Один кошмарный вечер

      Механика-ремонтника из Центра контроля авторейвов Винсента Лоу до сих пор не заносило в престижные кварталы Ромдо. Это не удивляло - достойные граждане предпочитали не видеть поблизости от себя иммигрантов из Моско. Под "поблизости", как правило, подразумевалось расстояние от самого гражданина до горизонта.       Именно поэтому, прочитав сообщение от своего антуража Дороти, Винсент некоторое время стоял с отпавшей челюстью.       Во-первых, это был уже третий сверхурочный выезд за сегодня. Если не повезло родиться в уничтоженном ракетами куполе, для получения статуса достойного гражданина в идеале следовало научиться не спать, не есть и вообще не заниматься ничем, кроме работы. А ещё не забывать быть радостным и благодарным за возможность приносить пользу. Это правило Винсент усвоил ещё в первую неделю в Ромдо и старательно его придерживался.       Во-вторых, повод для вызова был странный. Владелец поместья беспокоился за своего самопроизвольно отключающегося антуража, но заказал самый дешёвый пакет услуг Центра, гарантировавший приезд иммигранта. Чем больше денег, тем тяжелее с ними расставаться, подумал Винсент, и на всякий случай перезвонил Дороти.        - Это точно на меня пришло? - осторожно спросил он. - Никакой ошибки?        - В Центре контроля авторейвов числится только один Винсент Лоу, - как всегда терпеливо ответила антураж.        - Ясно...        - Положительный отзыв от этого заказчика значительно повысит шанс на успешное прохождение собеседования на получение статуса достойного гражданина. Не пренебрегайте этим.       Винсент нахмурился, сжав телефон. Затем выдохнул и натянул привычную, слегка растерянную, улыбку.       Заказ был подозрительно сладким, но низкоранговый рабочий не имел права отклонить поручение. К тому же, хороший отзыв от высокопоставленного гражданина, возможно, даже аристократа, сокращал срок обязательных работ почти на четверть, а за такое стоило побороться. В том, что он справится, Винсент был уверен: отчасти потому, что руки у него росли из нужного места (в отличие от всего остального), и отчасти - из-за одуряющей усталости.       Слава богу, мопед работал. Не придется идти на своих двоих или спускаться в метро, где его встретят толпы людей. Винсент уже привык к тому, что для жителей города его персона равнозначна канализационной крысе, но каждое оскорбление, толчок или презрительный взгляд все ещё причиняли почти физическую боль.       Мимо проносились сначала центральные улицы, забитые магазинами, затем скучные дома среднего класса, парки, скверы, и, наконец, показались особняки элиты. Престижные кварталы располагались на самой вершине "древа", которое формировали улицы Ромдо.       Дом, в который направлялся Винсент, находился в районе Сеф Бина́, или, как его называли по простому, "Разум". Это было красивое, но скучное в своей симметричности песочно-желтое строение с высокими окнами и лаконичными колоннами. Несмотря на непонятно откуда возникающее отвращение к архитектуре Ромдо в целом, Винсент бы не отказался переехать в один из подобных домов. Все же лучше, чем угол в иммигрантском квартале.       Припарковав мопед у ограды так, чтобы он никак и никому не мог помешать, Винсент прошел по гравийной дорожке мимо цветущих кустов, поднялся по мраморной лестнице и ощутил внутреннюю дрожь не то от роскоши вокруг, среди которой он не имел права находиться, не то от внезапного предчувствия. Собравшись с духом, он нажал на кнопку звонка.       - Вы из Центра контроля? - послышался из микрофона над звонком бархатный голос, от которого Винсент чуть из кожи не выпрыгнул.        - Э... Да, - улыбку шире, голову вниз, спину согнуть, и все будет хорошо.       Микрофон замолчал. Винсент почувствовал, как на лбу выступает испарина. Неужели Дороти всё-таки ошиблась?        - Хм, - вдруг произнес голос со странной интонацией. Как будто оценивающей. Винсент сглотнул. - Что ж, проходите.        - С-спасибо! - выпалил Винсент и поклонился ещё ниже.        Щёлкнул автоматический замок, дверь открылась сама собой. Винсент осторожно шагнул внутрь, стараясь не шуметь, не пачкать пол и не выглядеть слишком самоуверенно. Как крыса, проникшая на человеческую кухню.        - Добрый вечер. Не стесняйтесь, проходите наверх.       Винсент подскочил и испуганно уставился на владельца низкого, пробирающего голоса. Это был высокий мужчина, подтянутый, как и все граждане, безупречно одетый и с сединой в не менее безупречно уложенных волосах. Он стоял на лакированной лестнице, к которой вел бордовый ковер, опирался на трость и не отрывал от Винсента взгляда небольших, серых, как у большинства достойных граждан, но пронизывающих насквозь глаз. Где-то Винсент уже его видел...       Механик вытер сапоги о половик перед дверью и, не поднимая головы, подчинился вежливому требованию хозяина особняка. Странно, но чем ближе он подходил к мужчине, тем сильнее ему хотелось развернуться и бежать со всех ног на другой конец купола. Ни один гражданин до сих пор не таращился на него так пристально. Может, что-то на его робе? Винсент скосил глаза на плечо. Вроде, все чисто. Волосы приглажены, щетины нет, приличествующая иммигранту поза абсолютного подчинения - ничего интересного в его внешности не было. И, тем не менее, аристократ продолжал сверлить его глазами.        - Простите, где антураж? - несмело спросил Винсент, опасаясь смотреть в сторону мужчины.        - В спальне. Я вас проведу.       В спальне?! Обычно Винсента даже средний класс не пускал дальше прихожей.        - Он отключился сегодня утром, - пояснил хозяин авторейва. - Сами понимаете, мужские модели антуражей довольно тяжёлые.       Винсент выдохнул. Это было достаточным объяснением. Почему у мужчины была мужская модель, и что она делала в спальне, он решил не задумываться. У всех свои причуды.       Заказчик и механик прошли по длинному коридору, увешанному безликими пейзажами. Дорогой паркет приятно скрипел под ногами. Сквозь драпировки штор на него падали оранжевые лучи искусственного вечернего света. Непривычное зрелище - в квартире Винсента окон не было.        - Сюда.       Вздрогнув, механик оторвался от лучей и поспешил за заказчиком. За дверью из темного дерева стоял удушающий запах благовоний. В сумраке виднелась большая двуспальная кровать с высокими решетчатыми спинками. Посреди нее лежал авторейв.       Стандартный антураж, с первого взгляда определил Винсент. Судя по наличию нижнего белья, "доработанный", но на общее устройство это практически не влияло. Проблем с ним быть не должно - всего лишь восстановить холодной пайкой соединения в зоне шеи. Это успокаивало.       На подходе к авторейву Винсент обо что-то споткнулся. Глянув вниз, он увидел наручник на длинной цепи.       Спокойствие исчезло, едва появившись. Взгляд машинально перешёл на спинку кровати - на ней тоже висели два наручника, только на более короткой цепочке. Винсенту стоило сократить срок обязательных работ как минимум вдвое за успешно сохранённое ровное выражение лица.       Аристократ позади него миролюбиво улыбался, покачивая тростью.       - Ничего серьезного не вижу, - выдавил механик, сосредоточившись на авторейве. - Обычно к такому приводит износ нейроэлектросвязей в районе второго "позвонка". Хотя он и так без сознания, сейчас я отключу его вручную, чтобы исключить пробуждение в процессе пайки. Все займет не более сорока минут.       Хозяин антуража одобрительно кивнул. Винсент поставил ящик с инструментами рядом с кроватью, передвинул авторейва в более удобное положение и нажал на кнопку отключения под челюстью. Затем достал все необходимое - скальпель, зажимы, обезжириватель, пасту и лампу для пайки, надел налобный фонарь и погрузился в работу.       Ремонт действительно занял совсем немного времени. Винсент занимался этим каждый день и отработал тонкие движения пальцев до автоматизма. Но самым лучшим итогом для него было восстановление душевного равновесия. Копание в проводах и органических элементах отвлекало от тревожных мыслей и пронизывающего взгляда хозяина антуража. Отчасти это походило на медитацию.       После отжатия кнопки под челюстью глаза антуража сфокусировались, и он сел, держась за голову. Если бы машины имели эмоции, можно было бы подумать, что он не совсем понимал, что произошло.        - Оскар, все хорошо? - спросил антураж у хозяина стандартным для модели голосом.        - Как нельзя лучше. Тебя починили от приступов отключения, - улыбнулся Оскар; похоже, именно так звали заказчика. - Теперь можно к делу.       Винсент тем временем сгреб инструменты в сумку, отряхнул ладони и поднялся с колен, на которых провел последние полчаса. Он и не заметил, как затекли ноги.        - Все готово, - произнес он, и в голосе мелькнула редкая нотка гордости. - Больше повторяться не должно. Сейчас я дам вам расписку на...       На что именно, Винсент не договорил по причине внезапного удара по затылку и провала во тьму.       Сознание возвращалось неохотно. Тело странно холодило, спиной ощущались складки постельного белья. Должно быть, ремонт авторейва в богатом доме с жутким владельцем был всего лишь сном. Винсенту постоянно снились чересчур реалистичные кошмары, спасением от них была только работа от шестнадцати часов в сутки. Парень хотел было потереть лицо, но запястье уперлось во что-то металлическое. Звякнула цепь.       В памяти пронеслась картина наручников на спинке кровати.       Винсент открыл глаза и даже не смог закричать. Он находился в спальне того богача - Оскар, кажется? - на той самой кровати, на которой только что ремонтировал авторейва. Роба, нижняя рубашка и белье были свалены бесформенной серо-красной кучей в углу у двери, на Винсенте не было ничего. Но самым страшным, от чего он потерял дар речи, были наручники. Руки были прикованы к той самой спинке, ноги удерживались парой кандалов с длинными цепями в пошлейше раздвинутом положении. Напротив посверкивал глазами отремонтированный авторейв.        - Что за... - пробормотал Винсент дрожащим голосом. Попробовал дёрнуть руками, затем ногами - бесполезно, крепления были сделаны на совесть. Авторейв не шевелился, только смотрел.        - Помоги мне, - взмолился механик. Авторейв стоял, будто статуя. - Я же починил тебя! Что тут вообще творится?!        - О, ты очнулся.        Сердце чуть не остановилось. Винсент повернул саднящую после удара голову в сторону знакомого голоса. В двери стоял Оскар и лениво покачивал своей тростью. На набалдашнике виднелись красные разводы.        - Шшш, тихо, - произнес Оскар ласково, стоило Винсенту открыть рот, и тот подчинился. - Вот умница. Сейчас я расскажу, что тебе нужно сделать.       Коченея не то от холода в комнате, не то от охватившего его животного ужаса, Винсент наблюдал, как хозяин особняка подошёл к нему, сел на край кровати и по-свойски поднес руку к его лицу. Он дернулся, инстинктивно избегая прикосновения. Рука жёстко схватила шею Винсента, и тот сдавленно вскрикнул.        - Кричать можешь сколько угодно, - все тем же дружелюбным голосом заговорил Оскар. - Тебя тут не услышат, дом слишком большой. Если будешь хорошо себя вести, уйдешь отсюда с положительным отзывом и, может, тебе даже понравится. Если посмеешь физически сопротивляться - завтра же вылетишь из Купола. Мне, как главе Бюро безопасности, это несложно устроить.       Винсента словно парализовало. Оскар Сад, нынешний глава Бюро безопасности Ромдо?! Так вот почему его внешность показалась знакомой! Иммигрант осознал, в какую глубокую яму он провалился.        - Это незаконно. - Голос предательски сорвался.        - Неужели? - равнодушно переспросил Оскар, почесывая Винсента за ухом, будто животное. - Закон тут я. Как думаешь, кому поверят достойные граждане - главе Бюро или московскому крысенышу?        Ответить на это было нечего. Винсент и сам прекрасно понимал, что ему, "грязному иммигранту", в Ромдо никто никогда не поможет. Сердце сжалось от страха и чувства абсолютного одиночества. Вдруг Оскару придет в голову его покалечить или даже убить?        - Ну как, согласен? - промурлыкал Оскар, чуть сжав горло своей жертвы.       Винсент зажмурился, пытаясь сдержать слезы. В горле встал ком, и он смог лишь кивнуть. А какие у него были варианты?        - Вот, теперь все законно, - удовлетворенно хмыкнул мужчина и отпустил шею Винсента.       Некоторое время он просто сидел рядом с иммигрантом и изучал рукой его тело. Бледный, худой, но мускулатура неожиданно крепкая. Чувствительный - вздрагивает от каждого прикосновения. И, похоже, его положение ему нравилось: эрекция проявилась уже от первых поглаживаний. Неужели девственник? Похоже, что да - на единственное прикосновение к паху прерывистое дыхание механика сменилось тихим всхлипом и резким движением бедер. Оскар посмотрел на лицо парня и обнаружил, что тот уткнулся носом в свое плечо, красный до самых ушей. Неплохо, гораздо лучше, чем он рассчитывал. Другие московиты сопротивлялись дольше.       - Томми, подготовь его, пожалуйста, - сказал Оскар своему авторейву и, одобрительно похлопав Винсента по бедру, пересел в мягкое кресло напротив кровати.       Связные мысли давно покинули голову Винсента, захлестнутые волнами стыда и неуместного наслаждения. Он не помнил, когда в последний раз физический контакт с другим человеком отличался от пинка, тычка, или случайного столкновения, а потому поглаживания вызвали совершенно нездоровую, по его мнению, реакцию тела. В таких обстоятельствах следовало отбиваться, кричать, или хотя бы лежать ничком, не получая и не выдавая удовольствия.       Всё-таки достойные граждане правы, подумал вдруг Винсент, не сдержавшись от прикосновения совсем рядом с... тем самым. Он действительно грязный иммигрант. Во всех смыслах.       После слов Оскара туман в голове немного рассеялся. Томми? "Подготовь"? Винсент затаил дыхание, увидев, как вместо человека к нему подсаживается авторейв. С равнодушием врача тот выдавил на ладонь прозрачный гель и положил руку Винсенту между ягодиц. Он немедленно все понял.        - Н-нет, п-пожалуйста, - дрожащим голосом проскулил Винсент, чувствуя скользкую и холодную силиконовую руку совсем не там, где она даже теоретически должна была появляться. - Не надо...        - Ты сам только что согласился, - проурчал издалека Оскар.        Винсент не видел выражения лица мужчины, и не хотел видеть, но от звука расстегивающейся ширинки закрытые глаза не спасли.       И сразу после этого низ спины пронзила острая боль. Винсент выгнулся, издав сдавленный вопль. Боль уменьшилась на мгновение, затем повторилась снова, и снова, и снова. Длинные пальцы авторейва проникали глубоко, с методичной грубостью, без оглядки на реакцию человека. Глаза горели холодным белым огнем. Оскар же наблюдал за кричащим и корчащимся в наручниках механиком, которого обрабатывал отремонтированный им же антураж, и неспешно удовлетворял самого себя. Зрелище было даже красивое: при простоватом лице иммигранта тело у него было, что надо, а растрёпавшиеся волосы ему шли гораздо больше аккуратного зализа. Да и сам концепт был хорош.       Через некоторое время, когда авторейв посчитал, что человек под ним достаточно приспособился, был добавлен второй палец, а затем и третий, и четвертый, и так постепенно дошло до всей кисти. Крики превратились в вой, затем - в рыдания. Винсенту казалось, что его разрывают заживо, и он не мог на это повлиять, хоть как-то остановить. Вместо мыслей голову заполнял пожар боли. Тело стало почти невесомым, к горлу подкатила тошнота. Мир начал расплываться.       Наконец, Винсент покорился. Рыдания превратились в еле слышные всхлипы, тело обмякло, будто тряпичная кукла, голова сама собой упала на подушку. Он хотел забыться, умереть, лишь бы прекратились эта пытка.        - Все, Томми, хватит, - произнес Оскар чуть хриплым голосом. Глаза у него голодно блестели.       Авторейв немедленно остановился и вынул руку из Винсента. Тот слабо застонал в полубеспамятстве. Глава Бюро подошёл к ещё более бледному, чем до "подготовки", парню и приоткрыл ему один глаз. Зрачки были расширены почти во всю радужку.       - Ну что ж ты так грубо, Томми, - поцокал языком Оскар. - Нежнее с людьми надо, даже с такими.       Он вытер ладонью со лба механика холодный пот, провел пальцами по шее, по острым ключицам. Иммигрант пришел в себя, но глядел куда-то в стену и стучал зубами.        - На меня посмотри.        Парень подчинился. Жалкое зрелище, но оттого весьма приятное. Глаза у него красивые, отметил Оскар, хотя и не очень понятного оттенка. Вроде, зеленые, но как будто прикидывающиеся скучно-голубыми.       Винсент был благодарен главе Бюро, что он остановил авторейва. В отличие от того, у Оскара были такие мягкие, теплые руки, они ласково гладили его по груди, животу и ниже. Глаза защипало - это все было неправильно, но после бесконечной, как казалось, боли, Винсент готов был отдаться своему насильнику полностью. Ведь на что ещё годится грязный иммигрант образцовому гражданину? Наверное, это было даже честью...       Рука легонько провела по члену, и Винсент не сдержал стон - на этот раз отнюдь не страдальческий. Седой мужчина наклонился над ним, провел рукой по лицу, по губам. Большой палец скользнул Винсенту в рот, и в тот же момент другая рука сжала его внизу и сделала сильный толчок. Механик застонал в голос.       Это все было неправильно. Все должно было случиться по-другому. Не с авторейвом. Не с седым ублюдком. С Рил...       В мыслях возникла черноволосая девушка с синими глазами, проходящая мимо очереди иммигрантов и даже не смотрящая в их сторону. Его рот тем временем задумчиво трахал пальцами глава Бюро безопасности, размышляя, стоит ли заменить пальцы на что-то более существенное, или поберечься - размер клыков московита внушал уважение. Вторая рука его продолжала дразнить иммигранта внизу. Винсент почувствовал, как по вискам текут слезы. Нет, все должно было случиться совсем не так.       Наконец, Оскар определился с дальнейшими действиями и вынул пальцы изо рта Винсента. Провел по его подбородку, оставив полоску слюны, затем по тяжело поднимающейся и опускающейся груди. Упёрся в живот, второй рукой ввел два пальца внутрь и начал поиски.       Об успехе возвестил громкий стон. Оскар ухмыльнулся и пощекотал уплотнение внутри. Винсент заорал и изогнулся так, как будто и не было предыдущего часа мучений.        - Хороший мальчик, - хмыкнул глава Бюро, вынул пальцы и пристроился вместо них.       Угол оказался вполне подходящим - с каждым толчком Винсент вопил до неприличия громко. Перед его глазами играл радужный калейдоскоп, в паху все напряглось до приятной боли, и теперь ему хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. А может, наоборот - чтобы это поскорее закончилось естественным образом.       Оскар же не торопился. Ему хотелось окончательно сломать это отребье, заставить его умолять позволить ему кончить. Исполнить мольбу или нет, глава Бюро ещё не решил, но само осознание такой власти невероятно возбуждало. Это был отнюдь не первый иммигрант, которым он воспользовался но почему-то именно этого парня со странными глазами и нелепым лицом хотелось унизить как можно сильнее.       Неожиданно парень взревел не по-человечески и рванул левой рукой наручник. С глухим звяканьем цепь разорвалась, звенья разлетелись в разные стороны. Томми, будучи образцовым авторейвом, не растерялся и железной хваткой сомкнул руки забившегося в припадке иммигранта.        - Держи его крепче, - приказал Оскар антуражу, похолодев от внезапной демонстрации силы, и продолжил свое дело гораздо жёстче.       Винсент практически лишился всех разумных мыслей. Остались только самые противоречивые эмоции: наслаждение, боль, счастье, отчаяние, стыд, желание. На мгновение открыв глаза, он увидел нависшее над ним лицо авторейва, чьи собственные глаза горели красным огнем.       Кто-то из внешнего мира подключился к камерам антуража и теперь наблюдал за насилием с нескрываемым интересом. Винсенту оставалось лишь надеяться, что рядом с этим ублюдком не было Рил.       Тем временем движения Оскара становились все быстрее и хаотичнее, а лицо его сменило выражение с добродушно-сосредоточенного на экстатическое. Не отрывая от Винсента потемневших глаз, он зажал обеими руками его горло и опёрся на него для последних судорожных толчков.       Крики механика сменились сдавленными хрипами. Это стало последней каплей - издав звериный рев, глава Бюро безопасности кончил в иммигранта.       Винсент коротко вскрикнул в последний раз, когда Оскар вышел из него, тяжело дыша и вытирая со лба испарину.        - Молодец, - выдохнул он и одобрительно потрепал иммигранта по плоскому животу, как бы невзначай задев стоящий колом член. Затем глянул парню в лицо в ожидании реакции. Винсент смотрел на Оскара, как на инквизитора. Глаза и лицо блестели, губы дрожали, ненависть сочеталась с отчаянной мольбой.        - Хорошо поработал, - одобрительно кивнул Оскар. - Если хочешь кончить, попроси об этом. Если хорошо попросишь, может быть, разрешу.       Кровь отлила от лица Винсента, потом прилила в двойном объеме. Унижение затопило его с головой. Просить о том, чтобы, может быть, ему дали кончить? А впрочем, чего ему теперь терять? Над ним уже надругались. Он уже показал себя жалкой шлюхой, причем не только главе Бюро и его авторейву. Все пришло к логичному завершению.        - П-пожалуйста... - выдавил Винсент, опустив голову.        - Да?        - Позвольте м-мне...        - Громче, не слышу!       - П-позвольте мне кончить, господин Сад! - выпалил Винсент, зажмурившись. Из глаз снова потекли слезы.       Оскар улыбался, будто кот, нашедший сметану.        - Что ж, неплохо. Остальные думали дольше.       Винсент не ответил.        - Томми, закончи с ним и проводи на выход, - приказал глава Бюро, поднявшись с кровать и натянув штаны.       Он сделал несколько движений в телефоне. Из кучи одежды в углу послышалось чириканье.       - Твоя оплата, плюс чаевые. Хорошо постарался. Обещание сдержу.        Винсент опустил голову ещё ниже. Желание умереть вернулось.       - В следующий раз, думаю, снова закажу тебя на ремонт, - продолжил рассуждать глава Бюро, окончательно приведя себя в порядок. - Ожидаю, что обойдёмся без битья и кровопролития, - добавил он, качнув тростью, и вышел из комнаты.       Антураж взял в свою холодную руку член Винсента и начал двигать ей равномерно и быстро. Все завершилось искрами из глаз и рыдающим криком.       Винсент не помнил, как одевался, как приводил себя в приличный вид и как спускался вниз под присмотром отремонтированного им антуража. Его словно не существовало, телом управлял кто-то другой. Открывая дверь, антураж похлопал Винсента по плечу, и тот споткнулся, чуть не потеряв сознание. Затем восстановил равновесие, поправил сумку с инструментами и побрел, не оглядываясь, к мопеду. Он не знал, чего захочет больше, придя домой - отправиться в душ или в окно на пожарной лестнице.       Услышав звук двери, Оскар Сад вышел, чтобы проводить взглядом удивительного в своей покорности иммигранта со странными глазами . Но на лестнице он остолбенел от совершенно неожиданной картины.       Антураж Томми в полном одиночестве застыл напротив закрывающейся за механиком дверью в молитвенной позе.