Сосед

Ли Феликс был молодым австралийцем (хотя и с чисто корейскими корнями), переехавшим получать высшее образование на родину своих родителей. Корейский язык ему дался далеко не сразу, даже с помощью родителей, да и сам Феликс прилагал много усилий, и в конце концов, когда тяжёлая преграда в виде языка, столь непохожего на привычный ему английский, была пройдена, он смог без толики сомнения подать документы в корейский университет на юридическое направление. Почему именно Южная Корея? В детстве родители очень много рассказывали ему про свою родину, про красоту городов и прелести жизни там. Феликс и сам, честно говоря, чувствовал, что какая-то необъяснимая сила тянет его туда, словно сильнейший магнит, однако съездить туда с родителями по разным причинам не получалось: то у них отпуска не совпадали, то билеты на ближайшие рейсы внезапно оказывались распроданы, а рейсы, на которые билеты куплены были сильно заранее, задерживались на несколько часов перед самым вылетом, а потом и вовсе отменялись. Феликс не называл это иначе, как мистикой. Примерно за неделю до вылета на вступительные экзамены, когда Феликс решил заговорить с родителями насчёт жилья в том же общежитии, он узнал очень занятную вещь: в своё время у старших Ли был достаточно большой частный дом в одном из отдалённых районов Сеула. Предупредив о том, что в доме многие-многие годы никто не бывал и что уборку там придётся провести капитальную, родители вручили своему сыну-студенту ключи от собственного когда-то уютного гнёздышка. Ближе к началу марта Феликс, наконец, смог переехать в Южную Корею. На первое время он заселился в общежитие, но практически не бывал там: вначале осматривал город, ездил в различные районы Сеула, посещал достопримечательности и места, про которые много читал или слышал когда-то в детстве. Спустя несколько дней, когда, казалось бы, весь Сеул был объезжен и обойдён вдоль и поперёк, Феликс решился заехать в ещё один район — именно туда, где стоял тот самый дом, так любезно преподнесённый родителями уезжающему студенту. Ключи от этого дома Феликс не выпускал из рук практически никогда — они всегда были у него с собой, будто это были ключи от его собственного дома. На самом деле, Феликс не особо горел желанием жить в общежитии — его соседи по комнате по первому впечатлению не казались приятными личностями, да и относительно университета этот дом был расположен ближе, чем само общежитие, что Феликса, несомненно, приятно удивило. С каждым днём проживания в Сеуле Феликс укреплялся в своей идее как можно скорее благоустроить дом, желательно до начала учёбы, и переехать жить туда. О размерах дома родители ничего не рассказывали, повторяли только из раза в раз, что он невероятно хорош собой, уютен, и стоит в прекрасном месте — посреди небольшого лесочка ближе к окраине города. От местной остановки до общежития и обратно ходил один-единственный автобус с периодичностью в час, и Феликсу было легко запомнить его расписание. Однако осилить объяснения родителей о том, как пройти от остановки к дому, с первого раза не удалось — Феликс плутал добрые два часа, прежде чем нашёл нужную тропу (точнее, её остатки — ведь к дому давно уже никто толком не ходил) и вышел к своему будущему гнёздышку на все годы учёбы. Первое, что удивило Феликса, когда он впервые увидел дом, — его размеры. В его распоряжении оказался двухэтажный коттедж с четырьмя комнатами, если судить по окнам. Второе — тот факт, что все окна и двери в доме были целы, а само содержимое, вероятно, осталось в том виде, в котором оно было при последнем его посещении. Затем Феликс задумался о местоположении дома — отдалённый район Сеула с небольшим лесочком, куда ходит один автобус, а лес, хоть и небольшой, настолько плотный, что найти посреди него немаленький дом оказалось трудной задачей, по крайней мере для Ли. Возможно, не так уж и удивительно, что дом не обокрали. Никто просто не хотел добавлять себе проблем. Обойдя дом несколько раз и рассмотрев его с разных сторон, Феликс нашёл в кармане привычную связку ключей и подошёл к двери. С легкостью определив какой ключ нужный, Феликс с непонятным восторгом и тревогой вставил ключ в замочную скважину и провернул его. Получилось немного туговато, и, мысленно оставляя заметку заняться этим позже, Феликс положил руку на ручку и замер. Это непонятное чувство обострилось внутри, стоило начать открывать дверь, но Ли решил списать это на волнение и предвкушение, хотя в глубине души понимал, что, скорее всего, это было не так. Вместе со скрипом двери послышался непонятный вой, источник которого, по ощущению, был совсем рядом, хотя и чем-то заглушён. Было решено списать всё на сову или другую живность, наверняка обитавшую в лесу, но его суеверная натура не могла не дать о себе знать. При входе в дом Феликса встретила небольшая прихожая с пыльными полками и старой, изношенной обувью, где парень оставил верхнюю одежду и решил не разуваться: уж слишком грязно там было. Следующим был коридор, где Феликсу предоставлялся выбор из трёх путей: первый — налево, там находилась просторная кухня; второй — направо, он вёл в обширную гостиную, и, наконец, третий — вперёд, это была лестница на второй этаж. Феликс обошёл обе комнаты, внимательно осмотрел оставшийся интерьер и множество вещей, в том числе и ценных — старенький телевизор, кухонная бытовая техника — которые, как Феликс и задумывался раньше, спокойно могли выкрасть, и с чистой душой двинулся на второй этаж, благополучно оставив рюкзак с привезёнными вещами в гостиной. Его нервам пришлось пережить еще одно напряжение, стоило его ноге ступить на старую деревянную лестницу, которая в общем-то изношенной не выглядела, но недоверчиво скрипнула под ногами, стоило ей почувствовать присутствие чужака. И снова непонятный страх сковал его, не давая сделать ни шагу, и стал подкидывать и без того паникующему сознанию различные версии того, почему ему так неуютно в этом месте. Феликсу стоило нескольких минут взять себя в руки, сделать пару глубоких вздохов и двинуться вверх, в рекордно короткие сроки минуя злополучную лестницу. Взору парня открылся просторный коридор второго этажа, в котором виднелось пять дверей. Те, что подальше и ближе друг к другу вероятно были ванной и туалетом, а остальные три — жилыми комнаты; с таким умозаключением Феликс, закончив оглядывать коридор и закрытые двери, двинулся вглубь, чтобы проверить каждую комнату. Интуиция не подвела — его догадки оказались верными. Ванная и туалет хоть и были простыми, но зато удобными, разве что техника, к примеру, стиральная машина, могла выйти из срока эксплуатации, но Феликс не считал это чем-то страшным. Вода закрыта плотно, обе комнаты имеют вполне презентабельный вид — с ними будет меньше работы. Обход комнат дался Ли внезапно сложнее морально, и каждую дверь он открывал с уже привычным замиранием сердца, но, к его счастью, ничего страшного не оказалось и там — просто безлюдные и пустые комнаты с коробками и мелкой мебелью. Больше всего Феликса привлекла маленькая спальня в конце коридора — вероятно, когда-то она служила детской. Это была единственная комната, где была кровать, а также вокруг валялся какой-то мусор, типа фантиков от конфет, упаковок от чипсов и другого хлама. «Не убрали, когда съезжали, бывает», — подумал Феликс и хотел уже выходить, чтобы спуститься к вещам и начать уборку в какой-нибудь комнате, как вдруг его вновь охватил внезапный страх. Такой же, какой был при входе в дом — а теперь он уверен, что это был именно страх, — такой же, какой был при первом подъёме по той злополучной лестнице. Помимо прочего парень ясно ощущал, что в комнате он, кажется, не один. Каким-то образом совладав с паникой (вероятно, с помощью другого страха — страха перед кем-то), Феликс заставил себя оглядеться по сторонам, однако вокруг, как и ожидалось, никого не было. Взгляд Феликса зацепился за какую-то точку прямо перед дверью, будто там что-то было, и через несколько секунд, когда парень понял, что смотреть ему не на что, страх стал отступать окончательно. И тут же некто, будто насмехаясь, дыхнул остатками былой жизни — подул ветер, колыхнувший старые белые занавески. И всё бы ничего, если бы не закрытые везде двери и окна. Ещё несколько минут после Феликс стоял не двигаясь и не издавая ни звука. Он вслушивался к происходящему и к своим собственным ощущениям. От прежнего страха не осталось и следа, а настырное ощущение чьего-то присутствия и вовсе испарилось, словно по щелчку пальцев. Феликс последний раз с подозрением оглядел комнату, прежде чем выйти и двинуться вниз, чтобы взять небольшую передышку и, в конце концов, приняться за работу. На удивление, того страха, что был раньше, он не ощутил ни в коридоре, ни на лестнице, да и нигде более в принципе — однако странное предчувствие оставалось в душе до самого конца. В конечном счёте Ли решил составить план своей работы, систематизировать всё, чтобы в дальнейшем не запутаться в намеченном и не сбиться с пути. Он решил, что с техникой разберётся позже, где-то купит новою, где-то починит старую, с мебелью та же тактика. Самое главное, что нужно будет сделать в первую очередь — отдраить весь дом, чем Феликс и планировал заниматься следующие несколько дней. Начать было решено в тот же день. Разобравшись с устройством водостока в ванной и убедившись, что он вообще работает и вода в доме есть, Феликс набрал себе ведро воды, достал из кладовой (которую он нашёл внизу в коридоре при повторном осмотре помещения) деревянную швабру и тряпку с кухни, и принялся отмывать гостиную. Прежде, чем приступить к полам, Феликс протёр пыль со всех возможных и невозможных поверхностей — едва не полетев вниз с хлипкого стула, пока пытался протереть верхние полки и самый верх стоящего в углу пенала — прошёлся по очищенному вновь чистой тряпкой, сделал небольшую перестановку, выкинув всякий скопившийся хлам, и только тогда тщательно вымыл полы. Решив взять перерыв, Феликс устроился на кухне. Он позвонил родителям, рассказал о том, что добрался до дома, объяснил, что успел сделать и что планирует сделать в скором будущем, а также поделился первыми впечатлениями от жилища и рассказал, что точно планирует заезжать сюда. Про странный мусор на втором этаже и единственную спальню с кроватью он говорить не стал, и сам, честно говоря, не понял, почему именно. Видимо, он смирился с мыслью, что всё происходящее в доме теперь только его проблемы, и не захотел впутывать родителей. Спустя около получаса Феликс принялся заниматься кухней. Только ближе к вечеру, когда уже начало темнеть, Феликс решил проверить, есть ли в доме электроэнергия. Обойдя практически весь дом вдоль и поперёк, он, в конце концов, нашёл щиток и проверил рубильники, выяснив, что электричество в доме всё-таки есть. Это его несказанно обрадовало. Уже при свете ламп Феликс закончил отмывать кухонный гарнитур, осмотрел шкафчики на наличие посуды или чего-то такого и совсем не удивился, когда ничего не нашёл: наверняка родители уезжали отсюда с мыслью, что никогда больше не вернутся, пусть и продать дом, по их словам, у них никак не выходило. Ещё раз осмотрев комнаты первого этажа, Феликс принялся составлять план на следующий день, к примеру: завести некоторые вещи, заняться уборкой второго этажа, докупить моющих средств, и прочая бытовуха, которой придется заниматься не меньше недели. Довольный проделанной работой, Феликс выключил воду и электричество, проверил все окна и двери и уехал в общежитие. Записывать план на следующие дни стало для Феликса приятной привычкой и своеобразным ритуалом окончания рабочего дня в доме: без составленного плана, когда площадь работы перед глазами и ты можешь сразу сообразить, что и где тебе нужно, он попросту не мог уехать домой. На самом деле Ли давно привык называть общежитие просто местом ночлега, а вот дом, над которым он пахал не одну неделю — своим истинным домом. Ему нравилась обстановка вокруг, атмосфера самого дома, да и часто, отдыхая от уборки или ремонта, он уходил в бурные представления о том, как будет здесь жить, ночевать, может даже зверюшку заведёт. И всё казалось таким правдоподобным и правильным, что Феликсу не терпелось закончить работу и переехать. Однако ночевать там он пока не решался. Дело было даже не в отсутствии мебели, кроватей, в частности — на втором этаже была вполне целая кровать, но почему-то он стремился избегать эту спальню — и вовсе не в отсутствии времени. В первую неделю учёбы, когда значительная часть работы была сделана и вполне можно было ввозить мебель (были бы финансы), Феликс планировал остаться на выходные, и отсутствие кровати в намеченной спальне его не пугало — диван в гостиной хоть и был староват, но вполне раскладывался, да и пыль из него убирали с особой тщательностью, так что для ночлега он был вполне пригоден. Он накупил еды, не требующей хранения в холодильнике — всё же, старичок барахлил — купил чайник и разобрался с пригодностью розеток, взял средства гигиены и сменные вещи и, в общем-то, полноценно остался на ночь. Однако ближе к вечеру его планы были нарушены: какая-то неведомая сила, похожая на страх, что запугивал Ли первое время нахождения в доме, стала давить на парня и буквально выгнала из дома — Феликс в последний момент передумал оставаться и едва успел добежать на последний автобус. Ему никак не хотелось анализировать произошедшее, хоть он и понимал, что что-то было не чисто. То ли Феликс просто не привык к одиночеству, то ли это что-то в доме так на него подействовало. Спустя некоторое время Феликс смог себя пересилить, несколько раз оставался на ночь, а через полтора месяца даже смог заехать в дом полностью (не без финансовой поддержки со стороны родителей, конечно же). Всё это время, чтобы полноценно обосноваться, Феликсу приходилось постоянно носиться по подработкам, и выходило так, что приезжал он только чтобы поспать. И то не всегда — иногда кантовался у коллег и однокурсников. Но время шло, Феликс старался преуспевать в учёбе, чтобы получать стипендию порядком выше, чем раньше, да и смог брать какую-то редкую работу, за которую прилично платили, благодаря своим появившимся связям и знакомствам. Если сложить всё это и прибавить щедрых родителей, которые время от времени подкидывали кругленькие суммы в виде подарка, у Феликса вышла неплохая финансовая подушка, и надобность в постоянной занятости угасла. В особо трудные времена приходилось, конечно, возвращаться в былые места работы, но не на такой долгий и утомительный срок. Позади первый семестр. Феликс решил, что свободное время — неплохой способ подзаработать, поэтому неделю подряд находился в поиске приемлемых вакансий. Он как искал самостоятельно, прочищая сайты по поиску работ, так и пользовался предложениями друзей и знакомых. Среди всего имеющегося он уже выбрал несколько особо заманчивых вариантов, но решил, что после упорной учёбы и труда также неплохо было бы взять хотя бы недельный отдых. Тем более, что Феликс, забегавшийся между работой и учёбой, так и не смог насладиться часами уединения со своим уютным домом, который он возвёл заново после длительного простоя практически полностью самостоятельно. Живя в общежитии, Феликс не единожды ругался на своих ужасных соседей не только по комнате, но и на этаж выше. Каждая ночь несла за собой море шума, музыки и грохота, но, к удивлению Ли, создавалось ощущение, что жаловался на это только он один. От таких некомфортных условий Феликс только больше грезил переездом и потому стремился работать больше и качественнее, чтобы заветный миг наступил раньше. Каково было его разочарование, когда он осознал, что странный шум с этажа выше не прекратится даже тогда, когда он переедет жить в частный дом. Это был обычный летний вечер, когда время перевалило за восемь вечера, а солнце только-только начинало садиться. В лесу, густом и полном высоких деревьев, уже было темно, что вряд ли бы можно было разглядеть в нем что-то, и Феликс сидел на первом этаже на диване, копаясь в ноутбуке под приглушённом светом настольной лампы, стоящей на тумбочке, когда со второго этажа послышался странный грохот и звук открывающейся двери. Феликс заметно напрягся, отставил ноутбук на тумбочку и аккуратно поднялся с дивана, стараясь не издавать ни звука, чтобы прислушаться к происходящему наверху. Он успокаивал себя тем, что, возможно, просто не закрыл окно в спальне и сквозняк сделал всё за него. Едва ступив на лестницу, Феликс почувствовал тот самый страх, про который он успел забыть, пытающийся сковать его по рукам и ногам. Он собрал последние силы на то, чтобы успокоиться, поднялся на пару ступенек и замер, всмотревшись в темноту коридора второго этажа. Одна из дверей была открытой, и это была не дверь спальни. Если Феликсу не изменяет память, это была дверь пустой комнаты, куда он сложил коробки из-под вещей, в будущем планируя сделать из этого рабочий кабинет. Проветривать там смысла он не видел, учитывая, что комнатой пока не пользуется, и то, что дверь была открыта, начало настораживать. Пока Феликс всматривался в открытую дверь и собирался с силами, чтобы подняться на второй этаж, он вновь услышал грохот, на этот раз за своей спиной. Потребовалась секунда, чтобы обернуться — и Феликсу вновь пришлось застыть на месте: крышка ноутбука была захлопнута, а ближайшее к дивану кресло сильно сдвинуто, вещи, висящие на его спинке, оказались сброшены на пол. Феликс оглянул комнату и протёр глаза руками пару раз, пытаясь убедить себя, что ему чудится, но окна действительно были закрыты, а беспорядки устраивал, очевидно, не сквозняк. Пока страх не овладел им полностью, Феликс решился сделать марш-бросок: пропуская ступеньки, он буквально заскочил на второй этаж и ринулся к двери комнаты, чтобы оглядеть то, что случилось в ней. Ничего особенного: пара пустых коробок упала и распахнулась дверь. Тот факт, что здесь окна закрыты, Феликс принял во внимание, но долго задумываться не стал, чтобы не тревожить себя ещё больше. Удостоверившись, что больше ничего не произошло, Феликс закрыл дверь и спустился вниз, чтобы поднять разбросанные вещи, поставить кресло так, как оно стояло, и проверить ноутбук. Около часа ноутбук не хотел запускаться, показывая какую-то неизвестную ошибку, и Феликс отступил, давая технике время отдохнуть. На следующее утро ноутбук заработал вновь, как ни в чём не бывало, а сам Феликс предпочёл забыть о том, что случилось прошлым вечером. Жизнь, однако, не хотела, чтобы Феликс о чём-то забывал. Подобные «нападки» продолжали случаться с разницей в несколько дней: то стол двинется, то что-то упадёт с тумбы, то дверь опять откроется нараспашку. Они не проходили непрерывно, чтобы держать в постоянном страхе, но и расслабляться не давали, напоминая о себе, однако вскоре Феликс как-то привык. Он ни с кем это не обсуждал, ровно как и домой к себе не водил, чтобы у этого появились свидетели, ссылаясь на неоконченный ремонт, и только бурчал, когда приходилось из одного конца дома идти в другой, чтобы убрать образовавшийся беспорядок. Однако душа, так или иначе верящая в какую-то мистику, напрягалась в каждый миг тишины, ожидая, что «нечто» выкинет что-то посерьёзнее. Единственным человеком, с которым Феликс поделился своей проблемой, была его сестра. Она только успокаивала его, не придавая проблеме особого значения, и в шутку посоветовала провести обряд по изгнанию демонов. Для Феликса это, к сожалению, шуткой не было, а казалось единственно вероятным решением. Несколько дней он провёл в поисках действенного и привлекающего его метода, пока не нашёл что-то подходящее. В один из вечеров после работы Феликс отправился в магазин за нужным арсеналом. Возможно когда-то в будущем Феликс вспомнит эту ситуацию и посмеётся над самим собой и своей наивностью, но сейчас ему, пытающемуся как можно плотнее утрамбовать пучок травы шалфея, было совершенно не смешно. Когда траву, наконец, получилось уложить в небольшую плошку, которую Феликс специально купил, чтобы жечь в ней благовоние, Феликс чиркнул спичкой об коробок и поднес огонь к траве, будучи всё ещё мысленно не в силах признать, что это происходит взаправду. Минутами десятью ранее он в каждый угол дома положил по горстке соли, а до этого вымыл полы всего дома, включая кладовые и пустующие комнаты (да, даже ту спаленку в конце коридора, которую Феликс игнорировал всеми силами уже несколько месяцев) с той же самой солью. Остался последний этап его комбинированного ритуала изгнания — окурить дом. Феликс не хотел думать о том, насколько он отчаялся, что докатился до такого, однако в то, что делал, верил почти искренне. Старался, во всяком случае, ведь без веры ничего не выйдет. Стоило зажечься благовонию, Феликс очень ярко ощутил чей-то взгляд на своём затылке. Вернее сказать, вначале он был на затылке, а затем плавно стал гулять по его спине, будто изучая. Ли постарался на это забить — не время подкармливать этого наглого духа своим страхом — и продолжить начатое. Начиная с гостиной, Феликс по несколько раз обошёл углы комнаты, предварительно открыв окна, как и завещала инструкция, покружился в центре, и с такими же точно действиями направился по маршруту: гостиная — прихожая — кухня — кладовка — коридор второго этажа — спальня — пустующие комнаты — ванная с туалетом. В каждой комнате он задерживался минимум на пять минут, туда-сюда шастая из угла в угол, старательно окуривая помещение, затем задерживаясь в его центре и бубня какой-то заговор. С каждой комнатой ощущение чьего-то присутствия становилось ярче и ярче, пик его пришёлся на ту самую спаленку в конце коридора. Туда Феликс заходил дважды — эта комната одним своим существованием вызывала у него массу подозрений и скользкого, липкого страха. Старательно окурив комнату в течение, по меньшей мере, десяти минут, Феликс тушит траву и достаёт заранее приготовленную жестяную банку, чтобы сложить туда жжёный шалфей. Подул сквозняк, по спине прокатился холодок, и Феликс с радостью предположил, что это дух покидает его дом. Разочаровался он в своих предположениях очень быстро — сразу же, как только по комнате эхом прошёлся чей-то смех. Громкий, звонкий — такой, будто смеющийся находится в двух шагах. Поначалу Феликс замер, пытаясь совладать со страхом — нельзя подпитывать этого демонюгу эмоциями! Когда от облепляющего естество ужаса осталась лишь лёгкая паника, Феликс рискнул развернуться и оглядеться по сторонам, мысленно прокручивая заговор, который он читал, пока окуривал комнаты дома. То самое ощущение чужого присутствия стало в стократ ярче, а затем в углу комнаты Феликс внезапно заметил чей-то полупрозрачный силуэт. В голове сразу всплыла вырезка из статьи — одной из тех многочисленных, которые прочитал Феликс, будучи в поисках верного решения проблемы: «Духи в вашем доме могут водиться потому, что в нём произошло убийство, и душа убитого не может быть упокоена». В контексте многоквартирного дома всё звучит не так уж и пугающе, но вот применять такое объяснение к частному дому, в котором двадцать лет назад жили твои родители, а кто до них (или после них?) — неизвестно, уже страшновато. Пока Феликс ушёл в свои мысли, вглядываясь в появившийся силуэт, фигура в углу комнаты начала уплотняться, переставая быть полностью прозрачной; у неё появились очертания конечностей, волос, какой-то даже одежды и лица. Мозг начал анализировать увиденное: черты тела, похожие на мужские, звонкий смех, чем-то напоминающий его собственный — перед ним дух какого-то парня? Ли решил остановиться на этом умозаключении, пропуская мимо себя тот факт, что духи, в общем-то, могут принимать любую форму. Так проще для восприятия. Трансформация нечисти прекратилось резко, и перед Феликсом действительно предстал силуэт парня, причём настолько явный, что даже и не скажешь сразу, реальный это человек или дух. Призрак не шевелился, его глаза были закрыты, но вокруг них можно было заметить морщинки — как будто призрак сдерживал улыбку. Сам Феликс тоже двигаться не торопился: он замер, только часто-часто моргая, и пытаясь внушить себе, что ему всё кажется и он просто перенервничал. Но когда призрак открыл глаза и слегка двинулся вперёд, практически не касаясь земли ногами и протягивая руку, Феликс не выдержал с громким вскриком подался назад, практически сразу же запинаясь о стоящую в противоположном от духа углу комнаты кровать. Кровать, очевидно, потрёпанная временем, издала очень жалобный скрип, и призрак остановился. На его «лице», если так можно выразиться, застыла нечитаемая гримаса; с минуту он наблюдал за жмущимся к стене парнем и вскоре разразился уже знакомым смехом, «отплывая» на шаг. — Мне кажется, я сделал что-то неправильно… — пробормотал Феликс, покрываясь мурашками от этого пустого, холодного смеха, разлетающегося по комнате эхом, как и в первый раз. — Я же хотел изгнать духа, а не призвать демона! Призрак успокоился так же внезапно, как и засмеялся, а потом фыркнул, словно выражая свое презрение к Феликсу. — Поверь, парень, был бы я демоном, ты был бы уже мёртв, —от него сквозило холодом и равнодушием, но враждебным он не выглядел. По крайней мере пока что. — Никогда духов не видел? — А должен был? Призрак проигнорировал встречный вопрос, осмотрел комнату пару раз и вновь перевел взгляд на комочек на кровати, который представлял сейчас из себя Феликс. От такого спокойствия, беспардонного и неуместного в момент, когда сам Феликс не может в себя придти из-за страха, неожиданно становится обидно. — И всё на моей кровати, какое невежество… — и снова презрение. Дух сложил руки на груди и посмотрел на Феликса с явным неудовольствием. — Твоей, прости, кровати? — страх мало-помалу начинал отступать, и на смену ему пришла другая, более активная эмоция — злость. На протяжении нескольких недель этот наглый дух портил Феликсу жизнь, питался его эмоциями, и при первой же встрече решил заявить права на собственность? Вот где самое что ни на есть настоящее невежество! — Хочешь сказать, что твоей? — призрак опасно сощурился, склонив голову вбок, и Ли мог бы поклясться, что в этот момент у него по спине вновь пробежал холодок. — Ты же эту комнату за три километра обходишь, с чего это она твоя? «Да он специально меня пугает», — осознал Феликс, но всё же не мог не поддаться эмоциям и стушевался, пробормотав невнятно: — Фактически весь этот дом принадлежит мне, значит и кровать моя… — Фактически я существую в этом мире, но теоретически, в твоём понимании, я вымышлен. Во что ты поверишь в данной ситуации? «Что я отравился шалфеем и мне всё причудилось» — думает Феликс, но благоразумно решает смолчать. — Вот и оно. Теоретически, — дух специально делает паузу после этого слова, — дом принадлежит тебе, но фактически здесь живу я. Значит кровать моя. С таким вполне логичным выводом Феликс спорить не решился. Когда повисла тишина, мысли парня легко переключились на другие вещи, и теперь, казалось бы, находясь под всё тем же немигающим взглядом мёртвых, стеклянных глаз, которые призрак изредка закрывал и открывал больше для приличия, нежели по естественной нужде, он не ощущал былой тревоги, вся паника отступила в одночасье. Что-то подобное Феликс помнил и из первичных опытов общения с этим призраком: первые несколько дней, когда в доме начали летать вещи, Феликс до дрожи в коленях боялся любых проявлений подобного и часами не подходил к вещам, оставляя в комнате бардак. Однако через некоторое время весь страх от подобного как будто рукой сняло, и Феликс не только стал сразу же убирать разбросанное, бормоча что-то озлобленное в адрес соседа-хулигана, но и временами даже пытался это предотвратить. Никакого эффекта это, очевидно, не приносило, а раздражённый Феликс позволял себе даже ругнуться в адрес нерадивого духа, на что тот отвечал лишь насмешками, нарочно раскидывая вещи таким образом, что Феликсу приходилось мотаться из угла в угол. Задумавшись, Феликс не сразу осознал, что его взгляд застыл на лице призрака. Не сразу осознал он и то, что зеркалил всё это время движения призрака, а это, конечно, того очень сильно раздражало. Наверное, даже больше, чем присутствие Феликса. — Долго будем в гляделки играть? — от нетерпения дух вновь сложил на груди руки и повысил тон голоса, чтобы привлечь к себе внимание. Он надеялся, что эффект неожиданности сработает и парень испугается, но Феликс просто спокойно выпрямился и тряхнул головой. — Как тебя зовут? У тебя есть имя вообще? — Феликс проигнорировал заданный вопрос, сдвигаясь ближе к краю кровати и совсем успокаиваясь. В любой другой ситуации он удивился бы своему спокойствию, но сейчас его поведение кажется более естественным и верным в сложившейся ситуации. — Странный ты, конечно, — отозвался призрак после недолгого молчания, и Феликсу уже хотелось возмутиться, но он не успел, потому что призрак продолжил говорить. — Можешь звать меня Минхо. Феликс понимающе замолчал. Ему, вероятно, понадобится минутка, чтобы осмыслить происходящее. Это что-то с ним не так, или призрак, живущий в его доме, реально предстал перед ним практически материальным, представился вполне обычным именем и, во всяком случае пока что, даже не ведёт себя агрессивно? Феликс поднял задумчивый взгляд на нового знакомого. Ну вот опять, это отвратительное выражение лица с усмешкой. — Ты всё ещё удивлён, что я тебя не убил? — ещё один многозначительный хмык слетел с его губ, когда он заметил, как встрепенулся Феликс от того, что его мысли только что озвучили, и он продолжает. — Я не агрессивный дух, как ты мог заметить. И нет, я здесь не потому, что в этом доме было убийство, не переживай. Феликс окончательно расслабился, стоило ему услышать последнюю фразу. Учитывая происходящее, он мало-помалу укреплялся в своём желании расспросить у родителей о возможных инцидентах в этом уютном домике, но теперь, когда сам призрак — проблема всего происходящего — опроверг его худшие мысли и сделал попытку (небезуспешную) успокоить его, стало как-то легче. Почему кстати он его успокаивал? — Получается, уходить ты не планируешь? — Феликс задал не тот вопрос, который крутился у него на языке, но по многозначительному мычанию Минхо после этого убедился, что он каким-то образом связан с его мыслями. Неудобно, на самом деле. — Извини, но я не могу. Я связан с этим местом, — призрак посмотрел будто сквозь Феликса и горько вздохнул. — Понятно… Ли замолчал. Хотелось спросить ещё пару вопросов, пусть и было немного страшно, и Феликс поспешил задать один из них, но он заметил, что призраку тоже есть, что сказать, когда поднял на него взгляд. Говорить они в итоге начинают практически одновременно, как и замолкают, впиваясь друг в друга выжидающим взглядом. Феликс сдался первым. — Значит… Ты продолжишь здесь жить и мешать мне? — это было неприятным сюрпризом, но с ним было легко смириться, на самом деле. Феликс нервно улыбнулся, тщетно стараясь разрядить атмосферу. Получилось плохо. — Ну нет, почему же, — Минхо едва слышно рассмеялся, с благодарностью подхватив идею Феликса. Феликсу оставалось только порадоваться, что у его вынужденного соседа не атрофировано чувство юмора. Адекватное чувство юмора. — Могу не отсвечивать большую часть времени, если хочешь. — А другой вариант? Что-то в чужом взгляде толкнуло Феликса на мысль, что не всё так просто с Минхо. Реакция призрака изменилась — теперь он с некоторым недоверием вглядывался в лицо Феликса, пытаясь уловить что-то или хотя бы смутить парня внимательным взглядом, но на Феликса это уже не работало. Ли гораздо позже осознает, как сильно он будет расслаблен рядом с Минхо, хоть тот и призрак, а ещё позже — то, как быстро это произошло. — А могу сосуществовать с тобой, время от времени появляясь где-то вне этой комнаты. Феликс вполне удовлетворённо кивнул. Они перекинулись ещё парой фраз, не сильно много значащих, но в то же время важных. В ходе их диалога Феликс узнал, что Минхо прекрасно знает его имя — правда не говорит, откуда, но Феликса пока это и не интересовало (прочитал из переписок, в конце концов). Они быстро пришли к тому, что «не мешать друг другу и не предпринимать ничего против друг друга» будет самым лучшим решением в их жизни и разошлись вполне удовлетворённые. Только когда Феликс ушёл вниз, чтобы прибрать весь мусор, он осознал масштабы только что совершённого безумия: он буквально договорился жить в мире с призраком, который каким-то образом многое о нём знал (а Феликс не уверен, что не всё) и пока что выглядел мирным. Но сколько этому «пока что» суждено было продлиться — неизвестно. Однако время шло, и Феликс смирялся с этой мыслью сильнее относительно того, как привыкал к жизни с новым соседом. Слова Минхо, в общем-то, были чистой правдой: где-то в доме, кроме своей спальни, он появлялся крайне редко: мог иногда спускаться вниз на кухню, заглядывая в гостиную к Феликсу, а изредка Феликс, сидя в своей спальне, мог слышать шаги в коридоре за дверью. Он понимал, что Минхо не будет заглядывать к нему в спальню ночью, однако в такие моменты лёгкий мандраж от возможной встречи всё же был. Пересекались они достаточно редко, если учесть, что вскоре Феликс смог устроиться на работу, а ещё через пару недель у него возобновилась учёба, и с утра до ночи он пропадал где-то вне дома. Феликс всегда был общительным, в группе в университете у него были друзья, но в силу своей занятости общался он с ними достаточно редко, а о каком-то более близком общении и речи идти не могло. Родители сутками были на работе, если за полгода отсутствия Феликса в их жизни ничего не изменилось, сёстры тоже учились и были заняты едва ли меньше, чем сам Феликс, вот и выходило, что большую часть времени единственным собеседником Ли был его необычный сосед-призрак. О чём-то особо важном они редко разговаривали, чаще перекидывались парой фраз о быте, а затем каждый расходился по своим делам. Какие дела могли быть у призрака? Нагрузка и занятость давили, а потом в какой-то момент посреди учёбы, ближе к середине осени, финансовые обстоятельства вынудили Феликса устроиться на подработку в ночную смену, потому что учёба занимала всё дневное время. Он убеждал себя, что это дело пары недель — просто нужно вернуть ту сумму из откладываемых, которую ему пришлось в срочном порядке потратить. Однако спустя две недели Ли не заметил, как нервы начали сдавать. Это был единственный вечер, который начинался не как обычно — а обычно Феликс всегда звал Минхо по возвращении домой, убеждался, что он тут, и здоровался. В этот раз никакого оклика не последовало, хотя Минхо ясно почувствовал, что парень вернулся домой. Ему пришлось самому выглянуть с лестницы, однако Феликс, кажется, нарочито игнорировал его присутствие — хотя нутром его ощущал, — он просто ушёл в гостиную сразу, как снял с себя обувь и верхнюю одежду, молчаливо плюхнулся на диван и растёкся по нему уставшей, обессиленной лужей, а ещё через пару минут он запрокинул голову и закрыл лицо руками, шумно вздохнув. Наблюдавшему за ним Минхо внезапно стало горько — но не потому, что он обладает высоким уровнем эмпатии, вовсе нет. Просто связь с этим некогда солнечным парнем передаётся также и на эмоциональном уровне. И видеть «солнышко» в затмении было… неприятно? Нет, скорее хотелось, чтобы оно вновь засияло. Минхо долгое время стоял неподвижно в дверях гостиной. Он не делал ровным счётом ничего: только смотрел такими же мёртвыми глазами, как и в первую встречу, как и раньше, но сейчас Феликс, находясь под их взглядом, не ёжился и не начинал бояться. Первое время Ли пытался игнорировать чужое присутствие и внимание, но быстро сдался, сползая ладонями с лица на колени, а взгляд опуская прямо на стоявшего в проходе призрака. — Ты сам не свой, — коротко заключил Минхо, несколько минут скептично вглядываясь в лицо собеседника. — На работе устал. Такое бывает, всё в порядке, — ответ Феликса прозвучал на выдохе; создавалось ощущение, как будто ему было тяжело говорить и он прикладывал все свои силы, чтобы просто держать глаза открытыми и говорить как можно более внятно. Однако Минхо такой ответ категорически не устроил. Их связь, о которой Феликс, вероятно, мог только смутно догадываться, позволяла ему отличить, действительно ли парень устал или что-то случилось. Поэтому Минхо сдвинулся с места и уселся рядом с Феликсом на диван, накрывая его руку своей, полупрозрачной, но вполне ощутимой. Почувствовав что-то холодное, напоминающее на ощупь воду (только не такую плотную?), Феликс вздрогнул и поймал выжидающий взгляд Минхо. Почему-то он почувствовал вину и непонятное желание объясниться и извиниться за своё поведение. — Расскажешь? И Феликс действительно рассказал. Рассказал всё, что накопилось за несколько недель, сначала слова злости, потом усталости, потом жалоб на всё подряд — просто потому что накипело, а обстановка рядом с Минхо внезапно показалась слишком уютной и располагающей, чтобы излить душу. Поначалу Минхо просто молча слушал, ведь это и было его целью — растормошить парня настолько, чтобы он смог выговориться, ведь, как он помнит, иногда для того, чтобы расслабиться, достаточно просто высказать все свои мысли. Дельных советов, да и вообще любых советов в принципе Минхо дать, конечно, не мог — не в той эпохе он последний раз существовал, а проблемы Феликса практически полностью были связаны с его работой и учёбой, то есть с теми вещами, в которых у Минхо не было даже малейших познаний. Он мог лишь иногда ворчать что-то о том, что Феликс работает на износ и совсем себя не жалеет, что нужно отдыхать почаще побольше. Иногда Феликс на такие ворчливые замечания отвечал какой-то лёгкой колкостью, но не потому, что ему действительно хотелось уколоть словом — просто усталость так сказывалась. Минхо же, в свою очередь, на подобные ответы лишь выразительно цокал языком. — Знаешь, временами даже с тобой сложно находиться в одном помещении, мистер солнечный лучик, — сказал Минхо через некоторое время после того, как Феликс, излив душу, замолчал. — Ты хотя бы можешь уйти от меня, — фыркнул Феликс с лёгкой улыбкой. Приятное и в какой-то степени милое прозвище он отложил где-то в сознании, но в данный момент внимание на нём решил не акцентировать, — а я застрял со мной. «И твоими проблемами с головой» — подумал Минхо, конечно, совершенно без злобы, скорее с иронией, однако не позволил себе даже улыбнуться, угрюмо нахмурившись. Его рука всё ещё лежала поверх чужой ладони, и стоило сказать, что и ему, как призраку, прикосновения к человеку ощущаются весьма странно, но сам он эти ощущения вложить в слова не мог. Во взгляде была видна тень задумчивости. — Знаешь, если совсем честно, ты и со мной застрял, — заключил он через время, откинувшись на спину дивана, как и его собеседник. — Я ведь не могу отсюда уйти. Минхо закрыл глаза, а вот Феликс, наоборот, будто приобрёл второе дыхание: выпрямился (хотя и не без скрипа), заинтересованно окинул призрака взглядом и подался вперёд, желая услышать всё и больше. — Ты никогда не рассказывал, кто ты и как здесь появился… Мне было бы интересно послушать, — несмотря на проявившуюся активность, Феликс говорил тихо и нерешительно. В конце концов, никто не был обязан ему объясняться, тем более призрак, чья история может Феликса если не травмировать, то шокировать уж точно, а потому парень ожидал отказа и был к нему готов. — Если так хочешь… И Минхо начал рассказывать. Рассказывать историю своей недлинной жизни, про то, как одна ведьма, обидевшись на что-то, что сделали его родители давным-давно, решила отыграться почему-то на нём и прокляла, превратив его в призрака. И тогда получается, что Минхо вовсе не мёртв, и, если снять это проклятье, он станет вновь обычным человеком, просто пропустившим несколько эпох из своей жизни. На этом фоне выстраивалась другая проблема: в нынешнее время, как заметил Минхо (не факт, что не по импровизированному обряду изгнания, проводимому Феликсом — но он об этом молчит), магия перестала значить столько. Магии вообще стало гораздо меньше, люди перестали в неё верить, и рано или поздно она должна была исчезнуть совсем, ну, или истощиться настолько, что ничего уже Минхо не поможет. Даже сейчас он уже не был уверен, что кому-то хватит сил и умений отменить проклятье. Феликсу потребовалось несколько минут на то, чтобы понять и принять услышанное. На сегодняшний день его уставшим мозгом было получено определённо слишком много информации, однако он внимательно слушал чужой рассказ и всеми силами вникал — сам же спросил, раз на то пошло. В его мозгу не совсем укладывалось новое представление о своём соседе-призраке, зато это прояснило некоторые вещи, к примеру: почему Феликс мог чувствовать его касания, почему так чётко видел одни черты лица и почему он вполне мирно к нему относился. У него даже причин не было проявлять агрессию в сторону людей, тем более в сторону Феликса, который ровным счётом ничего не делал, лишь смешно пугался и изредка, не менее смешно, ворчал. — Но способ тебе, получается, известен? — негромко спросил Феликс, когда мозг смог-таки обработать полученную информацию. — Да, — коротко ответил Минхо, не поднимая взгляда от пола. И снова появилось это его непонятное выражение лица, когда не разобрать, что он думает. — Мы можем попытаться вместе? — Феликс сказал практически ласково, будто уговаривая Минхо и убеждая как его, так и себя, что у них всё получится. — В магии я, конечно, профан, как ты мог заметить, — Минхо не мог не усмехнуться, когда услышал эту фразу, и Феликс, подхватив его настроение, сам тихо засмеялся, — но я обещаю стараться и внимать твоим словам. Ты, очевидно, понимаешь в этом больше меня. На лице Минхо застыла улыбка, которая появлялась, когда он уходил в свои мысли, и Феликс вдруг понял, что никогда раньше не видел на его лице улыбки. Нет, не той самодовольной улыбки, которую он видел в их первую встречу, а именно такой нежной и искренней улыбки. Раньше от Минхо сквозило таким холодом, который можно было ощутить даже издалека, что Феликс всерьёз боялся простыть. Сейчас же рядом с этим духом — называть его призраком, наверно, неправильно, но Феликс не разбирался во всей этой магической хтони — он чувствовал только приятное, обволакивающее и заставляющее улыбаться тепло. Или это сердце Феликса, замороженное при первой встрече, начало оттаивать? С другой стороны, удивляться этому смысла не было. Последние несколько недель Феликс только и делал, что занимался чем-то, будь то учёба, работа или домашние обязанности. Про встречи с друзьями он и думать забыл — пусть многие и настаивали, у Феликса банально не хватало времени. И всё привело к тому, что единственным собеседником в такое сложное время становился сосед-дух, который мог поднять настроение одним своим коротким «С возвращением» — ведь у Феликса появлялось чувство, что его ждут. Пусть их диалоги иногда и были односложными, пусть большую часть времени они не пересекались, а Минхо практически всегда молчал, выслушивая редкие новости о дне Феликса — он никогда не был против и всегда дожидался, пока Феликс закончит, прежде чем уйти. А сегодня он и вовсе проявил инициативу выслушать, и Феликс соврал бы, если бы сказал, что ему не стало легче. Потому неудивительно, в общем-то, что сердце Феликса, некогда общительного «солнышка», истосковавшееся по близкому общению, стало так радушно впускать его в себя. Даже если он не совсем человек. — Если ты действительно готов запариваться ради этого, — начал Минхо спустя некоторое время молчания, чем вывел из ступора задумавшегося Феликса, — то я не против. Ты ведь даже не знаешь, что я за человек. — Вот и появится возможность узнать. После этого говорили они недолго. Минхо сказал, что Феликсу нужно купить кое-какие предметы, а остальную часть обряда он расскажет уже по мере их появления. Феликс стал ссылаться на усталость после тяжёлого дня, на что Минхо только понимающе кивнул и удалился наверх. Сам Феликс сделал себе быстрый ужин, после чего также ушёл наверх в спальню. Ли был настолько уставший, как морально, так и физически, что вырубился практически сразу, как только лёг в постель. Его сон был крепким и долгим, насколько позволял ранний подъём на учёбу, и в его процессе он не услышал, как тихо приоткрылась входная дверь спальни и с какой тёплой, пусть и едва заметной улыбкой за ним наблюдал зашедший Минхо. Он простоял минут пять от силы, а затем ушёл к себе. Стоило бы отметить, что после того внезапного вечернего разговора отношения между Феликсом и его соседом-духом (Минхо согласился с тем, что в его случае слово «дух» было бы более подходящим) значительно улучшились. Теперь, когда Феликс возвращался домой, Минхо не просто выглядывал с лестницы, а спускался навстречу к нему. Пока Феликс разбирался со своим ужином, Минхо сидел за столом и наблюдал, слушая рассказ об увлекательном дне парня. Слушал внимательно, иногда вставляя свои комментарии, а иногда и задавая вопросы. Судя по всему, Феликс очень загорелся идеей снять с Минхо проклятье. Он с особо тщательностью выбирал вещи, о которых его просили, обязательно советовался о них, а ещё рассказывал какие-то мелкие вещи о современном мире, будто невзначай, между делом. Минхо это, конечно, заметил, но говорить ничего не стал, только внимал и запоминал на всякий случай. Не то чтобы он не хотел вернуться к жизни, но уверенности в том, что у них действительно что-то выйдет, у него всё ещё не было. Где-то спустя недели две-три Феликс, наконец, смог уйти со своей ночной подработки. Денег накопилось столько, сколько было раньше, и даже больше, и из прошлого опыта внезапной траты Феликс вынес для себя урок: планировать расходы нужно тщательнее. Спустя ещё неделю активной учёбы Феликс смог улучить выходной — спасибо национальным праздникам — и предложил Минхо заняться проведением обряда по снятию проклятья, ссылаясь на то, что всё, что нужно, он уже купил. Минхо скептично оглядел принесённые Феликсом вещи и согласился на его предложение. Список вещей, на самом деле, не был похож на что-то необычное, наоборот, рис, шесть восковых свечей и пакет морской соли вполне могли пригодиться в хозяйстве в будущем. Минхо даже удивился, что Феликс над этим так парился — на самом деле подошло бы практически всё. — Слушай, а почему набор такой странный? Я, может, просто не понимаю в магии, но вещи действительно необычные для ритуалов… — спросил Феликс, сосредоточенно рассыпая морскую соль узкой дорожкой, чтобы нарисовать ею круг. Этот вопрос терзал его ещё с самого начала, когда Минхо только озвучил список предметов, но спросить про это он решился только сейчас. — Из этих же вещей ведьма делала и само заклятье, — просто отвечает Минхо, вглядываясь в стоящие в ряд средней длины восковые свечи. — Это то, что было под рукой, когда она застала меня. — А морская соль откуда? — интересуется Феликс. — Если бы я знал. Она упрямо кричала про морскую соль, вот я и запомнил. Феликс справился с солевым кругом за десять минут — всё время приходилось поправлять границы круга, потому что Минхо был придирчив. Затем он расставил свечи — их должно было быть по три на каждый конец пятиконечной звезды, мысленно пририсованной в круге (Феликс решил не спрашивать у Минхо и не придираться, потому что он не был готов слушать объяснения). И надо было достать три рисинки. Когда приготовления были окончены, оставалось лишь зажечь свечи, и Феликс уже хотел уйти за коробком спичек на кухне, но был остановлен Минхо. — Слушай… Наверно, я должен был сказать это раньше, но я не думал, что ты так просто согласишься на эту затею, — начал Минхо, и пока Феликс в ожидании выглядывался в его лицо, фантазируя о худших исходах, о том, к примеру, что способ недейственный или что Минхо его обманул, сам Минхо опустил взгляд и отвернул голову, разорвав зрительный контакт. — Если это важно, то говори, конечно, — несмотря на подступающую панику, Феликс был наполнен энтузиазмом довести начатое до конца. — Я слушаю. — Так… Сейчас я задам тебе ряд вопросов, будь добр, отвечай на них предельно честно, хорошо? Если нужно, я дам тебе время подумать, — собравшись с мыслями, Минхо поднял голову и смело встретил взгляд Феликса. — Да, хорошо, — под таким прямым взглядом Феликс слегка стушевался, но быстро взял себя в руки, сконцентрировавшись на серьёзном, очевидно, разговоре. — Отлично, — Минхо сделал глубокий вздох, прежде чем продолжить. — Ты помнишь, что ты чувствовал в нашу первую встречу? Именно тогда, когда я предстал перед тобой вот так. — Ох… — Феликс отвёл взгляд в сторону, поскольку ему действительно понадобилось время подумать. Прямо на первом вопросе, да. — Страх, конечно, и разочарование, возможно. Всё же, я пытался изгнать духа из дома, а наткнулся на более материальную его форму. — Этот способ на меня всё равно не сработал бы, — пробормотал Минхо, отведя взгляд в сторону. Феликс услышал это только потому, что стоит к нему вплотную, и в этот момент оба неловко посмеялись. — Хорошо. А сейчас? — Сейчас… — и снова Феликс замолчал на некоторое время. Ему нужно было придумать, как собрать мысли в слова. Сейчас, когда он анализировал и вспоминал всё, через что они прошли вдвоём, пусть и за такой короткий срок — всего лишь за два месяца, — ему внезапно стало сложно подобрать правильные выражения, чтобы в полной краске описать то, что он чувствовал. Однако то, что сейчас чувства были, в отличие от первой встречи, положительными, Феликс осознавал очень чётко. — Возможно, это прозвучит странно, но в какой-то степени ты стал мне близким человеком. Последние дни… Нет, недели мне было тяжело общаться с кем-то, но, когда я шёл с работы или учёбы, мне становилось легче от мысли, что я буду не один дома. Возникало ощущение, что ты ждёшь меня, даже если это могло быть не так. Мы не так часто говорили, однако ты выслушивал меня, если я начинал рассказывать, а иногда и сам о чём-то спрашивал. Спасибо, мне очень это помогало. — Вот как… — выслушав чужую речь до конца, Минхо перевёл взгляд на стену позади Феликса. Так было почему-то легче принять это знакомое, но неузнаваемое чувство из далёкого прошлого. — Такая кардинальная смена. Она произошла резко, или ты просто со временем привык ко мне? — Резко. В первый же день, будто по щелчку пальцев, — теперь Феликс ответил сразу, но не менее оттого задумчиво. Он, может, и не помнил всех деталей того дня, но эту резкую подмену эмоций и чувств помнил очень хорошо. — Такое же было, когда ты начал вещи швырять. Поначалу было очень страшно, а затем будто привык, но это произошло слишком резко, чтобы назвать обычным привыканием. — Спасибо за честность, — задумчиво проговорил Минхо, улыбнувшись одними уголками губ. — Давай начинать ритуал. Минхо вернулся в гостиную и остановился рядом с солёным кругом, осматривая проделанную Феликсом работу. Феликс некоторое время молчал, только глазами удивлённо хлопал, а затем возмущённо вспыхнул: — Ты же хотел что-то сказать, а не просто расспросить! Минхо в ответ на это лишь едва слышно рассмеялся. — Беги за свечами, Феликс. Я скажу тебе всё немного позже. С тихим ворчанием Феликс скрылся в коридоре. Вернулся он через пару минут с коробкой спичек и по указанию Минхо начал зажигать их в определённом порядке. Затем он открыл пачку риса, положил одну рисинку в центр круга, куда немногим ранее зашёл Минхо, одну протянул вредному призраку, а последнюю оставил у себя. — И… Как начать ритуал? — неуверенно спросил Феликс, с минуту оглядывая круг из соли и горящие свечи, чтобы затем поднять взгляд на духа. — Сейчас всё начнётся, но для начала тебе нужно зайти в этот круг вместе со мной, — невозмутимо ответил Минхо и даже отошёл к краю круга, уступая Феликсу место. — Что? А мне туда зачем? — несмотря на заметное непонимание, Феликс делает шаг вперёд, аккуратно переступая границу круга. — Знаешь, что такое родственные души? — Феликс кивнул, наблюдая за Минхо предельно внимательно и также внимательно вслушиваясь в его слова. — Ведьма, которая меня заклинала, была не особо оригинальной, поэтому взяла базовое заклятье для того времени — превращение в духа до тех пор, пока твоя родственная душа не найдёт тебя. В моём случае условие было до смешного простым: человек сможет меня видеть и не будет меня страшиться. Но годы шли, и никто из тех, кого я повстречал, не мог меня видеть, как бы я ни старался. И я скитался от дома к дому, ожидая, наконец, свою родственную душу. Ближе к концу пути, то есть относительно недавно, я набрёл на этот дом, а ещё через некоторое время сюда заехал ты, — Минхо взял небольшую паузу, сделал негромкий вздох, поднимая взгляд на удивлённого Феликса, и не смог удержаться от улыбки. — Я ни на что не рассчитывал, однако спустя время начал понимать, что ты вполне ощущаешь моё присутствие. То, что ты проводил тот глупый ритуал, только подтвердило мои догадки и стало для меня предлогом показаться. И я, как ты видишь, не ошибся. Мы связаны, понимаешь? Ощущение присутствия друг друга, даже когда мы не так близко, связанные эмоции, быстрая адаптация и сильные чувства — всё к этому относится. — Минхо сделал ещё одну передышку, и теперь с его лица пропала улыбка, а взгляд наполнился серьёзностью и решимостью. — Слушай меня внимательно, Феликс. Несмотря на всё, что будет происходит, на то, что ты будешь чувствовать, удивляться, не открывай глаза. Ты откроешь их только тогда, когда я скажу, понял? Положи зерно риса в левую руку, а правую расслабь, — Минхо подался чуть вперёд и одной своей рукой коснулся руки Феликса, — но отпускать мою ладонь не желательно. На все объяснения Феликс ответил только согласным кивком, а затем, слегка подумав, плавно повернул ладонь, чтобы взять Минхо за руку. Прикосновения к духу ощущались всё ещё очень странно и непонятно, однако покалывание уже не жгло кожу, как в прошлый раз, а лишь отдавало приятным, обволакивающим теплом. — А теперь, Феликс, закрой глаза. И Феликс закрыл. Зажмурился крепко, доверчиво, от подступившего волнения только неосознанно сжав сильнее чужую ладонь. Он даже не был уверен, что Минхо вообще это ощущал, но, честно говоря, держаться так во время важного ритуала неплохо успокаивает. Феликс понял, что что-то точно происходит. В глаза ударил свет, он становился ярче и ярче с каждой секундой, а ощущения от чужой руки менялись непрерывно: то вместо тепла появляется жгучий холод, то ладонь становилась вновь тёплой, затем обжигающе-горячей, а потом и вовсе теряет контуры, как будто в правой руке своей он держал что-то бесформенное. Однако Ли держался и глаз не открывал, только старался глубоко дышать, чтобы совладать с эмоциями. Яркая вспышка — свет пропал, по комнате прошёлся сквозняк. Феликсу было страшно интересно, что произошло, но и просто страшно тоже: вышел ли ритуал? Получилось ли у них? И он сжал крепче чужую ладонь, с облегчением осознав, что она по-человечески плотная и тёплая. — Феликс, открой глаза. Феликс, конечно, помнил их договорённость — открывать глаза только тогда, когда скажет Минхо, — но первое время всё равно стоял зажмурившись. Открыть глаза у него получилось только спустя несколько минут, и то, что он увидел, повергло его в приятный шок. Перед ним стоял не полупрозрачный дух с аурой едва-едва голубоватого цвета, не с мёртвым взглядом и белой-белой кожей, а вполне обычный парень. У него чёрные волосы, карие глаза, чёткие, невероятные черты лица, а также кошачий прищур, смотрящийся невероятно привлекательно вкупе со слабой, но не менее от того очаровательной улыбкой. Феликсу, в общем-то, его сосед и так нравился, но в таком образе стал нравиться в стократ больше. — У нас получилось?.. — нерешительно спросил Феликс после ещё пары минут ступора, и Минхо ответил лишь лёгким кивком. — Ты рад? — ответно спросил Минхо, но вместо слов лишь почувствовал, как Феликс резко подался вперёд и заключил его в объятия, скрестив руки где-то в районе лопаток. — Ты чего это? Но Феликс не ответил, и Минхо ничего не оставалось, кроме как обнять его в ответ, уложив руки на поясницу. Он мог бы поклясться, что это первый раз за долгое время, когда с его лица не может сползти улыбка — и всё потому, что доверчиво жмущийся веснушчатый парниша вызывает внутри невероятную бурю эмоций. И в обличии духа-то вызывал, а сейчас, как вернулось человеческое тело и эмоции можно прочувствовать в полной мере, и подавно. — Получается, мы соулмейты? — Феликс боднулся носом о чужое плечо, навалившись практически всем телом, да так, что Минхо пришлось сделать шаг назад, пошатнувшись, чтобы не упасть, и тихо засмеялся, когда услышал вопросительное мычание со стороны. — Те же родственные души, но на английском. Я же австралиец. — Получается, что да. Мы соулмейты, — Минхо и сам понемногу расслабился и сделал ещё пару шагов назад, прижимая Ли к себе ближе, чтобы аккуратно выйти из солевого круга, и вскользь заметил, что свечи в процессе ритуала потухли. — Поэтому у нас всё вышло. В таких объятиях, нежных и крепких, они простояли ещё долгие минуты. Затем по обоюдному урчанию животов парни решили двинуться на кухню, где Феликс приготовил им быстрый ужин, и уже во время еды обсудили прошлое Минхо и их совместное будущее. В этом разговоре они выяснили, что Минхо сейчас примерно 21 год — ведь заколдовали его в этом возрасте — и что они, оказывается, однофамильцы, просто поначалу Минхо не видел смысла акцентировать на этом внимание. Там же безоговорочно было принято решение о том, что Минхо никуда не уйдёт и останется жить с Феликсом — об ином и речи идти не могло. В общем-то, в совместной жизни их обоих поменялось немногое, разве что разговоры стали более полными и частыми, появились всякие мелочи в виде совместной поездки за продуктами и в принципе выездами куда-либо в рамках адаптации Минхо к новой эпохе. Через время, правда, они уже не просто смотрели телевизор, сидя на диване порознь — чаще всего сидели они обнимаясь, и инициатором этого становился Феликс. В один из дней вместо обычных объятий Феликс был встречен коротким поцелуем — с того момента всё стало более чем однозначно и очевидно. Старая спаленка в конце коридора была заброшена, но было запланировано сделать из неё ещё какую-то полезную комнату, а Минхо предпочёл своим спальным местом сделать кровать Феликса, где каждую ночь он обнимал его, изредка поглаживая по спине, пока тот всё также доверчиво прижимался, перед сном и по пробуждении оставляя короткие поцелуи где-то на плечах. Им предстояло ещё очень много сделать и пережить, со многим разобраться и во многом друг другу помочь, прежде чем их жизнь стала по-настоящему полной и яркой. Но сейчас они довольствовались малым и были счастливы.