Милые обманщики

      Минхо никогда не жаловался на свою жизнь – она его вполне устраивала и удовлетворяла, иногда даже радовала, приятно удивляя. У него было всё, что казалось необходимым: квартира в центре Сеула, аренда которой уплачена на год вперёд, пусть ради неё ему пришлось пожертвовать сном на долгие полгода; высокооплачиваемая работа, последние модели продукции Apple, небольшой гардероб с самой разной люксовой одеждой и аксессуарами, хорошие друзья и заботливые родители. Он действительно работал в поте лица, выслушивая от начальства упрёки, критику и сталкиваясь с несправедливостью повышения; часто выходил в свет и проводил весёлые ночи в клубе и барах, откуда довольно часто уезжал в сопровождении и просыпался на утро в отеле, не оставляя после себя никаких следов; он просто наслаждался жизнью и всегда получал то, что хотел. В свои двадцать девять Минхо мог гордо и уверенно заявить, что проживал лучшие годы жизни, купаясь в роскошных подарках ухажёров, которых он периодически подпускал ближе из-за скуки, а затем разрывал контакт из-за отсутствия желания выводить свободные отношения на новый уровень.              Ему всегда было комфортно в кругу влиятельных друзей, благодаря которым Минхо не раз появлялся на светских вечеринках, где налаживал связи, с вежливой улыбкой протягивая визитку – PR-менеджер. Люди к нему тянулись, им восхищались, любовались, его хотели. Чего хотел сам Минхо? Ничего не делать, но купаться в деньгах.                                   Всё началось с обычного заголовка журнала, где чёрным по белому было написано: «Десять самых горячих и холостых наследников». Минхо никогда не боялся и не стеснялся выражать мысли открыто, он не считал нужным фильтровать речь, когда единственным, кто его слушал, был близкий друг – Кристофер Бан, в Корее более известен, как Бан Чан – музыкальный продюсер из Австралии, проживавший в Сеуле больше пяти лет. Одна бурная ночь после клуба могла стать чередой постоянных, но после того, как Чан обратился к Минхо с просьбой очистить имя проблемного артиста за хороший чек, а затем и последовавшие частые совместные ужины, оба пришли к выводу, что друзьями им будет лучше, нежели секс-партнёрами. За всё это время они хорошо узнали и изучили друг друга, говорили на абсолютно разные темы и делились предпочтениями в постели, точнее – жаловался Минхо на скудный навык партнёров и неудовлетворённость, а Чан всегда его слушал и качал головой.              – Со Чанбин так и не сдвинулся с третьего места, – Минхо закрыл журнал и кинул его на кофейный столик. – Не будь он моим другом, я с радостью бы переспал с ним.              – Хорошо, что Чанбина сейчас здесь нет.              – Это комплимент. Первое место – маменькин сынок, а второе – ходячая ошибка природы со смазливым лицом и мускулами вместо мозгов. Член у него, к слову, тоже не очень.              – Скажи честно, со сколькими из этой девятки ты спал?              – Со всеми, – Чан даже не удивился, закатывая глаза на самодовольную ухмылку друга.              Минхо работал по относительно свободному и плавающему графику, иногда и вовсе не появлялся в офисе, поэтому зачастую проводил время у Чана, когда тот оставался в домашней студии. Он всегда наглым образом приглашал себя к другу и опустошал холодильник, наполненный едой и десертами, но больше этого ему нравилось зависать у Чанбина в роскошном доме на окраине города. Особенно в летний и самый ненавистный период.              – В любом случае, этот рейтинг – полнейшая чушь. Жаль, что ты не наследник. Мог бы возглавить топ, – лениво потягивая коктейль, Минхо нежился под прохладным воздухом кондиционера. – Горячий и холостой.              – Чтобы ты обсуждал мой член с кем-нибудь ещё? Спасибо, вынужден отказаться.              – Ну, Со Чанбин не будет рад слышать о твоих внушительных размерах, а больше мне и говорить не с кем. Да и об этом я могу открыто сказать тебе.              – Какая честь.              – Да брось. Ты хоть представляешь сколько людей смотрят на тебя на вечеринках? – Чан обернулся на младшего со скептическим выражением, выжидающе приподнимая бровь. – Много. Чего ты ещё ожидал услышать от меня? Лакомый кусочек, похититель сердец, настоящий альфа-самец при полной комплектации. Да и ты не из бедных.              – Как и ты.              – Но я всё же предпочёл бы ничего не делать и просто тратить деньги в своё удовольствие, чтобы они никогда не заканчивались. Может, мне найти папика? Дэдди.              – Daddy? Sugar daddy? – Минхо кивнул, посасывая трубочку. – Не найдётся такого, кто потянет тебя.              – Да я само совершенство, Кристофер!              – Хорошо, не найдётся тот, кто вынесет твой характер. Прости, но ты немного… bitch.              Минхо громко и заливисто рассмеялся, откидывая голову на спинку кожаного дивана. Он прекрасно знал, как о нём отзывались люди и что говорили за спиной, но это его никогда не волновало. Любая уверенная в себе личность имела стержень и защитный механизм – у Минхо всё сводилось к сарказму, язвительности и чёрному юмору.              – Не хочешь стать моим богатым покровителем? Это же потрясающая и беспроигрышная идея.              – Для тебя.              – Конечно, не буду же я работать против любимого меня. Но ты только подумай: у тебя всегда будет компания, хорошее настроение, свободные уши и честное мнение. За сексом обращаться в другую организацию, но в остальном я идеален. Ты ничего не теряешь.              – Кроме денег, которыми ты будешь разбрасываться.              – Именно.              – Предложение рассмотрено и отклонено, – Чан улыбнулся в своей привычной манере, ярко отсвечивая обаятельными ямочками. – Попроси Чанбина познакомить тебя с кем-нибудь.              – Он пошлёт меня далеко и надолго.              – И правильно сделает. Кстати, о нём. Я поеду к нему через пару часов, ты со мной?              – Я никогда не отказываюсь от бесплатного алкоголя и еды, а у него этого добра немерено.              – Я в тебе не сомневался.                                          Особняк Чанбина был постоянным местом для закрытых вечеринок: собственный бар, просторный сад, зал для боулинга, открытый и крытый бассейны и ещё много чего, что очень любил Минхо, но больше всего – поваров, которые в каждый их приезд удивляли новыми изысками мировой кухни. Вопрос: «для чего тебе целый ресторан в доме?», довольно часто оставался висеть в воздухе, потому что Чанбин от него отмахивался, а Минхо не жаловался. Сегодня в меню – королевский лобстер с запечённой картошкой и лёгким салатом, из алкоголя – неизменно Шардоне.              Вечер проходил приятно и спокойно, как большинство их встреч. Чанбин с Чаном обсуждали рабочие моменты, иногда отвлекаясь на отдалённые темы, а Минхо сидел красивым украшением, поглощая вино и наслаждаясь видом с террасы. Он мог бы с лёгкостью подхватить тему и дать независимое мнение с третьей стороны, поделиться своей точкой зрения или посоветовать лучшее решение проблемы, однако предпочитал держаться на расстоянии от работы в свободное время. Если попросят – он обязательно поможет, в ином случае – его мало волновало происходящее в компании друга.              – Какой в тебе минус, Со Чанбин? – спросил Минхо, когда друзья опустили рабочий диалог. Он расслабленно отпивал вино, плавно покручивая бокал. – У тебя маленький член?              Чанбин, начавший пить за несколько секунд до вопроса, поперхнулся от неожиданности и сплюнул всё, что успел набрать в рот, с противным скрипом двигаясь на стуле по деревянному покрытию – даже из носа вылетело несколько струек. Чан же устало прикрыл глаза ладонью, а затем потянулся за салфетками, сразу протягивая их шокированному другу.              – Какая же ты свинья, директор Со, – Минхо с притворным отвращением отодвинулся подальше, превозмогая желание засмеяться.              – Какого чёрта, Ли Минхо? – Чанбин встал с места, подзывая на помощь прислугу, и сел рядом с Чаном. – Ты можешь не задавать подобных вопросов за столом? Вообще не спрашивай о таком. Никогда.              – Да что не так? Ты уже пять месяцев торчишь на третьем месте и не поднимаешься в рейтинге горячих холостяков. Другого объяснения у меня нет.              – Почему это сразу член? Может, топ составляли на основе общественного мнения?              – Потому что у остальных после тебя член не очень.              – Ты невыносим, – вздохнул Чанбин, поворачиваясь к Чану со страдальческим лицом. – Как ты его терпишь? На твоём месте, я бы его убил спустя неделю беспрерывного общения.              – Привык.              – Я просто божий одуванчик, милый. Водись со мной почаще и я закалю тебя так, что никакой стресс тебя больше не возьмёт.              – Я предпочту стресс, спасибо.              Когда ужин, не без эксцессов, подошёл к концу, молодые люди вышли к бассейну, занимая места на шезлонгах. Минхо со скучающим лицом пролистывал ленту инстаграма, оставляя лайк только на особо важных лицах, и пробегался по диагонали по последним статьям о знаменитостях, с которыми имел дело работать, пока друзья вернулись к разговору о договорах. Их встречи всегда проходили по одному сценарию: роскошный обед или ужин, время на усвоение пищи и много, очень много работы в промежутках, от обсуждения которой Минхо старался абстрагироваться. Он не любил её так, как Чан с Чанбином, тем не менее не имел никаких причин для жалоб – деньги на счету перетягивали вес на себя.              Спустя двадцать минут, окончательно потеряв интерес ко всему, Минхо решил заснять несколько коротких видео для своей страницы. Он обошёл бассейн и облокотился на стеклянную перегородку, предварительно выбрав раздражавший многих фильтр, а после начал снимать лицо на фоне шикарного особняка и его изумительного вида. Его хватило на пять попыток, прежде чем остаться более менее довольным, однако видео никак не хотело загружаться.              – Со Чанбин, у тебя до жопы огромный дом, но ты не мог позволить себе нормальный WI-FI? – раздражённо крикнул Минхо, продолжая нажимать на кнопку обновления.              – Дело не в том, что я не могу позволить – всё в радиации.              – Какая, в задницу, радиация? Ты всё равно умрёшь, так умри с бомбезным сторис, чёрт возьми!              Чан смеялся во весь голос, наблюдая за перепалкой друзей, которые продолжали доказывать друг другу плюсы и минусы беспроводного интернета. Он с нескрываемым наслаждением смотрел, как сильнее разгорался Чанбин из-за бесконечных придирок и нападок Минхо, перешедших с интернета на занудство и отсутствие секса в жизни.              – Не всё крутится вокруг члена в заднице, Минхо. Я тебя умоляю, найди себе уже кого-нибудь. Сними, подцепи, у тебя с этим никогда не было проблем, – взвыл Чанбин, размахивая руками, и вернулся к Чану, доставая из кармана брюк электронную сигарету. – Только отстань от меня.              – Ты очень вовремя поднял эту тему. Я как раз сегодня говорил Чану, что мне нужен папик.              – Тебе нужен психотерапевт, а не папик.              – Ну вот он его мне и оплатит, – радостно парировал Минхо, возвращаясь на шезлонг. – Желательно не старик, приятной внешности, подтянутый, смышлёный, не скучный и без потребности в ежедневном сексе. Несколько раз в неделю – самое то.              – Опустись с небес на землю, пожалуйста. Ты живёшь, ни в чём себе не отказывая, – более спокойно проговорил Чанбин, выдыхая дым кольцами.              – А я хочу не отказывать себе ещё больше.              – Он предлагал эту роль мне, – усмехнулся Чан, сталкиваясь с недоумением на лице друга, которое его позабавило.              – И это предложение всё ещё актуально.              – Но я его уже отверг.              – Так неинтересно. Вы слишком скучные.              – Тогда отправь запрос во вселенную, может, хоть она сжалится над тобой, – бросил Чанбин, поднимаясь с места, когда зазвонил телефон.              Минхо закатил глаза и обидчиво отвернулся от обоих, но почувствовал приободряющие хлопки Чана по спине. Не то чтобы ему действительно кто-то был нужен, но сама идея – тратиться не собственными деньгами, казалась довольно заманчивой. К тому же, он не был сторонником крепких и устоявшихся отношений, предпочитая разовые встречи, а связь с богатым покровителем не обязывала ни к чему подобному, поэтому выглядела идеальным вариантом. Однако Минхо умел быть реалистом и знал, что ничего в жизни не доставалось легко.              – Эй, Со Чанбин.              Чанбин остановился на полпути, заранее тяжело выдыхая. Ему не нравилось, с каким выражением смотрел на него друг – хитро, с коварной ухмылкой и горящими глазами. Он слишком хорошо знал Минхо, чтобы ожидать от него что-то действительно важное или умное.              – Станешь моим папочкой?              – Иди на-!                                          

————

      

      

      

      Минхо никогда особо не был осторожен со словами. Он всегда говорил открыто, выражался чётко и без преувеличений, высказывался исключительно прямо, не утаивая ничего. Ложь во благо – не про него, если дело не касалось рабочих проектов. В прошлом бывали случаи, когда сказанные им слова оборачивали против него же или использовали в совершенно другой интерпретации, тем не менее от них он не отказывался. Почему пропустил первый урок? Проспал. Почему упала успеваемость? Был поглощён новыми отношениями. И так по длинному списку вплоть до работы, где ему пришлось отвечать за провальную кампанию: «Если ваш артист не в состоянии придержать своё оружие в штанах несколько недель – это не мои проблемы». Однако, Минхо никогда не жалел о брошенных словах, и уж точно не думал забирать хоть одно из них назад. Но в нынешней ситуации он предпочёл бы не говорить вообще ничего.              – Извините, Мин, у меня возникла форс-мажорная ситуация прямо перед выходом.       Массивный, больше похожий на кресло, стул перед ним начали отодвигать с еле уловимым для других, но очень неприятным для Минхо скрежетом. Он плавно повернулся в сторону пришедшего гостя и несколько раз моргнул, склоняя голову набок.              Когда Чан приехал к нему вечером за день до назначенной встречи, что случалось крайне редко, и вывалил предложение, от которого было тяжело отказаться, а именно: «Это мой знакомый, несколько раз пересекались по работе. Ему срочно нужен компаньон на вечер, все расходы будут на нём, от тебя требуется лишь появиться и быть красивым, но ты всегда такой, поэтому не вижу никаких проблем. Ты же хотел себе sugar daddy, yeah? Лови свой шанс», – то Минхо ожидал увидеть солидного мужчину. Его никак не смутило названное имя или, как он предположил, псевдоним, чтобы оставаться инкогнито – Хан, поэтому и сам назвался коротким «Мин», на которое Чан усмехнулся.              Чего Минхо не ожидал – увидеть перед собой молодого и очень смазливого паренька, еле дотягивавшего до совершеннолетнего.              – Мне кажется, вы меня с кем-то спутали, – с малой неуверенностью проговорил он, от и до сканируя лицо напротив, хотя прекрасно слышал, как обратились именно к нему.              – Мин, верно? Меня зовут Хан, рад нашей встрече, – через небольшой стол к нему была протянута ладонь, на запястье которой красовались золотые Ролекс. Обычный студент не мог позволить себе такой аксессуар, если не являлся выходцем из богатой семьи, но ему всё ещё тяжело верилось в реальность происходившего.       – Я не хочу показаться бестактным и как-то вас задеть, но… это пранк?              – Прошу прощения? – на лице собеседника появилось искреннее недоумение, а секундой позже всё оказалось стёрто улыбкой – лёгкой, красивой и максимально не верящей в услышанное. – С чего бы мне вас… пранковать? У меня не так много времени, чтобы заниматься подобным.              – Но, видимо, предостаточно для того, чтобы предлагать себя в качестве покровителя. Скажу сразу и честно, я согласился на эту встречу из-за Чана, представившего вас, как подходящий вариант на роль дэдди, но сейчас я не вижу в вас никаких задатков.              – Да неужели? И что же во мне мешает вам увидеть этого самого… «дэдди»? – ровный, спокойный и немного насмешливый тон, уголки губ слегка приподняты вверх и глаза, выражавшие веселье. Минхо это совершенно не нравилось.              – Щёки. Настолько детские и пухлые, что мне просто хочется ткнуть в них и узнать, насколько они мягкие.              Хан, если это действительно он, душевно рассмеялся и откинулся на мягкую спинку стула. Он закинул одну ногу на колено и положил левую руку на подлокотник, указательным пальцем касаясь виска. Взгляд его был игривым и заинтересованным, глаза медленно проходились по всему Минхо, который всё ещё пытался понять, что происходило в данную минуту. Хоть какой-то рациональный вывод был далёк от него.       – Вы очень прямолинейны, Мин. Я предполагаю, это сокращение от Минхо.       – Почему именно оно? Есть много других имён, которые начинаются с «Мин». Минхёк, Минчжун, Минсок.       – В таком случае, вы бы дали категоричный ответ, а не пытались сбить меня с толку, – Хан приподнял бровь и одновременно кивнул, улыбаясь. – А во-вторых, внешний вид не говорит о моём состоянии и принадлежности к высшему обществу. И раз уж вам так интересно…       Минхо молча смотрел на самодовольное лицо Хана, который даже не пытался скрыть удовольствие от сложившейся ситуации. Где-то на подкорке сознания он отметил, что это, наверное, не первая встреча для собеседника, потому что тот вёл себя чересчур уверенно и свободно.       – … я могу предоставить вам возможность узнать, насколько мягки мои щёки. В ближайшем отеле, – улыбка, появившаяся на лице Хана, выглядела поистине притягательной и обаятельной, глаза его светились, в них можно было увидеть отражение переливающихся ламп ресторана. – Но не сейчас. Предлагаю для начала поесть и провести этот ужин в приятной обстановке за милой беседой.       – Милой, – повторил Минхо, слабо отвечая взаимной, но очень натянутой улыбкой. – Полагаю, это всё, на что вы способны.              – Проверите теорию в действительности позже. Заранее можете завысить свои ожидания.              Хан медленно провёл языком по нижней губе и открыл меню, что лежало на краю стола, быстрым взглядом начиная бегать по блюдам. Минхо это время потратил на изучение чужого лица.              В нём не было ничего, что хотелось бы отметить или посчитать за изюминку. Большие глаза, как и у него самого, обычный по корейским стандартам маленький, но ровный нос, припухлые губы, на которые был нанесён еле заметный слой персикового тинта. На веках лежали очень хорошо растушёванные светло-коричневые тени с маленькими частичками блёсток, что красиво переливались под приглушённым освещением; немного длинноватые спереди волосы уложены неровным пробором и густая часть чёлки почти закрывала правую сторону его лица – они казались мягкими на ощупь, вызывали желание прикоснуться и заправить прядки чуть дальше, а если получится, то и вовсе отправить за ухо. Из аксессуаров в глаза также ничего не бросалось: серьги разной формы и тонкая цепь, конечно же, сделанные из золота. И больше ничего. Парень выглядел очень обычным, до смешного простым, только щёки притягивали взгляд. И, наверное, маленькая родинка на левой стороне. На этом разбор его внешности можно было закончить, что Минхо и сделал вместе с быстрым выводом – Хан никак не вписывался в образ богатого покровителя.              – Предлагаю сделать заказ, а позже вы можете вернуться к изучению моего лица, – не отрываясь от меню проговорил Хан со слабой ухмылкой и поднял руку, подзывая официанта к себе. – Определились?              – Целиком и полностью полагаюсь на ваш вкус, – ответил Минхо, ставя локоть на стол и подпирая ладонью подбородок. – Удивите меня, Хан.              Официант вежливо поклонился гостям, вновь приветствуя в ресторане, как делалось при входе, и приготовился записывать позиции. Выбор Хана пал на тёплый салат из морепродуктов, стейк из сёмги с красной икрой под сливочным соусом и бутылку лёгкого Пино-нуар. Официант неторопливо продублировал заказ и, получив одобрение, поспешил удалиться от их столика.       Минхо не мог не отметить, какой чёткий выбор вина сделал его компаньон. Это автоматически добавило ему несколько баллов к первому впечатлению.              – Итак, Минхо, не против узнать друг друга получше? – Хан снова откинулся на спинку стула, локти обеих рук укладывая на подлокотники и скрещивая ладони на животе. – Сколько вам лет? Чем любите заниматься?              – Вам не кажется, что будет нечестно по отношению ко мне, что я не знаю вашего имени? Хан – я так понимаю, ваша фамилия, – Минхо всё ещё сидел, подперев рукой подбородок, но лицо его теперь выражало кокетливость, с еле заметной тенью коварства. Возможно, его собеседник имел опыт в подобных встречах, однако сам он жил в них, каждую неделю выбираясь на вечера разного рода. Знакомство – было его морем, в котором он привык плавать.       – Предпочитаю называться Ханом, мне так привычнее. Или для вас это принципиально? Неужели я сразу выпадаю из списка будущих «дэдди»? – очередной ехидный тон и улыбка, больше походившая на усмешку. Минхо не постеснялся отразить её на собственных губах.              – Вы не прошли контроль в первую очередь, чтобы оказаться в списке.       – Вот как? Печально слышать, я думал, вы хотели узнать мягкость моих щёк.              – В жизни я много чего хочу, но не всему из этого суждено сбыться. Ваши щёки станут всего лишь ещё одним пунктом, до которого я не дотянулся.              Хан неоднозначно ухмыльнулся, кивая головой, а затем хлопнул в ладони и подался вперёд, крест на крест укладывая руки на стол и всматриваясь в Минхо глубоким, пробирающим взглядом, от которого появилось ложное ощущение слабого возбуждения.              – Что же, в таком случае, начну я. Мне 28, люблю машины и музыку. Свободное время предпочитаю проводить в барах или клубе, наблюдая за людьми.              – То есть, выискивая цель на ночь.              – Я не ищу никого, они находят меня сами.       – Конечно, именно поэтому вы сейчас сидите здесь. Со мной.              Хан, впервые с момента встречи, нежно улыбнулся, обнажая ряд белоснежных зубов, на которые Минхо засмотрелся. Приподнятые вверх уголки красивых губ и искренний взгляд – по неизвестной причине он не мог отвести глаз, продолжая бесстыдно прожигать в собеседнике дыру. И возможно, Хан это заметил.              – Сюда меня привели другие обстоятельства, но не будем об этом, – Хан взял паузу, позволяя подошедшему официанту засервировать стол и оставить аперитив в виде минеральной воды. – Так сколько вам лет?              – 29.              – По всем правилам этикета и речи, я должен обращаться к вам на «хён», но предпочту этого не делать. Не против перейти на «ты»?              – Буду только рад.              Хан наполнил стакан Минхо прохладной водой, которую тот с радостью отпил. Вечер с каждой минутой становился лишь интереснее. Дело было не только в том, что потенциальным кандидатом на роль безразмерного кошелька оказался парнишка младше, но и манера его речи, поведения, жестов. Минхо прекрасно знал все игры, где было необходимо сохранять анонимность, при этом производить впечатление человека, живущего в роскоши. За его плечами не один званый ужин среди элиты, на которых он успел изучить поведение богатых людей и их многие повадки, привычки. Если задали вопрос – на него ответят встречным. Кто-то выдал о себе небольшой факт? Совсем скоро прилетит второй от другого человека, и так до самого конца, пока поверхностные диалоги не наскучат всем или не сменятся собеседники. Среди незнакомцев темы бизнеса и личной жизни практически не поднимались, отчего всё кружило вокруг обычного обмена любезностями и никому ненужными разговорами, которые забывались сразу после окончания вечера.              Поэтому сейчас Минхо знал, что Хан будет давать ему ровно столько информации, сколько захочет узнать сам. Это слишком предсказуемо, но, наверное, забавно.              – Мой вопрос всё ещё актуален, – Хан поправил ворот чёрной рубашки и расстегнул ещё одну пуговицу, открывая вид на ярко выраженные ключицы. И если до этого момента Минхо просто смотрел, изучая, то теперь он бесстыдно пялился. – Чем ты любишь заниматься?              – Мало чем, но объезд ночного города доставляет отдельный вид удовольствия.              – Не могу не согласиться. Вдвойне приятнее, если есть достойная компания. У меня, к сожалению, таковой не было никогда.              – С твоей внешностью? Легче поверить в сомнения касательно возраста и размера кошелька. В клубе много, так называемых, богатых деток, что разбрасываются деньгами родителей. И в самый ответственный момент они обнаруживают, что им заблокировали карту. Вот так сюрприз.              – Печальный опыт?              – Можно сказать и так.              – О моём размере можешь не переживать. Он тебя впечатлит, – с неоднозначной усмешкой проговорил Хан, всё также пристально смотря в глаза напротив. Его очень умиляла реакция старшего – обескураженный и самую малость удивлённый, но по-прежнему неотразимый.              – Мы говорим о размере кошелька или уже берём ниже?              – Всё зависит от тебя.              Разговор в очередной раз прервал официант, подошедший к их столику с сервировочной тележкой. Первым на белой скатерти оказалось железное серебристое ведёрко, наполненное льдом, а рядом – бутылка красного вина, которую открыли с одобрения гостей. В центр встала среднего размера тарелка с салатом, чья порция идеально рассчитана на двоих; а затем и стейки заняли место перед гостями. Оставив на краю стола дополнительные приборы, официант потянулся к вину, но был остановлен Ханом.       – Мы сами, спасибо большое.              – Конечно. В таком случае, приятного аппетита и хорошего вечера, – молодой человек поклонился с вежливой улыбкой и сразу же отошёл к другому столу, в то время как за их, на несколько минут, повисла тишина.       – Надеюсь, ты оценишь мой скромный вкус, – сказал Хан, поднимаясь с места.              Минхо внимательно следил, как тот снимал с себя тёмно-синий пиджак и повесил его на спинку стула; как закатывал рукава рубашки до локтей, постепенно открывая вид на венистые и вполне себе накачанные предплечья; он не мог оторвать испытывающего взгляда от плавных движений рук, что медленно опустились на ремень и поправили пряжку GUCCI. Минхо пристально наблюдал, как Хан проводил ладонью по волосам, убирая челку с глаз, и вернулся на место, не теряя возможности одарить довольной ухмылкой, пустившей по телу будоражащий холодок. Это было интересно.              – Предлагаю начать с вина. Оно поможет в полной мере ощутить прелести сёмги, – Хан потянулся к бутылке и в первую очередь наполнил бокал Минхо, а затем уже свой. Не сводя глаз со старшего, он поднял фужер и протянул его до середины стола. – За знакомство?              – За знакомство.              Дальнейший вечер проходил спокойно и приятно. Минхо оценил и выбор блюд Хана, и изысканный вкус вина, что поистине помог ему в полном масштабе раскрыть все прелести лосося. Приятная тихая музыка создавала располагающий настрой и вселяла комфорт, позволяя расслабиться и забыться в моменте, а вид ночного города за окном добавлял приторной романтики во весь ужин, от которой обычно хотелось закатить глаза и перейти к действиям. Их разговоры не выходили за рамки дружелюбности, продолжая кружить вокруг хобби и предпочтений; иногда, прощупывая почву, они ступали на тропу отношений и работы, но получая в ответ отдалённые намёки, снова возвращались к началу.              В целом, разговаривать с Ханом оказалось намного проще, чем Минхо изначально предполагал. Парень умел себя показать, знал границы дозволенного и хорошо шутил, а ещё улыбался так, что в старшего било лёгким головокружением от одного лишь взгляда. И это опьянение он полностью списывал на алкоголь.              – Должен признать, я думал это будет провально, – Хан вытер уголки губ салфеткой и закинул её в пустую тарелку на краю стола. – Но ты, Минхо, меня приятно удивил.              – Неужели теперь ты говоришь, что не уверен в своих способностях обольстителя? – Минхо не смог сдержать самодовольной усмешки, после которой Хан закатил глаза. – Твоя внешность явно играет против эго.              – Ты так и будешь цепляться за мою внешность? Настолько моё лицо не даёт тебе покоя?              – Не я виноват в создании твоей милой натуры.              – Значит, я всё же милый? Спасибо за комплимент. О тебе могу сказать то же самое, но «завораживающий» подходит больше.              – Надеюсь, я не сотый, кто слышит это.              – Всего лишь девяносто девятый, – Хан обворожительно улыбнулся, а затем взглянул на часы.              Минхо сидел, смотря на город – красоту за окном описать было невозможно даже с высоты двадцать третьего этажа: многочисленные огни, сливавшиеся воедино и создававшие длинную яркую цепь, завораживали; не редеющий поток машин казался игрушечным, а гуляющие люди были похожи на точки. Зеркальные высотки отражали в себе иллюминацию города и его жизнь, движение, позволяя увидеть совершенно иную картину и ощутить толику ночного волшебства. Вид поистине восторгал.       Неожиданно раздавшийся звонок заставил Минхо повернуться к Хану, который уже приставил телефон к уху. Он не хотел слушать, не любил подслушивать чужие разговоры, поэтому просто погрузился в мысли. Они были обо всём и ни о чём одновременно, но за одну конкретную удалось удержаться – вечер действительно пришёлся по вкусу, и если честно, ему по-прежнему хотелось узнать мягкость чужих щёк. Это была малая прихоть, почти скромное желание, и идея посетить с Ханом отель перестала казаться до абсурдного смехотворной. Интерес брал выше него, особенно после долгого разговора и завышенных ожиданий.              – Их точно больше нет? Ты уверен? Я не хочу столкнуться с ними в округе, а потом выслушивать очередные речи за будущее. Хорошо, успей перехватить несколько снимков. Скоро буду.              Хан сбросил вызов и убрал телефон в карман брюк. Минхо поневоле всё же уловил краем уха конец разговора, и что-то ему подсказывало – дальнейшее развитие событий точно не оставит его удовлетворённым.              – Всё хорошо? – поинтересовался он, не сводя взгляда с фигуры, вставшей из-за стола.              – Не уверен, – ответил Хан, надевая пиджак и доставая из внутреннего кармана портмоне. – Знаю, с моей стороны это будет невежливо, но у меня сложился очередной форс-мажор, поэтому я откланяюсь первым. Спасибо большое за вечер, Минхо. Я правда насладился твоей компанией.              На стол легли десять купюр по 50.000 вон, а затем Хан просто ушёл, оставляя Минхо одного в полном потрясении.              В голове крутился только один вопрос: его сейчас бросили? Это ведь так называлось? Никакого «до встречи», совместного выхода из ресторана, продолжения вечера, ничего. Никогда прежде встречи не заканчивались для него подобным образом и, если Минхо будет полностью откровенным – это очень сильно било по его гордости и самолюбию.       С раздражением и шоком встав из-за стола, он также поспешил покинуть заведение, не желая тратить ни секунды больше в месте, где его жестоким образом оставили позади. Минхо агрессивно и беспрерывно жал на кнопку вызова лифта, а внутри дёргал и постукивал ногой, испепеляя индикатор раздражённым взглядом. Оказавшись на улице, он довольно быстро остановил проезжавшее свободное такси и, назвав адрес, развалился на заднем сидении.              В голове, словно заевшей плёнкой, прокручивался ужин с Ханом и красноречивые взгляды, которыми тот одаривал Минхо. Он был уверен – конец их вечера найдёт своё продолжение в номере отеля, ведь на это было открытое приглашение и громкие намёки. Но почему тогда всё обернулось именно так? Почему он сейчас ехал домой совершенно один?              Мысли одна за другой переплетались между собой и образовывали запутанный клубок, конец которого Минхо не находил. Каждая из них заключала в себе исключительно позитивный и приятный для него исход, который включал в себя Хана, его венистые и крепкие на вид руки и секс, от которого отказываться не хотелось. Тем не менее всё же проскальзывали и неоднозначные, с подвохом и вызывавшие в нём недоверие, например – внезапное появление Чана с кандидатом на роль будущего богатого покровителя.              – Чан, – стиснув зубы, выдохнул Минхо и резко подорвался, обращаясь к водителю. – Извиняюсь за неудобства, но не могли бы вы подвезти меня до другого адреса?              – Конечно.       На следующем же светофоре такси развернулось в противоположную сторону, а Минхо лишь сильнее разгорался изнутри, готовый устроить другу превосходный скандал. С ним нельзя обращаться подобным образом.                                          Шагая по светлому подъезду элитной многоэтажки, Минхо попутно расстегивал верхние пуговицы красной шёлковой рубашки. От раздражения чувство жара внутри нарастало, требуя выход, охлаждение. Желательно, как можно скорее.       Громко постучав в дверь ровно три раза, он сделал шаг назад, ожидая. Чан лениво плёлся, держа в одной руке кружку с холодным чаем, и как только открыл дверь – почти мгновенно захлопнул её обратно перед лицом друга.              – Я клянусь, Кристофер Бан, если ты не откроешь эту чёртову дверь сейчас же, я снесу её! – разгневанный тон и полыхающий взгляд, за которым Чан наблюдал с монитора у входа, заставили его тяжело сглотнуть. Взвесив все «за» и «против», учитывая дальнейшие последствия, он всё же открыл дверь. – Благодарю за тёплый приём, друг!              – Что бы у тебя ни произошло, я ничего не знаю и ни к чему не имею отношения, – поспешил заверить Чан, следуя внутрь за Минхо, который уже нашёл своё место на диване под кондиционером.              – Да что ты говоришь? Звучит всё ровно, да наоборот.              – Для начала успокойся и расскажи, чтобы я примерно понимал твою злость.              Минхо прикрыл глаза и медленно выдохнул, напряжённо массируя виски. В его голове произошедшее звучало намного абсурднее, чем было на самом деле.              – Этот придурок оставил меня одного в ресторане, после какого-то звонка. Положил на стол пятьсот тысяч и свалил.              – И? – отстранённо и не совсем понимающе подтолкнул Чан к продолжению, присаживаясь на подлокотник дивана.              – Что «и»? Он говорил, что докажет свою превосходность в ближайшем отеле, и пусть изначально на секс с ним я был настроен скептически, то к концу ужина хотел именно этого. Ты хоть представляешь, какое унижение мне посчастливилось испытать благодаря тебе?              – Относительно.              – Никогда больше не своди мои пути с этим щекастым ублюдком, – Минхо даже имени не хотел произносить, неприятный осадок в груди продолжал напоминать о позорном для него вечере. – И вообще, зачем ты предложил мне это? Такой подставы от тебя я не ожидал.              – А кто присел нам на уши с разговорами о daddy? – возмутился Чан, поворачиваясь к другу почти со скандальным выражением. – Ты этого хотел! Запрос во вселенную и все дела.              – Вот только запрос был обработан некорректно! Никто не предупреждал, что компаньоном окажется сопляк с раздутым эго и не обсохшим молоком на губах!              – Он младше тебя на год, Минхо.              – Плевать. Ничего больше не хочу о нём слышать.              Остаток вечера Минхо провёл с Чаном, наглым образом обедняя старшего на три бутылки красного вина, за которыми неустанно жаловался на Хана, ненавистный рейтинг богатых и успешных, работу, и затрагивая абсолютно все темы, какие только приходили в пьяную голову. Между бутылками друг заставлял его есть, но отставил попытки после громкого мата и очередных недовольств. Ближе к трём часам ночи, высвободив всю злость и насытившись алкоголем, Минхо собрался к себе, наотрез отказываясь ночевать у Чана, которому с обречённым вздохом пришлось везти младшего домой.                                   

————

      

      

      

      Минхо не любил свою работу всей душой, но ему очень нравились некоторые сопровождавшие аспекты: званые вечера, закрытые вечеринки, открытия – были одним из них.              Сегодняшний вечер принадлежал широко известному акционеру Сеула, праздновавшему юбилей со страшными для Минхо цифрами. Гостей оказалось много и все они разной отрасли: основатели и наследники крупных компаний, знаменитости, писатели, журналисты, начинающие предприниматели, теле и радиоведущие. С многими из них Минхо был хорошо знаком, каких-то знал лишь на лицо, но продолжал вести непринуждённые беседы со всеми для новых связей. Где-то в этом же помещении находился и Чанбин, с которым он пропустил первые три бокала шампанского, пока друга не увели на рабочий диалог. Минхо нравилось быть в центре внимания, получать комплименты и дегустировать деликатесы с элитным алкоголем, тем не менее долгое пребывание на подобных мероприятиях его утомляло.              Выждав подходящий момент для побега, Минхо с дружелюбной улыбкой кивнул двум молодым людям и поспешил удалиться подальше из закрытого зала. Территория отеля, в котором проводилось празднование, входила в тройку самых крупных в Сеуле: на окраине города, с несколькими ресторанами и своим кинотеатром; пять тренажёрных залов, четыре бассейна внутри и два снаружи, огромный сад с летним кафе и много места для прогулок. Минхо медленным шагом вышел на веранду, сразу глубоко вдохнул и прикрыл потяжелевшие веки, довольно наслаждаясь прохладным и освежающим ветром, когда со стороны донёсся недовольный возглас.              – Меня это не интересует! Почему вы всегда пытаетесь меня продать?              – Сынок, мы не продаём тебя, а хотим подарить беззаботное будущее. Это хороший шанс для обеих сторон, – продолжил женский спокойный голос, на который он обернулся.              – Я уже говорил…! – парень резко повернул голову вправо и мгновенно замолк, встречаясь взглядом с не менее удивлённым Минхо.              Это, должно быть, какая-то шутка вселенной, – подумал про себя Минхо, осматривая недовольного и взвинченного Хана с головы до ног. Первое, что попалось ему на глаза – светло-коричневый пиджак FENDI и свободная, как он предположил, чёрная майка под ней, открывавшая вид на верхнюю часть груди. Несколько тонких цепей на шее приковывали взгляд и на те самые ключицы, на которые Минхо засматривался в первую встречу, но даже их вид не помогал ему забыть, с каким гадким послевкусием его оставил Хан в тот вечер. Отчего-то хотелось подойти и высказать ублюдку всё в лицо, но вместо этого он выбрал игнорирование, поэтому собрался отвернуться, когда за спиной снова раздался голос, но уже направленный на него.              – Минхо, малыш! Ты не смог меня дождаться? – Хан быстрым шагом шёл на него с яркой улыбкой, от которой Минхо передёрнуло сильнее, чем сладкое обращение. Младший бесцеремонно взял его под локоть и повёл обратно в сторону родителей. – Прости, пожалуйста, не думал, что это займёт столько времени.              – А это…? – неуверенно и удивлённо произнесла женщина, обращая всё внимание на Минхо, стоявшего с натянутой улыбкой рядом.              – Минхо. Мой партнёр.              Если бы мог, Минхо с радостью закашлялся и расширил в шоке глаза, как это сделал отец Хана, которого мать начала хлопать по спине. Воспользовавшись отвлечением родителей, он взглянул на младшего и выгнул бровь в ожидании ответа на немой вопрос: «какого чёрта?», однако времени у них не было, потому что в следующий момент внимание вернулось к ним.              – Так. Хорошо, – женщина медленно кивнула и выпустила нервный смешок, поворачиваясь к сыну. – И как давно?              – Уже полгода.              – А ты не мог как-то, я не знаю, поставить нас в известность? Мы твои родители, мы бы поняли, если ты сказал, что… – короткий взгляд на несколько секунд метнулся на Минхо и обратно, – состоишь в отношениях с парнем.              – Минхо не любит излишнего внимания, поэтому мы сошлись на том, чтобы ничего не оглашать. Не так ли, малыш?              Хан посмотрел на него с той же самой широкой улыбкой, какой она была за ужином, но в этот раз выглядела неестественно, натянуто и нервно. Хватка младшего чуть выше локтя сжималась с каждой секундой всё сильнее и Минхо потребовалось немалое усилие, чтобы сдержать едкий смешок. Он мог бы отомстить Хану за то, что его оставили ни с чем, и рассказать родителям правду, но как дальновидный и расчётливый человек, Минхо понимал – он сможет вытянуть максимальную выгоду из сложившейся ситуации. Почти молящие глаза Хана забавляли его. Это было достаточно интересным, чтобы упускать.              – Всё верно, милый. Но я в любом случае рад, наконец, познакомиться с твоими родителями, пусть и при таких обстоятельствах, – подыграл он, уверенно проскальзывая ладонью под локоть младшего и окольцовывая его. Минхо одарил Хана ответным радостным взглядом и легко склонил голову вбок, расплываясь в коварной ухмылке.              Тогда Хан понял, кого именно втянул в свою игру.              – Не будем ничего обсуждать здесь. Приедете оба на этой неделе, – коротко и строго проговорил отец, перед тем как обойти парней и уйти. С вежливой, но до сих пор нервной улыбкой мать последовала за ним.              Оставшись наедине в полнейшей тишине, Хан первым делом высвободил руку из захвата старшего и сделал несколько больших шагов от него, устало выдыхая. Правой рукой он провёл по длинной чёлке, заводя её назад, а после посмотрел перед собой – Минхо по-прежнему ухмылялся, обе ладони в карманах брюк и в глазах дьявольский азарт, от которого младший свесил голову.              – Какая встреча, милый, – пропел он приторно и насмешливо, делая шаг ближе. – Как поживал, любовь моя?              – Ни слова больше. Поехали отсюда.              Минхо довольно шёл за Ханом на парковку и осматривал парня сзади. Широкие плечи, ровная осанка и то, что в первую встречу осталось незамеченным – немного ниже ростом. Хан передвигался быстро, но уверенно, с высоко поднятой головой направляясь к белой Ferrari. Он разблокировал тачку и сел в салон, а когда Минхо продолжал стоять снаружи – опустил пассажирское окно и кивнул на сиденье рядом.              – Ждёшь особого приглашения?              – Жду, когда ты выйдешь открыть мне дверь.              Сначала младший расценил это за шутку, но Минхо так и не сдвинулся с места, с ехидной полуулыбкой переминаясь с ноги на ногу, поэтому ему пришлось выйти из машины вновь и обойти её, чтобы старший, наконец-то, сел.              – Ты так заботлив, милый, – вместо ответа Хан громко захлопнул дверцу.                                                        Вилла Хана почти никак не выбивалась среди остальных на Чхондамдоне, тем не менее по визуальной роскоши не уступала: передний фасад белого двухуровневого дома с огромными окнами в пол на втором этаже, обрамлённые изнутри приглушённо-жёлтой подсветкой; высокий бетонный забор и чёрные ворота просторного гаража, которые раскрылись, как только машина подъехала ближе. Заехав внутрь, Хан поспешил покинуть салон и бросить ключи на комоде, а Минхо неторопливо осматривал стоящие в ряд тачки: пять дорогих спорткаров разного цвета и три байка. В голове пробежала хитрая мысль взять одну из машин на время.              Белая дверь в конце гаража вела прямиком внутрь самого дома. Высокий потолок, много освещения и всё светлое: часть мебели, лампы, элементы декора – абсолютно всё в оттенках от кипенного до молочного. Минхо вышел сразу в просторную гостиную, из которой открывался вид на террасу с бассейном. По правую сторону от него располагалась лестница, а под ней дальше шёл коридор и несколько дверей; по левую сторону – почти продолжая гостиную – находилась роскошная кухня, оснащённая всей необходимой техникой. На стенах висели чёрные рамки с фотографиями мегаполисов и абстрактные картины, которые он не особо понимал, но не отменял уникальность.              Сняв пиджак и бросив его на диван, Хан ушёл на кухню, пока Минхо медленно осматривал дом, подходя ближе к стеклянным дверям, ведущим на террасу. У бассейна находилась уютная на вид зона отдыха: три серых дивана и зеркальный стол между ними, высокие торшеры на солнечных батареях, красивые растения в горшках, а на противоположной стороне – подвесные ротанговые качели с мягкой подушкой на сиденье. Минхо негромко присвистнул и вернулся к дивану, удобно на нём располагаясь.              – Что будешь пить: вино, виски, шампанское, ром? – прозвучал за спиной голос Хана, на который он обернулся, устраиваясь подбородком на мягкой спинке.              – Шампанское.              Младший довольно легко и быстро открыл бутылку Дом Периньон и разлил по фужерам, прежде чем взять оба в руки и присоединиться к Минхо. В доме царила тишина. В отличие от особняка Чанбина, где всегда пребывали, как минимум, повара, в этом не было ни единой души, отчего старший невольно задумался: чем на самом деле занимался Хан? Он так же не припоминал, чтобы видел его лицо на вечеринках.              – Партнёр, значит, – лукаво начал Минхо, делая первый глоток. Вкус был потрясающий. – Я заслуживаю объяснений, хотя думаю, что они мне ни к чему. И без них всё было понятно. Лучше ответь мне на это: кто ты такой?              – Самый обычный ребёнок богатых родителей.              – Есть ли у этого ребёнка полное имя?              Хан молчал, предпочитая алкоголь разговору. Он играл с бокалом в руке, чувствовал на себе пристальный взгляд и мог только тяжело вздохнуть, перед тем, как посмотреть на старшего.              – Джисон.              Хан Джисон. Минхо оно показалось отчего-то знакомым, но углубляться в это он не стал, лишь кивнул в знак официального знакомства и сделал новый глоток.              – Я так полагаю, спектакля перед твоими родителями нам не избежать, – Минхо закинул одну ногу на другую и опёрся правой рукой о спинку дивана, левой удерживая бокал. – На какой период времени я нужен тебе, чтобы ты разрешил свой конфликт?              – Мы можем заявить о расставании в любой момент. С этим нет никаких проблем, – Джисон отставил фужер на столик и достал из кармана брюк телефон, замолкая на несколько минут. – Но для правдоподобности, давай постараемся продержаться два-три месяца.              – А если я откажусь? – Минхо не думал об этом, он стал бы идиотом, отказавшись от выигрышного шанса, однако желание поиграть на нервах младшего оказалось велико. – То, что я спас тебя на вечеринке – ничего не значит.              – Не ты ли хотел себе, как там было? Дэдди? – Хан встал в полный рост и нагло усмехнулся, поднимая с дивана пиджак. Минхо следил за каждым действием с особым интересом, особенно глаза загорелись, когда Джисон достал из портмоне платиновую карту и протянул её. – Мой счёт в твоём распоряжении.              – Отлично. Составим договор, – старший плавным движением руки принял карту и провёл языком по нижней губе, расплываясь в довольной улыбке. – На моих условиях.              Когда Хан ушёл за бумагами, Минхо принялся внимательно обдумывать, что именно хотел. Конечно, все его слова о богатом покровителе не выходили за шуточные рамки и выскальзывали только для раздражения друзей, но если шанс сам приплыл к нему в руки – терять его он не собирался. Не имелось каких-то конкретных желаний и прочего, Минхо даже не был уверен, на что именно подписывался и какие у всего будут последствия, однако это казалось приятным и весьма интересным разнообразием его поднадоевших, однотипных будней. Скучная жизнь не совсем подходила ему.              – Пока запишем всё в черновом варианте. Завтра я позову знакомого, который заверит всё официально, – Джисон вернулся в гостиную с листком и ручкой, усаживаясь обратно на кресло. – Что же, внимательно тебя слушаю. Малыш.              Минхо вскинул бровь и усмехнулся. Да, это действительно обещало быть увлекательным.              – Раз уж твой счёт уже в моём полном распоряжении, обведём рамки: никакой опеки и лишних вопросов – твоя жизнь, с кем ты видишься, куда ездишь и так далее – меня не волнует.              – Работает и в обратную сторону, – кивнул Хан, записывая. – Дальше?              – Если у тебя снова возникнет форс-мажор, предупреди меня заранее, чтобы я мог освободить время и быть наготове для подставного свидания.              Джисон с удивлением взглянул на старшего и кивнул, одаривая лёгкой улыбкой. После увиденного сегодня, Минхо сложил пазл и смог понять, почему в первую их встречу Хан оставил его. Он запомнил телефонный разговор и упоминание снимков, которые, скорее всего, включали в себя и его самого. Если младший старался избежать брака по расчёту – это было единственным логическим объяснением их общей лжи.              – Мы можем целоваться, когда того требует ситуация, – продолжал перечислять Минхо, вставая с дивана и по-хозяйски уходя на кухню за добавкой шампанского. – Я не видел тебя ни на каких светских вечерах, потому что ты, наверное, там не появляешься. Это избавляет нас от надобности показываться вместе на публике.              – Не люблю вечеринки.              Минхо вернулся на диван с бутылкой и наполнил бокал Джисона, который тот с благодарностью принял и отпил несколько глотков.              – Нам нужно поверхностно узнать друг друга получше перед встречей с твоими родителями, если вдруг нас будут поджидать каверзные вопросы. Что ты любишь? Любимый цвет? Хобби? День рождения? Как проводишь свободное время и всё в этом роде.              – 14 сентября, не ем острое, люблю яркое, кино, путешествия и музыку. Свободного времени у меня не бывает, – Минхо с подозрением сощурил глаза, вызывая у Джисона смех. – Для родителей, конечно же. Я примерный и трудолюбивый сын.              – М-м-м, как мелодично звучит твоя ложь. Действительно идеальный, – младший закатил глаза и бросил ответное: «что насчёт тебя?». – Люблю деньги, свободу, острое, вредное и вечеринки, но для твоих придумаю пробирающую легенду. Родился 25-го октября.              – Когда тебе будет удобно для встречи?              – Без разницы. Напишешь мне время, я соберусь, – Минхо отпил шампанское и щёлкнул пальцами. – Дай мне свой телефон, я сохраню номер.              Ещё примерно час они обговаривали все условия и обменивались незначительными фактами о себе, часть из которых уже озвучивались во время первого ужина. Минхо добавил несколько дополнительных пунктов касательно своих затрат и сторонних отношений, а Джисон попросил лишь не проявлять к нему интереса – это было легко выполнимо и актуально. Минхо не собирался осесть в отношениях.              – Думаю, это и так понятно, но ты не обязан спать со мной, – проговорил Хан, всматриваясь в горящие глаза старшего. – Ты не похож на человека, который будет заниматься подобным из-за чувства долга, тем не менее я должен был сказать об этом.              – Конечно.              Время близилось к полуночи, когда черновой вариант договора отложили в сторону полностью завершённым. Старший за это время успел открыть вторую бутылку шампанского, которое собирался забрать с собой.              – Я вызову тебе такси, – Джисон поднялся вслед за Минхо и потянулся к телефону.              – Не стоит утруждаться.              За сегодняшний вечер он выпил достаточно, но не ощущал никакого головокружения и опьянения, чему был несказанно рад. Минхо грациозно прошёл к двери, ведущей в гараж, и открыл её, проходя сразу к комоду. Несколько секунд потратив на рассмотр логотипов, он уверенно вытянул ключи от Lamborghini и довольно покрутил их на указательном пальце.              – У моего парня такая роскошная коллекция деток. Будет обидно оставлять их дома, поэтому я выгуляю одну, – пропел он, двигаясь к красной тачке, и обернулся у самой дверцы.              – Не разбей её. Запчасти будут идти долго, – Джисон стоял, убрав руки в карманы брюк и опираясь о косяк. Выглядел он превосходно, у Минхо хорошее зрение и отрицать это не было смысла, вот только мысль он не озвучил, лишь достал из-под чехла телефона платиновую карту и покрутил ею перед младшим.              – Не переживай, я оплачу тебе экспресс-доставку.              Хан с улыбкой закатил глаза и покачал головой, нажимая на контроллере в стене кнопку «открыть», когда старший сел в салон и завёл двигатель. Минхо покинул виллу в очень приподнятом настроении, предвкушая грядущее веселье.              Возможно, запрос во вселенную всё же был обработан корректно.                                          

————

      

      

      

      На следующий день, как Джисон и говорил, он позвонил Минхо и пригласил к себе для официального составления договора. Ехать до младшего оказалось отдельным видом удовольствия: на улице стояла невыносимая жара и, обычно, в такие дни он предпочитал оставаться дома, но первоклассная тачка с системой климат-контроля и комфортабельным салоном напрочь откинула все заботы и переживания.              Юриста, которого Хан вежливо представил, как Хван Хёнджин, Минхо уже знал – несколько раз имел дело по рабочим вопросам по защите репутации клиента. Молодой человек не просил рассказать предысторию сделки, не пытался отговорить или напомнить о возможных последствиях – он просто переписал условия, получил подписи обеих сторон, выдал Минхо копию и оставил оригинал Хану, после чего покинул виллу. Старший же задержался на час, чтобы вновь обговорить правила их псевдо-отношений и придумать историю встречи.              – Скажем, что сбил меня, когда ехал с работы, – предложил Минхо, отрывая палочку черешни.              – Очень остроумно.              – А где ещё примерный и трудолюбивый сынишка мог встретить любовь всей своей жизни, если он затворник? – Джисон притворно рассмеялся раздельным ха-ха-ха. – Ладно, скажем, что встретились в гей-клубе.              – Сбил, так сбил. Звучит подходяще.              В конце концов они сошлись на том, что познакомились на встрече выпускников, куда Минхо приехал за компанию с другом – это звучало правдоподобнее всего, ведь родители знали, что Джисон действительно посещал подобное мероприятие.                     Дни Минхо стали значительно насыщеннее. Когда не было работы, он выезжал на Каннам на машине младшего, обходил все бутики элитного района и присматривался к одежде, но ничего не цепляло взгляд, поэтому карта оставалась нетронутой. Чан, которому Минхо рассказал о сделке почти сразу же, отказался что-либо комментировать, зато Чанбин нашёл несколько слов.              – Не обанкроть паренька. Твои нескончаемые «хочу» оставят его с минусом.              – Ой, как-нибудь переживёт. И я ещё не потратил ни воны.              – Потому что придётся отрабатывать.              – Он сказал, что не будет спать со мной. Точнее, что я не обязан этого делать из-за чувства долга.              – Тебе и игрушек достаточно.              В тот же вечер, распивая вино, унесённое из коллекции Чанбина, Минхо не нашёл ничего более интересного, кроме просмотра страницы секс-шопа. Ему давно хотелось заменить несколько фаллоимитаторов и прикупить новые плаги, но цена каждый раз вынуждала его закрыть вкладку и найти себе настоящий член, поэтому он посчитал это идеальной тратой чужих средств и первой покупкой. Минхо не подумал, что Джисону автоматически будут приходить уведомления от банка, отчего и удивился сообщению, пришедшему через несколько минут.              Щекастые деньги:       Приоритетный закуп?       Наслаждайся)              

Вы:

могу и тебе подобрать

будет подарком на др

             Щекастые деньги:       Я не играю на принимающей позиции              И если Минхо хотелось удостовериться в этом лично, мысль он отогнал довольно быстро.                                                        День встречи с родителями младшего пал на вечер пятницы. Минхо совсем не переживал, когда за ним приехал Джисон и предложил заехать в цветочный магазин по пути; не нервничал, когда слуги встретили их в доме и сопроводили до столовой комнаты. Однако сейчас, ловя на себе изучающие взгляды господина Хана, он чувствовал несвойственное ему давление.              – А где вы познакомились, Минхо? – поинтересовалась госпожа Хан, аккуратно отрезая кусочек стейка.              – На встрече выпускников в конце ноября. Я пришёл за компанию с другом, но в незнакомой обстановке тяжелее, поэтому держался в стороне ото всех, именно там я и увидел Сон-и, который также неловко стоял один. Мы решили, что вдвоём быть неловкими веселее, чем по отдельности.              – Он не любит большие скопления людей, поэтому редко выходит в свет, – согласилась женщина, удовлетворённая ответом.              Джисон, сидевший по правую сторону от отца, повернулся к нему с улыбкой, что для других выглядела, как влюблённая и благодарная, Минхо же увидел в ней предупреждение – не топи нас ещё больше. Ему хотелось рассмеяться, съязвить или поглумиться над младшим, но вместо этого он ответил взаимной и подмигнул.              – И после этого сразу начали… отношения? – по госпоже Хан было видно, что она не полностью приняла сей факт, говорить что-либо про отца – вообще было невозможно, потому что он складывал впечатление строгого и консервативного человека.              – Нет, что вы. Недолгий диалог на встрече пришёлся нам обоим по душе, поэтому мы обменялись номерами на месте. Думаю, общие интересы и похожее мышление свели нас. Сон-и любит музыку, а я под неё танцевать.              – Ты очень хорошо танцуешь, малыш, – Джисон неожиданно вобрал ладонь старшего в свою и поднёс к губам, оставляя тихий поцелуй на пальцах.              – Милый, не смущай меня.              На удивление, ужин проходил спокойно, если не брать в расчёт молчаливое напряжение, исходившее со стороны отца. Госпожа Хан легко повелась на весь рассказ о том, как два трудоголика нашли отдушину друг в друге, как долгие телефонные разговоры и редкие прогулки за городом сблизили их, помогли открыться. Она с превеликой радостью и искренней улыбкой слушала, как молодые люди отзывались друг о друге, обменивались короткими взглядами и смущёнными «перестань». Минхо даже успел мысленно отпраздновать победу, как внезапно заговорил отец.              – Так кем вы работаете, Минхо? За весь вечер вы не поделились столь важной деталью.              От неожиданности вопроса, Минхо растерялся и застыл, хлопая ресницами. Его деятельность не являлась тайной, но он не помнил, чтобы оговаривал работу с Джисоном, который незаметно положил ладонь ему на бедро и несильно сжал, отрезвляя.              – Ох, прошу меня простить. Немного волнуюсь, – старший нервно улыбнулся и потянулся ко внутреннему карману пиджака за визитницей. – Я PR-менеджер.              Минхо почти дёрнулся, когда Джисон сжал его бедро во второй раз, но намного сильнее, и оглядел вопросительным взглядом, хорошо скрытым за улыбкой. Он отцепил ладонь младшего от себя и еле слышно ударил по ней, концентрируясь на родителях, рассматривавших его визитку.              – Ли Минхо? – господин Хан нахмурил брови, продолжая всматриваться в чёрную надпись на белой бумаге. – Скандал третьего сына SK Group?              – Да. Всё верно.              – Наслышан о твоей работе, – Минхо облегчённо выдохнул, когда мужчина убрал визитку себе в карман. – Теперь понятно, почему ты ещё не светился открыто.              – Отец, пожалуйста, – недовольно протянул Джисон, отрывая взгляд от тарелки. – Это не имеет никакого отношения к работе Минхо. Мы просто любим проводить время дома за просмотром сериалов со вкусной едой перед сном.              – Ты же уволил своих поваров, – госпожа Хан недоверчиво покосилась на сына.              – Минхо превосходно готовит и не даёт мне голодать.              Старший, не позволяя улыбке исчезнуть с губ, осторожно протянул левую руку под столом к ноге Джисона.              – Вы живёте вместе?              – Ага-А-а! – Джисон подпрыгнул на стуле, когда ладонь Минхо болезненно сжала бедро очень близко к причинному месту, почти задевая его. Младший неловко прикрыл рот и откашлялся, не осмеливаясь поднять взгляд на родителей.              – Сон-и хотел сказать, мы так часто проводим вечера вместе, что складывается ощущение совместного проживания, – Минхо повернулся к Хану и улыбнулся, продолжая сильнее надавливать. – Верно же, любовь моя?              – Д-да. Именно. Не представляю жизни без тебя, малыш.              Минхо был несказанно рад отставить тему их отношений и перейти на более нейтральные, он даже увлечённо поддерживал монолог господина Хана о бизнесе, лишь бы внимание не вернулось на них. Госпожа Хан оказалась приятной и понимающей женщиной, желавшей для сына всего самого лучшего. Она ясно дала понять обоим, что их счастье превыше денег и если отношения – действительно то, что им нужно – её благословение у них есть. С отцом было не так просто, но и тот не выказал категоричных «нет», перед завершением ужина позвав молодых людей в гости ещё раз. Минхо считал, что их игра завершилась успешно.                                   В третий приезд на виллу младшего Минхо вёл себя, как хозяин. Он первым делом скинул пиджак на кресло и поплёлся на кухню за алкоголем, достал из холодильника фрукты и красиво сложил их на тарелку, с подносом в руках возвращаясь на диван.              – А ты быстро приспосабливаешься, – подметил Джисон с усмешкой, проходя в гостиную вслед за старшим. Он отказался от предложения выпить, вместо алкоголя доставая газировку. – Сколько раз в неделю ты пьёшь?              – Каждый день. У меня стресс.              Было непривычно находиться в тихом доме, но именно тишина подходила лучше всего остального. Солнце давно уже скрылось, в помещении везде горел приглушённый тёмно-жёлтый свет, снаружи у бассейна вовсю работала подсветка и даже в небольших очагах играл огонь. Ничего лишнего и вычурного – приятный, скромный дизайн и сдержанность в каждом элементе интерьера, декора, но как же тонко всё намекало на характер самого Джисона.              Минхо не был профессионалом в считывании человеческого поведения, ему далеко до психологических дискуссий Чанбина и аналитического мышления Чана, но даже он мог чётко выстроить в голове образ младшего за столь короткое время. Сопоставить окружение с тем, что было перед глазами – оказалось достаточно легко.              – Не знал, что ты пиарщик, – сказал Джисон, вернувшись с планшетом в руках.              – Так мы же не интересуемся жизнью и деятельностью друг друга. Эта информация ни на что не влияет.              – Тоже верно.              Хан сидел в кресле, закинув одну ногу на другую, и серьёзно смотрел в экран. Его чёрная рубашка была расстёгнута на три пуговицы, натягиваясь в плечах и бицепсах, обнажая бронзовую кожу и играя с воображением старшего. Минхо любил глазами в первую очередь: красивая одежда, аксессуары, тачки, драгоценности, люди, еда. Джисон не был богоподобным красавчиком с той же обложки горячих холостяков, но безусловно имел приятную, обаятельную внешность – большие глаза, ровный нос, пушистые ресницы и пухлая форма губ. Шарма ему добавляли и несколько родинок. Он выглядел опрятно, очень ухоженно и, судя по всему, с хорошими пропорциями тела. Минхо не был вороной, во всяком случае все насмешки друзей яро отрицал, но он всегда был падок на золото – необязательно настоящее и красиво поданое, главное, чтобы глаза радовало. И сейчас, под светом всех ламп и с приоткрытой грудью, Джисон был похож на золото, от которого Минхо не мог оторваться.              – Если тебе будет комфортно, ты можешь приезжать сюда в любое время, – по-прежнему не отрываясь от планшета, проговорил младший.              – М-м-м, уже даёшь доступ не только к кошельку, но и дому? – Минхо усмехнулся, поднимаясь с места и двигаясь на Хана, до сих пор не посмотревшего на него. Он аккуратно опустился на колени перед ним, делая глоток вина.              – На случай, если мама захочет нанести визит. Обычно она предупреждает, но после сегодняшнего ужина, может приехать молча.              – Что же тогда будет следующим на очереди? Сердце?              Джисон взглянул на старшего исподлобья – длинная чёлка полностью закрывала глаза, но даже сквозь неё старший увидел надменность. Хан захлопнул чехол от планшета и положил его за спину, медленно подаваясь навстречу. Минхо не мог оторваться от алых губ, приподнятых в ухмылке; не хотел упускать ни единую смену в игривом выражении, хищным взглядом фиксируясь на расслабленном лице.              Младший подавался всё ближе, не разрывая зрительного контакта и намеренно проводя языком по нижней губе. Ему льстил огонь в глазах, с которым за ним наблюдали; нравилось быть объектом внимания, из-за которого тот приоткрыл рот и немного откинул голову назад. Джисону, всего-навсего, присуще играть, поэтому он опустил левую руку на талию старшего и нежно обвил её, прижимаясь сильнее и наклоняясь к уху.              – А ты потянешь, малыш? – томный, и в это же время, насмешливый шёпот пустил по телу дрожь.              Минхо ощутил на щеке жар чужого дыхания, почувствовал соприкосновение с нежной кожей и готов был прикрыть глаза от внезапной волны взбудораженности, но она отошла так же быстро, как и хлыстнула, когда Джисон потянулся правой рукой к столику и, взяв в руки телефон, отпрянул от него с нахальной усмешкой.              – Как жаль, что мне оно не нужно, – съязвил Минхо, допивая бокал, и встал на ноги, отряхивая брюки. – Lambo оставляю, она мне наскучила. Хочу поярче.              – Не разбейся, – бросил вслед Джисон, когда старший двинулся к двери гаража.              – Никакой опеки, милый. Не нарушаем правил.                                          

————

      

      

      

      Первые две недели после ужина выдались спокойными. Настолько, что Минхо даже забыл о существовании Хана. Не полностью, конечно же, ведь теперь он увереннее тратил средства с платиновой карты, но достаточно, чтобы не вспоминать о договоре.              Он несколько раз появлялся на работе для решения экстренных ситуаций и в каждый из них пропадал на несколько суток, лишаясь сна, зато после этого заказывал сет из морепродуктов с дорогим алкоголем и ехал прямиком домой на жёлтой Maserati. Коллеги при любой свободной минуте подходили с расспросами о дорогостоящей тачке, ведь все знали, что у Минхо не было именно такой, но он отмахивался от вопросов, двусмысленно играя бровями.              Жизнь казалась сладчайшим мёдом, который он любил. Любая секундная прихоть была на расстоянии одного клика в интернет-магазине, даже те, что обычно занимали недели для доставки. Минхо не знал забот и печали, продолжая выбираться с друзьями в клуб и пить до потери сознания, чтобы на утро проснуться у одного из них. За всё это время он спал только с двумя парнями – какой-то предприниматель и модель, но секс в обоих случаях не дотянул и до слабой четвёрочки.                            – Обратись к своему папочке, пусть он удовлетворит твою похотливую душу, – сидя на шезлонге у бассейна, предложил Чанбин, которому надоело слушать очередные жалобы Минхо. Сегодня они собрались в его особняке на обед.              – Я не хочу с ним спать. Меня устраивает получение денег без лишних энергозатрат.              – Тогда какого, скажи мне, чёрта, ты не затыкаешься уже добрых двадцать минут?              – У меня недотрах.              – Поздравляю!              Чанбин, как самый занятой из них, отлучился ответить на рабочий звонок, а Чан, давно привыкший к подобным перепадам, продолжал наслаждаться солнечными лучами и пил персиковый айс-ти. Минхо не был зависим от половой жизни, но она помогала расслабиться и доставляла удовольствие – не всегда и не сразу в рай, но облака он видел. К Джисону его правда не влекло в сексуальном плане, да и в договоре этот пункт прописан, как «отсутствие интимной близости», а нарушение правил – не входило в послужной список. Да, младший был привлекателен и Минхо ни в коем случае не отнекивался от желания, возникшего при первой встрече, но это было давно – с месяц назад, а он не зацикливался на информации с недельным сроком годности.              – Со Чанбин, – начал Минхо, заприметив друга, шедшего обратно.              – Нет! Я ничего не хочу слышать. И спать с тобой не хочу. Вон Чан тихо сидит, жизнью наслаждается, упади на его здоровую голову.              – Но я уже знаю, какой у него член и на что он способен.              – Тем более! – взвыл Чанбин, нервно потирая лицо ладонью, и сразу потянулся в карман за сигаретой. – Господи, за что мне такое наказание? Как мы вообще начали с тобой дружить?              – Я спас твою прелестную и упругую попку от кризиса в компании.              – Клянусь, Ли Минхо, не будь у тебя такой рабочий потенциал – утопил бы прямо сейчас же.              Минхо громко рассмеялся, вскидывая брови и размахивая руками с победной гримасой, пока Чанбин обречённо вздыхал и глубоко затягивался. Он искренне любил своих друзей и был благодарен им за выдержку, потому что, каким бы в действительности человеком он ни являлся, язык был длиннее и острее, и не у многих хватало сил на общение с ним.              Немного успокоившись, Минхо лёг на шезлонг и надел очки, наслаждаясь тихой атмосферой, как и остальные. Солнце пекло беспощадно, но козырёк террасы скрывал их от палящих лучей, оберегая в приятной и прохладной тени. Это были блаженные минуты спокойствия, которые редко выпадали на долю вечно занятых друзей, но Минхо перестал бы быть собой, если позволил двоим в полной мере насладиться моментом.              Он повернулся к Чану и приподнял очки, ожидая реакции. Словно почувствовав на себе коварный взгляд, старший приоткрыл глаза и взглянул на Минхо, выдержав паузу на несколько секунд, прежде, чем сдался с выдохом.              – Взрывай.              – Если меня сильно припрёт – я знаю, где тебя искать.              – Ли Минхо, катись из моего дома!                                                 Изменения начали происходить ещё через неделю. Минхо снова торчал на работе, просматривая скандальные статьи и ругаясь со штатом, который никак не мог дойти до компромисса, когда неожиданно поступил звонок. Тихо выругавшись под нос, он достал телефон и очень удивился, увидев на экране имя младшего. Джисон ему почти не звонил, ещё реже писал. Они выходили на связь только по делу, поэтому во избежание лишних ушей, Минхо вышел в коридор, чтобы ответить.              – Успел соскучиться?              – Если это то, что ты хочешь услышать – пусть будет так, – голос Джисона звучал ниже, чем вживую. Намного серьёзнее и властнее.              – Скучный. Что у тебя?              – Есть планы на вечер?              – Зависит от того, что именно ты хочешь предложить.              – Родители пригласили нас сегодня на закрытый вечер в Хилтон. Начало в восемь.              Задержав телефон плечом, Минхо открыл планер на часах и быстро пробежался по расписанию.              – Буду готов к половине.              – Отлично. Я отправлю на твой адрес подарок.              Минхо не успел ни среагировать, ни ответить, потому что сразу после этого звонок завершили. Ему откровенно не нравилось, что играть придётся не только перед родителями, но и другими гостями, которые, возможно, знали его, но иного выбора не оставалось. Остаток рабочего дня он полностью посвятил ругани.                                   Подарком Джисона стал чёрный костюм VERSACE. На входе Минхо получил от консьержа белую сумку с наименованием бренда, но отложил её на кровати до полного сбора. Он потратил чуть больше часа, чтобы сходить в душ, высушить и уложить волосы и нанести макияж.              Костюм оказался ему полностью по размеру вплоть до длины брюк и плечиков на пиджаке, сшитого из лёгкого материала, отдалённо напоминавший грубый шёлк. У приталенного пиджака с запахом имелся глубокий вырез и всего одна пуговица с левой стороны, на спине – полупрозрачная сеточная ткань, а на талии – золотая цепь-ремешок. Фасон брюк ничем не отличался от классических со стрелкой, только были они с чуть завышенной талией и у́же.              Минхо долго подбирал подходящую обувь и аксессуары, останавливаясь на тонкой золотой цепи с кулоном в виде ключа, паре маленьких кольцевых серёжек и гвоздике с фианитом на левой мочке. Он был полностью готов к назначенному времени и вышел, как только получил от Джисона сообщение. Найти младшего оказалось проще простого – синей BMW в его комплексе точно не было.              – Что за внезапное приглашение? – спросил он, стоило машине тронуться. Без приветствий и прочего. Так было удобнее обоим. – Или ты знал заранее?              – Подразумевал. Это ежегодный вечер для пар высшего общества, который проводит жена бизнес-партнёра отца. Обычно мне удавалось пропускать, но теперь… – Джисон бросил короткий взгляд на Минхо и очевидно улыбнулся, вновь возвращая внимание на дорогу.              – В нашей сделке для тебя совсем никакой выгоды.              – Она есть.              – Удиви.              – Мне не нужно ходить на свидания вслепую.              Вождение не должно было выглядеть слишком горячо, особенно для Минхо, который и сам имел права, но было что-то сексуальное в том, как выглядел Джисон: левая рука расслабленно держала руль, правая покоилась на подлокотнике и полностью сконцентрированный взгляд на проезжую часть. Младший также был одет во всё чёрное, но в этот раз без пиджака – лишь идеально выглаженная рубашка, расстёгнутая на две пуговицы. Минхо невольно задумался: а не специально ли Хан всегда оставлял ключицы открытыми? Не то чтобы он жаловался, но это не помогало всей его ситуации с самоконтролем.                     До отеля они доехали быстро и без происшествий. Оставив на парковке машину, молодые люди прошли в фойе, откуда их сопроводили до нужного зала. Помещение было большим и красиво украшенным, с водопадом у правой стены от входа и верандой на противоположной стороне. Гостей также оказалось много, некоторые лица Минхо узнал сразу же, приветственно им кивая на удивление.              – Как долго нам придётся быть здесь? – спросил он, останавливаясь у шведского стола. – И как скоро нас заметят твои родители?              – Первое – мы незаметно уйдём в любой момент, второе – в ближайшие пять минут.              – Особые пожелания к игре?              – Будь собой, – Джисон взял с подноса официанта два бокала шампанского и протянул одно довольному Минхо.              – Ох, не пожалей об этом, милый.              – Жалеть здесь будешь только ты. Малыш.              Хан резко притянул его ближе за талию и провёл кончиком носа по шее, опаляя кожу дыханием. От неожиданности Минхо чуть громко охнул, неуверенно укладывая свободную руку на плечо младшего. В голове как-то разом опустело, а в животе, наоборот – словно вся тяжесть собралась именно там, скручиваясь в тугой узел. Нежный аромат одеколона Джисона ярко ударил в нос, плотно проходясь по внутренним каналам и оседая где-то глубоко в лёгких. Он дурманил, кружил голову и играл с выдержкой Минхо, который сдерживал желание уткнуться в ответ. Горячая ладонь на талии крепко удерживала его непозволительно близко, настолько, что ещё немного и он начал бы бесстыдно тереться в требовании большего.              – Сын, не на людях, – прозвучал отрезвляющий строгий голос за спиной, от которого Минхо чуть пошатнулся в чужих руках.              – Ваша вина, что сорвали нам вечер кино, – Джисон нехотя оторвался от старшего и развернул его, пристраиваясь сзади. Рука по-прежнему приобнимала его за талию, а почти голая спина ощущала жар, исходивший от тела за ним. – Ничего бы не случилось, если я пропустил это сборище и в этом году.              – Ты и так нигде не появляешься. Мы входили в положение, когда ты был один, но теперь у тебя есть Минхо, поэтому мы ожидаем ваш частый выход в свет, – спокойно проговорила госпожа Хан, улыбаясь обоим.              Минхо хотелось рассмеяться, как легко принималась ориентация в высшем обществе. Не каждый родитель согласился бы видеть рядом со своим ребёнком партнёра того же пола, но при деньгах такие проблемы искоренялись чуть ли не по щелчку пальцев – подкупить прессу за молчание, заплатить PR-менеджерам за устранение скандала, подписать с кем-нибудь взаимовыгодный контракт. В этом, наверное, были свои плюсы, но он их не понимал, ведь его родители никогда не напирали из-за ориентации. К тому же, видимо, никого из присутствующих не смущало, что два парня стояли в обнимку явно не в дружеском ключе.              – Если у нас не будет планов, то мы с радостью примем каждое ваше приглашение, – проговорил старший, укладывая ладонь поверх руки Джисона. – Это хороший способ налаживания связей.              – Именно. Спасибо, Минхо, – согласился господин Хан, одобрительно кивая головой. – Хорошо, что теперь рядом с тобой есть человек, действительно ценящий важность новых знакомств.              Он не видел выражение младшего, но судя цепкой хватке на талии и напряжению за спиной, мог предположить, что тот закатил глаза.              – Пойдём, дорогой, не будем им мешать, – госпожа Хан, как и всегда, спасла положение и увела мужа с улыбкой, напоследок бросая: «Мы будем неподалёку».              – Ты, видимо, совсем не хочешь со мной расставаться, да, Минхо? – тихо, игриво и низко произнёс Джисон прямо в ухо старшего, задевая губами серьги. – Я не горю желанием тратить время на таких вечерах.              – Тебя никто и не заставляет. Ты же примерный и трудолюбивый сын, придумаешь, как отвертеться, – усмехнулся Минхо, делая шаг вперёд и выбираясь из объятий младшего.              Желание держаться подальше от общего круга с треском провалилось, когда двое парней, представившиеся, как Сынмин и Чонин, подошли к Хану с раскрытыми руками. Молодые люди оказались не сильно болтливыми, вежливыми и добродушными, как и сам Джисон, который немного расслабился в знакомой обстановке. Минхо открыл для себя новую сторону младшего.              Он впервые услышал его настоящий смех – заливистый, басистый, заразительный, и увидел ярчайшую улыбку, которая до этого момента оставалась где-то в тени. Хан оказался достаточно общительным человеком, умеющим внимательно слушать и давать советы; искренним, когда дело касалось дорогих ему людей, и очень эмпатичным. Многое из этого Минхо подцепил из разговора с друзьями, но, почему-то, даже не усомнился в возможной фальши.              – Что же, не будем вам мешать, – Сынмин протянул ладонь и улыбнулся. – Приятно было познакомиться, Минхо. Буду рад встретиться вне рабочей обстановки и без сотни народу вокруг.              – Выбирай слова осторожнее, – Джисон стоически принял от друга шутливый удар в плечо, прежде чем приобнять. – Заезжай, как будешь свободен.              – Обязательно.              – Хорошего вечера, – Чонин вежливо поклонился и ушёл вместе с Сынмином, оставляя двоих наедине.              – Надо же, прошёл уже час, – заметил Минхо, взглянув на часы. – В кругу друзей тебя совсем не узнать.              – Можно сказать, что мы росли вместе. Не устал стоять? Можем сесть на веранде.              – Звучит идеально.              До выхода на улицу их постоянно кто-то останавливал: бывшие клиенты Минхо или же партнёры родителей Джисона, у которых интерес брал верх тактичности, поэтому они имели наглость задавать вопросы, но ни на один не получали ответов. Молодые люди всем дружелюбно улыбались, со всеми здоровались, но старались долго не задерживаться на месте.              Веранда встретила неярким освещением и прохладой. Одна из четырёх качелей уже была занята, однако это не помешало им занять любую свободную и отдохнуть. Минхо сел первым, несильно отталкиваясь ногами и раскачиваясь, пока Джисон продолжал стоять перед ним, пряча ладони в карманах брюк.              – Не припоминаю, чтобы говорил это, но ты выглядишь превосходно, – негромко сказал младший, склоняя голову набок.              – У тебя хороший вкус, – согласился Минхо, с хитрым прищуром всматриваясь в глаза Хана. – Как ты узнал мой размер?              – Угадал.              – Так точно? Сколько раз ты осматривал меня, пока я этого не видел? – Джисон отвёл голову в сторону и закатил глаза, а после сделал шаг вперёд, левой рукой останавливая движение качели.              – Один. Со всех сторон и во всей красе, – взгляд старшего метнулся на неприкрытые ключицы и грудь, которая открылась, стоило Хану наклониться и нависнуть над ним. – А теперь ты скажи: сколько раз в твоей красивой головке пробегала мысль поцеловать меня?              У Минхо спёрло дыхание от близости, запаха, пытливого взгляда на себе и от нахальной усмешки на этих самых губах, которые он правда задумывался поцеловать несколько раз, когда алкоголь разгонялся в крови. На первый взгляд Джисон был красив, на второй – ещё краше, а на третий – под градусом – для старшего не было человека сексуальнее. Возможно, отсутствие хорошего секса всё же сказывалось на его восприятии.              – Достаточно, – еле слышно ответил он и провёл языком по нижней губе, не упуская из виду загоревшийся взгляд Джисона.              – Хороший мальчик.              Быстро и ловко, Хан приподнял голову старшего за подбородок и наклонился ещё ниже, целуя губы с привкусом шампанского. Минхо поддался поцелую мгновенно, плавно опуская веки и приобнимая за шею. Голова шла лёгким и приятным кругом, ладони свободно блуждали по изгибу шеи и переходили на широкие плечи, ощупывая, на острые ключицы – запоминая; температура тела стремительно поднималась выше, кипятила кровь, била в пах пульсацией и желанием.              Джисон осторожно завёл руку за шею старшего и мягкими подушечками пальцев проводил по нежной коже, заставляя того дёргаться и льнуть ближе. Его язык дразняще скользнул внутрь без каких-либо преград, задевая верхний ряд зубов, и моментально сплетаясь с чужим. Он нежно, но в то же время развязно гулял им внутри, поочерёдно засасывал пухлые губы, слегка их прикусывал и зализывал; гладил ладонью по спине, которая выгибалась под его прикосновением, и опускался вниз по позвоночнику, замирая на поясе брюк. Минхо млел, таял и плавился, как мороженое на солнце; загорался, словно фитиль, мимо которого провели спичкой; и терялся в обволакивавших ощущениях. Ему казалось, что он несколько раз простонал в поцелуй и примерно столько же успел покуситься зубами на язык Хана, чья улыбка была ясна сквозь поцелуй.              Целовать Джисона – приятно. Наверное, даже этого слова недостаточно, чтобы Минхо в деталях мог описать эмоции и просыпавшиеся внутри чувства. Если бы несколько месяцев назад его спросили, возбуждался ли он от простого поцелуя – категоричное «нет» последовало бы незамедлительно. Минхо не был пьян, четыре бокала не несли за собой вреда, но эффект походил на самое настоящее опьянение, которое хотелось удержать и продлить. Каждое новое слияние губ, тихие выдохи и вдохи, касания, близость – именно в данную секунду всего казалось мало, поэтому он недовольно вздохнул, как только Джисон отстранился – то ли из-за отдышки, то ли из-за потерянного контакта.              – Сладкий, – младший выпрямился и провёл большим пальцем по нижней губе, растягивая довольную улыбку. – Не вино, но тоже вкусно.              – Красиво опускаешь. Возьму на заметку, – Минхо встал с качели и поравнялся с Ханом, меняя возбуждённое настроение на игривое. – Не сдержался, милый?              – Всего лишь выполнял условие договора. За нами наблюдали, – старший бегло осмотрелся по сторонам, но никого не увидел. Посчитав, что этот самый кто-то уже ушёл, он незаинтересованно пожал плечами. – Думаю, на сегодня мы достаточно показали себя. Поехали.              Той ночью Минхо ложился спать с призрачным ощущением мягких губ на собственных, а во сне видел страстный и тяжёлый взгляд Джисона на своём теле.                                                 

————

      

      

      

      Месяц их договора прошёл, скорее – пролетел незаметно. После вечера, где они впервые поцеловались, Минхо стал проводить время на вилле Джисона, с превеликим удовольствием пользуясь комфортными условиями жизни. Госпожа Хан высылала им приглашение на другое мероприятие, от которого они вежливо отказались, аргументируя совместной поездкой к морю на несколько дней. Минхо не был прочь действительно отдохнуть и прогуляться по побережью на острове Чечжу или в том же Пусане, да хоть на Ханаге в Инчхоне, но довольствовался тем, что не требовало долгих поездок – бассейн.              Сначала он приезжал в начале и конце недели, когда младший был занят: пил в своё удовольствие, плавал под громкую музыку, заказывал доставку из ресторана и уезжал ближе к вечеру, чтобы не пересекаться. Затем два раза в неделю стали тремя, те переросли в плавания через день и теперь он пребывал «в гостях» ежедневно. Иногда Джисон видел его, но они едва перекидывались парой слов, как младший снова исчезал с телефоном у уха. Минхо устраивало всё и даже чуточку больше, ведь игра во влюбленную пару продолжалась, а договор не был нарушен. Плюсы перетягивали незначительные минусы в виде глубоко закопанных желаний.                            Первое правило – не интересоваться жизнью друг друга – Минхо переступил непреднамеренно и против своей воли. Он даже не сразу осознал, что узнал больше положенного, когда в один из дней его терапии в бассейне, в гостиную прошёл молодой и худой парень с длинными блондинистыми волосами.              – Хан, мне срочно нужен твой член! – низкий, басистый, но очень громкий крик заставил Минхо поднять голову с надувного матраса и посмотреть на незваного гостя.              – Боюсь спросить, для чего тебе член моего парня.              Молодой человек обернулся на его голос и уверенной походкой зашагал навстречу. Он знал это лицо, но имени не припоминал – какая-то известная и востребованная модель, частенько мелькавшая в скандалах. Минхо даже не удосужился поднять очки, продолжая расслабленно лежать и потягивать коктейль из трубочки.              – Твоего парня? – парень остановился у бортика и с надменным выражением лица осматривал Минхо сверху, выгибая правую бровь. – Хороша сказка.              – По-твоему, сюда я попал, перепрыгнув через трёхметровое ограждение?              – Было бы желание – способ найти можно. Так, кто ты на самом деле?              – Его парень.              – Ты хочешь, чтобы я поверил в столь очевидную ложь? В этом доме, с момента покупки, не обитал никто, кроме меня.              Минхо принял сидячее положение, поставил стакан на надувную подставку и спрыгнул с матраса, медленно подплывая ближе. Опираясь обеими руками о бортик, он легко поднял из воды корпус и встал на ноги, равняясь с парнишкой. Взлохматив влажные волосы, капли с которых разлетались в стороны, и сняв очки, Минхо взглянул на гостя сверху вниз, пользуясь преимуществом в росте, и едко усмехнулся.              – Значит, с этого момента в доме буду только я. Сюрпри-и-из ~              Осмотрев молодого человека с головы до ног, он двинулся к шезлонгу и, подобрав полотенце, пошёл обратно в дом.              – Хан-и не будет до вечера. Возвращайся в другой раз.              Когда Минхо вышел из душа, парня уже не было, что его несказанно обрадовало. Он сам не понял, для чего представился партнёром, ведь мог сказать, что они друзья, но было что-то раздражавшее в громком появлении незнакомца. Тем более, гость прошёл в дом по паролю и, скорее всего, являлся близким другом, которому Джисон хорошо доверял, вот только на тот момент все эти факторы его вообще никак не волновали.                                   Минхо впервые остался ждать Хана. На фоне тихо играла музыка, свет горел только в гостиной и на кухне, солнце почти полностью скрылось за горизонтом и на небе виднелись первые блёклые звёзды. Он лежал на диване, смотря на высокий потолок, и перебирал в памяти все моменты с Джисоном, начиная с провального ужина: как себя вёл, что говорил, какими глазами смотрел, чтобы воссоздать новую цепочку для нового образа. Его не волновало, спал ли с кем-то младший – это не было его делом, ведь с начала сделки он и сам несколько раз находил развлечение на ночь, но некая тайная завеса личности манила, вынуждая заглянуть за неё.              Недолго думая, Минхо достал телефон и открыл поисковик, вбивая «Хан Джисон». Упоминаний оказалось мало, их почти и не было, выдавая лишь те, где имелась одна фамилия. Он открывал статью за статьёй, шустро просматривал содержание и, не находя ничего стоящего, закрывал. В каких-то мелькали фотографии родителей и новости об увеличении акций, слиянии компаний, заключении контрактов; были и про открытие филиалов в Японии, про какого-то партнёра из США и прочее, что Минхо посчитал неважным. Стоящее внимания попалось ему на пятой странице поиска.                            

HAN IMPERIAL. РАСШИРЕНИЕ СЕТИ ИЗ МАЛАЙЗИИ.

      Дата: 2021.08.11       Репортёр: Ким Сон Хван              

“HAN IMPERIAL” выходят на новый рынок. Торговые дома, отели, рестораны и умная техника для дома – для них не предел. Сегодня в Куала-Лумпур прошла презентация дочерней компании “HAN IMPERIAL” по разработке компьютерных игр. “OneGames” ворвались составить сильную конкуренцию.

      *       *       

На пресс-конференции, генеральный директор “OneGames” – Хан Джисон – сказал: «Данный проект находился в разработке три года. Мы тестировали и проводили опросы более сорока раз, меняли дизайн и стратегии – в полтора раза больше, но никогда не останавливались на достигнутом, с каждым улучшением делая маленький шаг вперёд. У нашей компании огромный потенциал в создании новой и необычной вселенной, которая придётся по душе многим геймерам, поэтому мы собираемся заявить о себе всему миру и захватить его…»

      

      В конце было пять фотографий, и лицо Джисона засветилось только на одной – выглядел моложе, стройнее и мягче, чем сейчас; очевидную усталость и упорный труд показывали синяки под глазами. Минхо был удивлён, что Хан оказался не только наследником крупной империи, но и основателем собственной компании – весьма успешной, как он понял позже. По запросу “OneGames” результатов оказалось миллионы: достижения, анонсы новых игр, отзывы, критика, тестирование и так далее, но имя Джисона практически не светилось – интервью и презентации шли от имени заместителя. Вокруг Хана не было никаких статей, новых фотографий и скандалов, только несколько заголовков со слухами, в которых ставили под сомнение существование наследника и обсуждение какой-то болезни, из-за которой тот не показывался публике.              Минхо потратил ещё десять минут на изучение “OneGames” и, не найдя для себя ничего занимательного, заблокировал телефон, откидывая его на диван. Пока он пребывал в собственных мыслях, обрабатывая всю полученную информацию, из гаража донёсся звук приглушённого мотора и хлопок, и через полминуты в гостиную вошёл Джисон, ослабляя галстук и расстёгивая пуговицы на рубашке.              – Привет? – голос младшего звучал устало, вид говорил об этом же, но от Минхо не ускользнуло удивление. Было непривычно слышать приветствие от Хана, ведь до этого времени они обходились без него.              – Привет.              – Не думал, что ты ещё здесь.              – Слишком утомился за день в бассейне и решил отдохнуть. С возвращением.              Джисон, находившийся на кухне, поднял на старшего неоднозначный взгляд, замирая с водой в руке. Зрачки его бегали по всему лицу Минхо, сидевшего на диване со скучающим видом, а после на губах появились лёгкая, но искренняя улыбка.              – Спасибо.              Минхо почувствовал какое-то изменение. Наверное, дело крылось в его отказе от алкоголя на вечер, потому что Хан в его глазах выглядел иначе. От обычного сияния и роскоши не осталось ничего, кроме дорогой одежды и украшений; даже всегда красиво уложенные волосы потеряли свой блеск, приобретая естественный оттенок – просто тёмный, без какого-либо золотого отлива. Он внимательно следил за передвижениями Джисона по кухне, за действиями и глазами, но не находил статуса – словно разом спало богатое обличие, будто исчез ценник, который добавлял младшему шарма, вкуса. И с неприятным для себя осознанием, Минхо понял, что для него обаяние только усилилось. Естественный Джисон оказался куда приятнее, чем тот, которого он показывал.              – Ты ужинал? – Хан стянул галстук и остановился в гостиной, опираясь руками на кресло. В ответ старший покачал головой. – Составишь компанию?              Это был безобидный вопрос, слишком простой и без подтекста, но Минхо он показался личным. Они не ужинали вместе. Не должны. По договору у них не могло быть никаких встреч, которые не включали в себя притворство и игру на публику, и противоречием шло отсутствие пункта, что им нельзя проводить вместе время. Минхо мог бы придумать сто причин, чтобы отказаться; он мог бы вообще ничего не придумывать и сказать открыто или же сразу уехать, но отчего-то ему хотелось остаться. Было нечто такое в ожидающем взгляде Джисона, пробуждавшее внутри ещё больший интерес. Прочитанные статьи раздразнили его, и если бы он покинул виллу сейчас, то остался неудовлетворённым – почти как забрать конфетку у ребёнка, предварительно дав её подержать. Он этого не хотел. Он хотел ещё самую малость.              – Конечно.              – Отлично. Давай закажем что-нибудь и я пойду в душ, – Хан потянулся и сделал шаг, перед тем как Минхо отмахнулся.              – Я закажу. Можешь идти.              – Точно?              – М-м-м. Что хочешь?              – Без разницы. Спасибо, – Джисон с благодарной улыбкой развернулся и ушёл к лестнице, оставляя Минхо в прострации смотреть ему вслед.                                   Хан спустился на первый этаж в свободных спортивных штанах серого цвета и безразмерной чёрной футболке SUPREME с какой-то непонятной картинкой фруктов спереди. Капли с мокрых волос стекали на полотенце, висевшее на шее; лицо выглядело свежее и ещё моложе без теней. Перед Минхо словно появился совсем другой Джисон, которого он никогда не видел – обычный и домашний, а не гендиректор стремительно быстро растущей компании. Доставка приехала немногим позже и встречать её вышел младший, через несколько минут возвращаясь обратно с двумя пакетами.              – Что ты взял? – поинтересовался он, ставя пакеты на островок, и принялся их раскрывать. – Стейк?              – Мясо выглядело слишком аппетитно на фото. Не удержался.              Минхо помог расставить контейнеры и достал приборы, Джисон в это время разливал по бокалам виноградный сок. Атмосфера кардинально отличалась от их прежних взаимодействий, но она была приятной. Очень. Как глоток свежего воздуха после тяжёлого рабочего дня или долгожданная покупка вещи, на которую копил месяцами. Они не разговаривали – вокруг них кружила спокойная тишина, над головами – приглушённый свет и Минхо снова видел золото. Не то, которое хотелось примерить и показать всем, наоборот – скрыть от чужих глаз и оставить только себе. Возможно, ему всё же стоило выпить бутылку-другую.              – Сегодня без алкоголя? – через какое-то время спросил Джисон, ставя локоть на столешницу, и указал вилкой на напиток старшего.              – Настроение не располагает, – Минхо задумчиво нахмурил брови, вспоминая, когда такое случалось в последний раз и почему, но в голове всплыл другой момент. – К тебе, кстати, сегодня приходила довольно интересная личность. Модель.              – Феликс, – вздохнул Хан и, прожевав, отпил немного сока. – Что он хотел?              – Твой член.              Младший прикрыл глаза и накрыл ладонью лицо, тяжело выдыхая. Минхо рассмеялся, когда заметил покрасневшие кончики ушей. Это было поистине очаровательно.              – Спать с друзьями – нормально. У меня тоже есть такой опыт.              – Мы с ним не спим. Да, в студенческие годы бывало пару раз после клуба, но не сейчас. Таким образом Ликс говорит, что ему нужна моя помощь, чтобы избавиться от нового ухажёра.              Минхо молчаливо проморгал, не отрывая удивлённых глаз от Джисона. Это было… необязательное откровение. Он не знал, о чём думал младший, но у самого в голове крутилась навязчивая мысль – нарушение договора.              – Ты не обязан оправдываться, помнишь же? – старший опустил глаза на тарелку и отрезал небольшой кусочек говядины. – Мы не интересуемся жизнью друг друга и всё в этом роде.              – Помню, но захотелось внести ясность.              Очередное возникшее молчание показалось немного неловким. Оно не было натянутым, неприятным, а именно неуместным – как будто оба поняли, что переступили черту, пошли против своих же правил и обдумывали правильность. Минхо не верил в определённо «хорошее» и «плохое», для него не существовало «правильного» и наоборот, были лишь его точка зрения, позиция и жизненные принципы, которых он придерживался. Одно дело, когда всё происходило условно, но другое – иметь на руках официальный документ, где чёрным по белому прописаны детали общего соглашения. Но при желании, можно было избавиться и от него.              – В любом случае, возможно, я сказал ему, что ты мой парень, – развеял неловкость Минхо, допивая сок. – Не знаю, хотел ли ты, чтобы он знал правду, но как-то так.              – Это даже лучше. Теперь он перестанет мною прикрываться. Надеюсь.              – Ну, он не особо купился на мои слова. Видимо, очень хорошо тебя знает.              – Его легко переубедить. Увидишь, как-нибудь.                                          

————

      

      

             Когда Минхо отказался ехать в клуб с друзьями, Чанбин был первым, кто приехал к нему домой – с пятью бутылками разного алкоголя, шоколада, фруктами, сетом суши и с несколькими пачками жаропонижающего. Чан присоединился через десять минут, потому что у него не осталось выбора.              – Ты себе голову повредил? – Чанбин аккуратно поворачивал голову Минхо из стороны в сторону и внимательно осматривал на травмы. – Ничего не болит?              – Со мной всё хорошо.              – Нет галлюцинаций, тошноты, слабости, острой боли? – продолжал друг, выставляя перед собой два пальца. – Сколько я показываю?              – Отвали, я абсолютно здоров и вменяем.              – Какой чёрт тебя тогда покусал? Ли Минхо, я тебя не узнаю.              Минхо сидел в кресле, кутаясь в одеяло, потому что без него холодно, а если выключить кондиционер – жарко, и устало вздыхал. У него появилась твёрдая пища для размышления, которая плохо поддавалась его острым зубам и не особо усваивалась сознанием. Она забирала все его силы и настроение, потому что он не любил не знать ответов и не понимать ситуацию; предпочитал доходить до логического вывода самостоятельно, поэтому немного абстрагировался ото всех. Даже не так. Визиты виллы Джисона оставались ежедневными.              У них ничего не поменялось: Минхо по-прежнему проводил в бассейне большую часть дня, иногда брал с собой работу и пил в блаженном одиночестве. Возможно, почти ничего.              Он всегда покидал виллу в одно и то же время. Исключением стал один лишь вечер с ужином. И Минхо не оставался намеренно, нет – Джисон приезжал раньше. Каждый день младший возвращался домой сначала за десять минут, потом за полчаса, а в последний раз приехал чуть ли не на полтора часа раньше и иногда привозил с собой еду. Разница чувствовалась и в общении, потому что теперь они не играли в «кто кого заденет», а говорили откровенно, нередко делясь историями из жизни или рассказывая, как прошёл день. Минхо правда узнал много нового: и о стиле жизни, вкусах, увлечениях, детстве, и даже о проскальзывавших рабочих моментах. Ещё он заметил, что Джисон никогда напрямую не говорил, кем являлся и что у него за компания, но это его не беспокоило – он умел уважать чужие границы. И если честно, Минхо не сильно волновало, что каким-то незаметным образом они сообща стёрли грань двух незнакомцев, связанных договором, потому что ему было интересно слушать. Джисон был человеком, которого хотелось слушать дольше.              – Никто меня не кусал, всё отлично. Просто настроение такое.              – А как Джисон? – поинтересовался Чан, посматривая украдкой. – Есть какие-нибудь продвижения?              – Продвижения в чём? – уточнил Минхо, зачёсывая назад чёлку. – Это всего лишь договор, какие могут быть продвижения.              – Просто ты изменился в лучшую сторону, – прежде, чем младший успел возразить, Чан поспешил продолжить. – Не то чтобы ты раньше был плох, но сейчас, как будто, стал… собой?              – Кстати, да. Образ суки, конечно, тебе к лицу, но Минхо, которого знаем мы – открытый и честный. А ещё странный, сумасшедший, безбашенный и похож на психопата, когда смеётся.              – Эй, Со Чанбин, ты сейчас мне сделал комплимент или оскорбил? – возмущённо крикнул Минхо, тыкая в друга пальцем.              – От всего понемногу, – рассмеялся тот и похлопал по плечу. – Но суть ты понял.              – Да. Спасибо.              – Заканчиваем с сантиментами. Давайте пить, не зря же я всё это привёз!              Минхо вновь почувствовал себя собой. Он пил любимый алкоголь, сидел в любимом кругу друзей, смотрел любимые ужасы и громко смеялся, когда двое трусливо закрывали глаза, а ещё ощутил внутри облегчение – словно половина тяжёлых переживаний разом покинула его и оставила после себя свет, на который он собрался брать ориентир.              Он был красиво золотой.                                                               Минхо ожидал, что встретит Феликса вновь, но не подозревал, как скоро. Их встреча произошла при тех же обстоятельствах, только в этот раз парнишка вошёл тихо, без громких заявлений.              – Добро пожаловать, дорогой гость, – Минхо поднял коктейль и кивнул, немного поворачивая матрас ногой. – Сегодня никакой экстравагантности?              – Решил не выводить на ревность.              – Как мило с твоей стороны, но было бы к кому ревновать. Член друга против члена партнёра… как думаешь, чей приоритетнее?              Феликс удивился. Минхо без труда уловил смену на лице, как и спад чужой ухмылки. Друзья были правы – ему искренне шёл образ стервозного человека и в нём ему не было равных. Даже с такой скандальной моделью, как Феликс Ли.              – Знаешь, я начинаю думать, что мы найдём с тобой общий язык, если ты не будешь настроен против меня, – продолжил Минхо, слезая с матраса и медленно подплывая ближе. – Вторую встречу подряд начинаем с члена. Я такие темы люблю.              – Хочу ли я находить в нас что-то общее? – Феликс сделал шаг в сторону, когда Минхо начал вылезать из бассейна. – С человеком, который даже не представился.              – Не помню, чтобы слышал твоё имя.              Минхо поправил мокрые шорты и взъерошил волосы, исподлобья взглянув на ехидное выражение гостя. Лицо Феликса светилось на каждом билборде, особенно много его было на Каннаме и об этом знали все, в том числе и сам Феликс, который понял, к чему было замечание. Они могли долго стоять друг напротив друга и бросаться колкими фразами, но обстановку разбавил Джисон, неторопливым шагом вышедший на террасу.              – Привет, Ликс.              – Hey.              – Как дела, малыш? – рука Хана очень уверенно и без раздумий обвила старшего вокруг талии и притянула ближе.              Когда Джисон говорил, что Феликса легко переубедить, Минхо думал о разговоре – душевном, за чем-нибудь крепким и без лишних глаз, но точно не о повторном поцелуе. Губы младшего казались мягче, чем в первый раз, нежнее, как и сам поцелуй – неторопливый, тягучий и сладкий. Джисона не волновал ни голый торс старшего, ни то, что он мокрый, ведь с каждой секундой Минхо чувствовал, как его прижимали сильнее. Прикосновения горячей ладони на спине обжигали, словно ещё немного, и после точно останется след, но не осталось ничего.              Джисон отстранился с улыбкой, а Минхо, не насытившись коротким моментом, потянулся снова, чем вызвал у младшего смешок.              – Мерзость, – послышался отвращённый голос Феликса и его кашель. – Да хватит уже, понял я вашу любовь. Не при мне.              Когда Минхо отпрянул и открыл глаза, то заметил на себе ласковый взгляд Джисона. Младший легонько провёл кончиком носа по его и развернулся, не выпуская из объятия.              – Рад тебя видеть, Ликси.              – Оно и видно.              – А ты…?              – Блузка. Отдай её мне, и я поеду. Не хочу больше видеть, – Феликс указал на стоящих в обнимку и снова скорчил недовольную гримасу, – вот это.              – Не завидуй, – Джисон с нежеланием отошёл от Минхо и нежно взял за руку. – Ты будешь здесь?              – Да.              – Скоро вернусь.              Друзья скрылись в доме, а Минхо пялился на собственную ладонь, игнорируя жжение на спине. Ощущение тепла на губах и привкус вишнёвого бальзама на языке. Целовать Джисона было до безумия приятно, и Минхо казалось, что он действительно сходил с ума – медленно, но верно. К тому же взгляд младшего и все эти незначительные жесты, которые запускали внутри целую отопительную систему, туманили рассудок и играли в шутку с сознанием. Он не хотел обманываться и думать на то, чего не было, но отношение Джисона действительно изменилось. Или, быть может, поменялся взгляд Минхо на всю ситуацию.              – Не устал? – Хан вышел к бассейну в молочной шёлковой рубашке и таких же светлых брюках. Было непривычно видеть его в чём-то, помимо чёрного, но ему шло. Очень.              – Немного.              – Отдохни. Успеешь ещё поплавать, – Минхо кивнул, внимательно следя за изучающим взглядом Джисона, блуждавшего по его обнажённому торсу и ногам. – В доме есть тренажёрка, если станет совсем скучно. Вижу, ты хорошо знаком с таким залом.              – Мы с ним на «ты», – старший специально потянулся и выпустил тихий стон наслаждения, когда хрустнула спина, а затем лёг на шезлонг, убрав руки за голову. – Нравится вид?              – Очень. Мне нужно вернуться в офис. Что хочешь на ужин?              – Пасту с пиццей и колу без сахара.              – Твоё желание – закон.              Джисон покинул дом, перед этим сделав коктейль, потому что старшему было лень вставать самому. Минхо не мог точно определить своё отношение к новому уровню общения. Хан даже не усомнился и не спросил, дождётся ли он его приезда. Месяц назад они едва обменивались парой сообщений, а теперь проводили время чаще и дольше, чем с друзьями. Не существовало дискомфорта и неловкости, всё казалось до смешного правильным, как будто так и должно было быть. Минхо больше не был уверен, что сможет бесследно уйти по окончании договора.                                   

————

             

      

             Если бы кто-то захотел отследить передвижения Минхо по номеру телефона, их ожидал бы сюрприз в виде двух адресов: вилла и своя квартира, в которую он приезжал только ночевать и переодеться; а если бы спросили про дом, то с вероятностью в восемьдесят процентов, первым прозвучал адрес Джисона. На это не было определённой причины, просто Минхо привык находиться на вилле с утра до вечера.              Он лежал на шезлонге и слушал музыку, когда в доме послышались приближавшиеся шаги.              – Пора знакомиться, – Феликс держал в руках вино и коробочку клубники в шоколаде.              – Этого будет мало, – сказал Минхо, опуская очки на переносицу, и заметил злорадную ухмылку на чужом лице.              – Мы всегда можем ограбить Хана.              – Ты мне уже нравишься!              И он не соврал – Феликс ему действительно пришёлся по душе. Парнишка оказался полной противоположностью всем статьям и слухам, которые Минхо частенько ловил. Для начала – Феликс всё ещё имел стервозный характер, так сильно напоминавший его самого, но умел хорошо слушать и много говорил. Шутил невпопад и не следил за словами, активно жестикулировал, истерично смеялся, говорил прямо, даже если это была жестокая правда. Парнишка оказался очень весёлым и добрым, потому что из рассказов о прошлом Джисона, которому они перемыли все кости, Минхо понял три вещи: первое – Хан обучался в Сиднее, где и познакомился с Феликсом; второе – младшие считали свой секс вселенской ошибкой; и третье – оба спонсировали приюты для животных и помогали детским благотворительным фондам.              – Но согласись, что он хорош в сексе, – спокойно произнёс Ликс, закидывая клубнику в рот. – По виду не скажешь, но он умеет.              – Мы не спали.              Такого неприкрытого шока Минхо не видел давно, поэтому громко рассмеялся, хватаясь за живот. Феликс даже рот раскрыл от удивления и максимально расширил глаза.              – Ты серьёзно? – старший кивнул. – Вау, это… заслуживает уважения? Ну, то есть, не пойми меня неправильно, но Хан не из тех, кто будет долго церемониться, а если у вас ещё ничего не было – значит, он правда дорожит тобой.              – Наверное, так и есть.              Возможно, Минхо хотел бы, чтобы всё было именно так. Может, его желание узнать Джисона ближе, в мысленной шкале критичности, уже достигло середины жёлтой отметки – он не знал наверняка, как и Феликс не имел понятия, что не спали они из-за договора и фиктивных отношений, а не от великой любви, в которой половая жизнь не имела важности. Имела, и очень много, но Минхо уже месяц не хотел никого.              Никого.              – Слушай, а поехали в клуб? – глаза Феликса загорелись ярче прежнего, он даже подскочил на ноги от воодушевления. – Давай, будет весело!              – Мне надо будет заехать домой, чтобы переодеться.              – Да плюнь на это. Купим новое по пути!                                          Если до этого времени Минхо считал себя ураганом, который мог подкосить окружение, то Феликс оказался настоящим торнадо, сносившим всё на своём пути. Младший не шутил, когда говорил, что они закупятся по пути, потому что первым пунктом, когда такси остановилось на Апкучжоне, стал люксовый торговый дом. Он всегда думал, что любил шоппинг, но рядом с Ликсом чувствовал себя настоящим аутсайдером.              Парнишка почти летал между стеллажами и вешалками, быстро перебирая модели, озвучивая образы и наполняя руки Минхо одеждой, после чего тянул в примерочную и заходил с ним в одну кабину. Персонал был рад видеть известную модель и не посмел отказать, когда та попросила принести шампанское, которое они по очереди пили прямо из горлышка. Молодые люди глупо хихикали, шептались и много фотографировались, и вместо изначального плана – приодеться для клуба, они обошли с десяток бутиков и накупили слишком много одежды, в адресе доставки указывая виллу Джисона.              В такси до клуба, уже дойдя до хорошей кондиции, парни присели на уши водителю: задавали ему нелепые вопросы и громко смеялись с любой старческой шутки, от которой обоих выносило до боли в животе и звёзд перед глазами.              – Дядя, дядя, а как вы тогда развлекались в армии? Вам правда можно было пить? – перекрикивал Феликс музыку, крепко цепляясь крошечными ладонями в водительское сиденье. – Ни за что не поверю!              – Не пойман – не вор. Если никто не знал, то можно.              – Ва-а-ау. Дядя, а правда, что в армии секс как в фильмах?              – С медсёстрами? У кого-то получалось, а кому-то и выбирать не приходилось.              – OH MY GOD. Дядя, а как давно в Корее мужчины начали спать с мужчинами? Нет… Дядя, а вы любите кислые конфеты? Я их обожаю, хотите расскажу почему? …              Если бы Минхо мог полностью трезво мыслить, наверное, ему немного стало бы стыдно за их десятиминутный концерт. За столь короткое время Феликс успел задать пятьдесят разных вопросов и ответить на них же сотней вариаций. Мужчина оказался достаточно терпеливым и добродушным, даже пожелал им оторваться и за него, а парни, в свою очередь, оставили за проезд очень много купюр и выбежали из такси.              Перед клубом пребывало слишком много народу. Очередь на входе тянулась чуть ли не на три здания, но Феликс, ожидаемо, имел связи везде, поэтому без раздумий потащил старшего на контроль, где поздоровался с охраной и проскользнул внутрь. Клуб встретил их до невозможности громкой музыкой, которая с непривычки била по ушам и заставляла всё тело содрогаться; смесью всевозможных запахов, начиная от приторных духов до табака и кальяна, отсутствием воздуха и огромным, просто бесчисленным количеством народа. Танцпол оказался забит до отвала, на первом этаже были заняты даже закрытые кабинки, а у бара невозможно было протолкнуться. К ним сразу подошли знакомиться, но оба незаинтересованно отмахнулись. Феликс взял Минхо за руку и повёл в сторону лестницы на второй этаж, где, как он сказал, для него всегда найдут столик. Не соврал.              – Предлагаю снова выпить за знакомство! – младший поднял рюмку с водкой в одной руке и энергетиком в другой. – Я рад, что появился человек, с которым можно хорошенько оторваться. За счастливых и беззаботных!              – За нас! – радостно крикнул Минхо и залпом выпил содержимое.              Количество пустых стаканов от коктейлей на столе росло каждые пять минут, фруктовая тарелка и начос повторялись трижды, а литровая бутылка цитрусового ABSOLUT стояла наполовину пустой. Минхо чувствовал необычайную лёгкость в голове и душе, особенно, когда они спустились на танцпол и прошли в самый центр. Ди-джей умело переключал и миксовал треки, переменно убавляя и прибавляя темп. Его пальцы ловко крутили колёса на музыкальной установке, он сам двигался в такт и прыгал, чтобы разжечь толпу, которая танцевала и тёрлась друг о друга. Атмосфера накалялась, из колонок громыхали биты, и это были непередаваемые ощущения. Периодически старший чувствовал на себе чужие руки, но Феликс, своим низким и грубым голосом, быстро отгонял всех зевак.              – Он занят! Вали отсюда, придурок!              Время либо текло, либо окончательно замерло – Минхо не имел ни малейшего понятия, сколько они уже пробыли в клубе, но точно знал, что алкоголь полностью заменил кровь в жилах. Они постоянно бегали между этажами, а когда выдохлись и допили всё, что было на столе, старший оплатил общий счёт первой попавшейся под руку картой – ею оказалась карта Джисона, которой он не пользовался чуть больше трёх недель, потому что не хотел.              Парни много пили, ещё больше танцевали, снова возвращались к бару, где заливались шотами и пытались что-то обсуждать, а затем вновь оказывались в центре танцпола в обнимку. Оба еле держались на ногах, но заканчивать не собирались, единственная передышка, которая у них была – отлучение Феликса в уборную. Минхо заказал ещё два шота текилы и сразу оплатил их, оставшись ожидать младшего у бара. Впервые за последние неизвестно сколько часов, он достал телефон, чтобы посмотреть время, а вместо этого увидел сообщение.                     Джисон:       Где именно в клубе ты находишься?                     Сообщение было отправлено пятнадцать минут назад и его никак не смутил тот факт, что Джисон знал о его местонахождении. И ещё меньше он его смутил, когда Минхо пытался попасть по буквам.                     

Вы:

в клье

             Он даже не успел убрать телефон, потому что ответ последовал незамедлительно.                     Джисон:       У какого бара?

Вы:

у этго

      Джисон:       Первый этаж или второй?       

Вы:

п

             Джисон:       Красный, синий или фиолетовый?              

Вы:

да

      

      Минхо осматривался по сторонам в поисках Феликса, потому что тормозов больше не было и хотелось пить дальше, но не заметив нигде младшего, он решил пропустить шот в одиночку. После нескольких секунд тишины из колонок снова взорвалась музыка и на этот раз включился его любимый ремикс, под который он начал танцевать прямо у бара, делая сексуальные волны телом и круговыми движениями покачиваясь бёдрами. Минхо наслаждался собой, отдаваясь танцу, и ловил голодные взгляды гостей, однако, стоило на его талии появиться рукам, он моментально принялся отдаляться.              – Эй, у меня есть парень!              – Я знаю, – прозвучал низкий и властный голос прямо у уха, на который Минхо скандально обернулся, чтобы увидеть перед собой Джисона, склонившего голову вбок.              – А вот и мой парень! – радостно закричал он, падая в объятия младшего, которому пришлось удерживать на себе весь вес. – Сон-и, а мы… мы тут с Ликси. Решили познакомиться.              – Думаю, вам пора заканчивать с ним. 4 утра, Минхо.              – Не-е-е-е-ет, веселье только началось, – ныл старший, перекрикивая музыку, и притянул Хана ближе к бару.              – Ваше веселье длится больше восьми часов.              – Ты скучный, совсем не умеешь развлекаться.              Минхо взял в левую руку рюмку, а между средним и указательным пальцами правой руки зажал дольку лайма, поднося ближе к губам. Он поймал на себе изучающий, немного тёмный и внимательный взгляд Джисона, и расплылся в кокетливой улыбке, а затем медленно протянул дольку ко рту младшего. Хан опустил глаза на лайм и снова поднял на Минхо, который выжидающие кивнул и провёл цитрусом по чужим губам. Он не знал, на что именно надеялся и рассчитывал. В нынешнем состоянии он вообще не был способен думать, поэтому творил то, что хотелось – вывести Джисона из себя. Вот только вывели, как раз, его. Из строя.              Хан аккуратно взял кисть Минхо и развернул ладонь внутренней стороной, вбирая пальцы с лаймом в рот. Он не разрывал зрительного контакта, пока мучительно медленно посасывал их, и не убирал руку с талии, крепко удерживая на ногах. И Минхо был за это благодарен, потому что в противном случае, он бы упал из-за слабости и накатившего возбуждения. Температура тела резко подскочила до максимума, до той, при которой обычно уже не жили, но Минхо всё ещё был в сознании – поплывшем, мутном, наполненным одной лишь похотью, тем не менее был.              Когда Джисон, после неимоверно долгих секунд, схожих с вечностью, выпустил пальцы из плена, Минхо припал к его губам. Поцелуй сразу получился глубоким и развязным, потому что старший не контролировал дикое желание, а Хан ему это спокойно позволял. Руки на талии сжимались крепче и притягивали ближе, что возбуждало ещё больше; кожаные штаны стали ощущаться до невозможного тесно – они сдавливали, мешали тереться в полной мере и причиняли одни лишь неудобства. Минхо совсем не думал, чувствовал ли Джисон, насколько сильно он был возбуждён, потому что горячий язык, вкупе с приятным запахом одеколона, ударили в голову мощнее выпитого алкоголя. Он точно был пьян до беспамятства.              Лёгкие жгло, голова летала по кругу, ноги слабели с каждой секундой, поэтому Минхо пришлось оторваться, но не раньше, чем он успел напоследок засосать язык Хана. Немного придя в себя, он взял с бара оставшийся шот и выпил залпом, несильно жмурясь.              – Где Феликс? – спросил Джисон, наклонившись к уху, и отодвинул подальше доску с пустыми рюмками.              – Туалет.              – Жди здесь, – старший не среагировал, снова начиная двигаться в такт музыке. – Минхо, я не шучу. Если, когда я вернусь, тебя не будет здесь – обещаю, тебе не понравится. Мы поняли друг друга?              – Да-а-а, милый, – пропел Минхо и проводил Хана взглядом, оставаясь на месте.              Через какое-то время на него навалился Феликс с жалобами и недовольствами в сторону Джисона, который: «портит нам всё веселье», но самого Джисона это никак не беспокоило и не задевало. Он бесцеремонно приобнял обоих со спины – Минхо особенно крепко – и повёл к выходу, иногда уклоняясь от ударов друга. На улице контролировать двух вусмерть пьяных оказалось намного тяжелее: Феликс, заплетаясь в ногах, постоянно норовился убежать, а Минхо почти висел на нём, то и дело забираясь в объятья. Хан десять минут пытался довести обоих до машины, а когда понял, насколько бесполезным делом это было, оставил стоять у фонарного столба, пригрозив обоим расправой. На пьяных созданиях такие угрозы не работали, он знал, но надеялся на остатки здравомыслия.              Когда Джисон подъехал к парням, те шептались, хихикали и обнимались. Он понятия не имел, когда двое успели спеться – спиться – но понял с первых секунд, что это станет его головной болью в будущем. Стоило ему выйти из машины, как на всю улицу раздался бас Феликса, а за ним и Минхо.              – НАЛИЧИЕ ЧЛЕНА В ШТАНАХ НЕ ДЕЛАЕТ ТЕБЯ ГЛАВНЫМ!              – ДАЖЕ ЕСЛИ ЭТО ХОРОШИЙ ЧЛЕН!              – ДА!              Джисон прикрыл глаза и устало выдохнул. У него выдался тяжёлый рабочий день – несколько совещаний, запуск демо и тестирование версии после устранения неполадок, и выслушивание пьяных жалоб – было последним, что он хотел в завершении дня. Поэтому, полностью игнорируя последующие возгласы, Хан потащил обоих к машине.              – Я НЕ-              – Ликс, ты же понимаешь, что у тебя между ног тоже член? Достаточно. Садись.              Ему пришлось приложить слишком много усилий, чтобы усадить Феликса назад, но зато Минхо более спокойно занял место спереди. И всю дорогу до дома друга Джисон слушал самые лестные слова о себе. Небо к этому времени уже окрасилось в пастельно-розовый.                                          Когда Минхо проснулся в первый раз – глаза неприятно слепило из-за света, горло болело, голова раскалывалась и ощущалась невыносимо тяжёлой. Он еле приподнялся на локтях, превозмогая всю боль в теле, и осмотрелся по сторонам. Это была очень просторная и светлая комната с минимумом мебели и личной ванной, но ему она не была знакома. Минхо не имел понятия, где находился, с кем, как сюда попал и ставил под сомнения даже свою личность, потому что в голове всё смешалось. Последнее воспоминание, которое более менее выглядело чётко – их посиделки с Феликсом у бассейна, а дальше – тьма.              Потратив пять минут на бесцельное осматривание пространства, Минхо заметил на прикроватной тумбе таблетку и стакан воды, которую с удовольствием потянулся выпить. Сон крепко удерживал его, но он всё равно нашёл в себе силы заглянуть в телефон, который лежал на той же тумбе – 9 утра. Его не пугал факт, что проснулся он не дома – не впервой, но очень напрягало беспамятство. Это чувство Минхо не любил.              Дверь в комнату тихо открылась, заставляя немного дёрнуться и замереть в ожидании, а после перед глазами появился Джисон. Обнажённый.              – Ты рано, – проговорил младший, проходя в спальню в одном лишь полотенце, обёрнутом на бёдрах.              Минхо не был самым соображающим человеком с утра, особенно после алкогольного марафона, но от вида перед глазами, туман в голове даже немного рассеялся. У Джисона было красивое тело: подтянутое, в меру накаченное, с большими грудными мышцами и чётким прессом. Он видел лучше, определённо, тем не менее не мог оторваться от фигуры Хана. Возможно, несколько раз Минхо представлял, что скрывалось у младшего под одеждой, и реальность превзошла все его ожидания.              – О самочувствии не спрашиваю, вижу, что не очень, – Джисон прошёл в ванну и вышел из неё через мгновенье с чёрной коробкой в руках. – Поспи ещё. Позже принесу воды.              – Спасибо.              Как только дверь за Ханом закрылась, Минхо откинулся обратно на подушку и выдохнул с облегчением. Он был в доме младшего – это успокаивало, потому что ему не хотелось в полуживом состоянии собираться и ехать к себе. Удобно устроившись на мягкой кровати, Минхо довольно быстро провалился в сон.                            Когда он проснулся в следующий раз – голова почти не гудела, но по-прежнему весила на пять килограммов больше, и время на телефоне показывало четыре дня. Минхо быстро опустошил бутылку воды, которую для него оставил Хан, и заметил на ручке двери вешалку со сменной одеждой. Душ звучал хорошо, поэтому он встал на ноги и прошёл в ванну. В отражении зеркала на него смотрела его очень помятая версия: волосы в беспорядке, макияж потёк, но на теле безразмерная футболка и такие же штаны. Он не хотел ни о чём думать, даже если мысли, как Джисон его переодевал, были быстрее, поэтому лишь настроил температуру воды и залез под оживляющие струи воды.              После душа жизнь вернулась к нему – не полностью, но Минхо снова почувствовал себя человеком. В доме, как и всегда, стояла привычная тишина. Он впервые оказался на втором этаже, который был не менее просторней первого, с четырьмя закрытыми дверьми. Спускаясь по лестнице, в нос старшего ударил ароматный запах еды, от которого желудок громко заурчал, но Минхо хотел пить – жажда его мучила сильнее голода, поэтому привела прямиком на кухню, где сидел Джисон, неторопливо потягивая, как он предположил, холодный кофе.              – Как самочувствие? – поинтересовался младший, закрывая ноутбук. Он был одет в простую белую футболку и светлые джинсы, а на глазах очки с тонкой золотистой оправой.              – Лучше, – хрипло проговорил Минхо и краем глаза заметил множество коробок и пакетов с наименованием разных брендов, стоявших у стены.              – Это ваши с Ликсом покупки. Доставили в обед, – ответил Джисон, словно прочитав мысли. – Хорошо провели время?              – Не помню.              Минхо, наверное, не было стыдно. Чувство стыда у него обычно спало и отказывалось просыпаться, но конкретно в данную минуту, он предпочёл бы иметь в голове хоть какие-то урывки прошедшей ночи, потому что взгляд Хана – знающий, немного дразнящий и насмешливый, ему совсем не нравился. Минхо надеялся, что хотя бы у Феликса не было проблем с потерей памяти.              – Я заказал суп, он должен быть ещё горячий. Поешь, – Хан отодвинул подальше ноутбук с бумагами и поставил перед старшим несколько контейнеров, предварительно открыв крышки. Он прошёл к холодильнику, достал холодную бутылку воды и вернулся на место.              Минхо ел тихо. Ему льстило, что младший запомнил его слова о предпочтениях в еде, что заказал острый суп, который испарял остатки алкоголя в организме. Между ними висела тишина, которая очень давила на него и мешала в полной мере насладиться первым приёмом пищи. Минхо выпадал из реальности и долго смотрел на Джисона за работой, запоминал серьёзное выражение и каждую смену взгляда, параллельно думая, как бы начать разговор.              – Что-то хочешь спросить? – Хан вновь оторвался от экрана и со знанием дела улыбнулся. Минхо это правда не нравилось, очень, но он всё равно кивнул. – Внимательно слушаю.              – Тебя не было с нами.              – Не было.              – Тогда, как ты… – Минхо запнулся, потому что даже не знал, что именно собирался спросить и в какой форме. Узнал? Появился? Забрал? Что я здесь делаю?              – Уведомления от банка. Сначала это был Galleria Department, а затем последовал клуб. После тридцатой операции и трёх часов ночи, я понял, что стопа для вас больше не существовало и приехал забрать. Вас было тяжело найти.              Минхо хотелось приложиться головой об стол. Не потому что откровенно стыдно, а чтобы вспомнить. Он старательно копался внутри своего туманного сознания и проходился по всем малым отрывкам: алкоголь, танцы, снова алкоголь, и снова танцы, кто-то клеился, кто-то обнимал, лайм. Последнее отозвалось в груди всплеском разных эмоций и чем-то обжигающим на пальцах. Минхо неуверенно приподнял голову и взглянул на Джисона, смотревшего на него с хитрой ухмылкой.              – Что-то вспомнил?              – Нет…              – Печально. Тогда я и дальше буду хранить наш маленький секрет.              В тот момент старший понял две вещи: первое – он ни за что больше не согласится напиваться с Феликсом в клубе, а второе – Джисон выглядел сексуально в любой одежде круглые сутки.                            Минхо засыпал несколько раз на диване и просыпался под телефонный разговор младшего. Уже привычный вид ночи за окном, подсветка бассейна, играющий на ветру огонь и приятная прохлада его успокаивали. Они дарили ощущение комфорта, к которому он довольно быстро привыкал.              Нехотя приняв сидячее положение, Минхо заметил на себе мягкий плед и повернулся к кухне, где Джисон стоял у окна, убрав правую руку в карман. Проспав большую часть дня и окончательно вернув себе трезвость ума, он отдалённо припоминал страстный поцелуй и огненные глаза младшего, смотревшего на него двусмысленно. Отрывки казались реалистичными, на губах словно до сих пор теплилось ощущение чужих губ, а на языке – привкус лайма. Минхо верил, что поцелуй был, потому что он хотел целовать Джисона всё чаще, но не горел желанием обманываться иллюзией. Если бы у него была возможность, он с радостью бы проверил мягкость губ младшего вновь.              – Голова не болит? – поинтересовался Хан, откладывая телефон на столешницу, и прошёл в гостиную, садясь в кресло. – Не голоден?              – Не особо.              – Я рад.              Ласковый взгляд и нежная улыбка младшего сработали, как пощёчина. «Почему ты рад?» – пронеслось у Минхо на задворках сознания, потому что это не то, о чём они договаривались. Большая часть правил договора уже успешно нарушены, да и их отношения теперь выглядели реальнее, чем должно было быть. Ежедневные ужины, долгие разговоры, чёртовы поцелуи, от которых его уносило – всё это напоминало настоящие отношения, от которых Минхо давно отказался в пользу свободы. Но, возможно, если это были отношения с Джисоном, он мог бы пересмотреть свою категоричную позицию.              – Ты можешь остаться на ночь, – абсолютно спокойно сказал Хан, скрещивая руки на груди. – Сменной одежды у тебя теперь много, её можно убрать в гардероб, да и за руль садиться не желательно. Но если хочешь, я могу отвезти тебя домой.              – Не стоит. Мне понравилась твоя кровать.              – Ты так уверен, что я отдам её тебе на ещё одну ночь? – Минхо гипнотизировал ехидную улыбку на губах, неосознанно облизывая собственные. Видимо, отрезвел он всё же не до конца.              – Я умею быть требовательным. Способности к мольбе тоже имеются.              – Верю. Довелось увидеть.              Минхо не было стыдно. Совсем нет. Но его настроение улучшилось бы в несколько раз, если бы не подводила память. Хотя, он не был уверен, что хотел вспоминать. Чего не помнил – того не было. Легко отрицать какой-то факт, когда не знаешь настоящего.              – Не хочешь посмотреть фильм? Я что-нибудь закажу, – Джисон поднялся на ноги и прошёл на кухню за телефоном, получая тихое согласие старшего.                                   Наверное, Минхо ни капли не удивился узнав, что в доме имелся кинотеатр. Конечно, куда без него, если в гостиной не было телевизора – лишь немалый камин. За один день ему удалось обойти всю виллу Хана, потому что до этого его передвижения ограничивались бассейном и гостиной. Он сходил в спальню за телефоном, прежде чем пройти в скромный кинозал с тёмно-синими стенами: четыре дивана для двоих, на которых можно было лежать в полный рост, и небольшой круглый столик посередине, а напротив большой экран. Ничего лишнего.              Минхо лежал, впервые за полутора суток, полноценно просматривая телефон. У него накопилось с десять сообщений из чата с друзьями, больше тысячи в рабочем на беззвучном и три от некой Секс-бомбы, которые он открыл первым делом.              Секс-бомба:       ты жив?       я ни черта не помню       как я оказался дома?              Феликс. Для младшего у него были плохие новости, потому что он тоже ни черта не помнил, тем не менее ответил и поделился информацией со слов Джисона. Минхо также не знал, в какой момент они обменялись номерами и почему контакт был записан именно так, но менять не стал. Феликсу подходило.              Ещё немного пообщавшись с младшим и пожелав спокойной ночи, Минхо вышел из чата, чтобы ответить друзьям, но на глаза попался диалог с Ханом, который он пролистал с ужасом в глазах и быстро заблокировал телефон. Ему правда не было стыдно. Минхо хотел всего лишь провалиться сквозь землю. Самую малость.              – Будет через сорок минут, – Джисон вошёл в зал с соком и бокалами в руках и поставил на столик, забираясь на диван. – Пока можем поискать, что смотреть или сразу начать. Или просто поговорить.              – Или говорить, пока ты будешь искать.              – Тоже вариант.              Пока Хан включал ноутбук и открывал Netflix, Минхо в очередной раз успел изучить его профиль. Он долго всматривался в глаза, ровный нос и опустился к щекам, чью мягкость когда-то хотел узнать. Желание до сих пор оставалось при нём, поэтому, без всякого сомнения, он протянул руку и ткнул указательным пальцем, который сразу провалился глубже.              – Что делаешь? – спросил Джисон, не оборачиваясь.              – Беру то, что ты мне задолжал на первом свидании.              Хану всё же пришлось посмотреть на старшего с недоумением. Он свёл брови и выглядел вдумчиво, пока не расплылся в улыбке и рассмеялся.              – Точно. Ну, теперь ты дотянулся. Заняло всего лишь два месяца.              – М-м-м, но я всё ещё не простил тебя за тот случай.              – Я не специально, честно. Просто, – Джисон поднял ноутбук с колен и, поставив его на диван, устало потёр лицо ладонью. – Мои родители всегда были зависимы от общественного мнения. Им важно, кто и что говорит, как отзывается об их деятельности, какая продукция и отрасль больше по душе и вниз по длинному списку. Каждый предприниматель хочет быть лучшим на рынке, но конкуренция большая, поэтому в ход идёт всё, главное, чтобы была прибыль. Поэтому меня часто отправляли на свидания вслепую с потенциальными невестами, которые, если честно, не обратили бы моё внимание даже перед лицом смерти.              – Тогда ты говорил про фотографии. Это для отвода глаз?              – Да. Когда я говорю, что у меня уже назначена встреча, они всегда отправляют кого-нибудь на слежку, но в тот день у меня не было никакой встречи. Я хотел избежать очередного свидания, поэтому… Ты понял.              – Что случилось с фотографиями?              – Ничего. Их забрал мой секретарь и теперь они лежат в сейфе в кабинете наверху, – Минхо кивнул и Джисон вновь приступил к поискам. – Какие фильмы ты любишь?              – В принципе, мне всё равно, что смотреть. Но ужасы нравятся чуть больше.              – Мне тоже. Тогда, значит, выбираем из них.              С Джисоном было приятно. С Джисоном правда было хорошо. Его можно было слушать часами и наблюдать с улыбкой, потому что тепло внутри разрасталось, обволакивало, согревало. Манера речи, тон, тембр, лёгкая и не отталкивающая жестикуляция – всё в нём располагало. Короткие смешки и негромкий, но искренний смех, блеск в глазах, яркая улыбка, милое смущение и красные кончики ушей – Минхо неосознанно или, быть может, специально делал на этом акцент и запоминал, потому что ему нравился домашний Джисон. Ему нравилось, каким простым становился младший без посторонних глаз и в знакомой обстановке. Хотя не мог не согласиться с фактом, что серьёзный и игривый Джисон был горяч.              – Почему ты никогда не говоришь про свою работу? – через какое-то время поинтересовался Минхо, подгибая ноги к груди. – Про компанию?              – Разве ты уже не нашёл информацию о ней? – Хан не смотрел на него, но в профиль старший увидел улыбку.              – OneGames. Одна статья с твоим лицом и ещё, примерно, шесть с фигурированием имени.              – Я не люблю излишнее внимание.              – На это имеется причина? Потому что на людях ты выглядишь уверенно и плаваешь, как рыба в воде, – младший обернулся, чтобы пожать плечами, глядя прямо в глаза. Джисону нравился спокойный и расслабляющий голос Минхо. – Сначала я думал, что, возможно, ты боишься публики – мало ли какие фобии у тебя могли быть, но когда увидел вживую – убедился, что дело не в этом.              – Тебе правда это интересно?              – Очень.              Хан молчаливо всматривался в глаза напротив, словно пытаясь найти в них намёк на ложь, но Минхо смотрел слишком чисто, невинно хлопая пушистыми ресницами. Такое внимание – именно со стороны старшего – делало его чуточку счастливее.              – Я не всегда держался в тени. В прошлом мы с Ликсом часто выходили на гулянки и напивались, прямо как вы, – Минхо с притворным недовольством закатил глаза, чем вызвал у Джисона мелодичный смех. – У кого-то привычки не меняются, как ты заметил, но от своих я избавился полностью. Раньше я был тем самым ребёнком богатых родителей, про которых ты говорил.              – Разбрасывался их деньгами и тебе блокировали карту?              – Я хорошо учился, поэтому до такого не доходило, но ты прав – траты были колоссальные. Мне было всё равно, что со мной водились только из-за денег, я просто хотел быть популярным. С самого детства у меня был только один кумир – Tiger JK.              – Который легенда, показавшая миру корейскую музыку?              – Она самая, – Минхо понял, какое сильное уважение и восхищение жило в Джисоне по одной только тёплой улыбке. – Как-то на третьем курсе я прилетел в Сеул на каникулы и попал на закрытый вечер, где был он. Я думал, умру от счастья или задохнусь, потому что не мог даже дышать в его сторону. Глупо, да, но тогда встреча с ним была пределом моих мечтаний.              – Не думаю, что понимаю твои чувства в полной мере, потому что никогда не имел кумира, но это вполне нормальная реакция.              – Да. Для меня он был не просто кумиром. Я так долго восхищался им, следил за творчеством и жизнью, что казалось, будто я встретил героя детства. Я очень хотел с ним поговорить, хотя бы просто поздороваться, но мне не хватало смелости сделать это самому, поэтому меня подтолкнул отец, когда дошла очередь во время общих фотографий. Не помню, что говорил или бормотал сам, а, может, я вообще молчал, но хорошо запомнил его слова: «Стань человеком, которого люди будут любить и уважать не за статус, а за то, кем ты являешься». Это стало моим кредо по жизни.              – Сильная фраза.              – Очень. И она меня мотивировала. Я работал над собой: завязал с вечеринками, перестал заводить знакомства ради числа, углубился в учёбу и обрёл цель в жизни. В тот день я сожалел лишь об одном – что не попросил у него сфотографироваться вместе. Каждый раз, когда я падал, всегда думал, что ещё рано сдаваться, я не получил фото с легендой, поэтому вставал и продолжал идти. Мне стало комфортнее находиться вне общества, за камерами; и близкое окружение образовалось не из-за меня, как наследника, а меня – Хан Джисона – обычного трудяги. К тому же, весь мой труд окупился, потому что месяц назад OneGames официально подписали эксклюзивный контракт с Tiger JK на запись саундтрека к новой игре и теперь у меня есть с ним фото.              Минхо не подозревал, что способен сильно гордиться за кого-то. Но вот он сидел здесь, слушал историю Джисона, а грудь распирало от мощного чувства гордости. Складывалось впечатление, что он не просто послушал – увидел целый путь и наблюдал личностный рост. Как менялся тон младшего во время речи о кумире, как тускнели глаза из-за неполученной фотографии и какая яркая улыбка заиграла на губах при упоминании контракта – эта улыбка затмевала солнце. Минхо был не просто впечатлён – он искренне им восхищался. Настолько сильно, что захотелось обнять, в чём он не стал себе отказывать.              Старший придвинулся ближе и потянул Джисона на себя, заключая в крепких объятиях. На несколько секунд младший напрягся в его руках от неожиданности, а затем тёплая ладонь обняла в ответ со спины.              – Ты молодец.              – Спасибо.              Просто сидеть с Джисоном в обнимку, слышать и ощущать равномерное дыхание на груди и чувствовать сердцебиение – оказалось чем-то новым, до невозможного уютным. Минхо редко проявлял заботу и ещё реже открыто её показывал, но в эту самую секунду именно её проявление подходило ситуации лучше всего. Ему хотелось дать понять, что он гордился младшим; хотел намекнуть, что ему не всё равно и что при желании Джисон может поделиться с ним разным. Минхо просто хотелось, чтобы Джисон ему доверял.              Комфортную тишину в их идиллии нарушил дверной звонок, который громко раздался по всему дому. Хан поспешил выйти к доставщику, оставляя выбор фильма на старшего, который незаинтересованно открыл первый попавшийся и немного освободил стол. Минхо было без разницы, что именно смотреть, ведь главное – с кем. И этот кто-то очень сильно влиял на его скачущее сердце.              Фильм, наверное, был интересный. Минхо точно не знал, что происходило на экране с середины, потому что голова его покоилась на плече Джисона, ладонь нашла чужую и переплела пальцы, а нога бесцеремонно лежала на коленях младшего. Хан обнимал его со спины левой рукой, периодически поглаживая, а подушечками пальцев правой руки похлопывал по тыльной стороне ладони и иногда щекотал изнутри. Минхо ощущал безопасность, он находил покой и его убаюкивало дыхание младшего где-то над головой.              Минхо не запомнил, где остановился и чем закончился фильм, потому что так и уснул в нежных объятьях, а Джисон, боясь разбудить, аккуратно поднял его на руки и перенёс в свою спальню. Оставляя нежный поцелуй на щеке перед уходом.                                          

————

      

      

      

      – Надо же, какие люди! – крикнул Чанбин, когда Минхо показался в его гостиной и медленно зашагал к столу. – Ты вспомнил о нашем существовании?              – О вашем, для начала, нужно забыть, чтобы было, что вспоминать.              – Он просто скучал, потому что жизнь стала спокойнее, – рассмеялся Чан, поднимая руку в приветствии.              – О-оу, директор Со, я тронут. Не переживайте, мы наверстаем с вами упущенное.              – Просто сядь уже.              Друзья собрались за ранним ужином, и Минхо пришёл ровно к подаче блюд. Это был наисочнейший королевский краб со свежим салатом и тремя разными соусами. Чанбин, который наконец взял себе недельный выходной, пил виски, а двое других потягивали вино. Минхо скучал по друзьям и мог с уверенностью сказать, что это было взаимно. Они много говорили, обсуждали моменты, не касавшиеся работы, и приятно проводили время.              – Как у тебя дела? Что в раю происходит? – поинтересовался Чанбин, когда очередь дошла до жизни Минхо.              – Всё отлично, я так полагаю. В раю тоже тихо.              – А что с договором? Когда, кстати, истекает срок?              – Через две недели.              – Что делать будешь?              – Ничего. Это же просто договор. Мы разойдёмся, как и планировалось изначально.              Минхо не хотелось верить, что его слова станут явью, но он и сам задумывался об этом в последние дни. Родители Джисона приняли их отношения и больше не беспокоили сына – получается, что основная цель достигнута и не было необходимости притворяться дальше. Вот только Хан ничего не говорил, они вообще не поднимали эту тему и не подходили к ней, а Минхо с каждым днём всё сильнее понимал, что ему нравился Джисон во всех смыслах этого слова. Без лжи, договора и притворства. Искренне нравился, как человек.              – Не обидно? – спросил Чан, запивая мясо вином.              – А есть за что?              – Тебе виднее. Просто ты выглядишь счастливее сейчас, нежели раньше. В конце концов, три месяца отношений, какими бы они ни были, бесследно не проходят.              – Всё хорошо. Мы всё равно не спим вместе, поэтому скучать по его члену я точно не буду.              – А я то думал, что ты хоть немного изменился, – Чанбин устало вздохнул и посмотрел на самодовольное лицо друга. – Что-то в жизни остаётся неизменным.              – К примеру, моя любовь к тебе.              – Всё-всё, хватит. Ты заполнил мою шкалу скучания и снова начинаешь раздражать.              Минхо громко рассмеялся и подмигнул другу, возвращаясь к еде. Время проходило медленно, даже если тарелки на столе стояли пустыми и от вина не осталось ничего. Он ценил такие моменты их встреч, пусть сейчас они стали реже. Это не значило, что Минхо предпочёл Хана друзьям или пересмотрел их важность в своей жизни, просто… ему хотелось проводить с младшим всё свободное время и продолжать узнавать лучше. Словно почувствовав мысли Минхо, Джисон позвонил ровно в этот момент, поэтому неловко отбившись от друзей, он вышел на террасу.              – Да?              – Не отвлекаю?              – Нет. Говори.              – Если у тебя нет планов на сегодня, не хочешь прогуляться со мной?              Минхо на несколько долгих секунд перестал функционировать, останавливая свои шаги по кругу. Он хотел, и ещё как, потому что в последний раз видел Хана четыре дня назад из-за возникшей работы, но и тот день для него прошёл в сонном царстве.              – Во сколько?              – Когда тебе будет удобно.              Он взглянул на друзей, смотревших на него со знающими улыбками, и отвернулся.              – Через час.              – Откуда тебя забрать?              – Из дома.              – Хорошо. До скорой встречи, Минхо.              На другом конце линии уже пошли частые гудки, поэтому его «до встречи» унёс ветер. Он тихо и немного растерянно вернулся за стол, стащив со стороны Чанбина рокс с виски, который выпил за один глоток и поморщился от горечи.              – Пьёшь для храбрости, Ромео? – с довольной ухмылкой спросил тот и потянулся. – Видимо, рай всё же не так спокоен.              – Поверь, твою жизнь я могу превратить в нечто похуже.              – Молчу.              – Удачи, – Чан отсалютовал другу, когда тот пошёл к выходу, получая в ответ громкое «она мне пригодится».                                          Минхо не был человеком, который переживал из-за чего-либо, но сейчас, спускаясь в лифте на первый этаж, он ощущал волнение – не очень сильное, тем не менее достаточное для того, чтобы пощекотать нервишки. Когда двери лифта открылись и он медленно зашагал к выходу, это волнение усилилось, скручивая в животе всё, что можно и нельзя в клубок нервозности. Однако, как только Минхо оказался на улице и увидел Джисона, с нежной улыбкой стоявшего спиной к машине – позабыл обо всём.              – Привет, – младший отпрянул от авто и открыл дверцу.              – Привет.              В салоне тихо играла музыка, дорога была спокойная, они ехали по центру города не слишком быстро, но и не останавливались на светофорах, всегда проскакивая на последних секундах зелёного. Минхо смотрел в окно и наблюдал за прохожими, всматривался в лица, которые не успевал рассмотреть; он несильно покачивал головой под ритм, где-то тихо подпевал и старался не смотреть на водительское сиденье, потому что один рокс виски, к сожалению, не сделал из него рыцаря чудесным образом. Надо было выпить больше.              – Как прошёл день? – голос Джисона звучал мягко, тепло и заботливо. И вопрос вышел лёгким, как будто они задавали его друг другу каждый день.              – Неплохо. Встретился с друзьями, поужинал и немного выпил. У тебя? Как работа?              – Нервно, хаотично, временами скандально, но весело. Сегодня запустили первую волну бета-теста. Надеюсь, результат нас порадует.              – Я в этом уверен. В тебе, – младший взглянул на него благодарно и радостно, прежде, чем снова посмотреть на дорогу. Минхо казалось, что его уши были на грани сгорания. – А куда мы едем?              – Не знаю. Я просто хотел увидеть тебя, но мы можем поехать куда угодно. Есть варианты?              С тобой хоть всю жизнь в дороге, – подумал старший, но вовремя осознал, что, в таком случае, вместо округлых ягодиц у него будет плоская доска. Он не смог сдержать улыбку после слов Джисона – такой искренний ответ будил внутри спящий зоопарк, который Минхо не был способен контролировать.              – Пляж, но уже поздно.              – Мы можем поехать на Вансан. Займёт два часа в обе стороны.              – Я задницу себе отсижу, – Хан засмеялся на откровенное недовольство, но согласился.              – Тогда, съездим на пляж в следующий раз, – «следующий раз» вселяло в Минхо надежду. – Как насчёт прогулки в Сеульском лесу?              – Давно там не был.              – Время наверстать.              До лесного парка они доехали быстро, потому что находились неподалёку. Народу на входе оказалось много: кто-то покидал территорию, а кто-то, как и они, только шёл на прогулку. Парк располагался у реки, на берегу которой, где-то между зарослями растений, обитали селезни, а на озере и небольших прудах, раскиданных по огромной территории, можно было увидеть лебедей. В лесу погода ощущалась прохладнее за счёт тени многочисленных деревьев, да и солнце уже садилось, ветер усиливался, тем не менее было хорошо.              Молодые люди шли бок о бок и осматривали округу – моментами по разные стороны, а иногда, если один из них видел что-то интересное, то подзывал другого и любовались вместе. Джисон рассказывал о парке в Сиднее, делился впечатлениями и показывал фотографии – их было мало, но на всех красовалась ослепительная улыбка младшего и царило счастье в глазах. Минхо с удовольствием слушал и запоминал всё сказанное, неотрывно смотрел в мягкий профиль, пока неторопливо прогуливался по окрестностям. Они несколько раз останавливались у особенно высоких и необычных, на первый взгляд, деревьев, чтобы прочитать описание и узнать немного об истории. В груди постоянно что-то щёлкало, разливалось, трепетало, и на всё была одна причина – Хан Джисон, шедший рядом.              – Ты был на острове Нами? – спросил младший, когда они медленно проходили по мостику поверх пруда.              – Несколько раз в студенческие годы.              – О, а я в школьные. Там есть канатная дорога, по которой можно пролететь до самого острова. Часть студентов перебрались на теплоходе, а остальные, в том числе и я, пошли на вышку. Это было страшно.              – Боишься высоты?              – Нет, не особо. Но когда ты сидишь, весь закреплённый неудобными ремнями, и скатываешься вниз на неизвестно какой высоте – сначала страх пробирает до самых костей. Правда после всё ощущается легче и даже наслаждаешься. Пробовал?              – Никогда не горел желанием рисковать, но раз ты говоришь, что это не страшно… думаю, когда-нибудь попробую, – Минхо не сдержал улыбки, когда Хан одарил его своей фирменной – слишком солнечной. – Этот лес, к слову, чем-то напоминает Нами. Тут тоже можно передвигаться на велосипеде.              – Иначе на обход всего парка уйдёт целый день. Не хочешь прокатиться?              – Не думаю, что какая-нибудь пожилая пара или родители будут рады, если я собью их ребёнка. Пешком для меня безопаснее. И для остальных тоже.              Мог ли Минхо из прошлого предположить, что когда-нибудь станет находить комфорт в чьём-то смехе? Мог ли догадываться, что одна улыбка будет значить для него многое? Потому что сейчас он стоял и смотрел на младшего завороженно, словно никогда не видел человеческой радости.              Джисон смеялся с огромным наслаждением, не переживая об окружающих и не стесняясь громкости, когда Минхо выдавал что-то смешное; он смеялся легко, заражая весельем, делясь теплом, и заставлял непроизвольно изогнуть губы в глупой улыбке, даже если изначально хотелось держаться серьёзнее. Минхо терялся в заливистом смехе, который пробирался в его сознание и собирался там обустроиться; терялся в голосе – сдержанном, низком и спокойном, напрочь забывая, где находился, пока пристальным взглядом следил за малейшей сменой выражения на лице и огня в глазах. Горящие искренностью, наполненные жизнью и таившие в себе целую вселенную, глаза Джисона были до невозможности привлекательны, до безумия красивы; и до безобразия был прекрасен сам Джисон, который смотрел на Минхо, как на яркие звёзды; который улыбался ему так ласково и нежно, что сил на сопротивление не оставалось.              Чем дальше они уходили вглубь, останавливаясь у красивых мест, и чем больше Джисон открывался, тем сильнее Минхо понимал, что не сможет легко забыть младшего, если после завершения договора их пути разойдутся. Каждая частичка его души тянулась на встречу к свету, исходившему от Хана – не потому что он был золотой – а тёплый. Тот самый свет, который мог согреть от одной лишь мысли; при упоминании которого губы ползли вверх и перед глазами пролетали кадры, как бесконечная киноплёнка – атмосферная, счастливая, неподдельная, потому что Джисон был искренен в словах и понятлив в действиях. При всём своём статусе и серьёзности, Хан умел радоваться мелочам и хотел, чтобы Минхо радовался с ним. Прямо, как сейчас. И Минхо делал именно это. Правда. Потому что то, с какой нежностью младший протягивал оленям длинную траву и подносил морковь на ладони, не могло оставить его равнодушным.              – У тебя есть или были домашние питомцы? – поинтересовался Хан, вытирая руки влажными салфетками.              – Три кота. Они живут с родителями, но я часто их навещаю.              – Правда? Это здорово. А есть фотографии?              Минхо любил своих котов, поэтому никогда не терял возможности похвастаться ими. Обычно, друзья о таком не просили, поэтому их он заставлял смотреть и умиляться вместе с ним, даже если видео мелькало не один раз. Ему льстило, что Джисон сам проявил интерес. Любовь к животным – являлась неозвученным пунктом главных качеств человека, из-за которого он мог потерять голову.              В галерее, для питомцев имелась отдельная папка, где хранились около трёх тысяч фотографий и на половину меньше видео. Он медленно пролистывал влево, называя имена котов и делясь историей каких-то фото, пока Джисон смотрел на них, устроившись за спиной старшего и укладывая подбородок на плечо. Минхо казалось, что моментами он подвисал и замедлялся, потому что дыхание у уха сбивало; потому что руки, обнимавшие его за живот, ощущались слишком горячо, но уместно – как будто всё пребывало на законных местах.              – Они милые.              – Очень. И ленивые. Им только лежать, есть, пить и спать.              – Кого-то это мне напоминает, – Джисон тихо рассмеялся, когда несильно получил от старшего локтем в живот. – А у меня в детстве был кролик. Чудесное создание, но очень активное. Мама постоянно ругалась, если я выпускал его в сад, потому что листья с цветов всегда были погрызены.              – Зачем ты его подпускал к цветам?              – Я не знал, что он был настолько ненасытен. Он прожил у меня 8 лет. Где-то у родителей должны быть фотографии.              – Ты должен мне их показать.              – Обязательно.              Прогулка проходила спокойно, солнце медленно падало, окрашивая небо в розовый, количество гуляющих лишь прибавлялось, а Минхо осознал, что не хотел видеть завершения вечера. Было что-то особенное в их неторопливых шагах, магическое во взглядах, электрическое в случайных соприкосновениях и волшебное во всей атмосфере, кружившей вокруг – словно они находились среди людей, но в своём маленьком пузыре счастья, скрытого от посторонних глаз. Раньше, когда Минхо гулял и видел пару, в нём просыпались двоякие чувства и, возможно, немного зависти, потому что у него не было этой пресловутой любви и безопасного человека, но сейчас он даже не замечал других, ведь глаза смотрели исключительно на Джисона.              А Джисон всё говорил, да рассказывал: о путешествиях, животных, о том, как однажды – во время школьной поездки в средней школе – отстал от остальных и потерялся в маленькой деревушке. И Минхо впитывал каждую крупицу новой информации. Ему было интересно всё, вплоть до незначительных деталей, потому что он не хотел, чтобы младший останавливался. Ему хотелось слушать дольше.              – Ты не голоден? – Хан указал в сторону кафе, которое было у них на пути.              – Не совсем, но от сэндвича не откажусь.              – Да, я тоже.              – Но не хочу в кафе.              – Можем взять в магазине и сесть на улице.              На этом и остановились. Они прошли чуть дальше, и пока Джисон ушёл покупать, заранее спросив, что именно хотел старший, Минхо занял свободный столик на веранде. Он смотрел на прохожих, на лицах которых можно было заметить неприкрытую радость от прогулки с близкими; смотрел на небо, которое медленно становилось насыщеннее и темнее.              – Я подумал, что десерт тоже будет кстати, поэтому взял ещё и мороженое. Шоколадное.              – Люблю шоколад. Спасибо.              – Я запомню.              Магазинный сэндвич всегда был вкусный. Он не шёл ни в какое сравнение с теми, что продавались в кофейнях, тем не менее часто выручал, когда не было желания готовить. Минхо отметил для себя ещё одно качество Джисона, которое его сильно привлекало: несмотря на то, что младший мог позволить себе всё, он оставался приземлённым; человечным и простым. Хан не воротил нос от пиццы с фри и колой, не стеснялся есть магазинную еду, сидя на улице, да и в целом вёл себя как самый обычный человек, а не многомиллионный наследник и генеральный директор компании. Не было в Джисоне присущей богачам надменности, нахальства и желчи в сторону других, он оставался самим собой при любых обстоятельствах. Минхо, кажется, терял голову сильнее с каждым новым открытием.              Вспомнив о том, что хотел сделать уже продолжительное время, он отложил сэндвич и вытащил из кармана телефон, достав из-под чехла платиновую карту, которую сразу же протянул младшему.              – Возвращаю.              – Зачем?              – Всё равно ею не пользуюсь.              – Я заметил, – Джисон не торопился её принимать, лишь неоднозначно посматривал, поэтому Минхо положил карту на стол перед ним и вернулся к сэндвичу. – Ты не так и много потратил за всё время.              – М-м-м, не было желания.              – Это с чем-то связано?              – Нет? – неуверенный ответ старшего полностью приковал внимание Хана, который сел поудобнее, сложив руки на столе, и посмотрел прямо в глаза. – Просто… не знаю. Наверное, я переоценил свой лист покупок.              – Ты можешь оставить её.              – Не стоит. Навряд ли в ближайшее время я захочу раскошелиться на что-то крупное.              – Это необязательно должно быть крупное. Можешь оплачивать этой картой абсолютно всё. Я не против.              – И всё же, я откажусь. Это твои деньги, ты их заработал. Тем более, теперь я знаю, каким трудом и упорством, – Минхо казалось, что он обнажал душу и говорил о чувствах, потому что раньше его подобное не волновало. Наверное, Джисон тоже заметил эту разницу, поэтому ласково улыбнулся и кивнул.              – Тогда, думаю, мне придётся самому осыпать тебя подарками.              – А от этого я отказываться не стану.              Мороженое с шоколадной крошкой – самое то после лёгкого перекуса. Немного подтаявшее и не приторно-сладкое, в меру с горечью и с удобной двойной палочкой. Минхо мог есть мороженое круглый год, а летом – целыми ведёрками, лишь бы хоть что-то холодное и приятное. И сейчас он не отказывал себе в удовольствии, довольно откусывая по сторонам и облизывая сверху.              – Подожди, – Джисон привстал с места и потянулся к лицу старшего, большим пальцем проходясь по щеке. – Измазался.              Если бы Минхо был неумелым девственником, то от вида Хана, который медленно слизал мороженое с пальца, у него точно бы проснулось солнце между ног. Но Минхо всего лишь был человеком с недотрахом, поэтому картина перед глазами прошлась по телу лёгкой волной возбуждения. За последние дни он настолько привык к домашнему Джисону, что и подзабыл, каким горячим и сексуальным мог быть младший.              К моменту, когда они всё доели и зашли внутрь, чтобы выбросить мусор, на улице пошёл дождь – достаточно сильный, чтобы добежать до машины и, судя по затянувшимся облакам, долгий. Люди прятались под козырьки, забегали в кафе и магазины, останавливались в беседках, а кто-то всё равно бежал дальше. Крупные капли падали на деревянный пол, бились об тонкий навес и создавали любимый звук Минхо. Ему очень нравился дождь.              – Не думаю, что он закончится в ближайшее время, – сказал Джисон, убирая руки в карманы джинс. Они не стали заходить обратно в магазин, там и так народу было достаточно, поэтому остались на веранде. – Что будем делать?              – Если правда не закончится, то всегда можно под ним пробежать, – пожал плечами Минхо и взглянул на нахмуренного Хана. – Что? Не говори мне, что никогда не гулял под дождём.              – Хорошо, не скажу.              – Ты серьёзно? Это же буквально фундамент детства и молодости.              – Я не люблю ходить в мокрой одежде.              – Получается, ты никогда не дурачился под дождём?              – Нет.              – И не лежал на мокром асфальте?              – Зачем на нём лежать?              – Просто так? Я люблю дождь.              Минхо искренне удивился, что Джисон не знал такой радости, потому что сам он обожал прогулки в дождливую погоду. Какие-то поднимали ему настроение, какие-то давали пищу для ума и подталкивали к самоанализу, но было в них нечто целебное и расслабляющее; как будто дождь смывал с него все печали и переживания, забирал страхи, избавлял от неуверенностей и дарил возможность начать с начала – оставить дождю всё неугодное, а самому заполнить чистый лист.              – Это весело, – констатировал Минхо, направляя раскрытую ладонь под дождь. – И помогает забыться.              – Я готов поверить тебе на слово.              – Так ведь совсем неинтересно.              – По мне – нормально, – пожал плечами Джисон и прежде, чем успел продолжить, оказался вытолкнут под сильный поток беспрерывного дождя.              Минхо громко засмеялся и ухватился за живот, присаживаясь на колени, потому что шок и непонимание на лице младшего его забавляли. Он даже достал телефон и успел заснять на видео несколько секунд до того, как Джисон нацелился на него.              – Нет! Нет! Ты мокрый и противный, не трогай меня, – кричал Минхо, отбегая дальше, насколько позволяла веранда.              – Иди сюда, малыш. Ты же у нас любишь дождь.              – Не-е-ет. Ха-ха-ха-ха, – заливисто смеясь, Минхо сам выбежал наружу, когда Хан почти его схватил. Он быстро спустился по лестнице и остановился по середине дорожки с яркой улыбкой. – Поймаешь?              Джисон по-прежнему стоял на веранде, но не под козырьком. Его промокшая светлая рубашка просвечивала и облегала тело, являя глазам Минхо чёткие очертания. На губах младшего застыла неверящая улыбка, с которой он покачал головой и провёл ладонью по волосам, убирая с глаз чёлку.              – Надеюсь, ты умеешь быстро бегать.              – Сейчас и проверим.              Минхо подорвался с места одновременно с младшим, убегая от него с громким и душевным смехом. Он пробегал меж деревьев и по дорожке велосипедистов, забегал на детскую площадку и оббегал спортивную, зиг-загом наворачивая круги в попытках оторваться. Парк был в их полном распоряжении, люди наблюдали за ними из своих укрытий, а они могли только смеяться.              Минхо был неописуемо счастлив. Наверное, как никогда за последние годы. Лёгкие жгло от быстрого бега, одежда действительно неприятно липла к телу и ноги уже начали уставать, но он ощущал сильный прилив энергии, словно разом отпустил всё, что его сдерживало. Периодически он оборачивался назад или бежал спиной, чтобы посмотреть на Джисона, на лице которого цвела идентичная радость. Это был поистине беззаботный момент, совсем как в кино, и Минхо почувствовал себя на десять лет моложе.              Старший всё ещё бежал изо всех сил, двигаясь в сторону дорожки, по которой они входили. Он решил срезать путь через большую зону для пикника, спрятанную между дубами. Капли дождя попадали на него не так обильно, да и становилось уже темно, даже освещение включили раньше. Минхо был на середине, когда широкая ладонь легла на живот и потянула его назад, мгновенно разворачивая.              – Попался, – с явной отдышкой от быстрого бега, но неизменно с ярчайшей улыбкой проговорил Джисон, смотря на него из-под мокрой чёлки, закрывавшей большую часть глаз. – Следовало ожидать, что у тебя хорошая выносливость.              – Я заслужил награду за показательный бег?              – Не уверен. Думаю, тебя стоит наказать за пакость.              – М-м-м, не люблю наказания, – Минхо состроил грустное лицо и выпятил нижнюю губу, на которую метнулся двоякий взгляд младшего.              – Тогда я взымаю компенсацию за ущерб.              В одночасье Минхо перестал волновать дождь, ветер и отвратительно мокрая одежда, потому что губы Хана ощущались мягко, отдавали шоколадным мороженым и были приятно прохладные. Старший еле сдерживал свой бешеный стук сердца, обвивая чужую шею руками и крепче прижимаясь; он впитывал в себя все эмоции через поцелуй, как природа вокруг впитывала оживляющую влагу, и таял из-за него же. Он был сладок, как никогда раньше, слишком медленный, громкий, чувственный, словно самый последний, но столь прекрасный и горячий, как всё это лето.              Джисон был предельно нежен, левой рукой обнимая у талии, а правой касаясь холодной щеки, которая вспыхивала под его ладонью. Он неторопливо вбирал мягкие губы поочерёдно, оставляя на них еле ощутимые укусы, которые пускали по телу Минхо дрожь; его захлестнули эмоции, копившиеся до этого времени, и делали из него ненасытного. Ему было мало того, что Минхо охотно отвечал на поцелуй, льнул к нему сам, притягивал ближе за шею, словно боялся потерять. Джисон желал ощутить больше, узнать другие стороны старшего, его удивительные звуки и завораживающие оттенки; хотел изучить каждый миллиметр бронзовой кожи. Он хотел получить всего Минхо без остатка, потому что жар пробил тело, а холод и когда-то омерзительные капли дождя, перестали иметь всякое значение – настолько сильным было его желание и нахлынувшее возбуждение от поцелуя.              Возможно, поцелуй длился несколько минут, может быть и все пять, но для Минхо время полностью замедлило свой ход, как и Земля остановила вращение. Для него вообще ничего не существовало, кроме Джисона и его аромата, смешанного со свежестью, исходившей от природы; приятного запаха прибитой пыли и влажного асфальта. Он мог бы целовать эти всегда манящие губы мучительно долго, пока они в конец не опухнут; мог бы простоять в тёплых объятиях дни, недели, но дождь только усиливался, как и небо становилось лишь темнее. Минхо оставил последний поцелуй на нижней губе и с нежеланием отстранился, медленно приоткрывая глаза. Джисон уже смотрел на него в ответ – многоговоряще, жадно и в то же время до сумасшествия ласково, как будто старший был для него всем. Внезапная вспышка чего-то таинственного и чарующего появилась вместе с обворожительной улыбкой. Минхо не хотел её неправильно понять или приукрасить, но она была такой яркой и чёткой, непохожей ни на что другое, что заставила его затаить дыхание и продолжать всматриваться.              Джисон смотрел на него влюблённо.              – Ты заболеешь, – тихо и очень заботливо проговорил Хан, поглаживая щёку Минхо и по-прежнему аккуратно обнимая.              – Ты тоже.              – Поехали домой. Дождь – это, конечно, хорошо, но горячий душ сейчас звучит намного заманчивее.              Джисон нежно вобрал ладонь старшего в свою, заправил выбившуюся прядку за ухо и побежал, утягивая за собой. Они бежали, крепко держась за руки и отпустили, только когда настало время садиться в машину. Салон казался холодным, тело остывало после бега и жар от поцелуя спадал, поэтому становилось зябко, но младший включил обогрев, который моментально погрузил Минхо в тёплый кокон и потянул в сон. Он тёр ладони и обдавал пальцы горячим дыханием, пока Джисон, заметивший это, не взял его левую руку в свою правую. Всю дорогу до виллы они ехали с переплетёнными пальцами, и Минхо мог поклясться – эти самые минуты он запомнит на всю жизнь. Как и трепетный поцелуй под дождём.                                          Минхо пробыл в душе больше часа. Он просто стоял под горячими струями воды и касался губ, потому что, если честно, ему не верилось в реальность происходившего; потому что больше не понимал границу настоящего и выдуманного, не видел в их отношении фальши. Оборачиваясь назад, в памяти всплывали их первые встречи и диалоги, наполненные насмешками, надменными взглядами и комментариями, которые всегда были поверхностны, а теперь Минхо знал Джисона, если не полностью, то на добрую большую часть. Его не пугала смена, не отталкивала близость, наоборот – её было катастрофически мало, потому что с каждым красноречивым взглядом он ощущал искреннюю заботу и восхищение; видел обожание. И сегодня смог разглядеть нечто намного существеннее, о чём даже не задумывался.              Немного обтерев волосы полотенцем, Минхо вышел из ванной комнаты в спальне Джисона и неторопливо спустился вниз. В доме младшего теперь всегда была одежда для него, у которой в гардеробе имелось отдельное место – Хан просто убрал её туда, а Минхо и не противился, потому что так казалось верно. Вообще на вилле оставалось больше следов его пребывания, нежели в собственной квартире, где он только спал. И если честно, ему такое подходило.              Джисон сидел в гостиной на диване. Основной свет не горел, вместо него работала тусклая золотистая подсветка и камин, от которого исходило согревающее и успокаивающее тепло. Всё кричало об уюте: дождь за окном, цветовая гамма комнаты, маленькие и милые подушки, унесённые из кинозала, играющий огонь и человек, встретивший его ласковым и радостным взглядом.              – Я сделал какао, – сказал Хан, протягивая Минхо большую белую кружку.              – Даже с зефирками? Ты не похож на человека, который будет хранить дома подобное, – Джисон закатил глаза, чем вызвал у старшего тихий смешок. – Спасибо.              Было непривычно привычно находиться дома у младшего в столь поздний час. Минхо затягивал этот покой и комфорт, который излучал Хан, ему нравилось абсолютно всё: начиная от долгих и душевных разговоров до обычного молчания, которое перестало его смущать, потому что даже в тишине Джисон был самым гармоничным. Минхо никогда особо не верил в родство душ и прочие астрологические термины, но рядом с младшим ему хотелось поверить хоть во что-то. Не надеяться, не догадываться, а точно быть уверенным, чтобы сказать – этот человек действительно понимает меня без слов.              – Знаешь, возможно, ты был прав, – начал Хан, приковывая внимание старшего, который медленно оторвался от кружки.              – В чём?              – Я многое упустил, избегая прогулок под дождём.              – Об этом я и говор-              – Но не жалею. Потому что моя первая прогулка стоила всех многолетних пропусков.              У Минхо не было аритмии, он был совершенно здоров, как ментально, так и физически. Тем не менее одно предложение вкупе с низким, бархатным голосом и таким же нежным взглядом отправляли его сердце на дикие скачки. У него получилось бы занять первое место, потому что, наверное, не было человека, который так долго вдыхал воздух, боясь его выдохнуть.              – Надеюсь, он тебе запомнится надолго, – почти прошептал Минхо, вновь прячась за кружкой.              – Я запомню всё, если это всё будет включать тебя, – уверенно ответил Джисон и поставил свою кружку на столик. – Я не храню в голове ненужную информацию.              – В этом мы похожи. Я стараюсь отпускать многое или вообще не запоминать.              – Так проще живётся.              Зачастую, Минхо находил сложность в соглашении с каким-либо мнением. Он ни в коем случае его не опровергал и не доказывал обратное, всего лишь слушал и неоднозначно кивал. Даже с близкими друзьями ему порой было сложно согласиться и сойтись на одной позиции. Но с Джисоном оказалось легко. Джисон вообще был лёгким на общение человеком, которому Минхо мог просто заглядывать в рот и мечтательно смотреть, пока приятный голос убаюкивал его рассказами. Настолько сильно он попал.              – Огонь горит слишком нереально, – сказал старший, неотрывно смотря на камин, потому что на нечто гениальное или весомое способен не был. – Волшебно, даже. Наверное.              – Верил когда-нибудь в волшебство? Магию?              – М-м-м, не отвечу точно, потому что не помню. Но я всегда хотел найти золотую лампу.              – Ради Джинна? – с детской радостью спросил Джисон, поворачиваясь к Минхо. От этого пристального взгляда у него сводило конечности.              – Ради Джинна.              – И какие бы три желания ты загадал, если держал её сейчас в руках?              Он задумался. Раньше Минхо бы ответил быстро и без сомнений: здоровье, нескончаемые деньги и беззаботная жизнь, а в нынешних реалиях такой ответ его не устраивал. У него уже имелось всё, о чём он когда-либо мечтал, пусть ради этого и пришлось работать на износ, но в этом была своя прелесть – это научило его ценить вещи, дорожить моментом. Не осталось ничего, до чего он не имел возможности дойти собственными силами, поэтому все желания выглядели абстрактно. Странное чувство. Несвойственное.              Минхо повернул голову на Хана и долго смотрел не моргая. Неотразимый, – пронеслось у него в голове, а следом и все синонимы на каждую часть лица. Младший также не отрывал от него взгляда – глубокого, внимательного, заинтересованного ответом и такого… влюблённого? Минхо сходил с ума. Он видел именно эти глаза второй раз за вечер и понял, что не готов отдавать их кому-то ещё. Эти глаза, этот нежнейший взгляд Джисона принадлежал только ему; он был направлен на него одного и это стало ответом.              – У меня только одно желание, – Хан приподнял бровь на тихий голос и кивнул, ожидая продолжения. – Поцеловать тебя.              Джисон не произнёс ни слова, лишь раскрыл руки для объятий, в которые Минхо практически влетел и соединил губы, исполняя желание. Поцелуи в принципе никогда не могли совершенствоваться, если это не были самые первые и неумелые, а у него их за спиной имелось бесчисленное количество. Они всегда похожи, однотипны и техника была единая, просто менялось предпочтение условного партнёра: кто-то любил грубо, чтобы язык дальше; кто-то кусался и громко причмокивал, а кому-то хватало и обычного без лишних углублений. С Джисоном же поцелуи с каждым разом становились лучше – словно раскрывались новые возможности и ощущения; будто расширялся спектр услуг, навыков, техники, да чего угодно, но они не были похожи между собой.              Младший целовал его чувственно, неторопливо, растягивая удовольствие и притягивая за руку ближе, а он и рад следовать, потому что ему по-прежнему не хватало близости. Минхо хотел чувствовать на себе, под собой, рядом, везде одновременно, и если бы Джисон был одеялом – он не раздумывая укрылся бы им с головой и никогда не покидал.              Хан целовал его тягуче, ласково, захватывающе и до невозможности опьяняюще – настолько, что Минхо почувствовал в животе заволакивающую истому и поспешил пересесть тому на колени, обвивая руки вокруг шеи. Сердце забилось в бешеном ритме, сильнейшие удары он слышал в ушах, чувствовал всем телом и не мог перестать на них концентрироваться из-за внезапного волнения, которое прежде его не посещало. Это же был обычный поцелуй, каких у него были сотни, тысячи, и с тем же Джисоном не один раз, но всё равно этот ощущался иначе. В этом преобладали чувства, что делали его особенным, неповторимым и незабываемым.              Джисон обнимал его нежно, лениво посасывал губы попеременно, слегка их прикусывая, как любил делать всегда, и облизывал, продолжая дразнить, потому что старший хотел глубже. Голова кружилась от крышесносных ощущений, тихих стонов, от горячей ладони, пробравшейся под футболку, касаясь чувствительной кожи. Минхо вздрогнул от прикосновения и неожиданности, из-за нежных поглаживаний по спине и крепкой хватки на талии одновременно, поэтому слабо качнулся на бёдрах младшего, выбивая из него сдавленное шипение сквозь поцелуй. В штанах уже было не очень-то и удобно, под собой он чувствовал похожее неудобство, которое лишь раззадоривало и побуждало на большее. Минхо не хотел останавливаться, ему нравилось, как его целовали и как он целовал в ответ, потому что для него всё подобное было в новинку. Никогда прежде он не отдавал себя всецело в какой-то не имевший значения поцелуй. Всё в жизни, рано или поздно, случалось впервые.              – Минхо, – прошептал Джисон, разъединяя идеально подходившие друг другу губы, но не отстранился полностью, продолжая держать ладонь на щеке старшего. – Куда всё это идёт… ты не обязан, помнишь же? Я не хочу, чтобы ты делал это из-за чувства долга или ещё чего.              – А если… – Минхо громко, как ему казалось, сглотнул, неотрывно смотря в потемневшие глаза, затянутые страстью. Он был уверен, что и у самого взгляд выглядел туманно. – Если я хочу, потому что это ты?              – Тогда гостиная – не самое подходящее место.              Младший аккуратно приподнял его с себя и поднялся с дивана, удерживая на весу под ягодицами. Когда Минхо сам встал на ноги, Джисон вытащил из кармана телефон и, беззаботно бросив на кресло, ловко поднял старшего на руки и двинулся к лестнице. Ему хотелось спрятаться, потому что всё было настолько за пределами его воображения и мыслей, что совсем не верилось. Поэтому он уткнулся Хану в плечо и медленно сгорал, пока они не дошли до спальни. И даже там он продолжал гореть, но сильнее и от желания.              Джисон аккуратно уложил старшего на кровать и, оставив лёгкий поцелуй на губах, ушёл в ванную. Минхо ощущал себя реликвией, с которой очень бережно обращались, словно боясь навредить. Почему-то волнение усиливалось и сердцебиение не хотело приходить в норму, как будто он постоянно бежал без остановки всё дальше и дальше, а не лежал, нервно покусывая губы. Он не должен был переживать, не должен ощущать страх, но все эти эмоции его захватывали, потому что в голове поселилось чёткое осознание – то, что он испытает сегодня ночью, у него не было никогда.              Младший вернулся с запечатанной упаковкой контрацептивов и закрытой баночкой лубриканта, которые отложил на прикроватную тумбу и выпрямился, чтобы стянуть футболку. Минхо сразу откинуло в утро после ночи в клубе, когда он впервые увидел тело Джисона. Сейчас, когда алкоголь не мешал трезво оценивать ситуацию, он с голодом в глазах впитывал и запоминал каждую часть – чёткий рельеф, накачанная грудь, ярко-выраженный пресс и уходящая под штаны полоса. Всё в младшем говорило о его заботе о теле, о любви к спорту, и даже эти выпирающие вены на руках, которые показались, как только Хан опёрся руками о кровать, заставляли затаить дыхание. Минхо хотелось заёрзать от давления, от тяжёлого и затуманенного взгляда, который проходился по всему лицу; он почти задыхался, чувствуя горячую ладонь, которая медленно играла с его волосами, гладила по правой щеке и медленно опускалась по шее, обжигая. Этот минимум для него казался намного больше, чем возможный максимум.              – Ты уверен? – мягко спросил Джисон и в этот момент его голос прозвучал слишком томно, ещё ниже, пробирая до дрожи, словно охватил всё сознание старшего и звучал отовсюду. – Мы можем не заходить дальше.              Минхо ни в чём не был уверен, кроме сильного желания и возбуждения, которое уже хорошо давало о себе знать и тянуть живот. Он не пил, но ощущал себя невообразимо пьяным от одной только мысли о продолжении. Внутри всё переворачивалось и сжималось от предвкушения, нагревалось от переживаний, но все эти факторы лишь усиливали интерес и кружили голову.              – Никогда в жизни не был настолько уверен, – тихо проговорил Минхо с хрипотцой и закрыл глаза, когда Джисон наклонился к нему, медленно вовлекая в поцелуй.              На этот раз он изначально вышел глубже и страстнее: Хан был смел в действиях, бессовестно проходясь по внутренним стенкам, и переплетал языки так, что Минхо буквально плавился, растворялся под напором и издавал тихие стоны, которые младший поглощал с превеликим удовольствием, выдавливая больше, когда намеренно сосал язык. Джисон оказался нетороплив в движениях и очень аккуратен. Он, не отрываясь от поцелуя, осторожно раздвинул колени одной рукой и устроился между ног, создавая между ними трение каждый раз, когда слабо двигался; запустил ладонь под футболку и нежно проходился от живота к талии, медленно поднимался к груди и гладил, пуская по телу многовольтный заряд, который уходил ниже и вынуждал искать больше трения.              Минхо совсем бессознательно гулял руками по спине младшего, ощупывая, запоминая и иногда сильно прищипывая кожу до приглушённого рыка, который уходил прямиком в копилку драгоценных воспоминаний. Он чувствовал на себе вес слишком невесомо, потому что Джисон опирался на локоть, и ему этого было мало – нужно больше, плотно, чтобы тело сгорало от близости, поэтому он крепче обнял и прижал к груди, не позволяя младшему и дальше удерживать вес. Минхо ощущал, как пухли губы и язык немел от укусов и посасываний; чувствовал, как твердел на нём Хан, и мог только представлять, в каком ключе последует продолжение.              – Ты, – Джисон медленно разорвал поцелуй и оттолкнулся, усаживаясь между ног. Взгляд его был нечитаем. – Я уже говорил, что не играю на принимающей позиции, но если ты тоже сверху…              – Нет. Я могу быть и снизу, – быстро выпалил Минхо, делая глубокие вдохи. – Предпочитаю.              – Отлично. Иди сюда.              Хан протянул старшему ладони, за которые тот сразу ухватился, и потянул на себя, поднимая. Для Минхо никогда прежде время не шло настолько медленно, как и сам процесс; с ним никогда не обходились ласково, заботливо, уделяя полное внимание, но вот перед ним сидел Джисон, который аккуратно стянул с него футболку, отбрасывая на пол, и вновь уложил на кровать, начиная оставлять поцелуи по телу.              Минхо не мог не реагировать на горячие губы, останавливавшиеся на животе, которые мучительно долго и намеренно медленно двигались выше влажной дорожкой, и на такие же горячие, сильные руки, покоившиеся на талии. Младший, словно играя с ним, отстранялся на короткие секунды, когда чувствовал извивания под собой, а затем поднимал тёмный взгляд, полный страсти.              – Почему ты такой? – спросил Джисон, выравниваясь на уровне глаз, и приподнялся на руках, одно колено плотно прижимая между ног старшего.              – Какой?              – Притягивающий. Даже если не хочу об этом думать, меня всегда манит к тебе, – младший медленно огладил по щеке и оставил короткий поцелуй на губах, а после прошептал. – Кто ты такой, Ли Минхо? Что ты сделал со мной?               Вместо ответа Минхо притянул его шею и затянул в новый поцелуй – тягучий, ласковый, трепетный и наполненный словами, которые тяжело ему давались, но он надеялся, что их поймут и без озвучивания. Хан целовал везде: неспешно передвигаясь от мягких губ к скулам и ниже по шее, заставляя чувствительное тело под ним содрогаться сильнее, тереться усерднее и забываться в себе; он проходился по каждому дюйму на бархатной коже, припадая к острым ключицам, на которых оставлял болезненные засосы, вызывавшие в Минхо спектр непередаваемых ощущений. Джисон не мог насытиться, словно внутренний хищник, наконец, вырвался на свободу и поймал долгожданную добычу, но старший был в его глазах не просто объектом для утоления голода – Минхо стал человеком, который пробрался в душу и согрел её своей заботой. Он чувствовал её в каждом взгляде, действии и даже в обычных разговорах ни о чём, что так сильно полюбились ему; ради которых Хан теперь не оставался в офисе до покрасневших глаз.              – Незаконно быть таким, – произнёс младший и немного приподнялся, чтобы увидеть, как Минхо прикусывал губу. – Прекрасен абсолютно во всём и со всех сторон.               Джисон надавил на бедро одной рукой и зажал зубами чувствительную кожу сначала на ключице, чуть ниже под ней, а затем и с садистским наслаждением кусал грудь, пока старший жадно глотал воздух и громко выдыхал, закрывая глаза. Из головы вылетели все страхи, от одних только поцелуев весь предыдущий опыт стёрся из памяти, не оставляя никому и шанса на конкуренцию. Для Минхо долгие прелюдии не являлись необходимостью – они вообще не имели смысла в развлечениях на одну ночь с людьми, которых он не собирался видеть дважды, поэтому всегда пропускал эту часть. То, что сейчас Джисон творил не только с его телом, но и сознанием – для него впервые. Каждое прикосновение и поцелуй, взгляд – всё было направлено на него, и уже этого хватило бы, чтобы Минхо получил незабываемое удовольствие, удовлетворение.              – Кажется, я нашёл сокровище, – улыбнулся Джисон, нежно проводя руками от груди, на пробу касаясь сосков, и спускался к животу, где играл подушечками пальцев по очертанию пресса. – Кто бы мог подумать, что оно настолько необыкновенно и неотразимо.               Его и без того горячие ладони уже не просто опаляли – они оставляли на коже невидимые ожоги, которым Минхо был рад, потому что каждое касание отдавалось волной мурашек; малейший контакт с его телом возбуждал и опьянял всё больше, он хотел этого до безумия сильно – чтобы осталось в памяти и не позволяло утонуть в новых переживаниях, когда договор подойдёт к концу; чтобы в отражении зеркала он видел на себе россыпь потемневших следов и бордовых засосов, которые говорили о реальности этой ночи. Минхо сам подавался навстречу жарким губам и льнул к горячему телу, с огромным наслаждением закатывал глаза и сильно сжимал простынь от контакта в эрогенных зонах. И ему всё ещё было мало. Катастрофически мало, чтобы почувствовать себя единственным.              Джисон медленно провёл носом вдоль резинки штанов и вновь поднялся, продолжая сидеть между ног и нежно гладить поверх штанов. Он смотрел на старшего слишком громко, чтобы стало понятно – ему мало, тем не менее в его глазах по-прежнему пребывала та самая нежность, с которой он его обнимал, и влюблённость, с которой целовал, заботился. Для Джисона это также было в новинку.              – Минхо, – когда старший, еле раскрыв глаза, посмотрел на Хана – тот сидел, припустив веки и медленно выдыхая, но пальцы его подхватывали резинку штанов. – Я сниму их с тебя вместе с бельём и тогда уже не смогу остановиться, поэтому… пока не поздно, ты можешь передумать.              – Не хочу. Хочу тебя.              Этих слов было достаточно, чтобы Джисон, пересев в конец, быстро стянул штаны с бельём и оставил Минхо в полной наготе, открываясь младшему полностью. Он никогда не стеснялся быть обнажённым, не стеснялся собственного тела и пропорций, размеров; у него не было никаких комплексов, потому что упорно тренировался и следил за формой, однако под пристальным взглядом Хана, под его ладонями на бёдрах, Минхо смущался. Он чувствовал, как вспыхнули щёки и загорелись уши, как дрогнул член от нелепого касания, поэтому поспешил накрыть лицо руками, ибо это было невыносимо.              – Не закрывайся, – ласково попросил Джисон, опускаясь к открытым бёдрам, по которым он начал водить носом. – Я хочу тебя видеть.              – Я так с ума сойду, – еле выдавил из себя старший, но послушно опустил ладони.              – Разве это плохо?              – Может быть опасно. Я очень громкий.              – Я не прошу тебя сдерживаться.              Поцелуй на внутренней стороне бедра заставил его вздрогнуть и простонать – Минхо почти свёл колени, но лишь упёрся ими о голову младшего, который снова развёл их в стороны. У Хана был абсолютный доступ ко всему, чем он умело воспользовался, когда вновь стал подниматься поцелуями выше, но теперь его движения приобрели иной оттенок – бессовестный, как он и предупреждал.              Минхо резко выгнулся, почти подпрыгивая на кровати, и раскрыл рот с громким стоном, когда Джисон затянул один сосок в рот и начал играть с ним языком, а второй несильно крутил пальцами. Младший намеренно медленно водил круги языком, всем телом ощущая нетерпеливые извивания, слыша над головой тяжёлое, рваное дыхание и громкие вздохи, которые подталкивали его на большее. Ему хотелось услышать всевозможные звуки, на которые старший был способен, открыть новые для обоих и показать Минхо, совершенно иной секс. Он хотел осыпать его любовью.              Минхо чувствовал, как по спине пробежал непривычный для него жар, как намного тяжелее стало дышать и понимать; он терялся в каждом новом поцелуе на груди, терялся в пространстве, происходящем и в себе, потому что остатки сомнений о том, что будет завтра, испарились вместе с договором, о котором он моментально позабыл, получая неописуемое блаженство. Оно было не только в том, как играл с ним Джисон, целовал и смотрел, но и в словах, вселявших надежду.              – Джисон… – прошептал Минхо, после очередного тихого «очарователен» от младшего.              – Да, малыш? – Хан, отпрянув от груди, вновь навис над ним и посмотрел прямо в глаза. Никогда прежде голод, страсть и забота не смешивались в одном взгляде.              – Я быстро кончу с непривычки ощущений. Тебя много для меня.              – Можешь кончать, если нормально переносишь сверхстимуляцию.               Минхо не успел понять, как он к ней относился, потому что горячий язык Джисона снова выбивал из него стоны в грязный поцелуй, который, опять же, не мог никак измениться – это обычное соединение губ, как недостающие, но очень хорошо подходящие друг другу кусочки пазла, но и этот, несмотря на бушующую страсть, он ощутил совсем иначе: пропитанный всей любовью вселенной, насыщенный настоящими чувствами и подкреплённый надеждой на что-то яркое и светлое в будущем, в котором не имело значение ничего, кроме них самих. Он был слишком пленительный, до невозможного приятный и безумно возбуждающий – настолько, что Минхо хотелось рассыпаться на песчинки и раствориться в нём, но вместо этого он лишь настырнее отвечал и действовал, опуская ладонь на чужой член.              – М-м-м, а вот этого делать не советую, – заботливый взгляд Джисона в одночасье стал невыносимым, от которого хотелось спрятаться. – Я не преследую цели просто трахнуть тебя. Займёмся любовью, малыш, хорошо?              Займёмся любовью.              Минхо не знал, как это. Он не слышал этого раньше, не испытывал, не ощущал и не имел ни малейшего понятия, как всё должно быть, чтобы простой секс стал чем-то неземным. Все его предыдущие партнёры любили быстро и грубо, пропуская разогрев и ласки. Он любил – без лишней траты времени, без надобности в разговорах, только стонать и требовать больше, чтобы достигнуть оргазма, но слова Джисона… даже не слова, а сам Джисон одним лишь взглядом дарил то самое неизведанное и таинственное, ту любовь, что для Минхо стала легендой. И, быть может, потому что это был именно Джисон, ему хотелось попробовать.              – Я могу и просто трахнуть.              – Нет. Я… я хочу узнать.              Минхо чувствовал себя слишком уязвимым и обнажённым ещё больше, чем он уже был. Наверное, потому что он доверил Хану свои сердце и душу, которые развалятся на крупицы, если после такого его оставят одного. Он не боялся физической боли, но душевная пугала хуже смерти, поэтому Минхо не ввязывался в отношения и не рассматривал никого, как потенциально подходящего для совместной жизни. Джисон же, со своей яркой улыбкой, обильной заботой и теплом, знатно его подкосил. И пока он не жалел ни о чём, потому что младший совсем бесцеремонно и внезапно захватил член горячими губами.              – А-ах! Блять.              Хан упивался издаваемыми звуками – громкие, сбитые, головокружительные и грязные, от которых собственный член в штанах пульсировал сильнее и набухал, но он продолжал медленно вбирать во всю длину, засасывать, сильно втягивая, и мучительно выпускать изо рта, чтобы дразняще провести языком по чувствительной головке и снова взять полностью, наращивая темп. С каждым чёртовым наклоном головы, Минхо всё больше терялся в эмоциях и захвативших ощущениях, постепенно разрывая связь с поплывшим сознанием, которое подталкивало его посмотреть вниз. Младший заглатывал его достаточно глубоко, чтобы оргазм приблизился настолько близко, что перед закрытыми глазами, вместо привычной темноты, появлялась белая вспышка.              – Джисон, – еле произнёс Минхо и после громко простонал. – Я… скоро кончу.              – М-м-м, – Хан выпустил член изо рта и взглянул на старшего, чьё тело блестело от пота, и снова провёл языком по всей длине. – Хорошо. Я не брезгую. Не тобой.              Минхо слегка приподнялся на локтях и посмотрел вниз, моментально жалея об этом, потому что лицо младшего находилось прямо за его возбуждённым членом, который тот удерживал у основания; длинная и взмокшая чёлка закрывала глаза, но как только Джисон убрал её, старший застонал и вновь откинулся на подушку, потому что выносить это было сложно. Чёрный, полный похоти и желания взгляд, красные и припухшие губы, блестящие от слюны, и вдобавок нахальная улыбка, после которой не хотелось ничего, кроме как просто взорваться от переизбытка.              Джисон снова вобрал его полностью и на этот раз не останавливался, помогая себе рукой и вконец увеличивая громкость Минхо, который крепко ухватился за несчастную простынь и начал качать бёдрами навстречу, в погоне за оргазмом. Для него всё плыло и сливалось, кровь прилила к мозгу из-за откинутой головы, голос садился, потому что он не контролировал стоны и выдохи, звонкие маты, что отражались от стен и возвращались к нему же, но Минхо ничего не слышал, потому что даже уши заложило. Все чувства сконцентрировались на движениях младшего, на языке, на руках. Ему хватило крепкого захвата у основания на несколько секунд и особо сильной манипуляции с вакуумом, чтобы достигнуть оргазма с именем Джисона, звонко слетевшим с уст.              Хан проглотил всё и большим пальцем вытер губы, вставая с кровати и присаживаясь с краю ближе к Минхо, который лежал с закрытыми глазами и пытался восстановить дыхание.              – Ты как? – снова нежность и забота в голосе, от которой внутри становилось намного теплее.              – После оргазма всегда хорошо, – вяло ответил Минхо и взглянул на младшего. – Но этот был намного лучше последних двух, а остальные я не помню.              Джисон аккуратно потянулся к волосам, убирая с глаз волосы и заправляя некоторые прядки за уши. Он смотрел мягко и с улыбкой, от которой сердце старшего, до сих пор не пришедшее в норму, забилось в несколько раз чаще.              – Поцелуй меня, – Минхо сам удивился, что произнёс это вслух, но о большем на данный момент просить не мог. Ему просто хотелось.              – Не брезгуешь?              – Было бы кого.              Хан наклонился медленно и так же медленно затянул верхнюю губу. Он совсем не торопился – не целовал, развязно гуляя языком, а просто дарил комфорт короткими и нежными касаниями. Была в этом самом невинном поцелуе своя особенность, что успокаивала Минхо и показывала милую черту младшего – бережность. В каждом взгляде и действии.              – Отдохни пока, – Джисон отстранился и отвернулся, прихватывая с тумбы запечатанную коробочку.              Минхо бессовестно осматривал спину младшего. Немного покрасневшая из-за его ногтей и сильной хватки, с разбросанными по разным углам еле заметными родинками; широкая и с чёткими очертаниями мышц, тем не менее утончённая к талии. Его спина выглядела идеальным треугольником. Он внимательно следил, как вены на руках выступали; как эти самые руки быстро разрывали упаковку и доставали содержимое, откидывая на кровать вместе с баночкой. Минхо не восстановился и не отошёл от волны наслаждения, но немного перевёл дыхание.              – Так как ты переносишь сверхстимуляцию? – Джисон повернулся к нему всем телом, подогнув левую ногу под себя и свободно свесив правую.              – Не знаю? Не помню, чтобы проходил через такое.              – Ты всё ещё хочешь продолжить? Нам необязательно идти до конца.              – Хочу. Очень хочу, – хрипло ответил Минхо и поднял руку к щеке младшего, который накрыл его ладонь своей и оставлял короткие поцелуи на внутренней стороне. Это выглядело и ощущалось совсем как «займёмся любовью». – Только дай мне ещё пару минут.              – Конечно. Принести тебе воды?              – Да.              Когда Джисон вернулся в спальню с бутылкой воды и заботливо открыл её, протягивая, Минхо в очередной раз ощутил себя ценностью, за которой ухаживали. А когда Джисон, отставив бутылку, снова оказался на нём и начал целовать, растягивая время, он хотел на долго застыть именно в этом моменте.              Хан заново опускался вдоль шеи и нежно проводил носом, вдыхая запах Минхо, не обделял вниманием ключицы, на которых, как старший мог только догадываться, расцветал не один маленький укус, засос; он вёл губами по груди, опаляя разгорячённую кожу дыханием, и запускал новую реакцию на ласки, заставляя слабо дёргаться и извиваться. Младший цеплял зубами сосок, играл с ним и оставлял короткие поцелуи и свои следы там, где их ещё не было. Он с нежностью целовал по выделявшимся рёбрам, под ними и уходил к чувствительной талии, где терпеть прикосновение становилось невозможно, потому что до мучительного приятно и слишком щекотно, но это по-своему имело возбуждающий эффект. Минхо застонал на выдохе, несильно выгибаясь в спине, и бессознательно раздвинул ноги, предоставляя полный доступ и открывая себя больше. Джисон даже оторвался от живота, чтобы осмотреть и насладиться красотой подтянутого тела, вид которого сводил его с ума.              – Надо было делать зеркальный потолок, – упоённо произнёс младший, гладя по объёмным бёдрам. – Я бы хотел, чтобы ты увидел себя сейчас.              – Я не выдержу этого.              – Никогда не видел себя голым?              – Не видел тебя между ног.              Джисон лишь усмехнулся и наклонился поцеловать колено, а после взял баночку и, открыв крышку, окунул в неё пальцы, набирая достаточное количество смазки. Он смотрел на Минхо и, не отрывая от него пристально взгляда, прошёлся пальцами между ягодиц, вынуждая того громко застонать. Старший содрогнулся из-за контраста прохладного на горячем теле, из-за касания по чувствительному месту, но Хан всего лишь водил пальцами, не проникая. Это уже становилось пыткой.              – Не сжимайся, – предупредил Джисон и убрал руку, вновь смазывая пальцы. – Мне же не нужно тебя учить?              – Повторение лишним не будет.              – Хорошо, – младший, продолжая сидеть на коленях между ног Минхо, опёрся на левую руку и навис сверху, заглядывая в глаза с улыбкой. – Раздвинь ноги, малыш.              Минхо никогда прежде не был настолько безынициативным, обычным принимающим, потому что он любил доминировать даже снизу, однако с Джисоном весь немалый опыт, который доводил партнёров до оргазма, словно испарился и вернул его на годы назад, когда он был неумелым и неуверенным. Минхо нравилось быть под младшим, слушать его и наблюдать за ним, поэтому послушно развёл колени и прикусил губу, заглушая громкий стон, когда Хан начал вводить первый палец.              Старший просто не понимал, что творилось с его телом, но оно податливо реагировало не только на действия, но и слова Джисона, на его низкий голос и бархатный тембр; в голове взрывались фейерверки и играл оркестр, по всему телу прошла очередная волна возбуждения, погрузившая в жар. Он глотал воздух ртом и хотел спрятаться от пытливого и завораживающего взгляда Хана, но вместе с тем – хотел его ещё ближе, сильнее, везде одновременно, чтобы голод в этих глазах принадлежал ему одному. Минхо тихо стонал, когда палец входил глубже, и ноги раскрывались шире по мере его привыкания; в ладонях снова оказалась сжатая простынь, язык постоянно проходился по губам и слабое головокружение от осознания, что всё это делал Джисон.              – Знал бы ты, как мне тяжело смотреть на тебя и сдерживаться, – слишком низко произнёс Хан, почти с рыком, и опустился целовать искусанные губы.              – Можешь… не сдерживаться, – на выдохе проговорил Минхо и запрокинул голову, протяжно вздыхая, когда почувствовал движение внутри. – Или сдерживайся… не знаю. Ничего не знаю.              – Милость.              Свободной рукой Хан снова взял полутвёрдый член старшего и несильно сдавил его, поднимая заинтересованный взгляд на Минхо, прикрывшего лицо, а после начал неторопливо и нежно гладить вверх-вниз, пока другой рукой медленно вводил второй палец. Тело старшего никак не сопротивлялось – слишком расслабленное и разгорячённое, оно вбирало в себя легко и гладко; содрогалось от малейшего контакта и извивалось от любых ласк, словно нетронутая прежде глина, которая приобретала форму под умелыми руками гончара. Джисон переводил тёмный взгляд от лица Минхо на собственные пальцы, играя ими внутри, раздвигая и немного выводя наружу, чтобы снова протолкнуть дальше и услышать прелестный стон.              Старший прикрыл глаза от наслаждения, приятной наполненности внутри и из-за блаженной пустоты в голове, полностью полагаясь на одни лишь ощущения, которых становилось больше. Он каждой клеткой тела чувствовал жгучий взгляд на себе, хотел представить, как выглядел Джисон перед ним, потому что увидеть в реальности – намного выше его возможностей в данную секунду, но образ постоянно стирался из-за хватки у самого основания, что медленно поднималась выше и замирала на головке, надавливая на него. Никто не уделял ему столько внимания, но внимания младшего всё ещё оказалось недостаточно.              – Вберёшь ещё один? – спросил Хан осторожно, потому что ему казалось, что старший больше не слышал его. – Минхо?              – Д-да…              Аккуратно вытянув пальцы, он добавил ещё смазки и сразу ввёл два, заново начиная разминать тугие стенки, раздвигая пальцы на манер ножниц. Джисон был предельно внимателен на реакцию, следя за перепадами выражения на лице, чтобы остановиться при намёке на дискомфорт. Он не сомневался, что у Минхо имелся огромный опыт за спиной, но это не имело значения, ведь хорошая и правильная растяжка являлась основой каждого секса. И Хан ни в коем случае не стал бы отрицать, что вид нравился ему намного больше.              Когда младший, наконец, начал вводить третий палец, то получилось немного тяжелее и ещё туже, чувствовалось слабое сопротивление и сильное давление, но он работал терпеливо, успокаивающие гладя по ноге и целуя живот. Минхо ощущал жжение внутри, даже если пальцы двигались со смазкой и совсем неторопливо. Он глубоко вдыхал и медленно выдыхал, расслабляясь в руках Джисона, в его нежных касаниях и мягких поцелуях, которые окончательно возбудили его вновь. Джисон двигал пальцами внутри осторожно, чтобы не задеть нервное скопление, и вытягивал их наружу нарочно долго, пока Минхо, более спокойно принимавший его и привыкший к действиям, не начал двигаться бёдрами самостоятельно.              Старший насаживался на пальцы и стонал неприкрыто, грязно, дышал тяжело и прерывисто, закатывая глаза в сладкой истоме. Безжалостная волна неконтролируемого, неописуемого и внезапного хлыстнула разом по всему телу и сознанию, словно невиданный ранее вид наслаждения, и заставила Минхо выгнуть взмокшую спину и приподнять её от кровати. Он не был уверен, кто именно стал основным толчком, но в опьяняющем тандеме с поглаживанием по ногам и движению внутри, касание до нервного окончания туманило рассудок и сводило конечности. Всего казалось слишком много.              – Ты сам это спровоцировал, – проговорил Джисон, когда старший почти закричал от удовольствия и раскрыл рот, тяжело дыша. – Я не собирался давить.              – Надави.              Хан даже не думал сопротивляться, потому что вид того стоил, и прошёлся по тому же месту вновь. Минхо словно скрутило в тугой узел, пуская по телу мощнейшую дрожь, он мог поклясться, что видел яркую вспышку перед глазами, но это ощущение не шло ни в какое сравнение.              – Повтори, – пробормотал старший и снова выгнулся, начиная усерднее крутить тазом, когда Джисон исполнил просьбу.              – Это может быть вредно, не пренебрегай. Потеряешь чувствительность.              – Сейчас я готов потерять только остатки разума, если не получу член.              – Это легко устроить, – в голосе младшего прозвучали довольные и немного насмешливые нотки, на которые Минхо не обращал внимания, пребывая в прострации.              Джисон осторожно вытащил пальцы и встал с кровати, чтобы снять штаны вместе с бельём, а затем вернулся на прежнее место, снова окунул пальцы в банку и, не дав старшему достаточную передышку, ввёл три разом, раздвигая изнутри.              – Джисон! – вскрикнул Минхо и протяжно застонал, искусывая губы. – Сон-и~              – Что такое, малыш?              – Пожалуйста…              – Пожалуйста, что? – Хан наклонился ниже и нежно поцеловал в живот, одновременно надавливая по идентичному месту с самой безобразно обаятельной улыбкой.              – Джисон! – Минхо резко приподнял голову и посмотрел вниз, встречаясь с томным взглядом, от которого дыхание перехватило пуще прежнего.              – Тебе же понравилось, что не так?              – Не мучай меня. Я скоро взорвусь.              – Слушаюсь и повинуюсь, малыш.              Хан полностью вытащил пальцы и отстранился, неторопливо поднимаясь дорожкой поцелуев по красивому и подтянутому телу, чтобы ощутить вкус покрасневших, припухших губ; чтобы с удовольствием зализать образовавшиеся от укусов ранки и отвлечь, дать прийти в себя хоть на короткий промежуток. Минхо еле держался, но не мог сказать, что насытился сполна, потому что именно эти ощущения и такая интимная близость шла для него совершенно новой стороной секса, о которой он и не догадывался. Он впитывал в себя эту самую любовь и наслаждался ею, разгоняя эгоистичное желание оставить её только себе, чтобы никто больше не смог получить такой вид любви от Джисона; её он ощущал всеми фибрами души и каждым участком тела, куда младший касался слишком мягко для разового развлечения. Больше всего Минхо познал эту любовь в поцелуе, с которым Хан накрыл его зудящие губы.              Все предыдущие померкли на фоне этого: прямой контакт горячих тел, слишком безумное и жаркое, до пленительного развязное движение языком и больше всего – ощущение твёрдости младшего. Минхо чувствовал насколько Джисон был возбуждён без мешавшейся одежды и изнывал от трения, которое жгло и обжигало, выводило из себя. Он жадно прижимал младшего к себе за шею одной рукой и болезненно царапал за плечи, оставляя после себя красные следы от ногтей. На животе уже ощущался предэякулят, сочившийся из него, как напоминание, что он кончит в любой момент от головокружительной интимности момента. Джисон целовал с напором и тихими стонами, сжимая талию и прижимая к себе, чтобы чувствовать, как Минхо льнул к нему сильнее.              Вдоволь насытившись поцелуем и не находя лишних сил на дальнейшее терпение, Хан приподнялся на руках и отсел к ногам, набирая достаточное количество смазки себе на пальцы, чтобы пройтись ею по собственному члену. Минхо следил за его движениями, тяжело и громко сглатывая, морально готовясь к тому, что в скором времени доведётся испытать. Отчего-то изначальное волнение вернулось к нему, но теперь сопровождалось необузданным желанием, потому что Джисон зубами разорвал обёртку презерватива и быстро раскатал его по члену.              – Почему я пропустил момент, когда ты остался без штанов? – в прострации спросил Минхо, не отводя глаз от члена младшего, и снова сглотнул в предвкушении.              – Потому что тебе было хорошо.              Джисон, подхватив старшего под колени, легко притянул его ближе к себе и удобнее устроился между ног, направляя головку. Он не разрывал зрительного контакта и не переставал ласково улыбаться, чем лишал Минхо возможности держаться за остатки рациональности. С самым нежным, старший бы даже сказал – приторным «я буду осторожен», Джисон начал медленно входить и остановился ровно наполовине, мгновенно опускаясь к манившим губам. И снова поцелуй вышел невероятно чувственный. Каждое соприкосновение губ оставляло после себя тепло и лёгкий привкус чего-то неизведанного для обоих, словно вместе оказались по ту сторону запретной территории и вдохнули её прелесть. Чего-то очень сильно похожего на взаимную любовь.              – Нормально? – поинтересовался Джисон, нависая над Минхо, лежавшим с закрытыми глазами и приоткрытым ртом.              – Спроси меня через пару минут и ответ тебе понравится, – с хрипотцой в голосе ответил старший и уткнулся в плечо над ним.              – Дай знать, как привыкнешь.              Хан чувствовал, как подрагивало тело Минхо от ярких ощущений, из-за сверхстимуляции, непривычности происходившего, и как сильно тот сжимался вокруг него; заметил смену во взгляде, когда старший вновь откинулся на подушку, от которого он не удержался и поцеловал вновь, пока тёплой ладонью наводил по талии успокаивающие круги. В ближайшие несколько лет он точно не сможет забыть и променять этот вид.              – Двигайся дальше.              Джисон начал осторожно входить во всю длину, и из губ в унисон вырвался разный стон наслаждения: Минхо выдыхал из-за наполненности, а младший почти зарычал – потому что было узко и горячо. Первые движения получались медленными, размеренными и постепенно набирали темп, задавая стабильный ритм, но не становились грубее – Хан старался контролировать себя, чтобы не довести Минхо до полного изнеможения. Он крепко удерживал скульптурное тело за талию, пока ноги старшего смело и крепко обвились вокруг него. Каждое движение Джисона, каждый его взгляд, слово и прикосновение были пропитаны нежностью. Минхо снова понял – всё, что касалось Джисона, для него приобретало нежность. Ведь сам Джисон был до безобразия нежен с ним.               Входя во вкус, движения становились резче. Хан начал входить глубже, Минхо под ним рассыпался на крупицы и громко стонал, слишком погружённый в похоть, хоть понимал он ровным счётом ничего – мог лишь слабо распознать, что настолько хорошо ему не было и точно не будет ни с кем. Младший по-прежнему крепко удерживал его, периодически осыпая комплиментами, насколько тот был красив, невероятен и идеален. Джисон медленно выходил и резко входил вновь, выбивая из Минхо самые сладкие стоны, расходившиеся по высоким стенам и доходившие до него песней сирены, которой он упивался и на которую охотно вёлся. Хан специально замедлялся и покушался на красные губы, утыкался в шею и оставлял новые засосы, продолжая качать бёдрами и наслаждаться всеми звуками.              Минхо охотно насаживался сам, крепко хватаясь за спину младшего и бесцеремонно царапая её. Он всем телом ощущал жар и давление, невыносимое головокружение и истинное блаженство, словно наконец достиг рая, о котором мечтал и которого хотел все эти месяцы, потому что с каждым новым толчком Джисона в глазах мутнело и трезвый разум больше не являлся его другом. Минхо выгибался сильнее, каждый толчок выбивал из него звонкие, до невозможности громкие, грязные стоны, что били по эго младшего, который всё это время смотрел на него нежно. Минхо точно был пьян.              Когда Хан, после нескольких размеренных движений, внезапно вышел из него, старший недовольно взвыл и потянул обратно на себя, но в ответ получил только крошечный поцелуй.              – Повернёшься для меня?              Его колени тряслись, всё тело дрожало без сил, тем не менее он кивнул и сделал то, о чём его просили. Медленно перевернувшись и удобнее ухватив подушки, одну из которой младший заботливо положил ему под живот, Минхо устроился перед Джисоном, сгорая от представления собственного вида.              Джисон входил неторопливо, вводя головку мучительно долго, и это ощущение адского наслаждения заставило Минхо ныть в подушку, побуждая насаживаться самому. Младший точно знал, когда надо выходить и с какой силой толкаться обратно; какие слова шептать на ухо, как гладить и где держать, чтобы электрический заряд прошёлся по телу Минхо и отдал вниз. Одной рукой держась за талию, а второй – за бедро, Хан наращивал темп толчков, параллельно оставляя на спине короткие поцелуи. Старший стонал по-прежнему громко и звонко, вперемешку выдавая неразборчивые маты, но силы покидали руки, поэтому он опустился на живот, заглушая звуки подушкой. Ощущение горячего тела за спиной, тяжёлое, рваное дыхание над ухом, нежные поглаживания по талии и сильные шлепки по ягодицам — Минхо мысленно умирал и растворялся от бесконечного потока разнообразных ощущений, что не отпускали его ни на одну, чёртову, секунду, постоянно вынуждая закатывать глаза.              – Иди сюда, – ласково проговорил Хан и вышел, осторожно приподнимая старшего. – Двинься вперёд и ухватись за изголовье.              – Если бы знал, что ты такое, точно переспал ещё на первом ужине, – пробормотал Минхо и на ослабших коленях подобрался ближе к стенке.              – Успеешь ещё.              Джисон слегка надавил на поясницу Минхо, чтобы тот немного наклонился, а затем вошёл осторожно, но моментально подхватил потерянный ритм. Старший крепко держался за изголовье и выгибался, а моментами и вовсе опускал голову, потому что этого уже было много – намного больше, чем он ожидал. По всей спальне звучали шлепки и стоны, хлопки Минхо по стене, который снова находился на грани. Всё тело ослабело, по коже стекал пот и даже ноги больше не держали, он не чувствовал никакой опоры, и Джисон это заметил.              – Держись за меня, – прошептал он и потянул старшего на себя за тонкую кисть.              Одной рукой Минхо держался за шею Хана, прижимая его ближе и иногда глубоко целуя, а второй продолжал опираться на изголовье. Джисон прижимался губами к плечу, оставлял безболезненные укусы и маленькие отметины, и чувствовал, как сильно содрогалось тело в руках, пока бережно обнимал за живот. Он усиливал скорость и интенсивность своих толчков, выбивая из Минхо, как можно больше стонов, чтобы надолго запомнить эту ночь.              Разум старшего казался самым туманным местом, потому что в голове не было ничего, кроме одного имени и бесконечной мольбы, что слетали с губ. Минхо не понимал – говорил ли всё вслух или заглатывал на половине из-за стонов, которые он никак не контролировал. Хотелось полностью отдаться в плен этой ночи, проживать только этот момент, лишь бы не наступал следующий день. Он искренне надеялся, что время остановило свой ход, даже если в нём не осталось никаких сил на продолжение.              Рука Джисона вновь легла на твёрдый и пульсирующий член старшего, начиная водить ладонью в такт своим движениям, и Минхо больше не хотел ничего сильнее, кроме как достичь оргазма. Он покачивался навстречу, извивался и не сдерживал плаксивых стонов, позволяя себе раствориться целиком и полностью без малейшего остатка. Движения Хана за спиной с каждой секундой становились беспорядочнее, где-то замедляясь, но по-прежнему оставались достаточно глубокими, чтобы метко пройтись по нервному окончанию и услышать изнывающий всхлип.              Минхо вцепился в крепкую руку Джисона на животе и переплёл пальцы, сильно сжимая, а затем выгнулся, откидывая голову на плечо младшего, и с громким выдохом кончил в руку, начиная содрогаться. Его вновь настигли помутнение и фейерверки перед глазами, слабый дискомфорт, но он забылся довольно быстро под напором интенсивных движений. Минхо не мог ни о чём думать – не тогда, когда в ухо Джисон говорил ему самое сокровенное и трепетное, но даже эти слова пролетели мимо него, забываясь на фоне оглушительного оргазма.              Хан удерживал Минхо на себе одной рукой, чувствовал стремительное приближение собственного оргазма, поэтому вложил остатки сил в последние пять толчков и обильно кончил следом, заглушая стон в шее старшего. Он обнимал Минхо и целовал солоноватую кожу, слышал сбитое дыхание и довольно улыбался. Секс с Минхо превзошёл все его ожидания.              – Подожди немного, скоро ляжешь, – тихо проговорил Хан и осторожно вышел, придерживая презерватив. Минхо моментально повалился на постель.              На утро, о реальности этой ночи, ему напомнят боль во всём теле и ноющие мышцы. А ещё – спящее и милое лицо рядом.                                          

————

             

      

      Думал ли Минхо, что секс с Джисоном – акция разовая? Думал. Хотел ли он повтора? Безусловно. Говорил ли об этом? Конечно же нет.              Но, по всей видимости, Вселенная была к нему благосклонна и Минхо не пришлось ничего произносить вслух, потому что отношения, после совместного пробуждения и завтрака, веяли совсем другой атмосферой.              В общении отсутствовала неловкость и недосказанность, неуверенность, и даже крошечная тень сомнения пропала, погружая Минхо в тёплый, мягкий и защищённый кокон, которого он никогда не ощущал; не видел. Джисон всегда возвращался домой с едой, где старший ожидал его неизменно на диване, читая или работая; они долго говорили, ещё дольше проводили время в комфортных объятиях друг друга за просмотром фильма и бесконечно целовались. У Минхо складывалось впечатление, что он становился зависим от мягких губ, ласкового взгляда и нежных прикосновений; ему было мало слышать бархатный голос Джисона, наблюдать за его работой из дома и любоваться человеком, который с каждым днём становился для него значимее. Иногда Минхо ловил в себе нежелание возвращаться домой, потому что там теперь всегда было холодно, темно и одиноко – в его квартире не было Хана с солнечной улыбкой и сияющими глазами. А порой ему и вовсе не приходилось покидать виллу.              Джисон оказался ненасытен в той же мере, что и сам Минхо. У них вошло в привычку целоваться при встрече, на недолгих прогулках, за просмотром чего-либо, во время разговоров, и каждый раз поцелуи становились насыщеннее и оторваться от них было сложнее, поэтому некоторые вели прямиком в спальню младшего и имели продолжение в крышесносном сексе. Секс с Джисоном – награда за долгие годы упорного труда. Минхо считал его настоящим подарком, благословением, потому что настолько хорошо ему не делал никто. После той сказочной ночи они спали всего один раз и в три раза больше ублажали друг друга массажем, изводили ласками и пытками, но и этого хватило, чтобы он чётко закрепил для себя – другой ему не нужен. Только Джисон.              А больше ничего не изменилось. Минхо по-прежнему расслаблялся в бассейне и опустошал алкогольные запасы младшего, который даже не следил за ними. Хан всё равно оставлял свою карту на видном месте, но старший к ней не притрагивался. Даже перекусы заказывал, оплачивая собственной картой, потому что так казалось верно. Минхо перестал видеть и расценивать Джисона, как ходячий кошелёк, который облегчит и украсит его жизнь, нет – теперь всё приобрело смысл намного глубже и чувственнее, чем он предполагал.              Но именно этот смысл был нужен ему.                                   Небольшой проигрыватель стоял на круглом столике между двумя шезлонгами, музыка играла на достаточной громкости, чтобы Минхо ею наслаждался, но не беспокоил соседей по округе. Летнее солнце всё ещё беспощадно припекало, ни малейшего дуновения ветра, даже бассейн не особо спасал положение и почти не остужал, из-за нагретой воды, но Минхо всё равно лежал на надувном круге и пил холодный кофе с большим количеством льда. Он позаимствовал одну из кепок Хана и его очки, а ещё покусился на белую льняную рубашку, которая практически не ощущалась на теле и не касалась кожи, что было отличным плюсом в жаркую погоду. Минхо носил её часто – почти каждый день, сделав из неё свою домашнюю одежду.              Он лениво плескал воду ногой и одной рукой отталкивался на поверхности, периодически отплывая дальше и снова по кругу; наслаждался покачиванием на волнах, которые сам и создавал, и просто жил в моменте.              – Я тебе завидую, – раздался приподнятый голос сквозь музыку и Минхо поднял голову.              Джисон шёл к бассейну, параллельно расстёгивая верхние пуговицы на чёрной рубашке, рукава которой были закатаны до локтей. Младший выглядел дорого, просто и со вкусом одновременно, одетый во всё тёмное и с идеальной укладкой; на запястье красовались часы и на пальцах отсвечивали несколько колец, но Минхо смотрел исключительно на приоткрытую грудь, под которой виднелись его засосы. Они заставляли ликовать изнутри.              – М-м-м, можешь присоединиться. Приглашаю, если тебе больше никуда не надо.              – Даже если и надо, разве могу я отказаться от такого? – Джисон присел на корточки у бортика и провёл языком по нижней губе, с искрами в глазах осматривая обнажённый торс старшего с алыми следами, после чего загадочно улыбнулся. – Скоро буду.              – Захвати колу со льдом, – крикнул Минхо, когда младший пошёл обратно в дом.              – Хорошо.              Старший подплыл ближе к бортику и отставил пустой стаканчик, а затем снова откинулся на круге и просто лежал, закрыв глаза. Он ловил себя на мысли, что не мог перестать глупо улыбаться и теряться; понимал, как всё глубже окунался в то, что дарил ему Джисон, и уже не видел себя без этого. Минхо совсем не представлял, а как было раньше? Без постоянного трепета и тепла в груди, лёгкой взволнованности от прикосновений, жара от поцелуев и красноречивых взглядов. Он слишком быстро привык к нынешней реальности, точнее – их новый уровень чего-то, что он не мог назвать, казался слишком правильным. Это не Минхо привык. Всё изначально было гармонично.              – Твоя кола, – Джисон входил в воду, медленно спускаясь по лестнице, и держал в левой руке напиток. – Понимаю, почему ты не вылезаешь отсюда.              – А я не понимаю, зачем тебе бассейн, если ты редко им пользуешься.              – Теперь, когда есть ты, буду чаще, – младший подплыл ближе и протянул Минхо стакан, а затем ухватился за круг и поцеловал. – Привет.              – Привет.              То, что было сейчас; то, что происходило между ними и кружило в воздухе – не передавалось словами. Это нужно было ощутить на себе, испытать, проникнуться всеми чувствами и эмоциями, насладиться каждой секундой наедине, чтобы найти подходящее определение и быть в нём уверенным. Всё становилось больше обычной привязанности и обожания, взгляды также излучали высшую степень выражения чувств, как и поцелуи, которые с каждым разом выходили слаще и пленительнее. Минхо не думал об их положении, ведь чувствовал всей душой, как к нему относились, заботились, и верил собственным глазам в то, что видел. В Джисоне не осталось ни грамма притворства, как и в нём самом. Да и публики у них давно уже нет.              Младший плавал от одного конца в другой, иногда проплывая под водой и хватая за лодыжки Минхо, который несколько раз вскрикивал от неожиданности и плескал воду в сторону Хана. Их заливистый смех перебивал музыку, жара перестала мешать и складывалось впечатление, что они оба о ней успешно позабыли, ведь тонули друг в друге. В их маленьком, но очень комфортном раю.              – Сон-и, сделаешь это снова, и я тебя утоплю, – пригрозился Минхо, когда младший в очередной раз потянул его за ногу. – Не изводи меня.              – Ты же будешь скучать по мне, – Джисон плыл ближе и довольно улыбался, потому что знал – он был прав. – Разве сможешь?              – Поплачу какое-то время и успокоюсь.              – Я не хочу быть причиной твоих слёз. Даже от счастья.              – Тогда не делай так больше, – недовольно и обиженно буркнул старший, протягивая стакан, как только Хан доплыл до него с приоткрытым ртом. – Почему ты не взял себе?              – Чтобы пить с тобой из одной трубочки, – Джисон резко отвернулся, когда Минхо начал плескаться в него. – Хватит сидеть, давай поплаваем.              – Я очень удобно сижу.              – Я посажу тебя после этого.              – На что? – старший усмехнулся с короткой заминки и громко засмеялся, стоило Хану закатить глаза.              – Обратно на круг. Слезай.              – Не-е-ет.              – Минхо, ты же понимаешь, что я могу просто стянуть тебя с него? – Минхо неуверенно поднял голову и припустил очки, заглядывая в глаза младшего. В них не было ни намёка на шутку.              – Ты не посмеешь. Я предупредил тебя.              Но Джисона не пугали слова, поэтому, продолжая удерживать стакан в руке, он быстро схватил старшего за лодыжку и потянул ниже. Минхо брыкался и отбивался второй ногой, но такие действия, наоборот, ухудшили его шаткое положение, поэтому, стоило Хану приложить ещё немного силы, он скатился с круга и ушёл под воду. Младший смеялся заливисто и от души, предусмотрительно отплывая к бортику, чтобы поставить стакан. И когда Минхо вынырнул, снимая кепку и стягивая очки, не смог даже разозлиться из-за звучания смеха Джисона, его обворожительной улыбки и ярких глаз, так похожих на два полумесяца. Тем не менее это не помешало ему повторить притворную попытку угрозы.              – Я же говорил, Хан Джисон, – старший неторопливо плыл на Хана, который на спине отплывал от него всё дальше. – Время расплаты.              – Тебе всего лишь нужно было спуститься самому.              – Нет, теперь мы будем с тобой прощаться.              Как только ускорился Минхо, быстрее стал плыть и Джисон, а вокруг звучал его звонкий и расслабляющий смех. Младший разбрызгивался и специально уходил под воду, дразняще шлёпая Минхо по заднице, когда проплывал рядом, а затем выныривал и показывал язык, вновь начиная догонялки. Старший почти и не пытался его поймать – он получал искреннее удовольствие от подобных игр, поэтому позволял Хану кружить вокруг него и глупо смеяться, потому что на своих губах застыла такая же нелепая улыбка. Они изводили друг друга порядка десяти минут, пока Минхо, наконец, поймав Джисона, не зажал его у бортика.              – Какой ты невыносимый. И что мне с тобой делать? – спросил он, придавливая тело младшего своим.              – М-м-м, не знаю. Накажи? Прикажи быть послушным?              Минхо это нравилось. Очень. Эти слова его дразнили и возбуждали, поэтому он не думая подался вперёд и захватил губы, начиная их сначала кусать, а затем мучительно долго посасывать. Ладони Джисона по привычному легли на его талию, а своими руками он держался за бортик, чтобы оставаться наплаву. Ему хотелось быть ещё ближе, обнять, запустить пальцы в мокрые волосы и гладить по шее, плечам, но он сохранял контроль, не поддаваясь желаниями. Хан же, не видя никаких преград, смело следовал своим.              Джисон оттолкнулся ногой от стены и поменял их местами, прислоняя спину старшего к нагретому кафелю, а затем они оба стали уходить под воду. Минхо целовал жадно, блуждал руками бесстыдно и растворялся в поцелуе, потому что язык младшего обжигал его, как и руки, подхватившие под ягодицы. С каждой секундой воздуха в лёгких становилось меньше и они плавно шли на дно. Времени было мало, казалось, что даже всё время вселенной недостаточно для них, но это не останавливало их от наслаждения друг другом. У Минхо голова шла кругом, он обвил ногами талию Джисона, который сильнее обнял его и оттолкнулся от дна, всплывая наверх. Старший дышал тяжело, укладывая подбородок на плечо Хана, и слышал его тихий смех; ощущал на спине нежные поглаживания. Он точно потерял себя.              – Готов платить таким образом круглые сутки, – с озорством произнёс младший и улыбнулся, когда Минхо поднял голову и посмотрел на него. – Мне понравилось.              – Значит, никаких больше сладких наказаний.              – Даже если я заслужил?              – Награду обговорим в другой раз, – Джисон рассмеялся и поцеловал старшего в нос, крепче удерживая.              – Хватит с тебя на сегодня водных процедур. Обгоришь.              – Но ведь здесь так хорошо.              – Внутри тоже отлично. Закажем всё, что ты захочешь, – Минхо обнимал Хана, пока тот медленно плыл, и периодически помогал ногами. Улыбка непроизвольно расплылась на губах.              – Даже если это будет вино за тридцать тысяч долларов из коллекционного бара?              – Мхм.              – Хочу ещё моллюсков.              – Хорошо.                                                        Дни проходили радостно, беззаботно, и Минхо полностью забыл о существовании договора. О нём даже не говорили его друзья, с которыми он виделся несколько раз – те лишь знающим взглядом переглянулись между собой и не стали заострять внимание. Он периодически выезжал на работу из дома Хана, одалживая аксессуары и машину, а затем возвращался и оставался на ночь. Ночевать у младшего стало обыденностью.              В один из таких вечеров приехал Феликс, когда они сидели на диване у бассейна и наслаждались холодным арбузом, смотря фильм с ноутбука.              – Я не люблю быть третьим лишним, но вам придётся меня потерпеть, – парнишка бесцеремонно подошёл ближе и завалился на свободный диван, укладывая ноги на подлокотник. – Давайте выпьем.              – Последнее рандеву не отбило у тебя желание? – усмехнулся Джисон и поставил кино на паузу, не выпуская старшего из объятий. – Это было ужасно, Ликс.              – Ничего не помню. Ничего не знаю. Значит, ничего не было.              – Где-то я уже это слышал, – Минхо недовольно закатил глаза и несильно ударил в живот, получая лёгкий поцелуй в щёку. – Так что у тебя?              – Тащи что-нибудь крепкое и я расскажу.              Обиженный Феликс развязал язык после трёх роксов виски. Он возмущался на нового ухажёра, которому сильно симпатизировал, и активно жестикулировал, жалуясь на странные предпочтения и вкусы. Минхо умиляло, с каким неподдельным недовольством младший делился с ними своей личной жизнью, и как по-детски тот дул губы. Вот только пил Феликс совсем не по-детски.              – Не вижу проблемы. Скажи ему об этом, – Джисон держал в одной руке стакан, а второй обнимал старшего со спины. – Ты же всегда быстро соображал в таких ситуациях.              – И что мне ему сказать? Что мягкие ушки с хвостиками он может засунуть себе в очко? А вдруг он зоофил?              – Это же обычные ролевые игры. Ты – модель, тебе ли не знать об образах.              – Вот именно! Образ! А это, блять, кот! Я не хочу мурлыкать ему в ухо, чтобы он представлял себе… фу, мерзость, забыли.              – Да брось, Ликси, это же всего лишь ободок. Украшение, – спокойно проговорил Минхо, откидывая голову на руку Джисона за своей шеей. – Разве тебе не интересно? Вдруг понравится.              – Я точно знаю, что у меня нет никаких подобных фетишей.              – Необязательно кошачьи ушки. Можно взять любой другой атрибут или костюм, в котором ты будешь чувствовать себя комфортно. Хотя ушки звучат мило, я бы попробовал.              – Вот когда познаете вкус совместного секса, тогда и воплотите все свои грязные фантазии с ушками, хвостиками, ошейниками и что там ещё есть, – громко возмутился Феликс и наполнил стакан. – Пошёл он в жопу. Не мою. Давайте пить.              Минхо с Ликсом, ожидаемо, сплелись языками в очередном обсуждении чужих членов и каких-то рейтингов, не обращая внимание на Джисона, сидевшего с ними от безысходности. Он слушал разговор и удивлялся, как двое понимали друг друга и сходились в абсурдных мнениях, но это было мило. Комфортно, если не вникать в слова. Что он и делал.              Просто сидел и завороженно смотрел на Минхо, делая в голове пометки.                                          Минхо, наверное, забыл, а может, просто не придавал большое значение тому, что младший запоминал все его слова. Он привык, что большинство его речей не воспринимались всерьёз в кругу друзей, которые выработали иммунитет на его выходки. Поэтому в один из тихих вечеров, когда они с Джисоном наслаждались вином, он очень удивился, получив от младшего красиво упакованную коробку с кошачьими ушками и чокером внутри.              – Это..?              – Подарок.              – Я вижу, но… – Минхо поднял на Хана всё ещё удивлённый взгляд, потому что, если честно, подобного он точно не ожидал. – Ты серьёзно?              – Ты был так увлечён этим разговором с Ликсом, что я подумал, как хорошо они бы смотрелись на тебе.              – То есть, ты представлял меня в них? – младший кивнул. – Сколько раз? Нет, подожди, это было почти неделю назад.              – Значит, я жил с этой мыслью порядка семи дней. Догадайся, сколько и в каких красках.              Минхо буквально навалился на Хана с тихим стоном, смело проскальзывая языком и соединяя губы в жарком поцелуе. Ладони Джисона машинально опустились на ягодицы старшего, крепко сжимая и притягивая ближе на себя. Минхо сразу начал тереться и нетерпеливо распускать руки, потому что секс с Ханом – всегда хорошо, а последний был неизвестно сколько назад. Он потерял счёт дней из-за счастья. К тому же необычный подарок пробудил в нём сильное желание и возбудил от одной мысли, что младший представлял его в кошачьих ушках. Минхо хотел этот голодный взгляд на себе.              Джисон тоже не горел желанием терять время и терпеть, поэтому он обвил ноги старшего вокруг себя, взял коробку и, подхватив того за бёдра, поднялся с дивана не разрывая поцелуя. Он передвигался, ориентируясь в пространстве и стараясь не споткнуться, потому что Минхо целовал жадно и не отстранялся, а ему, в принципе, было не так уж необходимо видеть. Дверь спальни теперь всегда стояла настежь открытой и как только они вошли, Хан выкинул коробку на пол и впечатал старшего в стену, опускаясь поцелуями к шее, прикусывая её.              – Мне нужно в душ, – прошептал Минхо и опустился на ноги, утягивая младшего за собой. – И ты пойдёшь со мной.              Прикосновение голого, разгорячённого тела к спине сводило с ума и возбуждало сильнее, чем мысль о сексе. Изначальная идея – быстро помыться вместе – с треском провалилась, когда Джисон самостоятельно принялся его вымывать. Младший не обделял ни один участок тела, старательно проходясь мягкой мочалкой по коже, а затем опустился к ягодицам и все действия стали мощнейшим катализатором, потому что Минхо не мог сдерживать стоны, а Хан нарочно не торопился.              – Ты уверен, что моешь меня, а не растягиваешь? – игриво поинтересовался старший, отрываясь от стены.              – Совмещаю приятное с полезным?              Минхо искусал нижнюю губу, стараясь подавить в себе рвущиеся стоны, но каждый раз, стоило Джисону сменить угол или поцеловать его в шею, он задыхался и раскрывал рот со сдавленным криком. Он еле держался за плечи младшего, который с наслаждением наблюдал за его попытками устоять на ногах и оставаться в здравом уме, что получалось не очень хорошо. Это было практически невыполнимо, ведь Хан действительно начал его растягивать и целовать одновременно, медленно вводя пальцы по очереди и играя ими. Минхо забывался в ощущениях, в цели их общего пребывания в ванне, и просто наслаждался тем, что творил младший с его телом. Он даже глаза не открывал, потому что вид Джисона выглядел слишком соблазнительно.              Младший изводил его поцелуями по шее и спине, сладко пытал, неторопливо растягивая тугие стенки под тихие всхлипы, что буквально срывали все спусковые крючки. Минхо в его руках казался неземным творением, слишком идеальным и единственным в своём роде. Он стал его творением.              – Мне нравятся твои пальцы, – выдохнул старший и прислонился лбом к холодному кафелю, – но член сейчас нравится больше.              – Так скоро?              – Я не самый терпеливый человек на свете, когда знаю, что меня ожидает.              Джисон рассмеялся и вытянул пальцы, смывая всё снаружи и тщательно промывая изнутри. Минхо горел от стыда и смущения, потому что – во-первых, о нём так досконально не заботились и точно не ухаживали; а во-вторых, почему у Хана в ванне имелось всё для подготовки к сексу? Он даже не мог вспомнить, видел ли всё это раньше, потому что старался устоять на ослабших ногах. А Джисон смотрел на него с обожанием и лаской, никак не стесняясь собственных действий.              – Я говорил, что ты невероятный? – спросил младший, обтирая тело Минхо полотенцем.              – Раз сто.              – Значит, это будет сто первый. Ты невероятен, Минхо.              Минхо не понял, дошёл ли он до кровати сам или его принёс Джисон, но хорошо запомнил момент, когда мокрое тело коснулось прохладной постели и утонуло в мягкости матраса. Младший целовал требовательно, не давая ни секунды на передышку, постоянно прикусывая его язык и засасывая до протяжного стона, от звучания которого член твердел сильнее и уже выделял предэякулят. Минхо обвил его талию, притягивая к себе намного ближе, словно сливаясь воедино, и плавился от жаркой близости.               Опьянённое похотью сознание откликалось на все ласки Джисона, который привычно целовал и кусал шею, обновляя пожелтевшие засосы; спускался ниже к ключицам дорожкой нежных поцелуев и вновь прикусывал так сильно, что Минхо метался головой по подушке и извивался, требуя большего. Старший чувствовал себя приятно уязвимым, до жути чувствительным и горячим, словно ещё немного, и он окончательно воспламенится от крепкой хватки нежных рук на талии; он пожирал взглядом вены на предплечье, что красиво играли поверх мышц, и тяжело сглатывал. Джисон становился его безопасной зависимостью.              – Опробуем подарок? – Минхо согласно кивнул, теряя вес младшего на себе. Хан сам надел на его шею чёрный кружевной чокер с колокольчиком и ушки на голову. – Я не продержусь сегодня долго. Ты слишком сексуален.              – Вот мы и раскрыли твой тайный фетиш, – усмехнулся Минхо и повалил Джисона на постель, довольно усаживаясь поверх. – Сегодня вести буду я.              – Тогда ты точно станешь моей сладчайшей смертью.              Минхо льстили слова и добавляли азарта. Ему хотелось сокрушить младшего с той же силой, с которой тот доводил его, поэтому он медленно разорвал обёртку презерватива зубами и раскатал его по члену Хана губами, ловя над головой сдавленный стон. Джисон следил за всеми действиями слишком пристально и с полыхающим огнём в тёмных глазах: как Минхо набирал смазку на пальцы, как обхватывал его член и размазывал по всей длине, а затем, как медленно начал насаживаться, упираясь ладонями в крепкую грудь.               Они оба застонали, как только старший начал двигать бёдрами, поднимался с члена Хана и снова опускался ниже, полностью вбирая в себя. Так было ещё глубже, ещё приятнее и горячее, к тому же Минхо ощущал превосходство, смотря на младшего сверху вниз. Приятная полнота внутри кружила голову, дарила восторг и эйфорию. Джисон осторожно его поддерживал, иногда подаваясь навстречу бёдрами и доводя Минхо до кипения, потому что даже снизу у младшего было преимущество, которое выбивало из него громкие стоны вперемешку со слабыми всхлипами.              – Тише, котёнок, не торопись, – ласково произнёс Джисон и член старшего предательски дрогнул на его животе, чем вызвал нахальную усмешку. – Котёнок?              – Замолчи.              – Видимо, мы раскрыли и твой новый фетиш, – младший осторожно приподнял Минхо, заставляя того подняться с него и пересадил на постель, усаживаясь перед ним. – Знаешь, это всё, конечно, очень красиво и тебе к лицу, но ты мне нравишься без них намного больше. Такой, какой есть.              Хан осторожно снял с головы ободок, а следом исчез и чокер. Джисон смотрел на него с небывалой нежностью и любовью, с которой обнял в поцелуе. И Минхо ощущал её на протяжении всей ночи. В простых объятиях. В одной из лучших ночей его жизни.                                   Джисон проснулся на утро один. Место Минхо рядом непривычно пустовало, ведь в те редкие моменты, когда они ночевали вместе, старший всегда находился с ним. Это его немного взволновало, однако волнение сошло на нет, когда с первого этажа до него донеслась тихо игравшая музыка.              Он быстро встал с кровати, оделся и поспешил спуститься вниз. До этого приятный аромат, теперь ярко бил в нос и пробуждал аппетит. Джисон тихо прошёл на кухню и замер, с улыбкой наблюдая, как Минхо красиво оформлял тарелки с завтраком. Его переполняли эмоции, но четче всех ощущалось счастье.              – Значит, ты всё же умеешь готовить.              Минхо вздрогнул от неожиданности и обернулся с тарелками в руках. Его растерянное выражение откликнулось в сердце младшего громким ударом, а когда на губах появилась нежная улыбка – оно почти замерло.              – До шеф-повара мне далековато, но должно быть вполне съедобно, – смущённо ответил старший и расставил всё на стол. – Можешь выжать сок? Я не успел, ты проснулся раньше, чем я рассчитывал.              – Конечно.              Минхо специально встал рано, съездил в супермаркет, закупился продуктами и как только приехал, взялся за готовку. Это не было чем-то весомым – обычный завтрак из французских тостов, глазуньи, сосисок и сыра, но ему хотелось сделать хоть что-то приятное для Джисона. Удивить его, отблагодарить за все подаренные эмоции и просто позавтракать вместе. Его скромное действие не шло ни в какое сравнение с тем, что делал для него младший – что делал с ним, как изменил – тем не менее, если в его силах было обрадовать Хана, Минхо не хотел терять возможности.              Когда Джисон делал первый укус, старший следил за ним с замиранием, но любимая лучезарная улыбка быстро расслабила его.              – Это очень вкусно!              – Это самое простое. Яйца пожарит даже ребёнок.              – У меня они сгорают, – младший смущённо потер уши и пожал плечами. – А есть что-то, в чём ты плох?              Минхо с лёгкостью начал бы перечислять целый список, потому что – да, конечно есть. Он обычный человек, с их обычными возможностями и малым запасом сил, который привык прятать слабости и показывать только мощь, исчезавшую по ночам. У него были страхи, неуверенности, но о них знали только друзья, заставшие моменты его падений и слома. Он не умел просить помощи, говорить о себе и получать заботу, тем не менее хотел научиться всему рядом с Джисоном.              Ради Джисона.              – Я плохо выражаю чувства, – тихо признался Минхо, не смея поднять глаза и посмотреть на младшего, чей взгляд он чувствовал на себе.              – Мне и не нужны слова. Я понимаю тебя по глазам, – Хан потянул руку через стол и взял свободную ладонь старшего, переплетая пальцы. – Минхо?              – М-м?              – Посмотри на меня.              Сердце Минхо – такое слабое и хрупкое в этот момент – готово было разбиться от переживания. Джисон гладил тыльную сторону его ладони большим пальцем, терпеливо ждал и смотрел. Почему-то всё казалось ненастоящим, как будто сон, но он чувствовал, слышал, осознавал реальность. Поэтому поднял глаза и встретился с самой красивой улыбкой, которую когда-либо видел.              – Не думай ни о чём. Мне достаточно того, что ты делаешь. Можешь и вовсе ничего не делать, если нет желания. Это нормально, хорошо? Просто будь собой.              Эти слова. Слова Джисона звучали искренне, поэтому и пробирали до души. Это были именно те слова, в которых Минхо нуждался.              – Хорошо.                                          

————

      

      

      – У вас был секс, – уверенно заявил Феликс, как только прошёл в гостиную и увидел Минхо, лежавшего на коленях Хана. – И это утверждение.              – И тебе привет, Ликси, – улыбнулся Джисон, отвлекаясь от изучения лица старшего. – С чего такие выводы?              – Ты Минхо видел? Он же светится, как алмаз под лампой.              – Потому что он моё сокровище. Что ему ещё делать, если не светиться?              – Я пошёл, – махнул парнишка рукой и развернулся к выходу, слыша за спиной общий заливистый смех, на который обернулся снова, чтобы вернуться. – Да ну, хватит. Я пришёл залечить своё горе, а вы тут такие милые и омерзительные… я вам завидую.              – Мы можем выпить, – с счастливой улыбкой предложил Минхо, поднимаясь с колен младшего.              – Да, давайте выпьем. К чёрту моё горе, выпьем за вас. А через неделю, когда вернусь из Японии, Хан Джисон, предупреждаю заранее: я украду твоего Минхо и мы пойдём в клуб.              – Без проблем.              Минхо всё устраивало, и даже чуточку больше, но об этом он предпочитал молчать, потому что Джисон понимал его без слов, а остальным знать было необязательно. Счастье любит тишину. Особенно его.                     Если кто-нибудь спросит у Минхо, изменилась ли его жизнь, то он не раздумывая ответит, что не особо. Всё почти осталось на своих местах: он по-прежнему работал в поте лица, много пил, ходил на вечеринки, не отказывал себе в удовольствии и покупках, зависал с друзьями и гулял с Феликсом в клубе. Такое впечатление складывалось со стороны. На самом же деле для него произошли крутые изменения.              Возвращаясь на виллу после очередного скандала на работе, он падал в объятия Джисона, который помогал ему расслабиться массажем, пока слушал стрессовые ситуации, а после поддерживал советом. Его привычка пить перестала быть вредной – Минхо налегал на алкоголь только при встрече с друзьями или за ужином с младшим. Многие покупки, от которых он отказался из-за секундного порыва, в конце концов дарил Хан, потому что: «Ты заслуживаешь всего, так почему нет?» – и у старшего гардероб был забит не только в собственной квартире, но и у Джисона, который обещал освободить ещё одну комнату специально для него. Многие изменения были крошечными, но Минхо ощущал каждое из них, ведь все они заключали в себе искренность, взаимность, а главное – доверие и уважение. Он действительно был счастлив и однажды ночью даже поблагодарил Вселенную за самый бесценный подарок. Всё шло так, как должно было.              Они шли рука об руку.                                                 Джисон официально познакомился с друзьями Минхо и поговорил с ними, когда все оказались на закрытом мероприятии. Они много смеялись, говорили на разные темы и, к удивлению старшего, Хан довольно быстро нашёл общий язык с Чанбином. Минхо было радостно видеть близких и дорогих ему людей в одном кругу, за что он отдельно поблагодарил Чана, когда им удалось остаться наедине. Минхо действительно был счастлив.              – Мне правда было приятно познакомиться, – Джисон вежливо протянул ладонь, которую Чанбин поспешил закрепить рукопожатием. – Надеюсь, это не последняя наша встреча.              – Взаимно. Мы довольно часто собираемся вместе, поэтому ты можешь приезжать с Минхо. Будем только рады.              – Обязательно, – Хан посмотрел на старшего и приобнял за талию. – Пойдём?              – М-м. До встречи.              – Не пропадай.              Чан с Чанбином довольными взглядами провожали молодых людей, пока те окончательно не пропали из виду, а затем подняли свои бокалы в немом торжестве и выпили залпом.              – Они спят, – сказал Чанбин, вытягивая ладонь. – Ты должен мне лям.              – Они вместе. Ты должен мне ремонт студии, – парировал Чан и улыбнулся, ставя на поднос проходящего официанта пустой бокал. Друг с поражением закивал и тихо рассмеялся.              – Хорошо-хорошо. Пускай этот миллион в расход, а я добавлю остальное. Отправишь счёт.              – Можешь не сомневаться.              Друзья наблюдали за гостями вечера и периодически кивали знакомым лицам. Без Минхо было тихо и непривычно, но счастье друга стоило того.              – Но, кстати, – Чанбин резко выпрямился и взглянул на старшего. – Ты не собираешься говорить Минхо, что Джисон просил его номер после того провального ужина?              – Не-е-ет, – довольно протянул Чан и улыбнулся. – Уверен, когда-нибудь он узнает и сам.              – Скорее всего. Счастливый засранец. Я рад за него.              – Аналогично.              В ту же ночь, Минхо лежал в объятиях Джисона, засыпал под равномерное дыхание над головой, вслушивался в биение сердца и осознал, что забыл о самом главном – договор, который закончился три с половиной недели назад.              – Сон-и? – тихо позвал он, гладя младшего по груди. – Ты спишь?              – Что такое? Говори.              – Договор. Мы с ним ничего не сделали.              – Какой договор? – вяло спросил Джисон, крепче обнимая Минхо.              – Наш. Разве мы не должны были аннулировать его?              – Я сделал это через месяц после подписания и сжёг. Спи.              Минхо не понял ничего. Или понял, но не мог поверить. Однако это больше не имело никакого смысла. Для него значение имел один лишь Джисон, который сладко поцеловал его и с нежным «ты всё равно мой», продолжил спать.              Да, Минхо был его. Бесспорно.