***
Однако он понимает, что не может остаться здесь на всю ночь, чтобы закончить работу, хотя, возможно, и хотел бы. Кроме того, сотрудники так добры и отзывчивы к нему, хотя и так много работают. Они заслуживают того, чтобы отправиться домой и немного отдохнуть. — Да, ты прав, хён. Спасибо всем, что помогли мне, — с улыбкой благодарит Рики сотрудников, сидящим в комнате. Они широко улыбаются в ответ, а Хва-Ён ласково взъерошивает его волосы. — Нет проблем, малыш, увидимся завтра. Возвращайся в целости и сохранности, хорошо? Рики кивает, собирая свои вещи, и они с сотрудниками убирают всё на место, чтобы вернуться к работе завтра вечером. Он надеется завтра закончить работу, а может быть, и довести её до полного завершения. — Увидимся, пока, — он машет рукой, а менеджер обнимает его за плечи и осторожно выводит из комнаты.***
Они подъезжают к общежитию и менеджер ненадолго оборачивается, с гордой улыбкой смотря на Рики. — Ты отличный парень, Рики, и то, что ты делаешь для хёнов, очень мило, — Минджун улыбается, похлопывая его по плечу. — Спасибо, хён, — улыбается он. — Иди отдохни, малыш, завтра в то же время? — спрашивает Минджун слегка поддразнивая его. — Ты знаешь, что это так, — подмигивает младший, выходя из машины. Он направляется к входной двери общежития и в последний раз машет рукой на прощание менеджеру, после чего вставляет ключ в замок и открывает дверь. Рики закрывает её за собой, снимает ботинки и вешает куртку на вешалку. В общежитии довольно тихо, и он решает, что все уже спят, и он рад присоединиться к ним. Рики переступает порог кухни и только тогда понимает, что в коридоре, где находится гостиная, включен свет. Похоже, никто не спит. Он тихонько спускается в холл и с удивляется увидев там всех хёнов. Теперь уж он точно может сказать, что никто не спит, и все они выглядят… сердитыми? У него неприятно сводит живот от волнения. — Привет, хёны… — Ты что, не знаешь, как отвечать на звонки, Рики? — Джей резко перебивает его, и от злости в его голосе макнэ становится не по себе. — Уже час ночи, а ты только сейчас вернулся домой. Какого черта, Рики? Ты уехал несколько часов назад и ничего не сказал нам о том куда или зачем. С чего ты решил, что это разумная идея? — нетерпеливо продолжает Джейк. Рики немного ошарашен, потому что он всегда терпелив и мил с ним, а сейчас — полная противоположность. — Ты занимаешься чем-то всю неделю, что, черт возьми, такого важного ты делаешь, что у тебя есть причина возвращаться домой в такой нелепый час? — спрашивает Хисын. Рики сглатывает, хотя и немного нервно, но ему удается придумать убедительную ложь. — Я просто занят работой над танцевальным проектом, хён. Это что-то важное, но вы не волнуйтесь за меня, всё в порядке. — Ты думаешь, мы поверим в это, Рики? Ты занимался этим всю неделю и только сейчас дал нам в лучшем случае туманное объяснение? — стонет Сонхун. — Над чем ты работаешь? — спрашивает Сону, глядя на него. — Это обычный танец, я просто тренируюсь для того, что уже давно хочу поставить. Пока ничего другого сказать не могу, — Рики старается сохранять спокойствие, чтобы никто не разволновался ещё больше, но хёны явно не в восторге от его ответа. — Ты ужасно безответственный, Рики. Проект или нет, но отправь нам простое сообщение. Тебе семнадцать, а не пять, — закатывает глаза Джей. Рики чувствует себя немного обиженным этим замечанием, но пытается сказать что-нибудь, чтобы успокоить старших. — Хёны, всё в порядке. Я нахожусь в здании HYBE, со мной менеджер и сотрудники, там всегда есть охрана, так что со мной ничего не случится, — Рики пытается немного разрядить напряжение. — Это не имеет никакого значения, Рики! — огрызается Хисын. — Мы так устали каждый раз ждать тебя. — Ты ещё ребенок, так что, конечно, мы должны заботиться о тебе, поскольку ты явно недостаточно ответственен, чтобы делать это самостоятельно, — раздраженно добавляет Чонвон. — Ты заставляешь нас беспокоиться о себе, а сам отмахиваешься от этого, как неблагодарное отродье, — возмущается Сонхун. — Если ты собираешься вести себя как безответственный ребенок, то перестань заставлять нас беспокоиться, — Джейк закатывает глаза, делая акцент на слове «ребенок» и это ужасно глубоко врезается в сердце Рики. — Последние три года нам приходится нянчиться с тобой каждый день, черт возьми. Тебе уже почти восемнадцать, Рики, мы устали от этого, — ворчит Сону, откидываясь на спинку дивана. Сердце замирает в груди от того, насколько обидными были слова хёнов. Как будто все они по очереди вонзали ножи прямо в его сердце, а затем просто ввязли и вырывали его из груди, издеваясь над ним словами, причиняющими наибольшую боль. Чувствуя, что на глазах наворачиваются слёзы, он разворачивается и уходит из гостиной, чтобы никто не видел как он плачет. Рики спешит по коридору, поднимается по лестнице, заходит в их с Чонвоном общую комнату и падает на кровать, плача в подушку. Слова хёнов повторяются в голове, и он слышит только их. Их слова всегда значат для него так много, они имеют наибольший вес и придают уверенности, когда это необходимо. И теперь он не может не думать о том, что, возможно, они правы, может он и правда безответственный и невоспитанный ребенок. Всю последнюю неделю он обременяет всех тем, что приходит домой поздно вечером, и хотя бы один из старших всегда ждет его. До сих пор он не давал им никаких объяснений, так что, возможно, их гнев и недовольство вполне обоснованы. Однако от этого их слова не становятся менее обидными. Поэтому Рики просто лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку, чтобы заглушить рыдания — его чувства ранили те, кого он больше всего любит.***
На следующее утро он просыпается и его встречает мертвая тишина. Он сбрасывает с себя одеяло и немного морщится от того, как противно ощущается на лице засохшие слезы и небольшого количество соплей. У них сегодня выходной, и хотя он обещал себе пойти и поработать над подарком для хёнов, желание сошло на нет. Плач, похоже, высосал из него всю энергию. Он тихонько выходит в коридор и направляется в ванную, чтобы принять теплый душ и умыться, надеясь, что после этого будет чувствовать себя не так отвратительно и сможет поговорить с хёнами. Как только он берется за ручку, она открывается, и на пороге появляется Сонхун. Глаза Рики удивленно расширяются, и он немного отступает назад, чтобы дать ему выйти из ванной. — Привет, хён, — тихо говорит он. Сонхун только тихонько фыркает, проходя мимо и направляясь по коридору в свою комнату с Сону, похоже, ничуть не обеспокоенный тем, что полностью проигнорировал макнэ. Рики знает, что он неразговорчивый с утра, но он гораздо менее ворчлив и неприветлив, чем Джей или Джейк. Хотя эти двое никогда не бывают неприятными, просто не очень разговорчивы, пока не позавтракают. Но Сонхун всегда здоровается со всеми, особенно с ним. Старший никогда не игнорирует его так, как сейчас. Слезы снова застилают глаза и он заходит в ванную, запирая за собой дверь, чтобы никто не видел, как он плачет.***
— Доброе утро, хёны, — здоровается Рики, заходя на кухню, где сидят и завтракают остальные — без него, замечает он через секунду. Он не должен обижаться или расстраиваться, но сердце болезненно сжимается в груди. Они все собрались здесь, и только его одного не хватает. Складывается такое ощущение, что они специально оставляют его без внимания, особенно на это указывает то, что его тарелки нет на столе. Они всегда раскладывают тарелки на всех, даже если начинают есть без кого-то одного, его тарелка всегда стоит на своем обычном месте. Хёны также полностью игнорируют его приветствие, не удостоив его даже взглядом и продолжают разговаривать между собой. Рики кажется, что он ещё никогда не чувствовал себя таким подавленным. Он, наконец, осознает, что его тарелка с завтраком стоит в микроволновке, и берет её, торопясь выйти из кухни на балкон, не желая, чтобы остальные видели, как сильно он страдает. Блинчики, которые он ест, нехарактерно соленые, но Рики старается не обращать на это внимания. К сожалению, ситуация не меняется в лучшую сторону. Он возвращается в дом и никто из хёнов не обращает на него внимания и, что хуже всего, не произносит ни слова. Они наказывают его своим молчанием и после целого дня игнорирования он сдается. Он всегда был упрям и пытался наладить отношения с ними, но в этот раз он просто выдохся. Хёны такие же упрямые, как и он сам, и он знает, что если проявит нетерпение или раздражение, то разговор ни к чему не приведет. Но и вчера вечером, когда Рики проявил терпение и понимание, у них ничего не получилось. Рики выключает лампу на прикроватной тумбочке и ложится в постель, Чонвон следует за ним, ведь завтра у них танцевальная практика. — Спокойной ночи, хён, — он говорит неуверенно, но достаточно громко, чтобы лидер услышал его голос в тишине общежития. В ответ он получает лишь тихий вздох, после чего старший выключает свет.***
Рики смирился с тем, что его игнорируют утром на следующий день, но по мере того, как день продолжается, а время их ухода на тренировку приближается, он решает, что не позволит этому продолжаться. У них впереди четыре часа тренировки, во время которой они должны находиться в одном помещении и как-то взаимодействовать друг с другом. Он изводит себя мыслями о том, что, возможно, они правы и имели в виду то, что сказали два дня назад, но Рики всё равно больно. То, что они сказали, ранило его до глубины души, и он не хочет чувствовать эту ноющую боль в сердце. Груз таких негативных и ужасных чувств просто тянет его вниз. До отъезда остается около часа, поэтому он собирается с силами и делает глубокий вдох перед тем как пойти и наконец поговорить на чистоту. Он не должен нервничать, но после того, что случилось в прошлый раз, не может побороть чувство тревоги. Рики никогда не любил конфликты, тем более с собственными мемберами. Он направляется в гостиную, где, к счастью, все уже собрались, кто-то что-то смотрит в телефоне, а другие болтают между собой. — Хёны? — тихо зовет он, входя в комнату. Его встречает молчание, хотя Чонвон и Хисын мельком смотрят на него, а затем возвращаются к своим делам. Рики обижается, так как они взглянули на него только для того, чтобы снова отвести взгляд и полностью его проигнорировать. — Хёны, перестаньте! Я понимаю, что вы расстроены, но не могли бы вы перестать относиться ко мне, как-будто меня тут нет? Может, мы просто поговорим? — Рики громко возмущается. — О чем говорить, Рики? О том, что ты настолько эгоистичен, что ведешь себя так безответственно и задерживаешься в HYBE до поздней ночи? — Джей только фыркает и закатывает глаза. — Даже не пытайся оправдаться. Мы все услышали более чем достаточно твоего бреда, — Сонхун закатывает глаза. — Зачем тебе все эти дополнительные тренировки, Рики? Я думал, что ты, в конце концов, танцевальный гений, — тон Сону насмешливый, и его слова выбивают из легких Рики воздух, сдавливая в груди. — Может, он и вправду не такой, если ему приходится каждый вечер вот так оставаться, — с издевкой говорит Хисын, бросая короткий взгляд на Сону, а затем снова обращаясь к Рики. — На самом деле не так уж и сложно взять на себя ответственность за свои поступки, Рики. Тебе семнадцать лет, и ты не дурак. Хоть раз подумай головой? — сурово говорит Джейк. — Я начинаю сомневаться, что у него хватит мозгов, — Чонвон хмыкает себе под нос. Вот это… это действительно больно. Рики всегда переживал насчет своих интеллектуальных способностей. Он никогда не отличался академическими способностями и не раз слышал, как люди называли его глупым. Чонвон знает об этом как никто другой, знает, что он боролся с мыслью о том, что глупый, хотя на самом деле это не так. Чонвон всегда убеждал его в том, что школа и образование не определяют интеллект и что он умен во многих других отношениях. Но он, человек, которого Рики считает одним из своих лучших друзей, использовал одну из самых больших его неуверенностей в себе и бросил её ему в лицо. И именно это становится переломным моментом, точкой невозврата. Хёны всё ещё выглядят насупленными и ничуть не раскаивающимися, и он понимает, что если сейчас попытается что-то сказать, то у него случится истерика. Поэтому, он просто разворачивается и убегает прочь. — Куда это он собрался? — Рики слышит, как Джейк спрашивает у остальных. — Наверное, опять в здание компании, надо же ему как-то поддерживать имидж «танцевального вундеркинда», — насмешливо отвечает Сонхун. От этого Рики становится ещё хуже: на глазах наворачиваются слезы, и он, громко плача, спешит к лестнице, желая спрятаться подальше и позволить себе выплакаться. Он бежит вниз, но слезы начинают застилать глаза, и он плохо видит ступеньки. Когда он добегает до средней ступеньки, то не может ясно разглядеть её, теряет опору и не успевает схватиться за перила. Он оступается и падает с лестницы, больно ударяясь о дерево боком, руками и ногами. Рики сильно ударяется головой о перила, прежде чем скатиться вниз на пол. Голова кружится, перед глазами плывет, и он ощущает, как тяжелеют веки. Рики с трудом соображает, и, несмотря на то, что пытается держать глаза открытыми, они закрываются, и всё вокруг поглощает тьма.***
Проходит целый час после того, как Рики выбежал из дома, и хёны немного успокоились, хотя всё ещё злятся на него. Они хотят, чтобы макнэ мог сам позаботиться о себе и быть ответственным. Они же не просят многого, верно? То, что он делает, затрагивает всех, и он должен учитывать это. Они сожалеют, что накричали на него, но, честно говоря, не настолько, чтобы идти и извиняться. — Пойдемте, ребята, машина ждет нас на улице. Поехали на тренировку, — объявляет Чонвон. Все кивают в ответ и хватают свои сумки, разбросанные по комнате, направляясь через кухню к выходу из дома. — Подождите, а где Рики? — спрашивает Сону. — Сону, судя по его поведению на этой неделе, он уже там, — отвечает Хисын, закатывая глаза. Все садятся в машину и здороваются с водителем, везущим их к зданию. Прибыв на место, они поднимаются наверх, в тренировочный зал, и удивляются, увидев там только своего преподавателя танцев, а Рики нет. — Добрый день, сонсэнним, — хором говорят ребята. — Добрый день, мальчики! — приветствует хореограф, глядя на них в замешательстве. — А где Ни-Ки? — Погодите, так его здесь вообще нет? — спрашивает Сону. — Нет, его нет, я не видел его с тех пор, как приехал сюда, а приехал я несколько часов назад. Если бы он был здесь, я бы его увидел, — мужчина качает головой. — Я позвоню ему, — Джей достает телефон и набирает номер Рики. Он включает громкую связь, но из аппарата раздается только гудки, эхом разносящиеся по комнате, а затем звонок переходит на автоответчик. — Наверное, он просто игнорирует нас, — Джейк тихо говорит остальным. — Давайте пойдем и поищем его, а ты, Вони, позвони менеджеру и узнай, не видел ли он Рики, — инструктирует Хисын. Все разделились на три пары: Чонвон идет с Хисыном, чтобы позвонить менеджеру и узнать, не знает ли тот, где находится макнэ. Даже если Рики на них обиделся, зачем ему пропускать тренировку? — Алло, Чонвон-а? — раздается в динамике голос менеджера. — Привет, Минджун-хён. Мы пришли в здание на тренировку, но Рики здесь нет, хотя мы думали он уже приехал. Мы ищем его, но никто из нас не может его найти, — Чонвон говорит мужчине, стараясь объяснять всё несколько туманно, так как не хочет, чтобы менеджер знал, что именно произошло. — Это совсем не похоже на Рики. Вы слышали, как он вышел из общежития раньше вас? — обеспокоенно спрашивает Минджун. На заднем плане Чонвон слышит звук заводящейся машины. Они переглядываются между собой, потому что нет ничего не слышали. Никто из них не слышал ни ухода Рики, не звука закрывающейся двери. Они вообще ничего не слышали после того, как их донсэн вышел из гостиной с очень расстроенным видом, и только сейчас к ним приходит полное осознание этого. — Ну, насчет этого, хён… не совсем? — Чонвон отвечает нерешительно, понимая, что Минджун наверняка догадается, что что-то не так. Он относится к ним как к своим собственным детям, и за те годы, что они вместе, он знает их как свои пять пальцев. — Чонвон-а. Что случилось? — спрашивает он намного холоднее и озабоченнее. — Мы поссорились, и Рики убежал, но мы не слышали, чтобы он выходил из общежития и решили, что он уехал без нас, — вздыхает лидер. Хисын и Чонвон слегка вздрагивают, услышав вздох менеджера, и чувствуют себя виноватыми, так как наконец-то немного приходят к пониманию того, что произошло за последний час. — Я поеду в общежитие и проверю, там ли он. Если что-то узнаю, позвоню, — холодно говорит Минджун и кладет трубку. Старший и лидер больше ничего не говорят, продолжая идти, надеясь, что в своем ослепленном гневе они не пропустили, что их младший всё ещё находится в общежитии после их ухода. Через двадцать минут они собираются в тренировочной комнате, но никого кроме них там нет. Чонвон и Хисын рассказывают свой разговор с менеджером, и после этого все выглядят гораздо более виноватыми, поскольку на них снизошло осознание собственных поступков. — Его здесь нет, мы спрашивали участников других групп, сотрудников. Никто не… Джейка прерывает звонок телефона Чонвона. Все поворачиваются к лидеру, достающему аппарат из кармана. Он смотрит на экран и видит, что звонит не кто иной, как их менеджер — Минджун. Чонвон быстро отвечает на звонок и включает громкую связь. — Минджун-хён? — Рики в больнице, всё плохо. Все вы немедленно отправляйтесь сюда, — Минджун срывается на крик, после чего вешает трубку. Он очень зол и они никогда не слышали этого доброго и терпеливого человека таким. Сердца всех уходят в пятки, и они смотрят друг на друга взглядом, который говорит только об одном. Что, черт возьми, произошло?***
Поездка в больницу длится тридцать минут из-за пробок, а подъем на лифте на этаж, где находится палата Рики, кажется вечностью. Как только двери открываются, все направляются в палату в частном отделении интенсивной терапии. Их макнэ в отделении интенсивной терапии. Он ранен, а никто из них об этом даже не догадывался. Прибыв в палату номер десять, они открывают дверь, и сердца будто останавливаются в груди от открывавшегося вида. На стуле у кровати Рики сидит менеджер, а их младший лежит на постели в больничном халате. Его кожа бледная, в руке — капельница, а на лице — кислородная маска. От этого зрелища им становится плохо. — Вы все! — резко говорит Минджун, как только замечает их. — Да что с вами со всеми такое? Рики, ваш младший был в общежитии без сознания один, и никто из вас ничего об этом не знал! Он лежал внизу лестницы, когда я нашел его, уже без сознания, вокруг лужа крови, и он всё ещё истекал ей, когда я положил ему на голову полотенце и вызвал «скорую»! — с каждым словом Минджун всё больше и больше злится, а каждая описываемая им деталь ещё сильнее усугубляет чувство вины. — Врачи сказали, что всё серьезно, всё плохо, но могло быть и хуже, если бы я не нашел его, — менеджер вздыхает, потирая лоб. — Идиоты, чертовы идиоты, все до единого. — Хён, мы так… — Хватит! — Минджун резко перебивает Джея. — Тебе надо извиняться перед Рики, а не мной. Хисын и Чонвон сказали мне, что вы поссорились и теперь я начинаю понимать, что было на самом деле. — Мы не думали, что такое может случится, — Джейк с разбитым сердцем смотрит на самого младшего. — По-моему, никто из вас вообще ни о чем не думал, — Минджун фыркает и садится обратно на стул. Все омрачены только чувством вины и беспокойства, глядя на Рики, лежащего без сознания на больничной койке, его грудь поднимается и опускается так нехарактерно медленно. Они такие идиоты и были настолько ослеплены своим гневом, что полностью игнорировали чувства Рики, пока он не оказался здесь. Чонвон, не удержавшись, придвигает стул к кровати и берет макнэ за руку, ощущая, как на глаза наворачиваются слезы. Он ужасается тому, что говорил и делал по отношению к младшему. Дверь в палату открывается, и в неё проходит врач. Она вежливо здоровается со всеми, а затем поворачивается и смотрит на менеджера. — Вы все опекуны или родственники Рики? — спрашивает она. — Да, мы все, — Минджун говорит сквозь зубы, едва удостаивая взглядом шестерых парней. — Извините, но у меня не очень хорошие новости, — тихо говорит она, глядя на планшет в своих руках. — Рики потерял значительное количество крови, и хотя кровотечение остановилось, он получил серьезную травму головы. Судя по тому, в каком положении его нашли, мы можем предположить, что он упал с лестницы. У него сотрясение мозга, и мы не можем сказать, когда он придет в себя. Также есть большая вероятность того, что когда он очнется, у него будет амнезия. — Что? — все недоуменно восклицают. — Нет, не может быть. Есть ли шанс, что этого не случится? — спрашивает Джей, чувствуя, что ему становится плохо. Мысль о том, что Рики ничего не помнит, не помнит их, вызывает у всех мурашки по коже и самое неприятное чувство в груди. Макнэ пострадал по их вине, из-за того, что они были эгоистами и ужасно вели себя по отношению к нему. Всё из-за того, что они полностью забыли о его чувствах и думали только о себе. — Вероятность этого крайне мала, учитывая, насколько серьезной была травма головы. Почти на девяносто процентов у него будет амнезия, когда он очнется, — доктор объясняет с грустной улыбкой. — Но ведь он точно очнется? — медленно спрашивает Сону, боясь узнать ответ на свой вопрос. — Очнется. Мы не знаем точно, когда, но он очнется, — доктор, к счастью, кивает. Эти слова должны успокоить их, но им становится гораздо хуже. Только они виноваты во всем, что сделали с Рики и никто другой. Они обидели его и теперь он оказался здесь в больнице. Если бы они не были такими придурками, Рики бы не убежал и не пострадал. Они не могут поверить в то, что сделали со своим макнэ, и хотят только одного, чтобы он очнулся и они могли исправить то, что натворили.***
Рики просыпается от звукового сигнала, что очень странно. Неужели будильник включен? Обычно сестра или мать приходят и выключают его, а потом, пытаются разбудить его и уходят. Однако голова ужасно болит, и Рики не может понять, почему. Открыв глаза, он видит кучу незнакомых людей и понимает, что это не звук будильника, а кардиомонитора. Он не в своей комнате в Японии и графики на стенах на корейском языке. Рики может опознать язык и прочитать его, но не знает, кто люди перед ним. — Рики, ты проснулся, — парень с оленьими глазами улыбается ему. Это приятная улыбка, но он всё равно нервничает, потому что не знает, кто эти люди. Ему страшно и он растерян. Кардиомонитор начинает пищать быстрее, и тот же парень, который уже здоровался с ним, пытается успокоить его, но это не помогает. — Рики, это я, твой хён, Хисын. Это мы. Твои хёны, ты нас знаешь, — говорит парень, известный теперь как Хисын. Внезапно дверь в палату открывается, и в неё вбегают врач и медсестра с кем-то, кто кажется смутно знакомым, но Рики всё равно не узнает этого человека. Он плачет, потому что ему тревожно, что все эти незнакомые люди находятся с ним в палате, а он по бог знает какой причине находится в больнице. — Рики-щи, пожалуйста, успокойся. Сделайте несколько глубоких вдохов и успокойтесь, — любезно наставляет его доктор. Медсестра подходит к нему и проводит дыхательные упражнения, пока он наконец не успокаивается. — Хорошо, Рики-щи. Теперь тебе лучше? — мягко спрашивает она. — Кто все эти люди? Почему я здесь? Я должен быть в Японии. Я так запутался, что происходит? — нервно говорит Рики, слезы всё ещё текут по его щекам.***
— Рики, ты живешь в Корее, с этими шестью молодыми людьми. Ты — айдол, и с тобой произошел несчастный случай. Ты упал с лестницы и ударился головой, и, насколько мы можем судить, у тебя амнезия. Рики пытается осмыслить полученную информацию и всё осознать. Он до сих пор не знает, что за люди перед ним, но объяснение имеет какой-то смысл. Но есть ощущение, что чего-то не хватает, потому что, когда Рики пытается вспомнить вчерашний день, или какой-то другой, всё, что всплывает в голове — Япония и его семья. — Рики, какой сегодня день, насколько ты помнишь? — спрашивает доктор. — Я не могу точно вспомнить день, но думаю, что август две тысячи девятнадцатого года, когда я был готов покинуть Японию, чтобы стать айдолом… подождите, так я уже стал им? — Рики растерянно спрашивает и хмурится, а губы, как у утки, вытягиваются вперед. Хёны подавляют смешок, глядя на то, как мило выглядит младший в данный момент, хотя в такой ситуации не до смеха. Рики должен помнить их, знать всех чуть ли не лучше, чем они себя сами, а сейчас он не помнит их имен. Всё в этой ситуации кажется таким неправильным. — Да, ты — Ни-Ки~а, — говорит мужчина, кажущийся ему смутно знакомым. — Ты в группе с этими шестью парнями, ты самый младший. Они — твои хёны, а я — менеджер. Меня зовут Чхве Минджун. Мужчина вежлив и очень мягок в общении и напоминает Рики его отца. — Приятно познакомиться с вами, сэр, — говорит он, немного удивленный тем, насколько хорошо говорит на корейском, но если он здесь уже много лет, то это вполне логично. — О, Рики-я, не стоит. Мы все здесь зовем Минджуна «хён», и ты тоже обращаешься к нам «хён», — в разговор вступает невысокий парень с кошачьими глазами, на взгляд Рики, очень симпатичный. — Я твой младший хён — Чонвон. — А я — Сону, — представляется парень с персиковыми щеками. Рики удивлен, что эти двое старше него. Они выглядят моложе, но по тому, как они себя ведут, можно сказать, что у них чуть больше жизненного опыта. — Я — Сонхун, — представляется очень симпатичный парень с тонким носом и родинками на лице. — Я — Джейк, твой австралийский хён, — отзывается парень, очень похожий на золотистого ретривера. — А я твой американский хён — Джей, — представляется другой. — Я уже представлялся, но, наверное, ради такого случая я повторюсь, — Хисын смеется. — Я — Хисын. — Я помню, — бормочет Рики, одаривая старшего небольшой и немного нерешительной улыбкой. — Вы все очень красивые, — импульсивно говорит он и закрывает рот рукой, сам не ожидая, что скажет что-то такое. Он краснеет и смущенно отводит взгляд. Все только тихонько хихикают, звук довольно приятный, а потом… Сонхун, точно Сонхун, обращается к нему. — Спасибо, Рики-я. Ты тоже очень красивый. Смущенный Рики — такое милое зрелище. Обычно он всегда дерзок и откровенен с ними, громкий, общительный и такой яркий. Он не сторонится их, как сейчас, и не избегает взглядов — это не тот Рики, которого они знают. Но им придется действовать медленно и осторожно, чтобы вернуть своего Рики — если, конечно, им это удастся. Врачи уже сказали, что есть вероятность того, что он вообще не вспомнит какие-то вещи из прошлого или пройдет очень много времени, прежде чем к нему вернутся воспоминания. Но ребята знают, что нужно делать. Они помогут вернуть Рики воспоминания, и на этот раз они не облажаются и не причинят боль макнэ. Они больше не причинят ему вреда.***
— Ваше общежитие очень милое, — говорит Рики, пока Джей и Сону ведут его в гостиную. — Наше общежитие, Рики-я, — Джей мягко поправляет его. — Ты наш друг и коллега по группе, ты тоже здесь живешь. Рики лишь кивает в ответ, а старшие подводят его к дивану. Его наконец-то выписали из больницы, и после разговора с семьей они сказали, что для него будет лучше, если он останется с хёнами. Оказываются они знакомы с ними и это так странно. Родители много говорили о людях, которых Рики должен знать, но о которых ничего не помнил. — Мы рядом с тобой, Рики, и поможем тебе вернуть память. Ты помнишь это место? Это наша гостиная, и ты проводил здесь много времени, играя в игры, особенно с тем из нас, кого ты сможешь убедить, — Сону легонько смеется. Комната кажется смутно знакомой, но он всё равно не помнит её. Это похоже на расплывчатую картину, которую ты не можешь разобрать и понять, что изображено на самом деле. — Мы подумали, что это может помочь, — неуверенно говорит Джейк, протягивая ему IPad. На фотографии он со всеми ребятами вокруг него. Рики выглядит значительно моложе, но создается впечатление, что он смотрит на незнакомца, как будто этот юноша — не он. Энхайпен — южнокорейская группа, созданная компанией Belift Lab, совместно с CJ ENM и Hybe Corporation, на основе конкурсного шоу на выживание I-Land в две тысячи двадцать втором году. Группа состоит из семи участников: Хисын, Джей, Джейк, Сонхун, Сону, Чонвон и Ни-Ки. Вот что он прочитал. Оказывается, он почти три года состоит в группе под названием Энхайпен, а шесть других парней — его хёны, и он попал в эту группу благодаря шоу на выживание. Это довольно много информации, и Рики не знает, что с ней делать. — Хм… — неуверенно произносит он, не желая слишком беспокоить остальных. Они и так добры к нему, и ему неловко их о чем-то просить. — Что такое, Ки? — мягко спрашивает Чонвон. — Могу я посмотреть наши видеозаписи? Мы ведь группа, и мы выступали вместе? Можно мне посмотреть? Если это не затруднит, конечно, — Рики говорит нерешительно, нервно теребя пальцы. Их лица слегка мрачнеют при этих словах, и на секунду он думает, что ребята расстроились. — Конечно, Рики, давай наденем что-нибудь, — говорит Джейк, а затем включает телевизор и открывает youtube. Он набирает в поисковике «Enhypen» и запускает видео. Хёны рассказывают ему, что это их дебютная песня, и Рики она очень нравится. Он исполняет небольшую партию вместе с Сонхуном, и не может не улыбаться, глядя на то, как они танцуют. Рики видит насколько харизматичны и круты остальные на сцене. Они действительно прекрасные артисты. Странно смотреть на себя, кажется, что он смотрит в искаженное зеркало. В нем отражается он сам, но только не такой, каким себя знает.***
Старшие улыбаются, глядя на то, как он удивленно смотрит на экран и широко улыбается на некоторых фрагментах их песен. Он выглядит почти как новый поклонник, впервые открывший для себя их группы, и это так трогательно. Временами он робко пританцовывает на своем месте и радуется, а затем на его лице появляется недоумение, когда он видит себя, до смешного напоминая растерянного котенка. От этого зрелища сердце не только замирает, но и сжимается от того, насколько Рики очарователен. Их макнэ так ценен и дорог их сердцу, что они не могут поверить, что в прошлом причинили ему боль. — Вы все такие классные, — говорит он после нескольких часов просмотра различных видео с выступлениями. Джей приготовил для всех ттоккук и входит с тарелками в гостиную, чтобы они поели. Рики робко берет свою и слегка склоняет голову в знак благодарности. Джей смеется и взъерошивает его волосы, а затем садится на прежнее место. — Вы все такие харизматичные на сцене, хорошие певцы, и у вас потрясающее присутствие на сцене, — Рики хвалит их всех. — И ты, Рики, тоже на сцене: ты прирожденный артист. Мы бы не были там, где мы есть, без тебя, — Джейк улыбается, заставляя его покраснеть и отвести взгляд, прежде чем он берет ложку с едой. — М-м-м! — мычит он, ощущая вкус еды на языке. — Джей-хён, это так вкусно! Ты мог бы стать шеф-поваром, если бы уже не был айдолом. Джей смущается от похвалы и улыбается тронутый тем, что снова услышал это от Рики. Они все хотят услышать от него ещё столько всего. И так оно и будет, они позволят макнэ узнать их заново, пока воспоминания не вернутся к нему. Рики очень любит своих хёнов. Они такие добрые и заботливые. Хисын — настоящий ребенок в душе, и ему нравится играть с ним. Джей — ходячая энциклопедия, он знает почти всё, а его навыки готовки, пожалуй, лучшие из тех, что он когда-либо видел. Джейк терпелив и иногда играет с ним, а Сонхун дразнит, хотя это никогда не бывает лишено ласки. Старший поначалу казался холодным и гораздо более грозным, чем он есть на самом деле, но Рики он очень понравился. Сонхун громкий и веселый, он часто заставляет его смеяться. Сону — лучик солнца, он энергичный, добрый и очень нежный. Они вместе играют в игры и смотрят фильмы, и Рики чувствует себя уютно и хорошо, когда находится рядом со старшим. Это напоминает в каком-то смысле родной дом. Чонвон обладает мудростью, не соответствующей его годам. Старший, естественно, очень мил, но в то же время в нем есть свирепость, которая пугает Рики. И в то же время он настолько мил, что макнэ сомневается, что тот когда-нибудь причинит ему боль.***
Сейчас Рики находится в здании компании. Он решил сходить в туалет во время перерыва и окончательно заблудился. Он совершенно не помнит планировку здания и чувствует себя тревожно и растерянно, когда рядом нет никого из знакомых ему людей. — Ни-Ки? — зовет его незнакомый голос. Рики оборачивается и видит перед собой молодую женщину, одну из сотрудниц, насколько но может судить по бейджу. Он немного смущается, почему она знает его имя, а он нет. — Привет, — говорит Рики. — Я хотела спросить, когда ты собираешься закончить коллаж, — она говорит это с определенным намеком. — Какой коллаж? — спрашивает он, нахмурив брови в замешательстве. — Пойдем со мной, я тебе покажу. Это наверху, — говорит она. Рики не знает, почему, но он следует за ней к лестнице. У неё приятная аура и она кажется очень доброй. Кроме того, это ещё одно знакомое лицо, но он не может точно вспомнить кому оно принадлежит. Они доходят до комнаты наверху, и коллаж, о котором она говорила, лежит на столе в центре. Это огромное полотно, украшенное фотографиями хёнов и различными милыми посланиями на бумаге. Здесь так много разных фотографий, что ему кажется, будто мозг перегружен информацией, пока он рассматривает всё. На одной — они с Сону спят, на другой — они с Чонвоном смотрят друг на друга, а старший делает сердечко своими пальцами. На одной из них Джей катает его на спине, на другой Джейк держит его под руку, а на третьей они с Хисыном обнимаются, стоя на сцене. Но Рики не может не обратить внимания на ту, что посередине: все семеро на сцене и смотрят на толпу. Они вместе, семь огней, которые светятся поодиночке, открывают друг друга и растут вместе. Черт возьми, это же Энхайпен, Рики помнит это. Он помнит, как спал в кровати с Сону, как Джей говорил с ним на японском, когда он тосковал по дому. Как они с Хисыном проводили много поздних вечеров, играя вместе в игры, как они с Джейком постоянно ссорились, но старший всегда заботился о нем и позволил ему прожить самое обычное детство, какое только возможно, будучи айдолом. Он помнит, как Чонвон и он всегда дразнили старших участников группы, и это сходило им с рук, как макнэ. Он помнит всё это до мельчайших подробностей. И слезы застилают глаза, при воспоминании об их ссоре. Причина, по которой он вообще всё забыл, после того, как хёны сильно обидели его, и в результате он пострадал, убегая вниз по лестнице из здания. — Хва-Ён, нуна? — Рики поднимает глаза на женщину, улыбающуюся ему. — Да, Рики. Это я, ты меня помнишь? Рики медленно кивает, а из его глаз капают слезы. — Я всё вспомнил.***
Взяв с собой холст и накинув на него ткань, он возвращается в тренировочный зал, зная дорогу как свои пять пальцев, готовый к встрече с хёнами. Рики захлопывает дверь, и они широко улыбаются, оборачиваясь и глядя на то, как он ставит перед зеркалом неизвестный предмет в своих руках. — Эй, Рики, мы волновались, что ты потерялся. Я как раз собирался пойти за тобой, — мягко говорит Сонхун. — Какого черта, хёны? — вскрикивает Рики. Все они выглядят растерянными и совершенно ошеломленными его поведением, но не могут ничего сказать, так как он продолжает говорить. — Вы все говорите мне ужасные вещи, игнорируете, а потом продолжаете издеваться и высмеивать меня по любому поводу. Никому из вас не было дела до того, что я был расстроен, черт возьми, никому из вас не было дела до того, что я ударился головой о лестницу и попал в больницу, — Рики кричит, а по его лицу текут слезы. — Я упал, и никого из вас там не было! Никто даже не заметил, что я пропал, а потом я очнулся и не мог вспомнить ничего ни о себе, не об Энхайпен, не о том, что я айдол. Но в конце концов я вспомнил, и знаете что? Да пошли вы, ребята. — Вы смеялись надо мной, называли меня безответственным. Чонвон назвал меня тупым, ради всего святого! — кричит Рики, устремив взгляд на лидера, который выглядит пристыженным. — Почему ты так со мной поступил? Что я сделал не так? — наконец Рики дает волю слезам и опускается на пол, прижимаясь спиной к зеркалу. Буквально через пару секунд его уже обнимают шесть пар теплых рук и крепко прижимают к себе. — Мне жаль, Рики-я, мне так жаль. Я сожалею с тех пор, как позвонил менеджер, и я, блядь, понял в тот момент, что натворил. Мы вели себя ужасно с тобой, я был ужасен и мне так жаль. Ты не дурак, Рики, ты далеко не дурак, и прости меня, что я так сказал, особенно после всего, что ты мне рассказал, — раскаивается Чонвон, прижимая к себе голову младшего. — Я также виноват перед тобой в том, что назвал тебя глупым, как это сделал Вон. Прости меня за это, малыш, я не хотел и то, что я сказал — ложь. Я каждый день жалею об этом. Ты такой замечательно умный и зрелый, Рики, и мне очень жаль, что я намекнул тебе, что это не так, — Джейк всхлипывает, прижимаясь лицом к его волосам. — Мне так жаль, что я насмехался над тобой и высмеивал, Рики-я. Я так глупо злился на тебя, просто потому что волновался, но я был так жесток с тобой, а ты этого не заслужил. Прости меня, — вклинивается Сону. — Мне тоже очень жаль, Ки, мне очень, очень жаль. Я был неправ, что принизил тебя. Ты такой хороший человек, Рики, благодарный и трудолюбивый, и ты заботишься обо всех нас. Прости меня за то, что я тебе сказал, — говорит Сонхун. Его голос мягкий, но напряженный, и в каждом слове сквозит чувство вины. — Мы облажались. Я облажался, назвав тебя эгоистом и безответственным ребенком, хотя ты совсем не такой, Рики. Ты заботишься обо всех нас, несмотря на то, что ты самый младший. Ты милый и взрослый ребенок, лучший макнэ, который только может быть у нас. Мне очень, очень жаль, что всё так получилось, Кики, — шепчет Джей. — Прости, что мы были так безответственны и обидели тебя. Мы всегда беспокоимся о тебе, и так разволновались, что выразили это совершенно неправильно. Мы нетерпеливы, и в итоге вместо того, чтобы просто поговорить, обидели тебя. Ты пришел, чтобы разобраться в ситуации, а мы оказались незрелыми, обидели тебя и оттолкнули, и нам очень, очень жаль, Рики-я, — искренне извиняется Хисын. Рики фыркает, отстраняясь от их объятий. Он благодарен за то, что наконец-то получил извинения, но то, что они сказали ранее, всё ещё причиняет сильную боль. Он знает, что нужно время, прежде чем он сможет полностью простить их. Хёны отходят назад, хотя и остаются сидеть вокруг него, но дают ему немного пространства. — Если бы вы были более терпеливы, то знали причину, по которой я задерживался допоздна все эти дни. Я делал вот это, — говорит Рики, снимая ткань с холста и показывая всем, что скрывается за ней. — Я хотел подарить вам что-то особенное на нашу трехлетнюю годовщину. Мне пришлось задержаться, чтобы создать это, и всё заняло так много времени, но я хотел, чтобы это был большой сюрприз для вас всех. Вот такой вот сюрприз, — говорит Рики с небольшой улыбкой. Все ошеломлены доской памяти, созданной Рики, и только могут глупо улыбаться в ответ. Если бы они просто слушали или ждали, то знали бы, но теперь убеждаются, что у них самый лучший макнэ на свете. Нишимура Рики — самый милый ребенок и он принадлежит только им. — Рики, это потрясающе. — Это прекрасно. — Я не могу в это поверить. — Мне нравится. — Ты такой невероятный. — Рики-я, спасибо тебе большое, — последним говорит Чонвон, притягивая его к себе и тепло обнимая, а макнэ тает в объятиях лидера. Он скучал по этому, очень скучал. Все поочередно берут холст в руки и смотрят на чудесный коллаж из воспоминаний и моментов, о которых Рики напомнил им. Послания вызывают у них смех и заставляют сердца биться чаще. Они могут любоваться доской сколько угодно потом, но сейчас должны показать Рики, какой он замечательный. — О, милый, спасибо тебе, — Джей улыбается и целует его в щеку. Рики сразу же краснеет и отворачивается — акт ласки очень неожиданный, но желанный. — Нам очень, очень жаль, Ки. Мы должны были просто подождать или лучше всего поговорить об этом. Это прекрасный подарок, который мы когда-либо могли получить, ну, кроме тебя, конечно, — Чонвон целует его в висок, отчего он краснеет ещё больше. — Хён! — возмущается Рики, смущаясь. — О, посмотрите, как он краснеет… — воркует Сонхун. — Мальчики, думаю, у нас появилась работа, — говорит Хисын, бросая на остальных знающий взгляд. Чонвон прижимает Рики к себе, и все начинают осыпать его поцелуями и сжимать в групповом объятии. Они воркуют и дразнят, танцуя губами по его нежной коже, и, несмотря на протесты и нытье, он не хочет, чтобы они прекращали свои ласки. — Ты самый симпатичный и милый макнэ на свете, Рики, — хвалит Сону, целуя его в лоб. — Он чертовски прав, — Хисын целует макнэ за ухом. — Мы любим тебя, Ки, и рады, что ты снова тот, кого мы знаем и любим. Рики не может не улыбаться, прижимаясь к теплым объятиям своего хёна. — Я тоже рад, что вернулся. Я никогда не хотел бы забыть всё это.***
Они обнимаются и любуются творением Рики, в котором увековечено множество воспоминаний, созданных ими в течение долгого времени. Ребята знают, что сегодня они создали новое воспоминание. Момент, который никогда не будет забыт.