И даже во тьме найдётся свет

Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем.

«Эрих М. Ремарк»

***

«Великая Империя. 16 день месяца пробуждения природы, 1024 год. Столица»

«Территория Большого Императорского Дворца. Малый дворец Sonne»

      Звук тяжёлых шагов гулким эхом отражался от стен коридора и тонул в насторожённой тишине ещё не до конца проснувшегося камня. Перед глазами все ещё стояла картина изуродованных тел: иссеченных и изувеченных, покрытых глубокими ранами и синяками, с переломанными конечностями и оторванными частями тела. Лица мертвых были искажены от боли и ужаса, словно сохраняли последние мгновения их страданий. Картина жестокости была так неподвижна и ошеломляюща, что Крисворд не смог отвести взгляд или хотя бы на мгновение прикрыть глаза, чтобы прийти в себя и осознать, что Троицы больше не было. Их тела привезли в тайне, рано утром, когда дворец все ещё спал, чтобы не поднимать лишнего шума. Никто не ожидал такого ужасного зрелища. Никто не ожидал, что троих владельцев Тейгу найдут мёртвыми на улице Столицы…       Он не стал задерживаться возле трупов, отдал указания от лица кронпринца доложить в Малый Дворец обо всем произошедшем в письменном виде, а также о ходе расследования, которое непосредственно будет проводить специальный расследовательный отряд внутреннего подразделения дворца. Сам же решил провести небольшую беседу с госпожой Челси, которая находилась под его присмотром и являлась личной служанкой, конечно, только на бумаге, на деле же ей не позволялось в полной мере выполнять свои обязанности. Она скорее была кем-то вроде горничной, которая прибиралась в личной библиотеке кронпринца и в кабинете Филериуса, когда тот находился в нем, а также приносила еду и чай по расписанию или же по личной просьбе. Крис не доверял ей, пусть и должно быть со стороны показаться, что он был наиболее благосклонен к ней из приближенных второго принца, так как предложил взять её под свою опеку, вместо того, чтобы выгнать к чёртовой матери, как это хотел сделать Вил, который пусть и лояльно относился к Ночному Рейду, все же не жаловал шпионов. Вся его добродушность была ничем иным, как просто игрой, целью которой являлось сближение с убийцей и возможное выведывание информации о делах наемной организации и самой революционной армии. Хотя, пожалуй, это была не единственная причина по которой он хотел оставить Челси при дворе. Его заинтересовал артефакт, которым она обладала. При правильном подходе, возможно, можно было бы воспользоваться услугами девушки для своих личных целей или же на благо второго принца.       Когда юноша повернул за угол, то с кем-то столкнулся и вздрогнул, оглушенный громким лязганьем лотков, которые приземлились на каменный пол. Простительно пошатываясь от неожиданного столкновения, он огляделся, чтобы увидеть, что же произошло. Перед ним стояла девушка с тёмными волосами и испуганными глазами. Это была Челси. Именно её он и искал.       Как-то тяжело вздохнув, она тут же извинилась, Крис же в свою очередь не потрудился отметить, что это была большей частью его вина, чем ее, из-за того, что он носился по дворцу как напуганная лошадь. Импульсивно он наклонился, чтобы собрать посуду, молча удивляясь, как такая маленькая хрупкая на вид девушка носила это.       — Спасибо… господин Крисворд. — В итоге произнесла она, когда он поднял и вернул ей подносы.       — Я хочу поговорить с вами. Следуйте за мной. — Вместо того, чтобы ответить на её слова или каким-либо образом извиниться за свою неосторожность, он в приказном порядке сказал ей это, а после, не дожидаясь ответа, побрел дальше по коридору.       Она подняла глаза и посмотрела на него с недоумением. Но решила, что это, возможно, как-то связано с ее работой, и пошла за ним. Они молча преодолели несколько коридоров и остановились перед закрытой дверью. Крисворд достал ключ и открыл ее, впустив ее в комнату. Он сам зашел за ней и закрыл дверь.       — Я вас слушаю, — сказала она, пытаясь выяснить причину их внезапного разговора в такой закрытой обстановке.       — Вы поддерживаете контакт со своими товарищами, госпожа Челси? — Спросил он, смотря ей прямо в глаза. Его холодный взгляд выдавал некоторую напряжённость. — Знаете какие указания они получают от генерала Надженды?       — Вы же знаете, что я не обязана отвечать на эти вопросы, господин Кри…       — Нет. Вы как раз таки обязаны ответить мне на эти вопросы. — Прервал он её, не дав договорить. — Вы ведь не забыли, что находитесь в Малом Дворце по милости нашего принца? Оставить вас здесь — шаг к нашему возможному сотрудничеству и в то же время риски. Вся эта территория — огромная яма, кишащая ядовитыми змеями и без надлежащей защиты тут не выжить. И эта брошь, которую вы носите на груди является гарантом вашей защиты, — сделал шаг к ней, заставив попятиться назад. На секунду в глазах Челси промелькнул страх, что он что-то сделает ей, но Крисворд остановился, — но… знаете, во дворце может всякое случиться…       — Вы угрожаете мне?       — М-м-м… вовсе нет, всего лишь говорю, как есть. — Он покачал головой, нагло улыбаясь. — Не в моих интересах портить с вами отношения… я всего лишь хочу найти с вами общий язык, госпожа Челси, а вы все никак не можете открыться мне. Разве я так многого прошу от вас? Я же не требую раскрывать все ваши карты, а всего лишь хочу узнать малость, ведь то очень важно для меня, в особенности для его высочества принца Тацуми.       — Если вы и вправду хотите этого, то тогда вы выбрали не тот способ, господин Филериус. — Челси попыталась сохранить спокойный и уверенный тон, несмотря на некоторую тревогу.       — Возможно, я повёл себя слишком грубо по отношению к вам, однако вы первая ответили мне грубостью. — Сказал он ей. Эта убийца была остра на язычок, прятала свой страх за холодностью и резкостью. — Я понимаю, мы не доверяем друг другу и вы можете думать, что своими вопросами я хочу выведать ваши секреты, однако… если бы я правда хотел сделать это, то выбрал бы другой способ, нежели чем бить в лоб.       Челси какое-то время пристально смотрела на него «своими» карими глазами, прежде чем выдохнуть:       — Да. — Произнесла, опустив взор. — Я поддерживаю связь с Наджендой и остальными. И… сейчас никто из нас не получает никаких указаний.       — Совсем?       — Совсем. — Подтвердила она, не став больше ничего говорить. То, что генерал Надженда отправилась на встречу с революционной армией знать ему было не нужно.       После этих слов Крис замолк, сделал шаг назад. Его лицо сделалось задумчивым и немного взволнованным: мышцы щек и лба напряглись, глаза сузились, а брови приподнялись и немного сомкнулись.       — «Значит, это был не Ночной Рейд, — пронеслось в голове. — Тогда кто смог расправиться с тремя владельцами Тейгу?» — Ему не доводилось слышать о том, что в Столице объявился какой-то убийца или же новая организация с владельцами артефактов первого Императора, и именно поэтому это настораживало. Стоило разобраться со всем этим.       — Что-то случилось? — Решила поинтересоваться Челси, заметив состояние Крисворда, который напомнил ей сбитого с толку котёнка. — «М-да… ну и странные же у тебя сравнения», — мысленно упрекнула себя, когда юноша поднял на неё свои голубые глаза и пристально посмотрел, точно размышлял о том, стоило ли ей говорить о том, что произошло или же нет.       — Телохранители генерала Эсдес мертвы. — Выдохнул он. — Их тела нашли в ужасном состоянии на одной из улиц Столицы.       — Мертвы? — прошептала Челси, с трудом осознавая масштаб произошедшего. — Как так получилось? Кто это сделал? — Для них это были хорошие новости, однако она понимала, что их смерти были не на совести Ночного Рейда, а в Столице, кроме них никого не было. И это вызывало тревогу.       Крисворд покачал головой.       — Пока неизвестно. Но выглядит это как предупреждение или вызов.       — Думаете целью является Эсдес? — Призадумалась она над этим вопросом.       — Возможно. — Ответил неуверенно, потирая подбородок. Эту возможность он не отметал, также, как и то, что убийство троицы могло быть простым актом насилия по отношению к самой Империи. — Генерал Партас много кому перешла дорогу, однако бросать вызов ей, означает то, что перед нами сильный противник, о котором нам ничего не известно… к тому же этот кто-то крайне не заинтересован в артефактах.       — Тейгу остались нетронутыми? — Заинтересовалась она. Если этот кто-то разобрался с тремя владельцами Тейгу, которые выступали на стороне Империи, то значит, он мог бы стать их союзником в борьбе с жестокой системой и премьер-министром, однако, если он являлся врагом текущей несправедливости, то почему же до сих пор не связался с революционной армией? (Хотя, им просто могли не доложить об этом. Челси эту возможность не отметала)       — Да… и это настораживает ещё больше.

***

«Великая Империя. 18 день месяца пробуждения природы, 1024 год. Столица»

      Ум человека обладал довольно странной наклонностью размышлять обо всем, что с ним случалось. Ум его высочества кронпринца не унимался из-за сложности поиска правильного пути, он подыскивал своего рода логическое и моральное основание для того, чтобы принять реальность. Главной помехой принятия этой реальности была неопределённость, тесно связанная с неуверенностью… точнее сказать непониманием собственного колебания. Тацуми считал, что для того чтобы стать Владыкой всея Тысячелетней Империи, необходимо быть достойным этого, однако, разве он был хуже тех, кто когда-либо задумывался о том, чтобы править или же по праву своего рождения сидел на позолоченном троне, и вел себя спесиво, точно являлся божеством? Нет. И ещё раз нет. Без лжи и высокомерия будет сказано, но второй принц, наследник слабого императора Макото, был получше многих людей, когда-либо населяющих просторы Великой Страны. Тогда отчего же появлялись сомнения насчёт правильности принятия предложения госпожи Надженды? Неужто всё упиралось в недоверии к повстанцам? Или же, может быть, было нечто иное? Личное… Ему не хотелось становиться марионеткой в руках тех, кто хотел предоставить ему поддержку. Он не желал быть похожим на своего кузена. Это был страх. И он опять тянул его назад, но слова его отца, переданные из уст господина Конрада, побуждали не оглядываться назад, ведь партия в шахматы началась с тех самых пор, когда было принято решение о лишении жизни капитана полиции Огра. А когда король взят в руки, его нельзя ставить на место…       Ум продолжал сражаться с противоречиями в голове даже когда тело находилось в поездке. Несмотря на все сомнения и страхи, Тацуми осознавал важность своей роли в будущем Империи. Даже если он и родился не первым претендентом на имперский трон, из-за обстоятельств, занял место наследника и после смерти Макото должен был взять бразды правления в свои руки, в идеале. Не на деле. И принц это понимал, как никто другой, так как никто другой знал об амбициях премьер-министра. Раньше юноша не задумывался о том, что сможет исполнить своё предназначение, считал что трон ему не нужен, и если так сложится судьба, он отступит, откажется от своих прав на престол, к которому вообще была закрыта дорога. Но по возвращении в Столицу, спустя долгих пару лет скитаний по «бескрайним просторам», Тацуми понял одну очень важную вещь: он был наивным глупцом, что вёл себя слишком эгоистично по отношению к тем, кто жил в Империи. К народу Императора Макото… к своему будущему народу. Его предназначение состояло в том, чтобы поднять страну с колен, ведь только достойный мог вести государство к процветанию. А он, будь тысячу раз названный горделивым ублюдком, считал себя таковым. И вся эта отстраненность, которой он придерживался в конечном итоге мелкими шагами вела его к осознанию того, что все происходящее в стране ничуть не нормально и нужно что-то делать или хотя-бы начать пытаться что-то делать, если нет желания созерцать то, как разрушается тысячелетняя история, когда-то заложенная первым верховным правителем Гельхартом фон Граннцрайхом. Он точно знал, что не может отказаться от предложения госпожи Мирбах, ведь это был ключ к изменению страны к лучшему. Однако, даже если и Тацуми начинал склоняться к тому, чтобы пойти против кузена-императора, совесть его начинала пробуждаться и бороться с мыслями о праведности и эгоистичности. С одной стороны, ему казалось, что совершение государственного переворота во славу Империи это нечто правильное, а титул императора — груз ответственности, кара, обязанность и искупление за бездействие и страх, а также тяжесть — горб, как на спине горбуна, что никогда не хотел рождаться с подобным недугом. С другой стороны, казалось, что решение свержения власти и принятие места главы государства являлось актом собственного эгоистичного желания власти… Да-а, принц Тацуми не являлся святошей. Он был человеком, а значит по своей природе имел собственные интересы и стремления. Хотя, пожалуй, с его стороны власть и позиция главы государства — средство для достижения своих целей, реализации идей и обеспечения благополучия для себя и тех, кто ему дорог. Однако, несмотря на возможность эгоистических мотивов в рассмотрении предложения Надежды, второй принц Империи все же не отдавался полностью своей тёмной стороне.        В конечном итоге, благодаря времени, которое у него было предостаточно, он наконец начал понимать, пусть и не хотел до конца признавать этого, что все его топтания на месте и пробуждение совести — не эгоизм, не боязнь ответственности и даже не страх. Это простое нежелание забирать то, что принадлежало Макото по праву его рождения. Это борьба эмоций с рациональностью… это привязанность, глубоко связанная верой в то, что Макото может измениться, понять свои ошибки и встать на путь истинный. «Императора можно и не свергать», — рассуждал Тацуми. Ему просто следовало дать шанс. Последний шанс… а с революционерами можно договориться… и тогда все изменится, ведь, если отвергать веру, в кого он превратится? Для всех в узурпатора, который все это время завидовал кузену и решил воспользоваться неустойчивым положением в Империи… Для себя в клятвопреступника, предавшего не только собственную кровь, но и слово покойному императору Хирахито…       Клятва и вера тянули его назад, путали мысли, сгущали эмоции, требовали искать другие пути… и в конечном итоге вызывали отчаянье, наполняя душу падающими звездами.

***

      Дорога до Столицы заняла четверо суток. После привала, который они устроили на ночь, кронпринц вновь вернулся на коня, решив оставить её величество императрицу наедине со своими служанками и фрейлиной. Уж слишком он чувствовал себя некомфортно в тесном помещении, заполненном женским парфюмом. Да и вести долгие беседы, пронизанные разного рода сплетнями, не очень то хотелось. Возможно, отчасти это могло оскорбить Масако, так как она отчетливо дала понять, что не была против компании второго принца, наоборот, кажется, была только рада слышать его голос, однако Тацуми предпочёл свой собственный комфорт неудобству.       Чтобы не сбавлять темп, который они поддерживали на протяжении всего пути, принц отправил десяток гвардейцев вперёд, чтобы те расчистили проезд кортежу, а также оповестили дворец о том, что скоро прибудут. На дорогах было полно праздных зевак — толпы их выстроились еще задолго до городских ворот вдоль всего пути следования «матери» Империи. Горожане пытались высмотреть в карете саму императрицу, не забывая и про второго принца, гордо восседавшего на своём вороном жеребце.       Когда они въехали в город, а после направились по главной широкой улице до большого императорского дворца, Тацуми уже мысленно желал поскорее добраться до ворот и встретиться с императором, чтобы сообщить о том, что его приказ был выполнен. Он не смотрел ни на нищих, что в оборванных одеждах, вышли на улицу города, и отчетливо выделялись среди остальной толпы, ни на рабочих, вышедших по своим делам и присоединившихся к приветствию, ни на зажиточных горожан, чьи одежды пестрели в лучах солнца, ни на офицеров, что горделиво, точно павлины, расхаживали по мощеному камню. Уж слишком медлительна была поездка. Она порядком поднадоела. Тацуми не привык к черепашьей езде, пусть, конечно, он ничего не имел против передвижения на карете. Это было удобно, но лишь в том случае, когда она не застревает на холмах и у неё не отваливаются оси. И почему вообще перед поездкой никто не осмотрел императорский экипаж? Что это было за отношение к её величеству императрице? Тацуми несколько раз задался этим вопросом и, не выдержав, лично спросил у капитана Хантера. В ответ лишь получил ответ, что осматривали карету на возможные дефекты в герцогстве господина Кая Тадаки Крауса, сообщили, проблем никаких нет. Это доказывало, что к своей работе рабочие отнеслись спустя рукава или же сделали это специально, чтобы вызвать аварию. Зачем? Не понятно. Императрица никому дорогу перейти не могла, уж слишком была чиста для всех этих политических интриг, да и с Хонестом они поддерживали достаточно вежливые отношения, он не видел в ней своего соперника. Но даже если никакой аварии не было, возвращение в Столицу задержалось на целый день, так как изначально предполагалось, что поездка займёт всего пять суток.       Наконец отряд вместе с каретой добрались до высоких и толстых ворот, которые к тому времени, как они приблизились, медленно, с глухим звуком отворились, позволяя им войти внутрь, во двор, где уже собрались гвардейцы и простые стражники, высшие представители дворянства, лакеи и слуги, и конечно, сам император Макото I, который был в компании премьер-министра Хонеста и генералиссимуса Будо.       Спешившись, кронпринц Империи лично сопроводил её величество императрицу до своего кузена, выслушал слова благодарности, колкости премьер-министра и, как и все, лицезрел довольно милую, как бы её назвали многие, картину, но не Тацуми, так как он знал, что отношения Масако и Макото далеки от идеала. Вся эта нежность, которую император проявлял к своей жене была ничем иным, как просто игрой на публику. А эти поцелуи, которые он оставил на её ладони и лбу, — показное зрелище, кричащее о великой любви, никогда не существовавшей. Весь этот фарс вызывал отвращение. Второй принц хотел поскорее покончить со всем и вернуться в свой малый дворец, принять ванну, переодеться, выслушать доклад Крисворда, а после наконец отдохнуть, если получится, но его задерживали.       Точно неизвестно, сколько времени длилась вся эта «катавасия», в конечном итоге, получив от императора приглашение на семейный ужин, Тацуми наконец был свободен и вместе со своими товарищами направился в Малый Дворец. Там он получил радушное приветствие от Крисворда, дворецкого и слуг, а после, повременив с получением докладов и новостей, решил привести себя в порядок, посоветовав Вильяму и Рей отдохнуть.       Вернувшись в свою личную спальню, первым делом отправился в ванную комнату, не став приглашать никаких слуг, так как посчитал их лишними. Пока снимал с себя потную, пропахнувшую лошадью и дорогой, одежду, открыл краны. Чистая, тёплая вода струйками начала литься в ванну, создавая приятный звук. Не став ждать, пока она полностью наполнится, кронпринц залез внутрь, переключил насадку — включил душ и начал медленно подставляться под поток струй, наслаждаясь приятными ощущениями. Сняв остатки напряжения и усталости, он медленно начал мыться, опуская голову под воду и расслабляя каждую клеточку своего тела. Вода стала растворять остатки пыли и грязи.       Через несколько минут Тацуми закончил мыться и вышел из ванны. Он обтерся полотенцем и быстро надел на себя мягкий халат, прежде чем отправиться в гардеробную, чтобы переодеться. Выбрав тёмный наряд, состоящий из чёрных штанов, пиджака и рубашки с высоким воротником, Тацуми приступил к одеванию: аккуратно застегнул пуговицы на пиджаке, затем зацепил на руке Тейгу-браслет, надел на себя кожаный пояс и подобрал к нему подходящую пару обуви — глянцевые туфли цвета смоли.       Закончив с гардеробом, кронпринц услышал стук в дверь и сразу же пригласил человека войти, так как знал, кто решил к нему зайти столь скоро.       — Ваше высочество, я прошу прощения, что не даю вам времени нормально отдохнуть после поездки, однако вы должны кое-что знать. — Обычно Крисворд сообщал что-либо ровным и спокойным голосом, однако сейчас он казался немного нервным и напряжённым.       — Не извиняйся. — Сказал он, медленно подходя к столу и опираясь на него. — В любом случае я не собирался так скоро отдыхать, тёплый душ снимает усталость. — Положил руку на шею, немного размяв её. — Что ты хотел мне сказать?       — Шестнадцатого числа месяца пробуждения природы в четыре часа утра на шестой улице близ Речных ворот, выходящих на юг к Малому каналу, имперская стража обнаружила тела личных телохранителей госпожи Эсдес. — Заложив руки за спину, говорил Филериус, следя за тем, как выражение лица его господина меняется: от интереса к серьёзности, от серьёзности к растерянности.       Кронпринц посмотрел на него глазами полными недоверия… хотел услышать от него что-то другое, хотел думать, что ему послышалось, но взгляд рыжеволосого не изменился, остался таким же поникшим. Глаза цвета меди до этого горевшие огнём начали гаснуть, их яркость постепенно увядала, словно потеряла свою жизненность с осознанием того, что ещё один человек, который некогда заботился о нем, покинул его.       — Вчера были похороны, ваше высочество. — Продолжил говорить Крисворд. — Мне очень жаль, я знаю, вы были близки с господином Ривером.       — «Близки? — если бы челюсть не свело от напряжения, а губы не сжались, он бы усмехнулся в этот момент. — Нет… наши отношения нельзя было назвать близкими. Это просто была жалость, перешедшая в заботу… это была благодарность, перешедшая в привязанность… » — Ривер Брандт, старший и единственный сын обедневшего барона Фласа Брандта, никогда не был ему другом. Он был близок с его отцом, не с ним, пусть, конечно, мужчина и рассказывал ему в детстве всякие военные байки и истории, чтобы завоевать его расположение. После смерти Руфелиса он проявлял к нему заботу, старался поддержать, навещал чуть ли не каждый день, пока был в Столице, и говорил, что ему стоит продолжать дела своего отца, ведь тот наблюдал за ним сверху. Тацуми принял его доброту, прислушивался к его словам и не подозревал о том, что все то, что делал господин Брандт было ничем иным, как просто жалостью к ребёнку, который потерял обоих родителей, и из-за воспитания второго принца был слишком остраненным и подозрительным. Осознание пришло, когда он стал старше, но принц вовсе не злился на него, ведь то была его наивная детская натура. Тацуми просто искал в этом мужчине своего отца, которого ему так не хватало.       Принц сделал глубокий вздох, прежде чем отойти от стола и подойти к окну. Солнечные лучи осветили его бледный лик. На что он смотрел? На небо? Нет. Во что же он вглядывался? В пустоту.       — Это всегда тяжело, когда уходят те, с кем ты был близок, — проговорил он, глядя вдаль. — Все мы в итоге остаемся лишь пеплом и пылью и возвращаемся в землю. — Тацуми закрыл глаза на мгновение, позволяя себе проникнуться грустью и болезненными мыслями. Господин Ривер был одним из немногих людей, с кем он находил общий язык и чувствовал особую связь. Быть принцем не всегда означает иметь близких людей, но Ривер был именно таким — человеком, с которым можно было открыть душу и быть уверенным, что он поймёт. — Ты узнал, кто это сделал?       — К сожалению, нет, мой принц. — Ответил честно. — Расследование ни к чему не привело, однако есть предположение, что это был владелец Тейгу. Причём один. На месте происшествия было обнаружено лишь четыре пары следов.       — Кто-то неизвестный? — Вопрос прозвучал отрешенно, точно он находился в раздумьях, как мечтатель, растерявшийся перед лицом неумолимой действительности.       — Я так думаю. Ночной Рейд к этому не причастен.       — Беседовал с госпожой Челси? — В ответ получил лишь кивок головой. — Ясно… скверно. Я принял бы то, что к этому причастна наемная организация убийц, но если преступник неизвестен и он смог разобраться с тремя носителями Тейгу, то это навевает на не очень хорошие мысли.       — Он не заинтересован в артефактах, мой принц. Все три Тейгу после смерти Троицы были возвращены в имперское хранилище.       — Если он не забрал артефакты первого Императора, значит его цель не ослабить Империю. — Пришёл к такому выводу кронпринц.       — Думаете целью является генерал Эсдес?       — А ты так не считаешь?       — Я не отметаю эту мысль, мой принц, однако, это может быть для отвода глаз. — Ответил Крис и Тацуми взглянул на него, приподнял одну бровь в вопросе, таким образом призывая его продолжать. — Мы не знаем, чем точно руководствуется убийца. Троица могла просто попасться ему под руку, все же они имперские солдаты.       — Солдаты Эсдес. — Поправил его Тацуми. — В первую очередь они служили ей, потом уже Империи. И с их смертью удар пришелся не на Империю, а на армию генерала, так как они являлись тремя владельцами Тейгу. Да, может Столица и лишилась троих слуг, однако всегда можно найти им замену. Верных подчинённых же найти гораздо труднее.       — Генералу Эсдес стоит быть осторожнее, если целью убийцы является именно она.       На эти слова принц только кивнул, задумавшись обо всем том, что сообщил ему друг. Не такие новости он хотел получить по возвращении в Столицу. Мысли перемешались. С одной стороны в голову лезли слова Криса о том, что в городе появился новый противник, который выступал против Империи и не был связан с Ночным Рейдом, с другой стороны — сожаление от недосказанного господину Риверу. Хотя, пожалуй, с его стороны было слишком неуважительно думать только о смерти господина Брандта. Не он один предстал перед Создателем. Были ещё Дайдара и Няу. Два человека, которые не вызывали у принца каких-то положительных эмоций. Первый сражался на арене и был гладиатором до того момента, пока не присоединился к Эсдес. Его жизненное кредо: сражаться и разрушать все то, что возможно. Вся его жизнь и мышление посвящены только борьбе и становлению сильнее с каждым человеком, которого он побеждает, убивая их. Дайдара был крайне грубой и жестокой личностью, его манера речи вызывала у кронпринца раздражение, но он не был знаком с ним близко, возможно, первое мнение было слишком предвзято, однако Тацуми не хотелось узнать его ближе. Да и похоже вообще не удастся сделать это. А что касается второго, то Няу по-настоящему был отморозком. Несмотря на внешность невинного ребенка, он был самым садистичным членом Троицы, так как любил сдирать кожу с лиц своих жертв, пока те еще живы. Смерть этого ублюдка даже в какой-то мере дарила Тацуми облегчение.       — Пожалуй, я оставлю вас, мой принц. — Послышался голос Криса, когда тот понял, что стоит дать его высочеству время переварить информацию.       — Бенедикт уже знает о смерти отца? — Задал вопрос кронпринц, заставив юношу остановиться у самого выхода и вновь посмотреть на своего господина.       На лице Крисворда отразилось смятение, которое вскоре сменилось лёгкой болью и... разочарованием.       – Ему в скором времени сообщат эту новость, мой принц, однако я не знаю прибудет ли он в Столицу.       – У них с Ривером всегда были натянутые отношения... — Произнёс принц, вспоминая все то, что рассказывал Бен. Господин Брандт желал видеть своего сына военным, но тот предпочитал жизнь более спокойную, наполненную исследованиями, которые ему так нравилось проводить.       – Ему нужно вернуться, чтобы получить наследство. – Заявил Филериус, точно это сейчас было самым важным. — Поместье господина Ривера должно заиметь нового хозяина.       – Ты думаешь он вернётся домой из-за каких-то денег и титула?       Ответ последовал незамедлительно. Крис покачал головой, сказав простое: «нет». — Уж слишком хорошо знал человека, которого когда-то с гордостью называл своим другом.       Тацуми помнил их последний разговор, который поставил точку в их дружбе. Бен, не стесняясь своих выражений, назвал его трусливым ублюдком, который сбегал не только от самого себя, но и от тех, кто был готов помочь справиться с потерей. Раньше слова казались оскорбительными, сейчас же кронпринц с ними соглашался.       – Я хочу посетить кладбище, — Сказал ему Тацуми, точно хотел избавиться от нахлынувших мыслей. — Один. — Добавил, так как не хотел, чтобы кто-то из его товарищей следовал за ним.       — Как вам будет угодно. — Склонился перед ним. — Отдам указания слугам приготовить для вас карету.       — Спасибо, Крис. — После этих слов он ещё раз поклонился и тут же покинул Тацуми, отправившись исполнять полученный приказ.       Не прошло и десяти минут, как карета с панелями чёрного дерева и упругими рессорами, изготовленная лучшим каретным мастером Империи и запряженная двумя лошадьми, стояла около входа. Выйдя во внутренний двор, Тацуми увидел двух рыжих скакунов, один из которых (тот, что с белым пятном на мордашке) бил левой ногой и закусывал удила. Высоко на ко́злах сидел старый кучер, который был одним из тех, кому доверял юный дракон.       Завидев принца, кучер снял свою большую черную цилиндрическую шляпу и слегка кивнул, приветствуя его. Тацуми ответил тем же, направляясь к карете, дверцу который уже держал один из гвардейцев, обычно сопровождающий его в каких-либо поездках. И как только юноша забрался внутрь, усевшись на свободное место, которое на этот раз было намного мягче, чем то, что он занимал, когда ехал с императрицей, ступеньки за ним собрались и закинулись в карету, а дверка захлопнулась.       — Поехали! — Послышался стук копыт и поскрипывание рессор кареты. Тацуми пододвинулся ближе к окну, чтобы лёгкий ветерок от движения транспорта попадал на него. Чуть прикрыв свои глаза, он немного расслабился, подумав о том, что возможно все же немного погорячился назвав передвижение на карете неудобным удовольствием.       Перед тем как отправиться на кладбище, второй принц отдал приказ остановиться около первого попавшегося цветочного, чтобы не приходить к мёртвым с пустыми руками, все же это было что-то вроде традиции. Да и сам по себе Тацуми считал, что на могилы нужно приходить с дарами, чтобы таким образом почтить память мертвых, пусть, конечно, мирские подарки им были уже не нужны.       Когда карета начала постепенно замедлять свой ход, а после и вовсе остановилась, второй принц понял, что они наконец добрались до места назначения. Не став дожидаться пока стражники-гвардейцы слезут первые со своих лошадей, а после спустят ступеньки и придержат дверь, Тацуми сам вылез из транспорта.       Поблагодарив кучера, а после попросив сопровождение подождать, кронпринц отправился в сторону кладбища, которое находилось на специально отгороженной территории, чья площадь была толком и не известна. Вздохнув этот слегка сырой могильный запах, юноша просто брел вперёд, точно знал, куда ему следовало идти. На деле же не имел ни малейшего понятия.       Он замедлил свой шаг только тогда, когда увидел знакомую фигуру, стоящую около свежих могил. Её длинные небесной синевы волосы водопадом струились по спине, слегка развеваясь на ветру. Белая фурашка, как и обычно, красовалась на голове, а военная форма — на теле, что имело идеальные пропорции груди, талии и ягодиц. Принц бы соврал, если бы сказал, что не находил её привлекательной, генерал Эсдес была прекрасна и это нельзя было не заметить, но не об её красоте в данный момент были его мысли. Сильнейшую в Империи считали бесчувственной машиной для убийств, которая не имела сердца, а только умела отнимать жизни и приносить людям боль. Её боялись, потому что считали монстром, но она все же являлась человеком, с теми же чувствами и эмоциями, что и у остальных. Кажется, она просто скрывала истинную себя за суровой военной маской… ведь не может же человек, не испытывающий никаких эмоций, стоять около могил и разговаривать с мертвецами. Хотя, возможно, Эсдес исполняла свою обязанность, как командира, поэтому навещала тех, кто уже никогда не сможет увидеть белый свет. Тацуми не знал, как ему именно воспринимать то, что он видел, но чувствовал, что что-то внутри его тронулось.       Второй принц медленно приближался к ней, стараясь не делать лишних шумов, но Эсдес все равно посмотрела в его сторону и на мгновение они встретились взглядами, янтарь утонул в синеве глаз сильнейшей. Кажется, она немного удивилась его появлению. Время, как будто замедлилось, но лишь на мгновение… генерал поприветствовала его, произнеся простое: «Ваше Императорское Высочество», а Тацуми лишь слегка кивнул ей, почтительно и вежливо, а после отвернулся и без каких-либо слов чуть подошёл ближе к могилам, оставил цветы — красные розы, напоминающие кровь, которую Троица проливала и которой заплатила за все свои деяния.       Отступив назад, юноша поравнялся с Эсдес, прекрасно зная, что она наблюдает за ним. Его глаза задумчиво уставились на центральное надгробие.       «Ривер Брандт» — прочитал он имя, выгравированное на надгробной плите. — «16.04.975 г. — 16.03.1024 г.» — Были выбиты даты рождения и смерти.       Имя, которое со временем забудется, и даты жизни, — всё, что осталось от него.        Весьма печальное зрелище.       В глубине души наследник Империи знал, что он, как и Дайдара с Няу, заслужил свою смерть. Впрочем, с его стороны было высокомерно считать себя судьёй. Кем он был, чтобы говорить о том, что тот или иной человек заслужил? Просто смертным, который однажды будет развеян по ветру. Таким же грешником, отобравшим сотни, а может быть и тысячи, жизней…       — Примите мои соболезнования, они были вашими подчинёнными. — Тацуми был тем, кто решил разрушить молчание между ними.       Генерал Эсдес промолчала несколько секунд, затем медленно вздохнула. На её лице не было следов эмоций, лишь холодное безмолвие, которое она глубоко в себе удерживала.       — Они погибли, потому что оказались слабы. — Слова прозвучали сурово и безжалостно, как будто она говорила о бесчувственных предметах, а не о людях.       Кронпринц перевёл взор на девушку и некоторое мгновение, не двигаясь и ничего не говоря, просто смотрел на неё, точно пытался понять ход её мыслей. Чувствовала ли она печаль потери? Задавался он этим вопросом и начинал сомневаться. Для него не стали удивительны её слова, так как он прекрасно знал о её мировоззрение, и отчасти понимал почему она так думала: из-за того, что родилась и выросла в месте, где царило правило: «умри или убей».       — Они погибли, потому что были слишком горды. — Наконец ответил Тацуми, заметив лёгкое удивление на лице холодного генерала, точно она ожидала от него упрёка в адрес своего мировоззрения. — Они являлись владельцами Тейгу, а значит имели потенциал… — Он был не лучше Эсдес, которая считала своих подчинённых слабаками. Его мышление об их смертях приводило его к мыслям о том, что они сами позволили убить себя, потому что им не хватило воли приспособиться к суровому миру. Чувства сочувствия и печали из-за этого отходили на второй план. — Знаете как говорят? Не Тейгу развивает носителя, а носитель — Тейгу. — Вспомнил слова Шии. Возможно, ему стоило держать свое мнение при себе, но раз Эсдес не стыдилась своих выражений по отношению к мертвецам, которым на данный момент было глубоко наплевать на мнения живых, то отчего же он не мог говорить открыто, как думал? Тацуми был кронпринцем Великой Империи, а значит мог не стыдиться говорить то, что считал истинным (как высокомерно с его стороны). — Раньше владельцы артефактов первого Верховного правителя Империи были сравнимы с богами, сейчас же осталось только название, а все потому что артефакты по большей части находятся в руках недостойных. — Мышцы на его правой руки напряглись, когда он сжал кулак, выразив свое разочарование.       — А вы считаете себя достойным, ваше высочество? — Эсдес не стала каким-либо образом комментировать его слова, вместо этого лишь задала интересующий её вопрос, который привёл бы их к разговору, несоответствующему местности, в которой они находились, но кому какое было дело, не правда ли?       — Каждому человеку свойственно превозносить себя, такова наша суть, — ответил кронпринц, — однако, как бы то не звучало высокомерно, да, я считаю себя достойным, думаю, как и вы, генерал Эсдес фон Партас. — Он выпрямился, и его блестящие янтарные глаза впились в неё острыми кинжалами, осматривая с ног до головы. Будто оценивая.       Эсдес не смогла сдержать улыбку, когда услышала слова принца, ведь девушка и вправду считала себя достойной своего Тейгу… Экстракт Демона долгие годы не мог найти владельца, пока не появилась она. Он воззвал к ней и подчинился её силе.       Бросив последний взгляд на могилы павших подчинённых, генерал легкой и безупречной грацией развернулась и зашагала прочь, даже не оглядываясь.       — Не уважительно с вашей стороны так просто уйти, госпожа Партас. — Его голос прозвучал слишком громко в тихом месте, когда он остался на месте.       — Я уже отдала дань уважения мёртвым. Не вижу смысла задерживаться. Кроме того им всё равно скорбишь ты по ним или же нет, их уже ничего не заботит. — Ответила синеволосая холодным и расчётливым голосом.       — Возможно, мёртвым не нужны живые, но живым нужны мёртвые… — Сказал принц, продолжая смотреть на холодный камень. Он не раз сталкивался со смертью… множество людей погибло из его окружения, и каждый раз, когда уходил кто-то, к кому он каким-либо образом был привязан, то ощущал, как что-то внутри него трескало… он помнил всех, кто покинул его, и желал, чтобы они до сих пор находились подле него, но знал, что это было несбыточно. — Разве вы не ощущаете пустоту от того, что люди, которые были вам безмерно преданы, ушли навсегда? Вы правда считаете все это простым долгом, именно поэтому вы уходите или же из-за того, что я смущаю вас? — Предположил он, пытаясь понять ход мыслей сильнейшей. — Вы не хотите, чтобы кто-то видел вас отличной от себя, холодной и гордой. — Но то, конечно, было простое предложение. Тацуми лишь пытался увидеть в сильнейшей человечность, которую она отталкивала.       — Глупости говорите, — Ответила она остановившись, а после взглянула на голубое небо, которое не имело ни облачка. Между ними вновь повисло молчание и лишь лёгкое дуновение ветра нарушало гнетущую тишину, — Ничего подобного я не ощущаю и не ощущала никогда, подобные эмоции, на мой взгляд, только мешают. Лучшее, что можно для них сделать, это найти и покарать виновника. — В её голосе можно было четко уловить нотку ярости, а в глазах, если бы Тацуми смог заглянуть в них, увидел бы лютый холод и смерть.       — «Правда, генерал? — мысленно спросил кронпринц Империи, — если бы вы и вправду ничего не ощущали, то вас бы здесь не было». — Слова противоречили действиям и Тацуми даже не знал, что и думать… Людей обычно судили по поступкам, нежели чем по словам, однако Эсдес не являлась простым человеком. Понять её было крайне трудно.       — Ха-а… как скажете. — Только и сказал Тацуми, прежде чем бросил последний взгляд на надгробные плиты и мысленно попрощался с мёртвыми: «Да успокоит Создатель ваши души и простит все прегрешения», — Он надеялся, что если на том свете есть жизнь, они изберут другой путь, отличный от их земного.       Поправив лацканы пиджака, кронпринц сделал шаг назад, а после развернулся и направился в сторону генерала Эсдес, которая то ли из вежливости, то ли из собственного желания, подождала его.       Весь путь до экипажа они не разговаривали, погруженные в свои мысли. Тацуми чувствовал, что между ними осталась некая неловкость, которую генерал пожелала проигнорировать, но он не смел продолжать развивать тему, так как знал, она ни к чему не приведёт.       Когда на горизонте показался экипаж и гвардейцы, что в смиренной манере дожидались второго принца, Тацуми обратился к Эсдес:       — Мне подбросить вас до дворца? — Как джентльмен он не мог проявить бестактность и оставить даму одну, даже если и ею была сильнейшая в Империи.       — Я бы не отказалась, однако сейчас мне нужно к Колизею, — ответила генерал, вся холодность, которая до этого присутствовала в её манере речи, ушла.       Если кронпринц и удивился её ответу, подумав о том, что ей там делать, то виду не подал, слегка кивнул, а после произнёс:       — Хорошо. Я услышал вас. — Он направился к дверце кареты и лично открыл её для неё, а после предложил девушке руку, чтобы помочь подняться в кабину.       Эсдес задержалась перед транспортом, ощущая легкий ветерок, шевелящий ее волосы, посмотрела на протянутую руку принца и, не долго думая, приняла его помощь. Лёгкая улыбка скрасила её прекрасные черты лица, а в глазах промелькнула некоторая веселость. Все эти подобные жесты иногда смешили её, а иногда просто забавляло то, как кто-то пытается себя вести с ней, как с благородной дамой, хотя она никогда не считала себя таковой, но даже не думала жаловаться.       Как только генерал оказалась внутри, кронпринц Империи слегка хмыкнул, сжав собственную ладонь… Отдав указания, он без помощи гвардейцев забрался в кабину. Дверца закрылась, ступеньки сложились, кучер стегнул великолепных лошадей, и карета, громыхая колёсами, покатила по дороге.       Между ними сохранялась тишина, пока железные ворота кладбищенской земли не превратились в размытое далёкое пятно.       — У вас какие-то дела на арене, раз вы предпочли стены Дворца Колизею? — Кронпринц, приняв довольно расслабляющую для себя позу, посмотрел на свою спутницу: свет отражался от ее зрачков, придавая им вид дикой зловещей красоты.       — Да, — ответила она, переводя на него свой взгляд, — там запланирована встреча с приглашенными мной владельцами Тейгу, что должны стать заменой почившим подчинённым.       — Весьма любопытно, — произнёс второй принц, задумчиво потирая переносицу, — а вы не теряете время зря.       — Нет смысла оттягивать неизбежное, ваше высочество. Чем скорее новый отряд перейдёт под моё командование, тем лучше для нас всех.       — «В этом бы я усомнился», — мысленно ответил Тацуми на её слова. Он не был уверен в том, что такие люди, как Серью Юбикитас, смогли бы даровать безопасность Столице. — Вы считаете, они смогут стать заменой Троице, генерал?       — Прежде чем я смогу ответить на этот вопрос, мне нужно лично убедиться в их способностях, мой принц. — Сказала Эсдес, отвернувшись к окну. Она отдернула шторку, чтобы посмотреть на улицу, по которой они в данный момент ехали. Перед глазами проносились сделанные из разного материала стены домов, магазинчиков, причудливых лачуг, публичных домов, гостиниц, площадей и удивительных храмов, спроектированных талантливыми архитекторами ещё времен первого Императора. Девушка увидела, как мимо промчались украшенные фресками и статуями фасады зданий. Ее взгляд буквально на несколько секунд задержался на кожаной мастерской, где мастер с усердием резал и обрабатывал тонкую кожу. Она не могла не заметить и продуктовый рынок, где торговцы активно и оживленно общались с покупателями, предлагая свежие фрукты, овощи и мясо. Поперек улицы находился старый дворик, где группа детей играла в прятки, смеясь и бегая друг за другом.       — Вы хотите проверить их способности на деле, именно поэтому решили провести встречу именно на арене. — Пришёл к такому умозаключению кронпринц.       — Вы сообразительны.       — Это поймёт даже ребёнок. — Только и ответил Тацуми, не оценив её недо комплимент.       — Возможно.       — Я хотел бы взглянуть на этот новый отряд, генерал.       — Разумеется. — Не стала отказывать сильнейшая. — Уверена, тогда вы и сами сможете лично оценить их.       — Вы весьма благодушны, — Его губы чуть приподнялись, образовав на лице лёгкую улыбку. Он, конечно, ответил из вежливости, Эсдес не могла отказать ему, даже если бы захотела.       После сказанных слов, кронпринц последовал примеру девушки: сложил руки перед собой и уставился в окно. Карета пересекла границы района среднего благосостояния. Здесь дома были большие, крепкие и выглядели намного опрятнее, чем, к примеру, дома в бедном районе. Они имели красивые фасады, неподвижно стояли на своих местах, словно олицетворяя благополучие и стабильность, а крыши их блестели от солнечных лучей. Во дворах виднелись ухоженные сады с цветущими цветами и зелеными газонами.       — Как прошла ваша поездка? — Вопрос последовал неожиданно и юноша даже слегка удивился, но быстро взяв себя в руки, ответил:       — Весьма неплохо, однако я не сторонник медлительных передвижений. — Тацуми предпочитал двигаться не достаточно быстро, но эффективно, без лишних перерывов и остановок. — Я ничего не имею против карет, но порой они довольно раздражительны… не то чтобы я жаловался, с моей стороны это было бы открытым неуважением ко всем каретным мастерам Империи, однако когда из-за подобного транспорта тебе приходится задерживаться, это не приносит удовольствие. — Он провел рукой по лицу, не став скрывать своих истинных эмоций.       — Сопровождение всегда являлось скучным времяпровождением. — Только и ответила генерал.       — Именно поэтому вы предпочитаете заниматься «более важными делами?» — Тацуми повторил слова премьер-министра.       — Я не вижу смысла совершать ненужные перемещения, когда у меня есть другая работа, ваше высочество.       — Конечно, генерал… — сухо ответил юноша, решив на этом закончить их разговор. Эсдес в свою очередь не предприняла никаких действий, чтобы сохранить между ними тёплую, непринужденную атмосферу беседы, вместо этого она, точно не находя ничего интересного во втором принце, продолжила смотреть в окно, а сам наследник престола с некоторой задумчивостью уставился на Ледяную королеву. Он не знал, что именно чувствовал к ней, слишком много было противоречий в её личности. С одной стороны он уважал её, как генерала, глубоко преданного своему слову, с другой стороны ощущал неприязнь к жестокости, которой она была пронизана, однако не ненавидел, как это делали многие люди, которые считали её монстром, даже не человеком, способным тайно, благодаря своим способностям, подрывать благополучие Империи, почувствовав малейшую слабость государства.       До места назначения, к задним парадным воротам Колизея, которые обычно открывались только для представителей высшего сословия и императорской семьи, они добрались достаточно быстро, не прошло и получаса. Стражники, охранявшие территорию, завидев карету с гербом Тысячелетней Империи и гвардейцев императорской семьи, не задавая никаких вопросов, открыли огромные железные двери, пропуская карету внутрь. Не став дожидаться того момента, пока доверенные слуги откроют дверь, Тацуми выбрался из экипажа, и придержав дверцу, предложил своей спутнице руку, чтобы помочь ей выйти.       — Да вы сама галантность, ваше высочество, — произнесла Эсдес, усмехаясь и вкладывая руку в его ладонь.       — Я лишь следую определённым правилам, генерал Эсдес. — Ответил Тацуми. — Однако мне приятно, что вы наслаждаетесь моими усилиями, — добавил он, немного поддразнив её.       — Не зазнавайтесь, мой принц.       — Я бы не посмел…       Отдав слугам приказ ждать здесь, генерал и принц поспешили подняться по мраморным ступенькам до новых ворот, ведущих в светлый коридор с ответвлениями в разные стороны. Проходя мимо золоченых статуй и картин, изображавших славные победы прошлых веков, они достигли конца коридора, прошли ещё несколько постов стражников, поднялись по лестнице, а после, повернув налево, вышли прямо на трибуны. Их встретил рычащий звук, чем-то похожие на рев огромного зверя, а после послышались удивлённые возгласы людей, находящихся на арене. По словам генерала Эсдес приглашённые ею владельцы Тейгу должны были сражаться за свои жизни, чтобы доказать, что они достойны находиться под её командованием. Отчасти это было довольно жестоко, однако крайне действенно, с учётом того, что на них собираются возложить огромную ответственность — обеспечения безопасности внутри Столицы и поимку опасных преступников, нарушающих покой граждан Империи.       — Славно… они уже начали. — Произнесла Эсдес и её губы расплылись в лёгкой довольной улыбке, когда глаза устремились в сторону человека, стоявшего около колонн на платформе, где обычно располагались глашатаи.       Тацуми проследил за её взглядом и увидел мужчину лет тридцати, высокого роста, с коротко стриженными черными волосами, одетого в офицерскую форму.       — Это старший лейтенант Канаэль, — проинформировала второго принца генерал, — мой заместитель, — уточнила она. Этот человек вместо того, чтобы уйти на Север вместе с остальными по её приказанию оставался в Столице и тренировал бойцов, которые были целиком и полностью верны ей. — По моей просьбе он встретил новый отряд владельцев Тейгу и привёл их сюда.       На её слова кронпринц только кивнул, вглядываясь в знакомый силуэт мужчины. И лишь спустя пару секунд копаний в собственной голове он наконец вспомнил где видел его. В тот самый вечер на праздновании победы и возвращения в Столицу генерала Эсдес. Они беседовали, когда принц прервал их. К собственному стыду тогда Тацуми решил проигнорировать его.       — Я предполагаю, что если мы оба хотим поглядеть на ваших новых подчинённых, нам следует занять более удобное место, госпожа Эсдес. — Своими словами юноша предлагал ей пройти в ложе императорской семьи, откуда открывался прекрасный вид на всю территорию Колизея.       — Пожалуй вы правы. — Ответила Эсдес, кивнув. Она повернулась и пошла в направлении императорского ложа, а Тацуми последовал за ней. Они прошли мимо пустующих трибунных мест, и скоро оказались в уютной и комфортабельной зоне, откуда открывался великолепный вид на арену, по которой уже во всю прыгали разнообразные опасные звери, специально пойманные для «гладиаторских» боев. Принц заметил гигантского трехглазого кота с двумя козлиными рогами на черепе, чудовище с головой петуха, крыльями летучей мыши и телом дракона, огромных злобных хищников, похожих чем-то на львов, с острыми зубами и когтями, которые быстро метались по арене, вылавливая своих жертв, что пытались сохранять круговую оборону в самом центре арены.       Огонь резко осветил территорию песчаной площади, когда довольно высокий и жилистый мужчина с маской на лице, длинными перчатками, открытой грудью и закреплённым на спине баком, начал размахивать огнеметом. Созданный им огненный шквал мощно вырывался из смертоносного оружия-артефакта и не только создал стену между ними и опасными зверями, но и превратил песчаную площадь в огромную танцующую пламенем арену. Как понял Тацуми, этот человек работал в отряде сжигания Империи и выполнял роль палача и чистильщика, сжигая людей, не важно детей, женщин или стариков, и целые деревни, которые противились власти Империи или были уличены в предательстве. Принц не очень то жаловал тех, кто выполнял настолько неприятную и порой жестокую работу, ему казалось, что люди, связавшие себя с огнём, навсегда лишаются таких качеств, как милосердие и сострадание. Они мнили себя огненной инквизицией, что дарила покой и отпущение грехов через самую «чистую» смерть. И один из сжигателей должен был стать защитником государства. Разве это не забавно? У премьер-министра был довольно странный юмор.       — Тейгу: Приглашение в чистилище «Рубиканте», — сказала Эсдес, наблюдая за тем, как мужчина при помощи своего оружия поджигает зверей, пытающихся окружить его и новых товарищей. — Довольно мощное оружие, вам так не кажется, ваше высочество?       — И не менее опасное. — Согласился юный принц. — Кто его владелец? — поинтересовался, кидая взгляд на генерала.       — Борс Шаудер. — Назвала имя мужчины. — Он является бывшим членом отряда сжигания, но кажется мне, вы и так это поняли.       — Есть ли что-нибудь интересное в этом человеке, кроме того, что он беспрекословный убийца? — На вопрос кронпринца Эсдес весело рассмеялась, точно услышала самую смешную шутку в своей жизни.       — Он вам не нравится. — Сказала это с утверждением, нежели чем с вопросом. — У этого человека есть жена и ребёнок, мой принц, если вы подразумеваете это под «чем-нибудь интересным» для себя.       — Жена и ребёнок, правда? — Удивление озарило его немного хмурые черты лица. Вот уж он не думал, что у такого человека, как Борс, будет иметься семья. Не то, чтобы он не считал членов отряда сжигания нелюдями, просто… это было немного неожиданно.       — Не вы один были удивлены этим фактом, мой принц. Мне пришлось перечитать его досье, чтобы точно убедиться в том, что мне не привиделось.       — С учётом того, что у него имеется жена и ребёнок, он все равно желает вступить в ваш отряд, генерал? — Задал следующий вопрос Тацуми, не совсем понимая логику в действиях владельца «Рубиканте».       — Борс понимает риски, на которые идёт, ваше высочество, если вы переживаете о его семье. — Ответила голубоволосая. — Если случится так, что он не доживёт до совершеннолетия своей дочери, то значит он оказался слишком глуп, раз решил стать моим подчинённым, а также слаб для того, чтобы жить. — Слова прозвучали жестоко, однако в них не было ни капли уклончивости. Эсдес сказала то, что думала, не заботясь о том, что подумает её собеседник. — К вашему сведению, случись что с ним, его семье будет выплачена денежная компенсация, а также предоставлена социальная помощь. Борс об этом проинформирован, а как известно люди довольно жадные и эгоистичные существа… Итак, я ответила на ваш вопрос?       — Более чем… — Пробормотал второй принц, видя, как молодой человек со светлыми русыми волосами, одетый в белый халат поверх черной рубашки и брюками с коричневым поясом, с помощью крыльев, похожих на ангельские, взлетел в воздух, в то время как юноша выше среднего роста в чёрных доспехах, а также невысокая девушка с короткими чёрными волосами, носящая униформу матроса, бросились вперёд. Серью Юбикитас, её Тацуми узнал сразу, осталась позади со своим органическим Тейгу, прикрывая доктора Стайлиша, человека известного во всей Столице.       Послышался боевой устрашающий клич, когда человек в броне ударил в бок одного из опасных зверей. Звук был глухим и страшным, словно раздавался из самых глубин земли. Он был наполнен яростью и решимостью, объединяющими в себе силу и мощь владельца артефакта. Кулак, покрытый тяжелой броней, пронзил бок зверя с такой силой, что от этого удара прозвучал треск костей.       — Хм, «Воплощение карнажа: Великая колесница». — Узнал Тейгу человека, решившего пойти в атаку. — Не думал, что увижу здесь прототип «Инкурсио».       — Владелец этого артефакта Вейв Гейстер. — Сообщила ему Эсдес. — Он выходец из сельской местности, родился в Бремерхафене, портовом городе на северо-западной территории Империи, поступил на службу в военно-морской флот по рекомендации Эрнста Крюдера, капитана второго ранга, командующего фрегатом «Гебен».       — Похоже, у него имеется потенциал, — произнёс Тацуми, также подметив, что госпожа Партас крайне профессионально отнеслась к изучению досье своих новых подчинённых.       — Именно так, — кивнула генерал, соглашаясь с ним, — под моим началом он смог бы добиться больших результатов.       — «Вы слишком уверены в себе, генерал», — подметил Тацуми. Порой сильнейшая вела себя горделиво, превознося свои способности, однако, конечно, не то чтобы он думал о том, что она бросала слова на ветер.       Продолжая наблюдать за происходящим на арене, принц увидел, как девушка, похожая на всеми известную убийцу Акаме, подпрыгнув, используя свое оружие: катану, одним плавным движением срубила голову опасному зверю с головой петуха. Воздух вокруг нее наполнился звуком рассекаемого металла, когда острие пронзило шею зверя. Он моментально упал бездыханным комом, покрывая землю своей чешуей и перьями. Хотя её оружие окрасилось в красный цвет, на костюме не было видно ни капли крови, когда она приземлилась на ноги.       — Это Куроме. — Указала на темноволосую генерал Империи. — Она очень похожа на Акаме, не так ли? — Чуть склонила голову в сторону второго принца, когда на губах её появилась лёгкая ухмылка.       — Она её сестра? — Повернулся к Эсдес Тацуми, видя, как её глаза цвета глубинного океана становятся чуть темнее, точно она испытывала некоторое озорство.       — Забавно, не правда ли? — Вместо ответа произнесла генерал, переводя взор на темноволосую. — Владелица «Марша Смерти: Ятсуфуса», Тейгу, способного воскрешать и управлять трупами… Куроме состояла в группе террора, её навыки убийцы довольно высоки.       — Она была бы очень полезна Столице, — сказал Тацуми, на мгновение задумавшись о том, как бы отреагировала сама Акаме на то, что её сестра объявилась в главном месте Империи. Не то чтобы он не знал о том, что у красноглазой была сестра, кажется многим об этом было известно, просто стало крайне неожиданно увидеть её здесь, на арене. К тому же он проявил некоторую обеспокоенность насчёт прошлого девушки. Верхушка отряда террора, чтобы попытаться соответствовать элитной семёрке, и даже в какой-то мере превзойти её, проводила некоторые эксперименты. На сколько он слышал и знал, члены этого подразделения, чтобы увеличить свои физические данные, принимали допинги, другими словами наркотики, которые по итогу не принесли принимающим ничего, кроме побочных действий. — А что насчёт того парня? — Указал на светловолосого юношу, что парил в небе, забрасывая опасных зверей перьевыми снарядами, при этом показывая свои быстрые рефлексы, уклоняясь от атак противников.       — Ах, это Ран Кейзер, владелец Тейгу «Парящий на тысячи миль: Мастема». На сколько мне известно он долгое время был школьным учителем в мирном городке неподалеку от Джойоу, однако позднее решил вступить в армию.       — Хм, довольно интересный человек. — «Точнее сказать странный». Обычно люди не меняют спокойную работу на более опасную, если на это нет особых причин. Стоило покопаться в деле господина Рана.       — Именно так. — Сказала Эсдес. — С учётом того, что он владеет боевыми искусствами, его личность приковывает к себе намного больше внимания. — В следующий момент старший лейтенант Канаэль скомандовал: «открыть ворота!» и тут же на арене начали появляться ещё монстры. Дальше последовало кровавое облако, рев и огонь. Органический тейгу Коро резко мутировал в одну из своих форм и его хозяйка, Серью Юбикитас, вставила руку в его челюсть. Когда она выдернула свою конечности, Тацуми увидел, что её рука была заменена кнутом с несколькими зазубренными металлическими зубьями до самого конца. Похоже, что её тело претерпело некоторые изменения с их последней встречи. Девушка стала смертоноснее. Похоже не обошлось без вмешательства доктора Стайлиша, который прятался за спинами своих товарищей, так как не являлся бойцом, а мог только предложить медицинскую помощь.       — Какой толк господину Адельхайду фон Стайлишу находиться на поле боя? — Задал вопрос кронпринц, наблюдая за тем, как новая подопечная премьер-министра Хонеста, защищает одного из самых известных учёных Столицы. — Его место в лаборатории. — Тацуми не испытывал ни капли симпатии к «великому» уму всея Тысячелетней Империи, так как был наслышан о его заслугах. Стайлиш не следовал этическим нормам в своей работе, а также не брезговал использовать запрещенные методы исследования. Он был известен своим огромным научным и медицинским опытом, особенно в области биологии людей и опасных зверей, которых вылавливали по его поручению и доставляли в личные лаборатории. Тацуми считал, что его ум должен был быть направлен на благо Империи, а не только на собственные научные исследования и эксперименты, и не одобрял тот факт, что доктор использовал людей и животных в своих экспериментах, даже если это было для науки. Однако, конечно, все же считал Тейгу мужчины удивительным, поскольку оно позволяло создавать инновационные вещи без должной квалификации. Мистические перчатки делали восемьдесят процентов работы, а остальные двадцать распределялись на фантазию, материалы и опыт обладателя артефакта. Крайне недооцененного в военном плане оружия. «Руки Бога: Перфектор» предоставляли пользователю возможность создавать серию разрушительного оружия, снабдить им несколько батальонов солдат и отправить их нести волю Императора в разные части мира.       — Возможно, его физические характеристики и не столь хороши, в умственном плане он будет крайне полезен. — Генерал ответила просто и по делу, точно заметила его внутреннюю неприязнь к этому человеку. Когда премьер-министр предложил ей кандидатуру доктора, она ответила, что толку от него не будет, однако Хонест поспешил заверить её, что от него будет гораздо больше пользы, чем она предполагает, так как Стайлиш способен создавать поистине фантастические вещи, которые в том или ином виде будут крайне действенны для её нового отряда и Империи в целом. Девушка спорить не стала.       — Если только сейчас его не перемолят опасные звери. — Пробормотал Тацуми. А он, пожалуй, был бы не против посмотреть на то, как костюм с синей рубашкой превращается в тряпки, а белый лабораторный халат окрашивается в кроваво-красный цвет       — В этом случае на один «лучший» ум Империи станет меньше. — Усмехнулась Эсдес. Если бы это произошло, она бы, без сомнений, не стала бы испытывать никакой досады. Слабакам в её отряде было не место.       Из уст кронпринца вырвался непроизвольный смешок, когда он услышал слова сильнейшей. Его глаза золотисто-жёлтого цвета оторвались от арены; он бросил украдкой взгляд на девушку, стоявшую рядом.       — Какая была бы потеря для государства… — Принц насмешливо приподнял уголок губ, очевидно, пытаясь изобразить усмешку. Вот уж не думал он о том, что Эсдес сможет вызвать в нем веселость, пусть и некоторое её подобие. Юмор сильнейший был немного жесток, он был чёрным, точно безлунная и беззвездная ночь, однако, отчего-то все же приходился Тацуми по душе.       Немного праздное настроение вскоре заволокла хмурость, когда второй принц встретился взглядами с госпожой Юбикитас. Она, как и другие члены отряда Эсдес, увидела, что на арене, помимо заместителя генерала, находились ещё зрители… В какой-то момент девушка проявила неосторожность и в итоге была повалена на землю обезьяноподобным животным, которое подняло свои волосатые руки, чтобы раздавить её, однако вовремя подоспевшая Куроме вонзила катану в спину опасному зверю, не давая завершить начатое…       — Похоже, вы знакомы с Серью Юбикитас.       — Ревнуете? — Принц иронично приподнял бровь, поворачиваясь к сильнейшей, которая только закатила глаза на столь неожиданный и глупый вопрос со стороны наследника престола.       — Нет. — Её ответ был прост и сух. Вся насмешливость исчезла, будто её и не было.       — Очень жаль. — В голосе его не было слышно той досады, с которой обычно говорили люди, которым отвечали подобным образом. Их разговор был просто игрой, которую они продолжали играть друг с другом. — Я думаю, мне не нужно отвечать вам. — Сказал, заложив руки за спину. Этот жест не придавал ему заносчивого вида, а лишь царственную позу. — Премьер-министр не упустил бы возможности рассказать о том, что я более чем знаком с ней. — Эсдес не нужно было отвечать, ухмылка выдала её.       — И что вы скажете о госпоже Юбикитас? — Тацуми показалось, что в глазах сильнейшей он заметил некоторую заинтересованность, когда её ладонь обхватила основание собственного подбородка, она нахмурила брови, демонстрируя полное сосредоточение на его словах, которые он обязан был произнести.       — Приглядывайте за ней, если не хотите лишних хлопот. — Дал ей такой совет кронпринц. Будь его воля эта девчонка за свои действия до сих пор бы гнила в темнице, а не сражались на арене, получив недоповышение.       — Вы бы не хотели, чтобы она находилась в моем отряде, ваше высочество. — Она ответила так, будто видела его насквозь.       Тацуми не стал бы отрицать этого, если бы его напрямую спросили об этом, однако со стороны Эсдес не было никаких вопросов, лишь только утверждения. И на самом деле это немного раздражало его. Её поведение по отношению к нему… это высокомерие, с которым она отвечала, будто знала его достаточно хорошо, чтобы иметь наглость говорить с ним так.       — Моё мнение здесь не играет никакой роли, генерал. — Он ответил спокойно, однако можно было услышать в его голосе малую часть недовольства, которую он попытался глубоко в себе скрыть. Принц считал, что люди, не способные совладать с собственными демонами или действовавшие из эгоистичных побуждений, не достойны не только брать на себя ответственность за миллионы жизней, но и нести на своих устах имя Императора.       — Вы правы, — согласилась она и на губах её появилась лёгкая, дразнящая улыбка, — однако, довольно забавно наблюдать за вашей реакцией. Не часто можно увидеть вас таким.       — «Таким», генерал? — Задумчиво переспросил он и вопросительно уставился на ледяную госпожу.       — Недовольно-раздраженным. — Уточнила Эсдес, окидывая его взглядом, от которого у принца по спине пробежали мурашки. Она легко подошла к нему, но недостаточно близко, сохранила дистанцию, и начала обходить, точно опасный зверь, высматривающий добычу и решающий, когда лучше всего напасть. — Вам не нравится состав нового подразделения носителей Тейгу.       — И как я уже сказал, моё мнение здесь не учитывается, генерал Партас. — Ответил Тацуми, не сводя взора с девушки. — Без сомнений, все приглашённые сюда владельцы артефактов имеют потенциал, какой бы он ни был… не будем сейчас о моем личном предвзятом отношении к некоторым членам, вы бы не стали брать их под свою ответственность, будучи неуверенной в том, что они на что-то способны.       — И все же? — Она подталкивала его продолжать, при этом останавливаясь прямо за его спиной.       — И все же я считаю, что для того, чтобы сравниться или даже превзойти Троицу им предстоит многому научиться. — Тацуми вздохнул, борясь с желанием развернуться. По всему его телу пробежал холодный пот, и сердце начало биться сильнее, но он перевёл взгляд на арену, где новый отряд владельцев Тейгу, явно уставший и без сомнений раненный, уже добивал оставшихся опасных зверей. — Если, не дай Создатель, они столкнутся с убийцей, который охотится за вашей головой, — буквально на несколько секунд сжал кулаки, — то их ждёт та же учесть и место на кладбище…       — В конечном счёте выживает сильнейший.       — Самый приспособленный и осторожный. — Поправил её второй принц, взглянув через плечо: губы его искривились в подобии усмешки, когда он в ожидающей манере поднял одну бровь, следя за её реакцией. — Быть сильным недостаточно для того, чтобы жить. К примеру, если вы будете полагаться лишь на свою силу, не проявляя осторожности, отправитесь прямиком за своими подчинёнными.       Какое-то время генерал Эсдес молчала, кажется размышляя об его словах, а потом кронпринц услышал её смех.       — Если быть осторожным до крайности, никогда не рискуя и не выходя за рамки своей комфортной зоны, вы никогда не сможете достичь ничего в этой жизни. — Всё же ответила она, и тогда Тацуми вновь услышал звук её каблуков.       — Вы говорите так, только потому что смотрите на все с положения силы. — Не согласился с ней кронпринц. — Если бы я мыслил также, как и вы, меня бы здесь не было. — Продолжил, подняв руку перед собой, а после мягко сжал ладонь. — Сильнейший человек может быть побежден, если он не способен адаптироваться к изменяющейся ситуации. Никогда не стоит недооценивать важность баланса между силой и осторожностью.       Слова произнесенные принцем озадачили Эсдес и впервые она не нашла слов, чтобы ответить ему. И хотя генерал не согласилась с его точкой зрения, она почувствовала, что это было разумно…       Тацуми взглянул на Эсдес, когда понял, что она поставила точку в их разговоре своим долгим молчанием. Её черты лица были серьезными, глаза выражали сосредоточенность. Внимательно наблюдая за ней, Тацуми заметил, как она медленно вздохнула и выпустила воздух, но не посмотрела на него, хотя, без сомнений, чувствовала на себе его пронзительный взгляд.       — Вы удовлетворены своими новыми подчинёнными? — Решил спросить он. Это было справедливо, учитывая то, что она уже знала о его мнении о них.       — Я буду удовлетворена только в том случае, когда они в полной мере смогут реализовать свой потенциал. Как вы сами сказали, каждый из них уникален и талантлив по-своему, однако… все что я сейчас наблюдаю — это лишь малая часть того, на что они способны на самом деле, я намерена полностью раскрыть их истинную силу.       Когда он взглянул на арену, то увидел, как последний опасный зверь: какое-то огромное змееподобное животное падает замертво, поднимая облако пыли.       — Если они смогут дожить до этого дня, генерал. — Сказал Тацуми, прекрасно осознавая то, что у них было не так много времени, чтобы достичь тех высот, которых Эсдес желает, чтобы они достигли. — Я предполагаю, что они закончили. — Он приправил свою фразу корректировкой пиджака, а после подал девушке свою руку, как бы приглашая её спуститься к отряду носителей Тейгу вместе.       Предложенную руку помощи девушка решила не принимать, так как сейчас был не тот случай, когда она могла позволить себе это. В любом случае, принц Тацуми делал все это из вежливости и по традициям, а не потому что лично хотел этого. По крайней мере Эсдес предполагала это, все-таки их с юношей ничего не связывало, а значит она надеялась, что он не воспримет её отказ на свой счёт. Сейчас ей было необходимо предстать перед подчинёнными в образе генерала, а не леди, поэтому девушка решила спуститься сама, с твердой и непоколебимой походкой.       Тацуми хмыкнул, какое-то время смотря на свою протянутую руку, прежде чем сжать её, а после и вовсе опустить. Эсдес оставалась собой: слишком гордой и сильной, однако именно этим она ему и нравилась, даже если и немного её высокомерие действовало ему на нервы. Принц понимал почему она отказала ему, но не мог понять почему вообще принимала его вежливость… Эсдес могла с самого начала заявить о том, что не собирается потакать ему, однако она этого не делала, или же не спешила делать.       Сделав глубокий вздох, а после выдохнув, Тацуми не спеша направился вниз, ни на секунду не отводя взгляда от сильнейшей, что с величием и грацией держала свою осанку. Голубые волосы, падающие в гладких волнах на плечи, подчеркивали её изящную шею, на которой все ещё красовался подаренный им кулон. Знание этого не могло не приносить ему внутреннее удовлетворение. Было такое странное чувство, что как будто бы генерал имела к нему какое-то особенное отношение. Или может быть ему хотелось, чтобы это было так? Принцу была выгодна благосклонность Эсдес.       Когда наконец второй принц Империи и сильнейшая достигли нижней платформы, на которой стоял старший лейтенант Канаэль, мужчина высокий и стройный, они остановились, и тут же услышали звонкий голос, заставивший людей на арене обратить свое внимание на тех, кто недавно наблюдал за ними:       — Генерал Эсдес! — выпрямился Канаэль по стойке смирно и отсалютовал ей. — Ваши указания, все до единого, были выполнены!       — Вольно, солдат! — Ответила она, поприветствовав его, а после развернулась и посмотрела на тех, кто находился внизу: её новые подчинённые… ещё совсем слабые, но, без сомнений, способные, раз смогли выжить против такой толпы Опасных зверей. — Ты молодец, Канаэль. — Не забыла похвалить своего подчинённого, который кажется только этого и ждал, гордо выпрямился. — Я всегда знала, что могу положиться на тебя.       — Ваши слова греют моё сердце, генерал, — ответил, положив руку на грудь, и лишь после заметил довольно высокого юношу позади своей госпожи. Нужно было быть полным дураком, чтобы не узнать его высочество, а Канаэль ещё был в здравом уме. — Ваше Императорское Высочество, — тут же послышалось обращение к кронпринцу Империи, а после мужчина низко склонился перед ним. — Позвольте поприветствовать вас, я не знал, что вы почтите арену своим присутствием…       — Я тоже этого не знал, старший лейтенант Канаэль. — Отозвался Тацуми, натягивая на лицо мягкую улыбку. — Приятно с вами познакомиться, кажется это наша вторая встреча. — Лицо мужчины было сдержанно, не выражало никаких эмоций. Кажется, он был не особо рад появлению его персоны с госпожой Партас.       — Мне тоже, ваше высочество. — Всё же ответил мужчина, а после сдержанно поклонился, заложил руки за спину и отошёл в сторону. Тацуми же в свою очередь слегка хмыкнул на действия подчинённого Эсдес, прежде чем занять место подле самой снежной королевы, которая внимательным взглядом окидывала отряд владельцев Тейгу: их одежды были потрепаны, а волосы немного взлохмачены, конечно, не у всех. К примеру, Куроме выглядела довольно свежо, в отличие от Серью, которая была ранена в некоторых местах. Или же Вейв, что все это время находился в доспехах, и сумел сохранить чистоту своей одежды.       — Добро пожаловать в Столицу. — Заговорила владелица Экстракта Демона и её голос отозвался по всей арене. — Я генерал Эсдес и с сегодняшнего дня капитан особого полицейского подразделения «Охотники», вы переходите под моё личное командование. — Девушка заложила руки за спину, гордо подняла подбородок и смотрела пристально в глаза каждого члена команды. Ее голос звучал строго и уверенно: — Все, кто противоречит моим приказам или пытается нарушить стабильность в Столице, будут немедленно наказаны. Но не волнуйтесь, если вы будете исполнять свои обязанности верно и безупречно, у вас будет хорошая жизнь здесь.       — «Ха-а… а вы неплохи, генерал», — мысленно усмехался Тацуми. Эсдес умела расставлять приоритеты, показывала силу через свои слова.       — Я ожидаю полной преданности и отдачи от каждого из вас. — Продолжила она. — Мы — Охотники — элитное подразделение, ответственное за безопасность и порядок в Столице. И единственная наша цель — выслеживать и ликвидировать врага. Будь то преступники, «демоны» или любой другой вид угрозы, мы должны быть готовы сразиться, как сегодня. — Её холодного льдистого цвета глаза были наполнены решимостью и строгостью, а лицо — безупречно холодным и выразительным. — Вам все ясно?!       — Да, генерал! — В один голос подтвердили все присутствующие Охотники, вызвав у генерала Эсдес довольную улыбку, больше похожую на ухмылку.       — Хотите ли вы что-нибудь им сказать, ваше высочество? — Обратилась к кронпринцу девушка, кидая на него взгляд через плечо.       — Если только вы не против этого, генерал. — Ответил Тацуми, вызывая лёгкий смешок у Эсдес.       — Если бы я была против, то не спрашивала бы у вас ничего.       — М-м-м… тоже верно, — он чуть улыбнулся ей, сделав небольшой шаг вперёд, а после горделиво выпрямился, выровняв плечи и подняв голову.       Тацуми окинул взглядом каждого члена Охотников, сначала встретился с чёрным цветом, выражающем стойкость и отчужденность, потом с темно-синем, похожим на спокойные, временами буйные, но невинные воды океана, голубым, смешанным с эгоизмом, каштановым, олицетворяющем извращенную справедливость, снова голубым, к удивлению добрым, и напоследок с золотым… спокойным и осторожным, но отчего-то презрительным.       — Позвольте присоединиться к словам генерала Эсдес и поприветствовать вас от лица всей императорской семьи. — Когда юноша заговорил, то молодой человек с темно-синими волосами, одетый в кожаную куртку цвета морской волны, что-то незаметно, как ему казалось, спросил у блондина, но получил ответ от доктора Стайлиша и тут же на лице его отразилось удивление, с которым он продолжал смотреть на говорящего. — Я кронпринц Великой Тысячелетней Империи Тацуми фон Граннцрайх, и я надеюсь на успешное сотрудничество с вами, Охотники. Безопасность и стабильность Столицы являются приоритетом для нас всех, и я уверен, что под руководством генерала Эсдес мы сможем обеспечить их. — Тацуми знал, что новый отряд владельцев Тейгу будет заниматься поимкой опасных преступников, а значит однажды может столкнуться и с Ночным Рейдом, чего, конечно, кронпринц не очень-то хотел. Убийцы не были ему союзниками, однако они поддерживали его права на престол и могли обеспечить армией… тем, что ему не хватало, чтобы свергнуть диктатуру премьер-министра. Но какие бы не были у него желания, отряд Охотников обязан защищать Столицу, даже если это означало вступить в противостояние с предателями Империи… ему следовало думать в первую очередь о государстве, а не жаждать власти, но он не мог. Мысли все равно возвращали его к тому предложению.       Тацуми чувствовал пронзительный взгляд сильнейшей на себе, как будто его пронзали острыми стрелами, однако, даже не поворачиваясь к ней, он был уверен в том, что его слова пришлись ей по душе, и она усмехалась… жаль только он не мог в полной мере быть удовлетворён своими речами…

***

«Территория Большого Императорского Дворца»

      По возвращении в Малый Дворец «Sonne» кронпринц Империи прямиком направился в северо-восточную часть здания, где располагались личные апартаменты его товарищей, а также кабинет Крисворда, в котором он проводил немало своего свободного времени. На самом деле для простолюдинов, которые по милости и воле принца получили фамилии, дворянские звания и высочайшие титулы личных телохранителей наследника Великой Тысячелетней Империи, жить в отдельной части дворца, пусть и малого, было огромной честью. Немногим такое было позволено, обычно, традиционно, подобным милостям удостаивались только представители чистокровной знати. Даже телохранители принца Руфелиса, что был известен благодаря близкому контакту с простым народом, являлись представителями аристократии. Тацуми внёс изменения, кардинальные изменения, которые привели к недовольству высшего сословия. Из-за его решения предоставить места знати бывшим простолюдинам произошло нарушение установленных обычаев и иерархии. Это вызвало негативные эмоции и недовольство среди высшей знати, которая считала, что такие привилегии должны быть доступны только для неё. И пусть сейчас уже не было открытых конфликтов, принц знал о том, что его товарищей не признавали. Им завидовали, а посему говорили, что кронпринц вышел из ума, позволяя «простолюдинам» занимать целую часть здания… но что бы кто не говорил, Тацуми было плевать на мнения зазнавшихся самодуров…       На данный момент второй принц хотел поскорее разобраться с Охотниками, точнее сказать отдать приказания по вопросам, которые его заинтересовали или вызывали какие-либо подозрения, а после отправиться в свою комнату, чтобы немного отдохнуть перед ужином с императором и императрицей. Все-таки долгие путешествия дают о себе знать…       Когда юноша подошёл к двери, окрашенной в цвет яшмы, он услышал задорный мужской смех, который ни с чьим другим бы не смог перепутать. Филериус был не один, а в компании Вильяма. Рей было не слышно, она, возможно, уже отсыпалась в своей комнате. Все-таки они двигались почти без остановок, а долгие часы без сна не лучшим образом сказываются на организме, особенно женском.       Вошёл в кабинет Тацуми сразу после того, как постучал в дверь, все-таки даже если он и являлся принцем, не забывал о таком понятии, как личное пространство.       — Ваше высочество! — Крисворд, до этого сидевший на кресле с фарфоровой чашкой, скорее всего наполненной чаем, резко поднялся. Жидкость, находившаяся внутри, от столь быстрых движений чуть пролилась на его чёрные лакированные ботинки, но он решил сделать вид, что не заметил этого.       — Вильям, сиди. — Тацуми попросил своего белобрысого друга оставаться на месте. — Ты мог тоже не вставать. — Обратился уже к Крисворду, который поспешил поставить напиток на столик и выпрямиться. — Я не собирался отвлекать вас от ваших… м-м-м, дел. — Он быстро окинул взглядом комнату: ближе к окну стоял большой письменный стол с могучим креслом, покрытым темно-красной кожей, полки с томами книг, с правой стороны от входа — высокие полированные шкафы, заполненные картами и документами, и стены, украшенные портретами прошлых Императоров. На столе были разбросаны пергаменты, чернила и перья, а также множество запечатанных писем, готовых к отправке. На одной из стен висела карта Империи, на которой были изображены её территории и границы.       — Не мог, мой принц. — Тут же отозвался рыжеволосый. — Это было бы неуважением с моей стороны… и вы вовсе не отвлекли нас. Вильям делился всеми подробностями о вашей поездке.       — Так оно и было! — Подтвердил Вил, немного улыбнувшись: уголки его губ поднялись, открывая белоснежные зубы с отчётливо выраженными клыками. — Я собирался в опочивальню, когда Крис остановил меня и попросил немного задержаться. — Решил объяснить он причину того, почему до сих пор не находился в своей комнате, в тёплой и удобной постели.       — Вы в порядке, ваше высочество? — Спросил настороженно Крисворд, поглядывая на Мутона, который, поняв о чем тот говорил, сжал губы и опустил глаза в пол. Троицу он не знал, однако слышал о том, что у его высочества кронпринца были довольно хорошие отношения с господином Ривером. И пусть Тацуми говорил о том, что смерть — обыденность и он уже к ней привык, все равно, без сомнений, испытывал боль.       — Да. — Тацуми кивнул, чуть приподняв уголки губ. — Мне нужно было немного развеяться и попрощаться с мёртвыми. — Заложил руки за спину и чуть прошёлся по кабинету, рассматривая каждый предмет, который находился в кабинете. Его рука легко скользила по поверхностям столов и полок, пока наконец не задержалась на единственной фотографии, стоявший среди книг. Это был портрет красивой женщины с кудрявыми рыжими волосами и серыми глазами. Ее улыбка была чарующей, а взгляд — полон тайны и загадки. Казалось, что она смотрит прямо в душу… Этот клочок бумажки, единственное, что было у бедного ребёнка, оставшегося наедине с жестоким отцом-пьяницей.       — Вы задержались. — Не смог не подметить Крис, заставив его высочество поднять голову и посмотреть на своего товарища. Без сомнений, юноша наблюдал за тем, что делал принц, вот только не знал о чем тот думал, смотря на портрет его давно почившей матери.       — Немного. — Сухо, без каких-либо подробностей ответил второй принц. — Мне необходима информация по новому отряду Эсдес. — Если ребята и удивились такому резкому требованию со стороны их господина, то виду не подали. Крисворд лишь слегка кивнул, развернулся к своему столу и начал что-то судорожно искать:       — Одну минуту, ваше высочество… — Произнёс он, пролистывая стопки бумаг и перебирая файлы. — А… точно! — Обошёл стол и выдвинул оттуда ящик, а после вытащил наконец небольшую стопку папок, которую тут же поспешил передать кронпринцу.       — А ты время зря не терял, — рыжеволосый слегка улыбнулся, приняв такого рода комплимент от кронпринца Империи.       — Серью Юбикитас все-таки в отряде? — Вильям проявили заинтересованность, сместившись на кресле и приняв более удобную для себя позу: закинул ногу на ногу.       — Да. — Кивнул Филериус, облокачиваясь левым бедром о стол. — Ты был прав в своих догадках. — Сложил руки перед собой замочком, смотря на белобрысого товарища, в то время как его высочество принялся просматривать досье Охотников.       — Ха-а… и все-таки Империя — это нечто. — Вильям саркастично скривился и добавил: — Люди вместо того чтобы гнить за решёткой получают повышение… скоро госпожу Юбикитас будет ждать слава и почёт.       — Если только не лишится жизни раньше времени. — Сказал Тацуми, медленно подходя к столу и кладя несколько папок на стол, точно они ему были не столь интересны. — Импульсивные люди не живут слишком долго. — Это был факт, которого придерживался его высочество кронпринц. Он считал, что необдуманный стиль жизни, отталкивающийся в первую очередь от эмоций, приводит к небезопасным ситуациям и повышает вероятность преждевременной смерти. Тацуми предпочитал принимать решения только после тщательного обдумывания.       — А ведь госпожа Юбикитас могла бы стать примерной служительницей закона. — Произнёс Крис, потирая подбородок. — И если бы не тот инцидент, она бы, возможно, понравилась вам, ваше высочество.       — С чего ты это взял?       — С того, что вы цените в людях усердие. — Ответил, видя, как кронпринц чуть хмурит брови. — Судя по досье, Серью всегда с совестью относилась к своим обязанностям. У неё имеется хороший послужной список.       — А также сильная привязанность к справедливости. — Хмыкнул Вильям. — Вы бы разочаровались в ней, когда узнали лучше.       — Как хорошо, что я познакомился с ней намного раньше, не так ли?       — Ха… и вправду. — Губы белобрысого расплылись в ухмылке. — Однако, конечно, может быть вы могли бы заставить её пересмотреть свои убеждения, и она бы не стала ручной псинкой Премьер-министра. — Сложил руки в замочек, вскинув голову. — Но для этого слишком поздно, девушка скорее всего затаила на вас обиду… все-таки вы разъединили их связь с Гекатонхейром.       — Думаешь, Серью могла бы стать шпионом в отряде Охотников?       — М-м-м… может быть, а может и нет. Она была бы полезна. — Только и ответил тот.       — Юбикитас не столь интересный персонаж, — сказал Филериус, — в отличие от господина Рана Кейзера.       — Это кто такой? — Проявил заинтересованность Вил. К сожалению, до прихода его высочества Крисворд не поделился с ним информацией обо всех участниках нового подразделения владельцев Тейгу.       — Бывший учитель, который решил вступить в армию. — Ответил Тацуми, передав папку Мутону, который тут же открыл её, принявшись читать. — Сегодня я лично имел возможность познакомиться с новым отрядом Эсдес. — Заявил он, решив дать им знать об этом.       — Именно поэтому вы и задержались, я прав? — Кронпринц кивнул. — Тогда это объясняет то, почему вы здесь.       — А-а-а… вы столкнулись с генералом Эсдес? — Юноша с глазами цвета насыщенного апельсина едва заметно приподнял бровь, не шелохнувшись и не изменив позы. Получив от второго принца ещё один кивок, едва заметно повеселел. Иногда Тацуми казалось, что он слишком странно реагирует на его взаимоотношения с сильнейшей. Неужели желал их сближения? Или же просто находил забавным их отношения, которые были довольно странны для большинства: казалось, их связывает что-то большее, чем просто нахождение на одной стороне — Империи.       — Возвращаясь к господину Рану… Крис, мне нужно знать о нем больше, гораздо больше, чем написано в досье. — Чуйка на людей Тацуми никогда не подводила Его интуиция и способность анализировать людей и ситуации позволяли ему проникнуть в самые глубины их характеров. — Мне кажется, он должен оказаться крайне занятой личностью.       — Я уже начал, мой принц, отправил своих людей в деревню, в которой он работал. — В тот момент, когда Крисворд впервые взял в руки папку господина Рана и пробежался глазами по написанному, в его голове сразу же возникли вопросы, на которые он решил найти ответы. Самое странно было то, что учитель, работавший с детьми, вдруг решил бросить свою работу и вступить в армию, чтобы убивать людей… конечно, были люди разные, но у каждого были причины совершать те или иные действия.       — Славно. — Кронпринц слегка улыбнулся, а после подошёл к столу, забрал положенные им папки, и передал Вильяму, который только с некоторым удивлением посмотрел на наследника Империи, а после произнёс тихое: «спасибо». — Изучи новых членов отряда Эсдес и… обрати внимание на владелицу «Марша Смерти: Ятсуфуса». — Вновь заложил руки за спину, направляясь к выходу. — Думаю, она заинтересует тебя, с учётом того, кем является её сестра.       — А? — Не совсем понял его Вильям, недоуменно смотря в спину его высочества.       — Я немного устал. — Только и произнес Тацуми. — Вечером вы мне не понадобитесь, поэтому можете быть уверены, что я вас не вызову. — С этими словами он потянул ручку двери, а после открыл дверь и покинул кабинет. Сейчас его ждал лёгкий сон, а позднее семейный ужин, на который ему не очень то и хотелось идти…

***

      Позднее, в час петуха к его высочеству кронпринцу был отправлен слуга, который оповестил о том, что император будет ожидать его в обеденном зале в начале часа собаки. Донесения были приняты и вскоре посланник удалился, а Тацуми в свою очередь, решив не терять время зря, начал подготовку к вечеру: принял расслабляющую ванну с ароматическими маслами, причесал волосы, надел свой кафтан из тонкого шелка с вышивкой золотой нитью, а после выбрал парфюм с запахом розы и сандалового дерева, и наконец проверил свое отражение в зеркале, чтобы убедиться, что выглядит безупречно: отступил на шаг, вскинул голову и увидел глаза. Янтарные, отдохнувшие, полные сил. Несколько часов спокойного сна положительным образом сказались на его состоянии и внешнем виде. Тацуми чувствовал себя полностью готовым ко встрече с императором и императрицей, однако, конечно, особо не испытывал желания присутствовать на семейном, как выражался Макото, ужине. А причина этому была проста: он не располагал слишком близкими отношениями с действующим правителем Империи, а также считал, что попытки улучшить семейные связи слишком запоздалы. Отказаться от просьбы (приказа) его величества Тацуми не мог, это было бы неуважением не только к мужчине, но и императрице, в чью честь официально устраивался этот ужин.       Когда время начало подходить к нужному, второй принц Империи захватил с собой подарок для её величества: драгоценную брошь, созданную лучшим столичным ювелирным мастером, и покинул свои апартаменты и без сопровождения стражи направился в Большой Императорский Дворец, а точнее сказать в его северную часть, туда, где находился банкетный, также носившей название обеденный, зал. Около двери его встретили несколько стражников, которые тут же склонились перед ним, а после поспешили впустить его внутрь. Переступив через порог, юноша очутился в просторном зале с высокими потолками и роскошной отделкой. Стены были отделаны мрамором, а свет отбрасывал игры теней на драгоценные ковры и золоченую мебель. В центре зала находился огромный стол, уставленный серебряной посудой и хрустальными бокалами. Многочисленные свечи, зажженные на столе, создавали мягкое освещение, а аромат свежих цветов наполнял всю комнату, придавая атмосфере особую нежность. Золотая скатерть роскошно сияла, отражая блеск свечей и оттеняя яркость серебряной посуды. Вокруг стола стояли высокие стулья, также украшенные золотыми узорами.       Макото и Масако ещё не было, принца встретили слуги, которые в покорной манере дожидались прихода императорской четы, чтобы начать им прислуживать. Они поприветствовали его, а после попросили занять место за столом: по середине, чтобы лучше было видеть их величеств императора и императрицу, которые должны были сесть напротив друг друга, на разных концах стола. Тацуми возражать не стал, прошёл к своему обеденному месту, однако присесть не успел, главные двери отворились и на пороге комнаты показались правитель Империи и его всеми (но не им) любимая жена. К удивлению принца одеты они были в одежды одинакового пурпурного цвета, облегающие их фигуры, которые были украшены золотыми узорами и драгоценными камнями. Император был высокого роста с острыми чертами лица, в то время как императрица имела изящную фигуру и длинные малиновые волосы, украшенные цветами.       — Ваши величества, — принц преклонил голову перед ними, вызывая улыбки у обоих.       — Тацуми, приятно видеть тебя здесь. — Сказал это Макото, провожая свою жену до её места. — Мы с Масако рады, что ты все же пришёл на ужин, признаться, я предполагал, что ты не придёшь.       — Как я мог, ваше величество…       — Зная тебя, ты мог это сделать. — Ответил, подходя к столу и садясь за него. — Я прекрасно помню те дни, когда ты придумывал отмазки, чтобы не являться на семейные ужины. — Император взмахнул рукой, подав знак слугам, чтобы те внесли в зал блюда, специально приготовленные для этого вечера. — Отец тогда ещё сильно хмурился, говорил, что ты ведёшь себя слишком капризно, однако я всегда вставал на твою сторону, убеждая, что ты ещё ребёнок, не привыкший к изменениям. — Тацуми только слегка кивнул на его слова, не совсем понимая того, что тот хотел добиться говоря ему об этом. Возможно для Макото ворошить прошлое ничего не значило, однако для него… для него юного, ещё совсем ребёнка, эти так называемые семейные ужины были напоминаем того, что больше ничто не будет как прежде.       Момент и комната наполнилась прекрасным ароматом и разнообразием кулинарных шедевров. На столах предстали фруктовые композиции, сытные мясные блюда, деликатесы из морепродуктов и изысканные десерты. Внимательные слуги аккуратно расставили все блюда, создавая живописные композиции на столах. Император, улыбаясь, радостно взглянул на великолепный результат своих поваров, прежде чем продолжил говорить:       — Я распорядился на кухне приготовить те блюда, которые вам бы понравились обоим. Все-таки этот день… м-м-м, вечер, крайне особенный.       — Вы очень внимательны, мой император, — отозвалась Масако, которая как-то сдержанно улыбнулась. Тацуми заметил, что её настроение заметно поменялось, ухудшилось, точно она узнала что-то, что ей не очень понравилось. И единственное, что могло повлиять на её состояние были новости и слухи, которыми полнился дворец уже несколько недель.       — Благодарю вас, ваше величество. — Также ответил кронпринц, дожидаясь того момента, когда император начнёт трапезу.       — Конечно, — Макото чуть кивнул, сохраняя на лице улыбку. Он взял в руки столовые приборы и принялся нарезать стейк, который лежал у него в тарелке. На удивление сам, обычно, на сколько помнил Тацуми, это делали слуги. — Я назвал этот день особенным, потому что впервые за эти два года у нас появилась возможность провести время вместе. — Продолжил говорить, отправляя первый кусок мяса себе в рот и принимаясь его жевать.       Тацуми приступил к еде только после того, как императрица притронулась к бокалу с вином.       — М-м-м… день и вправду особенный, — произнесла женщина, ставя красный напиток на стол, — наконец-то я могу в полной мере, в спокойной и тихой обстановке, рассмотреть его высочество. — Её слова вызвали у юноши лёгкий смех, когда он закатил глаза. — Не делай так, Тацуми… я ведь серьёзна.       — Я ни в коем разе не собирался оскорбить вас, вы же знаете, моя императрица.       — Ты очень изменился.       — Вы уже говорили об этом.       — И повторю это ещё несколько раз. — Сказала Масако. — Я видела тебя ещё совсем мальчишкой, когда ты покидал Столицу, а сейчас ты стал мужчиной. Не только внешне, но и внутренне.       — Прошло всего лишь несколько лет… однако, пожалуй, вы правы. Я прошел через многое за все эти годы, и это изменило меня. Я больше не тот ребенок, которым вы помните меня. — Масако улыбнулась, скользя взглядом по его лицу. Он не лгал. И вправду прошёл через многое, чтобы стать тем, кем являлся сейчас. Кронпринц покинул Столицу, чтобы сбежать от своей жизни, но все равно вернулся назад, и пусть женщина не совсем понимала его, так как знала, что ему хотелось свободы, однако была благодарна ему за то, что он все-таки вернулся… она скучала по нему, точно по брату, которого потеряла давным-давно.       — Да, ты точно стал высоким и красивым молодым мужчиной. — Тацуми отвел взгляд, немного смущенный ее словами. — Превратился в настоящего принца. — Добавила она. — «Принял свою сущность», — ту самую, от которой так отчаянно убегал.       — Любовь моя, ты решила завалить Тацуми комплиментами? — Обратился к императрице Макото. На губах его все ещё играла весёлая улыбка, кажется, он был доволен тем, как Масако говорила с его кузеном. У них всегда были особенные отношения, порой даже император завидовал их взаимоотношению. С ним Тацуми так не общался…       Масако только улыбнулась в ответ и сказала:       — Ну, когда такой прекрасный мужчина сидит передо мной, я не могу просто так молчать. — Она подмигнула Тацуми, вызывая у его величества императора задорный смех, точно он услышал самую смешную шутку в этот момент.       — Ну, ну, не смущай кузена. — Всё же добавил он, когда второй принц поднял свой бокал и осторожно прикоснулся к нему губами, а затем сделал глоток, ощущая на языке и в горле богатый пряный вкус вина. — Лучше расскажи мне, как прошло твоё путешествие. — Проявил император интерес к жене. — После реабилитации ты решила навестить своего отца, чем ввела меня в некоторый ступор, так как я предполагал, что ты поспешишь вернуться в Столицу.       — Я отправляла вам письмо, мой император, в котором подробно обо всем рассказала. — Императрица не спешила делиться всеми подробностями.       — Я читал его… и все же не находил себе места.       — «Наслаждался отсутствием жены в компании других женщин», — добавил Тацуми к его словам. Макото являлся самым настоящим бабником, поэтому особо то и не расстроился из-за того, что Масако решила задержаться у своего отца. Императрица тоже знала об этом. Её лицо не изменилось после того, как она услышала слова мужа, губы только немного скривились, однако Макото не увидел этого.       — Я решила вернуться сразу после того, как моё состояние улучшилось. — Сказала ему женщина, хотя, конечно, истинная причина её возвращения заключалась в том, что она услышала новости о том, что в Столицу вернулся его высочество кронпринц. — Родной дом всегда положительно влияет на организм.       — Воистину это так. — Только и ответил Макото, делая глоток из собственного бокала. — Я подумал, что ты будешь рада увидеть Тацуми, поэтому решил отправить его тебе навстречу.       — Я оценила это, мой император, однако все равно считаю, что это была плохая идея.       — Плохая идея? — Удивился он. — М-м-м… премьер-министр сказал, что весьма неплохая.       — Тацуми твой наследник, — обратилась к нему на «ты», выражая своё недовольство. Она не часто переходила на неформальный стиль общения с его величеством императором, поэтому это было немного необычно для кронпринца, который решил сохранять молчание в этой перепалке.       — Я знаю об этом. — Император продолжал жевать пищу, пропуская слова жены мимо ушей.       — А мне кажется, ты об этом забываешь.       — Я не забываю, — отозвался Макото, опуская вилку на тарелку. — Я просто подумал, что для Тацуми это будет отличная возможность проветриться, к тому же премьер-министр поспешил заверить меня, что с ним ничего не случится. Хонест никогда не лжёт мне. — Он сказал это с таким искренним доверием, будто господин Де-Вил — это необыкновенное существо, самый верный и преданный друг, а не тот, кто подкупает и манипулирует людьми по своему желанию.       — Ты слишком сильно доверяешь ему. — Императрица не считала господина Хонеста тем человеком, которого стоило бы боготворить. Она столько раз пыталась донести до Макото, что премьер-министр просто использовал его, чтобы подмять под себя все слои общества и управлять государством в своих личных интересах, преследуя свои собственные цели, не задумываясь о благе народа, однако, император был слеп и считал, что задача премьер-министра, его верного друга и наставника, заключается в служении Империи, а не в получении власти и богатства.       — У меня нет причин не делать этого. — После этих слов зал наполнился тишиной, и только стук столовых приборов на тарелках нарушал её. От разговора императора и императрицы осталось напряженное молчание, словно время замерло и кажется никто из них не торопился прерывать это молчание.       Тацуми ощущал себя третьим лишним, сидя по середине стола. Он был знаком с этими семейными перепалками, только раньше они происходили между дядей и его женой, императрицей Клаудией, теперь же между кузеном и Масако. Вместо того, чтобы присоединиться к разговору или попытаться сгладить ситуацию, юноша просто решил сосредоточиться на еде. Он взял небольшой кусочек рыбы с блюда и начал медленно жевать. Ему было неинтересно слушать бесконечные споры и доводы Макото и Масако, если они касались его, Тацуми вообще считал, что императрице не стоило начинать все это, если она не собиралась с самого начала портить всю атмосферу. Кузену не нравилось, когда кто-либо пытался донести до него, что его наставник не тот человек, который заслуживает доверия.       Тяжелозапертая тишина была прервана, когда двери в зал резко отворились и на пороге показался человек, которого они не ожидали или же в случае Тацуми и Масако не желали видеть.       — Что это за мрачная атмосфера? В темнице и то веселее, — прозвучал мужской насмешливый голос и как только все перевели свои взоры на дверь, увидели тучного мужчину средних лет со светлой кожей, седыми волосами, темно-желтыми глазами и длинной белой бородой, спускавшейся до самого живота. Одет он был в дорогие шелка невзрачного, тёмного цвета.       — Премьер-министр, — удивлённо выдохнул Макото и тут же улыбка скрасила его немного хмурые черты лица. Масако поджала губы, не сводя взора с государственного деятеля, а Тацуми едва заметно нахмурился и сжал челюсть.       — Ваше Величество, я оскорбился, узнав о том, что не был приглашён на ужин. — Сказал он, направляясь к столу. Из-за своего лишнего веса движения его были не быстры, но достаточно уверены.       — Извините, премьер-министр, я не подумал о вас… хотел провести время со своей семьёй.       — Я принимаю ваши извинения, ваше величество. — Ответил он, улыбнувшись, показывая свои гнилые жёлтые зубы. — И позвольте вновь поприветствовать вас, моя императрица. — Не забыл про женщину, которая не представляла для него никакой опасности.       Масако решила не отвечать, лишь натянула улыбку на лицо, слегка кивнув ему.       — И все же вас никто не приглашал. — Не стал молчать Тацуми, видя, как премьер-министр занимает место прямо напротив него. Императору было плевать на то, что этот человек нарушил все правила поведения и оскорбил всю императорскую семью своей вольностью, явившись сюда так бесцеремонно, он даже этого и не понял или же просто проигнорировал, как и всегда, решил не портить отношения с наставником.       — Правда? — Презрительно хмыкнул премьер-министр. — Принесите мне тарелку. — Отдал указания слугам, которые тут же принялись исполнять его приказ. — Вам не стоит быть таким неблагодарным, принц. Я стараюсь делать все возможное для благополучия нашей страны, в том числе и для вас. — Мужчина решил не обращать внимание на саркастическое замечание принца.       — Не вам читать мне «проповеди». — Только и ответил его высочество второй принц, делая глоток вина. Сердце гулко отдавалось в висках. В крови забурлил адреналин, а в голове крутилось лишь одно слово: «терпи».       — А кому же ещё, если не мне, ваше высочество? — Не унимался Хонест, совершенно не обращая внимание на то, что в комнате помимо них двоих находились ещё Макото и Масако, которые кажется не собирались вмешиваться: императору просто делать это было бестолку, так как он не в первый раз сталкивается с их перепалкой, а императрица предпочитала не вмешиваться в ссоры премьер-министра и кронпринца Империи, рассчитывая, что они сами смогут разрешить свои разногласия. — В противном случае вы совершенно забудете, как вести себя за столом в присутствии императора и императрицы. — Слова этого жирдяя были направлены на то, чтобы ранить его, напомнить о том, что он был один, без поддержки.       — Ха! Я забуду, премьер министр? — Хмыкнул Тацуми, наблюдая за тем, как слуги принесли тарелку со столовыми приборами и положили прямо перед премьер-министром. — Мне кажется, вы уже забываете об этом.       — Не дерзите за столом, ваше высочество, это дурной тон. — Только и ответил Хонест, с удовольствием приступая к трапезе и насыщая свое тело обильной пищей. В его движениях чувствовалась некая жадность и самодовольство.       Тацуми ничего не ответил, встретился взглядом с Масако, которая смотрела на него с некоторым сочувствием, точно хотела помочь ему, но не знала как. Принц не мог винить её в бездействии. У неё не было никакой власти и ей следовало быть всего лишь украшением его величества императора.       — И ваше высочество, раз уж мы ужинаем за одним столом, так сказать делим один хлеб, я бы хотел дать вам один совет: будьте поаккуратнее с генералом Эсдес, я заметил в последнее время вы стали проявлять к ней внимание. — Сказал это Хонест, даже не удосуживаясь прожевать до конца еду. — За её прелестным личиком скрывается дикий зверь, чья личина вам может прийтись не по вкусу.       — А вот с этим я разберусь сам, премьер-министр. — Огрызнулся второй принц. — Не вам давать мне советы.       — Хо-о… я лишь предупредил. — Он с наслаждением облизал свои губы, прежде чем продолжить со звериной страстью, голыми руками, пожирать курицу, стоявшую на столе. Это зрелище вызывало отвращение и перебивало аппетит у всех присутствующих, даже у самого императора, который отложил столовые приборы и принялся попивать вино из бокала, её величество императрица же отвернулась, взяв в руки салфетку, чтобы сделать вид, что вытирает губы, на деле же она пыталась скрыть за этим обычным действием недовольство и неприязнь.       — У меня пропал аппетит. — Заявил Тацуми, не став терпеть такое поведение со стороны Хонеста. Он отбросил столовые приборы и, не допивая вино, резко отодвинул стул от стола и встал, прекрасно понимая, что своими действиями нарушает правила этикета и пренебрежительно относится к их величествам императору и императрице.       — Вы ведёте себя слишком дерзко, ваше высочество.       — Не менее дерзко, чем вы, премьер-министр Хонест. — Бросил он, а после посмотрел на Макото, который вовсе не был раздражен поведением своего кузена, а скорее выглядел немного расстроенно. — Простите мои ошибки, ваше величество, я устал за сегодня и хотел бы вернуться в свою комнату.       — Конечно, Тацуми, — кивнул Макото, давая ему позволение покинуть зал.       — Спасибо, ваше величество… — Он поклонился ему, прежде чем вышел из-за стола. Но прежде чем уйти, достал из внутреннего кармана красную бархатную коробочку, которую положил прямо перед императрицей. — Я хотел сделать подарок в более приятных условиях, моя императрица, однако, к сожалению, не получилось… примите мои извинения. — Он склонился и перед ней, а после направился к выходу, слыша себе в след тихое: «спасибо».

***

      Покинув обеденный зал, Тацуми устало вздохнул, проводя рукой по волосам, и направился прочь от этого раздражающего места, точнее сказать человека, который испортил и без того незадавшейся «семейный» ужин. Настроение было грубо говоря отвратным, и на душе появилось неприятное чувство разочарования и гнева одновременно. Там, за закрытыми дверьми ему хотелось выплеснуть все свои эмоции, но он не мог этого сделать, сдерживался… потому как понимал, гнев его ни к чему хорошему не приведёт, только лишь сыграет на руку Хонесту. А под дудку этого жирного ублюдка он играть не хотел, поэтому по большей части игнорировал его слова.       Погруженный в свои мысли, второй принц не заметил, как вышел наружу: прохладный ветерок ласково погладил его щеку и немного потрепал волосы. Ноги, без приказа хозяина, побрели куда-то вперёд, точно знали путь… они вели его сначала по вымещенной камнем дороге, а после по тропинке, ведущей в малый сад, где стояла нефритовая беседка, из-под полы которой бил прохладный святой ключ. Тацуми не стал подходить к ней, лишь посмотрел издалека, вспомнил, как отец приводил его к роднику в первые дни второго месяца зимы, чтобы, как он говорил, смыть с себя «грязь» старого года. Возможно, придя на это место два года назад его высочество кронпринц начал бы терзать свой ум, чтобы обмануть его и впасть во всевозможные заблуждения… воспоминания, давая возможность сердцу страдать, смеяться и плакать, точно умалишённый. «Один человек похвалился тем, что он недоступен суеверным страхам и ничего не боится. Друзья положили ему в постель человеческий скелет и спрятались в соседней комнате, намереваясь понаблюдать за ним, когда он придет домой. Они не услышали никакого шума, но, войдя наутро к нему в комнату, увидели, что он сидит в постели и со смехом перебирает кости, — он потерял рассудок». В юноше было нечто похожее на этого человека, но только его излюбленными костями были кости дорогого сердцу скелета — то были обломки воспоминаний, недосказанности и пожалуй любви, все, что осталось от прошлого…       Заложив руки за спину, он отвернулся, как-то глухо выдохнув, и покачал головой, точно попытался избавиться от тоски, которая вдруг поспешила подвинуть раздражение и гнев в сторонку и занять место подле них. Кронпринц сделал всего лишь несколько шагов, прежде чем остановился. Его глаза поймали женский силуэт, стоящий на одиноком мосту над небольшой спокойной речкой. Её взор был направлен на луну, чей свет ярко освещал ночное небо, такое тёмное и далёкое, скрытое облаками.       — «Голубой цвет красив в серебряном свете», — промелькнули мысли в голове его высочества, когда он завороженно наблюдал за тем, как распущенные волосы играли отблесками при свете луны. Он не мог оторвать глаз от этой прекрасной картинки, словно волшебства пронизывали каждую прядь её волос… Тацуми мог только представить, как приятно было бы провести пальцами сквозь эту мягкую голубую шелковую волну или же втянуть в себя их запах… морозный запах… и ощутить, как они ласкают кожу…       — «О Создатель, что это были за мысли?» — Вопросил он у Вершителя Судеб и Создателя всего живого на Земле и не смог услышать ответа, встретившись с пронзительными синими, как яркий небесный закат, глазами, полными страсти и тайны, словно глубины моря. Тацуми, кажется, начинал привыкать к этому холодному цепляющему взгляду и уже не испытывал дрожи от его пронизывающего воздействия. Но в душе у него всегда оставалось чувство, что эти глаза могут разглядеть все его секреты и мысли, что они проникают глубоко в его душу, которую он закрыл ото всех и не спешил открывать… Странно… и это пугает, хотя пожалуй, сама по себе сильнейшая должна была пугать его, ведь скрывала она в себе ужас и привлекательность, дикую привлекательность, такую манящую, запретную… «Какое бесстыдство!» – Кричал его разум. Ему не следовало даже допускать подобных мыслей. Ему не нужно было позволять своим эмоциям брать над ним верх, не нужно было искать пути успокоения души… по крайней мере не таким способом. Не через отвлечение более сильными эмоциями, хотя пожалуй это произошло непреднамеренно и это заставило принца ощутить сильное сердцебиение, точно он переживал сильный испуг. Должно быть эти странные мысли появились из-за того, что он был немного не в себе…       — Признаться, я не ожидал, что встречу вас здесь. — Выйдя из небольшого ступора, Тацуми чуть улыбнулся, точнее сказать натянул улыбку на лицо, которое не планировало больше улыбаться весь последующий вечер, и приблизился к ней, однако предпочёл сохранять дистанцию.       Эсдес ответила не сразу, окинула его внимательным взглядом, точно по одному только внешнему виду могла понять где он был и что делал. Тацуми позволил ей эту вольность, прямо как в тот раз, когда они впервые увиделись за два года. Странно. На него это даже было не похоже. Обычно он указывал на неуважение к своей персоне, когда кто-то проявлял подобные вольности.       — Мои мысли схожи с вашими, ваше императорское высочество, так как я планировала подышать свежим воздухом. — Своими словами генерал так и говорила о том, что в её планы его присутствие не входило. — Однако, я не могу не задаться вопросом, что здесь делаете вы в такое время, так ещё и без какого-либо сопровождения.       — Не сравнивайте меня с обычными аристократами, генерал Эсдес. — Сказал ей кронпринц, немного оскорбившись тем, что она ставила его наравне с горделивыми павлинами, которые высунуть своей головы не могут без охраны, не способной в полной мере выполнять свои обязанности. — Я принц Великой Тысячелетней Империи и далеко не слабак, вы сами убедились в этом, сопровождение мне без надобности. — Сильнейшая только слегка хмыкнула, довольная тем, что заставила второго принца показать свои клыки. Все-таки не каждый человек мог ответить грубостью на её колкие замечания. А девушка находила в этом некое удовлетворение, именно поэтому позволяла себе разговаривать с кронпринцем так, как того желала, но, конечно, в пределах допустимого, генерал не была какой-то дикаркой, чтобы совсем игнорировать этикет. — И отвечая на ваш вопрос, что я здесь делаю, ответ прост: мне нужен был свежий воздух, чтобы привести мысли в порядок. Я вовсе не собирался нарушать ваш покой. — Невооруженным взглядом было понятно, что его высочество был раздражен, однако странно было то, что он показывал своё раздражение так открыто. На мысли приходило только одно: что-то заставило его выйти из себя.       — М-м-м… покой, слишком грубо сказано. — Произнесла генерал, выделяя именно это слово из того, что он сказал. — В Столице трудно найти покой, можно довольствоваться только кратковременным затишьем.       — … и ожидать бурю, — продолжил он, видя, как губы Эсдес растягиваются в небольшой ухмылке.       — Если только она уже не началась. — Они встретились глазами буквально на несколько секунд, прежде чем его высочество кронпринц отвернулся, посмотрев на водную гладь.       — Ха-а… в этом случае в скором времени нам станет об этом известно. — Сказал он.       — Вы были на ужине? — Вдруг задала вопрос генерал.       — Откуда вы…       — Знаю об этом? — Она чуть наклонила голову в бок, загадочно улыбнувшись. — Нет ничего, чего бы мне не было известно, ваше высочество. — Слова девушки заставили юношу чуть напрячься. Удивление не ускользнуло от её внимания… и тогда она весело рассмеялась. — Премьер-министр не умеет держать язык за зубами, я уже говорила вам об этом. — Объяснила она причину своей осведомленности.       — И все же вы с ним довольно близки, генерал. — Ответил Тацуми, почувствовав, как раздражение вновь начало захватывать его. Этот толстый ублюдок с самого начала собирался все испортить.       — Не настолько, чтобы давать вам причину для внезапной ревности.       — Не зазнавайтесь, госпожа Партас. — Она дразнила его, без сомнений, и все что он смог сделать, так это издать легкий смешок.       — И в мыслях не было, мой принц. — Эсдес отвечала ему так, как это делал он сам… это было так странно… дерзко, но отчего-то не хотелось заканчивать эту игру, чей конец они оба не знали.       — Что ж… я и вправду был на «семейном» ужине, вы правы, — Тацуми не мог называть слово на букву «с» серьезно, так как в их случае оно означало ничто иное, как фарс. — Думаю, не трудно догадаться, что он не задался. И дело не в том, что его окончательно испортил премьер-министр Хонест, а в том, что с самого начала устраивать его было гиблым делом. — Он облокотился о перила моста, слегка сжав пальцами красное дерево. — Попытки собрать не собираемое — ничто иное, как глупость, а наши отношения это и есть то не собираемое в единое целое. Только Макото никак не может этого понять. Он пытается играть в «семью», которой нам никогда не стать. — Как непривычно было говорить кому-то чужому о своих потаенных мыслях, однако в данный момент ему хотелось просто высказаться. — Слишком поздно для этого, пусть и многие говорят о том, что никогда не поздно что-то начать, нужно лишь сделать шаг навстречу. — Даже если бы и кронпринц захотел сблизиться с Макото ничего бы из этого не вышло. Кузен был императором, а он принцем, который претендовал на его трон. Между ними всегда будут подозрения и недоверие, как это было с его отцом и дядей. — В императорской семье это так не работает… слишком опасно кому-то доверять, осознавая то, что тебя могут предать самые близкие.       — Поэтому вы ведете себе столь отстраненно, мой принц?       — А разве вы сами не отстранённая личность, генерал Эсдес?       Сильнейшая хмыкнула, чуть покачав головой.       — Моя отстраненность — нежелание ввязываться в политические интриги, которые так активно ведут представители высшего сословия.       — И все равно вы косвенно связанны с тем, в чем не хотите принимать участие. — Ответил Тацуми. — Когда вы приняли помощь премьер-министра, вы ввязались в эти интриги. И то, что вы называете нежеланием — бездействие, потому что вас устраивает то положение, которое вы занимаете. Но как долго будет длиться это бездействие, госпожа Эсдес? — Снежная королева чуть нахмурилась, прищурив глаза. Её не интересовали дела Хонеста и она мало когда-либо задумывалась о том, чтобы развлечь себя скучными играми, наподобие политики и все, что с ней связано. Генерал наслаждалась своей должностью и тем, что эта должность ей давала, а именно властью, позволяющую вести войны и упиваться сражениями, точно наркотиками. — Как долго вас будет устраивать ваше положение?       — Чего вы хотите добиться, говоря мне все это, ваше высочество?       — Я всего лишь пытаюсь вас понять, госпожа Эсдес. — Только и ответил Тацуми. Ривер так и не смог раскрыть ему личность сильнейший, а если он собирался заручиться её поддержкой, нужно было научиться понимать её. Все разговоры об ужине юноша решил отбросить на задний план, точнее сказать с девушкой он не собирался это обсуждать и даже как-то не хотелось. Нужно было отвлечься. — Я уже говорил о том, что считаю вас загадкой, закрытой книгой… и раз уж мы с вами довольно часто видимся, я подумал, что было бы неплохо узнать вас ближе. — Отчасти это было правдой, однако будь у него другой выбор он бы никогда не посмел произнести этих слов. Пусть второй принц и старался не судить людей по тому, что о них говорят, однако все же прислушивался к слухам и Эсдес, как личность, ему крайне не нравилась. — Так хотя бы я смогу судить вас по собственным наблюдениям, а не по тому, что о вас говорят. По слухам мне стоит держаться от вас подальше.       — Но вы этого не делаете. — Скептически ответила генерал Эсдес, продолжая сохранять серьезность на своем лице.       — Не делаю и порой задаюсь вопросом почему. — Сказал он, проводя рукой по волосам. Наверное спроси его кто другой, Тацуми бы ответил, что ради собственных целей, но спрашивал он себя сам, и не мог с уверенностью сказать, что теперь это было так. — Возможно, из-за уважения к вам… или потому что чувствую, что отчасти мы похожи. — Нужно было быть глупцом, чтобы этого не заметить. Оба отчужденных человека, прятавших за плечами тяжёлую жизнь и секреты, о которых никому не могли рассказать.       — Вы выпивали, ваше высочество? — Генерал приподняла одну бровь в вопросе, как-то странно смотря на него.       — Я не пьян, если вы это хотите сказать. — Ответил второй принц. — На ужине в мой желудок не попало и бокала вина. — Всего лишь несколько глотков.       — Тогда вы крайне странный человек.       — Я никогда не отрицал этого. — Эсдес только слегка хмыкнула на его заявление.       — Только после этих слов, пожалуйста, не признавайтесь мне в любви. — Сказала сильнейшая, заставляя Тацуми скривить губы в подобие усмешки и покачать головой.       — И не собирался. — Ответил он. — Вы слишком много о себе думаете. — Скорее всего для Эсдес было крайне неожиданно слышать от такого человека, как его высочество кронпринц, подобного рода откровения. Он все-таки являлся закрытой личностью, которая старалась вести себя осторожно в компании малознакомых или сомнительных людей.        После этих слов между ними повисло небольшое молчание, которое решил прервать его высочество, задав совершенно простой, но неожиданный вопрос:       — Скажите мне, генерал, вы верите в чудеса?       Этот вопрос застал Эсдес врасплох, но собравшись с мыслями, она тут же ответила:       — Разумеется, нет. Там, где я жила не было и места для чудес. Выживание, вот, что было для нас самым важным. Сильные выживают, слабые умирают, это путь по которому я всегда следовала. Чудеса для тех, кто жил в благоприятных условиях, для тех, кто не познал всех ужасов жизни, вот во что я верю. — Она дала ему честный ответ, потому как в детстве и дальнейшей жизни не было и места для чудес.       Тацуми задумчиво кивнул, выслушав её. Если честно, другого ответа от неё получить он не ожидал, все-таки помнил откуда она и кем являлась — дочерью вождя Северного племени под названием Партас. Клана охотников, выживающих в дикой и опасной среде.       — Когда я был ещё ребёнком, мой отец, принц Руфелиса, привел меня на это место, на мост «желаний». Он сказал, что если я попаду в ту миску, — указал он на блестящую посудину в воде, — то моё желание, какое бы оно ни было, исполнится. Я был маленьким и доверчивым… — глаза его цвета янтаря чуть потускнели, а губы искривились в некоторой подобии усмешки, которая больше походила на насмешку над самим собой, — но должно быть больше всего отчаянным. Я создал для себя что-то вроде традиции, приходил каждый вечер, бросал монетки, ха-а… потихоньку разорял казну своего отца в надежде на то, что моё желание исполнится. Забавно было то, что каждый раз я просил одно и тоже, чтобы наверняка… но вместо желаемого я потерял то, что имел. Возможно, так надо мной посмеялась Вселенная вместе с Великим Драконом, наказала за надоедание. — Он на мгновение прикрыл глаза. — Люди обманывают себя и других, пытаясь верить в чудеса, которых просто не существует. Есть реальность. А она порой бывает довольно жестокой. Поэтому хорошо, что вы не верите в эти бредни… это пустая трата времени.       Эсдес внимательно слушала принца, понимая, что его опыт сильно отличается от её собственного. В её мире чудес просто не существовало, а вера в них была роскошью, которую она не могла себе позволить. Его же мир состоял из разочарования… и кажется чего-то ещё, глубинного, того, что он пытался скрыть за насмешками. Возможно, слабости. Того, что она не признавала и считала лично для себя «объектом» чрезмерного личностного торможения.       — И что же вы загадывали, ваше высочество? — Всё же спросила генерал, проявив некоторую заинтересованность.       Тацуми ответил не сразу, взглянул на водную гладь, холодную, но прозрачную. В глазах его промелькнула боль, та самая боль, которая преследовала его на протяжении долгих лет.       — Это было глупое и совершенно не подходящее для принца Великой Империи желание… — кронпринц сильно сжал пальцами перила моста и генерал это заметила, однако предпочла никак не комментировать это, — я хотел получить любовь своего отца, желал его внимания. Забавно, не правда ли? — Спрашивал он скорее у себя, нежели чем у Эсдес. — Принц, который никогда ничего не желал в своей жизни, а только делал то, что ему было положено и велено, поддался искушению — жадности. Пропасть между нами с отцом не смогли бы закрыть даже Небеса, стоило смириться и плыть по течению… ведь, как член императорской семьи, я не должен был желать то, что могли иметь простые дети. Покорность судьбе, вот главный добродетель. — Эти слова были просто успокоением для его души. — Наверное… это даже хорошо, что у меня не было близких отношений с отцом, в противном случае мне было бы труднее пережить его уход. Я стал бы слабым и не смог бы быть тем, кем являюсь сейчас.       — Это ли было осуждение в ваших словах? — Вопросила Эсдес, и к великому удивлению второго принца нежно, что было ей несвойственно, коснулась его правой руки. Он не отдернулся, не попросил соблюдать дистанцию, и даже мысленно не упрекнул себя за слабость, которую посмел проявить перед той, кого отчасти недолюбливал… или же эти чувства были всего лишь словами, которые он просто продолжал повторять, дабы по-настоящему не начать видеть в сильнейшей своего союзника… — Ваши чувства и желания абсолютно естественны, ведь люди, как и детеныши животных, требуют внимания к своей персоне. А вы, пусть и занимаете высокое положение, все же остаетесь человеком, жадным, эгоистичным и все в этом духе… и будучи ребенком иметь желания собственного удовлетворения — не порок и не жадность — обыденность. — Те, кто не знал госпожу Партас после её слов могли бы подумать о том, что она вовсе не умела поддерживать людей, так как говорила странно, сводя всё к её непонятному для других мировоззрению. Однако Тацуми вполне себе понял то, что она пыталась донести до него: не было ничего плохого в том, чтобы быть обычным человеком и уподобляться своим желаниям, так как в противном случае можно потерять самого себя. — События, происходящие в наших жизнях — урок, который мы должны усвоить. Возможно, ваш отец хотел своими действиями и дистанцией сделать из вас сильного человека, который смог бы выжить в этом мире. — Сильнейшая знала, о чём говорила. Её собственный отец Альрик, вождь клана Партас, прилагал немало усилий, чтобы научить её тому, что она знала сейчас. Порой его методы были жестоки, однако девушка никогда не считала действия отца по отношению к ней неподходящими. Всё, что она пережила в своём родном племени было необходимостью, чтобы закалить её тело и разум.       — Похоже, вы знаете о чём говорите. — Не смог не сказать Тацуми, все ещё ощущая внешней стороной ладони жар чужой кожи. Кто бы мог подумать о том, что человек с ледяным Тейгу был теплый, как пламя синего цвета…       Кто увидь их сейчас сказал бы о том, что заголовки в газете 11-го числа являлись правдой и связывало самых таинственных людей Империи нечто большее, чем просто деловые отношения, однако в этот момент мало кто из них задумывался об этой так называемой «мелочи». А хотя стоило бы, так как касания, которые не отвергались другим человеком, являлись актом заинтересованности.       — Конечно, я никогда не говорю то, чего не знаю, ваше высочество. — Ответила генерал и в глазах её кронпринц увидел некоторую отстранённость, точно она на мгновение окунулась в приятные детские воспоминания. — Мой отец воспитал из меня достойного охотника и научил быть сильной. Все его заветы я выучила предельно ясно и точно и не было ни дня, когда бы я усомнилась в том, что все, чему он учил меня мне не пригодится в жизни. — Отдельное место в её памяти, конечно, занимали воспоминания об искусстве свежевания опасных зверей, так как это помогло отточить её навыки и понять, что от убийства слабаков можно получать удовольствие.       — Это он научил вас принимать мир со стороны силы? — Спросил Тацуми, пытаясь узнать больше о её прошлом, чтобы понять её в настоящем.       — Мой отец открыл мне глаза на мир, — ответила генерал с некоторым воодушевлением, — Только сильные выживают и достигают успеха, ваше высочество, это истина. На свете нет места для слабых, нужно быть готовым бороться за свои цели.       — А что касается вашей матери? — Поинтересовался кронпринц и лучше бы он этого не делал, так как генерал резко отдернула руку и посмотрела на него так, что кровь в его венах застыла. Её взгляд напомнил ему замершею тундру. Это была не эмоциональная привязанность, а скорее старая рана, которая не зажила полностью или отказывалась заживать. Это была черта, переходя которую человек чувствовал возможность оправдывать свою боль садистским развлечением.       Редкая сардоническая улыбка запечаталась на её красивом лице, когда она ответила:       — Моя мать была слаба, поэтому умерла, когда мне было пять. Её разорвали на части огромные плотоядные ящеры, она стала их пищей.       Тацуми непроизвольно вздрогнул, услышав такие подробности. Внезапная перемена настроения генерала указывала на то, что, кажется, она не могла принять тот факт, что её собственная биологическая мать была слабой, возможно, отчасти, где-то в глубине подсознания она также считала себя слабой. В её глазах мерцали эмоции, которые большинству показались бы странными или неуместными, неподходящими для такой личности, как генерал Эсдес фон Партас, Ледяной Королевы, что никогда не показывала своих эмоций, а была холодна, словно самый твёрдый лёд. Принц не мог перепутать такие чувства, как печаль и боль, ему они были знакомы… О, Создатель, она убегала от своего прошлого или же ненавидела его до такой степени, что создала себе маску хладнокровия. Пожалуй, эта травма на всю жизнь: видеть, как твою плоть и кровь пожирают прямо на твоих глазах. Самому ненавистному врагу такого не пожелаешь… ощущения беспомощности, сожаления и боли, когда сердце сжимается от того, что ты не способен ничего сделать, чтобы предотвратить смерть… это ужасно… Винила ли себя Эсдес в том, что не смогла предотвратить «слабость» своей матери? Нет, принц думал, что нет. Генерал не была тем человеком, который занимался самобичеванием. Винить себя, значит самолично становиться слабым…       — Я до сих пор помню её труп, разорванный на части, и её лицо практически неузнаваемо… только ожерелье, сделанное моими собственными руками, давало понять, что этот кусок мяса моя мать. — Продолжила говорить девушка, смотря куда-то отстранённо вдаль. — Я помню слова, произнесенные отцом, которые меня совершенно не смутили: «Она была слабой, поэтому не смогла выжить. Сильные всегда выживают, а слабые погибают». Я приняла эти слова близко к сердцу, больше не веря ни в чьи мировоззрения. Слабость может претендовать на кого угодно, поэтому моя мать ничем не отличалась от тех, кто пал от моей руки…       Кронпринц молчал, не зная, что ответить, в глубине души у него возникло непреодолимое желание обнять генерала, однако он этого не сделал, подумал, что она не оценит этот жест с его стороны. Эсдес не нужна была его жалость. Сам он лично не был знаком со своей матерью и из-за этого ощущал душевную неполноценность, однако теперь для него казалось, что не знать мать лучше, чем осознавать тот факт, что её не стало у тебя на глазах. Должно быть это событие повлияло на психику маленькой девочки, которой теперь было больше не пять.       — И вы ничего не почувствовали? — Спросил, пусть и понимал, что возможно это был не лучший вопрос, который он решил задать ей. Однако ж его не устраивал тот факт, как генерал говорила о своей матери. Она, без сомнений, что-то чувствовала, однако подавляла свои эмоции за словами слабости… в этом мире не существовало слабых, только те, кому не повезло прожить гораздо дольше, чем желала судьба.       Сильнейшая не ответила, моргнув в замешательстве или скорее неуверенности, прежде чем представила перед своими глазами лицо матери, запечатленное в памяти: живые глаза, теплая улыбка и нежные черты.       Разве её мать не была сильной?       Если нет, то почему она, будучи ребёнком, жила дальше?..       — Чувства — слабость, — всё же ответила генерал Эсдес, чуть хмуря брови. — Становиться слабым из-за мертвеца — бессмысленность.       — Правда? Вы и вправду так думаете? — Принц повернулся к ней, а после сделал небольшой шаг в её сторону, чуть сократив дистанцию. Его голос был проникающим, словно острая стрела, пронзающая воздух, а глаза пристально уставились на ледяную королеву, железно удерживая её взгляд.       Судьба отнеслась к генералу Эсдес не лучшим образом, она создала ей непростую жизнь, полную испытаний… И главная причина почему она так явно отрицала человеческие чувства и даже пренебрегала собственной жизнью заключалась в том, что у неё никогда не было выбора.       Эсдес выросла в среде, где единственным выходом было выжить…       Съешь или будь съеденным.       Она была вынуждена бороться за свою жизнь с самого детства. В её мире, правила были жесткие и компромиссов не было… только выживание, а для этого нужно быть обученной, сильной, бесстрашной и беспощадной… однако не свободной… все это привело к неспособности чувствовать и быть собой. И понимая это, приходило осознание того почему генерал была такой незаинтересованной в заботе о людях: она считала это слабостью, которая могла бы привести к смерти. Попытка прийти к выводу о причинах её мировоззрения превратилось в противоречие: быть сильным не значит быть слабым, но быть слабым может быть и сильный.       Её убеждения были неправильными, но и не ошибочными…       — Какой ответ вы желаете получить от меня, ваше высочество? — Она с вызовом посмотрела на него, выдерживая его тяжёлый взгляд. — Ответ, который смог бы удовлетворить вас?       — Не этого я хочу, генерал…       — Ха-а… — На губах Эсдес появилась насмешливая усмешка: она явно находила забаву в поведении его высочества кронпринца, который вёл себя на удивление смело рядом с ней. — Тогда скажите мне, принц, что вы хотите услышать от меня. — Если бы не каблуки, ей бы в данный момент пришлось смотреть на него снизу вверх, однако благодаря им она могла находиться с ним на одном уровне, не давая чувствовать превосходства над ней.       — Правду.       — Правду? — Этот ответ рассмешил её. — Не будьте таким чувственным… вам это не к лицу, — она цыкнула и подняла руку, кончиками пальцев провела по его щеке и линии подбородка, заставляя кронпринца слегка вздрогнуть, но не отшатнуться. В глазах цвета переспелого абрикоса отобразилось удивление и некий трепет. Принц не ожидал такого прикосновения, особенно от неё. Его сердце забилось быстрее, и он не мог отвести от неё глаз, погружаясь в их глубину.       — А вам не к лицу хладнокровие. — Он ответил ей и на её губах расцвела усмешка. Она проникла в его пронзительные глаза и заставила перестать думать о чем-либо ещё.       — М-м-м… не пытайтесь заставить меня задумываться о вашем первоначальном вопросе.       — Вы боитесь? — Он её провоцировал.       — Не говорите глупостей… — Она лишь покачала головой, — вам это тоже не к лицу. — Добавила, продолжая играть пальцами по его лицу, точно находила в этом забаву для себя. Если он не отталкивал её, значит испытывал интерес… или же желал узнать, как далеко она могла зайти в своих играх.       — Вы не хотите отвечать.       — Потому что нечего… — произнесла она, медленным движением руки спустилась к его шее, вызвав обильные мурашки. Его дыхание замедлилось, когда её пальцы легко скользнули по коже.       –… или вы просто не знаете, что ответить, чтобы не показаться слабой. — Предположил Тацуми, тяжело сглотнув слюну.       — Думайте, о чем говорите, мой принц… — ответила генерал Эсдес, не отводя глаз от принца, когда её пальцы остановились возле галстука, однако она не потянула за него, хотя могла. — Если мы позволяем себе слабеть из-за мертвеца, то это лишь бессмысленная потеря времени и энергии.       — И все же мы говорим о вашей матери… — напомнил он ей, — свою матушку я не знал, потому что она умерла, дав жизнь мне… и сейчас, слушая вас, я не понимаю почему вы ничего не чувствуете.       — Потому что так проще живётся, ваше чувственное императорское высочество, — она обратилась к нему по-новому, с некоторой усмешкой, а после провела ноготком по мужской груди: сверху вниз и обратно.       — Бросьте ваши игры, генерал. — Прошипел, чувствуя её пальцы, а также неконтролируемую дрожь.       — О нет… нет, мой принц, вы ведь сами начали это. — В отрицании покачала она головой. — Вы сами захотели узнать меня ближе. — Не добрый огонёк блеснул в её глазах, когда она сказала об этом.       — Не переходите черту, госпожа Партас. — Он ответил ей и эти слова вызвали новую порцию женского смеха. Тацуми только продолжал хмуриться, совершенно не понимая переменчивое настроение генерала… она вела себя с ним крайне развязно, точно он являлся каким-то мальчишкой, а не наследником Великой Тысячелетней Империи, хотя, конечно, не то чтобы он был против этого… Эсдес не пыталась причинить ему боль или что-то в этом роде, только дразнила, игралась, как дикая кошка, которую требовалось усмирить.       — Ха-а… а вы и вправду забавный, принц Тацуми, — она довольно улыбнулась, сделав ещё один плавный жест кончиками пальцев, прежде чем нехотя отступила назад. — Я пожалуй подумаю о ваших словах как-нибудь на досуге, однако сомневаюсь, что мой ответ изменится. — Всё же сказала она. — Не питайте насчёт меня ложных надежд и не смотрите так, как смотрите на других людей.       — Я бы не посмел, генерал Эсдес… — удосужил принц её ответом, вызвав у девушки лишь лёгкий смешок, — однако по своей природе я склонен «питать надежды», не думаю, что смогу удержаться и в этот раз.       — Тогда в последствии не разочаруйтесь, мой принц. — Кажется, сильнейшей понравился его ответ, раз она весело усмехнулась и озорство отразилось в её глубоких синих глазах.       — Приложу все усилия…

***

      Шаги эхом отзывались по длинному пустому коридору, создавая глухой эффект отдаленного звука. Воздух был настолько тихим, что каждый шаг казался особенно громким, словно он проникал в самую глубину тишины. В том, что сейчас во дворце наследного принца царило безмолвие ничего удивительного не было, так как было уже довольно поздно и многие слуги просто отправились спать.       — «Мой господин, вы все-таки решили воспользоваться моим советом?» — послышался девичий голос, однако никого поблизости не было. Он прозвучал в его голове.       — «О чем ты?» — не понял своего органического Тейгу второй принц Империи, ни на секунду не останавливаясь.       — «Не стройте из себя дурака, мой господин, я о том, что недавно произошло между вами с владелицей «Экстракта Демона», — в голосе девочки слышалась некоторая веселость, — она вам нравится?»       — «Что за глупости ты говоришь?»       — «Глупости? Ни в коем случае, мой господин. Я говорю лишь о том, что видела. Мои глаза не обманешь. — Ответила она. — Позволять кому-то касаться вас — вольность, которую вы обычно пресекаете».       Тацуми не ответил ей, задумался о своих действиях, точнее сказать бездействии. Была ли эта слабость, вызванная рассказом генерала? Или же его собственное желание — узнать, как далеко девушка могла зайти со своими дерзкими играми? Принц склонялся к первому… будь он проклят хоть тысячу раз, но тело его желало прикоснуться к ней, чтобы утешить… и возможно суждения и умозаключения его были ложны, все равно он испытал сожаление из-за жизни ребенка, которому пришлось стать взрослым в малом возрасте. Тацуми позволил Эсдес дерзость только потому что хотел выслушать её до конца. Если бы он отшатнулся, то генерал подумала бы о том, что он боится её, хотя то являлось бы сущей ложью, а так… так пожалуй ей на ум приходило то, что принц имел мужество хотя бы держать её взгляд.       — «Это ни симпатия, Шия».       — «Вы уверены? Не думаю, что я когда-либо видела, что вы позволяли кому-либо ещё прикасаться к вам. Взять бывшую рабыню, которую по своей милости, вы выкупили у рабовладельцев. Вы поставили её наравне с теми, кто имел вольную с самого рождения… назвали её своим товарищем, дали титул и всё же никогда не позволяли ей вольностей по отношению к вам».       — «Не сравнивай Рей с той, кто не имеет стыда! — Огрызнулся на свой Тейгу Тацуми. С чего вдруг она вообще решила приплести сюда Феерсон? Неужели до сих пор не одобряла его решение по избавлению от зависимости этой, порой, вспыльчивой девушки? — Эсдес высокомерна до мозга костей и все свои действия она совершает на потеху себе. Мое бездействие — акт интереса, не более. Мне необходимо её расположение и я желаю узнать её, чтобы в последствии иметь рычаги над ней».       — «Не обманывайте сами себя, мой господин. — Сказала ему Шия. — Чтобы получить расположение не обязательно потакать человеку, если, конечно, в ваши планы не входит узнать кого-то слишком близко… не говорите мне, что вы ни разу не видели во владелице «Экстракта Демона» женщину. — Тацуми начинал хмуриться, однако отвечать ей не собирался. Не хотел давать ей повода напоминать о том, что она предупреждала его, так как и вправду он находил Эсдес красивой, но то была его мужская, животная, сущность, не более. — Вы можете отрицать это, однако ваши действия говорят за вас». — Добавила она, так как не имела доступ к его мыслям.       — «Чего ты хочешь добиться, говоря мне об этом?»       — «Ничего, что могло бы навредить вам, мой господин. — Получил он неё спокойный ответ. — Я лишь говорю вам о своих наблюдениях, не более… в любом случае, я с самого начала говорила вам о том, что стоит присмотреться к владелице «Экстракта Демона», она дерзкая и бесстрашная, отличная от всех женщин, с которыми вы когда-либо имели честь познакомиться».       — «Пожалуйста, не начинай опять…»       — «Как пожелаете». — В покорной манере приняла она его просьбу и после этих слов принц перестал слышать в своей голове голос древнего артефакта.       Проходя мимо открытой двери, ведущей в комнату досуга для слуг, кронпринц замедлил свой шаг, а после и вовсе остановился, услышав девичий голос. Не заходя внутрь, он заглянул в щелочку и увидел служанок, которые к удивлению его высочества не спали. Одна из девушек держала в руках какую-то книгу в красном переплете, а другие расположились на полу, на мягком ковре.       — Сегодня я прочту роман о печальной судьбе двух братьев из одной императорской семьи. — Говорила та, что держала книгу. Она хитро улыбалась, точно пыталась подогреть интерес своих подруг. Медленно открыв рукопись, она, сделав глубокий вздох, принялась читать: — Мы братья, рожденные от одного семени, но разных чрев, почему же император ненавидит только меня? Почему не смотрит любящим взглядом? — Тацуми не нужно было видеть книгу, чтобы понять, кто являлся её автором: бесстрашный священнослужитель, позднее монах, некогда состоящий на службе у императоров Кайдзю II и Альберхта III. Он пережил двух императоров и обучал божественному слову принца Хирахито. — Чем старше ты, тем мучительнее мои страдания. Ты явился на свет и я стал не нужен. Тебя он обожает, а меня презирает. Он любит тебя, а меня ненавидит. Мой младший брат, ты рожден, чтобы убить меня? Из-за тебя я лишился любви отца и обрел бесконечное горе. Мы братья, а потому похожи, так почему же у нас столь разные судьбы? — Когда эта рукопись увидела свет, то стала некоторым доказательством тому, что отношения двух принцев были не идеальные. И из-за этого многие люди, развивая мысли бывшего наставника принца Хирахито, после смерти принца Руфелиса начали считать, что зависть стала одной из причин почему брат убил брата. Долгое время эта книга находилась под запретом, а её автор был отправлен в самый дальний монастырь Империи, что находился на северо-востоке, недалеко от Харфа, однако при императоре Макото её вновь пустили в печать.       Тацуми не стал задерживаться около двери. Покачав головой, точно избавившись от неприятных или ненужных мыслей, он продолжил свой путь, однако ему пришлось вновь замедлить шаг, когда увидел Крисворда, направляющегося к нему навстречу.       — Ваше высочество, — поприветствовал второго принца Империи, при этом поклонившись ему.       — Крис, — кивнул в ответ. — Куда-то направляешься? — Не смог не поинтересоваться, так как спальня того находилась совершенно в другой части коридора, там, откуда он только что пришёл.       — Всего лишь делаю обход, мой принц.       — Обход? — Немного удивился, так как не наблюдал за своим товарищем подобные занятия. — В стражники заделался? Карлос уже об этом знает? — Крисворд издал смешок на слова кронпринца и чуть улыбнулся.       — Если только в неофициального стражника, мой принц. — Ответил он. — Карлос мне не платит.       — Видать его господин жмется. — Произнёс, похлопав того по плечу, мол не расстраивайся.       — Похоже на то, мой принц. — Ответ вызвал легкую усмешку на лице Тацуми. — Как прошел ваш ужин? — Решил все же поинтересоваться, переводя тему их разговора. Не мог же он сказать о том, что на самом деле проверял то, чем занимаются служанки. Кронпринцу могли прийтись не по душе их занятия, учитывая то, какую книгу они собирались сегодня читать.       — Отвратительно, не стану лгать. — Тацуми решил, что юноше не стоит знать о его встрече с Эсдес после ужина, так как подумал, что тот не оценит их сближение и частые встречи. Всё-таки Крис был больше солидарен с Рей по этому поводу и не раз высказывал свое отрицательное мнение по сильнейшей и решению его высочества сделать из неё союзника.       — Однако вы не выглядите слишком расстроенным. — Подметил он, предложив принцу идти дальше по коридору, как бы решив сопроводить его.       — Незачем расстраиваться, Крис. — Только и ответил второй принц. — Я с самого начала не питал надежд на этот ужин, учитывая наши отношения с Макото или же отношения между императором и императрицей. Я просто находился в ожидании, когда все пойдет по одному месту, впрочем, как и всегда.       — Печально это слышать, мой принц. Я надеялся, что хотя бы сегодняшний ужин пройдет в спокойной обстановке.       — М-м-м… я бы сказал, что до того момента, пока в обеденный зал не завалился Хонест у нас была тихая обстановка… хотя, возможно, и немного напряженная, но это касалось личных отношений Макото и Масако, а не меня.       — Хонест? — Переспросил, немного удивившись. — А он с какого перепугу появился в обеденном зале? Неужели ваш кузен пригласил его?       — Премьер-министру не нужно приглашение, Крис. Он ходит там, где посчитает нужным и приходит туда, куда пожелает.       — И император ничего не сказал ему?       — А что он скажет? — Хмыкнул принц. — «Пошел вон?» Глупости не говори. Макото в нем души не чает и почитает, как великое божество.       — Но ведь Хонест заявился без приглашения. Это оскорбление, даже дурак поймет. — Тацуми пристально посмотрел на него, чуть подняв бровь. Его выражение лица и долгое молчание говорили о том, что Макото хуже, чем дурак. — Простите… может и не поймет. А императрица?       — А что Масако? Ей лучше отмалчиваться да тихо сидеть, словно мышь.       — Боится Хонеста?       — Боится за свою жизнь. — Поправил его Тацуми. — Её положение при дворе и так шаткое, не хватало ещё переходить дорогу премьер-министру. Я все жду, когда она скажет о том, что мне стоит вести себя более осмотрительнее и не лезть в противостояние с Хонестом.       — А вы бы послушались?       — С чего бы? — Этот ответ вызвал смешок у рыжеволосого. — Она мне не мать. Да и к тому же не ей влезать в мои дела. Пусть со своими разбирается и следит за собой.       — Не думал, что услышу такие слова от вас.       — Почему же?       — Мне казалось, что у вас особенные отношения с её величеством и вы прислушиваетесь к её словам. — Крисворду всегда казалось, что Тацуми воспринимает императрицу Масаку, как старшую сестру, которой следовало верить и доверять. Он не раз следовал советам молодой женщины.       — Прислушивался… но до того момента, пока не покинул Столицу. — Ответил Тацуми, проводя рукой по лицу. — С тех пор многое изменилось, Крис.        — Что ж… пожалуй, я давно ожидал услышать подобные слова от вас. — Сказал он и принц бросил взгляд на его лицо, такое задумчивое и не менее серьезное. Странно было слышать от него такие слова, так как Тацуми казалось, ему приходилась по душе императрица.       Дальнейший путь до покоев его высочества они провели в разговорах. Выслушав Тацуми, Крисворд принялся рассказывать о делах и слухах, которые появились за то время, пока они отсутствовали в Столице, это касалось и мелких пожаров, и выборов председателя гильдии купцов, и происшествий на улицах города, и убийств преступников членами Ночного Рейда. И как только рассказ был завершён принц задумчиво кивнул, поблагодарил товарища за профессионализм, а после отправился в свои покои, решив отдохнуть, однако не надеялся на то, что быстро заснет сегодня ночью…