Правильно?

Это был наш первый раз, когда мы открылись друг другу и высказали свои чувства. Мы не знали, как отнесёмся друг к другу, если признаемся в любви. Но лишь такое удачное обстоятельство, а, может, и наша родственная невидимая связь помогла открыться чувствам, настоящим чувствам, которые ощущаешь, когда кого-то любишь. Хм. Любишь. Самое банальное слово, которые вообще существует в мире. В каждой книге, в каждом рассказе оно есть, и, возможно, повторяется не раз. А всё почему? Потому что его замене не подлежит ни одно другое слово. Словно разговор о погоде. Тема настолько банальная, насколько и необходимая, чтобы можно было начать разговор даже с тем, кого и не знаешь. Мы давно приехали с детского лагеря, наверное, неделю назад. С того момента, когда мы объяснились друг другу, наше время только и было занятно тем, что читали что-нибудь, или смотрели, или просто сидели и смотрели в окно, наблюдая за бесконечно идущими куда-то жителями города, идущими, чтобы найти своё счастье, но они не могут этого сделать, так как коты и собаки заключены в этом порочном круге, в этом вечном цикле, который повторяется изо дня в день, как в игре «Бесконечное лето», к примеру. Они не ищут выхода, не исследуют ничего нового, и думают, что счастливы, но на деле жители обманывают себя, и цель их существования очень и очень туманна. Про нас так нельзя сказать. Ведь мы не боялись того, чего мы действительно хотели, благодаря этому мы обрели истинную свободу, которую в таком мире называют безумством и отклонением от нормы. Но если даже мы нездоровы, разве могут стать психами сразу два родственных существа? Существа, которые должны были быть одним целым и эта одна собачка была бы в том же колесе, что и все. Но воля звёзд решила, что только мы сможем разорвать этот круг, и жить счастливо. По настоящему счастливо. Мия лежала на моей кровати, едва ли скрывая смущение. Я лёг вместе с ней, приобнимая собачку за талию, касаясь головами. Мы пролежали так несколько минут, наслаждаясь друг другом и согревая теплом. - Дэн, - шёпотом сказала Мия. - Спасибо тебе. - Мия, - ответил я. - Мы с тобой уже много раз это обсуждали. Я просто оказался в удачное время и в удачном месте . . . - Нет, - перебила меня сестра. - Я благодарю тебя за это. И она приобняла меня сильнее. - Спасибо, что даёшь прикоснуться к тебе. И без того сильные эмоции захлестнули меня вновь. Я ласково гладил её по спинке. Так тоже продолжалось некоторое время. Было прохладное свежее утро, и город будто бы тоже не хотел просыпаться. От приоткрытой форточки практически не слышно машин, кобачек, всей этой городской возни. Родители, едва приготовив завтрак, уехали за товарами, и дома было оглушительно тихо. Будто кто-то поставил весь мир на бесшумный режим. Хорошо. Но Мия, внезапно приподнявшись, нарушила этот устой. - Что такое? - шёпотом спросил я. - Дэн, - тихо ответила сестра. - Мне хочется большего. И с этими словами она нежно легла на меня, снова обняв. Мия прижала меня всем своим телом. Я вдыхал её сладковатый аромат. Такие, чересчур близкие ласки были довольно приятны. Мы были довольны тем, что никто не нарушал наш покой. Так продолжалось около минуты. Но, довольно внезапно, о себе дала знать эрекция. Не выдерживая всех этих чувств, эти эмоции словно перетекали в мой половой член, заливали его и делали твёрдым. Я почувствовал себя очень стыдливо, вспомнив, что Мия до сих пор обнимает меня своим телом. Она тоже почувствовала это, и сестра смущённо слезла с меня, глядя на стену. - Ого, - только и сказала она. Я почувствовал себя полным идиотом. Вдруг Мия схватила меня за руку. - Ты . . . ведь действительно хочешь . . . Этого? - тихо спросила она. Мне было очень стыдливо ощущать себя в таком положении. Конечно, я не раз после лагеря, да что уж там, до поездки в лагерь часто представлял сестрёнку на себе. Но, чтобы в действительности так получилось . . . Я очень боялся. К тому же, я находился в очень сильном смущении, чтобы ответить «Да». Но Мия оказалась сейчас в ещё более неудобном положении. И при этом она даже не побоялась спросить об Этом. А я не знаю, что и ответить. Ведь любой из ответов может отдалить нас друг от друга, а может сблизить настолько максимально, насколько это возможно . . . - Да, - также тихо ответил я. Это было словно общим сигналом. Мы одновременно поняли, что одежда нам ни к чему и только уменьшает наш телесный контакт. Я снял с себя футболку и штаны; Мия же сняла пышную юбочку и свою футболку. Мы стояли друг напротив друга: на мне оставались боксеры, в которых находился мой возбуждённый орган, на сестре были влажные трусики и маечка; мы оба были очень смущены. Не скажу, конечно, что я не видел Мию в нижнем белье, но тогда я и не планировал заниматься Этим. А сейчас я полностью осознавал, что мы будем делать. Мне кажется, что мы скоро перейдём все границы дозволенного. Мне кажется, что после Этого наша жизнь сильно изменится. Мне кажется, что это всё вообще неправильно. Но никто из нас не желал останавливаться. Своей лапой, как во сне, я смущённо дотянулся до маечки Мии и медленно снял её. Передо мной вырисовались её груди, довольно маленькие, но упругие и такие манящие . . . Мия не оставалась в стороне и со смущённым, но жаждущим большего выражением лица стянула мои боксеры. Её лапка задела мой член, и я начал испытывать очень сильное возбуждение. Это было последней точкой возврата, после которой уже нельзя ничего изменить. Я взялся за синие трусики сестры и осторожно снял их. Я увидел её возбуждённую вульву; она была чиста и давала знать, что готова к Этому. Снимая её трусики, я задел её половой орган, от чего она прерывисто вздохнула. Мы посмотрели друг другу в глаза. - Ты точно . . . не хочешь это прекратить? - задал вопрос я, хотя знал, что он ничего не значит. Мия помотала головой, и мы прыгнули на кровать. Пока мы лежали напротив и изучали тело друг друга глазами. Я не мог не заметить, что все равно сестра выглядела смущённо, но уже оправлялась от увиденного и испытывала невероятное влечение ко мне, как, собственно, и я. Я жадно поедал глазами её стройные ножки, худой животик, маленькую грудь и излучающее целый спектр эмоций личико, стремясь запомнить сестру именно такой и добавив обнажённую Мию в коллекцию её силуэтов, оставшихся в моей памяти. Мы хотели запечатлеть и запомнить это тягостный момент, но никто из нас не хотел и задерживаться. Я лёг на спину, расставив свои ноги в разные стороны, сестра легла между ними. Если не рыже-белая шерсть, я смог бы увидеть её румянец на лице. Мия смотрела на мой орган, взяла его лапой. Она крутила его, словно примеряя его на себе, внимательно изучая, и мне это доставляло большое удовольствие. Сестрёнка обхватила его губами: я понял, что всё, что происходило когда-либо в жизни, всё это меркнет по сравнению с теми ощущениями, что я получаю от Этого занятия. Мия просунула мой член в свой ротик. Я уже не мог сдерживаться и тихо стонал, она же тяжело дышала и смотрела на меня. В её взгляде была лишь только любовь. Она начала двигать головой, с каждым новым разом принося всё больше чувств и себе, и мне, в каждое движение ртом она вкладывала свои эмоции, словно делала кому-то массаж, но это было приятнее массажа. Я глажу по голове Мии и наслаждаюсь обоюдным занятием. Это могло продолжаться бесконечно. Но я хотел дальнейшего развития наших новых отношений. Прервав Мию, которая активно смаковала новое для неё действие, я уложил её на кровать, раздвинув её красивые ножки, сам же сел между них. Скромность прошла, осталось только похотливое желание. Клитор сестры был мокрым; я взял два своих пальца и аккуратно ввёл их в неё. Мия содрогнулась всем своим телом, она томно вздохнула, мне же было приятно в тёплой и мокрой среде. Вводя пальцы всё глубже и глубже, Мия постанывала; лицо её выражало истинное удовлетворение. Мне тоже нравилось это делать, расширяя её уздечку для дальнейших действий. Кажется, что сейчас сестра испытывает ровно такие же космические чувства, как и я во время прошлого её действия. Я рад видеть её умиротворённое личико и слышать стоны наслаждения. Я остановился и передвинулся поближе к Мие. Взяв свой член в лапу и проведя головкой по её половым губам, сестра содрогнулась второй раз, я начал дышать тяжелее. Наступал ответственный этап, первый вход в неё, и мне нельзя было причинить ей боли. После этого уже действительно ничего нельзя будет изменить. Но я внутренне собрался с силами, аккуратно вставив головку в клитор Мии и войдя наполовину. Сестра содрогнулась в третий раз и издала самый громкий стон за сегодня. Я испуганно посмотрел на её лицо в ожидании искажённого болью лица, но, увидев грмассу удовольствия, успокоился. Слюна Мии всё-таки сыграла свою роль в прохождении, сестрёнке было не больно, и выйти мне было проще. - Продолжай, пожалуйста, - едва слышно прошептала она. Я медленно входил и выходил сначала только вполовину, а затем и увеличивая глубину проникания. Мы стонали, не сдерживаясь; я гладил её груди, она держалась за подушки и кусала губу. Нам казалось, что всё в этом мире остановилось, и только мы продолжали движение. «Я внутри неё . . . » - про себя подумал я, постепенно отключая свою голову. Я начал двигаться быстрее: стоны становились всё более громкими, каждое моё движение сопровождалось содроганием ног сестры, неведомое ранее чувство увеличивалось в размерах. Если это чувство было бы материально, то не хватило бы и всего Кобачкограда, чтобы его можно было разместить, но оно каким-то чудом умещалось внутри меня. Я уже достаточно быстро и свободно входил внутрь, и это неведомое чувство достигло кульминационного развития. У Мии, судя по уже громким стонам и усердному выражению лица, было тоже самое чувство. Я вошёл настолько глубоко, насколько было возможно, тявкнул, и излился внутрь; Мия, вздрогнув гораздо сильнее, нежели в прошлые разы, издала стон, который мог бы услышать весь Кобачкоград и тоже пустила свои жидкости. Мы закончили вместе. Я вынул свой половой член из её вульвы, по моему лицу градом катился пот, на меня накатилась усталость, но это не ощущалось первое время после получения такого удовольствия. Мия дрожала от полученных ощущений, в её клиторе находились две наших общих жидкости - результат Этого. Я лёг лицом к лицу с ней и гладил по голове, мы были полностью истощены, но это того стоило. Нам понадобился отдых, нас клонило в сон. Сестра обняла меня крепко-крепко, и я уж было подумал, что она сейчас переломит меня, как спичку. - Спасибо тебе за это тоже, - только и сказала она. Мою комнату заливал уже дневной свет. Стали доноситься уличные голоса, рыки машин, пение птиц. Мы спали вместе, в обнимку, как и в детском лагере, только сейчас мы полностью друг друга узнали. Наша высшая духовная и коренная родственная связи были дополнены и физической связью. Теперь можно было сказать точно, что мы знаем друг друга наизусть. И кроме нас об этом никто не узнает. Это Познание никто не должен получить, как минимум, пока мы не повзрослеем и не станем парой в более благоприятных условиях. А пока мы будем скрывать свои отношения, ведь никто этого не поймёт. Никто . . . И, всё-таки, мы сделали всё правильно. *** В будущем коржей будут сводить с кем угодно, об этом по школе будут идти абсолютно разные слухи и сплетни. Но на остановках города никто никогда не напишет корректором «Дэн + Мия = ❤️». Никогда не будет такой надписи. Ведь никто в это не поверит. И очень, очень зря . . .