Спаси меня от самого себя

Очередная тренировка. Мальчики пытаются отработать хореографию к песням, которые они будут исполнять на предстоящем концерте. И вот вроде все шло хорошо, пока не послышался очередной выкрик Минхо: -Сынмин! Ты достал меня уже по полной! Мы эту песню репетируем с самого начала уже шестой раз, потому что ты каждый раз лажаешь через секунду! У нас концерт на носу, а ты на полном серьезе не можешь станцевать даже под одну песню! Что с тобой?! - Ли Ноу был вне себя от накатившей злости. - Эй, эй, Минхо, успокойся, - Чан пытался успокоить гневный пыл парня, - может он не выспался или ему нехорошо. Это не повод так злиться. - Чан, я все понимаю, но Минхо действительно прав. Концерт совсем скоро, а времени на подготовку почти нет, - к разговору подключился Хенджин. - Почему ты молчишь, Сынмин? Может уже скажешь что-нибудь? - Ли Ноу обратился к причине всеобщего недовольства. - Я... Я правда сожалею, мне жаль, - очевидно, что такой ответ не устроил Минхо, и он все еще злился на щеночка. Кто-то смотрел на Сынмина с сочувствием и пониманием. Однако устали все. Ни у кого больше нет сил, но все продолжают и Мин это прекрасно видел и осознавал. За это он себя наказывал и ругал, но постоянная рассеянность и сонность мешали ему делать что-либо. - Господи, давайте устроим перерыв, затем прорепетируем еще раз. Если Сынмин снова ошибется, то он купит нам всем покушать, - кто о чем, а Чанбин всегда о еде. Хотя его идея - устроить перерыв была действительно разумной, поэтому мемберы группы так и сделали. Как и ожидалось, Сынмин снова ошибся, все вновь его отругали, а затем они вместе пошли в общежитие и заказали поесть. Конечно же за счет Мина. На самом деле Сынмин действительно не понимал, что с ним происходит, он не понимал почему у него вечные бессонницы, почему он чувствует себя лишним, поему он чувствует, что она уже идет за ним по пятам... Он словно незаметно для всех угасал. Когда ты проживаешь сложнейшие моменты в своей жизни, мало кто может заметить, что с тобой что-то не так, ведь ты просто закрываешься и умалчиваешь все, что происходит в твоей голове. Сынмин правда хотел кому-нибудь излить душу, но не хотел вываливать свои проблемы на других, особенно зная, как остальным сейчас трудно. Сынмин сидел со всеми за столом, все что-то обсуждали, а он как будто ничего не слышал. - Ты куда? - Чонин спросил щеночка, только что вставшего из-за стола. - За водой. - ему нужно было отдохнуть хотя бы минутку от своей ежедневной маски. - Сынмин, ты как? Ты как будто совсем не свой, расскажешь, что случилось? - на кухню зашел Феликс. Феликс - это лучик света, которому можно доверить абсолютно все, он тебя всегда выслушает и поддержит. Именно по этим причинам он хотел рассказать все ему, но все так же боялся. - Не знаю я, что случилось. Если ты не будешь занят вечером, то можешь зайти ко мне в комнату, поговорим, - сказал Мин Феликсу. - Без проблем. Ты всегда можешь мне рассказать, что случилось, я тебя всегда готов выслушать. - Спасибо, Феликс, - Сынмин похлопал его по плечу и пошел к себе в комнату. - Эй, ты куда? - крикнул Чан вслед Мину. - В комнату. Чанбин! - А? - Чанбин сразу же отреагировал на слова щеночка. - Ты можешь доесть мою еду, - сказав это, он вновь направился в свою комнату. - После того как мы столько времени сегодня тренировались, он не голодный? С ним что-то действительно не то творится, - отметил Чан. - Да вроде все как обычно, - отозвался Хан. - Но то, что он больше никого не стебет... вот это реально странно, - шуточно сказал Хенджин. Однако эти слова действительно напрягли Чана. Он как лидер, должен присматривать за всеми, смотреть, чтобы у всех все было хорошо, и как раз он больше всех замечал, что с Сынмо что-то точно случилось. Поэтому он решил зайти к нему. - Эй, Сынмин-и, - осторожно постучавшись в дверь, он услышал голос самого Сынмина. - Заходи, чего тебе? - он был раздражен, что кто-то его потревожил. Чан аккуратно вошел в комнату парня и присел рядом на кровать. - С тобой правда все в порядке? Ты сегодня был просто никакой… Может у тебя температура? - после этих слов, он еле коснулся до лба Сынмина, чтобы узнать есть ли температура. У Сынмина что-то екнуло в сердце, живот на долю секунды скрутило, а сам он немного смутился. - Ха-ха-ха, ты чего так застеснялся? - Своим смехом ему удалось заставить улыбнуться Сынмо, - ну вот другое дело, а то весь день кислый ходил. Улыбайся чаще, тебе очень идет улыбка, - Чан по доброму улыбнулся, глядя на щенка. - Ой все, иди уже давай, - а он все так же продолжал невольно расплываться в улыбке. - Чан, ты с нами в общежитие пойдешь? - спросил Джисон своего соседа по дому. - Ага, пойдемте ребята, а то на улице уже становится прохладно и темно как-то, - а ведь время было уже около семи вечера, Чану надо было закончить все дела до завтра. -Всем пока-пока! - наконец они вышли и пошли к себе. На улице становилось все прохладнее, дул холодный ветер. -Хани! Давай посмотрим дома какую-нибудь дораму? - спросил Хенджин Джисона. - А давай! - с энтузиазмом согласился Хан. - Эй, а вам отдыхать не надо? Вас же завтра снова не разбудить будет, - начал Чанбин. - Бе-бе-бе, - в унисон ответили мальчики. В это же время Феликс решил зайти к Сынмо и узнать, что с ним случилось. - Ну так… Тебя что-то тревожит, Сынмин? - осторожно спросил Феликс. - Я… Я правда не знаю… Мне просто так плохо… - Сынмину действительно было сложно об этом говорить, но он решился. - Ты приболел? - Да нет же. Я просто устал от всего… - Все нормально, не переживай. У всех такое бывает, мы тоже устали. Ты не переживай, мы всегда тебя поддержим, все будет хорошо. Ты там… посмотри что-нибудь, поспи. Насчет сегодня не волнуйся, у всех бывают неудачные дни. Завтра у тебя все получится, обещаю. Если что, то я всегда тебе помогу, - после этих слов в Сынмине что-то треснуло, какая-то часть его души откололась, ведь его не поняли. Он не может сказать напрямую, что его тревожит буквально все, что он устал буквально от всего, что ему куда хуже, чем остальным. - Спасибо, Енбок. - Незачто, щенок ха-ха, - после этого Феликс пошел к себе. Наступила полночь. Все уже легли спать, ну или хотя бы потихоньку ложились. Только Сынмин не спал. Он думал обо всем на свете и с каждой минутой он понимал, что он устал не от тренировок или чего-то еще… Он устал от самого себя, в его жизни появилось слишком много “устал”, от этого становилось еще тошнее. Он просто уже не выдерживает, слезы начинают катиться сами по себе. Маленький щенок закрывает рот рукой, чтобы никто не услышал его жалобных стонов, вырвавшихся самих по себе. Он просто подошел к своему столу, выдвинул ящик и достал канцелярский ножик. Он сам считал, что это банально и глупо, но ему просто необходимо было выплеснуть хоть где-то свое горе. В ушах звенело, ничего не слышно, из-за пелены слез в глазах все расплывается, а сердце разрывается от напряжения. А теперь представьте каково видеть человека, своего друга в таком состоянии: в полном мраке, когда лишь настольная лампа освещает лицо, трясущимися руками делает надрезы на своем хрупком теле, лицо, как и глаза, красные от слез, рот прикрыт рукой - вот что смог увидеть Чан, зайдя в комнату маленького щеночка. А ведь он просто хотел забрать свой телефон, который он оставил по своей невнимательности. Он не сразу понял, что происходит в этой комнате, но через долю секунду он сразу же подбежал к Сынмину, волнительно крича его имя шепотом. Он моментально выхватывает нож из рук и обнимает его. - Сынмин! Что… Твою мать! Что произошло? - все так же тихим восклицанием он спрашивал Сынмо, находящегося в истерике, всхлипывающего при каждом вдохе, который был просто не в состоянии что-либо ответить. Руки Чана начали трястись, он просто напросто не понимал, что делать. - Ч… Чан… - заикаясь, Минни звал Чана. - Сынмин-а! Минни! Тише, тише… Малыш, успокойся… Скажи, что случилось, - голос Чана уже дрожал, как-будто он сам на пределе. - Я… Я… - парнишка не мог связать даже двух слов. В то же время Чан продолжал все крепче обнимать Сынмо, давая ему время выплакаться и успокоиться. В скором времени Сынмин-и притих. Больше не было этих рвущих душу всхлипов, лишь иногда он всхлипывал, как обычно бывает под конец истерики. - Тише, тише… Что же произошло? - Прости, Чан… Что увидел это… - Я должен был это увидеть. Что случилось? Как же я мог не заметить, что что-то не так… - Бан Чана безумно ломала и пожирала изнутри эта мысль. - Ты не виноват в этом. Не вини себя, пожалуйста… - после этих слов у обоих начали снова набираться слезы в глазах. - Почему ты не подошел поговорить? Если не со мной, то с другими ребятами. Зачем ты держал все это в себе? Зачем ты причинял себе боль? - Чана как-будто облили ледяной водой. Он тот человек, который пытается преуспеть во всем, но в этот раз ему не удалось этого… Вот что добивало Чана, а еще мысли о том, какой он отвратный лидер. Хотя это далеко не так и все прекрасно знали это. Чтобы Чан не чувствовал себя плохо из-за того, что кому-то из его близких плохо, Сынмин-и ничего не рассказывал - ни ему, ни другим. - Прости меня, пожалуйста, Чан… Просто у меня сейчас такой период, похоже что выгорание. Мне немного трудно сейчас, но я не хочу, чтобы вы обо мне беспокоились. К тому же у нас скоро концерт, мы не сможем нормально подготовиться, если все время будет посвящено моим проблемам. - Немного трудно тебе, да? Ха-ха,- это был короткий истерический смешок, - если бы тебе было “немного” трудно, то ты бы не был в таком состоянии. - Эм… - Сходи умойся и иди поспи, пожалуйста… - затем последовал неловкий кивок и Сынмо, кое-как поднявшись, пошел в ванную. - Чан… - Чего, Сынмин-и? - Пожалуйста… Можешь остаться на ночь?... Не уходи… - с мольбой и надеждой попросил Сынмин. - Я… хорошо. Только вот… мне спать негде… - и снова истерический смешок. - Поспи со мной, просто не уходи, прошу тебя… - как говорится, посмотрел Сынмин щенячьими глазками на Криса. - Останусь я. Ты еще водички попить не забудь. - Может водочки лучше? - смешок. - Мы не в России, мальчик мой, - тихий смех послышался с обеих сторон. Сынмин залез под одеяло и пригласил к себе Чана. Даже сквозь темень было видно его горящие от смущения уши. И все равно он залез к нему, оставшись в какой-то футболке и шортах Сынмина. Сынмин-и прижался к нему, словно это единственный человек, который может защитить его от всех ужасов и бед этого мира. Пускай Чану и было неловко, но он просто обнял своего щенка, поцеловал в макушку и сказал: “ Сладких снов, Сынмин-и, больше не причиняй себе вред, пожалуйста. Ты мне очень дорог, так что знай, что ты всегда можешь рассказать все мне. А теперь спи. И знай, что завтра будет куда лучше, чем сегодня. Я защищу тебя, обещаю”.