Spanking Story

Соул не мог этого доказать, но у него было предчувствие, что кто-то следит за ним до самого дома. Он не делал ничего другого, шел тем же маршрутом, что и всегда. Казалось, ничто не было необычным, хотя в подобных ситуациях так не бывает. Для Соула в этом не было ничего необычного. За те двенадцать с половиной недель, что он прожил в общежитии для айдолов, ожидая завершения их стажировки, японский юноша становился все более параноидальным, по мере того как времена года сменялись с радостного лета на мрачную и печальную осень. Вместе со сменой времен года пришло и изменение мировоззрения. На прошлой неделе его младшая сестра праздновала свой день рождения, а у него даже не нашлось времени, чтобы связаться с ней по FaceTime. Он даже не поздравил ее с днем рождения. Для его хёнов и Чонсоба это не казалось большой проблемой, но эта ситуация действительно сломала Соула. Неужели это то, что сделает с ним роль айдола? У него будет меньше времени на тех, кого он любит больше всего? Что ему делать, когда наступит октябрь и он не сможет связаться со своей семьей из-за правила «нет телефонам», установленного на дебюте? Очевидное, казалось, овладело им. Он начал формировать глубокую братскую связь со старшими членами группы и дружбу с Чонсобом. Это повлияло на него больше, чем он мог предположить. Он боялся, что языковой барьер станет его гибелью, но все оказалось наоборот. Четыре хёна всегда обнимали его, спрашивали, как у него дела, напоминали делать перерывы, покупали ему и Чонсобу еду, приглашали его на мероприятия со своими семьями, следили за тем, чтобы он вовремя возвращался домой. Эти воспоминания о том, как его обнимали те, кто был в его группе, люди, которыми он, как оказалось, дорожил всеми силами, теперь единственное, что поддерживает его. Он не делает вид, что думает, будто переживает хуже, чем другие участники его группы, потому что это точно не так. Все его товарищи по команде в это время испытывали различные трудности, в основном связанные с учебой, работой и отсутствием сна. Его хёны явно преуменьшали то, что происходило, чтобы сохранить храброе лицо для него и Чонсоба. Не похоже, чтобы Соул мог задать много вопросов со своим ограниченным, но упорным корейским. У Кихо случился бы припадок, если бы он узнал, что Соул шел домой один, в кромешной тьме. Для защиты Соула, Кихо говорил ему возвращаться домой до заката. Он пару раз свернул с дороги, услышав звуки шагов, которые становились все громче и громче. Когда подросток повернулся, там никого не было. Все начиналось странно, и по мере того, как небо становилось черным, оно становилось все более зловещим. Мурашки по коже смешались с ядовитым ужасом, который начал зарождаться в нем, и Соул перешел на бег. Наконец он добрался до двери своего общежития и когда понял, что снова забыл ключ, постучал в дверь. Интак открыл ему, одетый в куртку и босой, он уставился на своего танцора изумленными глазами: он слышал шум бега Соула примерно за милю до того, как тот добрался до двери. Он никогда раньше не видел, чтобы Соул так бегал. Соул смотрел ему вслед, кружа вокруг общежития, как возбужденный щенок, и остановился, когда Интак заставил его, схватив за плечи. -Пожалуйста, скажи мне, что хёны не заметили, как долго меня не было, — сказал он. Интак моргнул. -Где ты был? Мы сказали тебе быть дома час назад, Соул-и. Соул покачал головой в ответ. -Я… я не… я не… хён, я думаю, кто-то следил за мной. Интак обнял его крепче. Его объятия были теплыми на потном теле Соула, и младший выдохнул от разочарования. Его хён говорил мягко, несмотря на то, что японец задыхался: -Шота-а. Почему ты был один? -Почему ты не сердишься? Это же серьезно! -Хорошо, давай успокоимся. Сделай глубокий вдох. Соул все еще был взволнован, но послушал своего младшего хёна и тремя одиночными вдохами вернул себя на землю. Он не заметил, пока не открыл глаза, что между выдохами Интак пошел на кухню и взял из холодильника стакан воды. Он неохотно выпил его, будучи уверенным, что Интак силой вольет воду ему в глотку, если он не попьет. Интак наклонился ближе к своему второму макнэ, его дыхание было горячим для Соула. Погода на улице была холодной для августовского дня, и на Соуле не было теплой одежды, что Интак быстро заметил: -Шота. Ты знаешь, я ненавижу быть строгим, но ты опоздал на час к нашему комендантскому часу, и сейчас прохладно. Ты гулял один, что, как ты знаешь, мы все ненавидим, и теперь ты даешь нам повод для беспокойства, потому что ты сказал, что за тобой следят. Соул заскрипел зубами. Он был благодарен за то, что Интак говорил медленно, чтобы его потревоженный мозг мог быстро перевести. Однако ему было неприятно то, что он услышал, и он нахмурился: -Я не просил тебя беспокоиться. Интак нехарактерно оскалился в ответ. -Тебе и не нужно было просить. -Интак, все в порядке. Извини, что побеспокоил тебя снова… -Прекрати. Интак остановил Соула, схватив его за запястье. Младший не ожидал, что из всех хёнов именно Интак будет его ругать. Он был удивлен, что Кихо не сидит здесь в расстроенных чувствах, раздражаясь из-за того, что его младший брат, опаздывает уже в пятый раз за неделю. -Я говорю это, потому что ты мне небезразличен, Шота. –На этот раз Интак был более суров. -Тебе повезло, что наших хёнов нет дома, потому что они не вынесли бы того, что ты мне сейчас говоришь. Соул опустил глаза, внезапно покраснев. -Да, хён. Он поднял голову, услышав вздох Интака: -Ты ведь не собираешься им рассказывать? Интак подумал, но решил, что он достаточно побеспокоил Соула, чтобы тот хотя бы понял, что поступил неправильно: -Нет, идиот, но я не хочу, чтобы был следующий раз. А теперь иди наверх. Соул был раздражен этим приказом, но, вспомнив, что Интак старше него на два года, слегка склонил лоб и пошел наверх, в свою, общую с Чонсобом, комнату. Чонсоб дразняще улыбнулся ему. -Опять опоздал, да? Интак и впрямь задал тебе жару, не так ли?. -Отстань. Соул бросил себя и свою сумку на кровать. ---------------- То, что, как надеялся Интак, щелкнет в голове Соула, в итоге не произошло. Соул и Чонсоб всю ночь играли в видеоигры, не поспав ни минуты. Тэо чуть не впал в истерику, глядя на двух пятнадцатилетних подростков. Это была единственная ночь, когда все они могли выспаться, а они испортили ее всем, шумя и не выспавшись. Джиун всегда был на стороне Тэо, как и Кихо. Кихо и Тэо были как два отца в группе. Тэо не терпел дерьма и рассчитывал, что после того, как он отругает одного из макнэ, ему не придется повторять. Он не колебался, когда дело доходило до дисциплинарных взысканий, в отличие от двух других, и не потому, что это было обязательным для FNC Entertainment и всех айдолов, а просто потому, что он ненавидит, когда они ведут себя плохо, и не хочет, чтобы это повторилось. Кихо же посередине между Тэо и Джиуном. Он был очень глупым, отстраненным и не очень хотел быть авторитетом, особенно в начале. Он, как и Соул, был представителем совсем другой культуры, вырос единственным азиатом в своем белом пригородном городке в Канаде. У него было две стороны, одна из которых заключалась в том, что он был западным, не следовал модным тенденциям и вел себя так, как хотел. Прямо и откровенно — никто не мог его осудить. Однако, когда дело касалось его мемберов, он очень серьезно относился к роли лидера. Тэо и Джиун вместе со своими старшими рассказали ему о том, что такое быть хёном и лидером для трех несовершеннолетних подростков. Поначалу он, конечно, отказывался от необычной системы наказаний, но, немного убедившись и приспособившись, они с Тэо стали единым целым. Джиун был спокойным, этаким старшим братом. Он заботился о мемберах группы таким образом, чтобы не перегружать его застенчивый характер. Он позволял Тэо и Кихо брать на себя ответственность, но не боялся вмешаться. Ему нравилось быть тем, кто обнимает детей, а не строгим с ними, но он это делал. Все трое вместе составили мощный хен лайн для P1harmony. Команда. Они справлялись со всей группой вместе друг с другом, и так было заведено. Кихо ненавидел, что не может выспаться, как ему хотелось бы, и гордо стоял рядом с Тэо, когда тот кричал на двух озорных детей. Чонсоб был так же расстроен, как и Соул, из-за того, что его ругали, но больше всех доставалось Шоте. Это было несправедливо. В Японии его никогда бы так не ругали. Он уважал всех своих мемберов, включая Тэо и Кихо, но они не понимали, каково это. Он скучал по своим друзьям, по своей семье. Прошло столько времени. Тэо смягчился, услышав жалостливый плач Соула, перешедший во всхлипывания. Ему пришлось успокоить себя, но он все-таки совладал с собой и притянул младшего брата в уютные объятия. Тэо почувствовал себя очень виноватым и повернулся к Кихо, который поднял руки вверх с видом «не знаю, что делать и что сказать». Когда плач Соула усилился, Тэо, наконец, перестал злиться и перешел на ласковый тон. -Шота, малыш, прости меня. Я не хотел заставлять тебя плакать. Я просто расстроился. Пожалуйста, не принимай это близко к сердцу. Соул был расстроен не только из-за Тэо, и он верил, что его хёны действительно это знают. Он отошел от Тэо и повернулся направо, к Кихо, который обнял его еще крепче. -Так держать. Джиун сердито надавил на Тэо. Тэо огрызнулся в ответ. Он не хотел так сильно расстраивать ребенка. Просто Соул и Чонсоб были намного младше его, и иногда он забывал об этом. Старший продолжал поглаживать спину Соула, так как они с Кихо были в своем собственном маленьком мире. Соул чувствовал себя в безопасности, когда Кихо обнимал его, но он также чувствовал тяжесть своей депрессии. Жизнь, которую он оставил в Японии, теперь официально закончилась. Навсегда. Соул знал это лучше, чем когда-либо. ---------------------- Соул и Чонсоб были «наказаны» до конца дня и должны были провести следующие двенадцать-двадцать часов вместе, запершись в своей комнате без какой-либо электроники. Соул дулся, вел себя так, будто ему грустно, и делал явные намеки на то, чтобы Чонсоб спросил его, в чем дело, но Чонсоб затаил на него обиду. Это была идея Соула — не спать всю ночь. Чонсоб заснул около полуночи, потому что был очень измотан, и оставил Соула играть в игры всю ночь, причем достаточно громко, чтобы хёны легко догадались, что Чонсоб участвует в игре. Он не мог так поправлять хёнов, пока Тэо ругал их обоих, не мог сказать Тэо, когда тот был так зол, как сейчас, что он не прав. К тому же, после того как Соул начал выходить из себя, Чонсобу стало так жаль его, что он решил просто сдаться и принять судьбу, которой их подвергнут Кихо и Тэо. Младший из них хотел задушить Соула. Он был слишком юн и ребячлив, чтобы его разум мог понять, что Соул сделал это, потому что тосковал по дому. Поэтому он так себя вел, хёны понимали это, потому что были старше, но для Чонсоба Соул просто притворялся невинным, чтобы не сидеть одному под домашним арестом. Причина, по которой Соул еще не умер, заключалась в том, что он спас их от порки, бросив перед Тэо ту поломку, что сделало их наказание менее суровым. Поскольку лидер и сам Тэян, без сомнения, всыпали бы им по полной программе за то, что они не спали всю ночь из-за игр младших. Чонсоб сидел, скрестив ноги, его пронзительные глаза были прикованы к восхитительно и душераздирающе тихому хныканью Соула, которое он издавал каждые несколько часов. В какой-то момент он больше не мог этого выносить: -Боже, Шота. Дай мне отдохнуть. Соул поднял голову с ног, которые были поджаты к груди. Он обнимал очень большого плюшевого чармелеона, голова которого была мокрой от слез его хозяина. Он не ожидал такого тона, который вырвался у его соседа по комнате того же возраста. -Что? -Хёнов здесь нет, не надо продолжать в том же духе. Чонсоб не смотрел на Соула, как будто не хотел видеть, как он грубит своему милому японскому другу. -Что не продолжать? -Крокодиловы слезы. Надо отдать тебе должное, то, как тебе удалось убедить Тэяна не шлепать нас, впечатляет. -Не шлепать… Ты серьезно думаешь, что это было притворство?! Что я все выдумал? -Ну, да. Соул был ошарашен. -Как ты смеешь?! -Как я смею? Это твоя вина! -Я не слышал, чтобы ты что-то говорил, когда ты играл всю ночь рядом со мной. -Я спал! Ты знал, что я заснул в середине… -Ну и что? Ты мог бы что-нибудь сказать! -Когда? После того, как ты расплакался как ребенок? Когда ты обвел Кихо и Тэяна вокруг пальца?. Чонсоб знал, что это было некрасиво и он зашел слишком далеко. Он был рад, что остались только они. Если остальные услышат или увидят, как он обращается с Соулом, он, скорее всего, никогда не выйдет из этой комнаты живым. Соул сдерживал слезы. Ему было обидно, что издевательства исходят от одного из его лучших друзей. Он никогда не видел Чонсоба таким, он теперь ненавидел его. -Это было довольно дерьмово, Чонсоб. Он закатил глаза и попытался сосредоточиться на чем-то другом, но его гормоны хотели, чтобы он продолжал, был злее, боролся. Он так явно умолял об этом. Соул никогда не терпел оскорблений, и он поймал взгляд Чонсоба. -Послушай. Мне жаль, что я доставил тебе неприятности, но ты не имеешь права так со мной разговаривать. Чонсоб не хотел признавать свою правоту и просто набросился на него: -Просто оставь меня в покое! Соул, казалось, хотел сказать что-то еще, но снова уставился на стену, отчаянно не желая, чтобы его беззвучные слезы стали заметны ненавистному другу. После нескольких минут молчания Чонсоб пришел в себя после своей небольшой тирады и понял, что его слова зашли слишком далеко. Это был один из его хороших друзей. Соул всегда был рядом с ним, он один из его лучших друзей. Почему он так с ним обращался? Он виновато уставился на Соула, читающего книгу о насекомых в своей длинной черной рубашке и пижамных штанах с покемонами. Его слезы были явно настоящими. Его лицо было испачкано красными пятнами, под кратерами глаз образовались темные круги. -Шота? -Что? -Прости. -Неважно. -Что с тобой вообще происходит? -Ты думал что, я все выдумал. Соул горько всхлипнул, от чего Чонсоб убавил колкость. -Серьезно, чувак. Что случилось? -Ничего. Я просто скучаю по дому, ясно? Чонсоб хотел оставить разговор на этом, но Соулу было что сказать: -День рождения моей сестры был на прошлой неделе. Она даже не упомянула обо мне. Как будто вся моя семья забыла обо мне.Желудок Чонсоба сжался от чувства вины. -Не говори так. Это неправда. Соул покачал головой, перевернув страницу влажным пальцем. -Ты не понимаешь. -Тебе просто нужно отвлечься. Найди новое хобби. Займись чем-то, что напоминает тебе о доме. Есть ли что-то, что ты делал в Японии, что ты можешь делать здесь? Соул наконец-то поднял голову, его красные зрачки были расширены от изнеможения, из-за боли, вызванной плачем. -Ну, есть кое-что..... -С таким же успехом я могу рассказать. У нас есть еще шесть часов, пока хёны не вернутся домой. -У меня в комнате была стена. -Художественная? -Да. Это стена, на которой можно рисовать. В детстве я очень любил рисовать и писать. Я до сих пор хочу этим заниматься. -У меня есть стена для рисования. Соул усмехнулся, его глаза вернулись к книге. -Да? Где? -Шота, ты можешь рисовать вон на той стене. — Соул проследил, куда указывал Чонсоб. -Это художественная стена. Соул посмотрел на Чонсоба, потом на стену. Он снова засмеялся и вернулся к своей книге, но через несколько секунд Чонсоб выхватил ее. Его лицо было твердым, как металл, казалось, он говорит правду. -Серьезно? -Да. -Но почему?..... Хёны не говорил об этом? Чонсоб улыбнулся. -Это потому, что я единственный, кто знает об этом. -Но… Подожди! Откуда ты знаешь? -Потому что я постоянно рисую на ней. -Что?! Нет, не рисуешь! Чонсоб пожал плечами и вернулся в свое пространство. -Как хочешь. Соул не мог отвлечься от того, что сказал Чонсоб. Может ли это быть правдой? Он никогда не видел, чтобы кто-то рисовал на этой стене. Если бы это действительно была художественная стена, то Джиун сделал бы все возможное, чтобы поменять комнату, потому что он любил рисовать. Но опять же, Чонсоб сказал, что никому не рассказывал. Он посмотрел на Чонсоба с отчаянием. -Ты точно уверен, что хёны не будут против?. -Чувак, я бы не стал этого делать, если бы они были против. Чонсоб закатил глаза. Соул закрыл книгу и перекинул ее через плечо, заставив Чонсоба поднять глаза: -Тогда продолжай. -Что продолжать? -Рисуй на нем. Чонсоб колебался, ловя взгляд Соула своим, с вызовом. -Почему? Ты мне не веришь? -Ни капельки. -Ладно.– Макнэ порылся в рюкзаке в поисках ручки. Его взгляд по-прежнему был прикован к другу, который не моргал. Чонсоб откопал ручку и подошел к стене, у которой стояла их двухъярусная кровать. Он поднял ручку, подумал о чем-то, затем пустил черные чернила по белой стене. Он продолжал делать это целых десять минут, а когда закончил, повернулся к Соулу с самодовольной ухмылкой на лице. Соул выглядел взволнованным и пошел искать свои инструменты для раскрашивания, чтобы начать создавать новую стену возможностей. ---------------------- Тэо все еще чувствовал себя виноватым за срыв на Соула той ночью и очень хотел загладить свою вину. Он проявил милосердие, не отшлепав их за их преступления, но, возможно, ему следовало просто отменить наказание полностью. -Ты не должен этого делать, ты знаешь.– заметил Кихо. -На самом деле ничего страшного. Они же дети. Просто Соул более чувствительный, чем Чонсоб. Конечно, он заплакал. -Ты же видел как он плакал. -Почему мы все еще говорим об этом? — спросил Джиун. Тэо проигнорировал Джиуна. -Я был слишком строг с ним. -Может, хватит так говорить?! — спросил Кихо, поворачиваясь на своем месте. -Тэян, ты сделал то, что должен был. Дети будут плакать, когда мы их ругаем, ты должен смириться с этим-. добавил Джиун. -Тебе легко говорить.– Тэо положил голову на руки и смотрел в окно машины, глубоко задумавшись. Кихо спросил, там ли еще Интак. По дороге домой он не проронил ни слова. Интак поднял большой палец вверх, и Кихо кивнул. Менеджер слушал только наполовину, но дал Тэо совет, о котором тот не просил. Тэо от этого легче не стало, но он был рад получить совет от человека старше его. Они дошли до своего общежития, и Тэо все еще слушал Кихо, который все время говорил ему, чтобы он не думал слишком много. Несмотря на все заверения, он не мог выбросить воспоминания из головы. Как только дверь была закрыта, Тэо побежал наверх, чтобы отпереть дверь в комнату младших, ему нужно было извиниться. Он уже открыл рот, готовый произнести вступительную фразу, как вдруг его конечности замерли. По всей этой чертовой стене был размазан черный маркер. Часть из них были маленькими каракулями, а другая часть — надписями на японском и корейском языках. Соул представлял работу Чонсобу, который выглядел так, будто ему было абсолютно все равно, о чем он говорит. Никто из них не услышал, как открылась дверь, но услышали, как она захлопнулась. Чонсоб вскинул глаза и, хотя он сидел, резко поднялся, спотыкаясь, чтобы встать, и пошел в противоположную сторону комнаты с поднятыми руками. Соул не понимал, что происходит. Он видел, как недоумевающий взгляд Тэо стал ледяным, а затем разъяренным. Сначала он подумал, что Чонсоб чем-то обидел их хёна, но Тэо уставился прямо на Соула, который все еще держал в руке черный маркер. -ЧТО ЭТО ЗА ДЕРЬМО?! — Тэо сурово подошел к мрачному Соулу и потребовал маркер. -ТЫ ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, СПЯТИЛ? ДА ЧТО С ТОБОЙ ТАКОЕ?! Кихо слышал ругательства со всех сторон. Они с Джиуном переглянулись и поднялись наверх, чтобы разобраться, приказав Интаку оставаться внизу, где он был. Канадец ввалился в комнату, а за ним — Джиун. Его глаза распахнулись, когда он увидел стену. Соул оцепенел от страха. Он побежал к Кихо в надежде, что его любимый хён сможет объяснить, что случилось с Тэо. Чонсоб тоже побежал к Джиуну. Его глаза полыхали гневом больше, чем у Кихо. Он был в шоке, не зная, что сказать по этому поводу. -ПОСМОТРИ НА ЭТО, КИХО! -Что, черт возьми, здесь произошло? — спросил Джиун, ни к кому конкретно не обращаясь. От ушей Тэо шел практически пар, когда он ворвался к пятнадцатилетнему художнику, указывая на него трясущейся рукой. -Хаку Шота, тебе лучше иметь хорошее объяснение этому! Соул взял Кихо за левую руку, пытаясь обнять его, но Кихо так же сильно, как и Тэо, хотел знать, о чем думает их японский коллега. -Хён, почему ты злишься? Я просто рисовал… -НА СТЕНАХ? ТЫ ЧТО, ПЯТИЛЕТНИЙ РЕБЕНОК? -Тэян, ты ничего не решаешь, когда так злишься. Прекрати. Успокойся.– предупредил Кихо. Тэо положил руки на бедра и прошелся по комнате, прислушиваясь к тому, что делают Джиун и Кихо. Кихо заменил Тэо, посмотрев на двух макнэ. -Шота, почему ты рисовал на наших стенах? Соул искал Чонсоба, но макнэ смотрел куда угодно, только не на Соула. -Стеф хён, поверь мне. Я думал, что это художественная стена. -Художественная стена? Кто тебе сказал? Чонсоб зашелся в трясущемся кашле, а Джиун посмотрел на младшего члена группы. -Х-хён, я могу объяснить. -Это не художественная стена, не так ли? — прошептал Соул, глядя на Чонсоба. Он засмеялся, когда все взгляды обратились к нему. -Я не думал, что он мне поверит. Соул поперхнулся воздухом. Он повернулся и пошел к Тэо. Кихо притянул его обратно за талию и сказал, чтобы он сел на кровать к Чонсобу. Только когда он сел, Чонсоб начал сожалеть. Он чувствовал, как преданные глаза Соула смотрят на него, но он просто наклонился вперед и положил локти на колени. -Объяснитесь, вы двое. — приказал Джиун, твердо стоя рядом с Кихо. -Джиун-хен, Чонсоб сказал мне, что это художественная стена! Я действительно думал… -Как ты мог поверить в такое?! — крикнул Тэо с другого конца комнаты. Соул почувствовала раздражение. Это был второй раз, когда Тэо кричал на него за последние двадцать четыре часа. Он даже не задал вопросов, прежде чем накричать на него. Ярость разъедала его, и он не мог сдержать нахальства, которое вырвалось из его рта: -Почему бы тебе не заняться своими делами, Тэян?!. У Чонсоба отвисла челюсть, и он опустил взгляд. Черт… Тэо ненавидел, когда младшие неуважительно с ним разговаривали, а тем более язвили ему. Соул был в огромных неприятностях. И он не ошибся. Тэо перестал вышагивать и повернулся к парню. -Что ты мне только что сказал? -Ладно. Хватит! Оставайся на месте, Тэян. — посоветовал Тэо Кихо. -Да! — ответил Соул, довольный тем, что отец на его стороне. На самом деле все было совсем наоборот, Кихо позволил Джиуну подойти к Соулу и дать ему десять ударов по его сидячим местам. Лицо Соула покраснело, когда его заставили вернуться обратно, подальше от лап Джиуна, и гневные слезы застилали его. Он не чувствовал ударов, пока ему не пришлось сесть обратно. У Джиуна был сильный удар, несмотря на его худобу. -Нет, Шота.– Кихо выругался. -Ты не должен так разговаривать ни с кем из нас. Мы старше тебя. Тэян старше тебя. Ты только что вляпался в полное дерьмо, разговаривая так. Я не хочу больше слышать от тебя ни слова. Понял? Соул покраснел и кивнул: -Прости. -Отвернись, Тэян.– Кихо не нужно было даже смотреть на Тэо, чтобы понять, что он убивает бедного парня каменными глазами. Тэо послушался своего лидера и, повернувшись на каблуках лицом к стене, начал успокаиваться. -Чонсоб, зачем ты сказал Соулу что-то подобное? -Кихо хён, я просто подшутил над ним! -Тем не менее, ты не остановил его, когда он разрисовал всю стену. У тебя было много возможностей сказать ему об этом, но ты позволил этому случиться. -И это было не очень смешно, не так ли? — спросил Джиун, теперь уже полностью разозлившись, что было для него редкостью. -Нет, Хён. Это было не так. -Хочешь услышать, что на самом деле смешно, Чонсоб? — сказал Кихо. -Ты платишь за то, чтобы эта стена была вычищена. Я жду, что ты позвонишь своим родителям и расскажешь им о том, что ты сделал, вместе с нашим менеджером. Известный как более зрелый, чем Соул, Чонсоб кивнул. -Хорошо. Простите меня, хёны. Шота, мне действительно жаль. Соул покачал головой. Он чертовски сильно ненавидел Чонсоба. Это, конечно, была месть за то, что его посадили под домашний арест, в чем Соул даже не был виноват. Во всяком случае, не вся. Он не принял его извинений. -Шота, то, как ты говорил, было совершенно неприемлемо. — начал Джиун, зная, что Кихо будет трудно отругать своего драгоценного макнэ. -Я знаю, что ты переживаешь тяжелые времена, скучаешь по дому, но теперь ты живешь под нашей крышей. Теперь это твой дом, и ты будешь относиться к своим хёнам с тем уважением, которого заслуживаем мы. Это понятно? Хаку Шота? В этом вопросе Джиун был в десять раз более вспыльчив, чем Кихо. Конечно, его лучший друг был в такой же ярости, как и они с Тэо, но для них двоих, выросших в этой культуре как коренные корейцы, это было более оскорбительно. Соул потер глаза. У него было еще больше слез, он думал о том, как должен спасти их теперь, когда ему предстоит понести наказание. -Да, Джиун-хен. Мне действительно жаль. Т-Тэяни-хён. Я не знаю, откуда это взялось, хён. Пожалуйста, прости меня. Прежде чем Тэо успел ответить, Кихо обратился к Чонсобу: -Следуй за хёном. Чонсоб хныкнул, и Кихо крепко схватил макнэ за запястье, вытаскивая его из комнаты. -Прямо сейчас. Соул пожелал, чтобы Кихо остался. Он знал, как успокоить Тэо, когда тот слишком сердится. Два хёна в комнате явно чувствовали его беспокойство. Тэо наконец успокоился и сел рядом с Соулом. -На этот раз его не будет здесь, чтобы спасти тебя. От этого у Соула по коже побежали мурашки. Он погрузился в жалость к себе, когда Тэо положил макнэ лицом вниз к себе на колени. Типичный Тэо, он начал слишком рано. Его удары были крайне ошибочными. В начале Тэо всегда злился больше всего, оправившись от шока и наконец-то дав своему ребенку то, о чем тот просил уже почти две недели. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Чем я заслужил твою грубость, Хаку Шота? А? Почему ты так разговариваешь с хёном? Соул всхлипывал, раскаиваясь, но с отчаянием уткнувшись в джинсы Тэо. Его верхняя часть тела свисала с кровати; его левая рука пыталась вцепиться в диван всем своим существом, а правая использовалась для поддержания себя, для сохранения устойчивости. Он умел бить ногами, причем хорошо. Первая партия заставила его подчиниться, не вызвав при этом сильных эмоций. Соула шлепали всего три раза, и всегда Тэо. Его хён знал все его ритмы, все его приемы. Было слишком плохой идеей шутить с таким серьезным и опытным шлепальщиком, как Тэо. Одна особенность Соула заключалась в том, что он никогда не боялся плакать. Его вполне устраивал тот тип человека, которым он был. Он плакал в полную силу, без единой мысли. Это было не без практики, тем более что это был не первый его раз, быть через колено Тэо. -Джиун, прежде чем уйти, передай мне линейку из рюкзака Чонсоба. Пожалуйста. Соул поднял голову. Пока Тэо спрашивал об этом, Соул испугался просьбы и приподнялся на талии, вставая, и в разгар хаоса Джиун остановил его на его пути. Он встал на пути Соула и обнял его за талию, в то время как Тэо пошел за линейкой. Он захныкал, обернувшись, чтобы посмотреть на чуть более высокого Джиуна. -П-пожалуйста, хён. Помоги мне. -Не сопротивляйся, малыш. — Джиун сохранял нейтралитет, передавая Тэо обратно его жертву. -Хён! Тэяни хён, я больше не буду так говорить! Этого больше не повторится! Этого больше не повторится, хён! Соул умолял и плакал, но Тэо был без эмоций, просто спустил с японца джинсы и боксеры, постукивая деревянной линейкой по его заду, наблюдая, как Соул извивается. -Хватит. Шота, тише, тише. -АХХХХ! -Веди себя прилично. Ты заслужил это. -Пожалуйста! Хён, мне жаль! Мне жаль! ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Нет, нет, не надо! — Соул вздрогнул от боли. Тэо оставался парализованным эмоциями, пытаясь уговорить себя продолжать, пока задница его макнэ не стала огненно-красной. Линейка была слишком болезненной, чтобы пятнадцатилетний подросток мог осознать всю её сущность. Весь его мир просто рухнул, а задницу ужасно жгло. Она была ярко-красной, пока его безжалостный хён шлепал его со всей силы. -Пожалуйста…– Соул в отчаянии положил руку на бедро Тэо.-Я больше никогда этого не сделаю. Тэо решил, что на сегодня этого достаточно. Несмотря на то, как он иногда себя ведет, ему действительно не все равно, что думают о нем члены группы, даже молодые. Ему небезразлично мнение Соула о нем. Он не хочет показаться бессердечным придурком. -Соул.- Тэо сломал лед после того, как плач Соула утих. -Как это было? Соул громко фыркнул. -Это было ужасно. -Вот что я чувствовал, когда ты говорил со мной свысока. -Оу, хён… — Соул вытер глаза и протянул назад правую руку. Тэо воспринял это как знак, что он собирается потереться, и хотел отшлепать его, но Соул поймал маленькие пальцы Тэо и переплел их со своими. -Мне жаль. Это заставило сердце Тэо затрепетать. -Прости меня, Хён. -Я прощаю тебя. Тэо сделал паузу, обдумывая, что сказать: -Шота. Ты должен понять, почему хён сделал то, что сделал. -Я не уважал тебя. -Да. Это так. Но почему я тебя отшлепал? -Потому что ты… я не знаю. -Я отшлепал тебя, потому что ты должен знать, что твое поведение неправильно. Я не одобряю то, как ты вел себя последние недели. Ты ходил домой один, не уважал своих хёнов и не спал всю ночь, когда должен был отдыхать, ты как будто просил, чтобы тебя наказали. Соул хныкал в ответ. Его головная боль усилилась от того, что его так перевернули. Он опустил голову на кровать, пока Тэо говорил. -Ты пройдешь через то, что твои родители так далеко. Я хочу, чтобы мы были твоим домом. Я хочу, чтобы ты был в безопасности со мной, потому что я люблю тебя, малыш. Он улыбнулся, так как это заставило плач Соула прекратиться. -Я тоже люблю тебя, хён. -Ты хорошо справился. Я знаю, что ты усвоил урок. Мы можем вернуться к тому, как все было, хочешь? -Оооо, да! Да, хён! Пожалуйста! -Хорошо. Вставай, хён закончил. Тэо думал, что Соул немедленно наденет его штаны, но вместо этого был шокирован, когда Соул обнял его. Он так похож на Кихо, который делает то же самое. Тэо часто бывал там, когда старшие шлепали их, и он почти в точности как Соул. Это было мило. -------- Говоря о Кихо, он привел макнэ в свою комнату. Там он сказал парню сесть за его стол, и они собираются позвон ить его родителям. Ладони Чонсоба вспотели, пальцы судорожно сжались, когда он посмотрел в сторону Кихо. -Не пытайся тянуть время, Чонсоб. У меня есть их номер. Если ты не скажешь им, то это сделаю я. -У тебя мой телефон, хён. — Он сглотнул. Так и есть. Кихо открыл свои ящики и достал телефон макнэ, протянув его Чонсобу. Он наблюдал, как кореец нашел контакт своей мамы и нажал громкую связь. Пока они разговаривали по телефону, вошел Джиун. Он выглядел так же, в своей собственной примитивной манере. Кихо не хотел больше откладывать это дело. Он щелкнул макнэ пальцами, чтобы тот встал со стула и они могли поменяться местами. Чонсоб был готов к сотрудничеству и предоставил Кихо свое тело. Канадец опустил его на колени, оценив, что Чонсоб такой, какой он есть. Он бы не был таким покорным, каким был Чонсоб, и он думает, что они оба это знают. Кихо всегда хотел, чтобы его участники были лучше него, в том числе не вели себя так, как он, когда его шлепают. -Вот как это будет происходить: я сделаю это, а потом Джиун даст тебе своей расческой, ты меня понял? Чонсоб закрыл глаза, моргая при каждом ударе, наблюдая, как оживает метод Кихо. -Да. Я тебя понял. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Да? -Хён, ОУ! Пожалуйста! Почему ты так быстро бьешь? ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Я не хочу сейчас говорить, хорошо? -АЙ! Это нечестно! АЙ! -О, правда? — Кихо ухватился своими уверенными руками за джинсы Чонсоба, расстегнул их, затем спустил их вниз, поймав руку Чонсоба, когда тот хотел остановить его. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Почему это нечестно? -Шота заставил меня! Он ныл о своей дурацкой стене, а что еще я должен был сказать? -Черт, ты смелый.- Кихо хмыкнул, передразнивая подростка на своих коленях. -Не смей обвинять в этом Шоту. — помог Джиун. -Тебе лучше убрать этот тон в голосе. -Да, и что я говорил о разговорах?! — Кихо наблюдал, как Чонсоб вскрикнул, когда он со всей силы шлепнул его по бедрам. -Ты просто все глубже и глубже погружаешься в это дерьмо. Чонсоб хмыкнул и замолчал, как и хотел Кихо. Его канадский хён тоже замолчал, только его рука издавала больше всего шума в комнате. Он пытался понять, насколько это слишком. Все три макнэ требовали разной силы. С Соулом Кихо не мог использовать слишком много силы. С Интаком он мог использовать полную силу только в начале. С Чонсобом он мог использовать полную силу на протяжении всего времени. Он лучше всех переносил физическую боль, но для такого умного парня, как он, даже у Чонсоба есть свой переломный момент. В джинсах он всегда самый смелый и говорит все, что хочет, но как только дело доходит до боксеров, он молча смотрит на своих хёнов. Именно это он делал сейчас с Кихо. Он отказывался видеть, насколько плохи были его действия, мысленно продолжая проклинать Соула. Когда кожа под боксерами Чонсоба окончательно покраснела,от чего макнэ зашумел. Он пару раз пихнул ногами, чувствуя, как ткань джинсов проходит по бедрам, когда он периодически их скрещивал. Кихо посмотрел вниз: Чонсоб вскрикивал и скулил, как побитый щенок. Он поискал взглядом Джиуна, который кивнул ему в ответ. Как и ожидалось, когда Кихо начал стягивать боксеры, Чонсоб вывернул запястье, пытаясь освободить руку. -Нет. Нет. Нет, пожалуйста, Кихо Хён… ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Ай! АЙ! — Чонсоб разрыдался. -Теперь я понял. Пожалуйста, помедленнее. Кихо хмыкнул: -А что теперь, дружище? Кто виноват в том, что Шота рисовал на стенах? -Я! Я соврал ему! Это был я! -Ты воспользовался уязвимостью Соула. Он сказал тебе, что тоскует по дому, а когда он попытался довериться тебе, ты солгал и втянул его в неприятности. Почему? Зачем ты это сделал? Чонсоб подавил всхлип. -Я злился на него. Из-за него у меня были неприятности, и я хотел сделать то же самое. -Я думал, вы с Шотой друзья. -ТАК И ЕСТЬ! ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Такой ты друг? Этот вопрос заставил Чонсоба разрыдаться. Кихо был прав. Он был плохим другом. Они оба попали в худшие неприятности после того, как так долго избегали порки! Боже, какой же он идиот. Оно того не стоило. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Х-хён. Мне очень жаль. -Уверен, что теперь ты сожалеешь. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Это был ужасный поступок. Ты никогда не должен так обращаться с товарищами по команде. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Я знаю! Мне очень жаль! ШЛЕП -АЙ! -Ты готов, Джиун? Чонсоб замер. -Да. Он так и застыл, выпрямившись во весь рост, наблюдая, как они с Джиуном меняются местами. Эта дьявольская расческа в его руке. Он дал Джиуну возможность взять его за руку и уложить на землю. Он был унижен, и свет с потолка жег его красные глаза. Джиун всегда предупреждал детей, прежде чем начать их шлепать, если только они действительно не выводили его из себя. -Ты готов? -Хен.. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -ААААА! НЕЕЕЕТ! ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Боже! Пожалуйста, остановись, Джиун Хён! ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Кихо-хен! -Не-а. Ты не будешь настраивать нас друг против друга, макнэ.– Кихо отрицал со своего места на кровати. -Я сказал, что очищу стену. -О, я знаю, и ты это сделаешь. — Джиун подтвердил. -И ты, и Шота. Чонсоб всхлипывал в левой руке, пока правая поддерживала равновесие. Он не мог унять боль, как бы он ни старался, он не мог отвлечься ни на что другое. -Чонсоб, чему ты сейчас учишься?. -Я не буду… не буду плохо относиться к Ш-Шоте. Простите, я знаю, что был плохим другом. -Я уверен, что Соул простит тебя, как и мы, но ты должен показать, что можешь быть лучшим другом, а не просто сказать это. -Да, Хён. ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП ШЛЕП -Что еще? -ААААЙ! Я больше не буду его так обманывать. Не буду! -Тебе нужно отвечать за свои поступки. Не перекладывай вину на кого-то другого. Это была твоя вина, и ты не можешь изменить это только потому, что ты расстроен. -Хорошо! Да! Я понимаю! Хён, пожалуйста! -Хорошо, мы закончили.- Джиун отложил щетку и позволил Чонсобу встать, натянув на себя одежду. От джинсов его хорошо отшлепанная задница горела, и он не мог унять боль, ведь хёны не разрешают им этого делать. Кихо улыбнулся Чонсобу и раскрыл объятия в знак того, чтобы он мог обнять его. Он выпустил свои эмоции на Кихо. Его лидер был выше его, поэтому он мог сидеть у него на коленях и в полной мере вдыхать аромат канадского хёна, которого он так жаждал. -Ш-ш-ш-ш. Все в порядке. Выпускай. Я знаю, что это больно. -Х-х-хён. -Я знаю. -Больно. -Я знаю. Чонсоб крепче прижал его к себе. -Прости меня. -Я прощаю тебя. Успокойся. Все уже позади. Хён здесь. Он оставался с Кихо еще несколько минут, прежде чем понял, что должен сделать. Он пообещал все исправить с Соулом. ------- Кихо был прав. Шота простил его. Он все еще был зол на него за ту ужасную выходку, которую тот устроил, но он был рад, что его друг извинился и признал свою ошибку. Они уже собирались засыпать, когда вошел Тэо с губкой и ведром мыла. Чтобы снять большую часть рисунков, понадобится помощь профессионала, но Тэо не хотел, чтобы они отдыхали, прежде чем попытаться отмыть их.Больно или нет.