12 дней

      Йоши подготовили к введению вакцины. Утром Асахи стоял по ту сторону стекла с другими специалистами, которые мониторили состояние зараженного и фиксировали его состояние, пока в специальном помещении с кушеткой посередине, на которой лежал Йоши с воткнутыми в него трубочками и капельницами, ходили врачи в защитном костюме, чтобы тот не смог заразить их через укус. Асахи нервничал, кусая свои ногти и отрывая заусенцы, парень даже не обращал внимание на боль и кровь. Он просто смотрел на Йоши, который не видел его, потому что просто не мог поднять голову, находясь под местной анестезией, чтобы ему не было больно при введении вакцины. Асахи был первым среди посторонних, кому разрешили присутствовать во время процедуры. Обычно, люди не хотят видеть, как мучаются их близкие, но Асахи тоже не хотел видеть мучений и страданий Йоши, он хотел убедиться в том, что с его возлюбленным будет все хорошо.       Асахи давно забыл, что такое молиться. Он забыл, что такое вера, но в тот момент он молился, как никогда за это время. Он практически заставлял себя смотреть на Йоши, который даже не знал, что он был рядом, да и если бы узнал, то скорее бы начал возмущаться, потому что он не любил показывать своих слабостей. Асахи понимал, что его парень нервничал, что внутри него происходило то, что даже страшно представить. Пока ему вводили вакцину, его состояние тщательно наблюдалось, чтобы не было никаких осложнений. Асахи не мог даже дышать, наблюдая за тем, как длинная тонкая игла вонзалась на заранее подготовленное место на груди Йоши, и жидкость ввелась внутрь. Первые десять секунд ничего не происходило, но потом Йоши резко раскрыл глаза, и в соседней комнате запищали приборы, фиксируя критическое состояние организма. По ту сторону стекла ученые засуетились и попытались зафиксировать на кушетке бушующего Йоши, чьи крики раздавались в сердце Асахи. — Йошинори! — Асахи рванул к двери в операционную и попытался открыть, но его силком оттащили охранники, парен бился, крича, что ему нужно было к Йоши. Его тяготило то, что его от Йоши отделяла только дверь, какая-то жалкая дверь. — Я ему нужен! — кричал Асахи, чувствуя сердцем, что Йоши внутри себя звал его.       На стекло брызнула почерневшая протухшая кровь, мешая виду, и Асахи рванул к стеклу, разрывая горло в попытках позвать Йоши. Он не мог разглядеть, что конкретно происходило, но он слышал рев Йоши, граничащий со звериным, словно дикого хищника загнали в ловушку и терзали в клетке. Асахи рассматривал мониторы, на которых показатели падали, диспетчер говорил на корейском что-то делать, но врачи отвечали, что были не в состоянии помочь. Асахи выучил эту фразу на корейском из песни. В этот момент весь мир для Асахи наступил настоящий конец света. Он не понимал, что происходило точно также, как и много лет назад, когда по улицам в панике убегали люди, кричали, падали и умирали от зомби. Его охватил точно такой же страх, как когда на его глазах впервые съели человека, который кричал, брыкался, а потом, дрожа, умер. Ничто так сильно не пугало Асахи, как мысль о том, что он может потерять Йоши. Ему казалось, что он умрет в тот же момент, когда остановится сердце его возлюбленного. Асахи поднял голову вверх и начал про себя молиться, взвывая к богу, в котором давно потерял веру. Еще в начале краха Асахи понял, что боги покинули людей, небеса отвергли их и обрекли на вечные страдания в Аду на Земле, не думая даже распределять их на невинных и грешных. Тогда, видя, как умирали его друзья, как свои оборачивались чужими и как люди зверели, Асахи обратился к богу в свой, как ему казалось, в последний раз с единственным вопросом: «Неужели мы не достойны твоей милости?». Сейчас же Асахи обращался к нему совсем с другим вопросом и единственной просьбой за весь тот Ад. Через несколько минут прозвучал отвратительный писк, приравнивающийся к приговору для Асахи, и прямая линия с ужасным плачущим писком показалась на мониторе. За одно мгновение из Асахи словно выжили все силы. Даже кричать не хотелось, только смотреть на обездвиженное тело, бьющееся в конвульсиях на кушетке всего секунду назад. Казалось, что их сердца остановились вместе, и жизнь двоих оборвалась, словно нитка, но почему-то Асахи не верил в то, что все закончится на этом. — Разряд! — донеслось на японском, и ток прошелся по телу Йоши, еще несколько ударов током, и прямая линия на мониторе превратилась в диаграмму бьющегося сердца.       Тогда Асахи поднял глаза, буквально прилипнув к стеклу, и первый вдох Йоши раздался по всей операционной, как надежда. Асахи точно знал, что сердце Йоши билось, и ему оставалось совсем немного до того, чтобы выжить. Асахи упал на колени, опустил голову, соединил ладони друг с другом так крепко, насколько хватало его сил, он закрыл глаза и начал читать молитву не просто в голове, а в душе, вспоминая головой каждое забытое им слово. В своей молитве, собранной по частям из закоулков памяти, Асахи взывал не просто к богу, а ко всем ангелам, серафимам, херувимам и другим небесным созданиям, которые имели бы хоть малейшую власть над судьбами людей. В голове крутилось лишь одно слово, которое Асахи уже отвык произносить в разваленном мире, и это было слово «Пожалуйста». Он просил пощады, хотя сам пощаду никогда не оказывал. Асахи понимал, что его руки окрашены в кровь по плечи, что он предал всю духовность, но он просил не за себя, а за жизнь Йоши, даже если ему будет суждено гореть в Аду после смерти. Раздался второй глубокий вдох, а за ним и третий. Диаграмма перестала пищать, выдавая пульс и частоту биения сердца. — Асахи? — слабый голос Йоши позвал парня, и он поднял голову, сидя на коленях перед стеклом, который разделял их.       Асахи же не мог поверить в то, что все получилось. Он даже не мог плакать, просто смотрел на уставшего Йоши, чья грудь еле вздымалась от всех манипуляций над ним. Асахи поднял глаза на Бан Едама, который стоял рядом с протянутой рукой, Асахи взял его ладонь и поднялся. Тот сообщил с улыбкой, что формула «Белла-2» была внедрена в организм Йошинори спешно, и теперь впереди его ожидает реабилитация и операция на челюсть, так как именно эта часть была повреждена больше всех. Как оказалось, под намордником Йоши ел свою же губу и съедал внутренние щеки, чтобы обуздать свой голод. Асахи не знал, как благодарить ученых за то, что они спасли жизнь Йошинори, но он даже не хотел думать о том, что им самим было бы выгодно найти испытуемого для этой вакцины. «Белла-2» подходила не всем зараженным, и из кучи летальных исходов можно было выявить лишь пару удачных операций. Из ста зараженных пережить такой шок могли только двое. — Как ни странно, но отторжения не произошло, возможно, у Йошинори в крови больше антител, благодаря чему он смог продержаться больше семи дней, — сказал Едам, показывая химию крови Йошинори. — Но ведь инкубационный период составляет двенадцать дней, — сказал Асахи. — На самом деле, это все ложь, — неожиданно ответил Бан, — даже укушенные за ногу мутировали за пять дней, инкубационный период вируса редко превышает пять дней, а Йошинори смог продержать дольше, да и из всех зараженных за все это время у него наилучшие показатели, многих пришлось утилизировать, скажите, как именно вы поддерживали его состояние? — поинтересовался Бан Едам, и Асахи достал из кармана дневник, который ему дал господин Судзуки. — Один добрый человек по имени Ято Судзуки дал нам этот дневник и лекарства, которые Йоши принимал, — Асахи провел по совсем истрепавшемуся дневнику ладонью и мысленно поблагодарил Ято Судзуки за то, что он продлил Йоши жизнь, — его звали Ято Судзуки, пожалуйста, сохраните его имя, — попросил Асахи, видя в глазах Едама восхищение таким аккуратным почерком старика, подробными описаниями и детальными иллюстрациями. — По правде говоря, — начал Едам и снял очки с переносицы, — правительства многих стран во время начала пандемии даже не брались за изучение вируса, главы государств предпочли бежать в убежища на островах, но от вируса им было не спастись из-за своей алчности и невежества, ни одна страна не стала бросать ресурсы на изучение вируса, даже Австралия позаботилась о том, чтобы границы нельзя было покинуть, расставив военных на границах и в самом континенте, где за попытку бежать из страны расстреливали, как и за попытку поднять восстание, чтобы дать выжившим из других стран убежище. Жестокость, дисциплина и тирания спасли Австралию, но не мирных жителей, — Асахи не совсем понимал, что хотел сказать Едам, — правительства стран в начале пандемии распространяли ложную информацию о вирусе, на самом деле, как спастись от него, способы уберечь себя и даже симптомы были приукрашены, так что о вирусе у нас не было сведений до недавних пор, параллельно с изучением вируса разрабатывалась вакцина «Белла-1», теперь у нас есть полная картина и «Белла-2», — Асахи чувствовал, словно целый мир рухнул.       Правительство Японии давало подробную инструкцию, что делать и как распознать вирус, а также и симптомы. Он помнил, как по новостям ведущая с натянутой улыбкой и дрожащим голосом рассказывала, что делать при встрече с зараженными и, словно мантру, читала про себя, что зараженные не представляют опасности. Первое время Япония жила, как обычно. После коронавируса человечество научилось надевать перчатки, маски и пользоваться антисептиками, чтобы не заразиться. Школы, университеты и компании перешли на дистанционное обучение, и пока никто не бил тревогу, но как только цивилизация рухнула, люди пытались найти хоть что-то о вирусе. Теперь, Бан Едам говорил, что все это не имело смысла. Им просто повезло спастись. Тогда Асахи понял, что Ято Судзуки оказался ангелом, который спас их, спас Йошинори. Если бы не его записи, не его лекарства, то он бы ни за что не оказался здесь. Асахи посмотрел в небо и молча благодарил Ято Судзуки за все, что он сделал для них.       Так как Асахи позволили присутствовать во время операции в обмен на рабочую силу, то и плата не заставила себя ждать. Асахи доверили работу уборщика. В его обязанности входила уборка территории, чем парень был только рад заняться, так как перспектива сидеть в комнате днями напролет ему совершенно не нравилась. Бан Едам сказал, что Асахи сообщат, как только Йоши придет в себя и сможет принимать посетителей. Хоть вакцина и прижилась, все равно экспертам нужно было наблюдать за его состоянием. Как оказалось, убирать было не так уж и трудно. Асахи обходил территорию, собирал обломки, ветки, смотрел на стену, которая закрывала два ангара с зараженными и спасенными от острова. Ему было любопытно, что же находилось по ту сторону. Внезапно странный звук раздался над головой, и тень пронеслась над ним. Асахи поднял голову на небо, затянутое тучами и увидел вертолет, который пролетал над всем островом. Давно Асахи не видел вертолетов, которые бы кружили над головами. Раньше до апокалипсиса он вовсе не обращал внимание на вертолет или на самолет, но спустя столько лет вертолет вызывал в Асахи детский неописуемый восторг, словно увидел чудо. Чудо правда произошло: они спасены.

***

      Йошинори смог пройти реабилитацию. Не обошлось без вмешательства хирургии, но его подлатали чем могли: спилили сгнившую челюсть, не задевая языка, вместо нее простенький протес, который даже не жевал, вместо глаза стекло, к которому Йоши привыкал, пару пальцев пришлось ампутировать, кое-где пришили кожу, посадили с бедра на лицо участок кожи, и спустя какое-то время, когда организм смог окончательно перестроиться, а показатели были в полном порядке, Йоши вернулся к Асахи. Тот приходил, но ему не дозволялось навещать его по несколько недель. Асахи же не просто так ждал Йоши, сидя на ровном месте, он работал в лаборатории в качестве разнорабочего и уборщика в частности, а позже получил повышение. В день, когда Йоши должен был быть выпущен, Асахи даже не спал, ожидая его. И казалось, что они тогда снова влюбились друг в друга, как когда встретились впервые на базе выживших, когда Йоши понравился Асахи сразу, но вел себя с ним холодно и отстраненно, хотя уже чувствовал тепло к этому неуклюжему и шумному парню. Асахи снова встретил свою любовь. Йоши переживал, что его вид не понравится Асахи, что он его разлюбит, но он даже не знал, что для Асахи он был по-прежнему красив, как когда их взгляды впервые встретились. — Тебе, наверное, придется привыкать к такому ко мне, — Йоши даже не хотел смотреть на Асахи, так как боялся его реакции. — Йоши-сан, — позвал Асахи, — я всегда буду любить тебя, даже если ты превратишься в крысу, — улыбнулся парень. — Почему именно в крысу? Почему не в собаку? — Йоши хотел было обнять Асахи, но остановился и наигранно обиделся. Асахи же рассмеялся, поднял молодого человека над землей и поцеловал в щеку. — Мечтал сделать это все то время, когда тебя не было рядом, — Асахи подхватил Йоши под ягодицы и поцеловал верхнюю нетронутую губу Йоши, наконец чувствуя его губы. Он целовал именно верхнюю губу, чтобы тот чувствовал этот поцелуй, — я очень скучал, — прошептал Асахи. — Я тоже, — произнес Йоши, слыша биение чужого сердца. — Йоши, пошли домой, — сказал Асахи, прижимая парня к себе так крепко, словно боясь потерять.       Впереди их ждал новый мир. Им предстояло построить его с нуля. После реабилитации Асахи и Йоши отправились за стены на остров, где понемногу люди обустраивались, пытаясь возродить привычные им ремесла. К новому миру пришлось привыкать очень долго, особенно к тому, что на острове им ничего не угрожало. Спать без пистолета или ножа за пазухой было крайне сложно, точно также, как и не бояться, что за ними придут зараженные. Первое время Асахи даже пользовался снотворными, чтобы заснуть. Привычка носить нож с собой никуда не исчезла, даже за время работы уборщиком. Тем временем выяснилось, что вылеченные пациенты устойчивы к вирусу, а зараженные просто их не замечают, да и заразиться второй раз невозможно, поэтому на зачистку начали отправлять бывших зараженных. И так, Асахи работал в лаборатории, чинил мебель, убирал территорию, получал зарплату в виде талонов на еду, воду и лекарства, а Йоши пропадал на полуострове зачищать Землю от зараженных. Постепенно жизнь наладилась, и весь пережитый кошмар навсегда остался позади. Пара завел собаку, а затем и хозяйство в виде небольшого огорода и пары коров. Страх начал притупляться, спокойствие на душе воцарилось. — Думаю стать священником, — сказал Асахи однажды вечером за ужином за столом, на котором стояли салат, рис, картофель с мясом и горсть ягод. Парни сидели в своем небольшом, но уютном домике, вокруг бегала собака, за окном мычала корова, кое-где лежали книги, на фоне звучало радио. — И как ты назовешь религию? Буддизма нет, христианство всех подвело, а ислам и вовсе забылся, нужно придумывать новое, — сказал Йоши задумчиво и начал убирать посуду со стола. — Как насчет религии любви? Ведь она спасла нас, — потер подбородок Асахи. — Звучит так себе, если честно, — махнул рукой его парень. — Тогда будет религия в честь тебя, — Асахи взял Йоши на руки и усадил на стол. — С чего это вдруг? — похлопал глазами старший. — Потому что ты мой бог, — Асахи коснулся лбом лба Асахи и поцеловал в верхнюю губу парня, забираясь горячими руками под чужой свитер. — Каков хитрец, вы посмотрите, — Йоши и не был против таких приставаний, даже несмотря на то, что собака все еще, виляя хвостом, носилась по дому, — я люблю тебя, — Йоши поправил волосы Асахи и ткнулся в его шею от смущения. — Я тебя тоже, Йоши, я тебя люблю, — иногда они могли лежать в обнимку и просто молчать, а иногда целоваться, но все, чего ми теперь хотелось, это не выжить или спастись, не думать о том, что же уготовила им судьба как испытание, им хотелось оставаться друг с другом как можно дольше.       Что бы не говорил Йоши, но Асахи знал, что их обоих спасла именно любовь. Никакие боги не имели власти над их бесконечной любовью друг к другу и желанием жить вместе. Оба точно знали, что впереди их ожидало только будущее и все светлое, а вся тьма давно закончилась. Теперь они остались навсегда рядом друг с другом, как того хотели, хоть дни и были похожи один на другой, все равно это была их высокой наградой.