Утопия

Танец свечей, медленно таявших в позолоченных канделябрах, расположенных на каждом круглом столе, застеленными белоснежной тканью и уставленными различными блюдами и десертами в дорогой и хрупкой посуде. По увеличенному залу магловского ресторана, зарезервированного для этого мероприятия Министерством, бесшумно скользили официанты во фраках поверх черного атласного жилета и с черным галстуком, подавая на подносах бокалы вина. Огромный зал блестел золотом и мрамором — ответственные за этот вечер постарались на славу. На второй этаж с балконом вели длинные винтовые лестницы, где ютились главы департаментов и министр магии. Министерские работники, скинув с плеч тяжесть рабочих дней, во всю предавались отдыху и развлечениям, которые заключались в употреблении безмерного количества алкоголя и вкуснейшей еды, разнесении сплетен и бессмысленных разговоров о пустом, лишь бы на один вечер почувствовать себя выше, чем это было на самом деле. Ведьмы не поскупились на роскошные платья, а их партнёры на чрезмерно дорогие костюмы, стягивающие некоторых магов так, что они слегка бледнели и синели, меняя цвета, словно рождественская елка. Все были осведомлены о главном событии этого вечера — назначении нового Главы Аврората. На документах всё уже давно было решено в кабинете министра, но, по случаю повышения особого мага, имя которого было на устах всей Магической Британии, ради этого закатили целый вечер, пригласив на него всего лишь нескольких журналистов, чтобы контролировать потоки вырвавшейся за вечер информации. Драко Малфой пришел одним из последних. Особого желания посещать этот великолепный вечер, посвященный буквально Герою войны и его достижениям, не было, но всё же он явился. Гарри исчез ещё утром, разбудив его, чтобы предупредить и поцеловать в губы на прощание. Вот и наступил этот важный день, который обещал расставить всё по местам и решить, что будет дальше. После письма Джиневры, где она сообщила о том, что скучает и хочет поговорить с Гарри о чем-то важном, Драко не находил себе места во всех смыслах. Гарри всё же захлестнуло чувство вины, растущее с каждым прошедшим днём и приближающее тот самый момент, когда он должен будет расторгнуть их отношения. Драко бы радоваться, что вот-вот главная проблема их связи разрешится, но не получалось. Он нервничал, а вместе с ним и Гарри. После письма появилось общее ожидание, напряжение и страх. Гарри ломал голову над тем, как помягче преподнести в такой вечер совсем не радостную новость для Джинни, а Драко старался отгородиться от будущего вечера и неизвестности, не упуская возможности побыть рядом с Гарри подольше. Он не хотел принимать то, что пытался урвать как можно больше, где-то в глубине души беспокоясь, что это может оказаться последний шанс. Да, Гарри уверял, что не передумал, что Драко ему дорог, но так же он волновался и о Джиневре. Его пожирала вина, а Драко позавчера вечером даже не смог заставить себя найти островок покоя, уснув до того, как Гарри вернулся из душа, утомленный тяжестью в груди. Гарри, в моменты, когда Драко не мог скрыть своего беспокойства, целовал его и пытался показать, что всё будет в порядке, вот только... Драко не собирался давить, тем более учитывая всю сложность ситуации, но всё же он надеялся, что Гарри хотя бы раз, но скажет ему что-то более определенное, чем «ты мне дорог». Эти слова, несомненно, радовали и заставляли сердце в груди трепетать, но со временем Драко осознал, что вовсе не этого хочет услышать на своё признание. Он врезался в стену между ними, прозрачную, тонкую, но стену. Он старался игнорировать её существование, потому что они были очень близки, и Гарри был откровенен с ним настолько, насколько мог, но стена от этого не исчезала. Драко злился на себя за то, что не может избавиться от чувства разочарования, возникающего каждый раз, когда на его признание получал, что угодно, но не то, чего так сильно хотел. Гарри хотел его, был рядом, выглядел искренне счастливым с ним, но он так ни разу и не сказал, что чувствует прямо. Драко предполагал, что ему сложно, ведь не каждый день ты осознаешь, что хочешь своего друга в то время, когда у тебя есть невеста. И это успокаивало, ведь Гарри не скрывал свои чувства, а слова не так важны, как действия. Драко глушил в себе все эти противоречивые неприятные чувства. У них будет время. Должно быть. Гарри ведь обещал. Поттер был не тем человеком, который умеет много врать, он был тем, кто пользовался одной единственной тактикой: «Сначала делаю, а потом разгребаю последствия». В такой постановке вопроса Драко был именно «последствием», впрочем, так же, как и Джиневра. Но он верил, что Поттер ответил ему потому, что и правда любил, а не потому, что пытался таким образом удержать, потому что это не имело никакого смысла. Впрочем, о каком смысле может идти речь, если это Поттер? Драко слегка раздраженно вздернул подбородок и приблизился к столу в самом дальнем углу, выхватывая по пути у официанта бокал вина. Некоторые дамы стали обращать на него внимание, и это вызывало ещё большее раздражение. Драко знал, что выглядел потрясающе: коричневая приталенная рубашка со стоячим воротником наглухо застегнутая, темные элегантные брюки и угольно-черная мантия, накинутая на плечи. Он всегда выглядел превосходно, ничуть не кривя душой, таков был он сам — что бы не примерил, любая одежда выглядела в разы лучше на его утонченной, но крепкой и изящной тонкой фигуре. Темные костюмы выгодно оттеняли его светлые волосы, поэтому он их выделял среди всего остального гардероба. Он был аристократом до мозга костей, что так же выделяло его на фоне других магов. Но в данный момент его глаза искали не переглядок с красивыми ведьмами, томно поглядывающих на него из-под ресниц, а одного конкретного бывшего гриффиндорца. Но он, как назло, не находился. Вечер был в самом разгаре, все шептались о том, что же объявят в следующие полчаса, а Поттер словно сквозь землю провалился. Драко хотел найти его, чтобы успокоить своё сердце, начинающее беспокойно колотиться. Джиневра должна была явиться на вечер, а значит, они с Поттером уже должны были встретится. Драко вновь злился, что Гарри ушел утром один, пусть и знал, что ему нужно ещё речь произносить, которую он упорно учил последние три дня. Драко не нравилось быть не осведомленным, поэтому, собравшись, он стал пробирать через толпу к другой части зала, туда, где были лестницы, ведущие на балкон. Если Поттера не было внизу, очевидно, что он мог быть в обществе других глав департаментов и министра магии, но когда Драко почти достиг лестниц, его кто-то схватил за локоть и дернул в сторону. —Ты пришёл! Успевший растеряться и слегка напрячься Драко, увидев перед собой слегка смущенное лицо Гарри, мгновенно расслабился, опуская плечи. Взгляд тут же скользнул по Гарри, вызывая мгновенное томление во всём теле. Гарри был прекрасен. Он стоял перед ним в белоснежной рубашке с накрахмаленным воротничком, в бордовом военном кителе на котором висел орден Мерлина второй степени, а на ногах были обтягивающие черные брюки и лакированные туфли. Драко никогда не находил такие наряды сексуальными на других, но на Гарри это выглядело не столько красиво, сколько почти вызывающе. Драко понимал отдалённо, что, скорее, это только его проблема, но не мог не восхититься. Так он привык видеть Гарри домашним, что едва не захлебнулся, когда тот предстал перед ним сейчас. Хотелось утянуть его подальше от толпы и целовать до тех пор, пока не заболят губы. —А ты думал, что я пропущу этот вечер? — выгнул бровь Драко, с нескрываемым облегчением смотря на Гарри, сдерживая желание обхватить его за талию просто чтобы прикоснуться. —Нет, но я начал переживать, когда ты долго не появлялся. Решил, что либо ты передумал, либо нарочно скрываешься. —И зачем мне это? — удивился Драко, невольно поджимая губы, когда Гарри всё же отпустил его локоть. —Как же... Я ведь видел, как ты нервничаешь. —И ты решил, что я «сбежал»? — Драко мог бы разозлится, но вместо этого почувствовал себя чуточку лучше. Гарри переживал о нём. Все мысли, навеянные одиночеством и тревогой, уже казались такими глупыми и мелкими, вымышленными и не важными, что он почувствовал вину за то, что сомневался в Гарри. Но тихая радость мгновенно сменилась напряжением, когда в голову вернулся главный вопрос. — Ты разговаривал с Джиневрой? Выражение лица Гарри сменилось с радостного и вдохновленного на вымученное. —Она аппарировала сюда только несколько минут назад. Вы оба оказались безумно пунктуальны, — Гарри вздохнул и провел рукой по лицу, словно пытаясь снять с себя тяжесть мыслей. — Я узнал, что она появилась за пару секунд после того, как нашёл в зале тебя. —И ты пошёл ко мне... за поддержкой? — Драко улыбнулся уголком губ, сдерживая порыв обнять Гарри, который был сейчас такой красивый и печальный. Драко бы утешил его, но вокруг было слишком много лишних глаз и ушей. —Не совсем. Хотел удостоверится, что ты в порядке. —Более чем, — усмехнулся Драко, возвращая себе немного надменности. Краем глаза, на балконе, он заметил фигуру министра, который следил за ними, словно хищник за жертвой. — Думаю, тебе пора идти. —Ненавижу официальные мероприятия, особенно если на них нужно говорить речь, — устало вздохнул Гарри. —Иди-иди, — не удержался от улыбки Драко, слегка погладив его по тыльной стороне запястья. — Не в первый раз. Этот вечер скоро закончится. —Жду этого невыносимо. Терпеть не могу находится среди элиты министерства. Там половина — напыщенные идиоты, которых не уволили лишь чудом. Драко прикрыл глаза и глубоко вдохнул. —Бедный Гарри Поттер, его напугали главы других департаментов. —Ну разумеется, ты бы там был, как свой, — фыркнул на его насмешливое замечание Гарри и, расправив плечи, пошёл к лестнице, слегка задев его плечо своим. После их разговора он выглядел, однако, слегка получше. Драко проводил его взглядом и нахмурился, подняв глаза со спины Поттера на балкон. Министр смотрел прямо на него и продолжал прожигать его взглядом до тех пор, пока Гарри не оказался рядом с ним. Кингсли отвернулся к Гарри, и они вместе отошли от балкона, о чём-то переговариваясь. Наверняка о речи Поттера. Министр не показался ему предвзятым, и его политика устраивала Драко и самого Гарри, но вот это внезапное внимание к своей персоне Драко забеспокоило. Был ли министр терпелив к нему из-за дружбы с Гарри? Или же тут дело в другом? Драко нервно сжал и разжал кулаки и отпил из своего бокала, про который успешно забыл, пока искал Гарри. Он вздрогнул, когда обернулся и нос к носу столкнулся с молодым парнем с колдокамерой в руках в скромном сером костюме, на лице немного легкомысленная улыбка, а каштановые короткие волосы взъерошены. Внимательные голубые глаза парня скользнули по лицу Драко. —Мистер Малфой, — кивнул он, и Драко тоже поприветствовал его кивком, слегка ошарашенный. — Вы меня, вероятно, не знаете, но вот я о вас наслышан! Меня зовут Трэвис Додсон, я фотограф Ежедневного Пророка. — Трэвис едва не подскакивал на месте от явного восторга, что ему удалось из всей толпы отыскать именно Малфоя. И это настораживало всё сильнее. Драко вновь бросил короткий взгляд на балкон, и Додсон заметно усмехнулся. — А вы довольно умны. —Тебя послал министр? — прямо спросил Драко, поджав губы и меряя парня перед собой недовольным взглядом, намекая ему поскорее убраться. Но, либо Драко был не в форме, либо у Додсона был иммунитет. —Не совсем так, мистер Малфой, но министр и правда осведомлен о моем нахождении на этом рауте. Правда великолепный вечер, чтобы огласить на всю Магическую Британию громкие и важные новости? — светился от восторга Трэвис. Драко помрачнел. —Да. Все мы здесь именно по этому поводу. Трэвис улыбнулся ему, а потом шагнул ближе, понизив голос и таинственно прошептав: —Буду с Вами откровенен, мистер Малфой, у меня есть небольшая задача. Наш главный редактор очень озабочена тем, что про Героя Магической Британии совсем мало информации, в том числе о его личной жизни. Драко сжал бокал так сильно, что он грозился треснуть прямо в его пальцах. —И зачем вы мне это говорите? —Все знают, что вы очень близки с Героем войны. Пусть раньше вы враждовали, но сейчас вас связывают дружеские взаимоотношения, верно? —Надеетесь узнать от меня о его жизни? — выгнул Драко бровь, насмешливо посмотрев на фотографа. Он его начинал раздражать. —Хм... Это было бы просто идеально, мистер Малфой, — слегка оскалился Додсон, словно почувствовал свою выгоду, но тут же слегка отшатнулся. — Вам много известно, правда? Как другу Героя? Драко сжал зубы. Он не понимал одного — повисшая над его головой гильотина лишь его галлюцинация, или же этот парень и правда знал то, чего не знал больше никто? В глазах Додсона не было ненависти и презрения, но был странный азартный огонёк. И он не нравится Драко куда сильнее, чем мог бы. Откуда в нём взялось это чувство неприятия? Всё из-за внимания министра или Джиневры? Возможно, ему просто чудится из-за напряжения. Откуда бы какому-то журналисту знать о том, что у него и Поттера связь глубже, чем... О, черт! Заметив, как распахнулись серые глаза, Трэвис прижал руку к груди, поглаживая камеру. —Что ж, рад был познакомиться лично, мистер Малфой! — улыбнулся Трэвис, и Драко стало мутить. — Мне нужно работать... Ох, совсем забыл... — Он остановился и сунул руку в карман, вынимая оттуда запечатанный конверт. — Это Вам. Приятного вечера. «Приятного вечера». Явный издевательский намёк, либо же парень и впрямь не знал, во что его втянули. Драко сжал край конверта излишне сильно. Обычный, ничем не примечательный, но вот его содержимое заставляло всё внутри нервно перевернутся. Не могло такого быть, правда ведь? Это просто глупая, идиотская шутка, чтобы напомнить ему о том, кто он... В этот момент, привлекая к своей персоне внимание, заговорил Гарри, усиленным заклинанием голосом. Все в зале затихли, прислушиваясь к нему, а Драко поднял глаза от конверта и посмотрел на внезапно серьёзного, собранного и статного Поттера. Сейчас Гарри был тем, кто как-никто другой заслуживал место Главы Аврората. Сильный маг, высокий и уверенный в себе мужчина, от которого так и веяло мощью и внутренней силой. Его магия медленно окутала зал, и Драко сглотнул, рвано выдыхая. Поттер, без сомнений, займёт место Главы своего департамента и будет лучшим из лучших, уж в этом Драко не сомневался. Гарри стоял на балконе под перекрестьем сотен взглядов, твердо произнося свою речь, которую Драко не слышал из-за грохота сердца в груди. Поттер едва не блестел, поражая всех в зале, и Драко мимолётно вспоминал, как он учил эту речь. Драко не был ей впечатлен, когда слышал отрывки дома, но сейчас каждое слово вливалось и впечатывалось прямо в мозг, оставляя свой отголосок глубоко в сердце. Ни у кого не было сомнений, что это — Герой Гарри Поттер, потрясающий маг и аврор. Все присутствующие внимали ему едва не с открытыми от удивления ртами, во все глаза рассматривая его фигуру, задерживаясь взглядами на единственной награде, которую Гарри решил нацепить на себя — орден Мерлина. Гарри сказал за несколько дней до вечера, что не особо любит доставать орден, потому что считал это едва ли не пошлостью. Он тяжело пережил время после войны, а этот орден напоминал ему о потерях, пусть ему уже было не так больно, но всё же он чувствовал себя слегка неправильно, словно специально напоминает о произошедшем всем и себе в том числе. Работа аврором сделала его более закалённым, но Поттер даже спустя столько времени оставался собой во многих аспектах. Он большую часть своей жизни либо боролся с красноглазым ублюдком, либо выживал. Часто всё вместе. Драко знал, как ему сложно было на последнем курсе, который они заканчивали вместе, вернувшись после войны. И сейчас хотел бы поддержать его там, на балконе, стоя рядом, но не мог. Возможно, именно поэтому Гарри был великолепен в своей работе, но вот в личной жизни он был куда менее уверенным и стойким. Такова его натура — побеждать злодеев ему проще, чем разбираться с собственным сердцем. Глухая тоска выплеснулась в вены, когда взгляд зацепился за мелькнувшие рыжие локоны, а затем Драко перестал дышать, когда около Поттера появилась Джиневра в темно-синем вечернем платье в пол с открытыми плечами. Гарри продолжал говорить, не замечая её, а она с улыбкой и гордостью в глазах смотрела на него так близко. Сейчас, под вспышками колдокамер, под взглядами магов, была именно их пара. Джиневра, твердо державшаяся рядом, и Гарри, который чуть замедлился, чтобы слегка обернуться и взглянуть на неё. Прямо сейчас они — вместе, словно так и должно быть, они дополняли друг друга, стоя наверху, и повсюду стали раздаваться шепотки. Драко скривился и чаще задышал, чувствуя себя внезапно плохо. Спрятав конверт в карман мантии, Драко стал отступать в глубь зала, чтобы найти уединенное место. Когда он оказался скрыт одной из колон, тут же вынул конверт, лихорадочно распечатывая и, сунув пальцы внутрь, сжал содержимое, нервно сглатывая. Глубоко вдохнув, он закрыл глаза, а потом открыл и бросил рассеянный взгляд на балкон, где Гарри уже заканчивал говорить. Он выглядел почти величественно. Совсем иначе, чем то, к чему привык Драко. Прижавшись спиной к колоне, Драко достал... колдоснимки. На самом первом они оба сидели за стойкой какого-то бара. Руки Гарри на коленях Драко, обхваченные его ладонями, а сам Малфой что-то шепчет ему на ухо, наклонившись вплотную, но по лицу Гарри можно было понять, что происходит что-то более интимное, потому что его выражение было вовсе не спокойное. Когда кадр продолжился, а Малфой отстранился, вид у Гарри был ошарашенный и смущенный. На следующем снимке они оба уже стояли в темноте бара, руки Гарри покоились на талии Драко, крепко обнимая, а сам Драко уткнулся в его шею, чтобы в следующий момент начать целовать её. На последнем снимке они зажимались у стены. Драко вжал в неё Гарри всем телом, а сам гладил его по щеке пальцами. Было плохо видно их лица, но более чем очевидно, что они тогда не погоду обсуждали и Драко не ресничку у Гарри в глазах искал. На мгновение замерев, Драко резко скомкал снимки в кулаке, опуская голову и зажмуривая глаза. Они были пьяны и не додумались наложить заклинание отвода глаз. Это всё была его вина. Если подобное всплывёт в прессе, Гарри не дадут покоя, а ведь он даже не сказал Джиневре... Если их связь станет общественным достоянием, Драко не дадут жизни уже больше никогда, вспомнят все прошлые грехи, но что хуже... Гарри мог пострадать. Его репутация может пасть, он станет черным пятном на его жизни. В который раз... Все взгляды снова будут приклеены к нему, а газеты с мерзкой тщательностью будут изучать каждое его действие, каждый разговор... Нет ничего хуже, чем получить такой удар в спину после того, как у тебя, вроде как, всё наладилось. Гарри бы смог это пережить, но сможет ли Драко простить себя за то, что подверг его этому? Он ставит Гарри под удар, а всё потому, что не смог удержать себя, проконтролировать, успокоить в конце-то концов. Оставить в покое... —Вижу, ты уже ознакомился с материалами. Драко крупно вздрогнул и вскинул голову, чтобы тут же встретится взглядом с дружелюбной улыбкой министра магии. —Это ваших рук дело? — мрачно спросил Драко, сильнее стискивая в кулаке снимки. —Драко, ты знаешь, что Гарри — мой друг, и я хочу ему только добра. Он многое пережил и, кому как не тебе знать, что некоторые вещи могут вновь подкосить его. —Я не понимаю о чём вы, — отчаянно отрицая всё происходящее, Драко снова бросил взгляд на балкон в попытке успокоить себя. Гарри стоял рядом с Джиневрой, разговаривая с ней и, у Драко сжалось сердце, он выглядел... счастливым. —Не буду ходить вокруг да около. Общественность никогда не примет вашу связь. Даже если Гарри расторгнет помолвку. Вы можете скрываться, но однажды это надоест, и вы либо раскроетесь и из-за появившегося давления разойдётесь, либо будете скрываться, но из-за невозможности быть официальной парой вы всё равно разорвете свои отношения. —И вы решили, что имеете право вмешиваться в жизнь Поттера? — в ярости прошипел Драко, прожигая взглядом министра. — Даже установили за ним слежку? —Ты ошибаешься, Драко. Эти снимки попали ко мне на стол случайно, но если бы этого не произошло, они бы оказались опубликованы в тот же день. Благодаря мне этого не произошло. Я забочусь о Гарри и стараюсь помогать ему, когда он этого просит, как в том деле с тобой. Но я считал, что вы лишь друзья, и поэтому Гарри так беспокоится за тебя. Сейчас эти снимки у тебя, копий у них нет, но я хочу спросить: ты уверен, что это того стоит? По глазам вижу, что ты так же беспокоишься о Гарри и, думаю, ты не лжешь ему, но ты можешь дать стопроцентные гарантии, что урон, который понесёт Гарри, когда всплывёт ваша связь, а это однажды произойдёт, стоит того? Что это не помутнение рассудка, не временное увлечение, а то, за что вы оба будете бороться до конца? Бороться. Драко опустил голову и посмотрел на комок снимков в своей руке. Он готов был бороться за то, чтобы быть с Гарри. Министр ничего не знает об их отношениях, иначе не говорил бы подобное. Но была и капля правды в его словах. Никто не примет их отношения. Драко был готов к этому, но разве это не эгоистично с его стороны? Он ведь практически ничего не потеряет, когда Гарри рисковал дружбой с друзьями, оставлял позади долгие отношения с Джиневрой, рисковал отношениями с другими аврорами и работниками. У Драко был лишь Забини, да Панси, а родители... Гарри рисковал всем из-за него, а он сам уже давно не имел практически ничего. Когда-то Драко был уверен, что отдаст всё за его счастье, лишь бы Гарри улыбался, а потом сделал то, что сделал. Гарри тоже ошибался, но всё же начал это именно Драко. Прямо сейчас Гарри был так далеко от него, но он был там, где должен был быть. На самом деле ему нет места рядом с Драко. Нет, правильнее будет, это Драко нет места рядом с Гарри. Но один раз Гарри уже простил и принял его, сейчас он сделал тоже самое. Драко знал, что Гарри им дорожит. Знал и был благодарен за это, он был благодарен за каждый подаренный взгляд и поцелуй, за каждую возможность почувствовать себя нужным и любимым. А чем он отплатил ему? Риском всё потерять? —Подумай над этим, — посоветовал Кингсли, хлопнув Драко по плечу и внезапно разозлив его этим. —Уверен, что Поттер способен сам решать, что ему делать и как жить, — прошипел он, отбросив душевные метания на время. — Вы всё ещё считаете его ребёнком, не так ли? Если бы вы были уверены, что он всё понимает, вы бы не стали подсылать именно ко мне того паренька, чтобы он передал мне эти колдофото. Вы могли пойти с этим к Поттеру, если так уж беспокоились, понимает ли он риски. Но вы не рассказали ему о том, что случилось, я прав? — Драко поднял руку и в момент испепелил доказательства их связи с Гарри. — Почему же вы так поступили? Потому что Гарри не стал бы вас слушать? Или, возможно, вы боялись, что он может разозлиться, если намекнуть ему, чтобы он всё прекратил? —Малфой, я надеялся, что хоть ты понимаешь, что у этого нет будущего. Гарри упрям, поэтому я решил, что ты будешь более реалистичен, — снисходительно объяснил министр, нахмурившись. —Вы всё ещё пытаетесь контролировать Гарри и его жизнь! — покачав головой, вздохнул Драко. — Столько лет прошло, а вы всё не успокоитесь? Что он вам ещё должен? Вы находитесь на месте министра, потому что он ещё ребенком убил Тёмного лорда. После этого именно он должен диктовать вам условия, а не наоборот. Или всё так и есть, поэтому вы решили зайти с другой стороны? — вдруг догадался Драко, удивленно и даже насмешливо взглянув на Кингсли. —Вероятно, ты забыл, кто я и кто ты, Малфой, — напряженно ответил министр. — Я дал тебе возможность работать в министерстве и не бедствовать. Гарри спас тебя на суде. Но все помнят и знают, кем ты был в прошлом. Это была просьба, чтобы ты, наконец, отдал всем долг. Оставишь Гарри в покое — он с успехом построит свою карьеру и создаст нормальную семью, а ты сможешь забыть о всех, кто имеет что-то против тебя. Если захочешь, получишь более высокую должность. Или же примешь моё давнее предложение. Ты должен признать, что ничего не сможешь дать ему, прекрати упираться. Оставайся и дальше его другом, этого тебе никто не запрещает. —Я был о вас лучшего мнения. Министр, — сдержанно сказал Драко, а потом развернулся, чтобы уйти, но министр придержал его за локоть. —Малфой, Гарри было тяжело после войны, он очень переживал из-за потерь, которые мы все понесли, и он в том числе. Ты можешь гарантировать, что не вынудил его на это под страхом потерять ещё одного важного для него человека? Мне было известно о вашей ссоре, и я подозреваю, почему она произошла. Гарри ценит дружбу с тобой. Ты можешь быть уверен, что не заставил его? Гарри, пусть и аврор, но в душе он всё ещё ребёнок, боящийся остаться в одиночестве. Распахнув глаза, Драко резко вырвался и скрылся в толпе, не желая продолжать этот отвратительный и бесполезный разговор. Уйдя достаточно далеко, Драко без сил прислонился к заставленному столу, около которого было наименьшее количество магов, потому что сейчас все стремились оказаться поближе к балкону и к новому Главному Аврору. Закрыв глаза, Драко медленно вздохнул. Гарри признался, что нуждается в нём. Драко надеялся, что он тоже любит его, хотел верить в это, но что если... что если нет? Если он и правда вынудил Гарри принять себя и свои чувства? Гарри тянулся к нему, даже сказал, что, возможно, всегда что-то чувствовал к нему, но если он врал? Что, если он просто снова запутался, неправильно определил свои чувства? Рядом не было Джиневры, а Драко продолжал давить на него, путать его мысли, заставлял переживать, вынуждал сделать этот чертов выбор. Меньше всего на свете Драко хотел причинить ему боль, но, сам того не контролируя, он именно это и делал. Он так сильно хотел быть с ним, что даже не обдумал как следует, что всё же переживает Гарри. Если ревность Поттера в тот вечер была источником не его чувств, а лишь страхом, что сейчас он окончательно может потерять Драко? Ведь, по сути, Драко именно это ему и сказал. Если они оба заблуждались? Гарри ни разу так и не сказал, что любит его, пусть и принимал всё, чтобы не выкинул Драко, отвечал ему и не уходил. Если то, что между ними происходило, имело совсем другую причину? Но как же тогда все их ночи? Не мог ведь Гарри... или мог? Убедить себя в том, что он и правда хочет Драко, чтобы не потерять его? Как узнать, что из этого правда? Драко не мог отрицать, что давил на него. Пусть и не так сильно, но ведь Гарри был явно, если не напуган, то сильно встревожен тем, что Драко отстраняется от него. Ему было одиноко без него. Разве Гарри, которого он знал, изменил бы своей невесте вот так? Даже Уизли в это не верил. Но это произошло. Они все ошибались? Голова начала жутко болеть, в висках пульсировала кровь. Он запутался. И из-за этого был напуган. Ему нужно было найти Гарри. Убедиться, удостовериться, успокоить сердце, отогнать страхи и сомнения. Почему ему так тяжело, когда Гарри нет рядом? Разве он не верит ему? В него? Почему одно предположение министра заставило его усомниться в чувствах Гарри? Потому что на самом деле он ему не доверял? Поэтому так боялся, когда он уходил? Что если его не будет рядом, Гарри поймёт, что совершает ошибку? Малфой встряхнул головой и поднял взгляд от пола, чтобы найти Гарри. Тот обнаружился достаточно быстро, он стоял на лестнице, рядом, держа его за локоть, шла Джиневра, а позади шел министр. Драко почувствовал неладное, когда министр вдруг достал палочку, а затем, усиленным заклинанием голосом, уверенно заявил: —Дамы и господа! У меня для вас всех ещё одна новость! — Все находящиеся в зале с любопытством обернулись. — Герой Магической Британии, Гарри Поттер, попросил меня объявить, что он хочет официально жениться на своей возлюбленной Джиневре Уизли! Новоявленные муж и жена вздрогнули и взглянули друг на друга, а зал наполнился громкими аплодисментами и поздравлениями. Гул голосов, прокатившийся по залу, превратился для Драко в белый шум. Он медленно отступил назад, а потом развернулся и бросился к выходу.