Коты предпочитают котацу

В квартире чертовски холодно, и Райану это очень не нравится. Недовольно хмурится, сидит на кухне, укутавшись в одеяло, рядом стоит котацу — только вот оно уже как неделю не работает, чем раздражает Райана ещё больше. Холодный воздух скапливается, кусает кожу, так неприятно, что Райан снова вздрагивает, что-то бубнит под нос. Эдвард же, поставив тарелки на столешницу, начинает медленно класть рис по тарелкам, и судя по тому, насколько открыто и лекго он одет, ему, в отличии от Райана, совсем не холодно. — Ты несколько дней обещаешь починить котацу, — шепчет Райан, обнимает себя руками, сжимаясь. — Уж извини, я занят другим, — вздыхает Эдвард, кладёт тарелки на котацу и садится. Райан неохотно тянется к своей тарелке, высунув руки из под одеяла. Смотрит на рис, красиво выложенные на нем овощи и кусочки мяса. — Если бы Айлин увидела это, то точно бы надела тебе это на голову, — хмыкает Райан. — Овощи и мясо подаются отдельно, чтоб ты знал. — Тебе не нравится? — спрашивает Эдвард, похоже не до конца уловив шутку. — Я сказал не это, — произносит Райан, и, взяв дрожащей ладонью палочки, пробует рис. Вкусно, на самом деле. Впрочем, Райан абсолютно не тот, кто стал бы сомневаться в кулинарных способностях Эдварда. — Завтра твоя очередь готовить, — зачем-то напоминает Эдвард, отчего Райан вздыхает с характерным, резким рычанием. — Это слишком скучно... — тянет он, на что Эд пожимает плечами. Райан искренне не понимает, как Эдвард может по долгу возиться с продуктами, уделять столько внимания и осторожности приготовлению, так тщательно делать нудные, повторяющиеся действия. Особенно учитывая его перфекционизм. Каждый неровно нарезанный кусочек полетит в мусорку, это неизбежно. — Знаешь, я мог бы сказать, что готовка это некое искусство, — начинает Эдвард, перемешивая рис палочками. — Впрочем, всё, что сначала было придумано человеком, а потом им создано с целью вызвать определенные эмоции, можно — хотя, иногда с натяжкой — назвать искусством или сравнить с тем, чем им является. Джеральд очень часто говорит, что программирование для него как написание музыки для композитора. Красиво, правда? Райан молчит. Думает над словами Эда, пытаясь размышлять над этим и не отвлекаться на холод и вкус риса. Хочется нечаянно ляпнуть, что Джеральд в принципе жутко помешан на IT-сфере и всем, что с ней связано, готов хоть часами рассказывать, как на самом деле всё устроено, и каким именно образом медиа извращают понятие "программист", "хакер", почему это не выглядит как бесконечное и слишком быстрое, бесмысленное нажатие по клавишам — но Райан молчит, лишь про себя отмечая то, что сравнение, на самом деле, относительно удачное. По крайней мере Эдварду понравилось. — Сравнить с искусством? — переспрашивает Райан. — Но ведь оно им и будет, не? — Что такое искусство? — неожиданно спрашивает Эдвард. — Блять, — Райан хмурится. — Отвечу, когда починишь котацу. — Понял, — усмехается Эд. На какое-то время в комнате слышно лишь то, как палочки постукивают по тарелкам; даже когда Эдвард ест, он делает это с неестественным, однако уже знакомым Райану изяществом. Райан же просто хочет побыстрее закончить и уйти в комнату, лечь спать. Или, может быть, потратить время на просмотр чего-то. Или, может быть... — Слушай, — Райан вскидывает голову, — а если какой-то макро-ушлёпок высирает в интернете посты о том, что твой любимый тайтл это кал фансервисный, то это тоже своего рода искусство? Искусство говомешания. Эдвард молчит. Смотрит на Райана странным, непонимающим взглядом, из-за чего ему становится неловко. Щёки краснеют. — Бред сказал, да? — бубнит он, на что Эдвард лишь качает головой. — Я, наверное, тоже сказал что-то не особо корректное в начале, — задумчиво произносит он. — Но твое сравнение конечно... интересное. — Ты просто не разбираешься в фанатских баталиях, — отвечает Райан. — Доказать ноунейму то, что твое любимое аниме не проходной шлак, а действительно интересная вещь — это дело чести. И ты не представляешь, каким красноречием надо обладать. — Или просто большим количеством свободного времени, — произносит Эдвард. — Ну, так тоже можно, — Райан цепляет палочками последние кусочки мяса, и как-то тяжело вздыхает. — Ты сегодня выглядишь очень усталым, — обеспокоенно говорит Эдвард. — Что-то случилось? — Типичные дни в баре, — отмахивается Райан, но потом резко щурится, улыбаясь. — Слушай, а ведь быть барменом это тоже иску... — Может закроем эту тему? — вдруг отвечает Эд, Райан просто кивает. — Но если тебе интересно, — продолжает он, зная, что Эдвард действительно заинтересован, — то в бар опять заходили стрёмные личности. — Какие же? — Эдвард наклоняет голову. — Сначала к нам завалились малолетки, показали чисто корочку паспортов и думали, что этого достаточно, — Райан отодвигает пусутю тарелку, — Я им объясняю, что не могу их обслужить, но им вообще плевать было, они долбились в барную стойку пока не пришла Дороти и не выпнула их к черту. — Разве это стрёмные личности? — не понимает Эд. — Как бы нет, но жутко надоедают, — хмурится Райан. — Ну нельзя детям алкоголь продавать, а нет, какие-то малявки всё равно раз в месяц забегают. — А ты уверен, что это были именно подростки? — говорит Эд. — Я знаю очень много взрослых, которые молодо выглядят. — Это были твои студенты, — усмехается Райан. — Эти, как его... А! Льюис точно, Сара, и ещё какой-то жутко противный чувак, Дуглас кажется. — Во-первых, не стоит отзываться подобным образом о моих учениках, — Эдвард хмурится, но слово "ученики" произносит с неожиданно теплой, родительской любовью в голосе. — А во-вторых... Делает паузу. И задумывается — в этот момент выглядит слишком строго, настолько, что Райан невольно вспоминает свои студентческие годы, вот только рядом не было профессора, как Эдвард, который, несмотря на свою строгость, всё равно заботится о студентах. — Ладно Дуглас, он ещё будучи школьником был тяжелым подростком, — наконец говорит Эдвард, — но как в баре оказались Льюис и Сара? — Откуда я знаю, за компанию может, — Райан пожимает плечами. — Но ты, если что, вставь им словесных пиздюлей от меня. Так и скажи, с любовью от дяди Райана. — Обязательно, — усмехается Эдвард, хотя конечно же делать этого не будет. — Так, на чем я остановился? — Райан снова щурится. — А, потом ещё к нам мерзкий тип заглянул, автор какой-то желтой газетёнки, та ещё шовинистская хуемразь. Выпил почти что всё пиво. — Где-то я это уже слышал... — бубнит Эдвард. — Но я тогда смог выйти на перекур, поэтому его обслуживал Джозеф, — продолжает он. — Далее к нам заглянула кучка буйных байкеров, и это был полнейший... — Мне нравится слушать тебя, — неожиданно произносит Эдвард. Райан замолкает. Смотрит на Эда внимательно, и тот краснеет, пытается отвернуться. Снова наступает тишина — звенящая, и почему-то по ощущениям неправильная, словно бы Эдварду действительно стоит закончить свою мысль, а Райану услышать её. — То есть... — Эд всё ещё пытается не смотреть на Райана. — Слушать тебя, видеть, как ты улыбаешься, и будто бы вместе с тобой ощущать все эти эмоции... Это так приятно, понимаешь? Райан молчит, но чувствует, что и его щёки становятся красными. — И в общем проводить время вместе с тобой, это так... — Эдвард пытается привести мысли в порядок, и это не получается. — Я просто пытаюсь сказать, что рядом с тобой чувствую себя таким влюбленным, и это прекрасно. Райан не знает, что сказать. И одновременно с этим множество хрупких фраз и слов в голове, которые почему-то сложно произнести — Райан пытается, но получается только краснеть. Эдвард всё-таки поднимает голову, смотрит таким взглядом, что внутри всё сжимается, крошится в маленькие, сладкие осколки. Райан привстает, тянется через стол, игнорирует то, что одеяло падает — к чёрту, ему теперь не холодно. Эдвард молчит, хотя улыбается, тянется в ответ. Мгновение — их губы соприкасаются в невесомом, но чувственном, мягком и нежном поцелуе. Понимание тает, превращается в медленное и мягкое; Райан осторожно сминает губы Эдварда, и хочется бесконечно шептать, что он тоже любит его. Быть ближе, слушать, ощущать, всё то, что такое... неописуемо хорошее, идеальное. Райан прикрывает глаза, одной рукой опирается о стол, вторую кладёт на щеку Эдварда, он же придерживает Райана за плечи. Мысли исчезают, чувства переполняют, не вмещаясь в грудной клетке. Еще пару секунд, и Райан отстраняется, Эдвард шумно выдыхает. — Я... — Райан делает паузу. — Тоже люблю тебя...