***
— Вань, — Оксана ненадолго оторвалась от книги, которую читала, разгладила закладку с бульбазавром. — Эй, Тихонов! — Чего, Амелина? — отозвался зависающий в интернете Ванька, который вел с кем-то активную переписку. — Ты почему мои футболки почти не носишь? — Мне не особенно идет кружево, — серьезно пояснил Ваня, продолжая стучать по клавиатуре. — Да и размер не совсем подходит. — Очень смешно, Тихонов, — хмыкнула Оксана. — Я про те футболки, что я тебе недавно дарила. Если тебе они не понравились, то… — Понравились, — возразил Ваня, ловя ее за руку. — Даже очень-очень понравились. Вот и берегу, надевать не хочется. Оксана улыбнулась, и глаза у нее засветились. — Вань, для тех вещей, которыми любоваться, мы недавно стеллаж купили, — напомнила она. — Зря ты от меня коллекцию своих фигурок скрывал, между прочим. — Ну, я боялся, что ты скажешь, будто я на всякую фигню деньги трачу, — неохотно ответил Ваня, затягивая ее к себе на колени. — А ты ни разу почему-то и не сказала… — Потому что я так не думаю, — пояснила Оксана и потерлась щекой об его плечо. — Ладно, Ваня, в общем, мне будет приятно, если ты мой подарок наденешь. Если что, я еще куплю, я классную фотостудию тут нашла, они и онлайн работают. Тихонов чмокнул ее в висок. — А вот мне для тебя шмотку совсем не выбрать, точно знаю — не угадаю, — посетовал он. — Тебе самой покупать придется. — Как это — не угадаешь? — засмеялась Амелина. — Я столько белья и ночнушек себе в жизни бы не купила. И сидят хорошо, всегда удивляюсь даже… — А-а… Ну, это я, считай, для себя беру, — пытаясь сохранить серьезный вид, объяснил Ваня. — Для вечерне-ночной эстетики. — Тихонов! — попыталась возмутиться Оксана, невольно начиная хихикать. — Амелина, — охотно подтвердил Тихонов.***
— Какая же ты сладкая… — сбивчиво бормотал Ваня, сжимая в объятиях дремлющую Оксану. — Котенок мой… Тигрица моя любимая… — Ванечка… — сонно пролепетала Оксана, согреваясь в его объятиях. — Ваня, иди ко мне ближе… — Если еще ближе придвинусь — точно поспать не дам, — хрипло ответил Ваня. — Всегда об этом мечтала, — все так же сонно хихикнула Оксана. — Чтобы меня разбудили так… — Заметь, что это не я сказал, — сглотнул Ваня. — Амелина.***
— Эх, Оксанка, и почему тебе я достался, — тяжело вздохнул Ваня, привычно взъерошивая волосы. — Не поняла, — Оксана так удивилась, что отъехала от своего рабочего компьютера. — У тебя есть ко мне какие-нибудь претензии? — Да не к тебе! — мрачно пояснил Ваня и для верности взъерошил волосы еще раз. — Ну, просто ты такая красивая — и вдруг я… Весь такой… короче, вот весь такой… — То есть гениальный, милый, заботливый? — уточнила Оксана. — Человек, с которым мне ничего не страшно, потому что он решит любую проблему и даже глазом при этом не моргнет? Тот, в ком я могу быть уверена, кто любит и принимает меня такой, какая я есть на самом деле? Даже и не знаю, за что мне такое счастье… — Вообще я не об этом, но твоя версия мне нравится, — признал Тихонов, тоже придвигая кресло поближе, чтобы сцапать ее коленку. — А о чем? — Оксана придвинулась еще ближе, почти касаясь его лица. — Меня в муже все абсолютно устраивает. Вредный, конечно, временами резкий и излишне самодовольный… — Начало лучше было, — проворчал Ваня и притиснул ее к себе. — Самый чудесный, безумно мой, взъерошенный, нежный Ванечка, — закончила Оксана и чмокнула его в нос. — Какая же ты… Амелина, — хмыкнул Ваня. Он был совершенно доволен.***
— Тихонов! — разъяренным котенком прошипела Оксана, стремясь выбраться из его объятий. — Ты моя жена, и я хочу поцелуй! — возмутился Ваня, опять потянувшись к ней. — Я прекрасно работал, и мне нужно мое поощрение! — Ваня… — Оксана указала глазами вправо. Ваня тоже глянул туда и увидел за шкафом склонившуюся над вещдоком Рогозину. — Не обращай на меня внимания, Иван, — любезно предложила Галина Николаевна. — Я вам нисколько не помешаю. Ничего страшного, что рабочий день в самом разгаре, а у нас четыре убийства. — Вот видишь, Галина Николаевна не против! — не уловив начальственной иронии, пояснил Ваня и снова притянул Оксану к себе. Рогозина стремительно вышла из лаборатории, с трудом сдерживая смех.