Десять лет

В покоях, слабо залитых одиноким солнцем, сидела женщина. Кинув ногу на ногу, она скучающе смотрела на двери и крутила в руках трубку. Она не курила всерьез, и это было скорее как многолетняя привычка молодой и одинокой дамы, которой действительно было нечем заняться. Как же давно ее никто не посещал, как давно она не видела новых людей в своих краях. Неожиданно для непривыкших к свету глазам двери распахнулись, и в комнату прошагали двое мужчин, таща между собой тело. Они бросили его на пол. Тяжелый шлем ударился о пол и задребезжал. — И что это вы мне притащили? — женщина поднялась на ноги и, мерно стуча каблуками, подошла ближе к солдатам. — Бродяга какой-то. Бежал мимо нашего патруля вместе со своими вояками. Все разбежались кто куда, а этот остался. Ну мы его и отделали, в общем. Пара ушибов, не больше, — один из мужчин усмехнулся себе под нос. — Не сопротивлялся? — она приподняла бровь. — Ну, нет. Странный какой-то. Госпожа, я сомневаюсь, что он вообще живой. Женщина присела перед человеком и приподняла его голову. Она безвольно повисла в чужих руках, а он лежал без сознания. — Зря вы его так, конечно, — она опустила голову обратно на пол, цокнув языком, — бросьте пока в темницу. Завтра приведите вновь, а я подумаю, что делать с ним дальше. Воины кивнули, подхватили тело и поволокли. Наколенники стучали и отдавали эхом по залу. Дама вновь села на свой трон и подперла рукой голову. Лица этого героя за плотной вуалью она не увидела. Может, она сейчас приютила и скрывает какого-нибудь государственного преступника и даже не подозревает об этом. — Как сложно управлять жизнями людей, — она зевнула, взяла свиток с рядом стоящего столика и начала чтение. За ним она потеряла счет времени. Часто она ловила себя на том, что думала о пойманном кочевнике. Откуда он взялся? В ее владениях редко бывали подобные гости, обычно все бегут, едва завидев стены издалека. Они охранялись надежными военными изобретениями, дававшими отпор всем. Под удар попадали даже самые храбрые: вряд ли кто мог избежать крепкого и меткого удара стрелы, прошибавшей металлические пластины насквозь. Особая система наведения и прицела давали возможность предсказывать движение стрелы даже в ветреную погоду. Эти машины хорошо охранялись и за ними тщательно приглядывали. — Как жаль, что все эти изобретения так дорого стоили, — женщина отложила свитки и направилась из комнаты. Солнце заходило, и было совершенно нечего делать. Да уж, какая же занятая жизнь у людей с большими обязанностями. *** — Вы уверены, что им стоит заняться уже сейчас? Думаю, у вас достаточно более важных дел, чем какой-то проходимец, — мужчина сидел на коленях перед троном. Он с неуверенностью взирал на свою госпожу, скривив лицо. — А я думаю, что это не дело какого-то чиновника. Важно знать, кого нам подкинула судьба. Вы ведь не хотите, чтоб однажды он взял и поднял восстание или что-то в том роде? Мне тоже кажется, что нет, — женщина категорично махнула рукой и встала. Мужчина поднялся и вышел из залы. Его путь лежал до темницы. Она была темной и сырой, как большая часть подземных строений. Внутри патрулировали всего трое человек, которые в основном сидели и сплетничали. А чем еще заниматься в четырех стенах, как не перемывать кости каждому встречному-поперечному? Чиновник открыл тяжелую дверь, и она скрипнула. Внутри его встретил мрак, разбавляемый огоньками свечей. Где-то в глубине слышалась болтовня и смех, и мужчина пошел на звуки. Здесь он совсем не бывал. Темно и мокро — это не то, что может понравиться каждому. Но это то, с чем приходится жить каждому жителю этого места. Хотя они привыкшие: хорошие соседи и интересные темы для разговоров, приносимые со свободы, разбавляли скучную жизнь заключенных. А их новый, пусть и недолгий, собрат по несчастью дал еще больше тем для болтовни. — Так ты что, совсем не говоришь? Скучно же. Сидишь, молчишь, дурак какой-то, — молодой парень засмеялся и стукнул соседа-бродягу по шлему. Тот мгновенно отреагировал и оттолкнул бездельника. Парень оскорбился. Он сжал кулаки, поднял одной рукой своего обидчика и прижал к стене. Его рост позволял сделать это: полторы головы — это не так уж и мало. — Ты что тут, самый крутой что ли? Я тебе покажу, что мы тут с такими делаем… Он не успел приступить к демонстрации, как дверь загромыхала и туда вошел стражник. — Что тут за шум? Громила, отпусти его. А ты — за мной. Все, живо. Парень надулся и расслабил руку. Человек не очень аккуратно приземлился на ноги и, будто ничего не произошло, вышел вслед за стражей. Солнечный свет не ослепил его: вуаль на лице помогала ему в этом. — Ну что ты таскаешь эту железку на голове, будто приросшую? Сними, посмотри на белый свет по-людски, — чиновник пытался разрядить какую-то напряженную атмосферу, однако пленник ничего не ответил. Он просто помотал головой и продолжил идти, ведь и так было видно всё, что нужно, а больше и не надо. Годы скитаний приучили к ограничениям. Его привели ко двору и ввели внутрь небольшой комнаты. Там было мрачно. Свечи осторожно и слабо старались осветить все вокруг. Человек перестал видеть лицо спутника и не заметил, когда он ушел и оставил его один на один с кем-то еще. Он насторожился. — Ну что, присядь, поговорим. Могу предложить выпить чего-нибудь, — явно женский голос. Кажется, он его уже слышал недавно, но словно будто сквозь пелену. — Но сначала мне бы хотелось, чтоб ты снял… с себя все это, — она тронула его за плечо. Человек вздрогнул от неожиданности, но не сделал ни шагу. Женщина улыбнулась, встала у него за спиной и сложила руки на груди. — Так упрямо, ты хочешь, чтоб я тебе помогла? С удовольствием, — она тихо засмеялась, и ее голос зазвучал для него как мед. Такой знакомый, в груди защемило от чего-то далекого. Женщина коснулась холодного металла и потянула вверх. Он с удивительной легкостью снялся, и по худощавой спине рассыпались рыжие волосы. Теперь сердце вздрогнуло у нее. Они так напоминают ей о ком-то. Это было так давно. Она сдержала непрошенные слезы и встряхнула головой. Не лучшее время. Сейчас перед ней стоит человек, и хочется заставить его подчиняться. Подчиняться, как это делают все. Она не привыкла к отказам. Он так и не шелохнулся, и женщина настойчиво развернула человека к себе. Ее сердце упало вниз. Вместе с ним загромыхал по полу шлем, и она рухнула на колени. На нее сверху вниз смотрела другая женщина, немногим старше на вид. Вторая, затормозив, протянула ей руку, но была отвержена. — Зачем? — сидящая на полу женщина уткнулась лицом в собственные колени и уже не сдерживала слез, — тебя специально послали сюда? Вы хотите обречь меня на страдания. Гостья вновь растерялась, но присела рядом и положила руку на чужую спину. Она пыталась найти какие-то слова, но теперь от ее учености будто не осталось ничего, что могло бы помочь. Она просто молча сидела и ждала, когда женщина немного успокоится. — Ее касания были легче и мягче, в этом уж вы прогадали, — между глубокими вдохами печально усмехнулась она. — Неужели ты думаешь, что у меня в мыслях было хоть что-то о том, как тебя обмануть? Это не в моих правилах, ты же знаешь, радость моя, — посетительница на ощупь подняла ладонь чуть выше и легко прошлась рукой по темным волосам. Мышечная память все сохранила. Женщина вздохнула полной грудью, подняла голову и покачала ею. Она смотрела прямо в глаза человеку рядом. — Она говорила точно так же. И гладила меня так же по голове. Зачем ты все это делаешь? Откуда ты это знаешь? Может, ты просто чудишься мне, или кто-то проклял меня? Наверняка это второе, последние десять лет я так себя и чувствую, — кажется, она снова была готова разрыдаться, как в первый раз. — Десять лет уже прошло, значит, — другая женщина грустно вздохнула, своей рукой нашла руку собеседницы и сжала ее. Она прижалась к ней лбом. — Надеюсь, ты меня простишь за все эти годы. Я не видение и не переодетый актер, как могло показаться. Но, может, я все-таки твое проклятие. Госпожа судорожно сдавила ладонь в ответ и сжала сухие губы. Она, словно будучи в трансе, посмотрела на рыжую макушку рядом и дрожащим голосом произнесла: — Я хотела бы верить. Но я не верю никому. Я ждала, верила и молилась, и это всё отправлялось в никуда. Она вздохнула. За все эти годы она никого себе не нашла, да и не искала, в общем-то. Воспоминания были так хороши, чтоб менять их на кого-то еще было бы кощунством. — Хм, — гостья встала, завела руки за спину и посмотрела вверх. Это был привычный жест обращения к небу, потому что стоять и смотреть на потолок просто так не было смысла: тусклый свет свечей не мог проредить тьму так высоко. Она сделала один неосторожный шаг и чуть не рухнула: нога отдавала жуткой болью. Видимо, патрульные хорошо постарались, когда вели ее сюда в первый раз. Жаль, она не помнит. — Десять лет назад, ты же все помнишь? — женщина посмотрела на собеседницу сверху вниз и задала этот, казалось бы, бессмысленный вопрос. Конечно она все помнит, иначе бы не говорила об этом сегодня, — Тогда было собрание ученых всей Поднебесной, и мне прислали официальное приглашение. На нее эти вещи не произвели никакого впечатление. Об этом знали все, и эта, кажется, незнакомка, не удивила ее этим фактом. — Я отправилась в путь с несколькими товарищами, но наш проводник заплутал и сбежал от нас. Мы остались одни, не зная дороги, и в тот момент на нас наткнулись бродячие воины. Это были сбежавшие из семей женщины, чьи мужья погибли на бессмысленных усобицах. Они пленили нас, но пощадили с условием, что мы будем путешествовать с ними и помогать им… неважно, с чем. Некоторые попытались скрыться, и их настигла смерть. Я осталась. Рассказчица перестала ходить туда-сюда и села на колени рядом с женщиной, которая поначалу слушала чужую историю без особого интереса. Но некоторые подробности и детали все же заинтересовали ее, и она ухватилась за эту «соломинку». — Все эти годы мы скитались без особой цели. Для тех женщин это было что-то вроде бунта. Некоторые нашли себе семьи и осели, но в других так сильна была память, что вытесняла из сердца и головы других людей, — она посмотрела слушательнице в глаза, и ту словно ударило током. Женщина продолжила, — Может, они жили путем мести или что-то в этом роде, но не я. У меня никто не умер, и мстить было некому и не за что. Я только пыталась найти путь, и судьба завела меня сюда. Сейчас, просто услышав твой голос, я нашла все. Теперь всё окончено. Госпожа моя, прости меня за причиненные страдания. Твоя душа уже не излечится полностью, и в этом моя вина. Она сложила руки в умоляющем жесте и склонила голову, ожидая чего угодно. Вероятно, ее даже слушать не хотели, и если бы ее глупая толпа день назад не бежала мимо этого городишки, сейчас им обеим было бы спокойнее. Наверное. По крайней мере, все оставалось бы на кругах своих, как последние десять лет. Женщина сидела и ждала, замерев в одной позе. Вдруг она почувствовала нежное касание. Ее голову прижали к чужой груди. Она слышала торопливое сердце, и ее собственное настраивало такой же бешеный ритм. Ее руки сами обвились вокруг теплого тела. Она сжала объятья крепче. — Юэин — тихий голос разрезал густую тишину, — я оставлю в прошлом что угодно, только не покидай меня больше, пожалуйста. — Я обещаю, Чжэньцзы. Пусть все будет так, как ты захочешь.