***
— Ну и что за хрень была в пятницу? — заговорил Хисын, едва друзья покинули душное помещение раздевалки. Ёнджун вздохнул, пожалев, что не вызвал водителя сразу после окончания репетиции, но поезд уже давно ушёл, и с этим нужно было что-то делать. В субботу Ёнджун уехал от друга рано утром, сумев избежать дотошных расспросов. Парень знал, что в стенах родного дома его ожидало испытание куда серьёзнее, поэтому предпочёл не тратить силы. Кажется, Чхве извинялся все выходные. Сохи отчитала сына ещё утром, после чего повторяла почти те же фразы при каждом удобном случае. — Ты прекрасно знаешь, как важны подобные мероприятия для твоего отца, но всё равно сделал по-своему. Это несерьёзно, Ёнджун! — возмущалась женщина, преследуя парня вплоть до двери его собственной комнаты. — Подумай над своим поведением, а после извинись перед отцом! — добавила она, прежде чем ушла прочь, спускаясь вниз по лестнице подобно порыву стремительного ветра. Ёнджун над своим поведением действительно думал. Чхве понимал, что поступил незрело, но вместе с тем догадывался, что его исчезновения никто из присутствующих наверняка даже не заметил. Никому из гостей не было до него дела все те часы, что Ёнджун был вынужден натянуто улыбаться почти незнакомым людям. Парень по-прежнему оставался лишь сыном своего отца, тем, кто носил его фамилию по праву рождения, но не более того. В мире бизнеса Ёнджун был никем, предполагая, что некоторые из гостей могли и вовсе не знать о том, что у Чхве Ёнгука где-то там рос сын. Отчасти Ёнджун в этом убедился, когда наконец явился в кабинет отца с повинной и был вынужден стоять в ожидании около пяти минут, не смея поднять головы. Ёнгук не кричал. Парень в принципе никогда не замечал за отцом неконтролируемых вспышек эмоций в отличие от Сохи, однако мужчина всё же умел задеть в груди что-то куда болезненнее и сильнее. Чхве-старший нарочито внимательно изучал документы, продолжал тихо работать, пока Ёнджун в паре метров от него закипал, в очередной раз чувствуя себя пустым местом. Ёнгук делал так всегда, когда считал, что сын в чём-то перед ним провинился. Так было почти пять лет назад, когда Ёнджун впервые не вернулся домой ночевать, оставшись в кругу, как ему казалось, друзей на первой в его жизни вечеринке. Так было два года назад, когда парень пошёл на вступительные в Академию, вместо того, чтобы «взяться за ум». Так было каждый чёртов раз, когда Ёнджун «оступался», и каждый раз парень хотел провалиться сквозь землю. Кабинет отца Ёнджун в тот день покинул лишь спустя долгие двадцать минут, наконец услышав сухое «Свободен» после нескольких «Я понял свои ошибки», брошенных в тишину. Чхве поднялся на второй этаж на негнущихся ногах, открещиваясь от расспросов взволнованной матери, ожидающей его возле лестницы. В свою комнату Ёнджун пустил лишь Минни, позже уснувшую возле его ног, пока сам парень абстрагировался от внешнего мира в звучащей через наушники музыке. — Ты же не думал, что я забыл, Ёнджун-а? — не унимался между тем Хисын, закинув на плечо хмурого друга руку. — И давно ты без меня тусуешься? Обидно даже немного, если честно. — Это вышло случайно, — почти не соврал Ёнджун и придирчиво оглядел очередь в гардероб. Студенты толпились текучей массой, поэтому, подумав несколько секунд, парень всё же сел на ближайший подоконник. — Что значит «случайно»? Тебя, как принцессу, из башни украли? — фыркнул Хисын, не скрывая в голосе язвительности. Сев на подоконник рядом с Ёнджуном, парень скрестил на груди руки и откинулся на холодное оконное стекло. — С принцем познакомишь? — Не паясничай, — мрачно отозвался Чхве, юмора не разделяя. — Я был с друзьями Субина, — добавил он, решая не уточнять детали. Ёнджун, честно говоря, даже перед собой до сих пор затруднялся объясниться. — Он выступал со своим другом на вечере. Хисын смотрел на парня ещё несколько секунд, глупо моргая, после чего расслабил руки и облокотился о свои колени, замирая в позе мыслителя. Удерживая какую-то точку на полу ещё несколько секунд, Ли взглянул на Ёнджуна, вопросительно вздёрнувшего бровь. — Вы с ним типа?.. — Нет. — Я думал, ты был с Минхёком, — признался Хисын и неловко почесал затылок. — Вы так и не поговорили? — Не поговорили, — кивнув, ответил Ёнджун и понуро взглянул на свои ноги. Назвать разговором короткий диалог в туалете у Чхве не поворачивался язык, поэтому об этом парень решил умолчать. Говорить о мужчине не хотелось в принципе. Чужая холодность задевала, но Ёнджун не мог не признать, что всё же продолжал ждать обещанного сообщения. Парень понимал, что переживаемые им эмоции нетрудно было сравнить с зависимостью, но поделать с собой ничего не мог. Пожалуй, не встреть Ёнджун Тэхёна, парень наверняка утонул бы в болезненной тоске. Ёнджун ни о чём не жалел, если честно. Чхве не вспоминал об унизительных минутах тишины в кабинете отца лишь потому, что субботняя ночь позволила ему забыть о Минхёке хотя бы на несколько часов. Смена обстановки дала возможность наконец вдохнуть полной грудью, но Ёнджун не мог не признать, что главную роль в его душевной реабилитации сыграли прежде всего окружающие его в тот вечер люди. С Субином было комфортно. Ёнджун не мог этого отрицать, да и не хотел в общем-то. Волей-неволей парень задумывался о знаковости всех их случайных столкновений, хотя в судьбу и прочие незримые силы не верил, сколько себя помнил. Это просто происходило, и Ёнджун не хотел бы, чтобы эта необъяснимая связь вдруг оборвалась. Пытаясь анализировать своё отношение к Субину, Чхве понимал, что, быть может, секрет крылся лишь в чужом неравнодушии. Несмотря на внешнюю грубость и не самый лучший опыт их первой встречи, этот парень казался Ёнджуну отзывчивым и дружелюбным. После субботнего вечера Чхве убедился в этом только больше, с трудом отметая образ Минхёка, всплывающий в мыслях подобно кривому отражению зеркала. Ёнджун, правда, старался не сравнивать. Парень понимал, что его отношения с Субином имели совершенно иной контекст, но получать чужое внимание всё же было приятно. При этом Ёнджун был уверен, что Субин относился подобным образом и к своим друзьям в том числе, но инородное желание выделиться иной раз совершенно сбивало Чхве с толку. В выходные Ёнджун предпринял несколько попыток написать Субину, но каждый раз безжалостно стирал сообщение и обессиленно падал на кровать. Чхве не очень понимал, что именно его останавливало, но нежелание показаться ещё более навязчивым снедало, не позволяя переключиться на что-то стороннее. Ёнджун не хотел думать, что он просто искал что-то, что смогло бы выместить из груди изнуряющее чувство одиночества, но всё указывало именно на это. Парень же считал, что и Субин, и его друзья были достойны лучшего отношения. И Ёнджун старался помнить об этом, даже когда ядовитые мысли о Минхёке выдёргивали его из реальности, утаскивая на тёмное дно беспроглядной тоски. — Может, просто расстанешься с ним? — вновь заговорил Хисын, первым нарушая затянувшееся молчание. Ёнджун вскинул на друга недоверчивый взгляд, будто проверяя, не ослышался ли, но Ли смотрел в ответ твёрдо, не позволяя усомниться в произнесённых словах. — Понимаю, что это не моё дело, на самом-то деле, но… Прошёл почти месяц, ты с ума сходишь, а он просто продолжает молчать. Даже если возникла какая-то угроза, не знаю, кто-то увидел вас в ту пятницу и теперь шантажирует Минхёка этой информацией в угоду каким-то своим целям, не думаю, что кто-то может знать о содержании ваших переписок. Если не при личной встрече, он мог хотя бы в сообщении тебе всё объяснить. Это я к тому, — Хисын помедлил, никак не реагируя на погрустневшее лицо Ёнджуна, — что тебе стоит подумать, сколько ещё времени ты готов вот так ждать и есть ли у тебя на это ещё силы. В конце концов, нет гарантий, что когда он наконец изволит объясниться, у вас всё будет по-прежнему. Не хочу утверждать, что этот твой Минхёк какой-то там моральный урод, но причиной его молчания может быть и… — Я тебя понял, — перебил Ёнджун, резко вставая с подоконника. — Спасибо за беспокойство, но я всё же разберусь с этим сам. — Ёнджун. — Я сказал, что понял, — повторил Чхве жёстче и закинул на плечо спортивную сумку. — И пойдём уже, пока руководитель Ю не застукал нас болтающимися без дела, — добавил Ёнджун с миролюбивой улыбкой и взглянул на друга мягче. Помедлив, Хисын всё же поднялся с насиженного места и, сдавшись, кивнул. Ёнджун был благодарен за понимание.***
По указанному на визитке номеру Тэхён позвонил сразу после выходных. Мёнсу ответил на звонок почти сразу же и даже парня узнал, что Кана немало порадовало. Было приятно, что о нём помнили, пусть даже со встречи прошло не так много времени. Все эти сигналы загорались для Тэхёна точно огни на взлётной полосе, поэтому парень почти не расстроился, когда Сон пообещал перезвонить. Господин Хван посоветовал не торопить события, и Тэхён старался прислушаться к своему учителю, как бы велико в груди не было нетерпение. Кан предвкушал масштабные перемены, что бились о скалы опостылевшей повседневности пенистыми волнами, однако Тэхён понимал — так, чтобы всё и сразу, попросту не бывает. Парню предстояло набраться терпения и упорства, прежде чем ему удастся приблизиться к осуществлению собственной мечты, поэтому Тэхён продолжал жить в привычном ритме, лишь вечерами возвращаясь к написанию песен. — Здравствуйте! — воскликнул Тэхён с порога, не ожидая встретиться с мягким взглядом женских глаз. — И тебе привет, Тэхён-а, — отозвалась Сохён с ведром воды наперевес, продолжая своё путешествие из гостиной к лестнице на второй этаж. — Ты проходи! Я тут решила уборку затеять, а то этот свинтус совсем уже в бардаке утонул… Поставь чайник, будь добр. — Хорошо! Сохён благодарно кивнула, прежде чем двинулась вверх по лестнице, оставляя обескураженного парня стоять в тесной прихожей. Честно говоря, порой Тэхён начинал забывать, что жил Бомгю в этом доме не один, и ещё одним проживающим был даже не его двоюродный брат. Мама парня зачастую пропадала на работе, когда Кан навещал друга после занятий, отчего встречи парня с ней можно было пересчитать по пальцам. Помнится, когда они с Бомгю ещё учились в школе, Сохён бывала дома куда чаще, позволяя себе спокойно отдыхать в соответствие с графиком. Когда же глава семейства ушёл из жизни, свалившаяся финансовая нагрузка требовала большего заработка. Тэхёну порой казалось, что Сохён из больницы в принципе не возвращалась. О её редком присутствии свидетельствовали лишь порции еды в контейнерах и отсутствие гор посуды на кухне. Тэхён не спрашивал, почему Чхве не продавали дом, содержание которого очевидно било по карману. Кан лишь предполагал, что дело было в тёплых воспоминаниях, связанных с этим местом, и в не самом стабильном состоянии Бомгю после смерти отца. Так или иначе, нельзя было не признать, что чужое финансовое положение всё же стало достаточно устойчивым со временем. Бомгю начал работать сразу после окончания старшей школы, позволяя матери брать чуть меньше рабочих смен, однако это не отменяло того факта, что женщина по-прежнему сильно уставала. Тэхён только больше в этом убедился, когда Сохён вернулась на кухню в домашнем халате, глядя на парня тусклым взглядом. Когда Кану было лишь около шестнадцати, женщина смотрела совсем иначе — её взгляд был полон жизни, — в то время как сейчас на дне карих глаз тлели разве что угли, оставшиеся после догорания костра. — А Бомгю?.. — Дрыхнет в гараже. Выгнала его туда, чтобы не мешался, — отозвалась Сохён со смешком и достала из навесного шкафа две пузатые кружки. — Голоден? — спохватилась она через секунду, обернувшись на скромно сидящего за столом парня. — Этот паразит опять ничего не съел, так что могу разогреть, если хочешь. — Нет, не беспокойтесь! Я поел в консерватории, — отозвался Тэхён с миролюбивой улыбкой и с благодарностью принял из рук женщины кружку. Последнюю уже вскоре наполнил ароматный травяной чай, поэтому Кан осторожно пригубил напиток, грея ладони о нагревшуюся ёмкость. — У вас наконец-то выходной? — Можно и так сказать, — хохотнула Сохён и достала из соседнего ящика миску с печеньем, после чего наконец села за стол. — Должно быть, я порядком напугала старшую медсестру болезненным видом, поэтому отправили в отгул добровольно-принудительно. Как у вас дела? Бомгю мне совсем ничего не рассказывает, — поделилась женщина и опёрлась локтями о стол в ожидании ответа. — Эм, всё хорошо, — начал Тэхён растерянно и, не зная, куда деть взгляд, устремил его на ободок кружки. Кан, честно говоря, ещё не понимал, что из произошедшего за последние несколько недель можно было озвучивать в присутствии Сохён, поэтому, немного подумав, парень решил пойти наиболее безопасным путём. — С недавних пор я выступаю в ресторане, что в центре. Больше как-то и нечего рассказать… — Я искренне тебя поздравляю, Тэхён-а! Мне всегда нравилось, как ты поёшь. У тебя это получается так чувственно, — проговорила женщина с лаской и мягко улыбнулась уголками губ, отчего вокруг её глаз заиграли возрастные морщинки. — Выступаешь под живую музыку? — Субин-хён мне аккомпанирует. — Какие же вы талантливые, ребята, — похвалила Сохён и подвинула миску с печеньем ближе к Тэхёну. — Родители наверняка вами гордятся. Был бы мой оболтус хоть чуточку на тебя похож, души бы в нём не чаяла. — Бомгю много работает, — сказал Тэхён в защиту друга и отпил немного чая, смакуя травяной вкус. — Ты прав, он мне очень помогает, — согласилась Сохён, задумавшись о чём-то своём, и тоже сделала несколько глотков. — Представляешь, принёс мне утром какие-то деньги. Никогда бы не подумала, что на такой работе будут выплачивать премии, — проговорила женщина озадаченно и подняла на Тэхёна неожиданно пристальный взгляд, отчего парень невольно сглотнул. — Он тебе не рассказывал, за какие такие заслуги? Думать Тэхён старался максимально незаметно. В голове заскрипел механизм, стремительно набирая обороты. Кан догадывался, о каких деньгах говорила Сохён, поэтому приказал себе не тушеваться. Вариант с тем, чтобы рассказать женщине о гонках, Тэхён отмёл сразу. Как бы парень сам ни боялся за друга, предавать его Кан не собирался. Друзья прикрывали друг друга ещё со школьной скамьи, отчего всё происходящее волей-неволей мысленно возвращало Тэхёна во времена средней школы, когда они с Бомгю сидели на этой самой кухне и клятвенно заверяли, что просто упали по пути с занятий, и никакой драки за воротами школы вовсе не было. Тогда врать получалось как-то само-собой. За годы дружбы друзья выучили некоторые невербальные сигналы, понятные лишь им двоим, поэтому договариваться о своих показаниях умудрялись даже под строгим взглядом Сохён. Однако сейчас Тэхён был один, и он даже не предполагал, какие небылицы Бомгю уже наплёл матери, прежде чем бросил его на произвол судьбы в угоду, наверняка, крепкому сну. — Тэхён-а, — негромко позвала Сохён, разрывая затянувшееся молчание, — Бомгю же… не занимается чем-то незаконным? Тэхён поднял на женщину растерянный взгляд, встречая беспокойство, переполняющее чужие глаза. Сохён даже не скрывала, что уже много чего себе надумала. Она лишь в отчаянии ждала честного ответа, в то как как Кан старался не горбиться под тяжестью свалившейся на плечи ответственности. — Конечно нет, госпожа Чхве! Бомгю действительно получил премию. Ну, знаете, он довольно часто выходит сверхурочно, — сказал Тэхён первое, что пришло в голову, стараясь выглядеть максимально убедительно. Сохён меряла его взглядом ещё несколько секунд, после чего всё же со вздохом кивнула и встала из-за стола. — Прости, надумала себе всякого. — Ничего, я всё понимаю. — Оставь кружку в мойке, я закончу с полом и помою здесь всё, — сказала Сохён напоследок и привычно улыбнулась, прежде чем вновь двинулась в сторону второго этажа. Тэхён проводил женщину взглядом и всё же помыл посуду вопреки чужим словам, после чего решительно направился в гараж. Плотно закрыв за собой дверь, Кан безжалостно включил общий свет, заставляя тело на диване заворочаться с недовольным мычанием. Впрочем, Тэхён не испытал и малейшего укола совести, поэтому пнул корпус дивана аккурат под чужой пятой точкой, вырывая друга из сладкого мира снов. — Ахуел? — мрачно пробурчал Бомгю, приподнявшись на локтях. Щурясь и хмуря брови от яркого света, Чхве смотрел на друга со всей искренностью своего недовольства. — За что, блять? — Сам как думаешь? — ответил Тэхён не менее дружелюбно и плюхнулся на диван, забираясь на подушки с ногами. В гараже становилось всё холоднее, поэтому Кан с силой дёрнул чужой плед под оскорблённый цок и укрыл свои колени. — Мог бы и предупредить, что собираешься отдать Сохён деньги. Бомгю смотрел на друга ещё несколько секунд, должно быть, приходя в себя после сна, после чего со вздохом лёг обратно, устраиваясь головой на чужом бедре. — Тебе подушек мало? — Мне так удобно, — отозвался Бомгю безапелляционно и запрокинул голову сильнее, пытаясь поймать чужой взгляд. — Расспрашивала? — Она переживает, — проворчал Тэхён, помедлив, и сложил на груди руки. — Думает, что ты связался с преступниками, или что-то вроде того. Бомгю прыснул и перевернулся на бок, отворачиваясь от Тэхёна, всё ещё глядящего на него с нескрываемым осуждением. Кан веселья друга не разделял. Беспокойство Сохён парень прекрасно понимал, поскольку и сам испытывал его на протяжении уже нескольких недель. — Это нелегальные гонки. Всё ещё, — напомнил Тэхён со вздохом. — Если кто-то додумается донести об этом в полицию… — Здешние копы слишком ленивы, — отозвался Бомгю, хмыкнув, и поёрзал, устраиваясь на бедре Тэхёна удобнее. — Вспомни, как мы убегали от них в школе. Они даже не пытались делать вид, что действительно хотят нас поймать. — Не сравнивай школьные разборки с преступлениями. — Бар наверняка под чьим-то колпаком, Тэ, — ответил Бомгю с усталым вздохом и вновь перевернулся, возвращаясь к поискам наиболее удобного положения. Повернувшись к Тэхёну лицом, Чхве поднял на друга нечитаемый взгляд. — Не знаю, чем Ёнчоль ещё занимается и насколько это законно, но пока заезды не превратились в тотализатор***, волноваться не о чем. Тэхён в ответ лишь молча кивнул и уткнулся в телефон, не желая продолжать эту тему. Бомгю, явно довольный своими аргументами, вновь закрыл глаза, предпринимая попытки уснуть. Волосы Чхве привычно напоминали разорённое гнездо. Уставший после очередной ночной смены, Бомгю вернулся в мир сновидений меньше чем через десять минут, тревожа повисшую в гараже тишину разве что тихим дыханием. Тэхён отложил телефон и оглядел безмятежное лицо друга. Кан хотел бы обладать хотя бы малой частью той беззаботности, какой обладал Бомгю. Чхве относился ко всему довольно просто, сколько Тэхён его знал. Его не беспокоили плохие оценки и ноющие синяки после драк. Бомгю никогда не думал и о рисках — во всяком случае, с Каном они это никогда не обсуждали. Чхве лез на рожон всякий раз, когда считал, что игра стоила свеч, и как бы силён в Тэхёне ни был протест, переубедить друга у него никогда не получалось — будь то просьба нормально подготовиться к контрольной, предостережение перед очередной дракой за школьным воротами или же попытка объяснить, насколько опасны гонки, страстью к которым Бомгю так воспылал. Стоит сказать, что Тэхён почти смирился с этим. После последнего заезда, когда они с Бомгю выпили достаточно спиртного, Кан действительно отдыхал, напрочь абстрагировавшись от всех тревог. Тэхён на какое-то время забыл все те истории, что окутывали новый бар, точно слои тёмной паутины. В тот момент, когда Бомгю потащил его в сторону танцпола, Тэхён совсем не думал о том, где они находились и какие люди их окружали. Кан задумался об этом многим позже, когда бар был где-то далеко, почти на другом конце города, а сам парень мирно лежал на кровати в собственной комнате. Тэхён, честно говоря, поначалу не придавал особого значения тому, кем именно бар был открыт и какими скрытыми мотивами была продиктована организация гонок. Кан знал лишь имя владельца — Ким Ёнчоль — и то, что мужчина приехал в их небольшой город совсем недавно. Кажется, около двух лет назад. Быть может, Тэхён посмотрел слишком много криминальных фильмов вместе с Хюнином, но Кан подвергал чужое прошлое обоснованным сомнениям. Во всяком случае, Кан не верил, что человек, занимающийся нелегальной деятельностью, стал бы организовывать заезды без определённой корысти. В чём была её суть, и кто ещё был ко всему этому причастен — Тэхён не знал. Выяснить у него это не получилось бы даже при большом желании. Несмотря на относительно недолгий срок пребывания Ёнчоля в городе, он довольно быстро оброс последователями. Отличить их было нетрудно — раритетные байки и кожанки с крестообразными символами были самыми яркими атрибутами образовавшейся группировки. Её представителей можно было нередко увидеть в окрестностях нового бара. Символы, подобные тем, что были на байкерских куртках, Тэхён заметил даже на нескольких домах, когда они с Бомгю «проветривали пиво» после последней гонки. Растущее влияние Ёнчоля и его банды было заметно невооружённым глазом, однако полиция продолжала бездействовать. Тэхён понимал, что Бомгю наверняка был прав, говоря о покровительстве, но Кану было тревожно это признавать. Если за Ёнчолем и всем, что происходило в баре, действительно стоял кто-то более влиятельный, никто не будет разбираться в обстоятельствах, если в баре или на трассе произойдёт что-то по-настоящему страшное. Всё это замнут, словно бумажку с неудавшейся надписью. Вновь взглянув на спящего Бомгю, Тэхён тяжело вздохнул. Быть может, если бы Чхве не спал так безмятежно, Кан не упустил бы возможности его встряхнуть. Мысленно пообещав себе всё же сделать это позже, Тэхён лишь запустил руку в чужие растрёпанные волосы, стараясь не думать о том, что возможность ощущать присутствие друга физически вполне могла однажды исчезнуть.***
Субин ненавидел первые дни каждого месяца по нескольким причинам. Во-первых, парень постоянно путался в датах при составлении расписания; во-вторых, работы будто бы становилось меньше, отчего появлялось совершенно ненужное время для безделья; и в третьих, на почту прилетали сразу все счета, требующие оплаты, чем Чхве и занимался всё утро понедельника. Субин не помнил, когда именно он взял эту, казалось бы, пустяковую обязанность на себя, но не мог не заметить, что с тех пор в доме куда реже возникало напряжение. Родители не видели цифр ни за коммунальные услуги, ни за долговые обязательства и, кажется, были более чем удовлетворены теми общими сведениями, которыми парень делился с ними как бы между делом. Быть может, Субину стоило брать на себя чуточку меньше. Об этом ему однажды сказал даже Бомгю, впервые услышав историю о финансовых трудностях семьи Чхве, и, возможно, был прав. Субин, честно говоря, особо над этим не думал. Тяжесть, что парень взвалил на свои плечи, ощущалась непосильной крайне редко. Субин попросту не позволял себе расслабляться, отчего не мог не признать, что зачастившие сборища в новом баре сказывались на его трудоспособности не то чтобы благоприятно. Отец решил не открывать мастерскую в воскресенье, поэтому Субин планировал отоспаться за все бессонные ночи сразу, но сон упрямо не шёл. Мыслей в голове было слишком много, чтобы можно было их игнорировать, поэтому в конце концов Чхве провёл последний выходной вечер, колеся по городу с доставкой. За работой мало-помалу получалось отвлекаться, но прошедшая пятница никак не шла из головы даже при включенном на полную радио во многом из-за молчания Хюнин Кая. Тэхён, обычно особенно глубоко переживающий за отношения между братьями, не бил тревогу ни в общем чате, ни в личных сообщениях, поэтому Субин пришёл к выводу, что о своих похождениях подросток Бомгю так ничего и не рассказал. Субин, конечно, давить не хотел. Об этом парень сказал Каю ещё утром субботы, когда тот наконец спустился со второго этажа после третьей просьбы матери Чхве наконец позавтракать. Хюнин тогда прятал взгляд за отросшей чёлкой и угрюмо кивал в ответ на все расспросы женщины об учёбе. Добиться от него более активного включения в диалог у Субина получилось лишь на улице, когда пикап уже бодро гудел мотором, готовый увозить разгулявшего подростка домой. — Чем быстрее ты придёшь к Бомгю с повинной, тем меньше шанс, что я приведу тебя к нему за шкирку сам, — предупредил Субин, выдохнув сигаретный дым в сторону. Кай же в ответ молча кусал губы ещё несколько секунд, хмурился, явно недовольный чужими указаниями, прежде чем наконец подал голос, засунув руки в карманы лёгкой куртки. — Да расскажу я. Сегодня, — заверил Хюнин уже тише и быстро залез в прогретый салон, наверняка надеясь таким образом уйти от этого разговора. Субин ему это по итогу позволил, никак не ожидая, что ни в субботу, ни в воскресенье Кай своего слова так и не сдержит. В сущности, это не было особо серьёзной проблемой, если не брать в счёт явный подрыв доверия между родственниками. Субин был более чем уверен, что Бомгю рано или поздно всё равно обо всём узнает, но до тех пор могло пройти достаточно времени, чтобы Кай успел попасть в неприятности. Конечно, парень надеялся, что Хюнин внял его словам, но даже при этом не мог не сомневаться. Субин всё же склонялся к мысли, что поймать Кая в толпе возле бара ему может посчастливиться и в день следующего заезда, что совсем не радовало. Чхве, честно говоря, хотелось расслабиться и самому, чему необходимость следить за одним конкретным ребёнком совершенно не способствовала. Субин это понял ровно два дня назад, высадив Ёнджуна возле подъезда его друга под покровом спустившейся на город ночи. Чхве не мог знать, как бы закончился тот день, сложись обстоятельства по-другому, но всё же чувствовал в груди совершенно иррациональное желание получить второй шанс позже. От Ёнджуна тоже было немало проблем хотя бы потому, что отдыхать в подобных местах он, похоже, совершенно не умел. Субин невольно вспоминал его потерянное лицо до начала заезда, в очередной раз убеждаясь, насколько разными они были с этим парнем, но вместе с тем понимал, что теплящийся в груди интерес порой всё же давал о себе знать мимолётной надеждой увидеть в списке уведомлений извещение о входящем сообщении. Субин не мог это объяснить, поэтому особо не зацикливался. Парень пришёл к выводу, что чужое молчание было даже кстати. Своим появлением в жизни Субина Ёнджун грозился саботировать все планы, чего Чхве не хотел. Благо, необходимость платить по счетам и работа в мастерской напрочь выветрили мысли о Ёнджуне из головы. Чхве, наверное, и не вспомнил бы о нём до следующего их случайного столкновения, если бы уже знакомая иномарка не остановилась перед гаражными воротами, приветственно сигналя клаксоном. Минхёка Субин узнал сразу. Мужчина дружелюбно улыбался отцу парня, объясняя причину визита, и явно не замечал на себе чужого взгляда. Чхве надевал перчатки, стоя в глуби мастерской, и не мог не подумать, что Чхве Ёнджун умудрялся вторгаться в его будни даже без своего непосредственного участия. Отец вызвался поменять резину сам, поэтому Субин продолжил копаться под капотом старенького ниссана, обращаясь на Минхёка внимание лишь изредка. Мужчина вновь был в костюме, как казалось Чхве, не особо отличающемся от того, в каком предстал перед ним в прошлый свой визит и даже в прошедшую пятницу. Ли, как всегда, выглядел с иголочки, отчего на фоне старой мастерской казался чем-то совершенно инородным. Субин невольно подумал, что Ёнджун наверняка выглядел так же бы на фоне всего этого автомобильного хлама. — Угостите? Субин курил возле гаражных ворот, закончив с заменой масла буквально несколько минут назад, когда Минхёк вдруг подошёл к нему почти беззвучно. У Чхве не было причин отказывать, кроме, разве что, сугубо личного предвзятого отношения, поэтому за пачкой в карман парень всё же потянулся. Протянув мужчине сигарету, Субин поднёс зажжённую зажигалку, позволяя подпалить, и вновь вернул всё своё внимание домам в конце улицы, когда Минхёк вновь заговорил. — Никогда бы не подумал, что автомеханик может так великолепно играть на фортепиано, — сказал он с улыбкой и коротко затянулся. — Видел вас в прошлую пятницу. Занимаетесь где-то? — Школьные курсы, — ответил Субин немногословно и стряхнул под ноги пепел. Минхёк явно ждал развития диалога, в то время как Чхве на разговоры не был настроен совершенно. — А вам?.. — Двадцать пять. — Где-то практикуетесь, чтобы не терять навык? — продолжал Минхёк, будучи искренне заинтересованным. Во всяком случае, Субин не видел в чужом поведении притворства, поэтому призывал себя относиться ко всему этому проще. — Аккомпанирую другу время от времени. — Должны быть, это тот молодой человек, что был с вами, — заключил мужчина и вновь затянулся, выдыхая дым в сторону. — Талантливый парень. — Я передам. Повисло молчание, которое Субин надеялся, не будет прервано. Минхёк не был неприятным собеседником, но что-то Чхве всё же отталкивало, пробуждая в груди напряжение. Субин предполагал, что дело было в Ёнджуне. Судя по всему, мужчина не знал, с кем парень провёл тот вечер пятницы, или, во всяком случае, хорошо создавал видимость незнания. Если же догадка Субина была верна, и Ёнджун сбежал из ресторана, не осведомив об этом даже своего, вроде как, возлюбленного, вопросов к этой парочке у парня возникало множество. Впрочем, задавать он их никому из них пока не планировал. — Я бросал, на самом деле, — вновь заговорил Минхёк с усмешкой, взглянув на сигарету. — Не похоже, — честно ответил Субин, вызывая в ответ негромкий смех. Мысленно парень заключил, что на спонтанное курение, судя по всему, пунктик был не только у Ёнджуна. — Да, сомнительно звучит, — согласился Минхёк со вздохом и затянулся, глубже втягивая никотиновые пары. — Похоже, предсвадебные хлопоты отнимают слишком много моих нервов, — добавил мужчина как бы в оправдание и затушил окурок подошвой туфель. — Так что мой вам совет, когда надумаете жениться — передумайте. — Принимайте! — громогласно объявил Мунбин, закончив со сменой шин. Минхёк тут же двинулся в сторону машины, вновь растягивая губы в улыбке. Расплатившись, мужчина о чём-то беседовал с отцом Субина ещё какое-то время, прежде чем наконец сел в салон иномарки. — Спасибо за сигарету, — сказал Минхёк уже парню, притормозив напротив его напрягшейся фигуры. — Не за что. Вскоре автомобиль скрылся в конце улицы, оставляя после себя лишь рассеивающиеся выхлопы, в то время как Субин по-прежнему анализировал услышанное. Чхве отмер лишь через несколько секунд, почти физически чувствуя, как картинка в голове наконец сложилась. Глубоко затянувшись, парень задержал сигаретный дым в лёгких, прежде чем медленно выпустил сизое облако в холодный воздух. Уже после, отправив отца отдыхать, Субин долго смотрел на собственный телефон, раздумывая ещё около минуты.Кому: Чхве Ёнджун. 14:32
«Есть планы на вечер?»