Свет фонарей

Обычно в такие места по собственному желанию не приходят. По крайней мере, ты не признаёшься себе в этом в 18 лет. Как так? Ты - прилежный ученик, способный и талантливый мальчик, который играет на гитаре, вдруг оказываешься здесь. Это неправильно, думать об этом как-то стыдно, ведь даже разговоры о сексе – табу. Однако в бородатые годы так повелось, что всех новоиспеченных студентов приводят в район красных фонарей. Считалось почетным снять для своего хубэ девушку на ночь, так сказать, помочь несмышленому парню вступить окончательно во взрослую жизнь. Такой вот пунктик был у старших, словно после этого жеста они становятся влиятельными покровителями первогодок. Правда, обычно у объекта своей величайшей благосклонности мнения не спрашивают, списывая их отказ на смущение. Вот и Юквону не поверили, и буквально силком затащили в сомнительный район Сеула. Хотя для парня из провинции весь Сеул являлся таковым. Каждая улочка была сомнительнее своей предшественницы. В первые дни он даже хотел плюнуть и забить на свою мечту стать музыкантом, вернуться к родителям и помогать в пекарне. Но притягательная и манящая перспективами столица вскружила ему голову. Тем более, за учебу уже было заплачено. - Юквон-аа, ты осмотрись, подумай хорошенько. А потом я сделаю тебе «подарок», хорошо? Не стесняйся, твоему хёну это в радость! – сонбэ, на два курса старше, похлопал парня по спине. На что Юквон только смущенно дернул головой, закрывая лицо русой челкой, и направился в сторону от него. Тут было все слишком… другим. Приглушенный свет фонарей узкой, но длинной улочки, закручивающейся, словно панцирь улитки. Дома преимущественно с большими витринами, задрапированными тканью. Но вместо сладостей и одежды в них призывно извивались девушки, похотливо улыбаясь прохожим, пытаясь продать себя как можно дороже. Это, мягко говоря, шокировало. Юквон просто не знал, куда себя деть. Везде были обнаженные тела, облаченные в легкую, почти ничего не скрывающую, одежду. Сонбэ и другие «счастливчики» - первогодки успели рассеяться по кварталу или скрыться за пестрящими вывесками дверьми, а блондин все так же шел вглубь улицы, периодически шарахаясь от прохожих и витрин. И чем дальше он шел, тем откровеннее были одеты девушки, помимо азиаток стали появляться европейки. Но то, что приводило в еще больший ужас и оставляло неприятный осадок – это парни не намного старше Юквона, не уступающие девушкам в развязности. - Это какое-то безумие, определенно, безумие! – ужасался Квон. От обаятельного мальчишки не осталось и следа: губы были сжаты в тонкую линию, брови нахмурены. Еще полчаса назад парень лучезарно улыбался, освещая своих новых друзей своим персональным внутренним солнцем, а сейчас его словно накрыли колпаком на ночь. Все происходящее вокруг выбивало из привычной колеи. Можно сказать, что он даже не подозревал, что людьми можно так открыто торговать. Рабство отменили, говорите? По спине пробежал табун мурашек, и Юквон передернул плечами, оглядываясь по сторонам. Создавалось впечатление, что за ним кто-то пристально наблюдает. Конечно, парень, который опустился на землю по глухой стене и уткнулся носом в колени, привлекает внимание. Однако то, что он почувствовал сейчас, не описать словами. Его словно вытряхнули, проверили внутреннюю комплектацию и неспешно засунули все на место, перепутав местами внутренности. И все это только при помощи взгляда. На сердце Квона как будто станцевали чечетку, настолько сильно оно билось. Быстрый взгляд на противоположное здание, всего секунду, и кот уже не мог смотреть дальше. За стеклом, отполированным настолько, что казалось, будто его и нет вовсе, среди мягких подушек с разноцветным ярким орнаментом, полулежал парень. Именно эти темные глаза с немного расширенными зрачками неотрывно наблюдали за несчастным первогодкой. Слишком яркое пятно для этого места, сомнений не оставалось. Парень выгодно контрастировал на фоне девушки из соседней витрины, непозволительно откровенно задирающей подол длинной полупрозрачной юбки. Но если ее без зазрения совести можно было назвать проституткой, то парень выглядел скорее как хозяин? Уверенный и спокойный, будто это именно он ведет охоту за прохожими, а не они оценивают его как вещь. Очень странно и необычно смотрелся мужчина с рыжими волосами, уложенными назад, обнаженным торсом, зажатым в бежевый корсет с крупными пряжками спереди, едва прикрывающий подкаченную грудь с розовыми сосками, оголенными ключицами, и болтавшимся на шее ожерельем. Парень лениво подтянул одну ногу, сгибая ее в колене, узкие штаны задрались, открывая худые щиколотки и босые ступни с немного выступающими венками. Плавные перемещения, практические незаметные глазу. Голова наклоняется, и свет тусклых ламп, встроенных в витрину, поблескивает на пирсинге в ушах. Парень снова меняет положение, становятся видны выпирающие из штанов с заниженной талией тазобедренные косточки и дорожка волос к пупку. И все это время неотрывный взгляд, тянет, встряхивает, заставляет забыть, как дышать. Манит. Он нашел свою жертву. Опомниться заставляет то самое отполированное окно, с недовольным гудением встречающее лоб юного музыканта. Узкие глаза становятся как блюдца, испуганно смотря на мужчину по другую сторону стекла. А тот в ответ только едва заметно улыбается, из-за чего на левой щеке появляется игривая ямочка. Пауза. С судорожным вздохом Юквон выпадает из ступора, неуклюже отступает, едва не падая на асфальт, и позорно, слишком быстро уходит, срываясь на бег. Быстрее, нужно как можно быстрее покинуть это место - сосредоточение всех грехов и пороков Сеула. Забыть, выкинуть из головы блеск «красных» фонарей в рубинах ожерелья.