Меланхолия цвета морской волны

Затаив дыхание, юноша, мальчик, одиночка падает на колени, давясь собственным дыханием. Кашляя, стараясь уровнять свое сердцебиение и пульс, мальчик стирает слезы со своих глаз. Слейн уже достаточно пережил, он устал от всего, что его окружает. Если честно он больше не хочет надеяться на свободу, а ведь именно свободы желает его душа. …Вспорхнуть в небеса, расправить свои крылья и взлететь высоко, высоко так, чтобы, наконец, захлебнуться в своем желании, подавиться и упасть, разбившись об Землю. …Высоко, еще выше, вкус свободы, спасительная утопия счастья, больше нет оков, сдерживающих его настоящие чувства. Он любит. Образ любимой вспыхивает, подобно солнечному лучу в сознании. Горят его крылья, потерян окончательно контроль над балансом полета. Пух, съедаемый алым огнем, летит из стороны в сторону. „Мое желание было…. Чего же я хотел на самом деле?“ „Ты старался держаться от людей в стороне. Да, Слейн Троярд, ты был предан своей принцессе, но взамен именно она стала причиной твоего падения. Безвозвратно она сожрала твои крылья, проглотила твою свободу. А ты даже не заметил того, как набрав высоту, резко начал падать головой вниз. Ты и не понял, что именно стало причиной рухнувших грез и наивных ожиданий. Но скорей всего сам факт того, что ты не понял, был к лучшему. Ведь у тебя ничего нет сейчас. Ничего. Ты больше не способен мечтать. Ты не пуст, ты находишься в вакууме своих собственных грез. Отрешенным взглядом, сверля окно, не ты ли улыбаешься, радуясь скромномуфакту — Ассейлум жива. Ассейлум счастлива со своим мужем. Но что получил ты? Ты не можешь дать ответа.“ — Куда мне идти? — Спрашивает маленькая девочка, что до сих пор в мире тьмы и тянет к мальчику руки. Она была оставлена позади, она не имела свободы, у нее не было того, чего стремился обрести Слейн Троярд. Потому все, что этой девочке оставалось так это со слезами на глазах прощаться с тем, кто стремился высоко в небо. Протягивая руку, Слейн наклонив голову, нежно улыбается своей Ассейлум. — Идем со мной. Она же опустив голову, отходит назад. Отрицательно качая головой, его возлюбленная отворачивается от него. Разбитое в дребезги сердце. Мечты, что так и не воплотились в жизнь. Слейн когда-то смотрел на голубые небеса Терры, обводя ладонями, контур горизонта он закрывал глаза и представлял то, что бы было, если бы он мог летать. У Слейна были тонкие белые крылья, они распахивались за его спиной, с шумом отбивая дробь по воздуху, поднимали его ввысь небес. Впереди, в вершине, в отблесках солнца, плыло тонкое кружево облаков, оно плыло по лазурному небу. Но стоило посмотреть под ноги, как Птица, которой являлся он, начинала дергаться из стороны в сторону. Тампод ногами „Птицы“ простирался темный омут океана, раскрывший свою пасть, дабы поглотить несчастную, свободную душу. Зеленый… Голубой… Янтарь и Изумруд. Вкус свободы и боль от падения. В душе узника отрешенность от всего мира, а в его мыслях радость и переживание за одну единственную возлюбленную. „Ты столь чувствителен? Ты так чувствуешь тонкую материю? Ты слишком возвышен, и ты чересчур устал. Пытаясь спасти ее, Слейн Троярд, ты забываешь о своей единственной драгоценности — свободе.“ Пожатие плечами, бледность лица, слегка поправляя золото волос, Слейн грустно смеется над данной тирадой. — Был ли я свободен? Во взгляде Сейлум жалость. — Не нужно меня жалеть. Девушка отпускает его ладонь и слегка дрожит. Слейн, именно он первым поворачивается с Сейлам спиной и неспешно покидает хрустальный мир бирюзы. — Я не смогу вернуть прошлого. Потеря мечты, он переоценил смысл свободы. С самого начала Слейн готов был своими руками разрушить пазл, что он называл „Свободой“. Отдавая приказы, идя против той кого любит, стремясь одолеть „оранжевого“ Троярду было полностью плевать на свою личность. АА ведь было больно, не раз ощущая одиночество, потерянность и скорбь по тем, чьи жизни парень отнял, он проклинал себя. „Для чего ты это делаешь?“ Тонкая осанка. Глубинный взгляд. Волна за волной отбивает ритм шума, унося все нечеловеческое в недра океана. Прибрежные скалы рушатся, но вот сам ландшафт Земли гордо стоит среди пенистой воды. То зелень водорослей, то цвет рухнувших желаний и потерянной любви. „Ты понимаешь, где ты совершил ошибку? Почему ты пошел против своей Родины? Почему ты забыл…“ Его отец… Сейлам… Инахо Кайзука, ради чего они стараются спасти этот круглый голубой шар? Почему они так отчаянно цепляются за него и говорят, что он прекрасен. Не потому ли, что та самая, голубая Терра — это символ Свободы. Но на ней живут люди. И люди отнюдь не благодарны своей планете. Люди терроризируют ее, берут над ней вверх. Вот почему… Расслабленный Слейн уже не слышит ропота волн, он парит среди небес, он вдыхает приятный запах озона и улыбается. Зеленые водоросли обхватывают все его тело и тянут на дно. Парень стремительно несется в пучину океана, но ему безразлично то, что с ним станет, ведь на самом деле желание птицы было… Разбиваясь об воду, птица плачет кровьюЯ так боюсь видеть сны. Я не могу вернуть того, что я натворил. Мне страшно. Страшно падать.“ Никто не заметил, что до того как зеленые водоросли обхватили хрупкое тело белой чайки, несчастная птица металась среди небес. Впереди блики солнца, позади кружево облаков, кругом лазурь и чисто голубой. Передоз свободы. Птица не может дышать. Душа может только бить крыльями и молить о спасении. Слейн боится той свободы, которая была дарована ему. — Ты не ценил это. Потому я отнял у тебя ее, я решил тебя оперенья. Теперь ты в моем плену. Пленитель смеется над ним. У его пленителя нет свободы, от того Инахо Кайзука, давит личность Слейна. Ведь Инахо жаждет свободы, тогда как Слейн бежит от нее. Для Инахо она спасение, для Слейна сам яд. Незаметно для Троярда, медленно проходит его третий год пленения. „Счастлив ли ты? Я не знаю. НоЧто но? Она счастлива. Если честно, то мне этого достаточно. Глупец.“ Однажды Слейн наблюдал за процессом сотворения самого настоящего шедевра. Со стороны он смотрел на то, как ложились краски на белый холст бумаги. Мазок за мазком, кисть создавала прекрасные голубые просторы неба. То было самое настоящее начало жизни Троярда. Каждый мазок означал его прошлое, его настоящее. Контуры же, что проявлялись из общего рисунка художника, и была душой Слейна. Например, голубизна, его одиночество, его свобода, его тяга к природе и к миру. Вот те облака, что создает белая краска — это его сомнения, его опасения и его привязанности. Облако вышло не ровным, оно размазалось по холсту, тогда в его душе вспыхнуло преображение. Душа его творила то, что не свойственно было самому Слейну. „Я один? У меня больше нет никого? Это не важно. Ты же можешь создать для нее такой мир, в котором только она будет счастлива. Неважно, что будет со мной. Зачем ты ради нее убиваешь самого себя? Хватит задавать мне нескончаемые вопросы. Я устал от них. Я не сомневаюсь в том, что сделал в прошлом.“ Еще один мазок и теперь под голубым бархатным небом расстилается голубо — зеленый океан, что сейчас искриться, подобно самым настоящим изумрудам. Тот океан, пустота, тот океан спокойствие и результат исполнения его цели. Теперь Слейн может камнем идти на дно. Парень даже не справляется путам, которые сковывают все его тело и сковывают до такой степени, что его кости и ребра начинают трещать, а тело ныть. Но все же это и есть его будущее. Его конечная цель, к которой он стремился. Воды мирового Океана, именно в них тонет все нечеловеческое, а из-за переизбытка свободы он растерял практически всю мораль. Кроме своих чувств… То был рисунок Конца. Нет, картина, которая подвела итог одной хрупкой жизни, носила название „Начало и Конец“. „Как же я? Я хочу жить. Я хочу свободы.“ Стонет птица в клетке. Прижавшись к каменной холодной стене, Слейн обнимает свои колени. „Я не хочу видеть эту стену. Небо, солнце, ветер они зовут меня.“ Продолжает плакать несчастное Божье создание. „Тут сыро… Кругом одна грусть…“ А по ту сторону оконной рамы, там, где сквозь решётку его взору предоставлен небольшой кусок неба, на парня смотрит чайкакак бы надсмехаясь над человеком, птица стучит крыльями и тукается носом об решетку. Чайка дразнит его. „Моя свобода. Мое будущее. Моя любовь.“ На краткую секунду замерев, Слейн не нарочно приподнимается и тянет руку к окну, а потом на полпути останавливается и нервно дрожит. Он осознает то, чего на самом деле просит его душа. Ошибка. Его цели и мечты — самая ужасная ошибка когда-то совершенная им. „Я ненавижу тебя“. Тот, кто жил в свободе теперь презирает Слейна Троярда. «Мало, того я ненавижу даже самого Бога, который внушил мне столь скользкие и не нужные мысли. Тот Бог знал, как все мои цели закончатся. Знаешь, есть способ вылечить тебя? Какой скажи мне. Я надеюсь на тебя… Просто забудь обо всем. Забудь о свободе, о прошлом, о настоящем забудь. Начни взращивать в себе свое новое „Я“. В точке горизонта соединяется линия глубинного океана и ясность лазурного неба. В той точке вода и воздух изменяют свой цвет. Преображаясь и искрясь, там раскидывается нечто новое. Спокойный цвет бирюзы. Цвет морской волны. „Мне нужно забыть о тех счастливых днях, в которых я познавал настоящие чувства. Ирония. МнеМне что забыть о ней, о том, как я дорожил каждым моментом, проведенным с ней? От таких мыслей становиться только хуже. Если я забуду, никто не сможет даже вспомнить меня. Пора начать меняться.“ Шествуя по пути забвения, Слейн даже не заметил, как начал терять не только свободу, но и свои чувства. Теперь Слейн осознал необходимость забыть и  свою вечно повторяющуюся мечту. Ту мечту, в которую всем своим сердцем он верил. Икар совершил ошибку, когда подлетел к солнцу. Именно такую же ошибку совершил и Слейн, ведь Ассейлум и была для гордой птицы самым настоящим ярким солнечным светилом. Опалив свои крылья, птица падала в глубокие недра океана и там, на дне, она разбилась об камни. Птица страдала, птица потеряла все, но птица была чуточку рада тому, что она достигла солнца. На краткий момент душа обрела свое яркое, восхитительно спасение. Это и было самое плохое. Тогда свобода отреклась от несчастной птицы. Жизнь же отреклась от Слейна Троярда. Он перестал доверять людям. Все стали его беспрекословными врагами. „Этот Бог ужасно жесток.“ Слезы. Но доля правды в его решениях есть.Истинная меланхолия души. В прошлом скрыта свобода, в прошлом его слабый дух, именно в прошлом его счастье. Направляясь к концу, Слейн оборачиваясь назад. Смотря на образ Сейлум, которая подобно кучевым облакам рассеивалась из-за ветра, он задал небу последний вопрос: „Прошу, кто-нибудь разрушьте мое заточение. Я хочу обрести покой.“ Но под понятием „заточение“ трактовала душа о привязанности и свободе, но вовсе не пленение или тюрьму. Слейн хотел избавиться от груза, который не в силах был унести, потому его просьба стала ужасно жесткой. — Слейн, подожди! — Шепчет Асейлум, хватая Слейна за локоть. — Прошу, поговори со мной немного. Добавляет она, смутившись. Но в тот день в своих мечтах Слейн прошел мимо Сейлам, даже не взглянув в ее сторону. „Это прощание пройдет, и осадок от чувств исчезнет, я наконец-то забуду тебя.“ Печально вздыхает чисто — голубой цвет. Тогда в лазури тают и воспоминания пройденного пути, воспоминания событий изменивших личность и его жестоких поступков. Теперь и прошлое забыто. В конце концов, зеленый полностью растворяется в голубом. Забыт и сам Слейн Троярд. Его личность исчезла из веков истинной истории. На печальном лице неподдельная улыбка. Хорошо ли это, плохо ли, но теперь нет отрицательных и положительных чувств, и Слейн продолжает жить на Земле. Теперь нет ничего злого в том, что Слейн стал плохим. «Но все же, теперь я понимаю, что завтра, мое истинное завтра на самом деле будет гораздо короче „сегодня“.» „Тому, кого ненавидят пора ложиться спать“. Шепчет внутренний голос и Слейн кивает, поднимая взгляд к куску неба, просачивающемуся сквозь решетку темницы. „Но я хочу, однажды поговорить с Сейлам, я хочу признаться ей, сказать о том насколько сильно я люблю ее. Я такой глупый, что просто желаю смеяться рядом с друзьями. Ха, шучу. Бессмысленная шутка.“ Улыбка, бледное лицо и туманный взгляд голубых глаз. Он совершил ошибку, он переступил черту. Парень понял, каким жалким он был. » Старайся больше не думать, лучше не думай, не размышляй, забудь обо всем…“ Открывая глаза первым делом, что бросается ему в сознании, так это темно-серый потолок. Тяжело вздыхая, Слейн пытается утихомирить хоровод навязчивых мыслей. Ужасно хочется спать. Нет, это слишком безответственно продолжать вот так обитать. Нет желания обитать, нет настроения придаваться мечтам. Совершенно ничего не хочется,а на душе странная липкая тоска, больше похожая на негу. „Я хочу понять значение вечности. Я вновь желаю обрести свободу.“ Меланхолично вторит эго. В этот день небо было окрашено в цвет морской волны. Оно являлось собой абсолютно однотонный пласт, на нем даже не было солнца. „Скажи, ты спрашивал совета у врага? Нет.“ Когда принято решения нет желания медлить. „Все ясно. Я буду верить в то, что я делаю все правильно.“ Шаг в пустоту. Беззвучие боли. Ни капли сомнения, только свобода и вкус полета. Жестокий эгоист, который предал всех. Нет, ранимая птица, что была подстрелена охотником. Впереди посылка, с прощальным письмом той единственной, которая любила его. Короткая подпись: „встретимся там, твоя Лемрина.“ Тогда звучат его последние слова, адресованные этому миру. «Теперь я уверен в том, что мои бессмысленные надежды рухнули. Я так счастлив, что могу обрести „дом“, звучит поправка — „покой.“ КогдаКогда Слейн проигрывал, кто-то стоял над ним и усмехался своей победе. Когда Слейн плакал, над ним, тот второй совершенно точно смеялся. И когда Слейн решил сдаться, тот кто-то говорил ему о том, что нельзя опускать руки. — Что же ты за человек такой? — Касаясь подбородка Слейна, хрипит Инахо, даже не двинув бровью. „Я не должен ничего говорить…“ „Все мои мотивы от того, что я ненавижу этот мир. На самом деле я люблю этот мир.“ — Инахо Кайзука, теперь мне пора идти. Передай Сейлам, что я забыл… (жил) ее… Для... нее). Попрощавшись, он поставил жирную точку на своей жизни. Это только начало его свободы… 痛（いた）〱もかゆくもない