***
Николай глянул на часы и с трудом подавил тяжёлый вздох. Осталось двадцать две минуты. Как же это долго. Последний урок всегда тянулся целую вечность, но в роли учителя такое бывало редко. Дело, наверное, в самочувствии: с самого утра нос заложен и горло дерëт. Ланцов не из слабых: выпил какой-то термоядерный чай из рекламы ("Действует за полчаса! Выпейте и забудьте о болезни!" — вещал жизнерадостный парнишка в шарфе по телевизору), надел тёплый свитер и уверенно поехал в школу, сморкаясь при каждом удобном случае. Зоя рассказывала, что болеет, как правило, в ноябре, и из-за этого ноябрь не любит. У Николая было всё то же самое с февралём. Но, может быть, в этом году пронесёт? Ученики писали контрольную, и ему, вообще-то, стоило бы за ними следить. Вместо этого он уткнулся в тетради другого класса. Электронный журнал не работал, поэтому приходилось выписывать оценки себе в тетрадочку. Изначально это была тетрадочка по какому-то университетскому предмету, но, судя по мизерному количеству исписанных листов, на этот предмет Ланцов не особо ходил. Чего добру пропадать, надо хоть сейчас эту тетрадь использовать. Но вместо того, чтобы выписать очередную цифру, Николай провёл линию. А затем ещё одну. И ещё. Из этих линий постепенно вырисовывался силуэт, а затем и копна тёмных вьющихся волос… Он, вообще-то, раньше увлекался рисованием карт, реальных и вымышленных. Карт. Континентов и морей. Не людей. Но сейчас на листе красовалась девушка, стоящая боком к нему и смотрящая куда-то вдаль. Её кудри смотрелись слишком уж небрежно, растрёпанно, не как в жизни, а радужка глаза получилась слишком тёмной. Он не художник и никогда им не был. И рисовать не то чтобы любил и хотел. А Зоя взяла и как-то сама собой нарисовалась. Интересно, как там она? Как себя чувствует? Что ела в столовой, и ела ли вообще? Какие оценки сегодня получила? С момента начала их отношений прошёл ровно месяц, но Николаю казалось, что меньше недели. Ему было как-то странно жить с мыслью, что у него есть девушка. Не плохо, даже совсем наоборот, не страшно, просто непривычно. Надо будет узнать, что по этому поводу думает она. И важны ли для неё даты вроде годовщины отношений, или ей всё равно? В любом случае, от шоколадки Зоя не откажется. А вот что касается открытки… Ланцов рисовал это вчера вечером и всё думал, стоит ли дарить и её. Вдруг возлюбленная посчитает это глупым? Вдруг картиночка с двумя котиками — чёрным и золотистым — и подписью «это мы» вообще не вписывается в её представление о серьёзных взрослых отношениях? Да и ладно бы, если б он художником был, так нет ведь… И в художественную школу никогда не ходил, и видеоуроки не смотрел, и вот ни разу в этой сфере не одарён. Но для неё что-то нарисовать хотелось. А ещё он потратил полчаса на то, чтобы выбрать лучший цветочный магазин Ос Альты и заказать там букет. Насчёт самого букета разговаривал с продавщицей минут пятнадцать, расспрашивал про разные сорта и оттенки, подходящие к общей композиции. Ему не хотелось какой-то банальности, поэтому думать пришлось действительно долго. Сошлись на композиции из синих роз, орхидей, гипсофил и гортензий. К вечеру эту красоту Зое доставит курьер. И сам бы приехал, но Назяленская не очень-то любила приглашать его в гости. Чаще они проводили время у него: вместе готовили, рассматривали статуэтки и фотографии, много-много обнимались и говорили. Буквально обо всём говорили. Прозвенел звонок. Дети пошли сдавать работы. Николай прекрасно видел, что минимум четверо списывали друг у друга, но не стал делать им замечание. Всё, пускай. Неважно. Сейчас должна зайти Зоя. Они договаривались встречаться в конце каждого учебного дня и уделять хотя бы это время друг другу. Не каждый день у одиннадцатого А есть история, и не каждый день учитель и ученица могут гулять после школы. Вечера у обоих тем более загруженные: у одной домашнее задание и периодически тренировки, у другого проверка работ и подготовка к своим же урокам. Но написать друг другу перед сном и хотя бы раз за день позвонить — обязательно. А потом в класс вошла она. Неспешно, расслаблено, с полуулыбкой на губах и рюкзачком на одном плече. В совершенно обычных синих джинсах и белой рубашке, в кожаных сапожках молочного цвета и с уже привычной подвеской-дракончиком на шее. Словно в качестве дополнения, в ушах у неё красовались серёжки-дракончики, которые сам Ланцов дарил ей на Новый год. Подумать только, носит. И не в первый же раз надела, а на постоянной основе носит. — Привет, — она прикрыла за собой дверь, а затем кинула рюкзак куда-то на стул и подошла к нему. — Ты чего бледный такой? А нос красный. — Привет, привет, — на её вопрос он отвечать не стал, вместо этого притянул к себе и чмокнул в кудрявую макушку. — Как дела на уроках? Как ты вообще? — Отвечать вопросом на вопрос некрасиво, — Зоя тыкнула его в бок своим острым ногтем. — Ой, ну слушай… У меня пятёрка по равкианскому и по ОБЖ, в столовой сегодня отбила последнюю пиццу, и по математике написала самостоятельную. Вроде всё решила. — Ты умница, — даже несмотря на то, что ногти у неё дурацкие. Красивые, синенькие такие, но лучше б отрезала, а то насквозь его проткнёт. Но ей об этом знать не обязательно. Не надо подавать идеи. Как будто мало обнаружившейся её весьма скверной привычки: кусаться. Зазеваешься — и вот, пожалуйста, тяпнет за нос, за ухо или за шею. Балуется, ишь… — У меня для тебя кое-что есть. В синих глазах мелькнула заинтересованность. Николай проигнорировал тот факт, что сердце начало биться быстрее, и протянул ей шоколадку с открыткой. — Опа. Спасибо, — Назяленская довольно покрутила подарочек в руке. А потом заметила открытку. — Ох, Коленька... Она подарила ему очаровательную улыбку, а затем потянулась и оставила на его щеке немного смазанный поцелуй. Святые, ей правда нравится? Правда-правда? — Я тебе открытку не рисовала, но, — его красавица хлопнула пушистыми ресницами, залезла в свой рюкзак и вытащила коробочку. — Кое-что приготовила. Внутри оказались несколько кексов, по цвету напоминающих малину и пахнущих ягодами. — Ты готовила… для меня? — Ланцов поймал себя на том, что широко-широко улыбается. — Это мне сейчас не снится? — Может быть, я решила тебя отравить, — небрежно бросила она, усмехаясь, но покрасневшие щёчки выдавали её смущение. — Они вроде как даже вкусные. Он ничего не ответил, лишь потянулся и поцеловал её в носик. В обе щеки, в уголок губ, в лоб, в висок. Она засмеялась чисто, звонко, и в голове мелькнула мысль, что жить можно ради одного лишь её смеха. Дома Николай оказался спустя два с половиной часа. Слава святым, что сегодня пятница и завтра никуда не надо. Он вымыл руки, разобрал вещи, убрал оставшуюся выпечку от Зои в холодильник и даже нашёл в себе силы выпить горячий чай. Лекарства решил не принимать: всё равно не болеет же. Наверное. В любом случае, с этим потом разберётся. А сейчас — спать. Срочно спать. Обычно ему снились кошмары. Что-то неясное, тёмное, тревожное. Иногда тревога превращалась в истинный ужас, и в таких снах либо на него нападали монстры, либо он сам становился одним из них. И убивал близких долго и мучительно. Порой это была мать, чаще всего — Доминик. Но с недавних пор в качестве жертвы стала мелькать Зоя. И эти сны были самыми страшными. Николай терпеть не мог реалистичность своих видений. Чем реалистичнее, тем труднее потом отойти. Иногда он мог часами бродить по квартире после пробуждения, включать свет везде, где только можно, даже в ванной, и это было ужасно. Каждый раз, как в первый. И ведь даже не с кем поделиться, некому рассказать. Но этот сон был очень реалистичным. И определённо не был ужасным. Николай включает телевизор и тяжело вздыхает. На табуреточке перед ним сидит маленькая девочка. Волосы у неё длинные, золотые, немножко кудрявые. На ней очаровательный голубенький сарафан, и она трогает мягкую ткань подола. Явно довольна. — Тебе одну косу или две? — спрашивает он, пока малышка болтает ногами. — И какие резиночки? Выбирай. — Одну. И вот эту резиночку, — заявляет она, деловито указывая пальчиком на синюю резинку с цветочком после минуты раздумий. — Пожалуйста. — Договорились, — несколько секунд уходит на то, чтобы включить канал с мультиками. — О, смотри, твои любимые феечки. — Они уже с кем-то дерутся, — немного расстроено протягивает девочка, впрочем, не дёргаясь и позволяя разделить её роскошные волосы на пробор и начать плести косу. — А я не знаю, с кем. — Наверное, опять с теми ведьмами, — предполагает Ланцов. — Вон, смотри, это же Айси. — И Тританус с ними! Вот с кем! — на детском личике расцветает улыбка. — Вон там Лейла! У неё новые силы. Вот в прошлой серии они все получили новые силы, и теперь у них костюмы другие. — Мне больше нравились те их платья из начала сезона, — нет, ну правда, длинные такие были, роскошные… — У меня тоже самая любимая феечка — Лейла. — Вот, хоть ты что-то понимаешь, — рассудительно протягивает малышка. — А то мне все говорят, что самая лучшая — Стелла. — Наши девчонки обычно дрались за роль Блум. Мода такая была: играть в феечек, — поясняет Николай, видя удивлённые глаза. — Не то что у вас… Хотя, ладно, в захват мира я тоже играл. Ты хоть захватила его? — Конечно. Я стала королевой, — по всему её виду так и читается, мол, чего ты сомневаешься во мне, иначе и быть не могло. — Ой, смотри, смотри! И он честно смотрит. А ещё очень аккуратно переплетает нежные золотые пряди между собой, пока малышка увлечена любимым мультиком и не возражает. И ему это отчего-то так нравится, что даже после пробуждения улыбка на губах остаётся.***
Зоя валялась на диване и бездумно глядела в потолок. Её голова лежала у тёти на коленях, а ласковые женские пальцы перебирали её волосы. За полтора часа, проведённых вместе, Лилиана и Зоя обсудили чуть ли не всё: и школу, и работу, и перспективы, и то, что приготовить на ужин, и даже погоду. За окном уже который день валил снег, ни намёка на солнце не было, и от такого у всех болела голова. Как бы сказала Женя, низкое атмосферное давление плохо влияет на людей. От Давида умных фразочек нахваталась. И тут раздался звонок в дверь. Неожиданно. — Ты кого-то ждёшь? — поинтересовалась Лилиана, приподнимая брови. — Женьку с Алинкой? — Вообще нет… Разве что они сами припёрлись. Я открою. Зоя поправила волосы, поплотнее запахнула синий махровый халатик и открыла дверь, приготовившись устроить выговор незваным гостьям. И обомлела, увидев мужчину лет двадцати пяти с букетом цветов в руках. — Вы Зоя Назяленская? Распишитесь в получении, — и впихнул ей этот самый букет. — Подождите… от кого? — девушка мельком изучила букет. Синенький, всё как она любит. — А этого я не знаю. Распишитесь, пожалуйста. Недолго думая, она поставила подпись на какой-то бумажке и выпроводила курьера. Та-а-ак… Судя по букету, стоил он весьма прилично. А кто там главный любитель потратить на неё деньги? Подобраны цветы не абы как, видно, что человек её знает. Явно не тайный поклонник. — Ох уж этот Николай… — пробубнила Зоя себе под нос, невольно улыбаясь. — Так-так. Что за Николай? — из-за угла высунулась любопытная тётя. — Какой-то очень богатый Николай. — Как бы тебе сказать… Помнишь, я рассказывала про парня? В том году ещё, — терять нечего. Если не говорить, что этот парень приходится ей учителем, то всё нормально. — Его зовут Николай. И мы встречаемся. — Фото покажешь? — Лилиана весьма хитро глянула на племянницу и по-своднически улыбнулась. — Ты говорила, он очень симпатичный. Когда познакомишь нас? — Смотри, — долго искать подходящую фотографию не пришлось: Ланцов был тем ещё любителем порадовать подписчиков новыми селфи. — Познакомлю… ну… когда-нибудь. — И правда симпатичный. Сколько ему, говоришь? — а вот этот вопрос поставил в тупик. Надо как-нибудь хитро ответить, а уже как школу закончит, рассказать всё. — Немного старше меня, почти ровесник, — четыре года — это же совсем ни о чём. — Зой, чей ровесник? Мой? — тётя глянула очень уж многозначительно. — Как в прошлый раз? — Ему не тридцать и не сорок, чего ты, — пробурчала девушка, прижимая к себе букет. — Подумаешь, влюбилась разок. Будешь мне это до старости припоминать? — Влюбилась в учителя, девочка моя. И кончилось это всё не очень хорошо, — на самом деле, так оно и было. Кончилось это разбитым сердцем. — Но если бы, скажем, учитель был помоложе? Если бы разница была, скажем, лет шесть, или ещё меньше? — пятнадцать лет, то есть Дарклинга, конечно, тётя не одобрила. Но если аккуратно намекнуть и назвать цифру побольше, то она в итоге обрадуется, когда узнает правду. Женя что-то там говорила про заниженные ожидания и завышенный результат… — Святые, вот что мне с тобой делать? — Лилиана тяжело вздохнула и потрепала племянницу по плечу. — В любом случае, это твоя жизнь и твой выбор. Я могу только посоветовать что-то. Просто будь аккуратна, ладно? — Ладно, — Зоя улыбнулась и с облегчением выдохнула. — Я всегда аккуратна. Судя по смешку тёти, с этим утверждением она согласна не была. Интересно, почему. А теперь было бы неплохо списать домашнее задание хотя бы по одному предмету на понедельник и разобрать стол. Но для начала…Вы: Симпатичный букет Сам выбирал? Тётя тоже оценила, кстати. Теперь познакомиться хочет 18:24
Коленька: Рад, что понравилось Значит, познакомимся, не проблема Предлагаю где-нибудь в марте, на каникулах 18:26 Да ладно. Он сам предлагает? Он согласен? Обычно мужчины не в восторге от таких перспектив, а тут… А теперь главный вопрос. Как преподнести это тёте и как дожить до весенних каникул?