Лесник

Пепелище выглядело очень страшно. Буквально тут, где сейчас стояли ее ноги, когда-то располагался чей-то дом. Катя, с самым ошарашенным видом бродила среди пепла и обломков, совершенно не понимая, как нечто подобное могло случиться. Ведь совсем недавно тут жили люди! Много людей. Как же так? Здесь совсем недавно кипела такая активная жизнь! Как же лес, кордон? неужели все так же выгорело в ту сторону. Осторожно ступая среди опаленных огнем остовов кирпичных домов, и гор пепла от деревянных, Катя не могла поверить, что это все не страшный сон, который приснился накануне. Она уже видела дома в огне и мечущихся людей. Вот только в ее сне еще метались духи. Черные, охваченные яростью и жаждой мести, они сжигали души пойманных жертв, напиваясь остатками крови. Они собирали свою последнюю жатву. Ведьмочка сглотнула и закрыла глаза. Своим внутренним взором она узрела темный дым идущий прямо от самой земли и мощную темную вибрацию. — Твою мать! — выдохнула она, развернулась и бросилась прочь из этого проклятого места. Даже находиться тут было опасно, не то, что идти дальше в изуродованный огнем лес. Она вылетела на бывшую улицу, на которой оставила машину, будто на крыльях влетела в салон, завела мотор и газанула так, будто у нее в багажнике был запасной мотор. Выдохнула, только когда черное пепелище скрылось за горизонтом. Зарекаясь впредь посещать подобные места, Катя отерла лоб перчаткой и невольно потянулась в бардачок за электронной сигаретой и в этот момент машину резко вильнуло в бок. Борясь с взбесившимся авто, ведьмочка выкрутила руль, но Ниву уже повело юзом и она с силой воткнулась левым передним крылом в дерево. Катя невольно выругалась и только тут заметила, что во время удара стукнулась обо что-то головой. Из рассеченной брови на куртку капнуло несколько багровых капель. — Да когда же я перестану без синяков ходить?! — прошипела она, прижимая салфетку к лицу. Ведьмочка потрясла звенящей головой и медленно начала выруливать на дорогу. Благо Нива не села намертво, и на выковыривание ее из снега и полога понадобилось не более получаса. Радовало одно, в этот раз Катя отделалась малой кровью. *** Пьяный оборотень — это, по меньшей мере, звучит крайне комично, если не вдаваться в подробности, что пьяный оборотень — это ты и жизнь твоя в последнее время летит по известному половому органу. Каждый день превратился в день сурка. Утро начиналось с головной боли, вертолетов, блевания за сараем, очередного опохмела, наспех накормленной скотины, а после пьяное шатание по лесу в компании удивленных, ничего не понимающих волков. Дотемна. И так раз за разом. Правда, бывали и мелкие исключения. Несколько раз он завязывал с бухлом, брался за достраивание второго этажа в своем новом доме, но стоило только луне округлиться на небе, как безудержная, ничем не контролируемая тоска снова рвалась наружу, разрывая грудь от боли и все, что оставалось ему, так это топить эту внутреннюю боль в дешевом деревенском пойле. В новой деревне о нем уже и слава пошла соответствующая, да только Герману на людские пересуды было глубоко плевать. Не они уничтожали его жизнь — он сам. И менять лесник ничего не собирался. С тех пор, как Катя сбежала в неизвестном направлении, спасая себя и родных от Вагнеровой расправы, жизнь для него окончательно посерела. Интересы пропали от слова “совсем”. Впервые в жизни Герман понял, что очень страдает от одиночества. Пару раз приезжала Милана, пыталась забрать непутевого братца в город, но в итоге едва унесла ноги от разъяренного пьяного волка. Видимо, в тот момент она и решила действовать. *** Катя остановила машину возле кордона и неохотно вышла из такого уютного, нагретого салона в лютый мороз. Вокруг только вошло в свои права пасмурное Карельское утро. Было тихо, только мороз трещал в стволах вековых сосен, да за забором во дворе едва слышно копошилась скотина. Ведьмочка зябко перемялась с ноги на ногу и с силой постучалась в калитку. Из-за калитки послышалось тихое, но достаточно грозное рычание, поэтому она не решилась войти во двор. Постучала еще раз, но собака, сидящая по ту сторону забора, не стала размениваться на лай. Просто в стороне огромное серебристо-серое тело перемахнуло через забор и возле нее оказался ни кто иной, как обыкновенный серый волк, просто очень большой и достаточно упитанный. Прижав уши к голове, зверь скалил на нее свои белоснежные клыки, а Катя, будто прилипла к дверце машины, думая, успеет или нет забраться в нее. — Эй, тише-тише, — наконец, зашептала она, понимая, что если Германа сейчас дома нет, то эта тварь не отпустит, покуда хозяин не вернется. И, возможно, ждать придется очень долго, — мне хозяин твой нужен. А здесь я ничего плохого делать не собираюсь. Волк отступил на пару шагов, поднял уши. Будто задумался, будто понимал. Тявкнул негромко и откуда-то из-под забора вылез длинный, тощий сеголеток. Волки обменялись какими-то странными то ли звуками, то ли движениями и молодой повернулся в сторону Кати и негромко тявкнул. Волкособ. Как его первые звери. Только молодой. Он отбежал на несколько шагов и тявкнул вновь. Будто приглашал за собой. И Катя пошла. На свой страх и риск. Следом за молодым волчонком, по едва заметной звериной тропе, утопая в снегу едва ли не по колено. Слегка не понимая, зачем вообще пошла на такую безумную авантюру, она углублялась все дальше и дальше в лес, а в голове внезапно возник тот самый разговор, на который вывела ее Милана — такая непохожая и одновременно одинаковая с Германом. Их встреча была странной и ожидаемой. Все началось с того, что Кате написала Алина, сбросила номер телефона и попросила позвонить. Удивленная таким поворотом Катя, не преминула выполнить просьбу и на той стороне ответил очень серьезный женский голос. Уточнила, тот ли человек с ней общается и, разузнав о том вернулась ли ведьма в город, назначила встречу. Встретились на следующий день в небольшой кафешке. Обе долго и с интересом рассматривали друг друга, а после Милана в присущей ей манере коротко и емко рассказала, что Герману совсем хреново от неизвестности, одиночества и очень убедительно попросила Катю хотя бы раз еще встретиться с лесником, наконец-таки расставить все точки над i. Чтоб, в случае чего, не тешил себя пустыми надеждами. Катя подумала и согласилась съездить деревню, где теперь обитал Герман, хотя от последней поездки в те края остались не самые приятные воспоминания. И все же поехала. У председателя деревни узнала, где находится кордон лесника и с рассветом уже была у него. И вот теперь она шла. Почти утопая в снегу, нещадно потея и напоминая себе купить лыжи. Казалось, что идет она так уже несколько часов к ряду и прошла огромное количество пути, но взглянув на навигатор, ужаснулась, всего пару километров. И когда впереди, среди деревьев показалась усыпанная снегом поляна, она уже подумала, что зверь завел ее к своей стае, на прокорм. Катя на секунду остановилась, удивленно глядя перед собой и увидела темный силуэт прямо посреди поляны. Он стоял на коленях, низко опустив голову и, казалось, дремал. По крайней мере голова его была низко опущена. Ведьмочка ужаснулась. Герман вновь разоблачился до пояса, подставляя бледное от холода тело всем ветрам. Катя сделала несколько осторожных шагов на поляну, но лесник не поднял головы, поэтому она так же бесшумно, насколько это было возможно, подошла к нему сзади, опустилась на снег и, как когда-то, коснулась губами ледяной кожи у него между лопаток. Герман внезапно вздрогнул, рявкнул, и вдруг крепкие руки схватили ее за куртку и уже в следующий момент Катя с силой рухнула в снег, а он, рыча, нависал сверху, поблескивая желтыми глазами. — Гера-Гера, успокойся! — зачастила она, обмирая от страха при виде этого дикого выражения. — Катя?! — он так же внезапно пришел в себя и теперь ошарашенный глядел на нее угасающим золотом глаз.