Презумпция

Насилие может быть спровоцировано самыми разными факторами, воздействие которых усугубляется эмоциональным состоянием. Многие провоцирующие факторы так или иначе связаны с различными аспектами контроля. Ощущение своего контроля и господства часто мешает поведение жертвы... В одном случае провоцирующим фактором стало поведение жертвы, не соответствовавшее представлению насильника об исключительном сексуальном опыте. Его фантазию разрушила неготовность жертвы к "сотрудничеству". Он рассвирипел и убил ее.

"Сексуальные маньяки. Психологические портреты и мотивы"

Джон Дуглас, Роберт Реслер

За девять месяцев до нападения. Канун Рождества. - Мне нужно упаковать подарок. - Драко выглядел слегка неуверенным, остановившись у одного из многочисленных ларьков с яркой бумагой, коих по торговому центру было как грибов после дождя. - Для девушки. Он, ещё продрогший и мокрый после утренней разгрузки в открытом море, полез во внутренний карман своей куртки, чтобы вытащить непрезентабельную картонную коробку. Девица за стойкой, заебанная уже с утра огромным количеством мужиков, которые в самый последний момент перед праздником готовили подарки, сонно уставилась на Драко. - Упаковать так? - уточнила она. - Нет. Нужно переложить подарок во что-то получше, - он пожал плечами, рассматривая огромное количество красивых коробочек, не понимая, что подойдет, но зная, что в картонке как-то, наверное, нехорошо дарить что угодно утонченной стрекозе. Девушка кивнула, открыла чуть помятую картонку, и её глаза округлились, поскольку бриллианты на цепочке из белого золота засияли. “Везет же кому-то”, - подумала она, изучая цветы из драгоценных камней - интересно, изумруды в центре тоже были настоящими? - и предлагая Драко на выбор продолговатые бархатные коробочки для украшений. Ткнув в зеленую, он приказал теперь завернуть подарок в бумагу, тоже остановив выбор на бутылочной. Фольгированной. Ему показалось это красивым. Покажется ли Гермионе с её вкусом, мужчина не имел понятия. Он был весьма посредственен в своем представлении прекрасного. - Какой цвет еще любит Ваша девушка? Подберём ленточку. - Это не моя девушка. - Он ответил ровно, но внутри было сожаление. Увы, нет. Знал, что не мог позволить себе отношения. Особенно с такой красивой Гермионой. Сразу бы все испортил. - Но ей должно понравиться. Да? - Странно, но Драко не был уверен. Потом посмотрел на разноцветные ленты. - Наверное, золотую? - Если позволите, я бы советовала серебряную. У Вас украшение из белого золота, это подчеркнет, - сказала она нюанс, о котором Драко бы не подумал. Но кивнул. Расплатившись, он бережно взял подарок и вышел под густой, лохматый снег. Чихнул от раздражения. Ненавидел зиму за непредсказуемость. Обойдя свою машину, мужчина, надвинув шапку на лоб и набросив капюшон, дошел до одного из частных почтовых отделений, чтобы заказать экспресс-доставку подарка. Рассчитавшись наличными и не засветив лицо перед камерами, Драко вернулся в автомобиль и включил печку, согреваясь. У него впереди было еще полно дел, но все равно он не отказал себе в удовольствии, направляясь на фабрику в Санди, проехать мимо наряженного к праздникам домика Гермионы. Все сияло и переливалось. Напоминало леденцовый домик, вроде тех, которые выставляли на витринах в канун праздников. Невольно он улыбнулся. - Надеюсь, подарок тебя порадует, стрекоза, - Драко привык разговаривать с ней вслух. Ему нравилось, как теплел его голос, когда он к ней обращался. Затем, подгазовав, мужчина покинул пределы Портленда, зная, что до утра не вернется, и не особо сожалея о том, что никто нигде в мире к Сочельнику его не ждал. Он был доволен тем, что сделал Гермионе подарок. Ещё с первых снимков, мужчина приметил, как ей нравились цепочки в волосах, и потому он заказал ей одну из таких у ювелиров из японского дома Кохити - тех самых, чей предок, Микимото, изготовил Хризантемовую Тиару Империи. В цепочке тоже, естественно, сверкали бриллиантами и изумрудами именно несколько хризантем, ведь в стране восходящего солнца этот цветок был священен и считался символом счастья, а этого Драко и хотел пожелать Гермионе на Рождество. Много-много счастья. Хорошо, что она была блогером, и потому можно было анонимно прислать ей дорогой подарок, не вызывая вопросов… На следующее утро, вернувшись домой, Драко поставил в микроволновку пиццу, которую обнаружил в морозилке, и достал смартфон. Открыл страницу Гермионы и стал ожидать своего подарка - её улыбки. Знал, - она об этом писала - что утром сделает прямой эфир с распаковкой подарков, потому хотел увидеть, как она засияет, открыв и его коробочку. Зевая, он наблюдал за её эфиром. Она была очаровательна в алой пижаме, расшитой снеговиками. Едва накрашенная, заспанная, с распущенными волосами, девушка сидела у красивой, переливающейся ели и завтракала, облизывая пальцы. На фоне играла какая-то рождественская музыка. Вокруг нее был такой уют и красота, что Драко очень захотелось туда, в тот домик, сесть рядом и просто ощутить дух праздника, который в их семье не отмечали из-за матери, а потом уже и не нужно было. Странно, у него в жизни не было ёлки, и вдруг её желание заполнило Драко. Захотелось не сколько дерева в одном из пустующих углов, как ту, с которой можно было вот так наряжать то, а потом под ним сидеть. Смеяться. Целоваться. Слушать музыку. И... что вообще делали люди? Жуя картонную на вкус пиццу, он с нетерпением ждал, когда же она откроет подарок. Замирал, когда девушка доставала новую коробку. Ей дарили столько всего. Книги, свечи, косметику, шарфы, духи, и у стрекозы находились добрые слова для каждого. Драко задумался. Выходит, сейчас она и его поблагодарит? Не привыкший к “спасибо”, он и не думал об этом, заказывая ей цепочку. Просто хотел сделать приятное, но понял, что не прочь услышать и “вау, огромное спасибо”. Но к его огромному огорчению, Гермиона не распаковала подарок от него. Драко нахмурился. Точно знал, что курьер все доставил. Эфир закончился, а он, перестав жевать, тупо пялился. Он бы и без спасибо, на деле, обошелся бы, всегда же обходился, но… ему так хотелось увидеть её восторг. Он же так старался. Неужели не понравилось? Почему какая-то чашка с персонажами из “Красавицы и Чудовища” вызвала умиление, а ему не нашлось места? Это было настолько привычно - быть вне жизней людей, что даже не расстроило. Просто удивило, не более. Доев пиццу, он выбросил коробку и отправился спать. Все же был праздник. Даже у таких, как он, был выходной. Потому, рухнув в постель, Феникс наконец, забылся мертвым сном, а Гермиона, закончив эфир, задумчиво посмотрела на коробку, которая обеспокоила её еще вчера. В свете гирлянд весело переливались изумруды и бриллианты. Ей присылали подарки, но настолько дорогой - первый раз. Это не было тревожно, но девушка знала, что не могла принять такой. Однако и отказаться не было возможности, ведь даритель, как большинство, не подписался. Потому ей оставалось только любоваться вещью, которую из-за огромной - Гермиона ощущала это - стоимости, она никогда не будет носить. Потому она и не решилась засветить её в эфире. Не стоило кому-то знать, что в её доме без сигнализации хранилось сокровище стоимостью в три машины. Не удержавшись, она завязала хвост и прикрепила цепочку к резинке. Никогда не носившая тиар Гермиона ощутила себя так, будто её короновали. Рассмеявшись, тряхнула головой. Конечно, носить такое нельзя, но сегодня было Рождество, потому, расхаживая в пижаме дома, она могла себе разок, но позволить это. После чего украшение будет спрятано куда-то так далеко, где его никто никогда не увидит... *** Утро понедельника. Горло Гермионы сжала невидимая ледяная рука, легкие зажгло от нехватки воздуха, в глазах потемнело. Дезориентированная, она вцепилась в перила, чтобы не упасть, и попробовала восстановить дыхание, но, увы, тщетно. Кислород отказывался попадать внутрь, потому она задыхалась, не в силах пошевелиться. Парализованная приступом паники, она просто застыла, а когда ощутила прикосновение чужих рук к плечу - закричала от ужаса, поскольку свет померк, и вот она снова была в переулке, где тускло моргал фонарь, и то чудовище вот так же напало со спины. Слезы покатились из глаз, ноги подкосились, и она осела на лестницу, шепча: “Пожалуйста, не нужно”. Человек, проходящий мимо и просто желающий помочь, отшатнулся от Гермионы, но девушка его не видела. Она была погружена в кошмар, и всё, что могла сделать, - это нажать кнопку быстрого вызова на телефоне, поскольку сжимала тот в руке. - Мисс Грейнджер, что-то… - Помогите… прошу… Вас… помогите… - сдавленно зашептала она в трубку, захлебываясь от рыданий, - пожалуйста… - Адрес, - прозвучал короткий ответ. - Торговый центр Washington Square. Я… возле… Amazon books… - Десять минут, - бросил детектив Малфой, и что-то зашуршало у него в трубке. - Мисс Грейнджер. Гермиона. Дышите. - Не… не… могуууу… - Можете. На счет три. Раз, два… вдыхайте, а теперь медленно выдыхайте. Попробуем еще раз? - Этот циничный коп управлял её приступом паники на расстоянии, и девушка постепенно, повинуясь указаниям, кое-как восстановила дыхание. Слабо поблагодарив детектива, она кое-как поднялась, добралась до скамьи и села, пряча голову в колени. Закрывая уши ладонями, чтобы не слышать шум. Она не знала, что такое возможно. Кошмары наяву. Когда просыпалась ночью в слезах и с криками “нет” - это было хотя бы логично. Ясно, что включенная лампа не разгоняла тьму внутри, но утром, в торговом центре? Её просто накрыло. Она шла в супермаркет и сломалась. Паника догнала её, подкралась и напала. Без предупреждения. И вот, захваченная в тиски Гермиона хотела лишь одного - чтобы это прекратилось. Всё прекратилось. Всё. Просто. Прекратилось. - Мисс Грейнджер, - услышала она уже знакомый, безопасный голос и подняла глаза. Слабо улыбнулась. Детектив Малфой сдержал слово и примчался. В пижамных черных штанах, серой мятой футболке, с растрепанными волосами и плечевой кобурой. Присев, смотрел на нее своими странными, зелеными глазами, но не прикасался. Не делал ошибок. - Встать сможете? Она кивнула. Была благодарна, что мужчина не задает вопросы в стиле “что случилось?” и не заламывает руки, мол, что делать. Гермиона знала, если она не сможет отклеить себя от лавки, этот человек подхватит её на свои руки, покрытые огнем, и унесет в безопасное место. Руки. Татуировки. Огонь. Они завораживали настолько, что хотелось прикоснуться. Поскольку футболка была с коротким рукавом, Гермиона могла рассмотреть пламя полностью. Оно поднималось чуть выше локтя. Удивительное зрелище. Завораживающее, жуткое, потрясающе красивое. Противоречивое. - Тогда пойдемте. Я отвезу Вас домой. Вы в безопасности. Всё в порядке. - Этот коп был странным. Порой он говорил ужасные вещи или заставлял её давать ответы на неприятные вопросы, но сейчас, сейчас она от него слышала то, что ей было нужно. Обещание безопасности. И потому девушка шла за ним, обнимая себя руками. Ничего не объясняя, уверенная, что он понимает. Он ведь и правда понимал. Они молча шли к машине. Гермиона и её рыцарь в пижамных штанах, которому, кажется, было абсолютно наплевать на свой внешний вид. Он был на полкорпуса впереди, но при этом полностью держал девушку в поле зрения и как-то умудрялся оттеснять плечами всех, кто мог случайно с ней соприкоснуться. Когда мужчина открыл перед ней дверцу, Гермиона с радостью скользнула внутрь, в уже знакомый салон, и облегченно вздохнула. А затем чихнула. Внутри одуряюще пахло таурином. Опустив глаза, девушка увидела две баночки из-под Ред Була, стоящие в подстаканнике. Когда Драко сел в авто и завел его, она, наконец, уловила аромат мятной жвачки и Листерина. Ей стало стыдно. - Простите. Я думала, Вы на работе. - У меня выходной, потому я свободен, всё в порядке, - там, где она видела проблему, Драко ничего не замечал. А Гермиона думала, что этот человек не спал из-за нее двое суток, и, когда наконец хотел выспаться, она его разбудила своей глупой неуместной истерикой. И все же она была благодарна, что он был здесь. Рядом с ней. - Вы же вроде тоже собирались взять отгулы. - Ну… продукты закончились… Драко жестко усмехнулся, но промолчал, что не время для инстаграмных завтраков, и сдержался, чтобы спросить: «Что, нельзя запарить овсянку?». Они были людьми из разных миров. Он по утрам ел что попало, а у нее еда была красивым ритуалом. Она и сама была красивая. Слишком красивая. Настолько, что ему казалось неправильным даже смотреть на нее слишком долго. - Попробуйте пользоваться доставками. Мисс Грейнджер, Вы слишком сильно на себя давите. Так можно и сломаться. – Он покосился на Гермиону. Её щеки блестели от слез, которые все ещё катились из глаз. – Где-то должны быть салфетки. Посмотрите в бардачке, я обычно туда их бросаю. Драко сосредоточился на дороге, а Гермиона – на том, чтобы перестать плакать и найти салфетки. С пятой попытки кое-как открыла бардачок. Там действительно было множество чистых, но мятых салфеток с логотипами разных кофеен. Видимо, полицейский покупал кофе, а сахар, палочки и салфетки бросал в бардачок, на всякий случай. На такой вот. Интересно, какая она по счету девушка, что ревет у него в машине? Точнее, даже не девушка, нет. Жертва. Это статус был дискомфортен, но он был. Гермиона взяла одну из салфеток и увидела, что на ней косо был написан номер телефона и «Хлоя. Позвони мне, красавчик». Это её ничуть не удивило. Девушка была уверена, что у него на каждой салфетке такая надпись. В этой машине, наверное, чаще стонали от удовольствия, чем рыдали, ведь горячий коп был той ещё грешной мечтой каждой, даже приличной с виду девочки. Лишь она дрожала от страха, а не от желания рядом с ним. Но не потому что ей детектив казался жутким, нет, объективно Гермиона оценивала, что он очень хорош собой, просто её пугали люди в целом, а настолько запоминающиеся – особенно. - У Вас имя такое кельтское. – Она попробовала завязать разговор, промокнув глаза чистым краем салфетки. Сохраняя номер Хлои и её шансы, что однажды «красавчик» наберет её и трахнет на этом самом месте. Когда-то, когда не будет занят тем, что вытирает сопли очередной жертве. – В детстве я любила детективы Фионы Келли. Приключения трех девочек из Йоркшира – Трейси, Холли и Белинды. Однажды у них было какое-то расследование, и одну из девочек сумасшедший старик-профессор принял за жрицу Фафнира. Плохо помню сюжет. – Она даже не особо помнила, был ли Фафнир там или Цернуннос, поскольку накопленные за жизнь знания имели свойства сплетаться воедино, и тогда первоисточник терялся во мгле далекого детства. - Но Фафнир был моим первым драконом, а Вы, пожалуй, второй. И снова расследование. Только уже не такое невинное, как в детском детективе. Мне так нравилось наперегонки с девчонками искать преступника, а в жизни… - она горестно вздохнула, сцепляя пальцы между собой. Это было не то же самое, что читать Фиону Келли, лежа в постели и поедая персиковое мороженое или чипсы. Не то же самое, когда на самом страшном моменте можно было захлопнуть книгу и лечь спать до лучших времен. Реальность была такова, что в худшем миге истории приходилось идти и жить дальше. К такому детективы не готовили. - В жизни расследования далеко не так хороши, как в наивных книжках, увы, мисс Грейнджер, – согласился Драко, удивляясь тому, как за три дня маршрут к её дому стал уже привычным. Раньше он чаще, чем раз в месяц, не разрешал себе проезжать мимо с глупой надеждой увидеть вживую, как стрекоза занимается йогой. Ебаные мечты сбывались очень искаженно, что и сказать. Как и всё в его скотской жизни. – Они очень жестоки, очень. - Любили детективы в детстве? - Энид Блайтон, – вдруг улыбнулся мужчина. Впервые воспоминания из прошлого вошли в него и не сделали больно. – Обожал «Великолепную Пятерку», всё мечтал, что родители подарят мне скотч-терьера, и я назову его Бастер. – Малфой ещё помнил, как просил собаку, потому что был одинок, но в его семье не принято было ничего дарить из-за странных религиозных убеждений матери и строгих взглядов на воспитание отца, потому ему было тридцать пять, а он так и не узнал, что это за эмоция, когда получаешь в подарок. Не собаку. Хоть что-то. Ему везло на пули и предательства, никак не на плюшки с изюмом, которые тоже потрясающе описывала Энид Блайтон. – И хотел овладеть чревовещанием, но как-то не сложилось. - Стали профайлером. - Да, это тоже неплохо, - согласился Драко, не уточняя, что стал еще и убийцей, и правой рукой мафиозного Клана Реддл, и ещё много кем, кого в детских детективах не упоминали. На деле, он считал те книжонки глупостью, ведь они не подготовили его к первым трупам. Нужно было читать Ресслера и Дугласа. У тех жизнь была без прикрас. Там психи насиловали и убивали с особой жестокостью. Просто потому что могли. Просто потому что такими выросли. Просто потому что их сломали. Порой Драко удивлялся, как стал копом, а не каким-то вторым «убийцей с Грин-Ривер» после всех своих травм юности. И прошлая пятница была лишь подтверждением изумления. В нём тоже это было. Тьма. Очень много тьмы. Хоть Гэри Риджуэй насиловал, – пусть и много, но проституток – он же выбрал себе «чистую» жертву. Увы, «дракон порой брал верх» и над ним. Не зря Драко часами гипнотизировал тот постер, некогда висевший в кабинете Асоки, которая учила его профайлингу. Просто старая вырезка из комикса, где дракон сжигал в огне поверженного рыцаря*. Под картинкой шла фраза, характеризующая всю работу профайлеров в паре слов. Порой дракон берет верх. Вот и объяснение всем жестокостям. Просто дракон брал верх, и его учили ловить и убивать драконов. Всех, кроме того, что жил в нем. Потому он ненавидел его. Дракона внутри себя. Сжигал его всеми способами, а потом воскресал. Потому он был Фениксом, Фениксом и никем другим. Никаким не драконом, оттого ассоциации мисс Грейнджер его имени с Фафниром никак не льстили. Он всю жизнь был охотником на долбаного дракона, который был не прочь полакомиться девой. Этой конкретной девой. Которая, что с ярким макияжем, что с заплаканными глазами, смотрелась одинаково соблазнительно для него. Настолько, что его взгляд настойчиво, пока она не видела, лез под её юбку. - Вы всегда мечтали стать полицейским, eh? - Она нервничала, и её канадское междометие вдруг снова зазвучало. Вот, значит, когда кэйлин то использовала. Когда не контролировала себя. Рефлекторно. Любопытно, в постели она тоже шептала это eh? "Кончи в меня, eh?", "eh, глубже", "как же было хорошо, eh?". Мужчина сжал покрепче руль. Он не имел право на такие грязные мысли. Только не рядом с ней. Только наедине с собой, подальше от стрекозы. Которая, наверное, так себя никогда не вела. В отличие от его похотливых фантазий, в ней было внутреннее достоинство, Драко был уверен в этом. - Нет, я хотел быть адвокатом, - вполне честно признался детектив. Никакого уголовного права, только право интеллектуальной собственности, которое было не менее кроваво, но не столь маргинально. К тому же семье это тоже было выгодно ввиду специфической деятельности. – Но не смог получить стипендию, а денег оплатить обучение не было. Он ощутил в молчании вопрос и ответил раньше, чем тот сорвался с губ девушки. Быстрый, заготовленный, искренний. Не рассказывающий ни что было «до», ни «после». Просто хорошее объяснение, не нуждающееся в расспросах. Просто не хватило ума для стипендии, что банально. Не скажешь же, что у его семьи денег было на обучение не только его, но и еще парочки поколений, однако, увы, всё сгорело в огне, и ему пришлось в шестнадцать просто работать там, где дядя Сириус платил хоть какие-то деньги. И ничего. Выжил. Только кисти все ещё по ночам жгло огнем. Можно было быть Фениксом и каждый раз спасаться, воскресая из пламени, но то никогда не отпускало. Всегда болело, всегда горело, всегда обжигало. Но о таком не расскажешь никому, особенно несостоявшейся жертве сексуального насилия. Его несостоявшейся жертве. Потому оставались лишь общие фразы и больше ничего. - Вот Вы и дома, мисс Грейнджер. Берегите себя. Я займусь мистером Уизли. Если будет страшно – звоните в любое время, - останавливая машину у кукольного домика, сказал Драко, а Гермиона посмотрела на него. Он выглядел очень устало. Очень сильно. Девушка подумала с секунду, а потом несмело коснулась его приглашением. - Хотите чаю, детектив? – Ей хотелось его отблагодарить хоть как-то. – Я готовлю неплохие завтраки. Драко удивленно посмотрел на Гермиону, не веря своим ушам. Она приглашала его в дом? Его? В свой уютный инстаграмный мирок, который он часами рассматривал в её сторис, пытаясь представить – каково это – проснуться рядом, сесть на очаровательной кухне и позавтракать рядом с ней? Он настолько растерялся, что тут же кивнул и пришел в себя, уже когда шел за девушкой по дорожке, обсаженной белыми гортензиями, алеющими на осень. Ему не стоило этого делать, совсем не стоило, а все же он шел за ней и едва хвостом от радости не вилял, давая обещание вести себя нормально. Выпить чай и уехать. - Я бы хотела перед Вами извиниться, детектив, - она нажала кнопку красивого прозрачного чайника с подсветкой, и вода весело забурлила. Драко, разглядывающий кухню, не сразу услышал фразу Гермионы, потому что был поглощен. Всё оказалось точь-в-точь, как она снимала. Фиолетовая мебель, свежие цветы в вазе, аккуратные чашечки и фисташковый столик. Если бы в её доме случилось преступление и он бы писал протокол осмотра, то цвет был бы максимум светло-зеленым, но Драко помнил те майские сторис, где девушка красила столик в «Боже, я нашла потрясающую фисташковую краску, видите?», а потом покрывала тот золотистой поталью, придавая винтажный эффект. - Я ужасно вызывающе себя вела с Вами. Мне хотелось показать, что все в порядке, но… мне так плохо, Боже… - она оперлась ладонями о столешницу и по-детски зажмурила глаза, чтобы слезы снова не начали капать. Прикусила губу и сделала три глубоких вдоха. – Мне казалось, если вести себя, как обычно, то все быстрее забудется… - Мисс Грейнджер, Вы пережили ужасный стресс. Вам не стоит требовать от себя невозможного. Нужно время, - спокойно сказал Драко. Он бы хотел подойти, обнять её, спрятать в своих сильных руках и защитить от всего мира, но ему не следовало к ней прикасаться. Реакция могла быть непредсказуема. – И я не голоден. Чая будет достаточно, спасибо. В прошлый раз был очень вкусный. Тот. В термосе. Он согревал его всю ночь, тот вроде обычный, едва теплый под утро напиток с анисом, ромашкой и лакричным корнем. Закончив дежурство, Драко оставил судок и термос на крыльце с коротким «спасибо», а теперь она снова готовила ему чай. А могла бы и инстаграмный завтрак. Он мог наконец попробовать сочетание гречневого багета, пашота и гуакамоле, но знал, что по сути, пробрался сюда мошенническим путем, потому просить еще и поесть, когда едва не изнасиловал, было бы запредельным цинизмом даже для него. Хоть Драко и не прочь был перекусить. Во рту, кроме Листерина, был ещё привкус той пряной тыквы, что он сделал по рецепту Гермионы. Её вкус. Её. Или нет? Любопытно, какие у нее губы? Мягкие? Сладкие? Терпкие? Соленые от слез? - Вы очень понимающий. И очень меня выручаете. Мой рыцарь. Пижамный рыцарь, - она попробовала рассмеяться, а сама вздохнула. Отказалась от мысли соблазнить его, поскольку это было наивно – пытаться понравиться тому, кто понимал, насколько тебе плохо. Потому она больше не притворялась и не стреляла глазками. Делала чай, пытаясь вспомнить, где у нее гречишный мед, где тыквенный сироп без сахара, где колотый коричневый сахар, где чашки, ложки… где она сама? – Спасибо Вам за все, детектив Малфой. Она знала, что он арестует Рона и всё пройдет. Не быстро, но пройдет. У нее была опасность поглобальней чокнутого бывшего, хоть отпечаток в теле и разуме остался надолго. Ей следовало заняться делом Семьи Рен, а тут коп уже не поможет, потому соблазн отменялся и по этой причине тоже. Были проблемы вне юрисдикции полиции. Драко тоже рассмеялся, а сам задумался. Гермиона, хоть была все еще на нервах, с ним ощущала себя в безопасности. Он видел это. У нее была напряженная поза, но спокойная речь. Она нервно не оглядывалась на него, не заикалась и не дрожала. Девушка не видела в нем угрозы, лишь рыцаря. Любопытно, этого было достаточно, чтобы дать ему? Или рыцарь – это была безнадежная френдзона, в которой он будет ездить по первому зову за чашку чая? Детектив помнил, что сам вчера отказался от попытки быть соблазненным, но лишь потому что видел, насколько те не искренны. Так подростки пытались курить при родителях, доказывая свою взрослость. Сейчас он думал о другом. О чем-то более настоящем. Когда все пройдет, все закончится – вспомнит ли Гермиона Грейнджер о верном рыцаре в пижаме? Он очень сомневался, что кроме чашки чая и «спасибо» что-то получит. Разве что привилегию, случайно столкнувшись с ней в кофейне через какое-то время, не пройти мимо, а спросить: «О, как дела?». И то не факт. Потерпевшие обычно смущались детективов в повседневной жизни, будто были связаны с теми постыдной тайной, или будто копам не положено было порой покупать еду, стричься или выбирать себе обувь. Он много раз встречал жертв преступлений в других обстоятельствах, и часто те просто отворачивались или отводили глаза. Она ведь тоже отведет, Драко был уверен. Её едва не изнасиловали. Такое захочется забыть поскорее вместе со всеми причастными. Потому Малфой наслаждался тем, что давало ему это дело. Её компанию. Такую приятную, хоть и напоминающую ему о том, что он, увы, сделал. Или… увы, не сделал? Драко сглотнул. Она зря доверяла тому, кто был влюблен в нее целый год без особой надежды, зря поворачивалась спиной. Потому что против воли мужчина анализировал все, что видел. Её хрупкие запястья, которые он мог сжать, ведь Гермиона была слабее. Его мозг уже зафиксировал угол, в который можно было загнать девушку. Мысленно он представлял себе, как поднимается, как ловит Гермиону, как она не может отбиться, как задирает ей юбку и, наконец, узнает – какова же она внутри. Возможно, такие мысли появлялись от отчаяния – именно потому что Драко знал, что ему ничего не светит. А может, от безнаказанности – мужчина прекрасно понимал, что Гермиона никогда не заявит на копа. Он знал, как пригрозить ей, отбив любое желание звать на помощь. Он мог взять её, и ничего за это ему не будет. Мысль была так соблазнительна. Драко поднялся, его тень упала на Гермиону, которая уже налила воду в заварник. Она удивленно посмотрела на него. С таким доверием, что мужчина очнулся и лишь спросил, нужна ли помощь. Он не сделает это еще раз, не причинит ей боль, нет, нет, нет! Пусть не узнает её, но сдержит слово. Больше не сделает больно. Эти слезы и так разбили ему сердце. И все те слова. "Чудовище. Ублюдок. Монстр". Они обидели его, хоть Драко знал, что заслужил каждое. Но все равно обидели. Хотелось бы быть кем-то и получше. Хоть пижамным рыцарем. Годилось. Девушка застыла, поджав одну ногу. А затем покачала головой, понимая, что ей никто не поможет с глобальным, а с чаем… с чаем она справится сама, потому просто улыбнулась. А затем у Драко зазвонил телефон. Уже поднимая трубку, мужчина знал, что закончился и выходной, и то немногое, чем он дорожил. Извинившись, так и не попив чай, он поехал на выезд, по-быстрому заехав домой, чтобы переодеться. Позавтракать и выспаться он так и не успел. Но посчитал, что так и нужно. Нужно много работать, чтобы выбросить из головы порочные мысли. Сосредоточиться на том, что всегда его держало на плаву. Победить, загнать дракона усталостью, раз не мог с ним справиться самостоятельно. *постер, о котором речь, реально существовал, только в 80-е он висел в кабинете одного из профайлеров - Грега Маккрери. Я нарочно передаю его Асоке, показывая её преемственность с теми, кто стоял у первоистоков поведенческого анализа. *** Вечер понедельника - Малфой. Вам как обычно? - Бармен, знавший всех копов наизусть, если и удивился тому, что один из детективов появился в вечер понедельника, то не подал виду. Уже потянулся к крану, чтобы набрать пинту Гиннесса, как замер. - Или Вы по поводу той девушки, которую едва не изнасиловали пару дней назад? - Я не по работе, - устало буркнул Драко, опускаясь на высокий стул, за которым обычно по пятницам сидела Гермиона. В те прекрасные вечера он обычно выбирал столик в тени и просто любовался ею. Наблюдал. Наслаждался этими встречами, когда она словно сходила со своего цифрового аккаунта в реальность. Однажды даже повезло коснуться ее плечом. Когда было много людей и девушка, протискиваясь к выходу, зацепила его. Момент, который заставил его улыбнуться, что бывало редко, ведь он не особо умел это делать. Улыбаться. Усмехаться и скалиться - сколько угодно, а рефлекторно улыбнуться… что ж, подобные инстинкты в нем не были заложены. Лишь она пробуждала их. И прекрасные, и, как оказалось, худшие. Дракон внутри оказывался сильнее, что в прошлую пятницу оказалось неприятным сюрпризом. И все же… все же… все же… - но лучше холодный ред булл. Мне еще работать. У него была еще масса дел, и, по правде, Драко сам не понял, как машина приехала в “Оборотень”. После одного вызова и разбора полетов в порту, Малфою стоило поехать домой и поработать в тишине, но он неожиданно понял, что боится. Себя. Своего Дракона. Свою тьму, которая была густой и непроницаемой. Потому очутился среди людей, потягивая уже который энергетик за день, пытаясь сохранить ясность рассудка сквозь дичайшую головную боль, давящую на глаза. Ему следовало хоть немного поспать. Хоть несколько часов. Конечно, закаленный “Дельтой”, он мог спать по два-три часа по пяти суток кряду, но видимо мирная жизнь слегка его разбаловала. Понимая, что перед глазами все плывет от усталости, Драко отложил телефон. Потер кулаком лоб, добил энергетик и, жуя лед во рту, покинул бар. Но не через центральный вход, а через чёрный. Тот, которым пользовались посетители, желая уединиться с проститутками, или… или она, когда хотела покурить. Очутившись в лимонно-фиолетовом полумраке переулка, Драко достал ту самую зажигалку, которую подменил в вещдоках в субботу, пользуясь тем, что дежурил совсем юный сержант, не обративший внимание, что из камеры детектив взял одну зажигалку, а вернул иную. Видимо, желторотому идиоту было достаточно того, что и та, и та были красными. Потому в камере теперь хранилась ненужная безделушка, а у него вещь, которой пользовалась Гермиона, пусть такую можно было купить на каждой кассе супермаркета. Подкурив сигарету, Малфой запрокинул голову, закрывая глаза. Он делал в жизни много ужасных поступков, считая, что имеет на них право, ведь его никто не жалел, и потому выживал, как мог. Но сейчас понимал, что он, собственно, упал на дно, ведь из четырех маркеров преступного поведения - два уже выполнил. Забрал себе сувенирчик жертвы и… вернулся на место преступления. Это не считая участия в расследовании. Ведь он не случайно вышел через черный вход. Просто хотел еще раз вспомнить, пережить, ощутить. Поступал ровно как все те ублюдки, которых он сажал за убийства и изнасилования. Вернулся туда, где все началось. Сделав пару шагов, Драко, не переставая курить, свободной рукой коснулся камней. Ему казалось, они еще хранят тонкий запах её персиковых кудрей. Ведь это случилось здесь. Он прижал её именно к этой стене, к этим потрескавшимся кирпичам. Всю её. От потрясающих волос до хрупкого тела. Какой же она была, какой… Он едва не застонал, вспоминал. Провел теперь по кирпичам ладонью, а затем, стиснув ту в кулак, ударил по стене, раз и второй. Вспоминая момент, когда его губы прикоснулись к её шее. Кожа была сладковатой на вкус и хранила аромат оливкового дерева, персика и кориандра. Драко не был гурманом, улавливающим ноты как какой-то французский парфюмер, например, просто однажды Гермиона рассказывала о своих духах. О том, что не была фанаткой популярных нишевых ароматов. Она предпочитала один из унисекс одеколонов от Mäurer & Wirtz - тех самых “потомков” Иоганна Фарина, который собственно и придумал Eau De Cologne. Она так и говорила в своем видео - Eau De Cologne, чем убирала грубые, мужские ноты. Казалось, что Eau De Cologne и одеколон - это совершенно разные вещи, и, впервые понюхав её в прошлую пятницу, Драко понял: да, то, чем пахла Гермиона, не шло ни в какое сравнение с обычным, спиртовым ароматом, который он слышал от своих коллег. Там правда слышался нежный персик и резковатый кориандр. Возможно, потому что она предпочитала не 4711*, а, быть может, потому что… потому что на её нежной коже все раскрывалось по-другому… Он мог с ног до головы опрыскать себя хоть Eau De Cologne, хоть Килианом все равно бы так и остался пропахшим кофе, таурином, табаком и той сладковато-тошнотворной смесью сероводорода, аммиака, меркаптана, который бывает у трупов, а она… она пахла утонченностью, недоступностью и… персиками, рассыпанными по влажной траве. Создание из другого мира. Настолько прекрасное, что он потерял голову. Забыл о контроле огня, которому обучили в Дельте, и пропал. Целуя шею и забираясь руками под короткое, зеленое, как тени Ирландии, платье. Стрекоза отбивалась, умоляя отпустить, а он уже не мог. Настолько желал получить хоть что-то хорошее раз в жизни, что делал ей больно, о чем понял, лишь приехав на вызов. В ту секунду мозг Драко отключился. Он просто старался быть нежным, насколько понимал это странное слово. Не делал привычно грубых движений, не пытался проникнуть в нее, только гладил и ласкал, удивляясь тому, какой гладкой, шелковистой была кожа под тканью. Лучший момент его жизни. И худший для Гермионы. Пока он упивался тем, что незаслуженно отбирал, она страдала, и Драко все три дня видел последствия, ненавидя себя и своего Дракона внутри. И все же… все же… все же хоть что-то ему удалось украсть и познать. Немного, но он и за то был благодарен. Сигарета упала под ноги, чиркнув стену и прощально выпустив пару искр. Драко закрыл глаза и опустил руку на ремень джинсов, судорожно начиная расстёгивать пряжку. Знал, что это фиаско. Они все так делали. Насильники и убийцы. Приходили на место преступления, захлебывались в ощущениях, мастурбировали, продлевая удовольствие от свершенного, и… повторяли, когда наслаждение выветривалось. Это пугало Малфоя. Через сколько воспоминания померкнут, через сколько ему будет мало, через сколько он снова на нее нападет? - Эй, красавчик, тебе помочь расслабиться? - Он услышал за спиной хрипловатый голос, который бывал только у уличных проституток, поскольку они почти всегда были простывшие, ведь работали в любую погоду. Мужчина, успевший только расстегнуть ремень, повернул голову и косо усмехнулся. - О. Детектив. Полиции со скидкой, как всегда. Её лицо было ему знакомо. Возможно, он уже пользовался её “акцией для копов”. Эта девчонка, уставшая от жизни, звала его детективом, поскольку в этой части Портленда - вполне мирной, он не был Фениксом. Но в этой части Портленда, в отличие от бедных районов и порта, Драко покупал секс. Потому, кивнув, он достал из бумажника стандартный тариф и протянул проститутке. - Как обычно? - будничным тоном спросила она, подходя ближе. Не заглянула ему в глаза. Пряча купюру в нагрудный карман джинсовки, присела. Драко закрыл глаза, продолжая касаться стены ладонью. Никакой нежности, симпатии, притворства. Просто сделка. Купля-продажа. Никакого трепета. Секс был чем-то грязным в его жизни. Религиозно настроенная мать всегда говорила о похоти, грехе и геенне огненной, чем навсегда внушила ему ощущение легкого отвращения от того, в чем люди находили наслаждение. Для него секс был банальной физической потребностью, которую он чаще удовлетворял тем, что платил двадцатку за быстрый минет в переулке, не более. Чем больше он работал копом, тем сильнее питал к тому чувство легкого омерзения, видя, куда страсть заводила людей. Никогда не любивший, никогда не любимый, он просто… просто трахался с уличными девками, и этого ему было достаточно. Потому его раздражало желание, что он питал к Гермионе, и то, чем он занимался, глядя её прямые эфиры. Ему хотелось, чтобы чувство к ней было чистым, незапачканным, но животная похоть брала верх, и он хотел её, как сумасшедший. В результате… все закончилось, как закончилось. Даже не начавшись. - Стой, - вдруг рыкнул он на девушку, которая только открыла рот. Она удивленно посмотрела на него, а Драко дернул её за руку, поднимая. - Не как обычно. Я хочу не как обычно. Мужчина достал еще пару купюр, презерватив, а потом прижал девушку к стенке. Осторожно, стараясь быть негрубым, провел пальцами по её щеке. Пытаясь просто представить, как все было бы, если бы Гермиона не отбивалась. Доказывая себе, что не причинил бы ей боль, если бы она не дергалась. Пытаясь переложить свою вину на нее. In dubio pro reo. В случае сомнения - в пользу обвиняемого. - Кто-то сегодня в игривом настроении, - улыбнулась девушка. За три года этот клиент ни разу её не трахнул. Вроде он делал это с Хлоей. Но она обычно отсасывала по-быстрому и убиралась. - И как ты хочешь? Драко не ответил. В его словарном запасе не было слова “нежно”. Потому он просто закрыл глаза и потянулся за поцелуем, которые тоже не любил. Ведь они всегда были лишь ненужной частью сделки. Ему не нужно было возбуждать шлюху, чтобы та ему дала, но сейчас он старался. Думая, что поцелуи с проститутками - по сути, все, что он знал в своей скотской жизни. У него не было первых свиданий и первых поцелуев. Все сгорело, а потом за все пришлось платить. Даже за банальность, вроде касания губ. Потому что он не привык ничего получать просто так. Сейчас Драко воображал, что целует Гермиону. Он мог еще вчера узнать, каковы ее губы на вкус, она ведь сама тянулась, но удержался, чтобы не сорваться, а сейчас до крови кусал чужие. Пытаясь представить, что бы ощутил если бы она поцеловала его. Наверное, это было бы что-то новое в его жизни. Что-то не доставляющее боли, как почти все, с чем он сталкивался. Зная, что этого никогда не случится. Никто добровольно его не поцелует, особенно она, такова реальность, но забываться было так приятно. Хоть он и знал, что бесплатно могли только выстрелить в спину, на которой и так уже не было гладкого места от заживших ран. - Кэйлин, кэйлин, прошу… кэйлин… моя кэйлин… - шептал он, задирая юбку. Она не сопротивлялась, сегодня не сопротивлялась. Обнимала за шею и не отбивалась, как в пятницу. Драко, прижавшись к виску губами, благодарно выдохнул. Его сердце застучало. Он так хотел почувствовать это хоть на секунду. Её безоговорочную взаимность. Но видимо его связь с реальностью так ослабла от постоянного, несбыточного желания, что он забылся и вошел в проститутку совсем не нежно. Так, что даже привыкшая к грубому сексу девушка застонала от боли и чуть дернулась, а когда его движения продолжили доставлять ей боль, уперлась руками в его грудь. Отбиваясь. Возвращая Драко в прошлую пятницу. Когда он только хотел поцеловать, прикоснуться, а его оттолкнули. Тьма поглотила его, и он потерял контроль. Второй раз в жизни. Дважды за четыре дня. Непозволительно много, однако мужчина не думал. Удерживая проститутку силой, мужчина знал лишь одно. Он не потеряет ее сегодня, нет. И лишь спустя какое-то время реальность обухом ударила его по голове. С ним была не она. Другая. Той, которой заплатил за безропотность. Той, которую он поцеловал. Но его все равно не хотели. Резко замерев, он ошалело уставился на проститутку, понимая, что впал в то, что адвокат назвал бы аффектом. То, что он высмеивал, как ловкость ушлых юристов. Он дернулся и отступил, покидая тело шлюхи, не кончив, но предусмотрительно не выбрасывая презерватив в мусорник. Драко не собирался оставлять доказательств, и девушка, видимо все понимая, зашептала: - Я никому не скажу, детектив. Я никому не скажу. Я сама виновата. - И всхлипывая от боли при каждом шаге, она заковыляла во тьму переулка, чтобы скрутиться и перескулить произошедшее. Он не был первым, что обидел её. Она уже привыкла. А Драко, стискивая кулаки, стоял, побежденный своим драконом, дрожа от омерзения и напряжения. Секс был мерзостью, а он - чудовищем. Что его несбыточные мечты с ним делали. Он превратился в психа, который насиловал женщин. Сначала жертвой едва не стала его славная стрекоза, теперь - проститутка, которая да, знала, что была в зоне риска, однако… надев жетон, он дал слово защищать свой город. Малфой с минуту просто пялился в темноту. Знал, что проститутка из страха будет молчать. Не было смысла идти за ней. Он бы все равно не утешил. Драко знал, как все исправить. Заедет завтра и оставит ей приличную сумму в качестве компенсации, хоть он и не сообразил, был ли просто жесток или очень? Но он помнил, сколько боли причинили Гермионе его ласковые прикосновения, потому разницы не было никакой. Видимо, одиночество и желание быть хоть чуть-чуть принятым сводили его с ума. Зачем эта несбыточность? Он ведь неплохо жил. Телефон мужчины тихо звякнул, и Драко обреченно вздохнул. Он никогда не получал сообщений в стиле “привет, как дела” или “ужин на столе, приезжай скорее, целую.” Знал, что люди пишут такое друг другу, когда пересматривал распечатки чужих переписок в следственных интересах, однако сообщения для него всегда сулили работу. Потому понимая, что домой не поедет, посмотрел на экран. И тут же выпрямился. Сержант, который должен был охранять дом мисс Грейнджер, написал, что у его жены начались схватки и ему срочно нужна замена. Драко знал, что ему не следовало ехать к её дому. Как и то, что это - единственный законный способ просто понаблюдать за ней. Не выходя, естественно, из машины. Просто сидеть у её дома, любуясь силуэтом в окне. Не ощущая себя конченным сталкером, лишь копом, что выполнял работу. Потому написал короткое “еду”. 4711 - классический аромат одеколона (ладно-ладно, Eau De Cologne), хоть он и не совсем похож на 1709 от Фарина, который является защищенной торговой маркой. Почему часто считают, что 4711 - это именно “тот самый?”, путая с оригинальным от Фарина. Там такая темная история была. В 1803 Вильгельм Мюлленс выкупил право пользоваться именем “Фарина” и под ним продавал свою одеколон. Ему это то запрещали, то позволяли, то запрещали, пока в 1881 году окончательно не запретили и пришлось переименовать свой одеколон в 4711. По этой же причине слово “потомок” я взяла в скобке. Потому что компания Mäurer & Wirtz вроде и не потомки прямые, но их основатель все же покупал право и рецептуру. *** Гермиона отставила ноутбук и выдохнула. Целый день она работала, пытаясь отвлечься. Кроме блога, она, как умная девочка, имела ещё более стабильную и постоянную работу в виде smm-щика одного из местных ритейлеров, потому неплохо забила голову, однако когда вечер стал сгущаться, ледяной ужас заполз под кожу. - Все в порядке. Все хорошо. Драко арестует Рона, - повторяла она себе, а затем бросила взгляд в окно. И немного удивилась, поскольку машина была другая. Тоже полицейская, однако уже более знакомая. Та, которой пользовался детектив Малфой. Девушка не поняла, куда делся сержант, но невольно улыбнулась. Хоть было неловко, но ей приятно было осознавать, что она понравилась ему настолько, что он готов проводить часы, защищая её покой. Гермиона знала, что нужно набраться смелости и отправить детектива домой. Он совсем не спал из-за нее, но… с его машиной было безопасней. Любопытно, полицейский правда мог попасть в цель на расстоянии в семьсот метров? - Спокойной ночи, детектив Малфой. Спасибо за все, - прошептала она в ночь сквозь закрытое окно, а потом дернулась и уронила чашку, поскольку у нее зазвонил телефон. Нехотя подняв трубку, Гермиона уронила скупое. - Да? - Привет, кисонька, как дела? - лениво проурчал голос с сильным итальянским акцентом, но девушка не растерялась, так как целый день ждала этого звонка. Это был он. Человек, что отвечал в Семье за все штаты, граничащие с Канадой. - Донна с утра видела снимки с рейва и осталась довольна твоей стойкостью. Ты пришла в себя раньше, чем мы ожидали. - Я - храбрая девочка, - задрав нос и надеясь, что звучит дерзко, ответила она. Гермиона знала правила игры с мафией. Имея даже хуевый расклад на руках - блефуй и, возможно, выживешь. - Мы не ошиблись в тебе. Как дела с Кланом? - Сами понимаете - пока никак. - Гермиона нервно провела пальцами по столешнице. - Слишком много внимания. Мне нужно немного времени. Пусть ажиотаж утихнет, и я найду через кого попробовать снова. Не один рот падок на красоту. - Кстати, о красоте. Говорят, на рейв ты пришла в любопытной компании. - А. Это. Ничего не значит. Просто присматривает за мной, - похолодев, фыркнула Гермиона. Знала, что если Семья заподозрит её в тех связях, которых у нее с полицией не имелось, ей конец. Они ведь могли посчитать, что она решила сдать условия сделки с Семьей Рен. - Я же - потерпевшая, а он - детектив. “Потерпевшая”. Слово выступило слезами на глазах. Омерзительное, унизительное слово. Но жертва было бы еще хуже. - Мы не сомневаемся в твоей благоразумности, но дело не в этом. Этот коп, детектив Малфой, фигура любопытная, потому пока ты не вышла на Клан Реддлов, займись им. - Я - инфлюенсер Семьи, а не проститутка, - позабыв об осторожности, жестко ответила Гермиона. Человеку видимо её дерзость понравилась, потому что раздался смешок. - Кисонька, зачем так грубо. Мы даем тебе задание. Нам нужно, чтобы этот детектив ел с твоих рук и верил, что солнце крутится вокруг Земли, а не наоборот, если ты так скажешь, а каким образом ты этого добьешься - нам не особо важно. Раздвигая свои восхитительные ножки или чирикая с ним по телефону - дело твое. Важен лишь результат. Поняла? - Голос собеседника резко изменился. Гермиона, позабыв, что её не видят, кивнула, но этого было видимо достаточно. - Умничка, детка. А теперь отдыхай. Кстати, за твою невероятную смелость, мы прислали тебе утешительный подарочек. Развлеки себя чем-то. Доброй ночи. В трубку раздражающе запищали короткие гудки, а затем пришло сообщение о зачислении на её счет двадцати тысяч долларов. Гермиона, обычно радующаяся щедрости Семьи Рен, в этот раз только скривилась. Ей заплатили за то, что её едва не изнасиловал какой-то псих. Это было мерзко. Она снова повернулась в сторону окна, глядя на машину. Ей нужно было соблазнить детектива. Задание должно было покоробить, но неожиданно, обдумав, девушка повеселела. Это удивительно совпадало с её вчерашними планами, от которых она, поддавшись панике утром, зачем-то отказалась. Ей правда стоило сделать так, чтобы циничный коп дышал ею, но совсем не потому что Семья Рен того хотела. Достаточно сильный, он мог стать её защитой и от них в случае чего. А так их сближение совсем не вызовет вопросов, наоборот, её будут гладить по головке, пока она будет приручать детектива, защищая лишь себя. Понимая, что все нити ведут к Драко Малфою, она посмотрела на себя в зеркало и взъерошила волосы. Затем сменила футболку на свободный свитер, один рукав которого спадал, открывая плечо и ключицу. Заколола в хвост цепочку и заставила себя улыбнуться. Выглядела она пободрее, чем утром. Затем вышла из дому и подошла к машине. - Добрый вечер, детектив, - Гермиона, постучав костяшками пальцев в окно полицейской машины, помахала мужчине, который наспех пытался поужинать и параллельно прочитать список поставок контрабанды на ближайшую неделю, чтобы составить самый удобный график. - Мисс Грейнджер… - Драко нравилось видеть её рядом. Выскользнувшую из объятий ночи и скользнувшую на сидение. В слишком короткой домашней юбке, настолько, что ему приходилось с трудом отводить глаза от длинных ножек, которые манили голыми коленями. Но подняв взгляд повыше, наткнулся на очередную ловушку в виде обнаженного плеча. Проклятие. Куда смотреть-то? – Не спится? Он улыбнулся, как умел. «Мисс Грейнджер». Ему так хотелось звать её Гермионой, но формальности защищали его от глупостей. И все же… Гермиона. Эта кэйлин была мысленно Гермионой для него. Не его. Просто Гермионой. - Не смогла пройти мимо, - протянула она, и Драко чуть вскинул бровь. Игривость в голосе различать он умел. и от этих ноток короткие волосы на затылке встали дыбом. – Простите, что прервала ваш ужин. Любите бургеры, eh? Драко, уже дожевавший свой чизбургер, неопределенно кивнул. Наверное, да. Любил. Если подумать, их он ел всегда с удовольствием. Почти постоянно – только из закусочных, вроде «Макдоналдса» или «Бургер Кинга», поскольку никогда не имел времени поесть, как нормальный человек, а на драйвах их делали за пару минут. Другие, те, которые подавали в иных заведениях, он никогда не пробовал. Как-то даже не приходило в голову. Да и… зачем? Они ведь все были одинаковыми. Наверное. - Это так по-американски, - улыбнулась Гермиона, - знаете, я думаю, что должна Вам ужин. - Мы уже почти завтракали, – напомнил Драко, теперь улыбаясь невольно. Приятно ненавязчивое воспоминание, хоть он так и не поел. - А я приглашаю Вас на ужин. К себе домой. Я делаю… бургеры получше, - понизив голос до волнующего шепота, сделав заманчивую паузу, протянула Гермиона. Её глаза сверкнули в темноте. Она наблюдала за реакцией детектива, но той не последовало. Он, полностью бесстрастный, открыл окно и закурил. - Не стоит, – жестко ответил Драко. Отвечая не ей. Себе. Потому что, конечно, ему хотелось на настоящий ужин. Свечи, красивая девушка, вкусная еда, цветы и обязательно продолжение. Но он помнил, как утром за невинным завтраком едва не набросился на Гермиону, и не мог рисковать ею больше. Ему плохо удавался контроль над собой даже при свете дня, а что будет, если они будут ужинать в полумраке? Что будет, если она окажется не готова, а он уже на взводе… «Он пытался изнасиловать меня… ублюдок… чудовище…» - прозвенели её слезы у него в голове, и мужчина зло фыркнул дымом. И та проститутка. Драко знал, что был жесток, а она дразнила его тем, о чем он и не мечтал. Гермиона оцепенела, не понимая, почему нервирует его, но не вышла из машины. Осторожно зашла с другой стороны. - Вы так много охраняете меня, что, кажется, единственный способ меня защищать и отдохнуть – это переехать жить в мой дом, - она чуть сняла налет интимности со слов, чтобы звучало шуткой. Драко покосился в сторону её очаровательного кукольного домика и подумал – да без проблем. Он бы с радостью. Купил щетку и бритву в ближайшем круглосуточном магазине и переехал бы. Хоть на коврик у двери. Но вместо ответа сухо отрубил: - Не торопитесь, мисс Грейнджер, а то ведь я подумаю, что Вы пытаетесь меня соблазнить? - А мне нельзя Вас соблазнять, потому что – пострадавшая? Это делает меня менее привлекательной? – Кэйлин развернулась к нему всем своим телом и, кажется, больше не ходила осторожно по кромке, а спрашивала в лоб. - Это не этично. - Он поморщился. Утром они уже закрыли эту тему. Девушка пришла в себя и извинилась, а теперь снова сверкала красивыми глазами. - Я далека от этики, - она протянула руку и аккуратно, чтобы он ей руку не отгрыз, погладила мужчину по небритой щеке. Очень нежно, мягко. Давая Драко запомнить запах своего персикового крема для рук и тепло пальцев. Нервничая. И потому что он мог отвергнуть её, и конец, и потому что был первым мужчиной после того случая. – А Вы, детектив? Я Вам совсем не нравлюсь? Вроде же вчера еще нравилась. Сегодня уже - нет? Он выбросил сигарету в окно и тоже повернул голову. Чуть наклонился, а Гермиона потянулась к нему. - Так нравлюсь? - Это допрос? - Напрашиваюсь на комплимент. – Её губы были очень близко. - Я уже говорил, что Вы – красивая. - А я – нет. Не говорила, что Вы… Вы нарушаете мой покой, детектив. Охраняете по ночам снаружи, а сами приходите за мной во снах. Так ведь не должно быть, но... – Она осторожно коснулась губами его губ, закрывая глаза. Драко, ощущая персиковый вкус её блеска, стиснул кулаки. По затылку побежали мурашки. Совсем не то же самое, что поцелуй с проституткой. Совсем иначе. По-настоящему. Язык девушки проскользнул ему в рот, а он ничего не делал. Боялся навредить ей в момент, о котором он мечтал, боялся, что она пробудит в нем зверя. И все, она целовала его. А он не шевелился. Разрешая себе немножко этого момента. Пальцы девушки гладили его щеки, а Драко пытался контролировать, считать пульс. Знал, что все плохо кончится. Позовет она его в дом, и что дальше? Это все не для него. Сладкие поцелуи, красивый дом, чистые простыни, великолепная девушка. Он не сможет, не справится. Не будет нежным, поскольку не знал как. Случай с проституткой доказал ему это. Что он - просто животное. Сделает ей больно, и Гермиона будет плакать, а он ощущать себя гадко до тошноты, не зная, как все исправить. Настоящая близость была чужда Драко, он ведь даже никогда ни с кем не был в постели. Весь его опыт заключался в быстрых перепихонах в переулках, не более. Его никто не любил и не хотел настолько, чтобы позвать на ночь, а он… ему все были индифферентны. Кроме нее. Вот уже целый год. Потому он не шел на зов кэйлин. Просто позволял ей себя целовать. Наслаждаясь. Мужчина чувствовал вторую ладонью кэйлин на затылке. Они поглаживали, ласкали, доставляли удовольствие. Если бы он мог, то подставил бы всего себя под эти руки. Чтобы... чтобы его погладили. - Простите… детектив. – Она вдруг отстранилась, не найдя отклика. – Я… мне кажется, я себя переоценила. Я совсем Вам… В следующую секунду Гермиона задохнулась. Хуже страха сделать ей больно было видеть, как она смущена от мысли, что не привлекает его. И Драко наклонился и поцеловал её так, что девушку обдало холодом. Так как никогда никого не целовал. Стараясь губами выразить то, что нельзя было передать словами. Его руки, желающие скользнуть ей под юбку, зарылись в персиковые волосы. Мягкие, густые, невероятные. Он стиснул их, но не дернул, чтобы не навредить. Просто сжал, наслаждаясь тем, какие они шелковистые. Разве волосы могли быть такими? Гермиона застонала ему в губы. Потому что это было потрясающе и очень-очень страшно. Ощущая его желание, обжигающее её до дрожи в коленках. Чувствуя его язык, его касания, его пульс в своих волосах, она понимала, что недооценила степень бескомпромиссной страстности этого мужчины. Неделю назад это бы заставило её жарко шептать “хочу тебя”. Она бы сама залезла на него сверху и отдалась безо всякой высшей цели. Просто потому что такое не оставляло равнодушным, но сейчас… сейчас у нее сердце заколотилось в горле от ужаса, что детектив возьмет её. Однако он отстранился и прижался лбом к её лбу. С закрытыми глазами. Все еще цепляясь за волосы и наслаждаясь прикосновением пальцев к щекам. Дрожащих, влажных пальцев. Ей было страшно. Она соблазняла, но не была готова, а он… о чем он думал, поддаваясь на щелчок крыльев это стрекозы? - Мисс Грейнджер, Вам не нужно… ничего делать… чтобы я защищал Вас, - прошептал Драко, понимая, откуда такая признательность. Она была благодарна и просто хотела продлить контракт на безопасность. Детектив сглотнул. Другой причины не было. Не воспылала же девушка, которую едва не изнасиловали трое суток назад, к нему чувствами. Чудес не бывало. Малфой знал об этом. - Не стоит. Я… это моя работа. Со мной не нужно рассчитываться. Ни ужином, ни поцелуями. Я… я все еще верю в свой жетон. Ему нравилось ощущать прохладу её кожи, при этом Драко не осознавал, что обжигает её своей повышенной от переутомления температурой. Гермиона молчала, не в силах пошевелиться. Он говорил так искренне, что её охватил стыд. А Драко, стараясь не стиснуть волосы, был так напряжен, что даже вены на руках вздулись. Отказываться от мечты было очень больно, но ведь и предложение было ненастоящим. Забавно, он даже верил в то, что говорил. Несмотря на все преступления, что сам же совершал, мужчина по-своему старался быть хорошим копом. Который час назад изнасиловал проститутку. Так себе… - Внимание всем постам. Код ноль четыре. У нас тело. - В их тишину ворвался полицейский радиоэфир, и Гермиона вздрогнула, а Драко вздохнул, но все еще не отпустил. - Переулок у бара “Оборотень”. Девушка. Приблизительно около тридцати. Он ощутил, как Гермиона тут же затряслась, а сам оцепенел. Тело… как тело, если он оставил её живой? - Это то же место. То же место, где… - в голосе Гермионы прорезались истеричные от ужаса нотки. Драко, успокаивающе поглаживая её по волосам, дернул рацию на себя. - Старший детектив Малфой. Уже в пути. - Принято, старший детектив. - Мисс Грейнджер… - Он снова это сделал, снова… - Гермиона. Успокойтесь. Пожалуйста. Это может быть совпадением. Прошу. Дышите. Пойдемте. Я доведу Вас домой. Пожалуйста. - Про себя Драко чертыхался, пытаясь понять в уме: та ли девушка и он ли - причина её смерти. А сам вышел из машины и провел стрекозу до двери. - Я кого-то пришлю и… - Спасибо. Спасибо, Драко, - она вдруг развернулась и… обняла его. Просто. По-человечески. Обняла. Пряча лицо в его гольфе. И не отпуская. А для него время словно застыло. Потому что, в отличие от поцелуя, это было настоящее и искреннее. И Драко погладил её ещё раз - не удержался - по персиковым волосам. Желая поцеловать в макушку, но не позволяя себе лишнего. Контроль огня. Он владел контролем огня. - Все будет хорошо. - Я знаю. Спасибо. Берегите себя. - И она скользнула в уют своего кукольного домика, а он не остался на пороге, а отправился в свою привычную жизнь. В мир грязи и преступлений. Без сна и отдыха. Снова попивая энергетик, потому что от пары чизбургеров клонило в сон. Организм требовал отдыха. Выйдя у уже знакомого переулка, Драко нырнул теперь под желто-черную ленту, защищающую место преступления от жестокого любопытства зевак. Надев пару латексных перчаток, он подошел к телу и присел у него. Девушка была та же самая. Она лежала, раскинув руки во все стороны и смотрела на него удивленными глазами. Боли больше не было. Ничего не было, кроме бездарной смерти. - Криминалисты отсняли все? - Да, - зевнул Маркус, выныривая из тьмы. - Ну что за задница, а? Вторая за неделю. У нас, похоже, завелся серийник. - Отчего она умерла? - спросил Драко, аккуратно убирая волосы, прилипшие к шее, чтобы осмотреть её. Следов перелома не было, увы. Это исключало агрессивного клиента после него. - Пока не ясно. Может внутреннее кровотечение. Переломов нет, следов борьбы тоже. Видимо, поймала не того клиента девочка. А жаль. Красивая была. Драко на секунду прикрыл глаза. Прошло полтора часа с изнасилования. Он ничего не мог повредить аж настолько, но мог напугать девчонку, и сердце, не очень сильное, не выдержало. А, возможно, он не был виноват. За полтора часа в жизни уличной проститутки могло случиться что угодно. Мужчина внимательно осмотрел карманы и нашел сумму в два раза больше, чем он заплатил. Вполне реально, что у нее кто-то был после, а быть может, и до. Это ничего не значило. Драко поднялся, вернулся к машине за своим фотоаппаратом. Работы предстояло много, но ответы - настоящие, нужные ему - он получит только по результатам вскрытия. *** Я каждый раз думаю, что напишу какую-то оправдательную речь, а потом такая. Да ну к черту. Читатели сами придумают, как его пожалеть:) Со следующей главой могут (не факт) быть сдвиги, если придется ехать в коммандировку, потому следите за обновлениями в моем телеграм-канале (ссылка в профиле)