Что приходит ниоткуда и уходит в никуда

4 Позиции Бруно - "Что Приходит Ниоткуда и Уходит в Никуда"

Они придумали себе новую считалку. Ларри нервно одернул полы лабораторного халата, висевшего на нем, как на оглобле - адепт Бан Арда был высок и худ и хотел бы походить на великого Альзура, даже отрастил себе тощий хвостик невнятно-блондинистых волос, который подвязывал бархатной ленточкой, но не вышел ни голосом, ни умом. — Что приходит ниоткуда и уходит в никуда? Тихий шепот, несколько детских голосов сливаются в один, негромкие хлопки ладоней по каменному полу. Все старшие чародеи уехали на консилиум, оставив замок Стигга с незавершенным "проектом" на адептов. Надеялись, что уж две недели-то бестолковые будущие чародеи смогут протянуть в компании нового поколения все еще неуправляемых Котов. — Неизбежней, чем простуда, и нужнее, чем вода! В этом "проекте" осталось еще меньше объектов, чем в прошлые разы - около десятка. Ларри зверенышей не считал. Его оставили за старшего не потому, что он очень уж хорошо мог сладить с непредсказуемыми ведьмачатами, а потому, что он был скрупулезен и точен в медицинских отчетах. Учителя много намекали им, насколько важны отчеты в данном проекте. Отчеты и эксперименты. Все должно быть записано, указано, посчитано. Из-за халатности звереныши сбегают. — Что скребется в окна ночью, не давая нам уснуть? То затянет песню волчью, то еще... Ларри распахнул дверь. Ведьмачата тут же замолкли. Несколько пар глаз - светящихся, круглых, нечеловеческих - сверлили его взглядами. Адепт злобно оглядел сидящие на каменном полу в кругу фигурки - худощавые, в одинаковой простой одежде. Он ни за что не признал бы, что неестественно застывшие вроде бы детские лица пугают его почти до дрожи. Даже круглые кошачьи глаза - неподвижны, смотрят ровно на него снизу вверх без всякого выражения. Почти люди, но совсем, совсем нет. Звереныши - дикие, неуправляемые, способные орать так громко, что закладывает уши, глубоко прокусывающие неосторожные руки, шипящие по-кошачьи, забивающиеся обычно по углам, пытающиеся вывернуться на осмотрах и при экспериментах и выцарапать адептам глаза. Ларри даже не пытался запомнить, как их зовут. Он и не знал, обращается ли кто-то к ним по именам. Адепт даже два года спустя плоховато их различал - у всех ведьмачат были похожие кошачьи желтоватые глаза, тонкие, худые, но сильные руки и быстрые ноги. Хотя вон тот, третий справа, недавно был выбрит налысо. Он еще с одним ведьмачонком, которого Ларри не видел в комнате сейчас, потерялся несколько дней назад и притащил на себе вшей. Адепты пытались узнать, куда зверята лазили, но не смогли вытянуть из них ни слова. Наставники велели хотя бы не растерять "проект", потому будущие чародеи просто отпустили ведьмачат, пригрозив напоследок карами. — Не орите, — процедил адепт. Зверята не отреагировали, не изменили пугающе-застывших выражений лиц, и Ларри вышел, спиной чувствуя взгляды кошачьих круглых глаз, поблескивающих в темноте, — кошки ебучие, — он, закрыв дверь, быстро обернулся — ему почудился шорох, будто кто-то встал и пошел вслед за ним, но коридор был пуст. *** — У котенка мокрый нос и мягенькая шерсть... Айден тихо-тихо крался по лаборатории, нашептывая под нос стишок. — У него забавный хвост и быстрых лапок шесть... Маленький ведьмак замечательно видел в темноте, но смотрел по сторонам без интереса. Пыль белыми комьями лежит по углам. Везде — массивные столы, на которых громоздились стеклянные колбы, связки трав, препараты, чучела, журналы с записями и книги. — Две задних, две средних и две передних лапы — такая вот зверушка получилася у папы... Знал ли Айден, которому скоро должно было исполниться тринадцать зим, что именно занесено в журналы, что там за цифры и надписи на латыни? Конечно, он научился понимать, не зная латыни, глядя адептам Бан Арда через плечо. Там - они. Все Коты, которые когда-то были в стенах замка Стигга. Они - новый "проект", еще живые, и те, кого только недавно привезли, мальчики семи-девяти лет, которые еще сидят на карантине, и те, кто умер здесь. — Он ученый — папа мой — зверушек изучает... И Айден, и согласившийся на почти смертельную вылазку с ним за компанию молчаливый Гаэтан знали, на каком положении они здесь. Зверушки. Объекты. Они собирались если не показать адептам их неправоту, то хотя бы напугать. С чародеями такого бы не вышло - чародеи четко следили за каждым шагом, не вышло бы сбежать и подготовить представление. Чародеи чутко вылавливали, вытягивали, высматривали в ведьмачатах признаки своих ошибок, искажения мутации, неправильные, усиленные эмоции. Адептам не нужно будет так стараться — они и без того увидят, какой хаос породили в этих стенах. Айдену не было дела до журналов — с упорной детской сосредоточенностью он крался по лаборатории к ходу, который змеей вился после за стеной большого зала замка, другим боком касаясь келий адептов Бан Арда. В сторону зала из хода открывались тонкие-тонкие бойницы, скорее даже щели - ведьмачата едва могли высунуть туда руку. Но все же могли. Чародеи, конечно, узнают. Если их поймают за этой маленькой шалостью — им конец, и Айден, и Гаэтан, и остальные пять ведьмачат это понимали. Но они могли — и делали. Как мог сбежать и сбежал Пустой, историю про которого чародеи цедили адептам сквозь зубы. С попустительства будущих светил магии один ведьмачонок выжил, когда не должен был, и смог убежать. Айден хмыкнул. Если бы история про Пустого просочилась за стены Стигги — дети кметов наверняка пересказывали бы ее друг другу, как страшилку. Маленькие Коты же знали, что Пустой не страшен. Он — за них, он такой же. Остался один маленький штрих. Айден приложил зажатый до этого в ладони теплый металлический кружок к каменной стене. Он считал шаги от начала хода, он знал, что за стеной не спит Ларри, и знал, что до его стола не так далеко от стены. Толстые каменные стены приглушили испуганный вопль — и Айден зажмурился, взмолился, чтобы услышать тихие-тихие шаги легких детских ног по камню. И побежал сам. *** — Что за черт! — Ларри отскочил от стола, опрокинув тяжелый деревянный стул. — Эй! — он обернулся к двери, тут же быстро вернулся взглядом к книге, мелкими шажками начал пятиться от стола. В коридоре послышались громкие голоса других адептов - в замке осталось всего пятеро будущих чародеев. — Эй! — еще громче крикнул он, не отрывая взгляда от стола. Со страниц книги на темное, старое дерево просочилась кровь. Желтый, истрепанный пергамент насквозь пропитался черно-красным, страницы слиплись — Ларри заметил это только когда с некоторым усилием смог открыть книгу, чтоб продолжить чтение на сон грядущий. Ларри шагнул еще раз, уперся лопатками в твердое дерево двери и чуть не выпал в коридор. Адепты бросились к дверям, ведущим в большой зал, откуда по гулким каменным коридорам разносились нечеловеческие вопли. В коридор проползал дым, остро пахнущий серой и реагентами, стелился по каменному полу, обволакивая ноги по щиколотку. По высоким каменным стенам текли вниз темные струи, засыхали коркой на камне, собирались в лужицы на полу у стен. Полыхал отчаянно-алым светом главный камин, трещал, чадил, пуская едкий вонючий дым — адепты позакрывали носы рукавами, терли слезящиеся глаза, пытаясь рассмотреть то, что было написано на стенах. Знаки Старшей Речи складывались в бессмыслицу - огромные, кривые, размашистые, намалеванные от души. — Что за черт?! — снова заорал Ларри, чувствуя, как спирает воздух в горле, — Келвин! Келвин, ты проходил курс гоэтии, я знаю! Что это за дрянь! — Да че ты всполошился, — отмахнулся еще один адепт, шагая к середине большого зала и с интересом рассматривая стены, — ты чародей или кто? Щас справимся. Откуда-то сбоку, казалось — прямо с потолка, со стен, отовсюду — начало падать что-то мелкое, живое, визжащее дурниной и шевелящее лапами. На оптимистичного адепта рухнул мохнатый комок — парень заорал, пытаясь оторвать от своей головы истерично пищащую крысу. Мелкие лапки, длинные мерзкие хвосты зашуршали по полу — будущие чародеи шарахнулись от них, бестолково сбились в кучу в центре зала. Крысы перестали падать с потолка и начали разбегаться в разные стороны, шурша, попискивая и скребя крохотными коготками по полу. Поблескивали круглые бусинки-глаза. Келвин, сутулый и сжавшийся от страха еще сильнее, мучительно побелевший, вздрогнул, отрывая взгляд от стены ровно перед ними. Над главным камином был такими же щедрыми мазками, что и буквы, намалеван стилизованный кот - острые углы, оскаленные клыки, зло сощуренные глаза. — Я не знаю, что это! — воскликнул Келвин. Ларри пробрала неприятная дрожь — всегда тихий будущий магик орал визгливо и неприятно, будто гвоздем вели по стеклу. — Я не знаю, но это что-то... Перебив его, вокруг взвились голоса - хриплые, низкие и высокие, вопящие, детские. Наперебой, громко отражаясь эхом от стен — будто сами стены вдруг заголосили, заорали тысячей демонов, оглушая несчастную кучку адептов. Что именно они орали — разобрать получилось не сразу. — Тот, кто смотрит! — Тот, кто слушает! — Тот, чье имя ревет пламенем вечного хаоса! — Тот, кто видел ад! — Прошел через ад! — А потом — восстал из ада! — демонический голос сорвался на хрип, адепты в ужасе жались друг к другу, силясь понять, откуда исходят голоса, им казалось — отовсюду одновременно орут полчища демонов, скрытых в полумраке, и дробят оглушающее эхо мелкие, едва уловимые шажки. — Прими мою кровавую жертву! — заревело под потолком. Адепты Бан Арда, стиснувшиеся друг к другу, как перепуганные дети, начали хаотично двигаться, ловили ртами горький, пахнущий серой и дымом воздух — и ломанулись прочь, спотыкаясь и толкаясь, чувствуя за спиной не тепло дыма, а ледяное, спертое дыхание. Голоса и мелкие дробные шажки преследовали их, за спинами чудились светящиеся в темноте кошачьи глаза. Ларри, всегда скептически относившийся к призракам и духам, от леденящего спину и сердце ужаса понял — мгновенно — что это глаза прошлых объектов. Неудавшихся ведьмаков, которые тут погибли. — Еичубе икшок! Еичубе икшок! — завывало, скрежетало, хрипело и визжало вокруг них эхо, догоняя и с силой вдаривая по барабанным перепонкам, тысячекратно усиленное каменными стенами и длинными коридорами. — А где... — запыхавшийся Кевин попробовал притормозить, но Ларри с силой дернул его за рукав, почти почувствовав ледяную хватку призраков ведьмачат на болтающихся полах лабораторного халата. — Плевать на объекты! Баррикадируемся, живо! Не дадим этим сраным зверям нас сожрать! Демонический хохот и визг почти заглушал скрип мебели, которую адепты волокли дрожащими руками к тяжелой двери подсобки, единственный выход из которой вел глубже в помещения замка, к лестнице на башню. Адепты пытались усмирить дрожащие руки и колотящиеся сердца, тяжело дышали, вздрагивая, прислушиваясь к отдаленным крикам. — Думаешь, хватит? В ответ по двери с той стороны издевательски проскрежетали когтями — будущие чародеи на миг задохнулись, но тут же принялись громоздить к двери больше старой мебели, стоявшей в подсобке за ненадобностью. — Ваш уровень хаоса недостаточен! — завизжал, захлебываясь, голос за дверью, — вы будете принесены в жертву! — Келвин! — Ларри вцепился в рубашку товарища, вздергивая его на ноги и глядя расширенными от ужаса глазами в такое же бледное и испуганное лицо, как у него самого, — что за еичубе? Говори, ты изучал гоэтию! — Нет там такого демона! - снова скрежещуще, неприятно заорал в ответ Келвин, — нету! Не существует никакого еичубе икшока! — Я видел, — безумным, тихим голосом прошептал третий адепт, глядя в стену, — из книги выпал листок. Почерк еще был такой скачущий, будто детский, я подумал — у де... объектов юмор прорезался, а оно, оно, — он сполз на пол, — оно сейчас нас сожрет... — Утихло, — Ларри поднял голову, отпустив Келвина, — оно ушло? — Не выходи! — Келвин вцепился в его рукав, вытаращив глаза, — ни в коем случае нельзя выходить! Демон так заманивает жертву, делает вид, что ушел, чтобы жертва потеряла бдительность и сама пришла к нему в руки! Пятеро будущих чародеев сидели в тесной кладовке за завалом старой, поломанной мебели, и тряслись от ужаса перед неизвестным демоном. Их больше не волновал нагоняй за уменьшение численности объектов, провалы экспериментов, оставленные на столах открытыми книги и небрежно составленные отчеты. *** Прохладный, сладкий ночной воздух обтекал их, пробирался под тонкие рубашки, щекотал уши и лица. Дети неслись по лесу, перескакивая через бревна и ямы — бесшумно, словно тени, быстро, дальше, дальше в лес, дальше от замка и озера рядом с ним, в чащу, в темноту. Ярко светила веселая, еще совсем не осенняя полная луна. Мягко шелестела трава под легкими ногами — будто ветер подул. Айден несся вперед, слыша за спиной такой же тихий-тихий бег шести таких же ведьмачат. Сладкий, почти осенний воздух леса кружил голову, делая тело легким-легким, выгоняя из горла саднивший в замке хрип и осевший дым. Правильно говорил мрачный и немногословный мастер фехтования, приехавший к ним — дыхание может сберечь силы, если оно верное. Они неслись вперед — сами не знали, куда, только дальше, дальше от Стигги, от тюрьмы, от могилы. Они слишком поздно услышали скрип натягиваемой тетивы. Айден остановился рывком, будто впечатался в стену — бежавший следом Гаэтан споткнулся об его ногу и чудом удержал равновесие, шепотом нескладно выругавшись. Айден отвел руку в сторону, призывая остальных остановиться, нащупал за поясом штанов стащенный из лаборатории скальпель. — N'aspair! — громко приказал женский голос, — vatt'ghern luenes! N'aspair! Заскрипела расслабляемая обратно тетива лука, зашуршала листва. Айден задрал голову, разглядел высокую, вымазанную в краске из ореховых скорлупок эльфку, державшую лук в руке — ее освещала полная луна. — Далеко вы смогли убежать, дети, — с странным тягучим акцентом проговорила она. Айден сжал пальцы на рукояти скальпеля, скалясь, почувствовал, как рядом напрягся Гаэтан, за их спинами вздохнул самый младший ведьмачонок в поколении, Ян. Они не могут сдаться теперь. В горле встала комком горькая обида — они сбежали от чародеев, чтобы попасться эльфам в лесу! Это было настолько нечестно, что Айден едва не поддался секундному желанию прыгнуть на эльфку и пустить скальпель в ход. Но он знал, слышал, чувствовал — эльфов несколько. — Не бойтесь, — эльфка тихо усмехнулась, закинула лук за спину, протянула к ним пустые ладони, — я не стану обижать вас. Я знаю ведьмака, он недалеко. — Какого еще ведьмака? — все еще хрипящим голосом поинтересовался Гаэтан. — Такого, как вы. Идем. Вы хорошо убежали — этого гнезда d'yaebel отсюда не видно. Идем. *** Ведьмак, и правда, был недалеко — приехал с рассветом. Айден и Гаэтан, как самые старшие, несли свой условный дозор по полночи — бродящие по лагерю взбудораженные эльфы посмеивались над клюющими носом детьми, но не мешали. Первые ласковые лучи солнца коснулись кожи. Айден сквозь сонливую хмарь услышал стук копыт, с трудом поднял голову — солнце золотило листья деревьев и траву. У эльфки, которая нашла их в лесу, оказались красивые каштановые волосы и голубые яркие глаза. Именно она пошла встречать ведьмака. — Que? — незнакомый, мужской голос — Айден тряхнул головой, потер глаза, борясь с вязкой сонливостью, толкнул в плечо спящего Гаэтана, пнул носком Яна, лежащего ничком рядом и сопящего во сне. Уютно пахло костром и теплой, сладкой травой — смертельно хотелось лечь рядом и уснуть. Мальчик услышал приближающиеся шаги, задрал голову. Ведьмак был высок — очень высок — носил синюю куртку эльфского кроя с капюшоном и обычные штаны для верховой езды. Рыжие, неровно обрезанные волосы встрепаны, будто его подняли с постели, в прядках горят яркие искорки от солнца, но в живых, неожиданно темных кошачьих глазах — ни намека на сонливость, только нервное ожидание, мечутся туда-сюда узкие зрачки. Он присел на корточки, оказываясь на одном с Айденом уровне. Пока мальчик с сонливым удивлением рассматривал свежий шрам на чужом лице, пересекший край губ, ведьмак протянул руку — и потрепал его по щеке, взъерошил светлые кудряшки. Айден не сопротивлялся — его качнуло вперед, голова казалась неимоверно тяжелой, нос забивал сладкий запах трав и незнакомый — специй, кожи и стали. — Где вы их нашли? — ведьмак повернул лицо к подошедшей эльфке — та спокойно улыбалась, склонила голову к плечу. — В лесу. Убежали, представляешь? — Да, — растерянно согласился ведьмак, — да, убежали. Dana, как... — Гезрас, — эльфка шутливо нахмурилась, — они спят. Эй, котенок, который нес дозор, как тебя зовут? — А? — Айден сонно моргнул, — кто я? Котенок? — Будущий ведьмак Школы Кота, — серьезно кивнула эльфка, — а пока что котенок. Ну? — Айден, — он растерянно заморгал, сгоняя сон, — а вы точно... — Когда-то, — проговорил ведьмак тихо и серьезно, с странной эмоцией, которую Айден не мог опознать, — я тоже сбежал из Стигги. Расскажешь, как вы смогли? Айден кивнул, зачарованно глядя в темные, живые, беспокойные кошачьи глаза. Взгляд ведьмака метался по спящим вповалку детям. *** — Кровь на стенах? Серьезно? — Ага, — приободрившийся Айден отпил крепкий травяной отвар, болтая ногами, — мы ее слили в пустые бутылки из-под реагентов и засунули к остальным туда, где чародеи всякие другие штуки хранят в холоде. Ящик там такой специальный. И она не свернулась! А еще я оттуда разряженный артефакт стащил, — важно добавил он, — какой-то диск. Чтоб, если что, на него спихнуть все это. И крыс еще наловили и засунули в мешки, а потом как скинули на них через бойницы! Вот они вопили! Пахло росой, свежестью — от леса, дымом от костра тянуло из лагеря, травяной отвар в кружке пах терпко и согревающе. Ведьмак Гезрас, высокий рыжий Кот, пах непривычно — острый, пряный запах специй мешался с прохладными травами, кожей и сталью. — А из кого кровь-то? — Гезрас отпил из своей фляжки. Они устроились на поваленном бревне недалеко от лагеря и жмурились на золотое солнце, поднимающееся над лесом. — Из свиньи, — отмахнулся Айден, спеша рассказать, — а потом размазали ее по стенам, пока они разошлись по комнатам! Только вот тут, в лагере, отмылись. А еще книги измазали — ну, чтоб внимание привлечь. А потом забрались в тот ход, ну, ты помнишь, который вокруг зала, и как начали орать! Если свернуть несколько листов вот так, - Айден приложил ладони рупором ко рту, — то громко получается, а там еще эхо, а мы со всех сторон встали и орали. Все голос посрывали совсем! Гезрас захмыкал, снова отпил из своей фляжки, глядя на деревья. Айден спешно поднес кружку ко рту, желая быстрее, быстрее дорассказать что они делали — ведьмаку действительно было интересно, он живым темным взглядом кошачьих глаз смотрел то на мальчика, то на лес перед собой, то на небо, и слушал, и задавал вопросы. — А что орали? — Что придумали, — смутился Айден, спрятал нос в кружку, глядя, как солнце золотит зеленую траву, — то и орали. Про хаос там. Что у них уровень хаоса недостаточный и мы принесем их в жертву. А то они вечно говорят, что у нас уровень эмоций повышенный, — его голос обиженно надломился, — вот им! Теплая ладонь с длинными пальцами легла на макушку, взъерошила светлые вихры. Ведьмак улыбался — немного непривычно, шрам, пересекающий губы, слегка скривил их, и из-под верхней выглядывал белый клык, когда он улыбался. А еще из неаккуратно подстриженных медово-рыжих волос торчали острые кончики ушей. Гезрас был полуэльфом, и это объяснило Айдену, почему эльфы позвали его. — Кому в жертву? — ведьмак смешливо почесал его за ухом, Айден фыркнул. — Еичубе Икшок! Гезрас завис, удивленно моргнул. Айден довольно заулыбался. — Никто из них не понял. И ты тоже. — Еичубе... — Икшок, — гордо подсказал Айден, задрав подбородок. Гезрас задумчиво сдвинул рыжие брови, рассматривая траву и свои сапоги, но не убрал ладонь с макушки мальчика. И внезапно — сложился пополам, хрипло, урчаще засмеялся, почти задыхаясь, утыкаясь лицом себе в колени. Фляжка звякнула о бревно, на котором они сидели, плечи под синей курткой содрогались, ладонь соскользнула с светлой макушки — Айден тут же вцепился в его локоть, чувствуя под тканью крепкие, плоские мышцы, подскочил, подсаживаясь ближе, попытался заглянуть в лицо. — Ты понял? Понял? — Dana, — еле выдавил ведьмак, пытаясь отсмеяться, — где... где вы это нашли? — Какой-то чародей так подписал свою тетрадь и оставил ее на столе, — фыркнул Айден, — а мы с Гаэтаном только начали учить Яна буквам, и он прочитал написанное задом наперед, и нам понравилось, как оно звучит. Страшно же, скажи? И непонятно? Вот они и испугались! Мы им еще на листке это написали и в книгу вложили! Что это очень-очень стр-рашный демон — демон Хаоса! — Dana, — снова повторил ведьмак, разогнувшись и широко улыбаясь, подгреб одной рукой ребенка к себе, прижимая к боку, — демон Хаоса — кошки еб... кхм. Вы молодцы. Вырастете настоящими Котами, — Айден тоже широко улыбнулся, качнул ногами туда-сюда, щекой чувствуя чужое живое тепло и медленные, отчетливые удары сердца, — на сначала надо увезти вас подальше. Чтобы они совсем не смогли добраться до вас. Айден похолодел — августовское утро мгновенно сменилось ледянящими мурашками на спине. Он крепче прижался к чужому теплому боку. — Нельзя, — тихо сказал он, — я вспомнил. Там еще... там остались в карантине. Ну. Те, кто еще... еще не ведьмак. Они еще там! — Мы их вытащим, — серьезным тоном пообещал Гезрас, глядя на него сверху вниз темными, неспокойными кошачьими глазами, — всех котят, кого сможем. Но вас нужно увести подальше. Вы уже выбрались сами. — А нас, — Айден запнулся, — много? Котов много? — Пока что не очень, — теплая ладонь сжала плечо, — но все будет хорошо. Гезрас поднялся с бревна, потянулся, шепча под нос что-то про хаос, котят и демонов. Мальчик еще сидел на бревне, теребя в руках опустевшую кружку, и смотрел, как солнце пляшет на зеленой траве, раскрашивая ее золотыми штришками. — А, — Айден заерзал, пытаясь решиться на глупый вопрос, глубоко вздохнул, — а Пустой с вами? — Пустой? — Гезрас выразительно поднял рыжую бровь, Айден опустил взгляд в кружку, сгорбил плечи. — Ведьмак, который... сбежал... со стола. Откуда не сбегают. Он с вами? — Как же вы любите странные прозвища, — Гезрас прицепил фляжку к поясу, выпрямился, расстегнул куртку до середины груди, чуть ослабил шнуровку рубашки. Айден недоуменно на него взглянул — жарко, что ли? Заметил под воротом рубашки между чужими ключицами — начало широкого, когда-то грубо зашитого шва. — Пустой — это я. И я — точно с вами, котята.