брошенный котёнок

на качелях виднеется темный силуэт, в темной куртке и маске, будто надеется, чтобы его никто не узнал. будто надеется, чтобы его было кому узнавать. разве кто-то сейчас правда вспомнит про то, что Сынмин вообще-то должен строчить им миллион сообщений? разве они должны радоваться тому, что Сынмина нет второй день.? кажется, совсем нет. слёзы обжигают кожу, маска уже вся промокла от смешанного со слезами снега. Ким легонько покачивается на крайней качели, потому что ее он присвоил себе, и теперь называет своей. помнит, как его парень раскачивал его здесь, они так громко смеялись тогда, что весь парк оборачивался на них, смотрел косыми взглядами, но Сынмин был так счастлив тогда, что забывал обо всем. почему сейчас, сидя на той же самой качели он не счастлив? почему его парень даже не понял того, что Кима нет второй день, и он ни разу не ответил на его сообщения? телефон пуст. мысли пусты. он смотрит в темноту, на часах третий час ночи, а он так и сидит на крайней качели, что поставлена прямо перед озером. Сынмин хотел бы утопиться в нем. что? он сам это сказал? да, кажется. его убивает то, насколько обществу плевать на него. его отвергали всегда. все его идеи для вечеринок в любимой компании всегда оценивались либо игнором, либо сухим «норм», но никогда не воплощали в реальность. нет, воплощали конечно, но только тогда, когда ее предлагал кто-то другой, забыв про то, что Сынмин так то уже об этом писал. соседи никогда не говорят ему «здравствуйте» в ответ, поезда не гудят, когда Ким машет им ручкой, словно маленький ребёнок. кошки на улице не откликаются на кис-кис и. стоит ли перечислять ещё? кажется, он уже понял, что не нужен никому в этом мире. стоп. звук уведомления радует уши, Сынмин быстро достаёт телефон, в предвкушении сообщения от контакта «любимый ❤️», и очень расстраивается, когда сообщение оказывается приходит от Ли Минхо. кто он Сынмину? наверное самый дорогой человек, после Хенджина — его любимого парня! наверное, после Хенджина. кто Сынмин ему? об этом остаётся только догадываться. Ким ведёт свой блог в телеграмм, и 39 человек с радостью читают посты о том, какую книжку он сегодня прочитал. но больше всего радуется он. Ли Минхо. да, наверное сначала можно было подумать, что он его брат, отец или хотя бы близкий друг. над этим и задумывается Ким. /\ii/\/\|nh🅾️: Хэй! От тебя постов второй день нет, ты жив? разве сынмин знает, жив ли он.? он убирает телефон в карман и прыгает с качелей. прыгает и бежит. бежит не от полиции, не от злых собак, и не от его наверное волнующегося парня. просто бежит. бежит, потому что нравится. потому что хочет почувствовать легкость, понять, что он все-таки один. никто не скажет «постой!», никто не схватит за руку и не признается в любви. он один. один он видит в большом парке небольшую дорожку, ведущую к безумно красивому дереву и столикам возле него. один он обожает фотографировать это дерево каждый чертов день, устраиваясь за крайний столик с двумя розовыми стульями. один. один сидит на стуле, что ближе к дереву. сидит спиной к дереву, вспоминая, как на стуле напротив сидел Хван. корчил смешные рожи, пока тот фотографировал его на старый фотик. кормил любимыми зефирками Сынмина за 9 рублей, а потом они играли в пеперо теми же зефирками. Сынмин, кстати, всегда проигрывал. слёзы катятся сильнее. уведомлений больше нет, а он продолжает смотреть в темноту, копаясь в себе. Сынмин уже не уверен, что нужен кому-то. не уверен, что может сейчас же написать Хенджину о том, как ему плохо. не уверен, что сможет жить так дальше. он падает головой на стол и окончательно утопает в слезах. громкие всхлипы слышны кажется всему парку. но разве кому-то интересно чьи они? разве кому-то интересно как они могут помочь? нет. Ким Сынмин один в этом мире. ему не поможет уже никто. он разглядывает пустые дорожки вокруг него, столики, где днём частенько бывают парочки вроде него с Хенджином, и деревья, останавливая взгляд на одном. на любимом. разве можно любить дерево? знаете, когда любить больше некого, вполне можно. он медленно подходит к клёну, проводя рукой по шершавой текстуре, и достаёт канцелярский нож из шоппера. — прости. — Ким извиняется перед. деревом? да, ему больно, но почему когда Сынмину делают больно никто не извиняется? слёзы не перестают течь, ноги подкашиваются, пока тот аккуратно вырезает на коре «сынмин♡», будто подросток, играющий в правду или действие, или проспоривший кому-то. снова извиняется перед деревом, кланяется и убегает прочь. не то чтобы он боялся, просто. стыдно? он чувствует себя так, будто только что ограбил банк, разве так можно? наверное можно, раз Сынмин так чувствует. куда побежал Сынмин? на детскую тарзанку, серьёзно? он залезает медленно, никуда не торопится и быстро скатывается. ему кажется нравится.он делает так ещё, ещё и ещё, пока не видит компанию подростков, входящую в парк. паника. Сынмин панически боится людей, и это очень мешает его жизни. он берет сумку и подрывается с места, бежит куда глаза глядят, главное убегает, быстро и не оглядываясь. чей-то дом. чья-то крыша. Ким сидит на краю, шатая ножками, будто на лавочке, а не на крыше восемнадцатиэтажного дома. копается в телефоне, решая наконец-то ответить Минхо-хёну. они общались иногда в личке, и Ли так много знал о Сынмине, что ему казалось, что даже родная мать не сможет рассказать столько о нем. это снова вызывает слёзы на очаровательном лице Сынмо. Хенджин обожал называть его очаровашкой, всегда говорил, какой он милый, и как счастлив, что он с ним. Сынмин краснел, смущался, отрицал, но Хван всегда стоял на своём и просто целовал. Ким окончательно в истерике. лёг на холодную поверхность и заходя в чат с Минхо нажимает «видеозвонок». — Сынмин! напугал. время видел? какого хрена ты не дома? где ты вообще? — хён испуган. это видно по его лицу. на лице младшего через звонок нельзя увидеть слёзы, качество просто ужасное. но он даже в истерике умудряется улыбаться. улыбается, когда видит волнение в глазах Ли. начинает громко смеяться, почти роняет телефон и так глупо улыбается, что замечает Минхо, когда Ким решается снять маску. ставит телефон на дымовую трубу и садится напротив, все также глупо улыбаясь. — ты весь опухший, ты плакал? Минни, ты же знаешь, я всегда тебя выслушаю, что случилось? — его хён волнуется. он так испугался слезам Сынмина. а тот даже не расслышав вопрос, продолжая улыбаться, снова громко смеется. — я так хочу умереть, Минхо. надеюсь ты сможешь сказать о моей смерти 39 подписчикам! они же волнуются за меня, правда? — Ким продолжает улыбаться, рассматривая реакцию хёна. он что-то непонятное кричит, слёзы по его лицу катятся, а Сынмин берет телефон в руки и ласковым таким голоском извиняется и сбрасывает трубку, даже вины не чувствуя. следующий жертвой становится Хван. он берет трубку не сразу, минуты через две, но когда берет, не говорит ничего, ждёт, пока Ким начнёт. а Сынмину не сложно, он возьмёт и начнёт. берет телефон к себе ближе притягивает, чтобы оба точно друг друга услышали, и начинает. — Хенджин-а, я безумно люблю тебя, я безумно хочу, чтобы ты был счастлив, я чувствую себя брошенным котёночком, Хенджин-а, я. — у Кима слёзы по лицу ручьём. ему больно. ужасно больно от осознания того, что его парень скинул трубку со словами «тебе нельзя пить, протрезвеешь — позвони». пить.? Сынмин похож на человека, который только что пил? окей. он достаёт баночку соджу, глотает разок и кидает с крыши. смотрит, слышит, как она бьется. встаёт внезапно, разбегается, и..