Паучья серость

— Мы действительно это делаем? Мы действительно танцуем медленный танец? — говорит Мишель, улыбаясь абсурдности всего этого. — Я думал, тебе это понравится, — отвечает Питер, и, хотя она не может видеть его лица, она знает, что он ухмыляется. Эта глупая маленькая ухмылка, которая делает с ней глупости. — Мы на крыше, и там даже не играет музыка. Внизу сигналит машина, как бы подтверждая ее утверждения. Питер пожимает плечами, прижимаясь к ней. — Мы могли бы танцевать под музыку города. И Мишель хочет рассмеяться над тем, как нелепо и банально это звучит, но обнаруживает, что не может сделать ничего большего, кроме как улыбнуться. Он прижимает ее к себе, пока они оба раскачиваются вместе, следуя какому-то ритму, который все меньше и меньше похож на шум. Она закрывает глаза и наклоняет голову вниз, чтобы положить ее ему на плечо. Он начинает напевать, его грудь вибрирует, прижимаясь к ее груди, что заставляет ее улыбаться, а ее сердце так полно, что может разорваться. Она задается вопросом, есть ли способ сделать так, чтобы это мгновение длилось вечно.