепым, либо совсем не знать Хантера, чтобы не заметить, насколько чаще он стал улыбаться по сравнению с прошлым. Он чувствовал себя полезным членом одной большой семьи, и близкие люди регулярно находились рядом с ним. Он только начинал это чувствовать. Его ценили и любили. И до сих пор любят. Пожалуйста, останься. То, что произошло дальше, действительно можно было назвать чудом. Хантер открыл глаза. Что-то было не так с его глазами. Уиллоу сразу это заметила, но, в прочем, это было не так важно. Важнее всего, что он жив и снова дышит, вот только, узнав о цене своей жизни, он, наверное, сойдёт с ума или ещё того похуже. Всем было известно, насколько пернатый малыш был важен для этого парня. Как ему теперь об этом сказать? И кто должен будет ему об этом сказать? – Вы все в порядке? – почему даже сейчас он переживал о других, а не в кои-то веки о самом себе? Уиллоу не могла и отказывалась это понимать. Он выглядел всё ещё слабым, несмотря на то, что пытался выдавить из себя более убедительную улыбку. – Вообще-то, Флэпджек... – Не надо... Не надо. Я уже знаю. Сердце девушки разрывалось на части при виде его слёз. Он плакал беззвучно, но она почему-то чувствовала всю ту боль, что исходила из глубины его души. Он выжил, но только что потерял лучшего друга. Ужасная боль, слишком большая плата. Уиллоу знала, что словами утешить его будет никак невозможно. Слегка приподняв его всё ещё слабое тело, она крепко, стараясь в то же время не переборщить, обняла Хантера, радуясь при ощущении вновь распространившегося тепла. – Давай ты медленно сядешь, малыш. У тебя где-нибудь болит? – Камилла спрашивала его взволнованным, чрезвычайно ласковым голосом, касаясь его ноги, как бы давая знать, что она рядом и не оставит его при любом раскладе вещей. – Я в порядке, – последовал быстрый тихий ответ. Нет, он был совсем не в порядке. Его голос никогда не звучал так тихо, без ярости, гордости или радости. Он был разбит. Хантеру пришлось проделать огромный путь по принятию самого себя, сближению с кем-то другим, осознанию, что он нужен и по-настоящему дорог для кого-то, чтобы сейчас снова получить очередной удар по больному? Уиллоу злилась на судьбу, которая так издевалась над ним. Страшно злилась. – Можно я отойду ненадолго? Его вопрос оказался абсолютно неожиданным для всех присутствующих. Казалось, они забыли даже про портал, уставившись теперь только на Хантера. – Ты уверен? – Носеда старшая встревоженно спросила у подростка. – Ты всё ещё выглядишь не очень... Наверное, тебе пока лучше не вставать. А если ты уйдёшь, и тебе внезапно станет хуже... – Я ведь уже сказал, что в порядке. Я скоро вернусь. Мне просто надо... Побыть одному. Пожалуйста. Я вернусь через несколько минут. Возражать никто не стал, хотя некоторым очень хотелось. Уиллоу тоже не могла. Хантеру сейчас очень тяжело, тяжелее, чем могло показаться. Он просто героически держал это в себе, но ему нужно время для того, чтобы немного побыть в одиночестве. Ему это время с пониманием предоставят. Уиллоу быстро сообразила и подставила светловолосому своё плечо, когда тот в попытке встать слабо покачнулся и завалился чуть на бок. Придерживая его, девушка помогла ему подняться. "Ты не в порядке," – хотела она возразить. Но парень был настроен решительно. Оказавшись на ногах, когда девушка его всё ещё не отпускала, он посмотрел на Уиллоу грустными глазами, в которых читалась просьба. Парк замерла на долю секунды. Никогда прежде Хантер на неё так не смотрел. Это были не его глаза. Они не содержали никаких эмоций. Они сменили оттенок на светло-карий. Они были безжизненными. Так или иначе, Уиллоу пришлось убрать руку с его пояса. Слёзы высохли на её щеках, но боль в груди не отступала и становилась только сильнее. Правда, на Хантера было больно смотреть, и больше даже из-за того, что он не выражал никаких эмоций. Если бы он плакал или кричал, то можно было бы хотя бы понять, что творится у него на душе. Сейчас же неизвестно, о чём он думал. – Бедный мальчик... – миссис Носеда проводила уходящего Хантера сочувствующим взглядом. Она могла понять его лучше кого-либо ещё, ведь с горем утраты, к сожалению, знакома на личном опыте. – Может, нам стоит пойти за ним? – неуверенно предположил Гас, поворачиваясь к Камилле с немым вопросом о разрешении. – Нет... Нужно дать ему время смириться с этим. Мы не можем сделать для него большего, и только время способно залечить эту рану. Разумеется, Уиллоу понимала это. Но её не отпускали мысли о том, что Хантер останется один на один со своей болью, и она не может ему ничем помочь. Спустя долгое время она впервые чувствовала себя настолько бесполезной и беспомощной снова. Нет, это было неправильно. Он итак был один слишком долго. В этот раз она этого так не оставит. – Я всё-таки схожу, – решительно заявила Уиллоу, поднимаясь и отряхивая колени от грязи. – Просто проверю, как он... Он меня не заметит. Не думаю, что будет правильно сейчас оставлять его совсем одного. Было видно, что несколько секунд Камилла колебалась. Но всё же, в глубине души, она была согласна с ведьмой. Когда она потерпела утрату, у неё оставалась дочь, которая придавала ей радость и в некотором роде смысл жизни. В одиночку переживать подобное очень сложно. Мало ли, что человек может сделать с собой на эмоциях... Особенно когда эти эмоции не слишком хорошо контролирует. – Хорошо, – наконец дала она своё согласие. – Будьте осторожны. Мы, всё-таки, в лесу. Девушка послушно кивнула. ****************** Хантер не стал уходить далеко. Просто так, чтобы его не было видно. Держать себя на людях было трудно, но обнажать свою слабость перед самыми близкими ему он ни за что не хотел. Тем более, после того, что случилось. Белос снова воспользовался им, а Хантер снова позволил ему сделать это с собой. Его друзья могли пострадать. Именно его руками был убит Флэпджек. Он оказался слишком слаб, чтобы этому противостоять. Он не заслуживает жалости. Он так считал. Пустой лес встретил его темнотой и холодом. Парень почти что дрожал в единственной тонкой и мокрой футболке. Он давно уже не оставался один. Его мысли всегда сопровождались бодрым внушительным чириканьем. Непривычная тишина заставляла его сердце болеть, или, точнее, то, что у него было вместо сердца. Куда сильнее, чем новые раны. Опустившись на колени, он склонился над водой, вглядываясь в собственное размытое отражение. Вода была мутной. Утонув в ней, он рисковал пропасть навечно, и даже спустя много лет никто бы не сумел его отыскать. Странная мысль о том, что это было бы неплохо, стала неожиданной даже для самого парня. Он думал, что готов ко всему. Что ж, это было действительно так – с тех пор, как появился Флэп, если быть точным. Он всегда находился рядом с Хантером, не позволяя ему оставаться в одиночестве надолго. Он будил его по утрам и уговаривал ложиться поздним вечером. С ребятами он сблизился совсем недавно, и то по большей части благодаря Флэпджеку – иначе он мог бы прятаться в той дурацкой школе до самой своей смерти, которая наступила бы скоро от голода или чего-либо ещё. Окружающие относились к нему с неприязнью и подозрением, их можно было понять, но он – никогда нет. Даже когда парень совершал нечто не совсем хорошее, верный палисман был на его стороне. Всегда был. Независимо от того, какую сторону выбирал Хантер. Флэпджек давал ему некоторые советы, но ни в коем случае не давил на него, предоставляя ему время и возможность самостоятельно понять всю истину и принять правильное решение. В те времена он был единственным, кто на него не давил. – Зачем ты отдал за меня свою жизнь? Ты намного лучше меня, мудрее, ты... Ты... Настоящий... Настоящий – это не то слово. Белос считал палисманов опасными атрибутами дикой магии и внушал Хантеру то же самое. Однако сам парень куда больше походил на инструмент. Он был слишком глуп, чтобы сопротивляться воле своего хозяина. Он мог бы заметить эти некоторые странности раньше, если б только был достаточно умён. Светловолосый видел своё блеклое отражение в мутной воде. Карие глаза – совсем, как у Флэпа... А волосы... Не столь давно Уиллоу с аккуратностью их подстригла, но теперь они отрасли вновь. Словно бы давая понять, что ему не убежать от этого. Новые шрамы по всему телу саднили кожу, но на это Хантеру было плевать. Он смотрел на своё отражение и искренне его ненавидел. Теперь он ещё больше походил на Белоса, а новый цвет глаз будет всегда напоминать ему о том, что он сделал. Он убил Флэпджека своими собственными руками. Точно так же, как Филипп когда-то убил своего брата. Хантер всё больше становился на него похож. Ему этого не избежать. Скоро он станет совсем, как Белос, как бы ни пытался это изменить или замедлить. Он – чёртов клон, а его чувства и собственное сознание – лишь иллюзия. Он не способен быть самим собой. У него нет собственной личности. Он – чужая личность, никогда не был и никогда не будет собой. Его в принципе не должно существовать. Флэпджек был неправ в своих обратных убеждениях и жестоко поплатился за это. На следующем этапе Хантер станет ещё больше подобен чудовищу, которым он и был создан. Если только это не прервёт. Если он перестанет существовать... Он понимал, что друзья из-за этого, конечно же, расстроятся, но хотя бы будут в большей безопасности. А если он скоро станет совсем, как Белос? Все их старания тогда окажутся напрасными. Миру придётся терпеть ещё одного монстра, и неизвестно, когда это произойдёт. Нужно остановить это раньше. У него не останется выбора. Он должен умереть, чтобы прекратить это. – Хантер, ты меня слышишь?! Дыши, прошу тебя! Как-то темно было в его глазах...Он больше не видел воды, но чувствовал тяжесть. Тяжесть, которая осядала на него. Он не понимал, что происходит, но чувствовал, что по какой-то причине не может дышать. Нет, он пытался, но у него не получалось. Он словно бы позабыл об этой жизненно важной функции. – Давай, вместе со мной, – знакомый голос умолял его, хоть и пытался звучать как можно ровнее и спокойней. Несмотря на всю явную фальшь, это подействовало. Он услышал несколько глубоких вдохов, прежде чем смог сделать один самостоятельно. После того, как нужный воздух проник в его лёгкие (или что у него там), Хантер почувствовал внезапную боль, поразившую всё его тело. Сильный кашель раздирал ему горло, доставляя невыносимую боль в области грудной клетки. Шрамы теперь жгли сильнее кипящего дождя. Чисто инстинктивно, его тело само подняло его в вертикальное положение. Вслед за болью начало проявляться и зрение. Чёрные точки перед глазами рассеивались по мере того, как он кашлял. Это было настоящим испытанием. Ему казалось, словно он способен умереть во второй раз. Его ослабленное тело точно уже рухнуло бы на землю без должной поддержки. Что-то погладило ему спину. Эти движения были плавными и успокаивающими, в то время как юноша сам готов был сойти с ума. Хантер продолжал мучительно кашлять, но это становилось слабее, и вот уже он мог сделать между приступами хотя бы несколько вдохов. Затем боль отступила, и он снова мог дышать. Зрение и слух вернулись к нему, как и восприятие окружающего мира. Но руки не убирались. Уиллоу всё ещё придерживала его и гладила по спине, в то время как он глубоко дышал. Голова ещё немного кружилась, но постепенно его нервы приходили в норму. Он может дышать, ему в этом помогают. Всё хорошо. – Ты меня с ума сведёшь... Перестань уже так пугать, – Парк заключила Хантера в осторожные объятия, осторожные настолько, как будто бы боялась повредить его ещё больше одним своим неловким движением. – Что... Случилось? Почему ты здесь? Нет, Хантер помнил, что ушёл, попросив оставить его одного... Если так, то что здесь делала Уиллоу? Девушка нашлась ответом не сразу. Она отпустила парня и взглянула на него с видимым чувством вины, образом провинившегося щенка. – Тебя не было некоторое время, и я пошла искать тебя. Мы собираемся возвращаться на Кипящие острова, – Уиллоу некоторое время помолчала. Эта пауза вновь показалась бывшему стражу немного странной. – Ты тяжело дышал, это было слышно издалека. Ты почти потерял сознание... Во имя Титана, не делай так больше! Она снова обняла его, на этот раз крепче. Слабый румянец вновь прилил к его щекам при этих странных ощущениях. Довольно смешанных. Он всегда чувствовал это, когда находился рядом с девушкой, и не мог понять, что это и почему оно так происходит. Уиллоу уже обнимала его. Это всегда было приятно, и отличалось от тех чувств, которые возникали у него при общении с Гасом или Луз. Он одновременно и боялся, и сходил с ума от радости. Будет ложью ошибочное заявление о том, что новые объятия подруги не заставили его почувствовать себя хоть чуточку лучше. Титан, он ведь уже лежал у неё на коленях, но попросту тогда не сконцентрировал на этом внимания. – Нет, подожди, не вставай, – женские руки с достаточно большой силой надавили на его плечи, аж до лёгкой болезненности, предотвращая его попытки подняться на ноги. – Ты же сказала, что вы собирались уйти... – Подождём. Ты не можешь идти в таком состоянии. Это... Ненормально, Хантер. Я знала, что у тебя есть проблемы с дыханием во время стресса, но не думала, что всё настолько серьёзно. Ты нервничал слишком сильно. Он снова всё портил. Только не в этот раз, нет... – У тебя что-нибудь ещё болит? Хантер слабо покачал головой в знак отрицания. Опять о нём заботился кто-то другой. Последовал вздох. – Я понимаю, что ты чувствуешь... Могу снова уйти, если захочешь. Но я рядом, если нужно будет поговорить. Мы все рядом. Все рядом. Как глупо. Они просто ещё не в курсе... Вот тогда-то и посмотрим, кто останется рядом. Наверно, никто. Даже Луз должна была уже понять, насколько это бессмысленно и опасно. Но он не хотел, чтобы Уиллоу уходила. – Его больше нет. Это неправильно, – тихо произнёс Хантер тихим и слегка охрипшим от продолжительного кашля голосом. Снова повисла немая пауза, вот только в этот раз ему стало всё равно. – Он отдал свою жизнь за тебя, – удручённо произнесла Уиллоу. – Он погиб не напрасно. Он хотел защитить тебя. – Но я не смог защитить его. – Хантер... – Лучше бы он этого не делал. Меня вообще не должно здесь быть... От последних слов Уиллоу едва ли рот не открыла. А он – всё с тем же равнодушием. Или же это не равнодушие? Почему он внезапно сделался таким спокойным, хотя ещё минуту назад почти задыхался на эмоциях? – Что это ты такое говоришь?! Я понимаю, что тебе плохо, но не смей даже думать о таком, ты меня понял? Что ж, прозвучало весьма угрожающе. Парень слабо усмехнулся, лёгкая безобидная ухмылка дотронулась его лица. Напоминало те времена, когда они веселились всей компанией. Этого больше не было и вряд ли когда-то будет, а если и будет, то будет по-другому. – Я говорю правду. Меня правда не должно здесь быть. Я даже не настоящий ведьмак, понимаешь? Она не понимала. Уж не сошёл ли Хантер с ума на нервной почве? Неужто потеря Флэпджека настолько его потрясла? Почему-то недавние слова Луз всплыли со дна её подсознания. – О чём ты? – осторожно спросила она. Хантер не был уверен, что готов к признанию. Он вообще ни в чём не был уверен. Но уже было как-то без разницы. – Я... Я Мрачный Ходок. Прости, что не говорил раньше. Наверное, ты теперь ненавидишь меня. Я был создан на подобии... Брата Белоса? Я не знаю точно. Факт в том, что меня нет. Я просто клон того охотника на ведьм, вот и всё. Это оказалось не так просто, как он думал... Молчание Уиллоу разрывало его сердце на тысячу мелких кусочков. А ему казалось, что всё стало безразличным. Дышать снова становилось немного трудно, но спасительная рука вновь легла на его спину. – Ты говоришь ерунду. Хантер, даже если так... Почему я должна тебя ненавидеть? – кажется, она искренне недопонимала. – Почему? Хах, ты ещё меня спрашиваешь, почему? Посмотри на меня! Никого не напоминает?! Он резко отстранился, повернувшись и стремительно, с искрой безумства, посмотрев ей прямо в глаза, предоставляя себя к лучшему рассмотрению. Он рассчитывал, что длинные волосы и новые шрамы вызовут у неё мгновенную ассоциацию, но девушка только покачала головой. – Внешность ничего не доказывает. Ты не такой, как они. У тебя доброе сердце. – У меня нет сердца. – Ошибаешься. Ты не хочешь заставлять людей страдать. Тебе нравится проводить время с нами. И нам нравится проводить время с тобой. Иначе как ты объяснишь тот факт, что смог противостоять Белосу? На это Хантеру было нечего ответить. – Мы любим не Белоса или того парня. Мы любим тебя, Хантер. Потому что нас с тобой связывают общие воспоминания, потому что мы знаем тебя. Ты не такой, как они, и никогда таким не станешь. Флепджек знал это. Он хотел, чтобы ты жил, потому что ты заслуживаешь обычной жизни. Да, он и сам говорил что-то подобное. Вероятно, Хантеру стоило прислушаться раньше. – Я не смог защитить его... – Но это не твоя вина. Все мы совершаем ошибки, знаешь... Поэтому и оказались здесь. Ты хотя бы не совершаешь зло намеренно. А то, что не смог победить Белоса... Хантер, его пока что никто не смог победить. Никто не требовал этого от тебя. Пожалуйста, перестань говорить такие вещи. Он просто молчал, опустив глаза к земле. – Посмотри на меня. Бывший солдат, будто бы по приказу, неохотно поднимает голову. Усталые и теперь уже карие глаза встречаются с ней взглядом. Кожа вокруг его глаз была покрасневшей, некоторые пряди волос были в беспорядке и свисали на лицо, как некогда раньше. Шрам на щеке тоже был добавившимся элементом. – Ты не виноват, – с нежностью проговорила она, осторожно вытянув руку и коснувшись его плеча. Парень внезапно вздрогнул, крепко зажмурив глаза и чуть простонав, болезненно сморщив лицо. – Титан, прости, я не хотела! Они... Сильно болят? – Если к ним прикасаться, – светловолосый держался за больное место, отказываясь его отпускать, но мысленно коря себя за это проявление слабости. – Прости... А если я трогаю здесь – больно? – она снова протянула руку, в этот раз смелее, и коснулась старого шрама на его щеке. Болезненной реакции не последовало, однако некоторая розоватость распространилась по всему его лицу. – Н-нет... – медленно ответил он, задержав взгляд на обеспокоенном лице Уиллоу. Что ж, по крайней мере, теперь его глаза выражали какие-то эмоции. Кожа Хантера была промокшей и холодной. Уиллоу осторожно провела большим пальцем по небольшому шраму. Почему он вообще был? Разве в замке было мало целителей? Парк не решилась об этом спрашивать. Кожа на месте шрама оказалась засохшей и немного шершавой, но вне этого участка – гладкая, бледная и даже мягкая. – Ты вообще что-нибудь чувствуешь? – она с наблюдательностью вглядывалась в его лицо, ожидая реакции на свои прикосновения. – Не знаю, эм... Это приятно? На самом деле, бедный парень уже не знал, куда девать глаза от чрезмерного смущения. Его пульс участился до такой степени, что ему становилось жарко – и это при том, что он всё ещё в мокрой одежде и на холодном ветру. Тактильный контакт пробуждал множество эмоций внутри блондина от глубокого сна. Лёгкие касания. Тепло и небольшая щекотка. Почему это так будоражило его? Почему обычные прикосновения заставляли его испытывать такую радость? – Тебе идёт твой новый цвет глаз, – сказала Уиллоу, чем, казалось, удивила Хантера. – Но он не мой... Он принадлежал... – Но я всё равно считаю, что тебе идёт, – перебила девушка. – Знаешь, это не просто так. Я думаю, это означает, что он не умер, а стал частью тебя... Такое может быть? Парень промолчал. Было видно, что вопрос Уиллоу его самого заставил хорошенько задуматься. Они имели смысл. Это не могло произойти просто так. Возможно, Хантер больше никогда не услышит радостного щебетания своего маленького друга, но крошечная надежда на то, что Флэпджек всё ещё может присутствовать с ним хотя бы в такой форме, поселилась в его груди. – Наверное... Если честно... Ты, наверное, решишь, что я сумасшедший, но мне кажется, что я всё ещё слышу его голос в своей голове, – точно так же он слышал Белоса на протяжении нескольких дней. Может ли это быть как-либо взаимосвязано, или же это, в самом деле, всего лишь желания глупца, отказывающегося принимать жестокую реальность? – Я так не думаю. Она действительно не думает так? Нет, она не могла лгать. Хантер знал, как различать ложь по выражению лица. Поэтому солгать гораздо легче, когда на тебе маска. Наверное, в этом было одно из преимуществ его старой работы. Наверное, поэтому император всегда уговаривал его снять маску при обсуждениях или отчётах о прошедшей миссии. По глазам Уиллоу он мог сделать вывод, что она говорит искренне. Но вот что его действительно смущало – так это то, что она всё ещё не убирала руки. Не то, чтобы ему не нравилось – напротив, эти прикосновения были ему приятны. Он ощущал тепло на собственной щеке, которое переходило в жар от прилива румян, и мог слышать приятный, сладостный цветочных запах. Большой палец девушки всё ещё ласково поглаживал место шрама, как будто бы ему очень нравилось дотрагиваться до неровностей кожи. Это затягивалось даже слишком надолго. Это было уже не простое прикосновение. Внутри него всё сжалось, как под воздействием заклинания. Он сам не понял, когда конкретно это произошло... И что произошло вообще. Важнее всего то, что, когда Уиллоу приблизилась к нему, он не сопротивлялся от слова совсем. Милые черты её лица, согнутые в волнении брови, чуткие зелёные глаза. Она всматривалась в него с крайней внимательностью. Хантеру хотелось отвести глаза, но он не мог этого сделать. Уиллоу смотрела прямо на него, и в определённый момент он почувствовал тепло на собственных губах. Он не знал, что делать в таком случае. С ним это происходило впервые. Никто никогда не целовал его прежде, но в его мозгу при этом что-то странно щёлкнуло. Волна тепла пронеслась по его дрожащими телу. Девушка всё ещё держала руку на его щеке, а её мягкие пружинистые губы нежно его целовали. Это касание было непохоже ни на одно другое – ни на дружеское похлопывание по плечу, ни на приветственные "кулаки", ни даже на объятия. Наверное, самое нежное из всех, что он когда-либо на себе чувствовал. Он не хотел прекращать это. Даже когда Уиллоу отстранилась, он всё ещё чувствовал её губы на своих, и, наверное, ничего бы даже не понял, если б только не открыл глаз. – Что это... Было? – парень был в полном замешательстве – от того, что происходило, и от того, что это перестало происходить. Почему это случилось? Он много раз видел, как Эмити и Луз делали нечто подобное, но, честно говоря, не совсем понимал, для чего. Это просто невозможно было объяснить. Наверное, ему надо было самому прочувствовать это, чтобы понять. Девушка не торопилась отвечать. Теперь уже Парк прятала глаза, как будто бы они соревновались в этом. Ей что-то не понравилось? Он что-то сделал не так? Ведьма сама захотела поцеловать его, однако теперь в душе парня поселился страх, что он не смог оправдать её надежд. – Пойдём. Ты... Ты всё ещё мокрый, и в одной футболке, к тому же. Можешь простудиться. Не дожидаясь ответа, она встала, по привычке отряхнув платье. Её красивое чёрное платье с милым демонический хвостиком – всего лишь декорация, но ей шло. Эта ведьма намеревалась свести Хантера с ума. Он до сих пор не понимал, зачем она поцеловала его. Нет он этого хотел, никто и не думал отрицать столь очевидного факта, но совсем, совсем не ожидал. Она пыталась его утешить. А потом поцеловала. А потом... Потом стала уходить. Он ничего не понимал. Быть может, это её раздражало? – Стой, Уиллоу, – он неуклюже поднялся на ноги, покачнувшись, но сумев удержать равновесие, и быстрым шагом пустился следом за девушкой. О нет, она в самом деле собиралась бросить его? – Подожди, – она и правда остановилась, но не повернула головы, продолжая упрямо склонять её книзу. – Ты... Ты расстроена? Я что-то сделал не так? – Пообещай мне кое-что, ладно? Она всё ещё не поворачивала в его сторону головы, и это с каждой секундой пугало Хантера всё больше. Так или иначе, желая скрыть свой страх, он медленно кивнул. – Хорошо. Что я должен пообещать тебе? Благо, он был готов услышать всё, что угодно, и принять это с достоинством. Пообещать, что больше никогда не будет целоваться, потому что у него получается ужасно? Что он никому не расскажет о том, что только что случилось, потому что это был настоящий позор? Уиллоу повернулась к нему. На её глазах выступили капельки слёз, но она не позволяла себе плакать. – Не жертвуй собой. Ты мог умереть... Нет, ты умер! Мы могли уже не вернуть тебя! – предательские слёзы всё же выступили в большем количестве. Девушка упрямо сморгнула их и продолжила. – Я понимаю, что ты хотел защитить нас. Мы ценим это, но не когда ты делаешь это ценой своей жизни. Я не хочу торопить тебя признать то, что теперь мы семья или что-то в этом роде, зная, через что ты прошёл... Но мы любим тебя! Мне плевать, кто ты, Хантер, хочешь верь, хочешь нет! Это не может изменить моего отношения к тебе. Ты не такой, как Белос. Ты лучше него. Ты больше не один, даже если пока отказываешься воспринимать это. Он не отказывался. Он просто... Просто не знал. Не знал, как на его признание отреагируют, не знал, как отнесутся к нему после всего. Он был счастлив, что хотя бы двое, знали истину, его приняли. Значит, всё не так плохо. Значит, он действительно всё это время просто всё усложнял. Интересно, расскажет ли теперь Уиллоу остальным? – Я пока никому не скажу, – словно бы прочитав мысли светловолосого, тихо сказала ведьма, поправляя сползающие очки. – Ты сам скажешь, когда будешь готов. И поймёшь, что бояться было нечего. Но пообещай. Мог ли Хантер обещать это? А если, допустим, её жизнь окажется под угрозой, разве сможет он не рисковать своей собственной? Он никогда не видел прежде, чтобы Уиллоу плакала. Капитан демонстрировала ему лишь свои сильные стороны, которые и были так привлекательны, очаровательны и вместе с тем хранили какую-то загадку. Она – сильная девушка, которая не плакала даже в такие моменты, когда ему самому становилось страшно до ужаса. Если его смерть так её расстраивает, то он не будет умирать. – Я обещаю. Ради тебя и ради него. Он снова коснулся собственной груди, но на этот раз упоминание друга вызвало на его лице улыбку с проблесками лёгкой грусти в карих глазах. Флэпджек был с ним. Он часть его, он рядом, он всё видит и слышит. Хантер по-настоящему чувствовал это. Может, настойчивое чириканье в его голове и вправду не галлюцинации? Его цвет глаз говорил об этом. Убедительное обещание успокоило девушку. Сняв свои очки, она осторожно вытерла кулаком глаза, после чего вновь надела их на себя. Всё это заняло лишь несколько секунд. Она действительно сильная, физически и эмоционально. – Идём. Идём домой. В этот раз, после предложения, они действительно пошли, поскольку Парк внушительно взяла отстающего за руку. Снова тепло. На этот раз не так страшно. Дрожь наконец отпустила его, но вот румянец ещё присутствовал. У него теперь был дом. Везде, где были его друзья. Где была она. Он идёт домой.