fire meet gasoline

Есть небольшая грань между хорошими вещами что случаются и удушающим чувством, потому что этого слишком много. Шото понятия не имеет, какое место в этом предложении занимает Кацуки и он сам. Поэтому он снова и снова прокручивает все события в уме. Дело в том, что Кацуки Бакуго упрям. Невероятно гордый и всегда прав, это заставляет Шото чувствовать куда больше, чем простую злость. В свой первый год в U.А. он не мог справиться с этим, сколько бы это ни стоило. Он игнорировал это большую часть времени; пытался как-то урезонить свое поведение, а у Кацуки были друзья. Киришима и Каминари всегда были приклеяны к нему, так что он не был обязан быть дружелюбным. А теперь? Он не знает, может быть, он стал слишком мягок с ним. И Шото изо всех сил старается не быть таким сентиментальным. Он долгое время даже не замечал, что они оба начали так хорошо ладить. Все пошло коту под хвост, когда Мидория спросил его об этом. ( «Ты встречаешься с Каччаном? Шото давится собственным дыханием. — Нет, почему ты так думаешь? «Вы всегда так кокетничаете друг с другом» ) И самое странное в таких вещах, как эмоции и отношения — даже в дружеских отношениях — это то, что как только указывается на очевидное, все меняется. Для Шото это меняет вещи, даже если это неправда. Его собственный разум продолжает подшучивать над ним, когда они вместе, всякий раз, когда Кацуки говорит что-то, что может иметь двоякий смысл. Да, его разум так себя ведёт. Кстати, спасибо Мидория. Раньше он никогда не думал об этом, а теперь это все, о чем он думает. Что это за покалывание между ними, что это за неизвестное теплое мгновение в центре его живота или его затуманенные мысли? Что это значит? Шото никогда не умел угадывать собственные эмоции, и эта ситуация определенно ничем не отличается. Если это вообще хоть как-то связано с какими-то эмоциями. Странная мысль, однако. Что один из его друзей, с которым он провел последние недели смотря фильмы и учась, разговаривая и готовя еду, начал считаться за его парня. В тот вечер он все еще размышлял над большим вопросом; это только Мидория так подумал или кто-то еще заметил? Он не знает, он не может сказать точно. Так почему же это беспокоит его в первую очередь? Потому что он всегда думал о Кацуки как о близком друге и ни о чем другом, или потому что здесь замешаны чувства? Странно, что твой собственный разум может сделать с тобой за считанные секунды. И чем дольше он думает об этом, тем больше его разум собирает все эти кусочки головоломки вместе и формирует из них идеальную маленькую картинку. Да, это беспокоит его. Так что, возможно, ему стоит просто спросить Кацуки об этом. Определенно. Вероятно. Он этого не делает. ______________________________________________ Шото знает, что у него проблемы. Он смутно осознает это, когда слишком долго смотрит на затылок Кацуки, и лёгкий румянец оседает на его щеках, как только он это замечает. Все его мысли окружены самим Кацуки, и это странно. Слишком задумываться над своими действиями в первую очередь. Например, как он всегда небрежно прислонялся к нему во время занятий в библиотеке, а теперь он этого не делает Потому что он боится. Боится того, что подумает Кацуки. Он больше не ходит с ним в общежитие и не сидит с ним за обедом. Слишком испуганный всеми этими предположениями о них. Абсолютно не потому что он думает, что быть геем — это стыдно или что-то в этом роде — больше того факта, что Кацуки этого не знает. Не знает, о чем все говорят. Разговоры, которые могут всплыть, если кто-нибудь спросит о них у Кацуки. Шото явно не готов к этому. Так что да, возможно, у него проблема. Настоящая, со всеми эмоциями и всеми глупыми бабочками, угасающими в его животе. И это больно, чувства внутри груди Шото определённо слишком болят так медленно отступать; держать себя в этом маленьком заветном уголке, чтобы не пораниться. Иметь чувства — это сильная боль; скорее всего даже слишком большая, чем он смог бы показать. Еще несколько дней назад он не знал, что они у него есть, и что? Что он может сделать? Есть ли что-нибудь, что он может сделать, кроме того как медленно отступить? Нет, не особо. Ну ладно, может быть, противостоять им, но это определенно не вариант. Шото вздыхает, опускаясь на один из диванов в общей комнате. Уже поздно, и луна давно осела в небе. Несколько одноклассников болтают в конце комнаты, а другие готовят поздний ужин на кухне. Его разум кишит необоснованными мыслями; сердце разрывается от эмоций. Он не знает, как долго сидит, размышляя обо всем, что между ними происходит, и вдруг приходит к выводу, что, может быть, только возможно, это реинкорпорировано. Кацуки никогда не любил много говорить, он скорее был парнем действий. По крайней мере, таким его представляет Шото. И когда он погружается в очередную фантазию о том, как Кацуки осознает свои истинные чувства к Шото, блондин вырывает его из этой мечты. - Ладно, половинка, в чем, черт возьми, твоя гребаная проблема? - Блондин шипит, сдвинув брови, что похоже на хмурый взгляд. Красные глаза явно не были сосредоточены ни на чем другом, кроме него. Шото в замешательстве моргает. - У меня нет проблем. - Он медленно отвечает, снова встречаясь с его красными глазами, и на кончиках его ушей появляется бесспорный румянец. - Не пизди мне. - снова говорит ему Кацуки слегка дрожащим голосом. - Ты, блять, избегаешь меня. Так в чем, черт возьми, твоя проблема? Почему-то он выглядит обеспокоенным тем фактом, что Шото действительно избегает его. Но ему не нужно знать причину, верно? Кацуки выглядит раненым, даже больше чем просто раненым. Это невозможно описать. - Я не избегаю тебя. - говорит Шото. Его сердцебиение тут же начинает ускоряться. Ощущение, будто он где-то в ловушке, как будто кто-то поймал его за самым ужасным поступком. Но, возможно, его поймали за чем-то похожим; что-то такое же плохое. Игнорирование одного из людей, которые ему начали нравиться. Один из тех людей, которые дарят ему теплые и уютные чувства. Внутренний мир и облегчает его ум в тревожные времена. Это то чем Кацуки есть. Тепло, когда он в нем нуждается. Кацуки стонет. - Отвали, половина на половину. Просто скажи мне. Чем я тебя разозлил? Шото отводит взгляд, больше не встречаясь с ним взглядом и вытаскивая себя из этой ситуации. - Ты не сделал ничего плохого. - Шото говорит ему еще раз, прежде чем это произойдет, и его тело замерзнет. Как что-то сиропно-сладкое. - Мне жаль за то, что я сделал. - Его голос такой низкий и раздраженный.Он звучит так иначе, когда Кацуки так говорит. - Только не избегай меня, Шото. По его спине пробегает дрожь от того как сладко звучит его имя на кончике языка Кацуки. Как он извинился, не съеживаясь и не морщась. Как его уши краснеют, и, может быть, на секунду он думает, что все в порядке. Только они вдвоем, разделяющие этот момент. - Я-.. что? - Шото заикается, его сердце колотится в грудной клетке. - Ты ничего не сделал, я обещаю. Я просто пытаюсь кое-что уладить. Кацуки смотрит на него расстроенным, раздраженным и как-то слегка ошарашенным. Его брови хмурятся, когда он смотрит на Шото прямо и очень пристально. - Что это значит? - Кацуки бормочет себе под нос. - Бля, ладно. Я надеюсь, что ты это делаешь. С шипением он встает и выбегает из общей зоны. Шото смотрит ему вслед, сбитый с толку всей этой ситуацией и слегка напряженный. Это чувство, ноющее в груди, продолжает урчать, пытаясь как-то вырваться наружу. Но становится только хуже - чем больше он об этом думает, тем сильнее становится боль. Зудит быть выпущенным. И дело в том, что Шото даже не знает, как его выпустить. Он не знает как. Когда его мозг продолжает гоняться за мыслями, и его пальцы начинают трястись, и вся эта неуверенность и нервозность ползут по его позвоночнику. Он остается там, в общей зоне, думая о том, насколько проще была бы жизнь, если бы он мог просто рассказать Кацуки обо всем, что держится у него на уме. ______________________________________________ Спустя почти месяца страданий от всей этой ситуации Шото замечает, как многое изменилось между ними. Между ними возвышается стена, и когда они сидят рядом в библиотеке, все эти эмоции обрушиваются на него одним махом. Шото продолжает щелкать ручкой, он перечитывает свой абзац снова и снова, пока это не превращается в мешанину слов. И это чувство, сдавливающее его грудь, атакующее его разум и мысли, становится слишком сильным, поэтому он просто выплескивается. Как стакан, переполненный избытком воды. Ищет хоть что-нибудь в этой ситуации, хоть что-то, за что он может ухватиться. Ответы. - Мне надо поговорить с тобой. - Говорит ему Шото искренним и, наверное, самым мягким голосом, которым он когда-либо говорил с кем-либо. Кацуки тут же поднимает взгляд, его красные глаза сфокусированы на его лице, его чертах и ​​в течение нескольких секунд изучают все детали лица Шото. Как бы они не говорили о Боге и всей Вселенной раньше, теперь это другое. Может быть, потому что Кацуки не испытывает чувств, а может, Шото просто не знает, испытывает ли он их. Понимаете? Они не говорят о таких вещах. - О чем? - Кацуки прикусывает нижнюю губу и слегка втягивает ее. Конечно, Шото следит за всем движением глазами. - Ты наконец решил свою маленькую проблему? Шото качает головой и снова встречается с ним взглядом. - Не совсем, - колеблется он. - Проблема в том, что я не знаю, как это сделать. - Тогда просто скажи мне, Шото. Какого черта ты продолжаешь быть таким чертовски загадочным? - Кацуки кладет ручку на книгу и одним плавным движением закрывает ее. Рубиново-красный протыкивает любопытством. - Что, черт возьми, происходит? На этот раз Шото кусает губу, отводя глаза от взгляда Кацуки, и, осматривая библиотеку, уже забыв, в чем состоит его собственный план. Рассказать ему о своих чувствах? Ни за что. И в его маленьком умном мозгу есть только одно, что он может придумать, - Я думаю, что мне кто-то нравится, и я не могу точно определить свои эмоции. И меня это беспокоит, потому что я очень близок с этим человеком и не хочу все испортить, потому что я странно себя веду? - Он говорит ему, все честно и это правда. Но взгляд, который омывает лицо Кацуки в этот момент, разбивает сердце. Шото не знает, что это значит, он никогда не видел его таким, и теперь он паникует. - Знаешь что, неважно. Это не так важно. - Ты… это Деку? - Голос низкий и неуверенный в своем тоне. - Это Деку, не так ли? - О Боже, нет, пожалуйста, просто забудь, что я что-то сказал, Кацуки.- И так же быстро, как Кацуки встал в прошлый раз, Шото собирает свои вещи и выбегает из библиотеки. ______________________________________________ Когда на следующее утро Кацуки приходит в комнату Шото, он сбит с толку. Весь сонный, с взлохмаченными волосами и шоком, написанным на его лице. - Это я. - Кацуки застенчиво говорит ему, и нельзя игнорировать тот факт, что его уши медленно краснеют. - Когда я спросил Киришиму, знает ли он о твоей влюбленности, он сказал мне лишь одно: «Разве ты не встречаешься с Тодороки?» Шото отводит взгляд, и между ними нарастает тишина. - Мы встречаемся? - Кацуки спрашивает его, и Шото не может сдержать улыбку, расплывающуюся на его губах. И прежде чем он успевает что-то сделать или сказать, теплые руки обхватывают его запястья и притягивают к себе. Губы касаются его, мягкие и удобные, между ними затаилось любопытство. Только с чистым любящим намерением. Пальцы Шото запутались в волосах Кацуки и притянули его еще ближе. Это прекрасное чувство, когда он рядом, чувствуешь тепло его тела рядом со своим. То, как кончики пальцев Кацуки скользят по каждому дюйму кожи, медленно согревая его. - Я не знал, встречаемся ли мы. Мидория спросил меня о том же, и это отправило меня в эту спираль незнания. - говорит Шото, когда они расходятся. - Но у меня есть чувства к тебе. Я просто не думаю, что замечал раньше. - Да я тоже. Кацуки соглашается и прячет обе руки под толстовку Шото. — Но, черт возьми, да, я хочу этого. Шото кладет голову на плечо Кацуки, медленно вдыхая. - Я тоже.