Утопия

Драко искренне считал, что всё, что с ним происходит — он заслужил. Он был ублюдком, он и сейчас не сильно изменился, а если бы не Гарри, изменений было бы ещё меньше. И стоило прекратить делать то, что он делал, но будь это фамильная черта или его собственный заскок, он не знал, но он не мог ничего изменить. Он так страстно желал одного единственного человека в своей жизни, что, в конце концов, всё с ним испортил. Однако самое смешное заключалось не в том, что Поттер сначала начал его избегать и продолжал в том же духе добрые четыре дня. Самое потрясающее было то, что он... вернулся. Драко готов был рвать на себе волосы от смешенной радости и невыносимой боли. Он мог делать, что угодно, но Поттер не хотел отказываться от него так просто. Он даже Уизлетту уговорил, что Драко просто был пьян. Кому он хочет наврать? Все вокруг знают, а сейчас знает и он. В этом нет смысла. Разве разумный человек продолжит общение с тем, кто его хочет? Поттер продолжил. И не просто продолжил, он так уверился в том, что если всё замять — то значит ничего не было, что их общение, если бы не побеги Драко, стало бы таким же, каким было до того, как он его поцеловал. И вроде бы всё разумно, Поттер пытается спасти их дружбу, и это то, чего хотел Драко, но... Не так. Его чувства, может, и неправильные, уродливые и всем отвратительны, но всё же это были его чувства... А он сделал вид, что их нет, думая, что если так поступить, они исчезнут. И ведь должны были, но нет! Драко слишком упрямый, слишком гордый, слишком верный, черт возьми, Малфой. И сейчас Драко как никогда верил в слова отца о том, что Малфои однолюбы. Не стал бы он без причины так жестоко рвать себе сердце, делать то, что не делал никогда. Оправдываться, искать выходы, умалчивать о том, что ему нужно, делать вид, что всё в порядке лишь для другого человека. Он круглый идиот. Но он пытался. Что ему делать теперь, он не знал. Оставалось лишь наблюдать за тем, как Гарри улыбается ему, пытаясь скрыть тревогу. Он наверняка обдумал ситуацию. И решил поступить так, как поступил. Спасти их. Только вот нужно ли было Драко на самом деле это спасение, может, Поттер, как обычно, делал всё лишь так, как выгодно ему? Или он и правда чертов остолоп, который не понимает чужих чувств? Драко помнил их разговоры о Джиневре. Пожалуй, Поттер и правда идиот в любовном плане. Они все идиоты, а Драко выступил самой лучшей фигурой в их игре в любовь. Отдать свою любовь другой, чтобы потом не вытерпеть и раскрыть свои чувства. Нет ничего более глупого, как надеяться на взаимность, когда ты уже сто раз увидел подтверждение обратного. Раз за разом, раз за разом. Кто он после всего этого? Никто не был виноват. Гарри пытался помочь, но Драко не нужна была эта помощь. Ему нужно было хорошенько врезать за тот поцелуй, потому что сейчас он вспоминал его до каждой, даже самой маленькой детали. У Гарри были слегка обветренные губы, он даже нашел на них ранку языком. Ещё они были очень тёплые. Такие губы хотелось целовать по утрам. Просыпаться и первым делом тянуться к нему, чтобы прижать поближе и лениво провести по губам пальцами, а потом взять за подбородок и поцеловать. Чтобы он проснулся, улыбнулся в поцелуй и обнял за шею. Драко до крови прикусил свою губу, чтобы вернуться в реальность, где его ждал стол с отчётами в конце рабочего дня. Он обернулся, бросил взгляд на пустующий диван, а потом на закрытую дверь. Гарри приходил к нему в это время. Как-то он жаловался, что ни черта не смыслит в отчётах, и они никогда не нравились Робардсу, а поэтому он решил, что Драко сможет дать совет. И Драко сказал, что поможет. С того дня вечером они всегда сидели у него. Оба работали, но было так приятно от того, что он нужен Гарри, что он приходит к нему, улыбается, отвлекая от работы и себя, и его, постоянно пытается заговорить, иногда специально, иногда нет. Вот такой он — Гарри Поттер. Улыбчивый, слегка глупый, дружелюбный и открытый. А ещё добрый, до ужаса добрый несмотря ни на что. Он был лучиком света для всего мира. Для мира Драко. Отважный, сильный, уверенный в себе Гарри Поттер. Таким его видел мир. Милый, порою застенчивый, но гордый и сообразительный в жизни. Рядом с друзьями. С Драко он был всегда разным, но всегда доверялся. И Драко хотел довериться в ответ. Доверить свой секрет. Им нельзя было больше встречаться. Драко и не надеялся ни на что другое. Но это ведь Гарри, он никогда не поступает так, как надо. Всегда всё ломает и идёт напролом. Даже там, где не надо. Драко сбежал от Гарри в столовой, сбежал от него в коридоре, сбежал, когда увидел в Атриуме с Уизли ещё до того, как он заметил его. Но это не помогало, потому что Поттер всё равно находил его. У него словно радар был, чтобы узнать, где сейчас находится Драко. Иначе Малфой это объяснить не мог. Гарри ведь и правда остался таким же. И Драко бы радоваться, быть благодарным, а он, как придурок, чувствовал себя так, словно об его чувства, об него самого вытерли ноги. Его проигнорировали. Даже не сказали это бессмысленное и идиотское «спасибо». Ничего. И Драко понимал, что это самое дурацкое, что можно было только подумать, но не мог себя остановить. Слишком больно. —О, ты ещё тут? Драко чуть не разорвал бланк, когда дверь внезапно открылась, а в щель просунулась лохматая, любимая, чертовски ожидаемая голова Поттера. Он улыбнулся, наткнувшись взглядом на занятого Драко и... зашёл. Проклятие. —Что... — помрачнев, начал Драко, но резко оборвался. «Зачем ты пришёл?». Он должен был спросить. Сказать. Но не смог. —У меня опять проблема, прости, — весело улыбнувшись, Гарри подошёл прямо к столу и положил свой бланк перед Драко. — Они внесли какие-то изменения, а я только к прошлому привык... Звучало так жалобно и отчаянно, словно его не документы заставили заполнять, а одному на рейд идти. Драко не смог сдержать улыбки, как бы ни хотел. Он так скучал по этому, так сильно не хотел этого терять... —Давай сюда, идиот, — фыркнул Малфой, слегка откатившись на кресле. Гарри обошёл стол и встал рядом. Драко на секунду зажмурил глаза, чтобы не отвлекаться на то, как Гарри стоит рядом. Рядом даже после того, что он сделал. Драко не мог контролировать свои противоречивые чувства. Ему было чертовски больно рядом с Гарри, но ещё хуже, когда его не было, потому что когда Гарри был не с ним, он мог быть с Джиневрой. Самые глупые чувства на свете. Он жалок. —Вот, видишь, — Гарри слегка наклонился, указывая пальцем на новые строки. Драко его даже понимал, бумажная работа — это ад, потому что у составителей этих бумажек, видимо, не было другой работы, кроме как сделать всё, чтобы заполняющий взорвал свой мозг в процессе. Иначе он не мог объяснить, как два противоположных друг другу предложения могли встречаться тут и там. —Поттер, кретин, — вздохнул Драко. — Как твои отчёты вообще читают? У тебя почерк, как у Тролля. —Ой, ну да, мистер Исключительность, — съязвил Гарри, выпрямившись и сложив руки на груди. — Так пиши все отчёты за меня, если так не нравится. Я что, против что ли? —Я не нанимался твоей нянькой, это к Грейнджер, — закатил глаза Драко, начиная вчитываться. Гарри вздохнул за его спиной, и Драко грустно усмехнулся. Он бы мог заполнять отчёты за Поттера. Это самое малое, на что он готов ради него. Только вот не может он так делать. Если бы он был его парнем, он бы мог посадить его к себе на колени, поцеловать и насмешливо согласиться порою помогать ему с этим. Драко был уверен, что Робардс вздохнул бы с облегчением, но вот только нельзя ему переступать границы. Он для Поттера друг, а из-за подобного могут поползти слухи. Драко был не готов к такому, да и Гарри подставлять не хотел. Но, Салазар его забери, как же хотелось хотя бы так заявить, что он близок с Гарри. Немного, самую малость. Но Драко уже знал, что ему быстро станет мало. —Тут всё просто, Поттер, если бы включил мозги, понял бы сам, — наконец, закончил Драко и почти отшвырнул бланк. —Думаешь? — совсем не обиделся Гарри, легко поднимая бланк пальцами. До Драко дошло слишком резко. Он быстро откатился на кресле назад и впился в Гарри взглядом. —Поттер... —А? Ещё что-то понял? — слегка склонив голову, вопросительно взглянул на него Гарри. Не было в этом документе ничего сверхъестественного. Они лишь поменяли пару предложений местами, а Поттер не настолько идиот, чтобы не понять этого, иначе его давно бы уволили. Он сделал это специально. Специально пришёл, специально вывел на разговоры, которые весь день не удавались толком, потому что Драко старался отмолчаться или отвечать коротко. Он всегда так делал на работе, но Гарри, видимо, понял разницу. И пришёл, чтобы что? Удостовериться? Поиздеваться? Нет, Гарри не мог с ним так поступить. Но зачем тогда? —Нет, — моргнув, Драко перевёл взгляд на стол. Аккуратный, всё там, где должно быть. У Поттера вечно был бардак, когда-то Драко даже видел во всём хламе паутину. Драко не знал, сколько молчал, но Гарри стало явно не по себе, когда он слегка коснулся его плеча кончиками пальцев. И это простое прикосновение чуть не убило Драко на месте. От шока, от неожиданности, от удивления. От тихой и слабой радости. Гарри всё ещё не боится его касаться. Ему не противно. Драко ненавидел себя за то, как он жалок. —Слушай, может... Посмотрим фильм? — неуверенно спросил Гарри, всё так же легко касаясь плеча Драко. Малфой перевёл дух, прежде чем заторможенно ответить: —Опять твои маггловские фильмы в железной коробке? — прозвучало как-то обречённо и уничижительно одновременно. Гарри рассмеялся. И его смех эхом отдавался в голове Драко до тех пор, пока Гарри не затих. Он снова смеялся рядом с ним. Это послало импульс прямо в грудь, и Драко не смог не расплыться в улыбке. В счастливой улыбке. —Не будь таким нудным, в прошлый раз тебе понравилось, — Гарри совсем развеселился и толкнул Драко в плечо. Малфой покачнулся, но тут же вытянул руку и схватил Гарри за запястье, не давая отстраниться. —Я из вежливости не сказал, какая это... — начал он, смотря куда угодно, но не в глаза Гарри. Он ощущал тепло кожи, как пульс бьётся под пальцами, и хотелось прижаться к ладони щекой, чтобы ощутить больше тепла, потянуть к себе и коснуться губами, а потом поднять взгляд и увидеть ответные... —Глупая, бессмысленная, идиотская история? — закончил за него Гарри, медленно, но заметно нервничая, отнимая руку. — И всё же? Драко хотел спросить про Джиневру, но предполагал, что той не будет. Навряд ли она бы обрадовалась, если бы увидела его наедине с Гарри в его доме, но слова не смогли сорваться с губ. Этот вопрос значил лишь одно, а Драко не хотел поднимать эту тему сейчас. Но тогда всё будет более, чем очевидно. Понимает ли Гарри, или Драко просто хотел заставить себя верить в то, что он понимает, но делает вид, что всё в порядке. Вдруг и правда? Но это всё равно ничего не меняло, как бы он не хотел. —Хорошо, — кивает Драко спокойно и опускает руку, сжимая пальцы, словно так сможет ненадолго сохранить чужое тепло. Гарри начинает прямо светиться после согласия, а Драко хочет провалиться под землю. Не может он отказывать Гарри. Черт его возьми. —Тогда... встретимся в Атриуме через полчаса? Драко поражает то, как Гарри может говорить одновременно уверенно и нет. —Час. —Как скажешь, — усмехается, будто случилось что-то приятное, и уходит. Драко проводит его взглядом, почти умоляет не разворачиваться, чтобы он мог просто позволить себе немного посмотреть, насладиться. Он может только наблюдать. Гарри уходит, а его пальцы слишком сильно сжимают несчастную бумагу. Драко вымученно улыбается и берётся за отчёты. Он помнит прошлый раз. Это было так давно, но он так отчётливо помнит, как пришёл на Гриммо, как Гарри тут же за локоть повёл его в гостиную, чтобы усадить наигранно сопротивляющегося Драко на диван, а потом всунуть в руки какую-то маггловскую гадость. На самом деле Драко не смотрел фильм. Ему было настолько плевать, что происходит на экране, что он даже один раз не взглянул на происходящее. Он сосредоточился лишь на Гарри, сидящем рядом. Вот кому понравился фильм. Он нервничал на тревожных моментах, эмоционально ругался, когда герои страдали или делали что-то неправильно, сжимал руки в кулаки, кусал губы, поджимал под себя ноги и подскакивал на месте. Драко улыбался, как дурак, наблюдая за ним, потому что это было... мило. То, как Гарри переживал за персонажей. Хотелось потянуться, обнять его за шею и уткнуться в плечо. Он был таким... искренним и трогательным. Драко любил смотреть на него такого. Мерлин, он и правда хотел повторить тот вечер. Но не так. Тогда он мог позволить себе внимательно его разглядывать, иногда «случайно» касаясь его руки, чтобы привлечь внимание и сказать, что герои идиоты. Гарри закатывал глаза, фыркал и толкал его в плечо, называя слишком скучным. А Драко ловил каждую его эмоцию с такой жадностью, что, знай Гарри о его чувствах тогда, испугался бы. Если бы не Гарри, Драко никогда бы не узнал о телевизоре, никогда бы не стал интересоваться маглами, никогда бы не стал вести себя мягче, не стал бы понимающим. Если бы не он... Драко бы не изменился. Но ради чего были эти изменения? Его всё равно принимал лишь Гарри таким, каким он был на самом деле. С его прошлым, с дурным характером, со всеми его заскоками, перепадами настроения и подколами. Гарри был непробиваем. И Драко был слаб к его улыбке. Невыносимо. Драко выполнил работу за полчаса, а остальное время пытался взять себя в руки и решиться выйти из кабинета. Он вдруг почувствовал себя глупым подростком, который надеется на счастливый финал, что, когда Гарри станет грустно или страшно, он прижмётся к нему и... Драко знал, что это идиотизм, поэтому даже додумывать не стал. Гарри и правда ждал его в Атриуме, измеряя расстояние от лифтов до каминов. Драко выглядел, как обычно, он надеялся, что так и было, потому что меньше всего он хотел показать, как на самом деле себя чувствует. Почти униженно тем, что не может сопротивляться своим надеждам. Беспочвенным надеждам, учитывая то, что делает Поттер последние несколько дней. Игра в молчанку закончилась, теперь они снова друзья. Мерлин. —О, я думал, что ты передумал, — лицо Гарри озаряет улыбка, даже немного смущённая, что почти заставляет Драко передумать идти с ним. —Нет, — вместо этого качает головой Драко и тихо вздыхает. — Всё хорошо. Идём? Когда они покидают стены Министерства и оказываются в доме у Поттера, Драко настороженно прислушивается. Нет, он, разумеется, понимает, что Поттер, как бы то ни было, не идиот на все сто процентов, но всё же ему неловко от того, что он точно не знает, одни они или же нет. Слава Мерлину, Гарри разрешает его мучения. —Мы одни, так что... чувствуй себя, как дома. Звучит не ободряюще и не уверенно, но Драко кивает. От того, что Гарри так откровенно нервничает, лучше не становится. Он хочет сохранить их дружбу, делает всё для того, чтобы замять тот поцелуй и чувства Драко, вот только разве так легко провернуть подобное? Поцелуй... Чувства... Драко бы подумал, что Поттер жесток, если бы не понимал его. Пытался понять. Он ведь сам так старался ради этого, но разве теперь не ясно, что всё напрасно? Гарри не хочет терять его, Драко этого тоже не хочет, но как раньше уже никогда не получится... И в этом виноват Драко, но никак не Гарри. —Я помню, что в прошлый раз тебе понравился всё же попкорн, пусть ты и морщился, — Гарри уходит на кухню, а Драко медленно, слишком медленно, идёт за ним, осматривая дом так, будто из каждого угла на него может напасть Боггарт. —Эта маггловская еда отвратительна, — фыркает Драко, заходя на кухню. — И мне не понравилось. —Да-да, конечно, — отмахивается от него Гарри. — Тогда, что будешь? —Китайскую кухню, — усмехается Драко, прижимаясь к косяку плечом и складывая руки на груди. —Какой ты всё же предсказуемый, Малфой, — вдруг смеётся Гарри, а потом достаёт из верхнего ящика пакет, откуда до Драко сразу доносится потрясающий аромат, от которого желудок жалобно напоминает, что не получал еду почти весь день. —Хорошо, поймал, — сдаётся Драко и проходит на кухню, толкая Гарри в плечо, чтобы заглянуть в пакет. — Делай, что хочешь. —Как и думал, — смеётся Гарри, и атмосфера слегка смягчается, словно всё, как раньше, когда Гарри заманивал Драко к себе вкусной едой или обещанием какого-нибудь увлекательного занятия. Разумеется, так думал Поттер, Драко приходил не потому, что Гарри какой-то убедительный, а потому, что хотел провести с ним время. Конечно, это было до того, как Поттер снова сошёлся с Джиневрой. Потом всё стало угасать. —Они под стазисом, так что остыть не должны, неси в гостиную, а я прихвачу выпить. —Захвати посуду на всякий случай. Драко на мгновение закрывает глаза, позволяя себе сделать вид, что ничего не было. Это тяжело, но на некоторое время он хочет, чтобы всё стало вновь проще. Они и правда ведут себя так, словно ничего не произошло. Гарри шутит про любовь Драко к китайской кухне, Драко посылает его к чёрту и напоминает о любви Поттера к пирогам и булочкам от Молли. Небольшая глупая перепалка, где Гарри бросается грудью на защиту кулинарных способностей Молли, пока до них обоих не доходит, и они не замолкают. Драко садится заметно подальше от Гарри, но тот ничего не говорит по этому поводу. Они оба пытаются сделать вид, но такие мелочи бросаются в глаза и сильно всё портят. Поэтому Гарри, включая какой-то фильм, пододвигается сам, а потом крадёт курочку у Драко из тарелки. —Эй, а ну, брысь, — шутливо возмущается Драко, не в силах не насладиться тем, как плечо Гарри прижимается к его. —Поделись, у тебя и так много еды, — фыркает недовольно Гарри, пытаясь украсть ещё и немного свинины, но получает по рукам. — Жадина! —Есть с чужой тарелки негигиенично, Поттер! —Это не чужая, а твоя. Драко на секунду теряется, а потом переводит взгляд с лица Поттера на телевизор и молчит. Гарри понимает, что сказал лишнего и тоже возвращается к фильму, который только начался. Одно лишнее слово может всё испортить. Это вовсе не то, что оба хотели бы, но то, что уже не исправить. Драко всё же перекладывает немного своей еды на другую тарелку и двигает к Гарри. Он не может злиться на него или толком обижаться. Он слишком боится его потерять. И это так слабо с его стороны, ведь он Малфой, который должен плевать на всех. Но что делать, если рядом с тобой тот, кого ты хочешь себе? О ком хочешь заботиться? От вечных противоречивых чувств болит в груди начинает ломать голову. В молчании они смотрят фильм. Гарри слегка улыбается, когда начинает есть, иногда бросает на Драко неоднозначные взгляды, а Малфой упорно на него не смотрит. Уже через полчаса он себя проклинает на чём свет стоит, потому что Гарри вновь расслабился, а он вместе с ним. И теперь они сидят совсем близко, Драко чувствует его тепло, их плечи прижимаются друг к другу, колени соприкасаются, а Гарри опять возмущается по поводу происходящего на экране, а Драко боится дышать слишком громко, боясь его спугнуть. Он не может понять, как правильно поступить. Лучше было отстраниться окончательно, но он не может, а потому позволяет Гарри практически вить из себя верёвки, удерживать рядом в неловком молчании. Они оба те ещё идиоты, даже сказать сложно, кто больше. —Ох, ну правда! — брыкается Гарри, когда персонажи ссорятся буквально на ровном месте и расходятся. — Это ведь... — он поворачивается к Драко, но тут же обрывается и неуверенно улыбается. Драко отодвигается, понимая, что ещё немного, и ему крышу снесёт. Поттер делает то, что считает правильным, а Драко сдерживает желание сделать то, что весь мир посчитает неправильным. Малфой уже и забыл о том, что чувствовал обиду совсем недавно, ревность и весь остальной скоп эмоций. Для него вновь становится важным лишь то, что Гарри тут. Не отказался, не отвернулся, а пытается... Мерлин, Драко так плохо из-за этого. Он хочет его поцеловать, так сильно, что внутри всё переворачивается от жажды и нужды. Он понимает, что Гарри делает это не потому, что у него есть какие-то шансы, но его мозг решает по-другому, потому что если Гарри всё ещё тут, даже позвал его, не испугавшись остаться наедине, значит, ему не противно. А отсюда появляется другой вывод. Может, есть шанс? И одна мысль об этом скребёт лезвием по груди так, что дышать больно. —Поттер, — тихо, совсем слабо зовёт Драко, смотря на профиль Гарри, но тот его не слышит, потому что фильм заглушил голос Драко. Тогда Малфой усмехается и опускает руку на чужое плечо, наклоняется быстрее, чем Гарри успевает отреагировать и прижимается губами к уху. — Гарри, скажи мне, зачем? Драко чувствует, как Поттер крупно вздрагивает от этого шепота, от его дыхания, которое слишком близко, почти интимно. И Драко хочется улыбнуться, потому что он совсем одурел от того, что Гарри не отскочил сразу же. Мерлин, Поттер, что ж ты делаешь-то? —Что ты имеешь в виду? — Гарри пытается выдавить улыбку и незаметно отодвинуться. Драко тут же мрачнеет и сжимает его плечо сильнее, но недостаточно, чтобы причинить боль. —Зачем этот фильм? Зачем все эти разговоры? Зачем весь этот цирк? Драко ненавидит себя за то, что делает. На экране герои целуются, а он прямо сейчас портит всё, что можно испортить. Ломает окончательно всё, что осталось. Гарри молчит, но больше не пытается отстраниться. Он становится словно каменным, лицо заметно тускнеет, руки сжимаются в кулаки, а губы сжимаются в тонкую линию. Драко не знает, что с ним происходит в этот момент. Он не хочет причинять Гарри боль, но боится, что наделает ещё больше глупостей, если они продолжат. Гарри ведь должен... должен... —Ты ведь должен понимать, что я солгал тогда, — всё же говорит Драко. И его голос, несмотря на то, что он почти шепчет, звучит оглушающе для них обоих. Фильм уже никто не замечает. — Ты ведь всё понимаешь. Ты должен осознать, что не сможешь этим ничего изменить. Никогда не будет, как прежде, тебе нужно оставить эти глупые попытки... Драко закрывает глаза, сглатывает ком в горле, от которого почти больно. Его голос с каждым словом становится всё более холодным, но на самом деле он просто ломается. Разве это правильно? В их отношениях вообще было хоть что-то правильно? А Гарри не помогает. Он просто молчит, и Драко знает значение этого молчания. Гарри в отчаянии. Он слушал такое молчание на протяжении полугода в Хогвартсе на восьмом курсе. И от этого внутри всё ломается. Хочется заткнуться, прикусить собственный язык, начать извиняться, умолять о прощении, а потом обнять и успокоить... Это ведь будет правильно? Салазар, Драко уже ничего не соображает. —Драко, давай просто... — неуверенно пытается Гарри, но Драко тянется рукой и обхватывает его за шею сзади, вынудив посмотреть себе в глаза. Малфой не выдерживает сам и опускает голову. У Гарри в глазах страдание, чертово мучение. И Поттер пытается всё это проглотить, умолчать, чтобы не сделать ещё хуже. Но куда уже хуже? —Что с Джиневрой? — Драко понимает, что стоит отпустить Гарри, не пугать его ещё больше, но не может. Ему физически больно даже от мысли потерять его тепло. Гарри тяжело, почти надрывно вздыхает. —Я сказал, что это была твоя очередная тупая шутка. Драко фыркает и тихо смеётся, совершенно не искренне. —И она поверила? —Да. Проще поверить в это, чем в то, что ты... — Гарри снова обрывается. Кажется, он боится вслух произнести подобное. —Влюблён? — не жалея ни его, ни себя, заканчивает Драко, всё так же боясь поднять голову. Гарри не отвечает, но Драко чувствует, как тот снова вздрагивает и даже пытается отстраниться, но Малфой не пускает. —Драко, прошу, давай не будем... — ломается Поттер, его голос жалобный, умоляющий, и Драко отпускает его и встаёт с дивана. —А чего ты хочешь? — спокойно спрашивает Драко, улыбаясь уголком губ. — Притвориться, что ничего не было? Гарри смотрит на него неожиданно яростно. —Малфой, чего ты добиваешься? Я просто хочу сохранить нашу дружбу! — взрывается он, тоже вскакивая на ноги. Он случайно задевает столик и тарелки летят на пол, портя ковёр. Драко мельком радуется, что они не открыли виски. —Вот это ты молодец, Гарри. Вот только о какой чертовой дружбе ты говоришь? — огрызается Драко, вскидываясь. Он впивается в глаза напротив, и весь пыл Гарри мигом улетучивается. Он беспомощно открывает и закрывает рот, а потом опускает голову. Драко ненавидит себя за то, что в голос проскальзывают слёзы. Черт. Он чертово позорище! Отец бы убил его, если бы узнал о том, какой он жалкий. —Драко, я... — шепчет Гарри, отступая назад, он вскидывает руку и впивается в свою челку пальцами. — Я не хотел этого. Клянусь, но я не знаю... Мне жаль. Мне правда жаль. Драко роняет руки, губы кривятся в усмешке. Он сделал это. Причинил Гарри боль, заставил страдать. Обещал себе, что не будет так делать, но не сдержался. Его боль не важнее того, что чувствует Гарри. Его проклятый язык, почему он просто не смог промолчать? Чего ему стоило? Он не хотел обижать Гарри, и знал, что тот тоже не хотел такого исхода. Никто в этом не виноват, но... Это чертово «но». —Мне не нужна твоя гребанная жалость, — срывается быстрее, чем Драко успевает себя заткнуть. «Мне не нужна твоя жалость. Мне нужен ты...» —Драко, да послушай же меня! Я не хотел причинять тебе боль! Я не могу понять, что ты чувствуешь, но я не хотел этого! —Заткнись, — Драко хватается за рубашку на груди, сжимая ткань так, что она начинает трещать. — Заткнись. —Драко, — зовёт Гарри тихо, жалостливо. —Хватит! Разве не понимаешь, что всем этим давал мне чертову надежду? Зачем?! Я просто хотел тебя оставить, это было бы правильно! Так зачем ты... —Я, правда, не знаю, — опускает плечи Гарри. Он выглядит так подавленно, что Драко становится стыдно. Он чертов эгоист. Малфой понимает, что лучше уйти сейчас, прежде чем он вывалит на Гарри ещё больше вины, грязи и всего остального, чего он, безусловно, не заслуживает. Но когда он разворачивается и быстро направляется к выходу, Гарри кидается к нему и хватает за локоть. —Отпусти меня, — Драко поверить не может, что Поттер его удерживает. В сердце снова всё обливается кровью, хочется наплевать на всё и просто остаться, обнять, просить прощения и умолять, но он так не может. Он Малфой, и он и так уже наговорил и наделал лишнего. Таким его мог видеть только Гарри, один единственный человек, которому он доверился, но сейчас нельзя. Больше никогда не будет можно. Всё кончено. А Поттер сжимает его руку так сильно, его пальцы дрожат, сам он выглядит так ужасно, что хочется рвать на себе волосы. —Драко, послушай меня... —Забудь. Весь. Этот. Разговор. Поттер. —Драко, прошу тебя! —Я не хочу тебя больше видеть. Вырвать руку, почти бегом добраться до камина. Гарри больше не бежит за ним, не пытается остановить, лишь смотрит со стороны, сжимая рукой своё плечо и кусая губы. Драко в сотый раз проклинает себя за то, что заставил его всё это чувствовать. У всего есть конец. Они нашли свой.