Придурок

Варя никогда не любила лицемеров. Наверное, эта нелюбовь корнями растет из травли в школе, на которую ни учителя, ни собственные родители никакого внимания не обращают. Да, она предпочитает думать так. Ведь всем в целом мире плевать на Варвару – её не замечают нигде, ни в семье, ни за ее пределами. Даже, когда она пытается покончить с собой – или хотя бы притвориться, что собирается, – чтобы хоть как-то ощутить их внимание, хотя бы его часть – абсолютно ничего, и это ее разрушает изнутри. Она ведь тоже нуждается в заботе родителей, не меньше своего брата, так почему они этого не видят? Потому что она не дочь Сатаны? Лишь ненужный ребенок от какого-то еблана, угодившего после за решетку. Само ее существование – ошибка. Девушка не плачет. Она лет с семи не плачет, просто не позволяет себе. Ее никто не поддержит, не защитит, её лишь побольнее ударят, не сейчас, так после, прямо в эту слабость, попрекнут ею. Она пытается глушить боль другими способами, которые подглядела у других – алкоголь. Дешевое пойло, сворованное из ближайшего магазина. Пиво обжигает горло, отрезвляя уставший разум, заставляя жмуриться от неприятного вкуса и не менее мерзкого послевкусия. "Надо было взять подороже", – думается ей, когда донышко бутылки звонко ударяется о бардюр, на котором она сидит, а рядом раздаются шаги. Азик, один из тех, кого Баженова называет лицемерами, спокойно опускается рядом, некоторое время молча сидя, слушая её пьяный бред, попытки высказаться хоть кому-то, излить душу. Он сегодня выглядит иначе, хоть это Варя замечает и не сразу, – взгляд совсем тусклый, от привычной улыбки не остается и следа, – и отчего-то Варе становится спокойнее. Возможно, два ненужных никому в этом мире создания смогут поладить? – Хорошая причёска, – замечает он, протягивая руку за пивом. Она спокойно отдаёт бутылку, мягко улыбаясь. Демон делает глоток, чуть морщась, и вновь поворачивается к ней, – а пиво – говно. Отчего-то Варя усмехается, подмечая легкую схожесть в их вкусах, и допивает остатки. Они ещё некоторое время сидят в тишине, наслаждаясь – а может, наслаждение получала одна лишь она – обществом друг друга. Она не хочет идти домой, полностью уверенная в том, что ее пропажи опять не заметят, но Азик настаивает, уверяя, что всю ночь сидеть тут не будет. – А я и одна могу! – слишком весело из-за ударившего в голову пива, взыгравшего своей небольшой крепостью на подростке, восклицает девушка, спрыгивая на землю. – Ага, а если тебя какие наркоманы спиздят? – Юноша убирает руки в карманы, глядя на нее без улыбки. – Или менты? – Да нахуй я им сдалась? – Она немного шатается, и это выглядит даже забавно. Азик горько усмехается, протягивая ей руку. – Хватайся. Второй раз предлагать не буду. И Варя соглашается. Цепляется за единственного, кто обратил на нее внимание, единственного, кто протянул ей руку помощи, как бы банально это не звучало.

***

Когда одноклассники в очередной раз издеваются над ней, Варя не выдерживает, срывается, хватает портфель главной задиры, бросая его в мусорное ведро, заправляя блюдо собственной слюной, и лишь после, когда в класс врывается учитель, предвращая небольшую стычку, осознает, что натворила. Ей становится страшно, невероятно страшно. В голове всё крутятся слова Марины: Тебе пизда, Баженова, ходи – оглядывайся. Это становится последней каплей. Перемены она не дожидается, отпрашивается в туалет, взяв с собой телефон. Ее руки дрожат, впрочем, как и голос. Она боится, искренне боится собственных действий, их последствий. Листает контакты, звонит брату, но Демьян не берет трубку – видимо, занят с папкой, – матери набрать она так и не решается, о бабушке и думать не желает. Единственные контакты, которые остаются – скорая помощь (пригодится, но явно не сейчас) и "Придурок". Она толком не помнит, как и когда записала номер Азика, но точно знает, что выбора другого у нее нет. – Алло, Азик, можешь забрать меня? – просит девушка, блуждая из угла в угол тесной кабинки. – Чего? Почему я? – отзывается голос с той стороны. – Демьян трубку не берет, а мне нужно, чтобы меня кто-нибудь забрал, или они меня отпиздят. – Варя паникует, и это заметно – она не умеет скрывать свои эмоции. – Ага, вот сейчас все дела брошу и поеду школьную пизделовку разгонять. – Ты понимаешь, что они меня убьют? – повышает тон жертва, испуганно глядя в потолок. – Че, ссышь? – он смеется, и Варю это раздражает. – Да, ссу – весь класс против меня, – ее голос дрожит, и дрожь обрывает предложение, заставляя медленно сглотнуть. – А секрет в том, чтобы не показывать, что ссышь, иначе всю жизнь будешь бегать. – Азик растягивает слова, нарочно делая акцент на последнем фрагменте. – Ладно, пока, я занят. – Какой... если они меня... Алло, Азик! – Гудки прерывают разговор, Азик отключается от звонка. – Азик! – кричит в трубку Варя, опускаясь на корточки, хватаясь в панике за голову. Она снова одна. Всеми брошена. Никому не нужна. – Надо свалить, – выдыхает устало девушка, поднимаясь, попутно закидывая на плечо рюкзак, – пока они не доперли, где я. Синяя дверь со скрипом отворяется, выпуская школьницу в небольшой белый коридор – ей нужно всего лишь добраться до спортзала и сбежать через запасной выход, всегда открытый на случай, если непутевые школьнички захотят вдруг покурить на перемене втайне от учителей и охранников – таков был уговор с физруком. И Варя, не курящая до этого, сейчас счастлива от одной лишь мысли, что сигареты способны спасти ее шкуру вопреки общепринятому мнению. Она бежит по лестнице, не обращая внимания на оклик охранника, патрулирующего второй этаж, спотыкается, и снова бежит, еще пока не осознавая того, что сбежав сейчас, проблему не решит. Она врывается в спортзал, надеясь лишь, что занятия никто не ведет, и это оказывается спасением – зал совершенно пуст, и дверь на улицу слегка приоткрыта. Баженова толкает железную дверь, выскальзывая наружу, ощущая, как холодный воздух бьет по лицу, ненадолго смывая обиды и страхи прошедших дней. Она резко скрючивается от нехватки воздуха и начинает кашлять, улыбаясь самой счастливой на свете улыбкой. – О, а вот и наша лесбушка! – усмехается голос у лестницы. Юноша с волнистыми русыми волосами стряхивает пепел с сигареты, набирая что-то в телефоне. Варя вздрагивает, в непонимании распахивая глаза. – Макс, прошу... дай мне уйти, – хрипит собственный голос вопреки желаемому. – Нет уж, – окурок мигом улетает на дорогу, оказываясь под серым кроссовком одноклассника, – Маринка просила перехватить тебя. Сейчас все придут. – Так-то толпой на одного нечестно, – ухмыляется знакомый тонкий голосок. Азик гордо вышагивает вдоль забора, постепенно подходя всё ближе. Холодный насмешливый взгляд пугает даже Баженову, однако, вопреки здравому смыслу, она лишь радостно вздыхает. Макс напрягается, направляясь навстречу. – За билет в первом ряду придется платить, – фыркает он. – О, не сомневаюсь. Вот только, представления сегодня не будет. – Чё, пидор, с этой лесбушкой водишься? Юноша вскидывает руку, и кулак бьет точно по рельефному демоническому лицу, попадая в висок. Тело Азика падает на землю с жутким хрустом, голова неестественно выгибается в сторону, пустые глаза смотрят на темную траву. – Ха, тоже мне... защитничек, – Максим замечает вытекающую алую жидкость, постепенно окрашивающую асфальт в багровый цвет, – э...эй! Хей, харэ притворяться! – Мальчишка опускается на колено, несильно шлепая того по лицу. – Вставай давай, я не так сильно ударил! – Ответа не следует. Паника начинается брать верх над трезвым разумом. Он укладывает два пальца на бледную шею незнакомца перед ним, и понимает, что пульса нет. – З-звони в скорую! С...срочно! – Макс оборачивается к Варе, но она не шевелится. – Э-это всё ты! Да, ты! Ты его толкнула! Это несчастный случай! – Он подскакивает на ноги и бежит к девушке, но ее не трогает, испуганно скрываясь за дверью – его шаги исчезают глубоко в школьном спортивном зале. – Здорово ты его! Обосрался от страха, – смеется Баженова, прикрывая рот ладонью. – А то, – Азик стоит совсем рядом, глядя вслед исчезающей в коридоре фигуре, – сейчас его еще и одноклассники пиздить будут. Ты-то сбежишь. А этот долбоеб будет утверждать, что тут труп лежит. В дурку спишут. Варя не отвечает, взгляд ее слегка потухает – минутной радости от ее, а если быть точнее, их, маленькой победы не остается и следа. – Честно говоря, думала, что ты не придешь. Что никто не придет. – Освободился раньше, чем планировал, – лжет демон, неряшливо похлопывая ее по плечу, – а теперь пойдем, пока мои старания не обратились в прах. Посмотришь со стороны на шоу "Я психованный, это заразно". Тебе ведь этого и хотелось, не так ли? – Конечно, – она поднимает взгляд на друга, чудно, по-своему мило, улыбаясь. Всё же он такой придурок. Впрочем, они друг друга стоят.