Как всегда

      Тихо, как всегда. Темно, как всегда. Стол завален бумагами с записями, как всегда. Входная дверь с ужасающим хлопком открывается и в комнату еле как вваливается человеческая фигура. Как всегда.       Феликс уже не вздрагивает, лишь вздыхает, отрываясь от работы. Пошел он к чёрту. Вошедший парень тут же падает на старый диван у стены. Он смеётся. Громко, звонко. Истерически. Горько. Смех стихает лишь через пару минут.       — Ты опять перебрал, – это не вопрос. Феликс констатирует факты. Как всегда.       — Тебе кажется хехе! Разве я могу перебрать? У меня все под контролем, – Беннетт находит в себе силы сесть. Прям с ногами, в грязных ботинках. Его разве это сейчас волнует? Неестественно расширенные зрачки скользят по стенам комнаты.       Она скорее напоминает давно заброшенное общежитие. Обои содраны. На подоконнике горшок с некогда красивым растением, от которого сейчас осталось лишь сухие ветки, которые рассыпятся от одного касания. Пачка сигарет. Куплена лишь вчера. В ней осталась всего две трубочки с табаком. Законный хозяин квартиры не притронулся к ним.       Феликс не помнит когда первый раз закурил. "Я никогда не стану таким. Никогда не прогнусь под фальшивым счастьем вредных веществ. Никогда не поведусь на маркетинговую уловку смерти" все твердил себе он. Но всё таки однажды выдыхает едкий дым. Сразу же задыхается от нахлынувшего приступа кашля. Горло жжет, как будто стенки облили кислотой. Как же гадко. Никотин почему то не успокаивает, скорее наоборот. К чему такие жертвы? Теперь стало противно смотреть даже на полупустые упаковки.       — Знаешь, – из раздумий его вырывает хриплый голос Беннетта. Тот усмехается, своей ужасной, натянутой улыбкой до ушей. Ужасными ямочками на щеках, что когда то горели румянцем, – ты всё таки прав. Меня тошнит.       Юноша резко поднимется, промчавшись в уборную. От туда доносятся омерзительные рвотные звуки. Феликс сам сдерживает приступ желчи в горле.       — Если ты добавишь к своему состоянию ещё и алкоголь, то точно отбросишь коньки через пару дней, – цедит студент сквозь зубы. Взяв стакан воды и какие-то таблетки направляется в ванную, – выпей. Они сильнее, чем в прошлый раз. Я вычитал, что эффект тоже сильнее. Ничего не скажу на счёт побочек. Ты хоть знаешь, как тяжело достать антидепрессанты? А хотя, кого я спрашиваю…       — Оставь себе, – Беннетт вновь заливается смехом, опираясь о раковину. Подняв голову из заляпанного отражения, на него смотрит совершенно другой человек. Бледная кожа, непонятно откуда (и правда, откуда?) взявшиеся царапины, слишком темные, даже для больного, синяки под уставшими глазами. В них читается что-то. Чего не раздеть сквозь туман веществ. Что угодно, но не радость. – мне они уже точно не помогут.       — Помогут. Если ты хоть раз в жизни захочешь послушать меня.       — Ох боже, Феликс, да какое тебе чёртово дело? Хочу и не пью. Хочу и забываюсь. Хочу и курю. Хочу и принимаю. Хочу и умру. Это уже не имеет никакого значения.       Феликс молчит.       — Ты просто не понимаешь. Не понимаешь, какого это просыпаться от кошмара. Или жить в кошмаре. Когда твои мысли давят на черепную коробку, словно плоскогубцы. Когда ты сводишь с ума сам себя. Мне больно, так больно, что я лучше умру. А ещё мне больно умирать. Больно от каждого движения в сознании. Больно от какой то тупой пустоты внутри. От осознания своей никчемности. Ты повторяешь мне это каждый день. Я и без тебя знаю, что я жалок, хватит. — Ты уже не знаешь, что чувствуешь. Когда последний раз было твое "в сознании"? Когда? Ты же сделал "паузу"? Клятвенно обещал, что это конец. По итогу заменил лишь на алкоголь. Хватит обманывать самого себя. С каждым разом ты зарываешь себя и все живое в тебе все глубже. И скоро это будет конечной, – ругательства вертятся на языке, он молчит. Что то невидимое сжимает изнутри, рвет на клочья с каждым словом, – чувствовать что-то вполне нормально, Беннетт.       Тот хохочет. Слезы катятся из его глаз. Надеюсь, это от смеха. Когда это он был таким разговорчивым? Когда у него были силы говорить внятно?       — Мне лучше. Лучше, когда я не понимаю, кто я. Когда я не глаголю тебе чёртову истину. Когда мысли лишь тихо шумят в голове, я не разбираю слова и не хочу. Не хочу, да пойми же ты наконец! Ах, да что ты понимаешь. Ты всего лишь временная галлюцинация. Личность, которую я придумал себе, чтоб было кому плакаться. Так исполняй свою роль, будь добр.       — Хорошо. Как скажешь, Беннетт.       Феликс уходит. Входная дверь хлопает во второй раз. На столе остаются лежать бесчисленные бумаги. Диссертация о психических препаратах. Феликс так и не окончил универ.       Вот только за пределами квартиры все будут знать Феликса Хониккера. Он заберёт документы. Переедет жить в другой город. Заживёт новой жизнью.       Беннетт сидел на полу ванны, смеясь. Как всегда.