Losing control

      Ю Джунхёк не церемонится. Он, вообще, не церемонится никогда, если это хоть сколько-нибудь касается Ким Докчи.       Обильно смачивает пальцы слюной, потому что оторваться сейчас от Докчи, чтобы потратить целую вечность на поиск грёбаной смазки, не хочет вовсе. Наотмашь шлёпает по и так уже красной от ударов ягодице под очередной глухой стон в подушку, оттягивает в сторону и вставляет сразу два. От чужих умоляющих стонов сводит яйца, но Джунхёк упрямо игнорирует всё — и чужое нетерпение в голосе, и собственное возбуждение, — продолжает медленно растягивать его, добавляя пальцы и разводя их в стороны, намеренно причиняя боль, стараясь растянуть как можно сильнее, потому что знает — Докча и так слишком на взводе и запросто может кончить прямо сейчас, от одной подготовки. Джунхёк определённо не хочет, чтобы всё закончилось так быстро, едва ли успев начаться. Он мучает — и откровенно наслаждается своим превосходством. Удовлетворённо рычит собственным мыслям и перебивает чужие руки, бесстыдно тянущиеся к оставшемуся без внимания члену, истекающему смазкой вдвое обильнее, чем обычно — потому что Докча не раз уже был на грани, но Джунхёк запрещал. Он хнычет его имя, утыкаясь носом в подушку, и до боли сжимает в руках края, потому что не может даже насадиться на чужие пальцы — сильная рука на торсе фиксирует намертво, и единственное, что он может, это загнанно дышать и исступленно шептать, прося о большем.       Джунхёк едва ли держится на краю. Рвано выдохнув, пытаясь не терять голову, он припадает губами к его шее, целуя, кусая, клеймя чистую кожу собственническими метками, заставляя Докчу всхлипывать каждый раз, стоит ему сцепить зубы на загривке или вокруг позвонка. Джунхёк не боится — знает, что любые повреждения сходят с него отвратительно быстро, что даже обидно: хочется, чтобы все видели, кому он на самом деле принадлежит. Джунхёк не выдерживает — от досады кусает чуть сильнее, чем нужно, и чувствует на языке металлический привкус. Докча дёргается и заходится крупной дрожью, стонет до безобразия пошло: Джунхёк даже не подозревал, что он в самом деле такая шлюха. На наливающейся багровым коже проступает алым бисером кровь, и он тут же зализывает место укуса. Докче с трудом удаётся свести вместе подрагивающие колени, но он тут же понимает, что это было плохой идеей: движения пальцев внутри ощущаются чётче, ярче, от давления на чувствительную точку ведёт только сильнее, и он уже почти скулит, внезапно ощутив на их месте холодную пустоту. Но ненадолго — её почти сразу сменяет чужой член, приставленный ко входу, но Джунхёк опять, снова невыносимо медлит, специально доводя его до белого каления. И, твою мать, у этого ублюдка получается чертовски хорошо.       — Джунхёк, ну пожалуйста!.. — Докча притирается ягодицами к головке, но разочарованно стонет, потому что так и не получает своего.       — Скажи, чего ты хочешь, — Джунхёк откровенно издевается, и Докча, даже не оборачиваясь, почти физически чувствует его хищный оскал. Он судорожно сглатывает от предвкушения и вымученно просит, зажмурившись до белых кругов перед глазами:       — Трахни меня уже, чёртов-       Но последнее слово встаёт поперёк горла, потому что он почти скулит, когда его резко насаживают на себя, вгоняя член по самые яйца. Задыхается от заполнивших разом каждую клетку тела ощущений и несдержанно стонет, закусив губу — Джунхёк размеренно втрахивает его в кровать, выбивая из головы последние связные мысли.       Докче так хорошо, что разъезжаются в стороны колени, и он падает с локтей вниз, не в силах больше устоять на руках. Джунхёк не жалеет ни его, ни кровать: вбивается мощными толчками, входя и выходя практически на всю длину — деревянные ножки скрипят и опасно хрустят, но всё вокруг сейчас идёт для него белым шумом: внимание стягивается до точки, до мечущегося под ним в полузабытье Докчи, и Джунхёк с трудом давит в себе желание его поцеловать. При таком бешенном темпе ничего не выйдет, а ему, кажется, и без того всего слишком много: глаза закатываются, а искусанные губы предательски дрожат, так, что поймать их зубами в попытке заглушить рвущиеся из груди стоны невозможно. Докча теряет над собой контроль окончательно: выстанывает в голос его имя и проваливается за край, утягивая за собой и Джунхёка.       Тот валится рядом, тяжело дыша, а потом тянется к Докче за поцелуем.       И получает его.