Часть 1
29 ноября 2022 г. в 13:33
— Фак! — сжатый до боли кулак с силой отчаяния приложился к рулю. Баранка жалобно крякнула, но удар сдержала. — Какого черта?! — и еще раз, и именно в ту же точку. Но и сейчас руль выдержал, с укором скрипнув в ответ. Разъяренный взгляд водителя метнулся к зеркалу заднего вида, заскользил по собственному отражению, на секунду остановился на еле заметном серовато-черном пятне на шее. — Твою мать… — пальцы, игнорируя зеркало, на ощупь дотронулись до измененной кожи, слегка потерли ее. Боли не было, неприятных ощущений — тоже. Ничего, кроме мерзкого отображения на амальгаме. Одним быстрым движением пальцы перескочили на лицо, пристальный взор изумрудных глаз переместился к слегка смуглой коже. И так ничего… Никаких следов. — Твою мать! — уже более взвинчено и эмоционально повторил хрипловатый баритон. — Хреново… Совсем это хреново! — теперь не один, а череда увесистых ударов обрушилась на многострадальную, ни в чем не повинную кожаную баранку, причем с обеих рук. — Какого черта ты это сделал?! — в целом, не обращаясь ни к кому конкретно, закричал баритон. — Твою мать, ну, всякое же случается в жизни! — продолжал негодовать голос, а пальцы на автомате потянулись за столь желанной дозой никотина. Щелкнула зажигалка, уверенно извлекая из собственных недр голубоватое пламя. Глубокая шумная затяжка и медленный выдох наслаждения. Тело расслабленно откинулось назад, спина коснулась мягкого сидения. На какой-то момент стало легче, но основного положения вещей это не меняло. Времени мало, надо торопиться, но при этом желательно еще и не впадать в панику, надо держать себя в руках. Еще и этот чертов дождь! Стеклоочистители не успевают за его сплошной пеленой. Такое чувство, будто дурацкая туча зависла исключительно над мчащейся по дороге Импалой. — Слушай, ну, серьезно, ну, бывает… У всех людей бывает… — и именно на этом моменте дождь откровенно решил перейти в грозу, незамедлительно оповестив об этом парня ударившей рядом с машиной молнией. Яркая бело-голубая вспышка на мгновение осветила округу, слегка оглушив водителя. Дин дернулся, чуть не выронив сигарету, но нет, поводом для нервов послужила совсем не молния, просто за те доли секунды, что она сияла, парню показалось, что боковым зрением на месте пассажира рядом, он выхватил очертания человека, которого там точно быть не должно было. Тряхнув головой, скидывая наваждение, он уже в полной мере повернул голову вбок, обозревая пассажирское кресло. Но нет, оно пустовало, собственно, так же, как и весь остальной салон. В машине он был один. — Прекрати! — строго попросил он неизвестно кого. Ответом послужила очередная ослепляющая вспышка молнии и глухо раскатившийся по небу гром. На этот раз Дин вздрогнул от природных проявлений недовольства. И на всякий случай, пока не выронил сигарету и не спалил машину вместе с собственной тушей, с жадностью затянулся в последний раз, отправив окурок в пепельницу. — Прекрати, я сказал! Никто не виноват, что так вышло… Хотя нет, оба виноваты, но, правда, в том, что идиоты, — немного сбавив обороты в тоне, смягчив голос, и резко сменив манеру общения, за мгновение скатившись с гнева на нежное сожаление, Дин немного подумал, и сам себе кивнув головой, соглашаясь с собственными мыслями, продолжил: — Просто не стоило так резко реагировать. Это была всего лишь ссора, обычная ссора… Надо было просто остыть и тебе, и мне… Просто нужно было время. Но, к сожалению, характерами мы с тобой не удались, промолчать никто не может. И теперь из-за этого куча проблем… — голос не удержался и вновь подскочил до ненужных децибел, а ливень в ответ в миг усилился. — Прости, прости… — моментально осознав собственную оплошность, Дин осадил эмоции. — Да, я все понимаю, извини меня, я сожалею, что обидел тебя, обещаю — если останемся живы, такого больше не повторится. Прошу тебя, прекрати реветь, я и так уже ни хера за бортом не вижу, — пару минут молчания и сосредоточенного взгляда в лобовое стекло с желанием рассмотреть хоть что-нибудь, помимо бесконечного водопада, и дождь, на самом деле, начал стихать. Капли мельчали и становились реже прямо на глазах, но небо все равно оставалось за сплошным сизо-черным покрывалом, а о солнце и вспоминать даже не приходилось. — Блин, мы теперь в такой жопе… Если уж ты хотел, чтобы мы счастливо умерли оба, то надо было сам процесс как-то ускорить, — очередная сигарета коснулась губ, вспыхнул красный огонек, и лошадиная доза никотина вновь наполнила легкие. — Теперь я не уверен, что мы успеем покинуть этот мир без особых страданий и мучений. Своей вспыльчивостью и необдуманностью поступков ты подверг жуткой опасности и себя, и меня. Пока ты ни на что не способен, а я медленно, но уверенно разлагаюсь, нас попытается заполучить и добрая половина неба, и не особо добрая ада. Еще немного, и они будут здесь, я боюсь не успеть. Твою мать, ну, и натворил же ты! — еще одна доза никотина от которой только голова пошла кругом, а успокоения как не было, так и нет. Нога, усиленно вжимающая педаль в пол, силясь выжать из старой колымаги всю скорость, внезапно ощутила легкость невесомости. Педаль по собственной воле ушла чуть ли не под днище машины, стрелка спидометра ухнула за двести, Импалу конкретно заштормило. — Прекрати! Слышишь, перестань! — растерянно зажав сигарету в зубах, Дин вцепился обеими ладонями в руль. Учитывая сплошные реки под колесами, автомобиль вполне мог сейчас либо слететь с дороги, либо же влететь во что-то. Оба варианта — так себе. — Убери ногу с педали, ты можешь лишить нас машины, тогда мы точно никуда не успеем, нас сожрут раньше, чем мы сделаем пару шагов. Едем на всех возможных скоростях, шансы пока есть, — давление на педаль неуверенно снизилось, предоставив парню возможность полностью управлять Импалой. — Хорошо, молодец. И не психуй, лучше от этого никому не станет, а вот хуже сделать можешь. Что имеем — то имеем, едем, стараемся быстрее, успеем, если ты не будешь мешать, — перехватив управление и выровняв машину, Дин затушил сигарету, но взгляд его случайно вновь коснулся зеркала заднего вида. Мерзкое серо-черное пятно расползалось, и делало это быстрее, чем хотелось, а в тело нет-нет, да и прокрадывался периодически смертельный холод, пока только еле ощутимым сквозняком, но вот-вот грозился перерасти в нечто катастрофическое. Лицо стремительно теряло краски, превращаясь в бесцветный холст, глаза тускнели, мутнели, давно позабытая отметина во лбу проявлялась все четче и четче. — Фак! Фак! Фак!!! — вновь шквал ударов по многострадальной баранке. — Это происходит быстрее, чем ожидалось… — аккуратно коснувшись пальцами намечающегося отверстия, протянул он.
Опять ничего. Он опять ничего не почувствовал. Ни боли, ни холода, ни страха, ни сожаления. Да, конечно, он несомненно все помнил, события помнил, но не ощущения. Память стерла их подчистую, но даже несмотря на это, произошедшее тогда не стало отдаваться в сознании приятной радугой. Нет, он все еще не желал это вспоминать, усиленно прогоняя из головы. Сколько он уже не возвращался к этим до ужаса тяжелым и мучительным воспоминаниям? Сорок, пятьдесят лет? А, может, и все сто. Даже невзирая на постоянное напоминание — болтающуюся на шее гильзу, Дин старался бежать от прошлых лет как можно быстрее и дальше. Зачем тогда оставил ее, зачем продел сквозь остатки собственной смерти прочную черную нить, зачем повесил на шею? Это он и сам хотел бы узнать. Наверное, чтобы никогда не забыть ту боль, те страдания. Нет… Их не было. Щелчок — и тело моментально погрузилось в тепло. Нет, не так словно бы тело окатили кипятком, нет… Тепло было мягкое, приятное, обволакивающее, умиротворяющее. И от него в голове стало так легко, свободно, а организм будто оказался в невесомости, и перед взором поплыли яркие золотые пятна. И он начал падать, уплывать в небытие и негу. Но к радости, а может, и сожалению — он сам так до сих пор и не понял, опутывающий его с ног до головы смертельный саван, не успел сковать тело и разум до конца. Длинные тонкие пальцы, похожие на выбеленные временем костяшки скелета, одним быстрым движением сорвали плен смерти, вернув Дина в ад. Да, в ад, поглотивший землю. С трудом он смог разлепить веки, и, помимо, бесконечной горы умирающих, умерших, гниющих и разлагающихся тел, он увидел перед собой его.
Нет, он не был живым, но он и не был мертвым. Он не был Смертью, но собирал души почивших, и нет, он не выглядел как жуткий скелет в просторном черном балахоне, его голову не скрывал глубокий капюшон. В руках он не держал косу, и глаза его не сверкали красным светом, он не обладал острыми зубами или когтями. Внешне он не имел отличий от человека, за исключением божественной красоты и неимоверной притягательности.
Он был ангелом. Ангелом Смерти. Оказывается, ангелы — не такие уж и бесчувственные существа, оказывается, они тоже испытывают эмоции, они тоже умеют радоваться и огорчаться, умеют гневаться, разочаровываться, грустить, волноваться, тосковать, любить, и… быть любимыми. И именно по этой причине, Дин теперь несется как сумасшедший в чертовой Импале, вжимая педаль в пол, стремясь добраться туда, где оба они останутся в живых. И очень хотелось бы успеть… Очень. Подыхать из-за пустяковой ссоры и вспыльчивости обоих совершенно не хотелось.
— Я слишком быстро разлагаюсь, — недовольно произнес Дин, коснувшись уже откровенного пулевого отверстия во лбу. И буквально в следующий миг почувствовал чье-то незримое присутствие рядом, но мимолетный взгляд на соседнее кресло дал понять, что присутствие не такое уж и незримое. Вроде бы, и ничего необычного, но существа этого здесь сейчас быть не должно было. — Привет, Котенок, — еле заметно вздрогнув от неожиданности, закатив глаза в жесте укора, парень расплылся в улыбке. Существо в ответ промолчало, бессмысленно глядя на стекающие по стеклу капли.
Ни единого отличия от человека, но и никакого сходства. Длинные черные волосы, тяжелыми прядями опускаются до середины спины, худое бледное тело стянуто ослепительно белыми плотными лентами, сплошь усеянными черными символами. На запястьях, струясь свободными краями вниз, словно кандалы, красуются такие же ленты. Тяжелая черная ткань широкими штанами скрывает ноги, босые грязные стопы поджаты под себя. Тонкие дрожащие от холода пальцы рук, синие ногти, хаотично вздрагивающие при каждом вдохе ребра, алые пятна, проступающие сквозь ткань на лопатках.
— Мне холодно… — через силу выдавило из себя существо, еле разлепив бесцветные губы. Голова его медленно повернулась в сторону водителя, и взгляд ярко-синих глаз встретился с еле подернутыми мутной пеленой изумрудами.
— Котенок, ты же знаешь, что пока только так… — нервно поиграв желваками, сцепив зубы до болезненного скрежета, с сожалением проронил Дин. — Достаточно того, что я с удручающей скоростью теряю силы… и слишком быстро теряю облик, — на секунду взгляд его в который раз обратился к зеркалу заднего вида. Ну, да, он примерно этого и ожидал. Тонкая сеть разложения все сильнее и сильнее захватывала кожу на лбу. Отвратительными серо-черными нитями она струилась от пулевого ранения к правому виску. Но все, что смог выразить парень, сложилось в один протяжный стон безысходности. Взгляд перескочил на собственные кисти, с разочарованием отметив зачатки серого пятна на большом пальце справа. — Фак! — в сердцах прошипел он. — Нас скоро найдут. Эти твари почувствуют запах даже, если он будет исходить из самых недр ада. Тем более, если этот запах — самый привлекательный для них аромат, очень и очень вкусный аромат, — отвлекшись буквально на мгновение, парень крутанул руль влево, входя в поворот. — А, если они поймут, что аромат этот источает настолько притягательная добыча, как я и ты, то на нас откроется целое сафари. Вольностей, впрочем, как и ошибок, они не прощают. Желающих полакомиться нашими душами будет предостаточно, и я совсем не уверен, что все ограничится адом. Есть одна проблема — боюсь, что на данном этапе своего существования, в соло я навряд ли вытащу. У меня самого просто нет возможностей, а в скором времени не останется и сил, чтобы противостоять гадам и снизу, и сверху. Так что, надо ускориться, но при этом лишний раз не подвергая нас риску, — Дин вновь попытался выдавить из себя улыбку, существо в ответ промолчало. — Не переживай, все исправим, и не из такого дерьма вылезали. До алтаря осталось минут тридцать-сорок, я продержусь. Обещаю, все будет хорошо, — почувствовав на себе прожигающий взор синих глаз, с нажимом произнес парень. — Я вытащу из тебя эту чертову тряпку… И ты снова сможешь функционировать. Да, и я, надеюсь, не помру, — последние слова превратились в шепот, но он был уверен, что существо рядом в любом случае услышало бы их. — Да, и про крылья я, конечно, не забыл. У тебя вновь будут самые лучшие и самые красивые крылья, — мгновение тишины, и глухой удар по коже руля. — Ну, зачем?! — с новой силой попытался взвиться Дин, но получилось только удрученно покачать головой, да и вместо гневного тона послышалось лишь сожаление. — Зачем ты сожрал эту хренову тряпку?! — секундный взгляд на молчаливого собеседника. Но ангел своим привычкам не изменил — промолчал, за него ответили тяжелые капли за бортом. Непогода вновь усилилась, а практически успокоившийся дождь, грянул в несколько раз сильнее. — Да, я в курсе, что это, я знаю как оно работает, и я знаю где ты это взял, и даже знаю, что хранил ее на самый крайний случай! — тем временем продолжал негодовать Дин, но мягко, без ярости, скорее в отчаяние. — И случаем этим стала тупая ссора! Не апокалипсис, не война вокруг, не угроза жуткой смерти, а ссора! Энди, ну, твою мать… Ты же понимал чем все это обернется… — он замолчал, огорченно качнув головой, и отвернулся, устремив внимание в боковое окно.
Существо продолжало хранить тишину, на этот раз даже не повернув головы, не одарив собеседника взглядом столь любимых синих глаз. Правда, тело его начало слегка подрагивать, все выдавали кончики свисающих волос, колыхающиеся в такт прядям, хотя в целом в его поведении глобальных изменений не произошло. Зато произошли они в самом автомобиле.
Тихо щелкнув, повернулся переключатель магнитолы, вспыхнул теплый и умиротворяющий оранжевый свет, молниеносно распугав напряжение и холод по углам салона, он преобразовался в звуки забавной, но несколько тяжелой песни. И саму мелодию, и каждое слово, и каждый гитарный аккорд оба пассажира Импалы знали наизусть. Не важно, что она вызывала тяжелые и неприятные отклики и в сердце Дина, и в сердце его спутника, главное, что среди них все же были и приятные эмоции. И именно они перекрывали все остальные своим теплом и счастьем, жизнью и надеждой, светом, верой и, наверное, до сих пор необъяснимостью и непониманием.
— Да, конечно, я помню ее, — прошептал водитель, и пальцы вновь на автомате коснулись ледяной поверхности гильзы. На губах отобразилась улыбка: нежная, искренняя, полная счастья. — Такое хрен забудешь, — обернувшись к ангелу, он усмехнулся, и впервые за все время, ангел в ответ озарился улыбкой: лучезарной, милой, обворожительной, теплой, и — да, на самом деле ангельской. Правда, Дин увидеть этого не смог из-за скрывающих все волос, но зато он смог ее почувствовать, прочувствовать ее каждой клеткой своего разума и тела, и успокоиться. Да, это работало именно так. Лишившийся по его вине крыльев ангел Смерти и его преданный мертвый пес, в каждом своем действии, в каждом своем поступке, в каждом вдохе и выдохе целиком и полностью зависящий от хозяина.
Да, такое не забудешь. Сколько лет назад это было? Сто? Сто пятьдесят? Да, наверное, около того. Столько лет не живут… А он живет. Хотя, нет, это не правильно. Он не живет, он существует. Жить он перестал в тот момент, когда холодный металл на скорости света вошел в его голову, проделав смертельный путь от лобной кости до затылочной. От аккуратного круглого отверстия во лбу до практически полного отсутствия затылка. Разлетевшись осколками эха по организму, пуля в секунду оборвала его жизнь.
Но… судьба такая странная штука… Нечто вытащило его из темноты и спокойствия, нечто заставило его открыть глаза, заставило вернуться в мир живых. И, как оказалось, не зря. На тот момент — на момент Первой волны, он был уверен на все сто процентов, что ангелы не такие уж белые и пушистые как их описывают. Эти твари оказались если не хуже демонов, то по крайней мере, на одном уровне с ними, причем и внешне, и внутренне. Жуткие, мерзкие, обезумевшие твари, решившие подчинить себе все, что шевелится, и куда в этот миг смотрел их создатель — остается тайной, покрытой мраком. Итог — людям всеми силами пришлось бороться за свое существование. Потерянное количество населения — невосполнимо, а три стороны противостояния с легкостью превратили планету в загрязненный мертвый осколок. И сам Дин и рад был своей безвременной погибели, но судьба распорядилась иначе.
Очнулся он среди несчетного количества трупов и существ, стремительно двигающихся к этой стадии. Да, да, именно на огромной, возвышающейся посреди площади куче тел. Не было времени хоронить, да и смысла особо не было. Еще не успев полностью прийти в себя, он услышал музыку в ушах. Да, естественно, как раз ту, что лилась сейчас из колонок магнитолы. Нет, это была не галлюцинация, и нет, никто намеренно не транслировал ее в его практически отсутствующий мозг. Все было до предела банально — источником звуков стали наушники, заботливо вставленные кем-то в его уши. Но только вот, совершенно не желающий фокусироваться взгляд никак не позволял рассмотреть спасителя.
Музыка. Да, музыка являлась отвлекающим фактором. Пробудившее его нечто желало оградить бывшего смертного от звуков, в которые погрузилась площадь. Стоны, хрипы, крики, мольбы — это только начало. Нечто решило, что смертный и так много всего пережил, хватит с него.
Тело дрогнуло и пришло в движение, но только спустя несколько мгновений, Дин понял, что его просто-напросто тащат по земле, и надо сказать, тащат не без усилий. Рывок, еще рывок, и отвратительные, разъедающие рецепторы запахи гнилого и жаренного мяса, дыма и тлена начали отдаляться. Тащили его достаточно долго, а он все это время думал лишь о том, как ему удалось остаться в живых с таким ранением. А потом перед рассеивающейся мутной пеленой взгляда появился он, и его лучезарная улыбка и необыкновенные синие глаза заставили мир перевернуться, взорваться яркими сочными красками. Мир в голове Дина.
Оказалось — нет, не выжил. И нечто, вернувшее его к существованию, вернувшее ему человеческий облик, является совсем не тем, кем показалось с первого взгляда. Ангел. Похоже, не все ангелы — враги. Правда… правда, и Энди полностью отнести к белым пернатым, Дин так и не смог.
— Сколько лет… — Дин рывком втянул в себя воздух, так, словно эта порция могла оказаться последней. — Почти сто пятьдесят, да? — усмехнувшись, он взглянул на попутчика. Голова существа едва заметно склонилась в утвердительном жесте. — Ангел… А ведь тогда, в Первую волну, мы одержали над вами победу, — усмешка плавно преобразилась в мягкую улыбку, и он покачал головой. — Кто бы мог подумать? Кто бы мог подумать, что все так обернется? Кто мог подумать, что победа — это не конец, это — начало? — по спине Дина пробежали мурашки. Энди смотрел на него, он почувствовал это даже не оборачиваясь. Два ярко-синих глаза с обидой прожигали в его боку две оплавленные дырки. — Прости, малыш. Не вас, а их. Ты сам пострадал… я помню, знаю. Твою мать… Ангел. Ангела Смерти, не позволивший умереть человеку, сам же и поплатившийся за это… — парень в очередной раз усмехнулся и закурил. — Оно того стоило? Стоило твоих крыльев и невозможности сбежать из этого кошмара домой? — и снова положительный кивок головы попутчика, и снова взгляд синих глаз замер на Дине, но выражая уже потрясающе-положительные эмоции. Счастье, восхищение, тепло. И улыбка. Неимоверно обворожительная и притягательная, хотя и смертельно опасная. И Дин улыбнулся в ответ так же открыто и блаженно. Да, от ответа ангела парень пришел в феерический экстаз, и вспыхнувший в сердце эмоциональный отклик, придал сил и рвения, как можно дальше отогнав отчаяние и панику. — Спасибо, малыш, — и еще одна обворожительная улыбка со стороны Энди. — Тааак… — взор водителя внимательно изучал пейзаж за бортом, тело резко напряглось, а пальцы сжали руль до побеления костяшек. Машину медленно окутывала тьма. — Похоже, у нас гости.
Слегка склонившись и подавшись вперед, водитель одарил тяжелое небо скептичным взглядом. Обернулся на мгновение назад, изучая дорогу, выбегающую из-под колес. Да, похоже, он прав.
Небо лениво, но уверенно затягивали багровые, исходящие яркими молниеносными вспышками тучи. Оно набирало вес, опускаясь все ниже и ниже, словно желая поглотить все вокруг, желая соприкоснуться с землей, схлопнуть все насущное. В воздух проникли резкие нотки озона, и с каждой секундой аромат становился все более острым, удушливым. Он сдавливал виски, заставлял голову идти кругом, сбивал сознание с толку, заставлял его плутать. Сам же воздух превратился в расплавленную тягучую карамель, и каждый вдох отдавался в организме нестерпимой болью. Горло обжигали горячие пары, легкие смыкались, в глазах темнело. Все замерло, словно в ожидании сильного удара. И он не заставил себя долго ждать.
Через миг молнии перестали ограничивать собственное пространство, разряды покинули небосвод, с неимоверной скоростью заполоняя пространство. Теперь искрило все: начиная от асфальта под колесами и заканчивая потоками воздуха перед лобовым стеклом. Все, абсолютно все: верхушки деревьев, каждый листик, каждая травинка, каждый камушек, каждый вдох и выдох тоже искрили, словно фотовспышки в темноте, выхватывая то тут, то там замершие изображения, словно некто невидимый очень хотел оставить себе на память черно-белые фото пока еще живой планеты. Асфальт принялся плавиться, становился податливым, словно разогретый пластилин, поверхность его покрыли клубы оранжевого пламени. Острые, яркие языки, вырываясь из недр земли, с интересом изучали колеса машины, стремясь укусить, поглотить… Но нечто невидимое защищало Импалу и ее странных пассажиров. Невидимое, но уже ощутимое.
— Нас учуяли, — взгляд изумрудов нервно метнулся к зеркалу заднего вида, а голос чуть не сорвался на панику, но парню чудом удалось сдержать его. Да, теперь стало ясно на все сто процентов, что их нашли. И нет, посланники не отождествляли собой огненных гиен, не являлись ни адскими гончими, ни демонами. Собственно, так же, как и стремительно меняющийся за окнами пейзаж, причем, не в лучшую сторону. Они не имели никакого отношения к аду, как бы это не казалось. Ангелы. Это все ангелы. Предавшие Бога, предавшие небеса, жаждущие мести и крови, жаждущие насыщения и власти. Смертные грехи изменили их до неузнаваемости, превратили их в изгоев и здесь, и на небе, и в аду. — Мда уж… — внимание его переключилось на увесистый деревянный крест, болтающийся прямо перед глазами. Круглые гладкие четки из красного дерева, несколько десятилетий назад перекинутые через зеркало заднего вида, неистово раскачивали предмет поклонения из стороны в сторону, будто маятник. И снова в салоне он один. — Многие разочаровались в тебе, — слова с вызовом продолжали срываться с его губ. — Они были уверенны, что это ты натравил своих псов на людей, решили, что ты хочешь уничтожить все население их руками… — усмехнувшись, он вновь заглянул в зеркало. Да, он так и думал, они уже здесь. Сколько их? Не видно ни хрена. Но, если много, если больше десяти, то им точно не оторваться, а до ближайшего алтаря осталось всего ничего. — Практически все отреклись от тебя. Кресты сжигали прямо на площадях… чтобы все смогли посмотреть… церкви сжигали, крушили… вместе с людьми, вместе с предателями. Предателями, которые все еще надеялись, что ты услышишь их молитвы, что ты поможешь. Но… может быть, они все же правы были? Во всем правы? И в том, что это все твое желание усмирить человеческий род, и в том, что помощи ждать неоткуда, в том, что теперь каждый сам за себя, — а вот и они. Непропорционально длинные сегменты рук и ног, землисто-серая кожа пергаментом покрывала кости, голова — огромная капля, и полное отсутствие лица. Ни глаз, ни губ, ни носа, ни ушей. Просто гладкая серая капля. А крылья… Свои прекрасные белоснежные крылья они давно утеряли, а в напоминание об их некогда присутствии остались лишь отвратительные длинные остовы, с легкостью дополняющие остальные конечности. — Твою мать, — прошипел Дин и, не упуская из вида гостей, прислушался. Пространство заполонил гулкий шепот, но ни слова было не разобрать. — Чертовы твари! — со злостью выкрикнул он. Жуткие создания тем временем стремительно сокращали метры, разделяющие их и заманчивую добычу. Нет, летать они были не способны, и это являлось существенным плюсом для пассажиров Импалы, только это не отменяло того факта, что передвигаясь на трех парах конечностей, они без проблем догоняли машину. Передвигались, словно большие страшные пауки. Да, прыти этих тварей можно было только позавидовать. Еще немного, буквально пара мгновений, и они будут здесь, в упор к Импале. — Пожалуй, я один из немногих, кто преданно служил тебе до конца, верил в тебя до конца, надеялся на тебя, — на лице парня отобразилась горькая усмешка. Рука, дрогнув, взметнулась к кресту — слишком резко, слишком быстро. Пальцы сжали теплое дерево со всей злостью, в одно движение оборвав четки. Бусины россыпью упали на приборную панель, глухими ударами окатив салон. — И за это поплатился! Но ты не пришел тогда, и сейчас навряд ли придешь, навряд ли поможешь тем, кто преданно сражался за тебя, и погиб за свои убеждения… погиб от твоих же рук, — побелевшие пальцы неистово сжали никому не нужный объект поклонения, рука уверенно метнулась к приоткрытому окну, но за мгновение до непоправимого остановилась. Секундная заминка, и крест опустился в карман джинсов. Последовал тяжелый, но все еще наполненный надеждой вздох. Не мог он сделать этого, просто не мог, несмотря ни на что. Ведь потерять веру, потерять надежду — это значит, потерять все, потерять себя, раствориться в небытие.
Взгляд скользнул по собственной руке, от кончиков пальцев до рукава футболки распростерлась сплошная сеть гниения. Вторая рука ничем не отличалась от первой, и была огромная уверенность в том, что и все остальное тело уже тоже поглотило сплошное разложение. Дела плохи. Взгляд, принципиально игнорируя зеркало, чтобы не дай Бог не увидеть там собственное отражение, медленно переплыл в сторону бокового окна. Пейзаж не поменялся, все еще представляя собой пылающее жерло вулкана, но было одно небольшое исключение — языки пламени, охватив уже всю скудную растительность, с неимоверной скоростью двигались вперед, с жадностью поглощая все большее и большее пространство. Жарко стало, как в аду, а клубы дыма, охотно расползающиеся по воздуху, затрудняли и без того тяжелое дыхание, перекрывали обзор. Но спустя момент мутная масса начала отставать, не успевая за сжигающей колеса машиной, и Дин смог с прискорбием отметить, что времени у него и Энди совсем не осталось. Секунда — и ангелы накинутся на добычу.
— Ну, что же… — слегка подавшись вперед, он запустил руку под сидение. — Будем сражаться, как можем… впрочем, как и прежде. Поехали! — из-под кресла появился дробовик, пальцы обнимали его как родной, а главное — со знанием дела. За ним последовала коробка с патронами, удобно умостившись в ногах. — Котенок, подержи машину, пожалуйста, — перекрикивая треск пламени и поверженных деревьев, прокричал парень, собственно, обращаясь в никуда. И дождавшись, когда педаль просядет под давлением невидимого гнета, а руль самостоятельно примется совершать маневры, силясь оторваться от преследователей, Дин высунулся в окно, правда, практически сразу пожалев об этом. На крышу машины с противным скрежетом когтей по металлу, приземлилось серое безликое тело. Пропоров каркас Импалы, когти молниеносно закрепили существо на быстро двигающемся автомобиле, а длинный и мощный остов крыла с силой просвистел в миллиметре от головы парня. Повезло, что вовремя успел отстраниться, иначе сейчас бы уже был куском подгнивающего мяса на шампуре. Существо же перед ним разочарованно тряхнуло головой, издав при этом до ужаса неприятный дребезжащий звук, и Дин на мгновение с силой сжал веки, отгоняя боль из ушей. Но и этих секунд хватило на то, чтобы еще одна подобная тварь в два прыжка успела удобно разместиться на капоте машины. Парень не видел ее, боялся обернуться, боялся упустить из вида первую, но он слышал и чувствовал как та пытается подобраться к нему со спины.
— Черт! — более, чем эмоционально выругался он и повел головой, окончательно скидывая неприятные ощущения после высокочастотного звука. — Котенок, свет! — децибелы его голоса возросли в несколько раз, но уже на первых буквах голос сорвался, и фразу он заканчивал на автомате, всеми силами стараясь удержать себя в сознании. Тварь на капоте заверещала так, что треснуло лобовое стекло.
Но Энди услышал, и в следующий миг кузов Импалы вспыхнул теплым желтым светом. Черноту капота и крыши разорвали проявившиеся распятия, а на дверцах и багажнике отобразились небольшие мигающие символы. Тварь на крыше в ответ запищала в разы сильнее, остовы крыльев по привычке взметнулись вверх, но тут же с досадой опустились обратно, пробив еще пару брешей в металле, впились в мягкое покрытие кресел, словно прочные носики комаров. Но невзирая на это, ангел истерично попятился назад в отвращении. Напоминание об отце, сделавшим людей своими любимчиками, откровенно доставляло ему дискомфорт и боль. Но и в тот же самый момент он не мог противиться этому знаку. Когти некогда рук заскрежетали по нарисованному защитному символу, но ничего не выходило, несмотря на все усилия на нем даже не оставалось царапин. И теперь к звенящему в ушах Дина отвращению добавилось жуткое негодование и непонимание. Мягкий желтый свет выжигал последние частички сознания из капли твари, и существо, уже не осознавая, что происходит вокруг, принялось с неистовством биться головой об крест. Звук же, исходящий от него, стал просто невыносимым.
Еле пересилив себя, Дин, с огромным трудом разлепив глаза, даже не целясь, выстрелил в ангела. Гулкий хлопок, и напряжение в барабанных перепонках слегка ослабло, капля существа превратилась в ярко-алый цветок, но впившиеся в сидения машины остовы не позволяли телу слететь с крыши. Но это ничего, дело пяти секунд.
— Минус одна скотина, — тем временем усмехнулся парень. В миг развернувшись к существу на капоте, Дин произвел еще один выстрел, превратив очередную каплю в раскрывшееся соцветие. — Минус два, — с удовольствием подытожил он, с интересом взирая вдаль, на старающихся изо всех сил догнать машину еще трех особей. — Мда… — протянул он более, чем скептично и в секунду скрылся в недрах салона, но буквально на несколько мгновений — перезарядить оружие. Минус два — это, конечно, плюс, но полностью от гостей им только еще предстоит отделаться.
Импала шла ровно, Энди даже в состоянии спящей куклы держался молодцом. Один косяк — в этом состоянии Энди может оставаться целую бесконечность, а Дин без его активности загнется буквально через несколько часов, максимум — сутки. Хотя, нет, не загнется, а просто вернется к правильному ходу событий, вернется к праху, а загнулся он сто пятьдесят лет назад. Времени мало, надо спешить, иначе он просто рассыпется, превратится в пыль и тлен, перестанет существовать, а его любимый Котенок в лучшем случае так и останется недвижимой куклой, в худшем же его обнаружат либо ангелы, либо демоны. И, что из этого предпочтительнее — непонятно.
Снаружи автомобиль вновь начали окутывать клубы черной копоти, но не настолько плотные, чтобы скрыть Ипалу от насущных ангелов. Дин вновь всмотрелся в дорогу позади и внезапно замер. Помимо шума и треска пламени он начал различать еще какой-то гул. Да, точно, не показалось. Гул нарастал с катастрофической скоростью, приближался, становился насыщенней и громче. Пока не превратился в отчетливое шуршание миллиона крыльев. Мухи. Целый рой появился из ниоткуда, молниеносно накинувшись на мертвые тела ангелов. С легкостью оторвав их от машины, на мгновение подняв в воздух, подкинув пару раз, словно радуясь добыче, жужжащее облако пропало из поля зрения, унеся с собой ангелов. Но жизненный, а скорее уже и не жизненный путь их на этом не оканчивался. Раз за разом, смерть за смертью, рой будет забирать их, но уже через несколько минуть вновь возвращать в строй: измененных, лишенных памяти, потерявших очередную частичку себя, утерявших очередную кроху своего прошлого. Оставляя лишь жажду мщения, злость, ярость и зависть.
Дин скривился от отвращения. А ведь его ожидает та же самая участь. Рой заберет и его, слепит из горстки золы чудовище, и выплюнет обратно в этот мир. Выплюнет до ужаса измененное тело, не ведающее кто оно и кем являлось раньше. От подобных перспектив по коже пробежала толпа мурашек, заставив вздрогнуть. Такие страшные и противные ощущения. Миллионы мелких мохнатых ножек полностью облепляют тебя, поднимают вверх усилием своих мерзко шуршащих крыльев, а потом… А потом ты больше не ты, ты больше ничего не слышишь и не видишь, и все начинается заново.
— Да, ну, на фиг! — тряхнув головой, громко выругался Дин. Нет, к такому он еще не готов. Сто пятьдесят лет он провел за чертой, четко осознавая, что ожидает его после, но так и не смог смириться с открывающимися перспективами. Нет, нет, и нет. До алтаря осталось минут десять, они успеют, эти твари не доберутся до них. Все будет хорошо. — Черт, возьми себя в руки! — крик получился громким и ободряющим, но не избавил от навязчивого ощущения щекочущих кожу маленьких лапок.
Немного прицелившись, он выстрелил в очередное подступающее серое тело. Попал четко и метко — в голову. Ангел не издав ни звука, тряпичной куклой отлетел назад, и практически в ту же секунду его подхватил рой, переправив в иную реальность. Машина одним рывком набрала предельную скорость, оставив позади отбившихся гостей. Облегченно выдохнув, Дин залез обратно в салон, дробовик полетел на пассажирское кресло.
— Спасибо, Котенок, дальше я сам, — вспотевшие от нервов ладони привычно обхватили руль, нога опустилась на педаль. Резко свернув вправо, Импала пошла по бездорожью, неприятно подскакивая на каждой кочке и попадая в каждую выбоину. Машину жалко, но иного выхода нет, объезжать каждый камень просто нет времени, тем более, впереди уже показался нужный поворот. Пара минут — и дальше пешком. Почти добрались, почти без приключений. Еще примерно час и они снова будут вместе, относительно живые и невредимые, все снова будет хорошо. Не было никаких обид, никаких ссор. Это все мелочи, а мелочи спокойно растворяются в памяти. Главное — вернуть из анабиоза Энди, вытащить из него этот идиотский символ, этот дурацкий осколок. И тогда все будет в порядке, тогда все будут счастливы.
Пейзаж за бортом резко сменился скалисто-пустынными прериями, окрасив все вокруг теплыми желтыми оттенками. Выжженная дотла растительность, копоть, жар, угрожающий треск языков пламени остались позади, отпустили одиноко блуждающую по шоссе Импалу. Позволили уйти или просто дали фору? Нет, эти так просто не отпустят, значит, притихли, затаились на время, готовятся вот-вот накинуться, поглотить окончательно. Поэтому машина скорость не сбавляла, неслась, словно, в последний путь. Ах, да… не словно. Он и в самом деле может оказаться последним.
Но вот и оно, приехали, они, наконец, приехали. И Дин радовался этому, как маленький ребенок, правда, все эти эмоции он старательно держал внутри, не позволяя сейчас вырываться наружу. Боялся, что своим видимым счастьем он может спугнуть удачу, сохранял видимую сосредоточенность и напряжение.
Нога с силой ударила по тормозам, машина моментально отреагировала: пронзительно взвизгнув, совершила по мелким камушкам под колесами пару легких пируэтов, подняв в воздух облако пыли, замерла на месте. Открываясь, щелкнула водительская дверь, тяжелый, совершенно раздолбанный ботинок ступил на землю, подмяв под себя теплый желтый песок. Дин на всех парах покинул салон. Он спешил, очень спешил, боялся, что силы его иссякнут раньше. Шаг, еще шаг, левая нога на миг вышла из-под контроля, онемела, тело повело и, не сбавляя скорости, проехавшись по песку, парень упал. Мелкие осколки камней впились в руку, стесали кожу до крови, голова в ударе соприкоснулась с задней дверцей, но он ничего не почувствовал: ни боли, ни страха. И сразу же, не медля ни секунды, он схватился за ручку дверцы, с силой потянув себя вверх. Пока тело еще поддавалось, но отголоски неповиновения пробивались все четче и четче. Спешить, надо было спешить, не останавливаться, время шло на минуты. Только дышать вот стало тяжелее, легкие медленно, но верно превращались в пыль. Сердце затарахтело, как бешеное, а перед взором периодически опускался черный занавес. Но, преодолев все трудности, Дин вновь оказался на ногах, пусть и не особо уверенно, но все же он все еще держался в вертикальном положении.
В момент он преодолел разделяющее его с багажником расстояние, буквально в два прыжка. Одним движением, резко откинул крышку, остановив взгляд на пустых внутренностях багажника. Пальцы скользнули внутрь и, остановившись на практически незаметной кнопке, с силой надавили на нее. Основание багажника моментально превратилось в крышку, обнажив двойное дно. Но, в отличие от предыдущего отсека, этот пустым не являлся.
Довольно вместительный ящик, до верха набитый сухими цветами и травами, источал яркий и сочный аромат, не позволяющий даже ангелам понять чье тело скрывают недра Импалы. Не позволяющий ни единой душе учуять запах спящего отступника.
— Привет, Котенок, мы приехали, — неимоверно нежно и счастливо улыбнувшись, парень отдернул край белого шелкового полотна, открыв бледное лицо, обрамленное длинными черными прядями. Полное спокойствие, абсолютный штиль, приятная безмятежность. Серые ладони легли на впалые щеки, парень, склонившись в поцелуе, коснулся бледно-розовых губ, оставив на них темный цвет разложения. — Пойдем, — большой палец скользнул по острому подбородку, а лицо вновь озарилось восхищенно-ласковой улыбкой.
Вернув край полотна назад, полностью скрыв от этого мира обожаемое лицо, Дин потянул плотно упакованное тело наружу, стараясь сделать все как можно аккуратнее, стремясь ни коим образом не причинить лишних неприятных ощущений любимому существу. Уснул — это же не умер. Он точно знал, что Энди сейчас все слышит, все чувствует, только отреагировать никак не может. Но это ничего, осталось совсем немного, вот он, вход в алтарь, высеченная в гроте арка. Все видно, как на ладони. Никто их там не ждет, никаких ангелов, жаждущих их смерти, никаких демонов, никого. Вход абсолютно чист.
— Потерпи, осталось совсем чуть-чуть, и все закончится, — легко, словно пушинку, парень перекинул завернутое тело через плечо. Из-под полотна безвольно выскользнула рука, шлепнув Дина по спине, длинные белые ленты, охватывающие запястье, свободными краями устремились к земле. Едва ощутимый ветерок моментально подхватил их, пропустил сквозь свои потоки, несколько раз подкинул, играя, и оставил свободно развеваться. Дин сделал два шага назад и услышал глухой удар падения. Нечто небольшое, практически невесомое, свалилось в песок, но нет, это не с покоящегося на плече тела. Что-то обронил он сам, но, чтобы рассмотреть нечто, придется немного склониться. И перехватив поудобней ангела, он склонился, пристально всматриваясь в предмет, надеясь, что оно стоило и подобных маневров, и потраченного времени.
Да, стоило, но лучше бы он этого не делал… Крест, то самое деревянное распятие с четок, он просто выпал из кармана. И все бы ничего, но… Рядом лежали его собратья, точь-в-точь такие же распятия, ровно пять штук.
— Что?! — Дин криво усмехнулся и тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Но, нет. Треклятые распятия не исчезли, все так же мирно покоясь на земле. — Нет… — в отчаяние прошептал он, и от ужасающей догадки сердце его забилось в истерических судорогах. — Твою мать… Твою мать!!! Нет! — и только сейчас он вновь услышал его. Омерзительный шорох. Трение миллионов маленьких крыльев. Тонких, прозрачных, отвратительных до тошноты. Снова вспомнил миллионы колких лапок, проникающих, словно длинные тонкие иглы в твое тело. Ту тяжесть, ту бренность, что они поселяли в твоем разуме. Рой. Теперь он пришел за ним… в который раз.
Шумно выдохнув, забуксовав на осколках камней, Дин в миг сорвался с места, на скорости света побежав в сторону грота, но… Не успел. Появившийся из ниоткуда рой оглушил своим треском, в момент лишив собственной воли. Пальцы разжались сами собой, выпустив тело ангела, позволив миллионам лапок перехватить его. Собственное сознание стремительно заволокло черной пеленой, тело оторвалось от земли, взмыло вверх, каждый миллиметр кожи пронзили острые иглы. Живыми кандалами рой опутал его руки, ноги, водопадом заструился по лицу, плечам, груди, тугими ремнями сжал бедра, сдавив до хруста костей. Он уже не видел Энди, не чувствовал его присутствия, он и себя уже не чувствовал.
От роя не убежишь, не скроешься, если тебе предначертано, то он заберет тебя в любом случае. Утянет за грань всего возможного, чтобы через несколько минут снова вернуть тебя в этот мир. Вернуть опустошенным, покрытым тленом, прогнившим внутри. Вернуть на повторяющийся до бесконечности круг ада. Твой персональный круг. Ада нет под землей, как представляют это многие, ада нет наверху, как это стали представлять после Первой волны, он здесь, на земле, он в душе каждого. И у каждого свой, персональный ад.
***
— Фак! — сжатый до боли кулак с силой отчаяния приложился к рулю. Баранка жалобно крякнула, но удар выдержала. — Какого черта?! — и еще раз, и именно в ту же точку. Но и сейчас руль выдержал, с укором скрипнув в ответ. Разъяренный взгляд водителя метнулся к зеркалу заднего вида…