Ричард!

— Ричард! — да? — а ты знаешь? Если ты будешь со мной жить, я совсем перестану пить. — дурашка. Мы живём вместе уже давно. Произнёс парень утыкаясь в компьютер. — и ещё я брошу курить. — хорошо, меня бесит дым. — и мой кашель? — как у больных. — хорошо бы поехать в Крым… На это Ричард уже не обратил внимания, он продолжал печатать реферат. Эдвард накинул куртку и вышел в подъезд. Люди, дома, машины, улицы проплывали мимо. Он медленно двигался по какому то тротуару. — если ты будешь со мной жить — бурчал он себе под нос. — ты устанешь меня любить. В голове мелькали сцены, когда Хайд терял контроль. Энфилд забрал его из лечебницы. В итоге мучился, но терпел. — мои нервы, депрессия, мат…бесконечные злость и боль. И твоя жизнь превратится в ад! Он хватался за голову, отчаянно цепляясь за воздух, которого в такие моменты предательски не хватало. Он тонул, ни одна собака не обернулась помочь ему. Люди ходят мимо, ужасно спешат, бесконечно торопятся, как муравьи, как же хочется взять и залить кипятком этих насекомых! Ричард! Этот голос, где то совсем рядом, опяляя ухо горячим дыханием… Обычно звонкий и детский даже, становящимся таким бархатным и тягучим, лишь в подобных случаях, лишь чтобы Хайду становилось легче. — ну и куда же ты убежал, м? Эдвард молчал. Он сейчас просто слушал, стараясь справиться с панической атакой. — Эдвард, я волновался. Ты же больше не будешь так делать? — обещаю, н’не буду… — хорошо. Рыжевласый помог парнише подняться и аккуратно повёл домой. Тот было потянулся обнять в ответ, но жёсткие ремни, котороми был привязан к койке не позволяли поднять рук. Жалостливая медсестра вколола ему снотворное, покачала головой и ушла. Ему никогда не скажут, что никогда боле он не покинет этих стен ибо болен неизлечимо. Ему никто не расскажет, что Ричард Энфилд навещает его каждый день, как будет и до самой смерти, но вопреки его надеждам, в добром здравии Хайда им увидеться не суждено.