Месиво

Дазай ухмыльнулся, глядя на бывшего напарника- беспомощного и жалкого, зато чертовски красивого. О, он узнает Чую- своего Чую, его верного, породистого пса. Иногда он удивляется тому, с какой напускной интенсивностью тот опровергает наличие чувств к нему. Но это же неправда! Неправда, верно..? Очередной пинок в живот. У рыжего криминала уже нет сил сопротивляться, и он, устало застонав от боли, отлетел в ближайшую стену. Дазай пинается чертовски больно, всегда учитывая угол, силу и скорость удара. - Чуя, просто признайся в своих чувствах! Хватит играть в прятки, я уверен, что ты ко мне неравнодушен! - Я... Разуме- Хриплый, дрожащий голос, и без того едва звучащий, резко оборвался на тихий вскрик, когда самого Накахару резко, жёстко и быстро ударили по лицу. - Медленно, слишком мед-лен-но, мой дорогой Чуя!- он тихо посмеивается и подходит чуть ближе, прикрывая глаза в насмешке над мучеником. -Я.. Разумеется, Дазай, я люблю тебя! Люблю больше жизни, больше всего на белом свете!- поспешно откликается юноша, что было сил стараясь не повторять прошлой ошибки. Унизительно. Очень унизительно, но с этим мафиози не повыебываешся. Мышцы хватила судорога, а по спине невольно прошла дрожь, когда вгляд Осаму резко сменился на стальной и холодный, а голос зазвучал медью, словно перезвон сосулек: - Ты врёшь. Ты говоришь это недостаточно- весомый удар по спине и жалкий хрип Накахары,- искренне. Не достаточно- пинок в живот с такой силой, что Чуя отлетает в стену под свой же болезненный вопль- откровенно. Чуя перевернулся на спину, жадно заглатывая драгоценный кислород и отхаркивая алые, практически чёрные, комковатые сгустки влажной крови. Дазай медленно подошёл, наклонился, словно издеваясь над ним, после чего грубо схватил за волосы, силой нагнул носом к земле и буквально пропел, блаженно щурясь: - Попробуй лучше так. Не дай бог, захлебнешся в собственной крови.