пауза.

«Безумие – это точное повторение одного и того же действия. Раз за разом, в надежде на изменение. Это и есть безумие»

      Свет в квартире был приглушен. Звенящая тишина резала уши. В этой тишине лежали двое на большой двухместной кровати, простыни были измяты и, кажется, одеяло вместе с одной из подушек лежало на полу. Пустые голубые глаза смотрели в потолок, сердце стучало медленно, а дыхание было таким тихим, что его поглощала гнетущая тишина. Всё как будто поставили на паузу.       Евгений Аристов провел в психиатрической лечебнице более десяти лет. Он знал каждый угол здания, знал где лучше прятать не выпитые таблетки, чтобы мед.сестры случайно не нашли его «тайник». Знал, как обращаться с другими постоянным «жильцами» данного заведения. Знал, как постоять за себя и как добиться своих целей. Лишь одного у него не получалось: выбраться из этого тухлого места к свободе. Только представьте всё своё детство провести в белых стенах больницы и лишь иногда выходить на прогулки вместе с другими психами. Но воздух во дворах лечебницы был удушливым, не помогали и высокие заборы, что выглядели как решетки в тюремной камере.       Лев Логинов уже давно живет в деструктивности. Он рушит всё вокруг себя. Рушит отношения с собственным отцом. Поедает себя изнутри виной за смерть матери. Конечно, когда видишь в юном возрасте собственную мать в ванне с вскрытыми венами. Это не даёт какого-то положительного результата нежной детской психике. Бесконечные конфликты, алкоголь, сигареты и легкие наркотики стали обыденностью его жизни. Он так желает наказать отца за смерть матери, что аж пелена гнева и ненависти застилает глаза. Но за этой пеленой он не видит главного, не видит, что хочет наказать не только отца, но и себя. Видимо, за то, что был беззаботным ребенком, что хотел подольше пробыть в бассейне и, если бы он только догадался, что делает его мать, пока её сын веселится и плещется в воде, то Лев тут же бы потащил отца домой, чтобы остановить горе мать. Но этого не произошло. Мы не можем изменить свои прошлые решения, когда мы их уже приняли и это самый гнусный закон подлости, который только может быть.       Ещё недавно новостные ленты и немногочисленные газеты пестрили заголовками о недавней аварии, главным виновником которой был Логинов младший. И в тюрьму Лев не попал только лишь благодаря связям отца и его положению в этом коррумпированном обществе, где пачка бумажек решит любую твою проблему.       Не смотря на рвение Льва получить наказание по всей строгости закона, единственное, что он получил это билет в психиатрическую лечебницу, где ему, как думал его отец, вправят мозги. За блевотно белыми стенами впервые и встретились Лёва и Женя. Кажется, Аристов единственный кто так сильно зацепил Льва в этой жизни. Уже не хотелось мстить отцу, ходить по пьянкам и упиваться вусмерть. Он сфокусировался полностью на своём новом знакомом.       Женя по обычаю воровал ключи от двери, ведущей на крышу. И там они проводили полночи, смотря на звезды и разговаривая обо всём. Могло показаться, что Женю тоже и вправду очень интересует Лев, но для него это был лишь возможный счастливый билет выбраться отсюда и ведь, он не прогадал. Уже к концу пребывания Льва в лечебнице, тот начал долбить отца, тем, чтобы тот может и подключил бы свои связи и вытащил оттуда не только собственного сына, но и его нового и единственного друга. Такой расклад не слишком нравился Логинову старшему, но чувство вины перед сыном и желание поддержать и без того хрупкие отношения с сыном одержали всё же вверх.       Лёва предоставил Жене все блага мира до который тот только мог дотянуться. Они вместе жили в приличной двушке, где-то на окраинах центра города, потому что Аристов так захотел, а Логинов просто не мог отказать. Как же давно Лев такого не ощущал, прилив сил, прилив чувств, нежных и искренних. Всякий раз видя за столом на кухне во время завтра, обеда или ужина, тот смотрел на Женю с упованием. Так глупо. Но Женю вполне устраивал такой расклад. Уже через пару месяцев совместного проживания они впервые поцеловались. Это было одновременно трепетно, холодно и неумело со стороны Жени. В психушке романтических отношений не особо построишь, да и с его диагнозом это тоже вполне затруднительно.       Аристов никогда не вдавался в подробности собственного диагноза. Он просто говорил, что у него пониженный эмоциональный интеллект и Лев вроде даже всё понимал. Женя настолько постепенно и выборочно вливал в своего друга подробности его диагноза и описанием тем, как он видит этот мир, но Лев не видел смысла читать и изучать что-то на сторонних ресурсах. Настолько Аристов завладел им. Пустил ниточки по всему его телу и вертел им как хотел. Он был искусным в этом.       Выраженная форма макиавеллизма. Нарциссизм. Психопатия. Темная триада, которая сопровождала Женю с самого его детства. Обожание Льва тешило его Нарциссизм. Произведение хорошего впечатления на Льва в лечебнице и его бесстрашие перед медицинским персоналом указывал на склонность к психопатии, но Логинов этого не замечал, возможно, не хотел замечать или вообще не подозревал, что под этим таится что-то страшное. Поиск выгоды и мизантропия, которые входят в описания диагноза макиавеллизма, заставили Женю зацепиться за Льва, ведь он тот от кого можно получить огромную выгоду. Он так искусно манипулировал мыслями Льва и его решениями, что Логинов оглянуться не успел, как уже плясал под его дудку.       Сексуальные утехи Женю никак не интересовали, а Лев и не настаивал на них, ему хватало ночных объятий и поцелуев, инициатором которых всегда был он сам. Их совместные дни нельзя было назвать скучными или сухими. Вечно чем-то своим занимаются, потом смотрят фильмы или сериалы, пьют чай в двенадцать часов ночи на кухне.       Но было кое-что, что заменяло всякие ласки, дрочку и секс с проникновением. Вечерами квартира теряла одного из владельцев и вместо второго жильца появлялась послушная и покладистая собака. Такими были их игры. Лев разгуливал на четвереньках в полуголом виде по квартире и как бы глупо, это не выглядело, их двоих всё устраивало. Женю устраивал полный контроль над Львом в таких моментах, он мог быть холодным, мог быть даже нежным. Чесал за ушком, кормил его и позволял лежать в ногах ночью. А Льва устраивало полное отсутствие контроля в этой ситуации, можно было быть преданной собачкой. В общем, вести себя как обычно, только ещё глупее.       Такие вечера были самыми лучшими, потому что были неожиданными. У них не было определённого времени начала всей этой игры. Просто в один момент Лев приходил к Жене на кухню на четвереньках и преданно сидел рядом, ожидая ласки и почесывания за ушком. Особенно забавно были те моменты, когда Лёва подавал голос, привлекая внимание Жени. Иногда Аристов мог позволить себе сюсюканья со своей собачкой.       «Кто хороший пёсик? Кто хороший пёсик?»       У Жени никогда не было домашних питомцев. Мать запрещала. За ними ведь нужно присматривать и ухаживать, а эти обязанности наверняка легли бы на её плечи. И не хотелось бы, чтобы собственный сын убил собственное животное, учитывая его странные наклонности. Аристов в детстве часто получал ремнем от ухажёров матери за свои выходки. Они ведь ещё не подозревали, что получат десятикратно в ответ. Что сказать, мужчины в их квартире не задерживались, а мать Аристова всё не теряла надежды построить личную жизнь. Правда, терпение её уже лопнуло, когда сынишка прокусил щёку её последнему ухажеру. И ей пришлось его оставить в том тухлом и сжимающим свободу воли месте.       Но теперь Женю ничего не сдерживало, он был на свободе. Такой блаженной и желанной со своим домашним питомцем, который готов горы для него свернуть. Но пока он лежит, свернувшись калачиком у него в ногах, кажется, уснул. Тело, с которым можно делать что угодно, абсолютно. И ведь никто против не будет или по крайне мере не успеет возразить.       Ах, Лёва, Лёва, он даже не представляет, с кем связал свою жизнь.       Логинов любил «доставать» Женю собачьими приставаниями и играми. Кровать в такие моменты была вся перемята и перевернута вверх дном. Вот и сейчас, Лев вновь это затеял. Женя обычно не сильно рад таким выходкам, но подыгрывать не переставал. Изматывающие это было. Всегда приходилось потом лежать и восстанавливать дыхание, причём им двоим. Вот и сейчас они так лежали. И что-то внутри у Жени ёкает. Тот резко подрывается и нависает над Львом, дыхание всё такое же сбивчивое. Пауза. Смотрят друг другу в глаза. У Льва взгляд замутненный, глупый и влюбленный. У Жени напротив, отдавал холодом, был пугающим и как будто отстраненным. Смотрит на Льва, как хищник, что, наконец, поймал свою жертву.       Медленно, почти не касаясь, проходится рукой по щеке Льва, затем переходит на шею, грудь. У Логинова аж дыхание перехватило. Почти не дышал, всё ждал следующих действий от Аристова. Так же медленно рука Жени вернулась с груди к шеё Логинова и резко хватает её, сжимает не сильно, но ощутимо. Лев не сопротивляется. Доверяет Жене. Лишь тихонько поскуливает, в ожидании продолжения. Эти лишние звуки так мешали, что хватка Аристова стала сильнее. Он надавливал на горло своей собачонки и не собирался останавливаться. Уголки губ начали растягиваться в улыбке. Жуткой такой, пугающей. И когда воздуха начало катастрофически не хватать, Логинов хрипя, выходит из своего образа покладистой собаки и хватает руку Жени в надежде, что тот поймёт, что пора остановится. Но Женю такие намёки никак не волновали. Он не собирался останавливаться или как-либо ослаблять хватку.       Стало страшно. По-настоящему страшно. Мурашки побежали по телу, и Лев начинает брыкаться, как может. Ему нужен воздух, очень нужен. А ещё его теперь пугал его обожаемый и любимый Женя Аристов. Может зря он вытащил его из психушки? Может зря вообще с ним заговорил тогда? Может быть, это всё фатальная ошибка для Логинова? Это конец. Страх охватывал всё тело, но сопротивляться тот не переставал. Жажда жизни бурлила в нём так, как никогда не бурлила со дня смерти матери. Но у Льва уже темнело в глазах от нехватки воздуха. Глаза закатывались, а Аристов всё не останавливался. Он сжимал шею так, что казалось, будто Аристов так и ждал хруста.       Хруста не было. Но было мертвое бездыханное тело. Логинов больше не сопротивлялся. Не дышал. Лишь тогда Женя ослабил руку. От перенапряжения она слегка дрожала, но во взгляде была лишь пустота. Он устал. Душенье людей так утомляет, вы знали? Он падает рядом с телом Льва и будто замирает. Голова пуста, не было ни страха, ни сожаления, не было ничего. Зато как было приятно в процессе.       Тишина поглощала комнату. Всё будто встало на паузу. Женя не знал, сколько он так пролежал в полной тишине и в одной позе. Кажется, лишь, когда начало светать за окном, тот пошевелился. Он не встал, не собрал вещи и не ушел, куда подальше с места преступления, нет. Он калачиком свернулся рядом с холодным телом Льва и спокойно уснул, накрыв их спавшим с кровати одеялом.       Мир встал на долгую паузу.