бритый

Не то чтобы Эдгар натянуто относился к Фэнгу, но ему понадобилось время, чтобы принять тот факт, что теперь он постоянно будет видеть эту портящую аппетит морду во время своего драгоценного перерыва на обед. Эдгар был рад за Колетт, за то, что она нашла парня и всё такое, но теперь во время перерывов было больше шума. Эдгар привык к Колетт и её бесконечной угашенной болтовне, но теперь она нашла ещё одного такого же болтуна, и к нему тоже нужно было привыкать. Слава богу, Фэнг Эдгара никогда не трогал и не действовал на нервы. Если Колетт не было на месте за кассой, Эдгар спокойно звал её без лишних взаимодействий с Фэнгом и без лишних с ним разговоров. Они общались и миловались только друг с другом, оставляя Эдгара сидеть в сторонке. Его это устраивало. Но всё хорошее когда-нибудь кончается. Эдгар интуитивно чувствовал клиентов. Кто в хорошем настроении, а кто в плохом. Клиентов постоянных (таких же двинутых фанатов, как Колетт) Эдгар запомнил уже давно. Ему не нужно было даже слышать голос — он затылком видел, кто пришёл. Поэтому когда раздался звонок дверного колокольчика, он даже не стал поднимать головы от кассы. Ему и так было ясно, что пришёл Фэнг. Да и к тому же, кто ещё мог зайти, проигнорировав табличку "закрыто на обед"? — Колетт на складе, проверяет вещи, — произнёс Эдгар, пересчитывая мелочь. Официально перерыв должен был начаться через полминуты, так что приходилось имитировать какую-то деятельность. — Я сейчас её позову. — Не надо звать! — услышал Эдгар жалобный скулёж. — Ради бога, не надо. Эдгар удивлённо поднял голову. Фенг обычно был настроен явно позитивнее. В чём же была причина такой резкой смены настроения? Посмотрев на Фэнга, Эдгар понял причину не сразу, только через пару секунд. После чего хихикнул в кулак, за что шарф отвесил ему по голове. — Смейся-смейся, — разозленно произнёс Фэнг, снимая кепку. — Очень смешно. На голове Фэнга отсутствовали волосы в самом буквальном смысле. То есть, волосы у него были, но настолько короткие, что их было еле видно. Вся шевелюра пропала. Фэнг был пострижен под нолик. Эдгар снова хихикнул в кулак, на этот раз громче. — Я пришёл, чтобы оставить Колетт обед, — Фэнг положил пакет с едой перед Эдгаром. — Передай ей, что я заходил, но торопился. — Не хочешь с ней увидеться? — спросил Эдгар, сдерживая улыбку. Фэнг явно сконфузился. — Не сейчас, — пробубнил он, нахлобучивая кепку обратно. — В таком случае, у меня для тебя плохие новости, — произнёс Эдгар, всё-таки улыбаясь. За спиной раздался шорох. — Потому что она уже здесь. — ХИ-ХИ-ХИ-ХИ-ХИ, ХА-ХА-ХА-ХА-ХА, о господи, Фэнг, это ты? Эдгар сдержался от смеха только потому, что почувствовал, как шарф завёл один из своих концов над его головой.

***

Фэнг серьёзно чуть ли не плакал. Он сидел на стуле рядом с кассой и всем своим видом был похож на голодного котёнка. — Я выгляжу ужасно! — О нет, сладкий, тебе идёт, особенно с кепкой, — Колетт погладила его по плечу. Фэнг уткнулся лицо в руки. — Вы смеётесь! — Ну, для Колетт смех — естественная реакция на стресс, а я просто мудак, — честно произнёс Эдгар, закидывая в рот солёный сухарик. Фэнг взвыл. — Успокойся, Фэнги, ты мой сладкий попкорниш, — засюсюкала Колетт. Фэнг жалобно поднял взгляд, и Колетт сразу же схватила его за щёки и начала тискать. — Ты же у меня самый сла-а-адкий. Эдгар театрально изобразил приступ рвоты, за что шарф снова отвесил ему подзатыльник. — Как так получилось, что ты облысел? — спросил Эдгар с улыбкой в голосе. — Жвачка в волосах застряла? — Мне нужно было побриться для роли, ну я и согласился. Я же не знал, что буду выглядеть настолько плохо! — снова заныл он. — Ты у меня самый красивый на свете, тебе очень идёт, — заговорила Колетт, гладя Фэнга по колкой макушке. — Волосы отрастают! — Знаю, — пробурчал Фэнг, складывая руки на коленях. Колетт чмокнула его в щёку, от чего обида на лице Фэнга сменилась слабой улыбкой. Эдгар посмотрел на часы. — У нас, к слову, перерыв кончается через пять минут, — уведомил он. — Колетт, ты будешь доедать? — Эй, я ещё даже не начала! — засуетилась она. — Эдгар, верни мой обед! Фэнг засмеялся, почесывая свой бритый затылок. Всё всё равно оставалось по прежнему.