Little pig

      Психиатрическая больница Маунт-Мэссив была одним из самых загадочных мест, в которое информация влетала по лёгкому дуновению ветра, но никогда не выходила из-за этих белесых потрескавшихся стен. О лечебнице ходило множество слухов, большая часть из которых — отрицательные, уменьшающие влияние больницы и всей компании Меркоф в глазах общественности, и все же она оставалась весьма известной, имеющей, пусть и шаткую, но достаточно высокую позицию в узких управляющих кругах.       Почему ты решила работать именно в этом месте, полным мрака и гнили во многих нелестных слухах, которые тебе нередко приходилось слушать во время своего обучения? Ты и сама толком не знала. Но внушительная зарплата, ёмкий график и обещанное продвижение по карьерной лестнице не могли не воодушевлять тебя, так что ты была полна решимости обзавестись в этом месте связями и заиметь какую-то визитную карточку для своей дальнейшей работы по этой профессии. Кроме того, тебе действительно нравилось помогать людям. Доброта и милосердие. Такие наивные черты характера, из-за которых тебе иногда доставалось в детстве и юношестве от сверстников, сейчас могли бы тебе как-нибудь помочь, не так ли? В конце концов, призвание психиатра — помогать больным, нуждающимся в лечении и понимании людям. И так, ты подписала договор.       。。。。。。。。。。。。。。。       Солнце медленно выкатывалось из-за гор, освещая своим тусклым свечением темные макушки густых деревьев, окружающих Маунт-Мэссив подобием кольца. Это место казалось темным и мрачным в любое время, будь то ясный день или суровая дождливая погода. Ночные тучи, кажется, совершенно не собирались плыть дальше по небу, укрывая всю бескрайнюю синеву, как тяжёлое свинцовое покрывало. Хотя горизонт, дальше, за горами, оставался относительно чистым и освещённым. Деревья были настолько частыми, что среди всей этой черной густоты не было видно ни одного, даже самого маленького животного, не считая роящихся на крышах лечебницы птиц со зловещим карканьем.       Ты, на удивление, быстро нашла дорогу, ведущую прямиком к больнице. Выходит, только зря выехала раньше положенного времени, надеясь объездить местность, чтобы не заблудиться даже при самой туманной или пасмурной погоде. Въехав на подъездную дорожку, ты припарковалась, вытаскивая ключ из замка зажигания. Сильно сжав обод руля, ты впиваешься в него ногтями, нервно откидывая голову назад. Напряжение, точно колкие удары электричества, хаотично гуляет по твоему позвоночнику, оставляя мелкие покалывания от шеи до самой поясницы. Ты и не думала, что будешь так нервничать, по крайней мере, не до того момента, как войдёшь в здание лечебницы. И все же, у тебя действительно было немного времени, чтобы перевести дух и унять волнение, ты не хотела показаться какой-то надменной дамой, приезжающей раньше назначенного времени, чтобы показаться «правильной», и отрывать других людей от работы.       — Хорошо, нужно просто успокоиться, — шепчешь ты, убирая прядь волос за ухо,— Это просто инструктаж и знакомство со всеми. Это не должно быть так уж плохо, верно? Все будет в порядке.       Немного настроившись, ты убираешь руки с руля и хватаешь с соседнего сиденья небольшую сумку. Закрыв машину, ты неспешно следуешь к зданию, попутно рыская в содержимом сумки в недежде найти злосчастный пропуск.       Внутри все было очень даже красивым. Просторный вестибюль с свисающими с потолка массивными люстрами, лампочки в которых освещали помещение своим жёлтым светом; несколько столов с работающими за ними людьми; бетонный пол, по которому твои кроссовки сильно шаркали (было ли хорошей идеей выбирать их вместо туфель в свой первый рабочий день?). Прямо напротив входа ты увидела длинный коридор с кучей дверей. Даже снаружи здание не было таким огромным, каким оказалось внутри. Кажется, на всей территории не было никого вроде охранника, если не считать будки при въезде, которая и без того была пуста. Ты подошла к стойке регистрации, неловко перекатываясь с пяток на носки в надежде, что тебя заметят.       — Добрый день,— осторожно говоришь ты, закусывая губу, и кладешь на стол пропуск.       За столом сидела женщина в форме и что-то быстро печатала на компьютере. Ее смуглая кожа приятно сочеталась с темными вьющимися волосами, завязанными в аккуратный хвост на ее затылке. После твоих слов она убирает руки от клавиатуры и одаривает тебя безэмоциональным взглядом. В мгновение ока лицо женщины осветляет улыбка.       — Ох, здравствуйте. Новенькая, верно? — она мельком осматривает твою карточку, вписывая какие-то данные в компьютер.       Ты неловко киваешь.       — Ну, не нужно так стесняться, дорогая, здесь это не к месту. Тебе следует стать чуточку смелее, если ты хочешь задержаться здесь подольше, в чем я сомневаюсь, конечно,— последние слова она проговаривает почти шепотом, отводя взгляд в сторону.       Тебя немного напрягают ее слова, но ты стараешься сразу отогнать мысли, полные сомнения. Ты здесь не для того, чтобы твоя воля и желание рассыпались, как карточный домик, верно? Иначе как ты собираешься стать хорошим психиатром. Это просто уловка, неудачная шутка.       — Джейсон, спустись, пожалуйста,— строго произносит женщина, нажимая на кнопку вызова.       Ты заметно приободряешься. Все идёт очень даже неплохо, по крайней мере, тебе попалась такая хорошая женщина. Было бы славно, если бы и Джейсон оказался хорошим человеком.       Темноволосая снова переводит взгляд на тебя, как бы оценивая тебя своим взором, и слегка усмехается.       — Думаю, ты им понравишься. Но не стоит этим обольщаться и терять бдительность, дорогая. Как бы это непрофессионально сейчас не звучало, я просто хочу предупредить тебя, хорошо?       Ты киваешь.       Услышав приближающиеся шаги, ты возбуждённо оборачиваешься. К вам подходит мужчина с неприятно кислым выражением лица. Руки в карманах, растрёпанные рыжие волосы и язвительные серые глаза, больше похожие на небрежные куски металла, вживленные в человеческую плоть. Он явно недоволен происходящим. Весь его внешний вид точно кричит «Почему именно меня выбрали на роль гида для какой-то женщины?».       — Джей, вот и твоя работенка подоспела,— ухмыляясь, произносит сидящая за столом темноволосая.       — Очень смешно.       — Не падай духом, милый. Ещё только половина седьмого, а ты уже похож на тухлый овощ, тебе бы пить поменьше кофе.       — Уж в этом я как-нибудь и без тебя разберусь, Эмили.       — Как скажешь. Только не запугивай девочку в первый же день, будь мягче, сухарь.       Она хихикает и машет вам вслед, когда ты быстро оборачиваешься. На ее пухлых щеках выступают большие ямочки.       Вы быстро идете по замысловатым коридорам, тебе приходится практически бежать, чтобы успевать за широким шагом Джейсона. Он был очень хмурым, словно пытался поскорее отвязаться от тебя и от обязанности проводить всю эту нелепую экскурсию. Хотя, это наверняка так и было. Несколько раз за весь путь мужчина всё-таки останавливался, выкидывая какие-то быстрые фразы с названиями мест вроде «Главный административный блок, где тебе лучше не появляться слишком часто, если не хочешь получить нагоняй от начальства» или «Коридоры в мужское и женское отделение». Ты старалась запомнить это все как можно тщательнее, кроме его нелестных комментариев, конечно, хотя из-за такой спешки это навряд ли было возможно. Когда вы дошли до верхних этажей, а именно до третьего, Джейсон удосужился остановится, продолжая держать руки в карманах.       — Не знаю, говорили тебе это или нет, но ты определена санитаром в мужское отделение. Без понятия, почему тебя не отправили в женский, ведь такой хрупкой штучке будет достаточно небезопасно здесь, но это уже не мои проблемы. И так, за тобой закреплены определенные палаты. Каждый день ты должна будешь следовать расписанию, которые тебе должны будут выдать. Там будет прописано все: прием лекарств, приемы пищи, занятия, терапии и прочая хрень, разберешься,— он внимательно посмотрел на твою фигуру, чуть дольше задерживаясь на лице; ты немного краснеешь, шмыгая носом,— Окей, первое время, если что-то понадобится, ты можешь обратиться ко мне, за мной закреплены палаты на втором этаже. Я делаю это только из-за того, что ты выглядишь такой хилой, так что не обольщайся. Это временно.       Мужчина смотрит на наручные часы, заводя пятерню в свои огненные волосы.       — Хорошо, сейчас семь. Думаю, ты можешь сходить в административную к Эмили. Она скажет, где ты сможешь забрать свой план,— он проходит в сторону соседнего коридора, из которого вы пришли, сильно шаркая ногами, — Время позволяет, ты можешь начать работать уже сегодня, если хочешь.       Создавалось впечатление, что он хочет показать себя здесь главным. Его ли это чрезмерное самолюбие или просто желание самоутвердиться — не важно, в конце концов, это вызывало у тебя только лёгкий смешок.       — Хорошо, сэр.       Немногим позже, ты действительно получила свое расписание. Как тебе объяснили, первое время из-за сильной нехватки персонала ты должна будешь выполнять некоторые поручения, которые обычно возлагались на обычных медсестер, впоследствии ты продолжишь этим заниматься, но в возможностью совершать практику с этими пациентами. Кто знает, быть может позже, когда ты заимеешь достаточное положение в лице начальства, ты даже станешь доверенным лицом для некоторых пациентов, как тебе рассказывали в колледже. Остаётся только прилагать все усилия и хорошо работать.       Всю следующую неделю ты привыкала к новому графику. Ты старалась приезжать в лечебницу ещё до начала выполнения распорядка дня большинства пациентов, поэтому с утра тебе удавалось выпить по чашечке кофе в компании Эмили Хэмилтон. Она оказалась очень приятным собеседником. Ей было около тридцати, женщина жила в паре кварталов от Маунт-Мэссив, из-за чего нередко опаздывала, на что, зачастую, многие закрывали глаза, учитывая ее достаточно высокую производительность. У Хэмилтон есть пёс породы бигль по имени Геральд. Эмили часто показывала тебе фотографии и видео, на которых ее пёс бегал по дому в разных шапочках и костюмах, которые женщина в шутку покупала ему для праздников. Она была очень веселой, хотя ее шутки иногда были весьма обидными, но тебя это не сильно волновало. Наверное, она видела в тебе младшую сестрёнку, поэтому частенько заступалась за тебя и приносила сладости во время обеденного перерыва.       И так, рабочий день официально начинался в 6:50, когда ты должна была уже быть на месте и подготовить все необходимые папки на больных. Ровно в семь пациенты должны были проснуться и привести себя в порядок, что, конечно же, большинство из них не делали, не видя в этом острой необходимости. В восемь ты разносила отведённому кругу пациентов завтрак вместе с прописанными в их медицинских картах таблетками. Казалось, что всем по большей мере было все равно, что происходит с пациентами: палаты изнутри выглядели чертовски запущенными и грязными, когда ты смотрела на них сквозь толстые решетки во время раздачи разносов, а еда выглядела, мягко говоря, несъедобной, как будто ее из раза в раз замораживали и разогревали с момента приготовления в прошлом месяце. Но, видимо, пациенты не жаловались или просто уже смирились со своей участью, до конца жизни провести в этих белых стенах. Тебе было очень обидно за них, но ты решила пока особо не показывать свое мнение в этой лечебнице, всё-таки пока не хотелось терять неплохое место. Но ты определенно решила разобраться в питании и обустройстве комнат немного позже.       Примерно с десяти и до двенадцати пациенты проходили разного рода терапии, для этого за ними приходили врачи из других отделов и вели в определенные кабинеты. Тебе пока не было разрешено в этом участвовать, но это только пока. Наверное, во время отсутствия пациента в камере, технический персонал должен был бы убрать комнату, чтобы больной содержался в должных человеческих условий, но этого, к сожалению, не происходило. Да и пациенты возвращались после терапии достаточно измотанными и безжизненными, некоторые из них, так что они просто ложились на свои койки и лежали так с открытыми глазами до самого обеда, просто пялясь в потолок. Далее от тебя требовалось снова разнести по палатам еду вместе с приложенными таблетками, что, собственно, происходило и вечером во время ужина. Между этими моментами у пациентов имелось свободное время или очередная терапия. Удивительно, но многие больные, не находящиеся на каком-то чрезвычайном этапе сумасшествия, могли попросить тебя принести им что-то вроде книг или каких-то разрешенных вещей для досуга, и ты действительно могла им предоставить это. Наверное, это было частью какого-нибудь лечения или вроде того.       Домой ты возвращалась немногим за полночь. И хотя руководство Маунт-Мэссив могло предоставить тебе общежитие прямо при лечебнице, ты предпочитала возвращаться к себе домой. Здесь было гораздо безопаснее.       。。。。。。。。。。。。。。。       Ему было грустно. И больно. В последнее время он стал чаще ощущать себя покинутым матерью ребенком, бродившим в темноте. Вся его жизнь теперь состояла сплошь из экспериментов, чередующихся между собой с помощью недолгого пребывания в камере; еда по-прежнему ужасна, а в самой палате холодно. Хотя последнее его не сильно волновало, в конце концов, за прошедшее время он научился игнорировать многие внешние факторы, его израненное тело просто привыкло к этому, поэтому теперь даже самая сильная боль во время экспериментов вызывала в его лице лишь лёгкое болезненное искажение бровей и губ. Даже его эмоции сейчас стали чрезвычайно просты, осталось лишь простое безразличие и ярость по отношению ко всем в этой чертовой лечебнице. Санитары, которым действительно все равно, что происходит вне этих белоснежных коридоров с их мнимыми подопечными; не менее безразличные, даже получающие удовольствие от чужой боли врачи, хотя таковыми их даже назвать нельзя было; закрывающее на все глаза начальство. Хотя Крис тоже был таким. По крайней мере, он старался не вмешиваться, даже когда слышал какие-то крики с верхних этажей, будучи охранников в одном из корпусов. Он предпочитал не высовываться и молчать, сделав вид, что абсолютно ничего не произошло. Наверное, только сейчас он действительно понимает, почему люди ведут себя таким образом. Они очень эгоистичны, и пока им платят хорошую зарплату, они будут оставаться слепыми ко всему и следующими воле хозяев, лишь бы иметь хорошую жизнь вне этого сумасшедшего места. Кто знает, возможно это была его карма за то, что он должным образом не выполнял своих обязанностей, как охранник, и не обращал внимание на болезненные мольбы пациентов, а может и вовсе за то, что он согласился на сотрудничество и работу в этой уродской корпорации Меркоф. Теперь единственное, что напоминало ему о прошлой жизни, — лежащая на койке плюшевая игрушка-свинка, местами потрёпанная и загрязнившаяся, но всё-таки напоминавшая ему о доме.       И вот он в очередной раз проснулся. Снова. Почему он просто не может умереть во сне от всех пережитых им ужасов? Это тот вопрос, которым он задаётся каждый божий день. Его разум пуст. Он просто сгорбившись сидит на кровати и пялится в стену напротив. Мыслей в голове не осталось, но в сознании медленно тикают воображаемые часы. Через три тысячи двести сорок секунд к его камере подойдёт надоедливый санитар и грубо продвинет разнос на пол в комнате через отведенное снизу окошко. Конечно, из-за его проблем с гневом и неконтролируемой агрессии Уокера не рисковали водить в столовую или вроде того, доставляя пищу сразу в камеру.       И вот окошко открывается, и внутрь осторожно попадает серый разнос. Тарелка с какой-то кашей, бутылка воды и стаканчик с парой разноцветных таблеток. Крису даже не нужно смотреть на него, чтобы узнать содержимое.       — Привет. Крис, верно?— слышится по ту сторону двери, и брови Уокера немного хмурятся.       Было чрезвычайно непривычно слышать в свой адрес такое мягкое обращение. Обычно мужчину игнорировали или кидали ему парочку нелестных фраз с кучей обзывательств, которые Крис научился благополучно пропускать мимо ушей, чтобы лишний раз не злиться. И всё-таки сейчас фигура Уокера немного напрягалась.       Мужчина медленно поднимается с койки; старый матрас сильно скрипит, освобожденный от тяжёлого веса Уокера. Осторожным шагом дойдя до решетки, Крис смотрит вниз на стоящего по ту сторону человека. Девушка. Значительно меньше него, хрупкая, миловидная дама с мягкими на вид волосами и полными милосердия глазами-пуговками. Ее лицо украшает улыбка. Крису непривычно видеть кого-то столь обманчиво милого и дружелюбного, по крайней мере, она не идет в сравнение с теми хмурыми людьми, которые приносили ему еду прежде.       Крис коротко кивает.       Улыбка на ее лице становится ещё шире.       — Мне нужно убедиться, что ты примешь лекарство. Хорошо?       Глаза санитарки молебно сияют, губы Криса сжимаются в тонкую линию. Никогда прежде от него не требовалось подобного рода подтверждения. Его просто могли оставить наедине с собой, не по наслышке зная, что бывает с мужчиной в порыве гнева, не решаясь искушать судьбу, после чего Крис мог бы избавиться от таблеток каким-то быстрым способом. Он не видел в них необходимости, не после того, как он увидел эксперименты, которые проводились над ним.       Уокер молчал.       — М, ладно. Я думаю, что ты не самый сговорчивый, да?       Вот оно что, выходит, что эта новая медсестра — ничто иное, как ещё один способ заставить Криса принимать эти бестолковые таблетки? Конечно, он понимал, что рано или поздно управляющие узнают о том, что Уокер намеренно не употребляет их, но он не думал, что это произойдет так скоро. Он не хотел превратиться в безмозглый овощ, которыми стали многие другие люди в соседних палатах. Так что Крис молча берет одну из лежащих в стаканчике таблеток, самую относительно небольшую, и кидает ее в рот, запивая водой из лежащей рядом бутылки.       Девушка приободряется и показывает свою ласковую улыбку.       — Спасибо,— она переводит взгляд на разнос,— Я заберу это немного позже, хорошо? Я надеюсь, что ты поешь.       С этими словами она слегка кивает и разворачивается, уходя в сторону лифта, шаркая по полу своими кроссовками.       Крис смотрит ей в след и выплёвывает таблетку. Положить ее под язык было хорошей, но рисковой идеей, хотя мужчина удивлен, что она не попросила его показать ей рот, тогда бы ему точно пришлось это проглотить.       — Маленький поросеночек,— рычит Уокер, перекатывая между пальцами белую таблетку.       。。。。。。。。。。。。。。。       За месяц работы в Маунт-Мэссив ты сильно привыкла к происходящему в лечебнице. Не сказать, что работа здесь была одной из приятных, но ведь человек ко всему привыкает, верно?       Крис оказался самым более менее рациональным пациентом из всех присутствующих в этом крыле; в то время как многие больные целыми днями кричали или колотили руками и ногами стены и решетчатые двери, мужчина предпочитал просто спокойно сидеть в своей палате и пялиться в стену, сжимая в руках плюшевого поросёнка.       Уокер довольно быстро привык к твоему обществу и доброте. Ты действительно видела в нем такого же человека. Иногда во время твоих визитов, когда ты приносила ему еду, Крис мог даже разговаривать с тобой, явно наслаждаясь твоим присутствием. Ты словно была лучиком света и благодетели в этом промозглом, сыром, полном гнили и чужих криков месте. Если бы Крис верил в бога, уже давно оставившего его в этом страшном месте, он мог бы сказать, что ты являлась подарком божьим, настолько ты была прекрасна. Твоя ласковая улыбка, мягкие на вид волосы, заинтересованные в его состоянии глаза и нежные руки, которыми ты иногда гладила его по лицу сквозь щели решетки. Ты была так красива, больше похожа на сказочную добрую фею, чем на порочного человека. Одним своим появлением ты разожгла в его сердце какое-то странное обжигающее чувство, которое Уокер был не в силах объяснить, но оно определенно не было противным.       Со временем тебе даже дали разрешение следить за его состоянием и проводить с ним некоторого рода беседы. Теперь ты могла отвести Криса, не без помощи охраны конечно же, в отдельную камеру, в которой его пристёгивали к стулу. Охранник, Льюис Тейлор — милый мальчишка с веснушчатым лицом не на много старше тебя, — оставался за дверью. Ты садилась на стул напротив, положив руки на лежащую на столе синюю папку. Пальцы сцеплены в замок.       — Как ты себя чувствуешь, Крис?       От того, как ласково ты произносишь его имя, плечи мужчины заметно расслабляются. Ты здесь не для того, чтобы причинить ему вред, ты другая, ты никогда не заставишь его страдать.       — Я в порядке.       — Тебя все ещё мучают головные боли?       — Немного.       Ты делаешь некоторые заметки в своем блокноте, прежде чем тревожно посмотреть на мужчину. Его взгляд устремлён в пол. Конечно, он никогда не любил этой профессиональности с твоей стороны.       — Как ты спал этой ночью?— ты слегка улыбаешься, надеясь унять возрастающую в нем тревогу; похоже, все эти расспросы только сильнее разжигают в нем агрессию и отдаленный страх, он все ещё ощущает на себе последствия войны.       — Кошмар.       — Это как-то связано с твоим прошлым?       Ты обеспокоенно смотришь на него, протягивая ладонь, чтобы сжать его кулак. Его руки намного больше твоих, но ты не чувствуешь от этого себя некомфортно с ним.       — Ты знаешь, что я не буду смеяться или осуждать тебя за твои чувства.       Не услышав внятного ответа, ты медленно поднимаешься с места, чтобы не напугать Криса. Стул пронзительно скрипит, скользя по бетонному полу. Обойдя мужчину вокруг, ты облокачиваешься на его спину, обвивая толстую шею руками. Ему нравится чувствовать твои прикосновения, ощущать тебя рядом с собой. Ты не дашь ему бродить в этих кошмарах в одиночку, он уверен.       — Крис, я действительно хочу тебе помочь,— ты коротко целуешь его в щеку; из его груди вырывается рваный вздох.       — Поросеночек...       — Да,— шепчешь ты, поглаживая его по щеке,— Это я. Я здесь, с тобой.       Крис сдается, неуверенно выдыхая.       — Я видел... Заброшенную лечебницу. Все было грязным, полным крови. Я был там. Но... Там не было тебя. Я боялся, что с тобой что-то случилось.       Ты молчишь с минуту, прежде чем сильнее прижаться к его тёплому телу. Крис похож на большого плюшевого мишку. Твоего мишку.       — Это просто плохой сон, милый. Это не по-настоящему.       ♡ В один из дней, когда Криса нужно было отвести на очередную терапию, охранники не смогли совладать с Крисом. Один из них испортил его игрушку. Увидев, что его поросенок порван, Уокер впал в ярость и был готов порвать этих ребят прямо в своей палате. Благо дело ты была неподалеку и вмешалась. Удивительно, но тебе удалось успокоить Криса. Он выглядел грустным и подавленным, но согласился поработать с дыханием, когда ты помогала ему придти в себя. На следующее утро ты приносишь ему игрушку, но уже зашитую. Ночью тебе пришлось провести с нитками несколько часов подряд, но это стоило того. Мужчина был безумно счастлив и радостно захрюкал, прижимая тебя к себе. Теперь он будет ещё тщательнее охранять свою игрушку. И тебя.       ♡ Иногда тебе удавалось проносить для Криса сладости. Ему очень полюбился зефир. Такой же белый мягкий и сладкий, прям как сам Уокер. Теперь эта сладость ассоциировалась у него с тобой. Прекрасное сладкое облачко. Иногда ночью, если он просыпался от кошмара, мужчина мог достать несколько припрятанных зефир и наслажденно съесть. Это вызывало в нем чувство спокойствия и удовлетворения. Как будто ты рядом, сидишь и успокаивающе обнимаешь его, говоря, что все , что было в его голове — просто плохой сон.       ♡ Пройдет ещё достаточно много времени, прежде чем произойдет инцидент. За это время тебе будет сильно жалко Криса и больно за него, корпорация Меркоф решит превратить его в самого настоящего монстра. Во время твоего отсутствия по некоторым обстоятельствам, Уокер будет сильно переживать за тебя, беспокоиться, что ты ушла от него, забыла и бросила. Он начнет заниматься самоповреждением, из-за в дальнейшем его щеки будут удерживать металлические пластины.       ♡ Что, если ты увидишь его и испугаешься? Он чудовище. Ты можешь возненавидеть его, как нормальный человек...       ♡ Ты решишь пробраться в лечебницу после случившегося. Бродя по коридорам и прячась от монстров, возле библиотеки ты увидишь его. Большой окровавленный мужчина с толстыми цепями на запястьях. Ты сразу узнаешь Криса. Твое сердце обливается кровью от того, что эти уроды с ним сделали, если бы ты только оставалась на работе в это время.       — Крис,— шепчешь ты, медленно выходя на свет.       Мужчина резко обернется, невнятно ворча и хрюкая. Его белые глаза, такие безжизненные на вид, пару мгновений смотрят на тебя, словно бы оценивая. В его сознании мелькает твой хрупкий образ в чистом белоснежном халате.       — Поросеночек...       ♡ Боже, это ты, его маленькое сокровище. Ты вернулась, ты оставила его, но вернулась! Ты не бросила его. Он с небывалым трепетом кинется к тебе, заключая в неловкие объятия. С трудом сдерживая собственную силу из-за переполняющих его эмоций, мужчина расслабит руки, когда услышит нервный болезненный вздох с твоей стороны. По его щекам текут слезы. Но он быстро успокаивается, когда ты гладишь его по щеке.       — Тиши, Крис. Все хорошо. Теперь да.       ♡ Он поднимет тебя на руки и отнесет в безопасное место, например, в библиотеку. Мужчина сядет на диван и посадит тебя к себе на колени, притягивая для ещё одних любящих объятий.       ♡ Он будет обнимать тебя всю ночь, это точно.       ♡ Крис также будет шептать, как он скучал по тебе, и как ты ему дорога.       ♡ Наблюдая за болезненным движением его рта и тяжкими стонами, ты предложишь Крису снять эти треклятые металлические пластины с его щек. Уокер согласится, немного колеблясь. Ему все ещё немного страшно. Мужчина заметно вздрогнет, инстинктивно отодвигаясь от тебя, когда ты коснешься металла. Но он будет безмерно благодарен тебе, когда ты снимешь это орудие пыток, хотя оно и должно было пойти ему на пользу, чтобы избежать дальнейшего самоповреждения. Ты же не наденешь ему это обратно, верно?       ♡ Готовься к тому, что Крис будет твердить, что должен увести тебя отсюда.       ♡ Он будет удивлен, если ты предложишь ему убраться отсюда вместе с тобой.       — Протоколы безопасности...       — Все равно на это, Крис,— ты взволнованно смотришь на мужчину, осторожно обхватывая его голову руками, чтобы не причинить боль,— Ты мне нужен... Я люблю тебя.       ♡ Он будет безмерно счастлив покинуть этот ад вместе с тобой (конечно, Майлз в любом случае разберётся с этим местом, пх. По крайней мере, в этот раз малыш Крис не умрет~).