До самой смерти и даже дальше

Лезвие серебристого цвета приятно блестит в свете солнца. Джин наслаждается красотой своего оружия, не отвлекаясь ни на секунду от боя. — Ваше Высочество, — Териус, сверкая глазами, будто драгоценными камнями, проходит по кругу тренировочного поля и отслеживает каждый шаг омеги. — Вас будут искать во дворце. Джин нарочно путает их, едва не теряет равновесия, но не дает ему запомнить движения стоп. — Скорее всего, уже ищут, — подмечает Хаджун. Встав на безопасном расстоянии, он оценивает движения и тактику каждого новобранца, пока он не станет достойным, чтобы прикрывать спины бывалых гвардейцев. Но в этот раз Хаджун неотрывно следит именно за Джином — понятное дело, что если случится что-то с принцем на тренировке, виноват будет именно капитан, но всё же неприятно. Джина выделяют, делают особенным всю его жизнь, и это сложно. Хотя он вот уже три года как тренируется вместе с Хаджуном. Это стоит опеки. — Королева разрешила, Король тоже не против, — Джин вдруг замирает на месте, победно ухмыльнувшись, когда не ожидавший этого Териус теряется, и устремляется вперед. Альфа находится почти сразу, быстро разрезая перед собой воздух острием, но Джин успевает заметить и ныряет вниз, заходя за спину друга. Он замахивается своим мечом, чтобы поразить в спину — от плеча до бедра, чтобы противник не смог больше замахнуться своим оружием. Следующим ударом Джин бы резанул по каждой из рук и последним — по шее, с боку, чтобы пустить кровь и убить. Териус перекатывается вперед настолько быстро, что Джин едва успевает коснуться его своим мечом. Подмигнув, альфа снова пригибается и продолжает кружить, как хищник. Джин вторит ему, снова путая свой ритм шагов, и скалится — почему он не нападает! — И вас никто не ищет, Ваше Высочество? — Ищут. Джин тяжело вздыхает и опускает меч острием в песок, наблюдая, как Териус вытягивается. Ему неловко от незнания правил этикета — альфа по секрету признался в этом, когда провожал пару месяцев назад Джина до замка. Всего пару секунд омега наблюдает, как альфа перед ним теряется и немного краснеет щеками, не зная, как поступить перед гувернанткой, а после отвешивает смущенному Териусу глубокий, идеальный поклон. Увидев, что альфа поклонился в ответ, Джин выпрямляется и с озорной улыбкой подбирается к нему ближе, передавая свой меч. — Спасибо, — одними губами шепчет альфа и смущенно опускает глаза, когда Джин смотрит в них. Реверанс — единственное, чему его научил Джин. Передав альфе меч, омега прикрывает глаза и выдыхает, чувствуя на себе целых три взгляда. Ему не привыкать — на него постоянно смотрят. Раскрыв веки, Джин расслабляет лицо, чтобы казаться максимально собранным и спокойным и не выдать бурлящего в крови адреналина от счастья после тренировки, расправляет плечи и тянется макушкой в небеса. — Спасибо за тренировку, милорд, — кивнув по очереди обоим альфам, Джин манерно разворачивается и направляется к гувернантке. По ее гордому взгляду и идеально ровной спине Джин понимает, что сделал всё правильно и получит похвалу. Он изо всех сил старается не упустить ее — не улыбнуться — когда слышит, как Териус тяжело вздыхает за спиной, а Хаджун смеется и хлопает его по плечу. Дворцовые хлопоты Джин одновременно и любит, и нет. Он ухватывает с кухни булочку, а никто из бегающих туда-сюда слуг не замечает и не ругается. Принц может бегать вместе с ними, задавать любые вопросы и получать правдивые ответы, потому что прогонять его или придумывать ложь ни у кого нет времени. Даже гувернантка, и та нервничает, собирается и каждые пару часов находит наследника, заставляет его повторить основные правила этикета, сделать приветственный поклон и сбегает дальше по делам. Единственный спокойный человек во всем этом хаосе — король. Отец, привычный к помещениям других городов и стран, абсолютно безмятежно занимается своими делами, когда Джин просачивается через щелку в двери в его кабинет. Ему тут нравится: мягкий ковер, на котором ребенком он любил играть под взглядами отца, теплый диван с шерстяными одеялами и огромный дубовый стол с тысячей сучков — Джин и их выучил за свое детство под тихие ругательства отца, которого он заставлял перекладывать свои бумажки на другие места, которые ребенок уже успел запомнить. — Королева? — Отец поднимает голову от письма, которое читал, и улыбается грустному сыну, который нашкодил, где только хотел, а время ожидания не кончилось, и теперь он без понятия чем бы заняться. — Я подглядел, и мне было страшно заходить. С ней пять служанок, а вокруг очень много одежды, — Джин почти ноет, но стоит королю отложить свои бумаги, расцветает. — Если мы потренируемся в тени и не на песке, думаю, она ругаться не будет, — подмигнув сыну, мужчина поднимается на ноги, со скрипом отодвинув массивный стул. — Ты ведь знаешь, что матушка всё равно будет ругаться? — Взявшись за протянутый ему локоть, Джин робко спрашивает, боясь лишиться любимого времяпрепровождения, да ещё и с отцом! — Знаю, мой Принц, знаю. Всю, пусть и очень лёгкую, тренировку Джин не могу перестать улыбаться. Отец защитит его от гнева королевы, сам предложил позаниматься, ещё и хвалит в процессе! Это их первое сражение, но Джин запомнит его на всю свою жизнь. В момент, когда слуги начали вытекать из замка, пришлось остановиться. Отец убрал за ними оружие и тюки и встал за спиной принца, вместе с ним наблюдая, как грузят кареты их поданные. — Мы надолго? — Только на бал, — мужчина укладывает тяжёлую ладонь на плечо Джина, но это не тяготит. Отец редко прикасается к нему, поэтому каждый раз омега старается запомнить с любовью. Аккуратно сжав пальцы на костлявом плече, король разворачивает Джина лицом к себе и вдруг склоняется в идеальном, глубоком поклоне, какой Джина учили делать всю жизнь. Растерявшись на пару мгновений, Джин пугается, что его ждёт упрек, поэтому в ответ у него не получается сделать это настолько изящно. Нога оставляется чуть дальше, чем должна, спина немного горбится. Но отец не ругается, напротив, выпрямившись, он протягивает Джину раскрытую ладонь. Принц, залившись лёгким румянцем от смущения, принимает приглашение на танец. На переднем дворе замка. Под взглядами слуг всего дворца. Без музыки. С отцом. Мужчина же с присущей ему в окружении семьи мягкостью тянет хрупкое тело к себе и крепко держит в правильной позиции. Он первым делает шаг назад, утягивая юношу за собой, а потом и в бок. С каждым шагом Джин перебарывает смущение и старается вспомнить все свои уроки по танцам, но у него все улетело из головы, словно птицы от громкого крика. — Альфа должен вести тебя, — тихо и мягко выдыхает отец, плавно проворачивая их на месте и кружа Джина теперь спиной вперёд. — Запомни это чувство, таким он должен быть с тобой. — Каким? — Джин запрокидывает голову вверх, встречаясь с нежным взглядом отца. Он редко смотрит так. — Сильным, вызывающим доверие. Вести тебя так, чтобы ты не знал движений старого танца, но идеально его исполнял, как ты делаешь сейчас, — мужчина улыбается и склоняется, целомудренно целуя омегу в лоб. — Другого рядом с тобой я не потерплю. Джин не отвечает, но заливается краской. Он тонет в сильных и властных рука отца, который, оказывается, и правда танцует с ним совершенно не то, чему учила гувернантка. В конце, как и полагается, альфа выпускает его из кольца рук и первым кланяется. В этот раз Джин не теряется и грациозно вторит движению. Лишь краем уха он слышит похвалу отца, ведь замечает на крыше замка долговязую фигуру Териуса, который наблюдает за ними. Лица не видно, но альфа, заметив внимание на себе, кланяется ему. Только делает это он вовсе не по правилам, которые знает. Делает он это в точности так же, как король перед своей королевой. Забираясь в карету, когда матушка наконец закончила сборы, Джин всё ещё краснеет, а король немного врет о причинах, хотя сам точно догадался. Принц видит это по сохранившемуся теплу в его глазах.

⅋ ⅋ ⅋

Бал в чужом королевстве не нравится Джину еще до его начала: пришлось ехать целую неделю до замка! Он думал, что самым сложным испытанием будет танцевать и выдержать весь день и вечер на этом балу, но, даже не приехав в замок, Джин уже ужасно устал. Целыми днями он вынужден сидеть, но благодаря отцу хотя бы не только в карете: король временами пересаживается на своего коня, а Джину один из гвардейцев уступает кобылку. Омега неопытен в верховой езде, но старается держаться с прямой спиной, постоянно поглядывая на отца, которому еще сложнее из-за тяжелой мантии за спиной и наверняка нелегкой короны. Отец же временами посылает ему мягкие улыбки и ни разу, ни одного, не упрекает! Пусть Джин и выбивается из сил и едва может ходить после часов в седле, но его распирает гордость так сильно, что он сам чувствует себя гнедым, который вот-вот сорвется на галоп. Чужое королевство не особо отличается от их. Стоило королевскому эскорту с правителем, мирно высиживающим на своем жеребце во главе вереницы, и его сыном за плечом пересечь границы, Джин чувствует — они не дома. Вокруг такие же деревни, поля... Родных гор, которые всегда скрывают горизонт, правда не видно, но всё же что-то не то. Джин чувствует это в воздухе, видит в людях, которые пусть и опускаются на колено при виде королевской семьи, но не рады им. Дома почти всегда ему улыбаются и, возможно это не так, люди не делают это из вежливости. Они благодарны королю за их жизнь, мир и порядок в городах. А здесь кругом несчастье. Женщины в грязных платьях, таскающие на себе тяжелые ведра. Мужчины-альфы, сидящие прямо на сырой земле с бутылкой в руках. Даже дети кричат не задорно, а жалостливо, словно молят о помощи. — Я чувствую то же самое, сын, — проезжая мимо таверны, около которой орут друг на друга мужчины, проговаривает король. Он бьет по бокам лошади пятками, отрываясь ненадолго от Джина, который тут же догоняет отца. — Нищета, несчастье, ненависть. Люди здесь не подданные, они заключенные. — Зачем король так поступает, Ваше Величество? — Как он может поступить иначе? — Вы ведь можете дать подданным благополучие! — Джин, окунувшись в свои эмоции, не успевает следить за лошадью, которая спотыкается и толкает боком коня короля. Отец цокает на животное и перехватывает ее поводья, подтягивая ближе к своему вороному, и привязывает поводья к своим, чтобы его конь вел лошадь уставшего Джина. — Для меня важно делать это. Для короля Хэвона это иначе. — Лучше бы он не балы проводил, а людей покормил, — на свое высказывание Джин получает не только строгий взгляд отца, потому что принц, и тем более омега, не должен высказываться плохим словом против альфы, а тем более короля, но и одобрительный кивок. Кёниль последний раз проводил бал на свою свадьбу и даже рождение первенца отметил огромным застольем на всех и каждого, кто желал явиться, будь то знать или простолюдины. До замка короля Хэвона они добираются за несколько дней. Он кажется совсем серым на фоне их родного, из светлого камня, Джин даже не бежит изучать незнакомые просторы — смирно устраивается в покоях соседних с родительскими. Неделя пути забрала почти все силы юного принца, отчего поутру, когда он выспался после дороги, ему была отведена целая купальня с горячей водой. Несколько девушек помогают ему раздеться, чем сильно смущают юношу, и, держа под локти, опускают в купальню. Джин привык делать это сам, поэтому от этих трех служанок ему очень не по себе, а они деловито перемещаются от полки к полке, собирая множество склянок, чтобы потом одна присела около него на корточки и ярко улыбнулась: — Какое масло предпочтете, Ваше Высочество? Боясь опозориться вопросом о рисунках на них, принц указывает ладонью на среднее. Все равно он непривычен к запахам на себе, с любым будет некомфортно. — Отличный выбор, говорят, он делает омегу нежнее и желаннее в глазах альф. Вам как раз это пригодится. Уважительно склонив голову, служка поднимается и, не жадничая, выливает всю колбочку прямо в воду. — Что насчет соли, Ваше Высочество? Предпочтете морскую с маслами, щёлок или настои трав? Быстрее, чем она начинает объяснять, Джин задерживает полную грудь воздуха и погружается под воду с головой. Прямиком в тишину. Но всё же это испытание ему пришлось пережить. Раньше, в те светлые времена, когда ему еще не выпадало уезжать из родного королевства, Джин считал сложным научиться противостоять альфе в бою. С огромным трудом, почти ежедневными тренировками он этому почти научился, часто ему удается обыграть альф, пусть и не в честном скрещении клинков, но всё же. А теперь Джин уверен, худшее испытание — готовиться к балам. Его уныние отступает, когда родители появляются в покоях, чтобы отправиться в зал всем вместе. Мама выглядит очень изысканно, Джин никогда не видел ее такой: высоко поднятые и почему-то кудрявые волосы струятся водопадом на грудь, красный обод с прозрачными камнями сверкает в них, а на шее ему откликается такое же массивное ожерелье. Ее платье занимает почти всю ширину коридора в замке, но отчего-то королева кажется хрупкой в нем, должно быть, от узкого корсета на талии, пока тот не перетекает в пышную юбку. Отец привлекает меньше внимания, но всё же, в отличие от принца, одетого в белые высокие брюки, в которые заправлена рубашка, а поверх надет красный жилет и в тон ему укороченный спереди камзол, король выглядит более статным — его камзол одной длины со всех сторон, до середины бедра, и не расшит светлыми нитями, как у Джина, но жилет украшен брошами с теми же камнями, что у королевы. Бедра мужчины опоясывают ножны с мечом, Джин уверен, дело в этом. Ему свой кинжал запретили брать, сказав, что омеге не положено. Смотря на своих родителей, Джин как никогда ясно ощущает себя принцем. Как подобает, он идёт позади отца, который подал королеве локоть, и гордо вскидывает голову, когда слуга объявляет всему залу об их приходе. Все вокруг, даже король Хэвон, опускаются в поклоне — более низкие милорды почти садятся на пол, король же лишь склоняет голову. Джин с трепетом оглядывает огромный, в три раза больше тренировочного поля, зал и каждого, кто преклонился перед ними. Отец выжидает четыре секунды и первым делает идеальный глубокий поклон, которому следует реверанс матери, и точно такой, как у Кёниля, поклон Джина. По толпе проходит ропот, когда люди выпрямляются и видят уважительно встретившую их в ответ королевскую семью. В этот раз отец держит поклон чуть больше обычного, отчего Джин улыбается себе под нос — внезапно ему становится очень гордо за его отца. За короля, слуги которого не плачут на улице в просьбах о еде, который преклоняется в ответ каждому, потому что уважает его. Первыми они следуют через весь зал к королю Хэвону, кивая с благодарностью всем, кто расступается. Короли вновь короткими кивками высказывают друг другу уважение и обмениваются вежливыми приветствиями в тишине зала. Лишь после этого из угла разносится тихая мелодия скрипки и добрая половина людей подаёт голос, что-то рассказывая своему собеседнику — внимание с королевских семей ушло. Джин внимательно слушает каждое слово своего отца, развернуто, но всё же скрытно отвечающего на вопросы Хэвона. Королева стоит рядом и временами, когда к ней обращается муж, тоже вступает в диалог, в отличие от королевы Хэвона — его жена молча стоит и смотрит за спину отцу Джина пустым взглядом. Минуты теряются во времени. Джин успевает перекусить принесенными закусками и выпить немного мягкого вина, так и стоя подле отца и короля Хэвона. Постепенно вокруг собирается всё больше альф, некоторые со своими омегами — все слушают обсуждения королей и, чем больше оказывается выпито вина, тем чаще в разговор вступают другие альфы. Королевы теряются в другой стороне, возможно именно к ним уходят из омеги из круга вокруг Джина, но сам не торопится на свое место. Каждое слово отца звучит очень умно и красиво, Джин боится просто увести от него взгляд, ведь упустит нечто очень важное. То ли дело в непривычных одеждах, всё-таки дома отец редко выглядит, как король с блестящими в свете украшениями на красном бархате, а может в чужом окружении он держится особенным образом. Джин не знает причины, но тихо восхищается величием собственного отца и одновременно гордится быть его сыном, жить с ним под одной крышей и в одном королевстве. В очередной раз, стоит Джину обернуться на говорящего альфу, он замечает на себе взгляд мамы. Она тут же щурится, будто недовольно, и указывает глазами на место подле себя. Без слов Джин понимает её, медленно обводил взглядом других дам, стоящих вместе со своими дочерьми и наконец возвращается к своей — она выжидательно смотрит, ведь отец не давал разрешения остаться с ним и участвовать в разговорах. А омегам не положено думать о серьезном, они отходят в сторону от мужей и обсуждают быт. Поэтому, просто стоя рядом с отцом, Джин позорит его: до чуть злого взгляда мамы он даже не задумывался об этом. Позорить отца — последнее, что Джин хочет делать, поэтому он разворачивается в сторону компании омег, но вдруг его останавливает тяжёлая рука на плече. Кёниль притягивает его ближе к себе и мимолётно улыбается, когда мальчик смотрит на него удивлёнными глазами. Поставив Джина перед собой, король опускает руку поперек его груди, словно защищая от всех, и продолжает беседу. Изнутри так и рвется наружу тепло, Джин оборачивается на маму и светло улыбается ей, стараясь поделиться своей радостью. Всего на мгновение ее лицо становится мягче, но после вновь серьезнеет, и она отворачивается. Время беседы плавно заканчивается, его покрывает более громкая музыка уже с мужским голосом барда. Он поет о своем первом приключении, привлекая внимание народа вокруг, даже двух королей. Джин вместе с отцом, так и стоя под покровительством его руки, оборачивается к углу музыкантов, осматривая вычурного мужчину в ярком костюмчике. Его голос временами неприятно режет уши, отчего Джин сам по себе морщится, и лишь когда бодрая и веселая песня меняется более медленной, он облегчённо выдыхает. Теперь не кажется, что бард умрет от нехватки воздуха или сорванных связок. Кёниль легко хлопает его по груди и, когда Джин поворачивается к нему, многозначительно кивает, отходя к королеве. Он первым среди всех приглашает омегу на танец, отчего Джин улыбается: как бы ни умел отец держать лицо, стоит ему взглянуть на маму, сразу в нем появляется любовь. Пара в идеально дополняющих друг друга красным цветом костюмах выходит на центр зала и, заняв верную позицию, начинает плавно кружиться в танце. Джин уверен, отец ведёт свою королеву также крепко, как и его самого пару дней назад во дворе. Рядом с таким альфой совсем не страшно. От созерцания высшего, происходящего между его родителями, Джина отвлекает появившийся прямо перед носом альфа. Он выше его ростом, хотя всё же пониже и точно младше Териуса, но по тяжёлому вельветовому пиджаку, мантии и идеальной осанке — такой же как у него самого — Джин понимает, что перед ним принц. Принц-альфа перед принцем-омегой, за спиной которого танцуют уже две королевские пары. Ещё не услышав вопроса, Джин точно знает, что хотел бы ответить нет, но он не позволит себе стать позором своих родителей. Поэтому, стоит услышать: — Вы позволите пригласить вас на танец? Он изящно кланяется и согласно кивает. По толпе позади них проходит тихий ропот, когда он вкладывает свою ладонь в чужую. В танце Джин чувствует себя почти уверенно, но рука альфы, легшая ему на бок сковывает. Джина постоянно трогают: то родители, то служка полотенцем ударит на кухне за воровство, то Териус грязно победит, сбив его с ног или закинув себе на плечо. Но впервые Джин чувствует руку на себе как-то иначе, совсем неприятно. И смотреть перед собой совсем не по себе: Джин сталкивается взглядами с принцем, который улыбается ему. Он выглядит приятно и совсем не источает угрозы, улыбается пусть и не добродушно, но всё же не скалится. Но отчего-то Джину неприятно смотреть в его лицо, чувствовать руки и уверенность в действиях. Каждая секунда тянется очень долго, Джин успевает рассмотреть все убранство вокруг, даже золотые подсвечники, и высчитать сколько маленьких стекол есть в одном большом, до потолка, окне, и посчитать количество колонн от стены до стены. Вдыхает он полной грудью, лишь когда принц отступает назад и кланяется. Джин склоняется ему в ответ и, стоит ему выпрямиться, сразу же оглядывается на родителей. Он заламывает брови, стараясь показать взглядом мольбы о поомщи, и возвращает внимание к принцу — а тот уже снова встал непозволительно близко к нему, явно собирается втянуть Джина в беседу. Спасает его отец, снова обнявший за плечи. Стоит почувствовать его руку, Джин едва не падает на колени от облегчения. — Прошу простить, — король тянет его в другую сторону от принца, на что тот улыбается будто более напряжённо. — Я потанцую с сыном. Джин уверен, принц хотел было что-то ответить отцу, но почему-то он молчит. Лишь провожает их взглядом и ещё минуту стоит неподвижно, пока Джин кружится в танце с отцом, прямо как во дворе их замка. — Тебе следует быть терпимее к обществу, особенно такому, — мягко, но всё же со строгим смыслом говорит Кёниль. От его слов Джину становится немного стыдно, всё же он не идеальный сын для такого короля. — Знаю, Ваше Высочество. Прошу прощения, я постараюсь лучше в следующий раз, — он опускает взгляд и голову, но отец касается пальцами подбородка, а следом губами — лба. — Не беспокойся из-за этого случая. Завтра состоится прогулка, поговори немного с принцем ради нашей семьи. И вечером отправимся домой. — Конечно, Ваше Высочество, буду вести себя подобающе, — Джин склоняет голову в вежливом поклоне, но озорно улыбается, когда выпрямляется и видит, как отец ему подмигивает.

⅋ ⅋ ⅋

Неделя пути обратно показалась проще, скорее всего из-за мечт о родной кровати, вкусной еде и тренировках. С каждым шагом Джин был ближе к своему королевству, и ожидание кипятило в нём кровь. Дома всё и всегда лучше — так говорит отец, и это самые правильные, на взгляд Джина, слова для короля. Но часто его мысли от дома проскальзывают к Териусу. Несколько раз Джин даже пропустил слова отца, вспоминая сорванца на крыше дворца, сделавшего такой странный реверанс. Смысл его Джин знает, он от альфы для омеги, но знал ли его Териус и имел ли в ввиду в своих действиях — чувство неопределённости постоянно крутится в душе. И всё же первое, что Джин сделает, приехав домой, — это поговорит с ним. — Следующий бал проведем у нас, — вздыхает отец на своем жеребце уже после городских ворот. Всего ничего, и процессия окажется дома. Часть солдат начинают расходиться, Джин оборачивается за плечо, теряя своих людей среди домов. Они тоже скучали по дому, Джин не один такой. Почему-то эта мысль теплит сердце. — И когда же? — Мама на подступах к городу сменила королевские одеяния на костюм. Джин редко видит ее в таком образе, но ехать верхом между родителей, возглавляющих маленький отряд приятно. Впервые за месяцы он чувствует единение со своей семьёй, своим народом в любви и тоске по дому. — Не раньше, чем через год, — родители обмениваются улыбками, которые Джин видит даже смотря перед собой. Невольно он улыбается тоже заражаясь их весельем. — А мы можем поставить наши правила? — Сам того не заметив, он немного пришпорил коня, рысью пробегая город. Но родители и стража не отстают, их лошади синхронно отбивают копытами по земле по бокам. — Конечно, — отец отвечает на секунду раньше. — Нет, — но быстрота не особо важна. В этот раз родители обмениваются не улыбками, а тихой бранью о рамках дозволенного королям. На моменте, когда отец утверждает, что имеет полное право отменить праздничные одеяния, Джин замечает ворота замка. Ещё раз пришпорив лошадь, он за минуту добирается до них. У порога стоит много фигур — по традиции все служки встречают королевскую семью. Лошадь сразу ловят за уздцы и удерживают, помогая Джину спуститься, хотя за дни в дороге он научился самостоятельно и аккуратно, ничего не запачкав, спешиваться. Следом за ним заезжают родители и остаток свиты с вещами, которые все свободные слуги, взаимно поздоровавшись с королём, разбирают и уносят во дворец. Джин бегает взглядом от лица к лицу, выискивая одно, которое вдруг стало так важно увидеть. Он не находит его и уже сникает, но ладонь отца, мягко похлопывающая по плечу, указывает на Териуса. Альфа затаился у угла замка, Джин едва различает его по темноте. А тот мягко склоняется, снова в том же неоднозначном поклоне. — Иди к нему, — отец сперва хмыкает прямо над головой Джина, но после легко его подталкивает. — Через четверть часа будь в своих покоях. Джин знает, что он объяснит всё маме и никаких проблем за поздние прогулки не будет, но почему-то медлит, вперившись взглядом в юного альфу. Териус будто даёт возможность убежать, сам тоже не двигается, но, кажется, он улыбается. Собравшись с духом, Джин идёт ему навстречу, стараясь не показать, как начали дрожать руки. Он танцевал с принцем на балу после разговора королей, поэтому не имеет права бояться какого-то городского альфу. Только сердце у него колотится так быстро не от страха. Джин понимает это, когда Териус не дожидается, подбегает к нему первым и крепко прижимает к себе. Пожалуй, сердце так колотится, потому что чувствовать его тепло всем своим телом безмерно приятно.