Презумпция

In dubio pro reo (лат. в случае сомнения - в пользу обвиняемого) - принцип права, состоящий в том, что сомнительные моменты толкуются в пользу обвиняемого. За год до нападения Запах лимона щекотал ноздри, и человек сглотнул. Чуть приоткрыл глаза, принюхиваясь. Соседа по палате, видимо, кто-то навестил и принес фрукт, пока он приходил в себя после наркоза. Аромат был густым, и пришлось сглотнуть еще раз. И ещё. С трудом потянулся к бутылке с водой и стал жадно пить, хоть та была теплой, но ему не у кого было попросить донести ту до холодильника, а потом подать. Чудо, что бутылка вообще невесть как оказалась, у него ведь не было родственников, которые бы позаботились. Человек закрыл глаза, оставив чуть воды на следующий раз. Он не знал, когда зайдет медсестра и он попросит принести еще. Опустил голову на подушку и жадно уставился на лимоны, что лежали на чужой тумбочке. Организм хотел кислого. Три дольки лимона в воду. Не больше. Всего три. Но у него не было сил встать. После наркоза человек ощущал себя словно с похмелья - слабость, дрожь, холодный пот, жар, тошнота и жажда. Все накрывало разом. Он слабо улыбнулся. Снова сглотнул, ощущая во рту лишь привкус желчи после тошноты. Не думал, что обычный аппендицит может свалить с ног и уложить в постель. “Лимон. Проклятие”, - думал человек. В чертовом фрукте сосредоточилось всё его одиночество. Ему некому было принести лимон. А тот счастливчик по палате мирно дрых, не зная, что он удушить готов за лимон. Было бы не впервой - убивать за еду. Но это было бы слишком рискованно, потому человек потянулся к смартфону. Хотел почитать, но буквы плыли перед глазами, потому он воткнул наушники и нашел местную радиоволну, поскольку не пользовался приложениями, вроде Spotify. Скривился. Один наушник сдался и не работал. Накрывшись одеялом с головой, пытаясь согреться в жаркий день, замерзая словно среди пустыни, человек плохо соображал. Слышал, как в эфире радостно что-то вещает ди-джей и кто-то вроде приглашенного гостя. Или второго ди-джея. Или… какая разница. Кто-то просто говорил. - Одиночество - это дар, знаешь ли, им нужно наслаждаться, - его мозг вырвал из контекста фразу, которая вызвала у него такой приступ гнева, что аж сердце заколотилось, а ладони вспотели. А может, это было последствие наркоза. Он ненавидел эту новую моду на одиночество. Так говорили либо страшные, как грех, девушки, не способные никого поймать, либо обиженные на бывших дурочки, никогда не знавшие, что такое реальное одиночество. Это не какой-то веселый вечер с подружками без контроля, нет. Это… это когда ты после операции умираешь, как хочешь лимон, а некому позвонить. Телефон был полон контактов, но ни одного близкого. Никто бы не пришел. Точнее, никто и не пришел. Не навестил его. Не принес лимон. Даже слово хорошее никто не бросил в смс-ке. Он просто лежал. Немного хотел есть, но поскольку небо было окрашено в алый, скорее всего проспал ужин и придется терпеть до утра. Человек снова сглотнул. Был, как беспомощное животное. - Но нужно помнить, - продолжил все тот же звонкий голосок, - что есть те, кто одиночество не выбирал и в нем не виновен. Мы должны быть более открыты к этим людям, они нуждаются в нас. Например, я часто во время своих прямых эфиров в инстаграм пишу - если Вы одиноки - не молчите, я обязательно отвечу. Люди должны поддерживать друг друга. Хотя бы морально. Человек прижал второй, барахлящий наушник чуть плотнее, слушая слова, немного снимающие усталость от бремени пустоты. Но техника подвела его, и он не услышал продолжения. Подергал точку входа наушников в разъем и попробовал придержать контакт, однако успел лишь на конец эфира, где ди-джей заявил, что “и с нами была Гермиона Грейнджер, больше подробностей о рассказанном Вы можете найти на нашей или её инстраграм страницах”. Он редко пользовался социальными сетями, но не поленился найти обладательницу таких нужных ему слов. Просто потому что не мог уснуть. Набрал её имя и попал на страницу, яркость которой больно ударила по глазам. Красивая еда, красивые пейзажи, красивые книги и… красивая девушка. Найдя ее на фото, он поднес экран ближе к лицу, и глаза его загорелись. Она оказалась сногсшибательно красивой. Человек был так смущен, что не мог остановиться на какой-то одной детали. Она. Была. Красивой. Полностью. Не потому что волосы красиво вились или губы улыбались, нет. Вся. Настолько, что ему вмиг стало жарко. Он еще не видел никого и ничего более прекрасного в своей жизни, потому открыл рот. А потом, еще уставший, не отошедший от наркоза, он написал ей личное сообщение. “Спасибо за те слова в эфире. Моих родителей убили у меня на глазах, когда я был ребенком”. Он бы никогда не додумался никому об этом рассказать, но лоб щипало болью от старой травмы и человек плохо соображал. Вывалил на кого попало свою старую травму, боль, что скрывалась в тайной комнате мозга и атаковала всегда негаданно. Он снова сглотнул. Не ожидал ответа, просто написал и стало чуть легче. Будто оправдался перед собой, почему его никто не навещал. Его близких убили. Человек помнил, что это вроде называли эффектом попутчика. Когда люди просто говорили незнакомцам что-то о себе. Что-то, чем не могли ни с кем более поделиться. К его огромному удивление, через секунду телефон завибрировал. “О, мне так жаль, так жаль! Никто не заслужил такого. Я бы тебя обняла”. В её тексте не было глупой попытки соблазнить последним предложением, лишь передать свое тепло - он это каким-то образом почувствовал. И вдруг, скрутившись, накрыв голову подушкой, расплакался как ребенок. Ему никто не говорил в жизни таких слов. Что он не заслужил. Все говорили, что это его вина, его и только его, потому он нес свое бремя не жалуясь, и вдруг… вдруг его словно погладили и он задрожал от страха. Это ничего не меняло, а всё же показалось, что хоть кому-то в этом мире не плевать, потому он сломался, человек, никогда не слышавший о жалости. Слез - чего-то нового, непривычного, соленого - хватило минуты на три, после человек успокоился и перечитал сообщение. Ответить ему было нечего, потому он отложил смартфон. С трудом сел, ощущая место пореза скальпелем. Одно сообщение, а в нем сразу что-то изменилось. Впервые показалось, что в этом мире он не так и одинок. Потянувшись к прикроватной тумбочке, человек достал складной ножик и открыл тот. Бесшумно подошел к спящему соседу и задумчиво посмотрел на него. Сонная артерия беспокойно билась на открытом горле. Ухмыляясь, он потянулся к лимону, убедившись, что не побеспокоил чужой сон. Выбрал тот, что уже надрезали. Плод успел засохнуть, но человека это не смутило. Он отрезал себе две большие дольки и, положив их в рот, удовлетворенно вздохнул, щелкая ножом. Забравшись под одеяло снова, он странно улыбался. Затем снова открыл страницу той девушки, Гермионы и провел пальцем по экрану, словно касаясь ее лица. Она была не только красивой, но и доброй. Она, кажется, его понимала. Она, возможно, была той самой… *** Следующее утро после нападения. Суббота. Уилламетт дышала мазутом Драко в лицо, а он отвечал ей поджатыми губами и сощуренными глазами. Мужчина посмотрел на часы, которые показывали без двух часов и пяти минут начало операции, а после - закурил, наблюдая за портом, который, несмотря на ранний, сумеречный час, жил своей жизнью, перетягивая из суден на сушу товары, произведенные во всем мире и доставленные сюда, в точку, откуда они потекут далее. Здесь было всё. И одежда, которую юные американки будут носить максимум три дня, и рыбные палочки, коих нищим семьям в Мексике хватит на год, и подделки под “Ролексы” для тех, у кого амбиции превышают возможности. Туфли, айфоны, бижутерия для молоденьких девчонок, тушь и тени для проституток, не брезгующих паршивой китайской косметикой, кроссовки для бунтующих подростков, сшитые в тех странах, где ничего не слышали о запрете на использование детского труда. Ноев ковчег, где было не только каждой твари по паре, но и всё этим тварям нужное - от корма до презервативов, чтобы не размножаться. Драко усмехнулся. А еще все эти сгружаемые с судов контейнеры были ящиками Пандоры, на которых ввозились все грехи для человечества. Всё для грехов, точнее. Наркотики. Оружие. Люди. В основном девушки - юные, напуганные… красивые - так желающие сбежать из своих стран третьего мира, что готовы были за нелегальное пересечение границы неделями ехать в контейнере в скотских условиях. Чтобы здесь, в штатах, обслуживать богатых мужчин. Мужчина моргнул, когда взволнованная каким-то большим судном река плюнула ему в лицо немного пены. Был и более лакомый товар. Дети. И совсем не для того, чтобы шить футболки и кроссовки. Ценный, дорогой товар для богатых извращенцев. То, чем ценился портлендский порт. Контрабандой детей. Потому что нелегально завозить тряпки, духи и наркотики умели все, а такой эксклюзив в Штаты попадал лишь через них. Неудивительно, что этот порт хотели все, но никому тот был не по зубам, потому что, как в древние времена, защищался мифическим существом. Не грифоном, конечно, но… - Доброе утро, Феникс, - услышал он, и со стороны доков появилась миниатюрная девушка в короткой юбке. Зевающая, растрепанная, уставшая. И всё равно она ковыляла к нему на своих высоких каблуках. - Ты, как всегда, рано. Помято выглядишь, бессонная тяжкая ночка? - Как и у тебя, похоже, Чжоу, - усмехнулся Драко портовой шлюхе. Та скривилась, жадно затягиваясь протянутой ей сигаретой. - Бестолковая, знаешь. Куча мужиков, и ни один не хочет развлечься. - Ей было холодно. В своем тоненьком, дешевом платье она дрожала, как осиновый листок. А может, это было от ломки, ведь её руки были исколоты. Дитя порта. Прибывшая в него и пользующаяся всеми его грешными “благами”. Вздохнув, Малфой достал бумажник и протянул ей двадцатку. Девушка спросила. - Хочешь взбодриться? - Очень хочу, - кивнул Драко, снова посмотрев на часы, - метнись за энергетиком. Остальное оставь себе. Чжоу благодарно кивнула. Феникс никогда не пользовался услугами портовых девок, но всегда был по-своему добр. Хоть мог порой запретить ей работать Драко же снова посмотрел на порт. Затем на часы. Время еще было. Время всегда было. Когда шлюха принесла ему жестянку со словами “новиночка, ночью разгрузили”, он безразлично кивнул. Ей бы не хватило ума подсунуть ему что-то не то, потому не глядя сделал пару глотков и едва не поперхнулся. Энергетик был яблочным. Моргнув, посмотрел на этикетку, где всё было на китайском, но по огромным зеленым яблокам понял, что не спутал вкус, который бритвой резанул по рецепторам и воспоминаниям. “Вот и делай людям добро”, - подумал он. Ведь ему не нужен был энергетик. Драко пожалел незадачливую шлюху, а сам получил иголки под кожу. Смяв жестянку, он захотел выбросить ту, но Чжоу, курящая рядом, забрала тот себе. У нее не было воспоминаний, она жила здесь и сейчас. Счастливица. Он рефлекторно потер кисти в огне, а затем пошел по только ему известному маршруту в лабиринте из контейнеров, безошибочно ориентируясь в том. Ему не нужны были никакие нити Ариадны, ведь он лично знал Минотавра. Или был им. Заложив руки за спину, Драко вынырнул на одной из скрытых от глаз парковок порта и наткнулся на пятерку зевающих мужчин в толстовках, защищающих их от воды. Те посмотрели на него сонными глазами. - В машину, - коротко приказал он, садясь за руль старого, непримечательного джипа, а затем поторопил. - Живее. Ему не нужно было говорить длинными фразами или угрожать. Все знали крутой, безжалостный нрав Феникса. Однажды парню, который едва передвигался, ведь не выспался, он спокойно выстрелил рядом с ногой, мотивируя шевелиться быстрее, а когда один из грузчиков пришел с похмельем, мужчина, сев в лодку, помолчал, но, когда та чуть отплыла от порта, схватил того за шкирку и молча, ничего не комментируя, ткнул головой под воду и держал несколько минут, пока человек брыкался. Потому его приказы не нарушались. Едва наемные руки сели, он покинул территорию порта и помчался в сторону скалистого побережья Бервью, находившегося в 80 милях от города, преодолевая расстояние меньше, чем за полтора часа. Когда он со своей компанией вышел из машины, утренний соленый воздух приятно царапнул по щекам. Молча все подошли к приличных размеров моторной лодке. Драко подождал, пока грузчики рассядутся, после занял свое место и кивнул их персональному Харону, который завел двигатель. Еще раз посмотрел на часы. Рассвет обещал обагрить небо через сорок пять минут. - У нас тридцать четыре минуты, - бросил он, зарываясь головой в свои мысли и не обращая внимания на брызги воды, которые впивались на скорости в лицо. Ровно как и на пульсирующую боль в висках, что настигала по утрам в открытом море. Сцепив руки перед собой, Драко смотрел на отдаляющееся побережье и думал. Порт. Врата в город, но какие? Врата ада или рая? Наверное, в зависимости от того, кто встречал на пристани и кто зачем явился. Ветер хлестал по лицу, а Драко криво усмехался. Когда-то давно, давным-давно, когда был невинен настолько, что люди еще не пользовались смартфонами, через эти врата в Штаты явился молодой мужчина из семьи Рен. Как и все мафиозные кланы из Италии, его семья была частью Каморры, и юный капо, недавно убивший своего отца, приехал с миссией расширить влияние всей преступной организации, однако он обманул всех. Незаметно и хитро обманул и погубил Каморру, сделав свою семью свободной, независимой и самой сильной в мире. Драко посмотрел вдаль, где уже виднелась их цель - огромный корабль. Потер подбородок. Та история никогда бы не интересовала его, если бы в один недобрый день всемогущий, безупречный капо не нашел себе жутковатую пару. За свою женщину, как тот её называл, за Мадонну он начал еще одну войну, сжигая остатки старой мафии, и всё вроде тоже было неинтересно, если бы та сука не начала плодить своему ублюдку детей. Сначала девочку, а затем - мальчика. Говорили, кровь лилась, когда мафия была на перепутье, когда семьи не имели наследников и всё раскачивалось, но это было устаревшим понятием. Кровь лилась, а другие кланы горели, когда семьи расширялись. Ради мира внутри семьи, ради того, чтобы дети получили равные права, капо начал третью и последнюю войну, в которой Драко потерял всё. Абсолютно всё, и потому Портленд стал его целью. Ведь здесь был порт, а порты мафия любила. Почти все “двери в город” принадлежали семье Рен, включая самый известный в мире порт Неаполя, через который, благодаря итальяно-китайской мафии, проходила вся незаконная контрабанда товара с Поднебесной. Когда дети выросли, они по-своему распорядились наследством отца. Кьяра - такая же сука, как женщина капо! - унаследовала управление семьей по праву рождения, Мао же, не особо заинтересованный подарками отца в виде неких европейских стран, решил сделать больше и подмял под себя Азию. И теперь братец с сестрой - такие себе повзрослевшие Гензель и Гретель - владели самым важным портом в мире, не отдавая прибыль никому. Кто владеет Неаполем - тот владеет миром, - так говорили в их реальности, потому почти не осталось независимых портов. В Портленде был один из последних. И он держался не потому, что Клан Реддл - наследники далекой, некогда дерзкой аргентинской мафии - был так уж силен, нет. Скорее, подкидыш семьи Рен, Художник, не позволял своей названной сестрице завладеть тем незаконным путем, ведь уже дослужился до Директора Национальной Разведки и был по-своему честен. Когда ты - третье лицо в стране, весьма неловко, если твоя сестра своими каналами завладевает портом. Возможно, порт можно было бы накрыть за всю контрабанду, но здесь на пути ко всему стоял он, Феникс. Ему было плевать на мафию, на клан Реддла, для которых он стал незаменим. Он проворачивал и придумывал все нелегальные схемы, к которым нереально было подкопаться, лишь затем, чтобы сука Кьяра никогда не получила желаемого. Порт Портленда не влиял на её прибыль, но был костью в горле, и Драко всегда был рад этому. Он будет защищать порт, пока ему хватит сил. Сцепиться с Кьярой ему бы в открытую никто не дал, тот же Художник однажды объяснил ему, что не стоит трогать драгоценных деток капо, но пакостить ей было приятно. И это заставляло Драко всегда с улыбкой делать то, что он делал. Заниматься контрабандой, покрывать и по уши вляпываться в неприятности. Месть никогда не была благородной, и ему было похрен. Когда их лодка доплыла, - почти наскочила на огромный корабль - Драко потянулся. В открытом море суда скрипели, как деревья, что вот-вот завалятся. И еще какой-то странный звук, ни с чем не сравнимый, от которого хотелось глотать слюну из-за соленого привкуса во рту. Океан. Так пах океан. - Тринадцать минут, - сказал он, засекая время и задирая голову - с подъемника, пошатываясь, вниз сползала сеть с ящиками. - Тринадцать, - повторил Драко, и все принялись за работу. Разгружали товар, а затем с судна падали еще и еще такие же, каждый раз опасно креня их лодку. Грузчики молча занимались своим делом, Малфой же, выпрямившись во весь рост и удерживая баланс, четко следил за временем. - Готово. Когда их лодка взяла курс на берег, у судна остановилась следующая. Драко усмехнулся. Конвейер был запущен. Пока их штат проснется, они закончат операцию по выгрузке товара в открытом море, которая позволяла им миновать пограничную инспекцию, ведь кого интересовали рыбацкие судна, имеющие лицензию на ловлю? Так товар попадал на рынок без налоговой пошлины, и конкуренты уничтожались, благодаря низким ценам, ведь по сути это был тот же товар, но со скидкой до десяти процентов. Никакой легальный агент не мог такую предложить, а клан Реддл, благодаря хитрости Феникса, мог. Десять процентов. Вроде ничего, а вроде от них зависела жизнь и смерть разных магазинов. Хмыкнув, на берегу Драко проконтролировал, чтобы товар разгрузили - в очень безлюдном месте - по фургонам, и тот поехал по всем точкам Штатов. Мужчина же, распрощавшись с грузчиками, не стал подвозить их никуда. Сев за руль, он приготовился преодолеть свои девяносто миль по суше обратно. До начала допроса Драко должен был вернуться в порт, чтобы проследить за контрабандой, которую “официально” проводили через таможню. Чтобы ни у кого не было соблазна прикарманить чужое. Он думал о своей схеме в открытом море. Она не была гениальной. Так делали в Неаполе в девяностых, хоть там между береговой охраной, таможней и контрабандой были целые ночные погони на катерах, но оно того стоило, ведь было таким себе Айфоном Юга Италии - то есть чем-то, безоговорочно приносящим деньги. На одних сигаретах кланы из Пулии и Кампании зарабатывали миллионы лир каждый месяц. И он повторял те же схемы, делая их более изящными. Таким образом он вернулся в порт около восьми тридцати утра. Заказал себе рыбу, а сам стал изучать документы, расхаживая по ангарам и открывая ящики. Кроссовки, духи, телефоны, бижутерия. Всё сходилось. Кивнув, Драко сел на скамью и стал быстро поглощать лапшу быстрого приготовления, в которой попадались и куски жареной рыбы. Близость воды, увы, не гарантировала качества, потому в еде часто попадалась пемза, песок, иногда водоросли, ведь рыбу ловили и сразу бросали в кастрюлю. Драко было плевать, голодные брезгливыми не бывали. Потому он жадно заглатывал что попало, рассматривая целую стену из контейнеров, которая напоминала приклеившийся огромный улей. Тысяча жутковатых ульев. В которых всё было заполнено товарами. По его данным, шестьдесят процентов товара прибывало нелегально, избегая инспекции, и ещё двадцать три процента деклараций - его стараниями - не проверялось. Он делал большую работу. Не великую, но большую. - Малфой, привет, - к Драко пружинистой походкой выспавшегося человека приближался его напарник - Майлз Блетчли. Младше его на пару лет, он был тем старательным копом, на которых рисовали карикатуры - то есть носил жетон на металлической цепочке на груди, чтобы все видели, и пил кофе с пончиками, как сейчас. Это, правда, не мешало ему одновременно тоже быть в делах клана Реддл. - Как дела? - Охуенно, - привычно ответил мужчина, поднимаясь. - Хорошо, что приехал. Проконтролируешь разгрузку в десять. - А ты куда? - В участок, у меня допрос. - Ему нужно было еще созвониться с инспектором, которого он на несколько часов оставил вместо себя у дома потерпевшей, и напомнить, что тот должен привезти девушку к десяти, не минутой позже. Его суббота была расписана по секундам. - О, попытка изнасилования. Читал с утра. И как тебе потерпевшая? - Кэйлин*, как кэйлин, - пожал плечами Драко, пряча руки в карманы. Майлз хмыкнул. - Понравилась, да? Ты только в особых случаях вспоминаешь родной язык. Видел я её инстаграм. Полистал за завтраком. Меня чуть девушка не бросила - так я капал слюной. Эти насильники не идиоты, вечно выбирают себе красоток. Драко остановился и не моргая посмотрел на напарника, как на кретина. Он никогда не обсуждал потерпевших и уж тем более не в ключе - да я бы сам такую трахнул. - Насилуют не только красоток, ты знаешь. Проституткам везет реже, а они… не самые запоминающиеся барышни. - Кэйлин. - Что? - Ну, не барышни. Кэйлин. Или так ты назовешь лишь ее. - Кэйлини. Девушки будут кэйлини, - поправил он напарника, никак не комментируя. Майлз порой был слишком навязчивым. До тошноты. До опасной тошноты. Пока они шли к машине, обсуждая детали сегодняшних поставок, из-за угла вынырнули двое мужчин - один рыжий, а второй - в очках. Уизли и Поттер. Неразлучная парочка таможенных смотрителей, один из которых был верен клану Реддл, а второй - питал иллюзии, что борется со злом. Завидев их, Драко вдруг переменился. Минуту назад он был расслаблен, но миг - и хищник набросился. Одним движением впечатал Рона в стену ближайшего контейнера и заломил тому руку. Нажал на запястье, и то опасно захрустело. - Феникс, ты… - Как вчера в “Оборотень” сходил? - в контраст своему поведению Драко спросил вежливо, почти светским тоном. - Нормально, а что… ай… - Я знаю, ублюдок, что это ты, - прошипел мужчина почти на ухо. - Ты её пытался изнасиловать. - Нет, нет, я был там, но… клянусь… - Ты это едва не сделал на моей территории. Ты совсем забылся, лепрекон? Я пять лет чистил всю округу от насильников. Тронешь хоть одну девушку еще раз - я тебе оторву руки, ноги и отдам тем, кто затрахает тебя так, что больше никогда ничего не захочется, ясно? - пообещал Драко. Отпустил Рона, а затем приложил его лицом в контейнер. - Молись, чтобы я нашел доказательства, что это ты. - Но это не я. Драко ничего не ответил. Как ни в чем не бывало направился к машине, продолжая беседу, не видя, как Гарри Поттер развернулся и загадочным взглядом провел его. Сам же Малфой, не переставая давать указания, остановился у полицейской машины, достал бутылку воды и кое-как умылся после бессонной ночи. Ни капли не смущаясь, он снял гольф, на секунду показав миру огненные татуировки на руках да дюжину шрамов по телу, затем достал из багажника точно такой же, - только чистый - надел и усмехнулся. Не то чтобы стал выглядеть намного свежее, но от него хоть за милю не несло бессонной ночью и мазутом. Надев поверх кобуру и привычным движением прицепив к ней свой жетон, Драко вновь возвращался на ту сторону закона, которую нужно и должно было защищать, оставляя Феникса в порту, а сам отправляясь на допрос. *- девушка по-ирландски *** - Мисс Грейнджер, он взял что-то себе? - устало спросил Драко, запивая недосып кофе из почти литрового кофейника, отчего вокруг его стола витал аромат свежеобжаренного зерна. Допрос длился уже полчаса, и пока мужчина не выяснил ничего, кроме того, что услышал вчера. Информации было преступно мало, потому он ковырялся в ране пострадавшей, а та сопротивлялась, каждый раз вздрагивая от боли, когда Драко задавал вопросы. Во рту Гермиона ощущала теперь уже тошнотворный привкус игристого с бузинным сиропом. Боже. Она никогда больше не сможет пить Хуго. И ходить в тот бар. И жить дальше. Но детектив словно не замечал и задавал вопросы. Когда она запиналась - возвращался и настойчиво продолжал. Не был осторожным, как вчера в переулке. Просто спрашивал, бесконечно спрашивал. - М, нет. - А если подумать? - Он окинул девушку взглядом. Больше никаких коротких юбок, но кто сказал, что облегающие фигуру джинсы не выглядят для мужчин таким же соблазном. Они демонстрировали и фигуру, и длину ног, и особенно - голые щиколотки, которые некоторые сексуальные маньяки фетишировали, как Джером Брудос, например. Правда, Гермиона не могла бы стать жертвой очередного “обувного фетишиста”* в полной мере, того ублюдка заводили голые щиколотки в сочетании с высоким каблуком - что поделать, детская травма, когда злая мама не позволила ребенку оставить туфли, принесенные со свалки, и понеслась. Никогда не знаешь, что спустит курок в психике человека и заставит того насиловать. Оторвав взгляд от щиколоток и ярких, хромированных кроссовок пострадавшей, Драко повторил вопрос. - Любая мелочь. Любая. - На ней был серый гольф. Девушка будто пыталась быть незаметной. Никакого макияжа. Нейтральные цвета. Только цепочка в волосах - такая же, как вчера - напоминала, что веселая девчушка всё еще здесь. Цепочка. Будь он насильником, забрал бы цепочку. Они чаще всего на таком попадались. На звенящих безделушках. Которые порой дарили своим женам - по статистике около сорока процентов насильников состояли в браке. - Говорю же - нет. Ничего, кроме моего спокойствия, он не забрал. Кошелек, карты, украшения - ни к чему не прикоснулся. Лишь ко мне. Какая разница? Вы думаете, меня беспокоила пропажа заколки? - Она вскинула бровь. Драко понимал эту реакцию. Вчера он был ей почти другом, потому что не трогал раны, сейчас - врагом, ведь мучал. Во благо. - Вы, правда, хотите знать? - Мужчина откинулся на своем стуле и перестал печатать. Закинул руки за голову и смерил Гермиону очередным взглядом. Давая ей шанс на передышку. Девушка, нервно накручивающая одну из прядей на дрожащей палец, кивнула. - Это один из маркеров последующего поведения после преступления. Их четыре. Возвращение на место преступления, участие в расследовании и хранение предметов, напоминающем о том, что случилось. - Три. Вы назвали всего три. А что четвертое? - Она затаила дыхание, глядя в зеленые, как тени от ирландских холмов, глаза детектива. - Наблюдение за поисками и обнаружением трупа, - он был безжалостен, но это работало. Вздрогнув в очередной раз, Гермиона вдруг слабо улыбнулась. Этот четвертый маркер будто напоминал ей о том, что она всё же жива. - Зачем им эти вещи? Это же улики. - Ммм, и милые сувенирчики на память, - с отвращением сказал Драко. За свою карьеру он их насмотрелся - от жутковатой коллекции трусиков до отрезанных частей тела. Вещи, которые могли сдать с потрохами, но избавляться от них преступники не спешили. Нюхали, перебирали в руках, мастурбировали на них, подпитывая свои темные фантазии, переживая вновь и вновь случившееся, а когда безделушки их не удовлетворяли - вновь шли на дело. - Мы делим их на две категории. Сувениры - это слабости дезорганизованных преступников, которые импульсивны, а вот трофеи - это как шкура убитого животного у камина для охотника. Свидетельство мастерства хозяина. Их хранят организованные преступники, хладнокровные, как акулы. Продумывающие каждый шаг. - И как вы различаете? - Учимся профайлингу и анализируем, - не стал углубляться Драко, посчитав перерыв оконченным. Отпил еще кофе и подтянул ноутбук, желая задать следующий вопрос, но девушка его перебила. - А какой… какой напал на меня? Что говорит ваш опыт? - Увы, думаю, речь об организованном, - нехотя сказал он. С теми, кто скрывался под маской нормальности, работать сложнее. У них был достаточно высокий уровень интеллекта, привлекательность, даже харизма. Их единственным плюсом была система. Обычно они повторялись, в отличие от импульсивных преступников, вырабатывали свой modus operandi. - Мне хотелось бы Вас утешить, но факты говорят сами за себя. Вы ходите в одно и то же место каждую неделю. Он изучал Вас, он наблюдал. То, как он напал и что делал. Нет, это не импульс, хоть что-то, быть может, не пошло по плану. Если бы Вы мне сказали, что Вас пытался угостить какой-то парень, а потом на Вас напали - это было бы импульсивно и проще. Простите, мисс Грейнджер, и… - Боже. Ну почему я. Почему, блядь, я? - вырвалось у девушки. Она снова не выдержала. - Жертвой может стать каждый, - выдал Драко истину всех профайлеров. - Вы - не виновны. Обычно они говорят, что их спровоцировали. Короткая юбка, отказ, улыбка не в ту сторону. Херня. Жертва. Никогда. Не. Виновна. Вчера мы говорили о Вашем блоге. Я его полистал, - мужчина кивнул на второй ноутбук, на котором была открыла инстаграм-страница Гермионы. Та несколько раз косилась на фотографии своей беззаботной жизни. Рецепты, советы по идеальным стрелкам, и… Гермиона всё время отводила взгляд. Не могла видеть ту улыбающуюся девушку, она казалась ей чужой. Слишком счастливой. Беззаботной. - Мы его будем анализировать, но сначала поговорим об очевидном. О знакомых. О близких знакомых. О Вашем парне. - У меня нет парня. - Был. Расскажите о нем. - Драко, не моргая, уставился на девушку. Что она расскажет о Роне Уизли? Что она на самом деле о нем знала? - Мы… его зовут Рон. Рональд Уизли. Мы встречались… да ерунда, пару месяцев, разошлись в начале лета, никаких проблем. - Почему разошлись? Кто был инициатором? - Я. Ничего особенного, детектив. Просто не сошлись характерами. - Девушка пожала плечами. Роман с Роном был глупостью. Просто слишком одинокая зима, парень, угостивший её коктейлем, и желание походить на свидания. Кино, танцы, посредственный секс. Никакой страсти и никакой отдачи. Они не могли просуществовать долго и потому угасли. Если бы не внешние обстоятельства, Гермиона бросила бы его раньше, но ей нужно было попасть в поле зрения Клана, и она терпела неуклюжего мужчину дольше, чем он мог себе мечтать. - Никаких ссор, ревности или выяснения отношений. Разочарую Вас, но это не Рональд. Мы периодически общаемся… - Тематика? - Да ни о чем, как все, знаете? Привет, как дела, что нового… - Гермиона отпила воду, которую детектив налил ей ещё в начале допроса. Нервничала. Ощущала себя неуютно, обсуждая свою личную жизнь. - О чем еще общаются бывшие? Ну, вы понимаете. - Он проявлял агрессию во время отношений? Был нетерпелив? Было ли насилие? Физическое или моральное? - Каждый раз, когда девушка отрицательно кивала, Драко что-то отмечал в блокноте, который лежал у него под локтем. Он был в том же гольфе, что и вчера, отметила Гермиона. Наверное, не спал всю ночь, хоть утром её охранял другой коп. - Секс. Каким был секс? - Детектив Малфой! - Мисс Грейнджер, - он тяжело вздохнул и поднял на нее глаза, - я тут Вас не клею, и меня не возбуждают подробности чужой близости. Пытаюсь исключить. Если был хоть малейший признак, что Вашему бывшему парню нравилось насилие… - Замечательный секс, ясно? Ничего такого. Все обоюдно, без плеток и кляпов. Нет, он не насиловал меня ни разу. И не принуждал. Я взрослая девочка. Рональд этого не делал. Ничего не делал. Ищите в другом месте! - Она сжала карандаш, что крутила, слишком сильно, и тот треснул. Драко, видевший много вспышек, и бровью не повел. Они все так говорили. Жертвы насилия. Домашнего. И спонтанного. Потому что боялись и защищали. Не преступника. Лишь себя, ведь это бы показало их недальновидность, хоть он так и не думал. - Хорошо. Вы ходили в этот бар с мистером Уизли раньше? - Да. Мы ходили туда несколько раз в марте. - Вчера Вы его там не видели? - Он задал бы то, что в суде любой бы адвокат оспорил как "наводящий вопрос". Но они не были в суде. - Конечно, нет. Вы уже сто раз спросили, видела ли я кого-то из знакомых, - вспылила Гермиона, а Драко не изменился в лице. А ведь он там был. Рональд Уизли. Драко точно знал. Знал, что в тот вечер рыжий лепрекон должен был общаться с мисс Грейнджер по деликатному вопросу, но что же пошло не так? Отчего он напал на нее? - Хорошо. Поговорим о попытке изнасилования. Вы сказали, была попытка проникновения. Как глубоко и долго? - Простите, что? - Девушка поперхнулась водой, и та слегка попала на вчерашний протокол первичного опроса, сделанный косым почерком детектива. Тот достал салфетку, протянул одну Гермионе, а второй невозмутимо промокнул бумаги. - Спросил, как глубоко и как долго. Девушка замолкла. Была парализована вопросом. Ей не хотелось вспоминать руки в перчатках внутри своего тела, а детектив спрашивал именно о том, что травмировало ее настолько, что она даже сейчас рефлекторно прижала колени друг к дружке, чтобы никто не коснулся ее. - Детектив… я не могу… простите… - она наклонила голову, волосы тяжелыми кудрями спрятали её растерянность и боль. - Пожалуйста. Прекратите. Прошу. Драко видел, что на них оглядываются другие детективы, но это его не смутило. Даже если бы девушка рыдала - он бы продолжил вытягивать из нее сведения. - Мисс Грейнджер… - Нет! Я же сказала “нет”! Не могу! Почему Вы ведете себя так, будто я - преступник? Будто защищаете его. Чего Вы добиваетесь? Вы и вчера не поверили, что он пытался меня изнасиловать! И сейчас, эти вопросы… они мерзкие… Вы не верите мне… или если он меня не трахнул - не считается?! Драко вздохнул, налил из графина ещё воды девушке и протянул стакан. - In dubio pro reo… знаете что это, мисс Грейнджер? - Латынь? - язвительно ответила девушка, желая плеснуть воду ему в лицо, но тогда бы её точно арестовали и отправили в камеру. - Это принцип презумпции невиновности. В случае сомнения - в пользу обвиняемого. Понимаете? Вы хоть понимаете, о чем я говорю? Во время суда все сомнительные моменты толкуются в пользу подсудимого. Я читал отчет осмотра врача. Поскольку полового акта не было и ничего не повреждено, доказать попытку изнасилования крайне сложно. Ваше слово против его. И оно - слово - должно звучать звонко и уверенно. Если на суде вы будете плакать и говорить, что неэтично задавать такие вопросы, что ж, тогда я даже не буду расследовать это дело. Можете встать и уйти. Потому что, когда я найду того, кто это сделал - а я найду, даю слово, вы стратите в суде, и суд, и присяжные будут трактовать ваше “ммм, прекратите” в сторону обвиняемого. In dubio pro reo. Это работает. Он знал, что обещал Клану выгородить Рона, но… Феникс всегда был у себя на уме. - Говорят, что у жертвы нет выбора. Нет. Вы можете плакать, а можете ответить на все мои вопросы. Смело, четко. Я - на Вашей стороне. Это моя работа. Девушка молчала, глядя на человека, который был жесток в желании докопаться до истинны. Медленно кивнула. - Глубоко. Да. Это не было случайностью, детектив. Два… и… до упора… - Долго? - Бесконечно, - сглотнула девушка. Она и сейчас их ощущала. Эти чертовы два пальца и движения, имитирующие половой акт. Ей нравилось, когда её ласкали перед сексом. До вчерашнего вечера. - Бесконечно долго. - Хорошо. Вы - молодец. Молодец, мисс Грейнджер. Вы - очень храбрая, - он немного смягчился и быстро внес новую информацию. Пробежался взглядом по протоколу и запустил тот в печать. - Всё уже позади. Всё закончилось. Сейчас ознакомитесь с протоколом, подпишете и поедете домой. Рекомендую несколько дней отпуска взять на работе. - Я же smm-щик, работаю удаленно, но… возможно, Вы правы. Не хочу работать. Даже выходить из дому не хочу. Мне кажется, все сразу узнают, а я этого не переживу. - Не будете об этом писать здесь? - Драко кивнул в сторону блога девушки. - Считаете, изнасилование - достойный инфоповод для увеличения аудитории? - Она слабо усмехнулась. Этот детектив не был о ней высокого мнения, считая, видимо, дурочкой, которая за новых подписчиков готова была рассказать о том, что случилось. - Странно. Мне показалось, что у Вашего блога социальная направленность только и всего. Я не говорю об инфоповоде, но Вы влияете на мнения людей. Могли бы поделиться опытом, как пережить такую травму. - Я её не пережила, детектив, и я не собираюсь запускать новую волну #MeToo, - холодно ответила Гермиона, быстро подписывая протокол. - Я свободна? - Да, мисс Грейнджер. Вы - свободны. Она, попрощавшись, ушла, а Драко смотрел ей вслед. Потом вздохнул. Все были правы. Все, кто говорили о ней последние сутки. Кэйлин была не просто красива, она была сногсшибательно хороша. Он поднял глаза, ища своего напарника. Ему не следовало думать о её привлекательности. У него была этика. - Найди Рона Уизли и привези сюда. Хочу с ним поболтать по-дружески. - И он вытянул руки перед собой, хрустнув скрещенными пальцами. Как делал всегда, разминаясь перед особо важным допросом. *”Убийца - обувной фетишист” - так называли Брундоса *** Вечер субботы Выглянув в окно третий раз за двадцать минут, Гермиона вздрогнула. У её дома был припаркован тонированный автомобиль, и она нервничала, чувствуя, что за ней наблюдают. С одной стороны, столь откровенно преследовать было бы глупо, с другой… с другой - в этом мире было возможно всё, потому она нашарила мобильный в кармане и нажала на кнопку быстрого вызова, куда детектив Малфой еще ночью вбил свой номер на экстренный случай. - Мисс Грейнджер? - Он ответил моментально, и у неё от сердца немного отлегло. - Вы в порядке? - У моего дома кто-то есть. Мне страшно. - Секундочку, - что-то захрустело, зашуршало в трубке, а потом из машины появился детектив и, повернувшись к окну, - он безошибочно угадал, в какое смотреть. - Не хотел Вас пугать. Утром Вы были подавлены. Я подежурю сегодня снова, чтобы Вам было спокойней. - Как Вы знаете в какое окно смотреть? - невольно восхитилась Гермиона, ощущая, как от облегчения задрожали колени. - Оно единственное зашторено, - хмыкнул Драко. - Не волнуйтесь. Вы под защитой. Всё хорошо. Отдыхайте. - И он отключился. Девушка выглянула из-за шторы и помахала в ответ. Детектив кивнул, вновь скрываясь в машине. Гермиона села на стул, подобрав ноги. Уткнулась лбом в острые колени и подумала, что не сказала спасибо. Ей следовало отказаться от помощи, ведь этот детектив не спал видимо уже вторые сутки, к тому же, судя по отсутствию именно полицейской машины, у него всё же бывали выходные, но… она не смогла. Ей правда было спокойней понимать, что кто-то готов защитить её, хоть это было и совестно. Или бессовестно. Не важно. И всё же. Всё же это было неправильно. Детектив был суров с ней, но приехал снова, зная, что ей страшно. И готов был сидеть вторую ночь в машине, не ожидая благодарности, ведь она и за первый раз не сказала “спасибо”. Пока Гермиона думала, её телефон звякнул. Ей пришло сообщение с анонимного номера, в котором было всего два слова: “Сделка отменяется”. - Черт побери, - омертвевшими от ужаса губами прошептала она. Семья Рен её убьет. Они вкладывали деньги, и у нее была лишь одна задача. Засветиться, дать Клану Реддл себя заметить, заключить с ней сделку. Она бы рекламировала их контрабандое барахло за огромные бабки, а потом бы отнесла доказательства в ФБР. Девушка не была посвящена в дела мафии, лишь знала, что Донна Семьи Рен ищет зацепки, чтобы законным путем забрать порт себе, и она была частью огромного механизма. На нее поставили, и она старалась. Окрутила Рона, говорила о своем блогерстве и влиянии, показала себя и её заметили. Пару дней назад бывший сказал, что с ней хотят встретиться и предложить сделку. Всё было почти готово и вот… вот. Ей конец. Что теперь с ней сделают - страшно представить. Гермиона посмотрела на календарь. Семья дала ей время до конца сентября. Надежда спастись и не оказаться в канаве с переломанной шеей была. Она могла всё исправить, хоть пока не знала как. Девушка целый день с ужасом ждала подобное смс. У Клана, естественно, были связи в полиции, да и в баре было полно людей. Кто-то наверняка рассказал, что она под присмотром, потому, конечно, они найдут другую. Стараясь не поддаться отчаянию, Гермиона еще раз посмотрела в окно. Теперь более заинтересованным, осмысленным взглядом. Там, в машине сидел мужчина. Полицейский. Он мог… мог защитить её не только от ублюдка, пытавшегося её изнасиловать. Он мог бы защитить от Семьи, например. Или она могла выйти на Рона и сказать, что всё нормально, копа она возьмет на себя и никто не будет особо ковыряться в её блоге, например. В любом случае, девушка поняла - в этом мужчине её гарантия безопасности, и ей нужно было мотивировать его быть рядом. Девушка сглотнула. Не так-то и просто после того, что случилось, пробовать кого-то соблазнить, тем более он будет смотреть на нее, как на жертву, но природные навыки должны взять свое, потому… потому Гермиона поднялась, зашла в кухню, достала тыквенный хлеб, щелкнула чайником и стала готовить детективу перекус в машину. Ей следовало начать говорить с ним, а дальше… она пока не могла представить, как дальше. Снова рефлекторно свела колени. Дальше ей придется постараться. В этом мире она была совершенно одна, и некому было защитить или постоять за нее, поэтому стоило воспользоваться тем, что дала ей природа. Красотой. Тем, что её едва не погубило вчера. Её рука чуть дрогнула, едва не порезав палец. Воспоминания окружали её, танцевали рядышком. Она слышала дыхание того человека над ухом, ощущала его губы на шее, пальцы, задирающие юбку и проникающие в нее. Так больно. Ей было так больно, ведь она не была возбуждена и проникновение было как удар ножом. Острым, сухим и безжалостным. А он еще двигал своими пальцами, усиливая боль, которая разливалась по телу. Девушка сморгнула слезу и быстро размазала ту по щеке. У нее не было возможности быть слабой. Ей следовало защитить себя, потому она сделала перекус для детектива и вышла из дому. Каких усилий ей стоило просто идти - не знал никто, но Гермиона всегда была сильной девочкой, потому улыбалась. Больше ей нечем было себя спасать. Лишь улыбкой и надеждой, что детективу та понравится настолько, что он забудет и о клейме жертвы, и о том, насколько глубоко в ней были чужие пальцы против воли. Она же просто не хотела думать, что если всё получится, насколько глубоко будет он в ней. Эта мысль бы её просто парализовала, а нужно было идти. По дорожке из желтого кирпича, но совсем не в страну Оз. На Голгофу. Детектив стоял у поднятого капота автомобиля и в чем-то активно ковырялся. Услышав шаги, вскинул голову, и их взгляды пересеклись. Гермиона сглотнула. Его зеленые глаза были холодны, как воды какого-то горного озера в Блэкстейрс, но сам он… сам он был очень горяч. С этими вот выбритыми висками, непроницаемым лицом, и закатанными до локтя рукавами гольфа, открывающими вид на его оранжево-черное пламя, горящее от костяшек до локтей. Его руки были испачканы мазутом, но это лишь придавало образу мужчины того, что в современном кинематографе назвали бы токсичной маскулинностью, а она оценила просто как силу. Он весь был воплощением силы. Почему же они познакомились в таких обстоятельствах, когда все это лишь пугало? - Мисс Грейнджер? - В её имени было столько вопросительных знаков, оказывается. Девушка подошла поближе и поставила лоток с едой на крышу автомобиля, не спросив разрешения. Сама же протянула полицейскому термос. Тот не спешил ничего брать. Теперь вопросы задавало его молчание. - Мне неловко. Вы очень добры ко мне. Здесь горячий чай и перекус на ночь. Я Вам очень благодарна. - Это моя работа, - быстро ответил мужчина, качая головой. Отказываться было рефлексом, выработанным в “Дельте”. Во время заключительного испытания на профпригодность под ироничным названием “Весёлый Путник”, когда измученный жаждой, холодом и голодом человек брел свой двадцатикилометровый марш бросок с полной выкладкой, вдруг на машине подъезжал инструктор. Подмигивал, протягивая термос и говорил: “Сынок, никто не узнает, бери”. Те, кто поддавался, испытание не завершали. Четыре дня проверки на абсолютную стойкость. Как физическую, так и моральную. Четыря дня и обучение сопротивлению соблазнам. Он все усвоил. Потому смотрел на мисс Грейнджер - красивую мисс Грейнджер - как на очередное испытание. А девушка, далекая от сурового мира профессиональных солдат, пожала плечами и улыбнулась: - Сейчас вы без жетона и полицейской машины. Это то немногое, чем я могу сказать спасибо. - Не это делает из меня детектива, - усмехнулся Драко. Старательно вытер руки о джинсы и лишь тогда взял термос, стараясь не испачкать. Удивительно, но мир не рухнул. Все так же стоял на своих трех слонах и черепахе или как там всё было устроено. И она стояла. Мужчина ощущал себя странно. Обычное дело - дежурить у чьего-то дома, необычное - получать за это благодарность. Люди ненавидели копов, и когда те помогали, то делали лишь работу “за наши, между прочим, налоги”. Ему первый раз в жизни принесли еду. И чай, который не помешал бы. Ночи становились холоднее, а он никогда бы не додумался притащить термос. У него и не было его, наверное, если не выиграл тот на каком-то корпоративе, обыгрывая всех в дартс. - Спасибо, мисс Грейнджер. - Гермиона. Вы можете звать меня Гермионой, - она хотела, чтобы детектив уменьшил порог формальности. Возможно, тогда он посмотрит на нее не как на жертву. - А у Вас есть имя? - Драко. Меня зовут Драко. - Он почти забыл, как оно звучит, это имя, ведь не пользовался им. - Как в старых легендах, - улыбнулась девушка, а детектив, закрывший капот, посмотрел на нее. Ему нравились её волосы. Разноцветные. От коричневого до золотисто-алого. Всегда разные при смене освещения. Всегда немного переливающиеся. Как… как… он пытался подобрать какую-то для себя поэтическую аллегорию, но мир его эстетических познаний был сужен. Потому он смотрел, как солнце играет с выбивающимися, немного вьющимися прядями, и не мог отвести взгляд. Такие оранжево-коричневые. Как… Как… Как… Как персик. Драко помнил этот фрукт. Несколько лет назад он расследовал убийство девушки в персиковом саду и там же его попробовал. Подобрал с травы спелый плод с шелковистой кожицей, цвет которой варьировался как раз от золотого, оранжевого, алого до немного коричневого, и ему понравилось. В сумасшедшем ритме своей жизни он редко останавливался, чтобы вкусить плоды жизни, потому тот вкус потряс его сладостью и кислинкой. Попробовал и забыл. А сейчас вдруг вспомнил, сравнил с самым вкусным, что знал, и. глядя на волосы девушки и задавая себе вопрос - а такая ли на ощупь её кожа, как у персика? Такая же сладкая? Это был глупый вопрос. Опасный. Манящий. - Драко. - Она повторила его имя и улыбнулась. Выглядела подобрее, чем в участке. - Вы бы не могли оказать мне еще одну услугу? Мне завтра нужно быть в одном месте, и я… я все еще нервничаю. Эта ситуация расшатала меня… - Да. Конечно. - Мужчина не удивился. Он ведь был копом. Бывшим военным. Снайпером. Мисс Грейнджер не была первой, кто просила о том, чтобы он побыл её телохранителем. Его многие видели таким. Порой Драко задумывался - а видел ли кто-то в нем человека, но ответ всегда ускользал, как не важный. - В котором часу? - Около десяти вечера сможете подъехать? - Поздно у Вас дела, - искренне удивился Малфой. - Если Вам нужно отдохнуть - я все пойму. - Днем высплюсь. Порядок. Хорошо. Завтра в десять я буду. А теперь Вам нужно набраться сил. - Он весьма технично завершал беседу, и Гермионе нечего было возразить. Девушка подошла поближе, и Драко с удивлением уловил аромат персиков - сладко и цветочно. Как в том саду. Или, возможно, он сам себе придумал. Но девушка улыбнулась и положила руку на его локоть. Коснулась. Всего на секунду, но коснулась, хоть сердце ее заколотилось. Она ещё боялась контакта, однако выбор был невелик. - Доброй ночи, Драко. - Гермиона не могла пожелать сладких снов, зная, что он не будет спать, оберегая её кошмары, которые придут. Смелости привстать и поцеловать его в щеку не хватило, хоть она не была из робкого десятка, просто это было… было ужасно сложно. - Доброй, - ответил детектив и проводил девушку до двери взглядом. Её ночная встреча не выходила у него из головы. Куда она собиралась и зачем ей была охрана? Явно не к друзьям на чаепитие, а значит на допросе мисс Грейнджер не всё ему рассказала. Ей же хуже. Она не понимала, что с детективом, как со священником, стоило быть откровенной, ведь на её стороне не будет никого. Открыв вновь капот, Драко закончил то, что начал, а затем вспомнил про ужин. Крутил в руках забавный термос с рисунками, забрал лоток, сел в машину. Моргнул. Что это? Искренний порыв чистого сердца, благодарность, которую он не знал, или дары данайцев? Отпив чай, детектив открыл крышку лотка, и у него округлились глаза, поскольку там было несколько отделений. В одном лежали сэндвичи, один из которых он и стал спешно жевать, роняя тыквенные семечки на сидение, но не обращая внимания. Только сообразил, - как всегда - что последний раз ел утром в порту, потому еда была кстати. Особенно вкусная. Сам он себе бутерброды не делал, было некогда. Потолком было разогреть полуфабрикат из супермаркета или залить лапшу. Хмыкнув, Драко посмотрел на аккуратно нарезанные соломки моркови и сельдерея, которые видимо нужно было макать в соус. Его потрясло то, что всё было одинакового размера, будто девушка делала это под линейку. Не ведающий ничего о нарезке жульен, мужчина удивлялся, на что люди тратят свое время. Но морковь с соусом оказалась вкуснее. Да и помыта была идеально, без песка и грязи, как бывало, когда ешь в порту или в закусочной. Но больше всего Драко удивила какая-то круглая штука с ароматом персика - да что ж за ассоциация. Присыпанная какой-то пудрой, она оказалась весьма хрупкой на ощупь и странной на вкус. Прилипла к зубам, и он даже засомневался, еда ли это, потому что на вкус было как какой-то чай с отдушкой и клей. Не поняв прелести моти, детектив тем не менее был доволен. Если не считать провала с гипотетическим десертом, он был… ну не сыт, но около того. Покосился на дом мисс Грейнджер. Потом отложил лоток. Забота - особенно не проверенная - была опасным оружием, потому он отгородился от эмоций, что испытал. К тому же у персиков, как у всего на свете, было две стороны. Одна сладкая, чарующая, беззаботная, а вторая скрывалась в веществе под названием манделонитрил, имитирующим аромат фруктовых косточек, потому что как все циангидрины, тот разлагался в воде на альдегид, и цианид. За это его обожали все трусливые преступники - он убивал, и прятался под видом прекрасного. Потому Драко не доверял даже персикам. Он в принципе никому не доверял. Потому и был жив уже тридцать пять лет.