Лесник

Она вылетела из-за деревьев прямо под колеса так резко, что Герман даже не успел затормозить. Бледное пятно так внезапно возникло в свете фар, что он растерялся и отошел, только когда она налетела на капот и при экстренном торможении отлетела вперед, в жидкую грязь лесной дороги. Мужчина в шоке от произошедшего пытался прийти в себя, угомонить безумное сердцебиение и вообще понять, что же только что произошло. В душе еще теплилась робкая надежда, что на дорогу выскочило животное. Но вот только не было у животных таких светлых волос и огромных глаз. Герман, на подгибающихся ногах, вылез из машины и все встало на свои места. В свете фар бледнело разметанное в первой весенней грязи хрупкое девичье тело, обряженное в бесформенную грязную хламиду. Такое маленькое, такое беспомощное. Он бросился к ней, прижал пальцы к тонкой бледной, покрытой недвусмысленными синяками, шее (девушку явно душили) и облегченно выдохнул. Живая. Только рука была как-то неестественно вывернута. Либо перелом, либо вывих. Девушка тихонько застонала от боли, и он засуетился, доставая из кармана смартфон. — Да что же ты так?! — в сердцах выпалил он, едва не встал на колени в грязь. — Потерпи, милая, совсем немного, сейчас “скорую” вызову, в больницу поедем. И вдруг она распахнула и вперилась в него удивительными глазами. Один был светло-карий, почти желтый, второй чудный, наполовину такой же желтовато-карий, наполовину зеленый. Не девушка, ведьма. Трясясь, словно осиновый лист, она схватила его за плечо здоровой рукой. Синие губы скривились в болезненной гримасе. — Не надо "скорую"! Спаси! Пожалуйста! — сквозь зубы прохрипела девушка, сжимая пальцы так сильно, что на его плече остались глубокие черные синяки. — Увези меня отсюда! — Что случилось? — Герман удивленно уставился на нее, когда вдалеке послышались крики и замелькал свет фонариков. Девушка в ужасе сжалась, а мужчина с тревогой посмотрел туда, после чего, не медля ни секунды, подхватил ее на руки, невзирая на стон боли, и скрытый высотой промоиной, донес до старенького УАЗика. Открыл багажник и уложил ее на дно. Укрыл большим куском брезента, закрыв полностью. — Потерпи немного, вывезу тебя скоро, — и захлопнул багажник. Прислушался к приближающимся крикам. Достал с пассажирского сидения и натянул бушлат, и покрепче сжал в руках старую, надежную “Сайгу”. Вытащил из пачки и прикурил палочку надежного, старого, Сamala, в народе просто Самца, прикрывая тлеющий огонек ладонью. Из-за деревьев вылетела пара достаточно быковатого типа мужиков с фонарями наперевес, которые тут же замерли, увидев перед собой вооруженного лесника в форменном бушлате. Они едва не ослепили его своими фонарями, светя прямо в глаза, но мужчина чуть опустил голову. При этом снял ружье и направил его как раз в одного из двух. Боевой пыл мужиков поугас от такой радостной встречи. Они потоптались на месте, все еще освещая его фонарями, но вид у лесника был не самый дружелюбный и от этого пыл их остывал, словно кровь на морозе. — Ну, товарищи, в глаза не светим. Какого хера тут ночью бегаем? — огорошил он их спокойствием своего тона и уверенно уставился в лица. Эти двое переглянулись странно, и Герман узрел оттопыренные бока на куртках и руки рядом. Глаза его нехорошо прищурились. — Предупреждаю сразу, кто попытается достать оружие, тому я первому отстрелю яйца. Мужской солидарности у меня нет. Откуда взялись ночью в лесу, богатыри? — Да мы из поселка коттеджного, что за рекой, — промямлил один, слегка заикаясь и дергая глазом, — к нам во двор волк залез, собаку порвал. Хозяин сказал найти волка и пристрелить. — А лицензия на отстрел волков у вас имеется? — мужчина ухмыльнулся, глядя на них. — А разве на их отстрел требуется лицензия? — спросил удивленный бык, а лесник нахмурился. — А что, она нужна что ли? — второй бык сделал максимально удивленное лицо и Герман едва удержался, чтоб не заржать. Выглядели эти индивиды очень комично в своем удивлении. — Нужно, господа. И если вы сейчас пристрелите волка, то я вынужден буду выписать вам штраф либо задержать за браконьерство. Так что возвращайтесь, пока домой, утром я вызову егерей и соберем охотников, сделаем облаву на волков. — Но… — Что я сказал, возвращайтесь домой! Представляете, что будет, если поблизости бродит целая стая волков, а вас всего двое и два пистолета. Не хочу потом разборок из-за двух разорванных идиотов на своей территории. Только пока объяснительных напишу, так сединой покроюсь. И прошу, не надо сейчас никаких резких движений в мою сторону. Он уверенно развернулся к этим двоим спиной и сел в машину. Включил зажигание и медленно двинулся прочь от слегка удивленных быков. В душе его в это время был безумный ураган, смешанный с ужасом. От подобных людей можно было ожидать чего угодно. И, хотя при виде его эти двое как минимум стушевались, но ведь могли же и в спину выстрелить. Хотя, они же не знали, что девушка находится сейчас именно в его машине, а ее следы, да скорее всего их не так уж и много было, если они так петляли среди деревьев. В багажнике в это время завозилась его случайная жертва. До ушей мужчины донесся тихий, едва уловимый стон и Герман мысленно поежился. Еще бы чуть-чуть и размазал бы ее грудную клетку по колесу. — Эй, девчонка, ты там живая? — машина подскочила на кочке и из багажника снова донесся тихий стон и всхлипывание, будто девушка плакала. Герман надавил на газ. Нужно было доехать до дома, как можно быстрее. Во двор свой он влетел едва не выбив ворота. Развернул машину у крыльца и рывком открыл багажник и отдернул брезент в сторону. Девушка лежала, сжавшись на полу багажника, прижав кулачки к губам и тряслась. — Твою мать, Герман! — выругался лесник, стянул с себя бушлат и завернул в него девушку, поднял ее озябшее тело на руки. Та снова тихонько застонала от боли и спрятала лицо в теплом воротнике. Вдобавок ко всем проблемам, она оказалась еще и босой, как только ноги не отморозила на такой холодине. “Прямо, как мама”, — промелькнула немного странная мысль в голове у мужчины, когда он занес ее, едва живую в комнату и аккуратно уложил на кровать. Мама когда-то рассказывала, что приходилось убегать от своих мучительниц-воспиталок детского дома в поле, часто даже босиком. И ей не страшны были ни весенняя грязь, ни попадающиеся под ступни разнообразные предметы. Страх был сильнее боли. Что же так напугало эту девчонку, что даже ночной еще не отошедший от зимней стужи, лес не показался таким страшным? Быки явно были лишь слугами. Неужели она была похищена и сбежала? Он внес девушку в комнату и аккуратно, чтоб не поранить еще больше, уложил на кровать. Плевать, что испачкалось покрывало. Страшнее было сейчас медлить. Девушка и так была едва живой и тратить время на то, чтоб уберечь белье от грязи, было непозволительной роскошью. Девушку колотила дрожь, она прижала руки к груди и тряслась от ужаса, боли и холода. Тихонько хныкала, пыталась даже метаться, но перекатываясь на левый бок, горестно вскрикнула и зашлась болезненными короткими вздохами боли. Герман отпрянул назад, хаотично начал растапливать печь. Нужно было нагреть воды, привести израненную незнакомку в порядок. Перебинтовать сломанную руку. Зафиксировать. Уже через несколько минут печь пылала, вода грелась в ведре на грубе, а он аккуратно отирал маленькие, очень изящные, словно аристократические ступни незнакомки от грязи. Одна лодыжка имела синеватый оттенок, явно была какая-то травма. Девушка лишилась чувств, когда он для проверки прижал ее посильнее. И на благо. Потому как дальнейшее ей бы вряд ли пришлось по вкусу. Мужчина разрезал на ней грязную одежду. Тело тоже нужно было отмыть. В затылок вступил холодок. Вся ее бледная кожа сплошь была усеяна синяками разного размера и формы. Девушку били. Страшно били. Беспощадно. На боку красовался здоровенный сизо-черный синяк. Даже красивые довольно сочные и упругие груди (в другое время он бы морально насладился, созерцая это прелестное творение природы), были осквернены чьими-то грязными руками, а розовые крупные соски были припухшими и посиневшими, будто их щипали или, что еще хуже, крутили. У Германа потемнело в глазах от ярости. Он едва подавил это дикое чувство, сжав до хруста кулаки. — Что же с тобой делали, девочка? — невольно шепнул он и вздрогнул, опустив глаза ниже. Бедра, красивые, упругие, были вымазаны чем-то красновато-бурым. Внутренняя часть их, и трусики, прикрывающие самый срам, так же были в подсохших уже пятнах. Сердце пропустило удар от осознания всей мерзости произошедшего. — Эх, девчонка-девчонка, как же тебя угораздило-то так? — он налил чистой, теплой воды в тазик. Аккуратно, практически нежно отер все избитое тело. Чуть очистил от грязи волосы, лицо, ступни. Время было сделать самую сложную часть работы — вправить руку и наложить шину. Благо имелся материал, да и съемный лангет тоже. Жизнь лесника всегда исполнена разного рода неожиданностями. Девушка тихонько вскрикнула и очнулась, когда он сделал самую трудную часть работы. Испуганно вытаращилась на него, прикрывая грудь здоровой рукой. — Не бойся, не трону, — заверил ее Герман, — потерпи еще немножечко, я шину наложу. Она задумалась, сверля его своими чудными глазами. После коротко кивнула и снова всхлипнула. — Ты говори, если сильно больно станет. Хорошо? Эмм… — Катя, — едва слышно шепнула она. — Поняла, Катя? Не терпи. Я, кстати, Герман. — Делай, что нужно, я не дура, знаю, что и как. На деле она оказалась терпеливой, видимо, боль уже не была такой сильной, как при правке перелома. Только щурилась немного, да постанывала, когда становилось особенно невыносимо. Когда все процедуры были закончены, она только болезненно выдохнула и отвернула голову к стене. Мужчина вытащил из-под нее покрывало и вынес из соседней комнаты теплое стеганое одеяло. — Я тебе антибиотик уколю и обезболивающее дам, поспишь. — Да коли уже, что хочешь, — выдохнула девушка бесстрастно. Будто рукой махнула. Герман набрал лекарства в шприц и аккуратно ввел ей в самый верх ягодицы, стараясь не обращать внимания на их неприятную синеву. — Слушай, тебе надо лекарство, ну, э… от проблем в будущем? — А у тебя есть?! — она будто встрепенулась. Чудные глаза оживились. — У меня много чего есть и это тоже. Давно было? — Часов пять назад. — Силой? — А сам-то как думаешь? — Может в полицию позвонить? — мужчина поднялся и снова пошел в соседнюю комнату, пошуршал там в аптечке и вернулся с небольшим блистером в ладони. Набрал воды из ведра, что стояло на полке в углу и протянул ей. — Не надо. — девушка едва не подавилась водой от этих слов. — Мои родители в опасности. В случае чего им конец. Пожалуйста, просто дай мне немного отдохнуть и я уйду и больше не побеспокою. — Ясно, спи тогда. Завтра решим, что-то тобой делать дальше.