Тяжело поднявшись с корточек, Субин положил инструменты на ближайший стол, накрытый изрядно перемазанной в масле тряпкой, и оглядел результат проделанной работы. Последнее из четырёх колёс чьего-то мерседеса наконец обзавелось зимней «обувкой», в то время как ещё одна иномарка ждала своей очереди снаружи, собирая падающий снег.
Порой Чхве поражало, с каким лёгким сердцем клиенты оставляли им свои машины вместе с ключами, словно в пределах этой небольшой мастерской никакого злого умысла существовать не могло вовсе. На деле, конечно, так и было, но Субин плохо представлял ситуации, которые вынудили бы его самого бросить родной пикап где-то вне поля зрения.
Последний стоял недалеко от ограды, почти сливаясь с землёй, припорошённой белым пухом. В сумраке осеннего рассвета блики от уличного фонаря ловили лишь боковые зеркала, чуть поблёскивая сквозь падающие снежные хлопья.
Субин редко задумывался над тем, что будет делать со своей жизнью после того, как продаст пикап. Быть может, дело было в том, что парень слишком привык к четырём стенам мастерской, полностью заставленной полками со всевозможным хламом, а может, Чхве пока к этим переменам был попросту не готов. Пока машина стояла где-то возле дома, Субину казалось, что волноваться попросту было не о чем. Пикап словно служил символом некой стабильности, вопреки всем тем сигналам, что уже указывали на шторм в обозримом будущем. Но Чхве, на свой страх и риск, предпочёл не замечать их хотя бы этим утром.
Оно было на редкость спокойным.
— Такими темпами нас заметёт скоро, — прокомментировал Мунбин, войдя в мастерскую через заднюю дверь. Мужчина зябко повёл плечами и подцепил с ближайшего крючка рабочую куртку. — Но ладно хоть без дождей нынче, а то понаехали бы фигуристы, — добавил Чхве-старший с хриплым смехом, должно быть, вспомнив последствия длительного гололёда прошлой такой осенью.
Субин коротко улыбнулся и выудил из кармана ключи от мерседеса. Отогнав машину, парень уже вскоре завёл под крышу мастерской второй автомобиль, глуша мотор под задумчивым взглядом отца.
— Ласковая, да? — вновь заговорил Мунбин, хлопнув по капоту. Снег на серебристом корпусе успел растаять, оставшись тонким слоем прозрачной влаги, поэтому мужчина обтёр ладони о потёртые штаны. — Не то что наш пенсионер.
— Машина как машина, — ответил Субин, пожав плечами, и закрыл за собой автомобильную дверь.
— Ты на такой ещё просто не ездил, — фыркнул Мунбин, выкатывая «сменку». — Ну, ничего. Вот как с долгами расплатимся, заживём как люди.
Субин предпочёл ничего на это не отвечать.
Отец нередко заводил разговоры о жизни «потом», причём это потом всегда виделось ему на расстоянии вытянутой руки, а то и ближе, пусть даже старший, наверняка, лучше всех в их семье понимал, как на самом деле обстояли дела. Субин в такие моменты лишь в очередной раз убеждался, что своей порой чрезмерной флегматичностью пошёл явно не в отца.
Быть может, это исходило из опыта. Мунбин не любил рассказывать о своей молодости, исключая истории о знакомстве с матерью Субина. Те времена мужчина загадочно называл «тёмными», и, наверное, в сравнении нынешнее положение дел даже не казалось ему совсем уж плачевным.
Субин пытался перенять этот позитивный настрой, но получалось у него так себе. За плечами парня, в отличие от отца, пока ещё не было ничего настолько мрачного, что об этом не хотелось бы вспоминать, и Чхве надеялся, что в будущем, когда он и сам обзаведётся сединой на висках, ничего «темнее» настоящих дней ему на ум не придёт.
— Это не к тебе там? — спросил Мунбин получасом спустя, неопределённо кивнув в сторону ворот.
Субин проследил за взглядом отца, легко находя искомый объект. Долговязая фигура подростка выглядела на фоне тихой улочки даже как-то сиротливо.
— Чо не в школе?
— Мне ко второму, — сконфуженно отозвался Кай, неловко сжав лямку рюкзака на плече.
Субин окинул подростка скептическим взглядом, но всё же снял рабочие перчатки. Перехватив понимающий взгляд отца, парень выудил из кармана пачку сигарет и кивнул подростку в сторону кучи автомобильных шин.
Вообще, Чхве не ждал гостей в такую рань, но пришёл к выводу, что яблоко от яблони, как известно, падает недалеко, а потому неожиданное появление Хюнина перед воротами мастерской уже не было столь удивительным после недавнего визита Бомгю. Отличие состояло лишь в том, что Кай обладал хотя бы толикой осторожности в отличие от своего беспардонного родственника.
— Дрых бы дальше, раз так, — сказал Субин, уже закурив, и выпустил дым в сторону. Хюнин примостился рядом, положив скейт на колени. С высоты роста Чхве сидящий на шинах подросток напоминал брошенного щенка, отчаянно ищущего тепла хоть где-то, но испытывать жалость Субин себе запретил. Он и так довольно долго жалел этого балбеса. — Или что? Совесть спать не даёт?
— Хён, — отозвался Кай со слышной обидой, но Субин лишь затянулся в очередной раз.
Вообще, парень не то чтобы злился. Будь здесь Бомгю, он бы назвал сей диалог процессом воспитания, но Чхве очень сомневался в педагогических познаниях друга, поэтому мысленно обозначил своё поведение профилактикой.
Нетрудно было догадаться, зачем Хюнин пришёл. По тому, как усиленно он избегал взгляда, разглядывая наклейки на скейтборде, точно видел их в первый раз, нетрудно было догадаться, что Кай искал защиты. От кого или от чего — Субин плохо понимал, всё ещё считая страх Хюнина перед братом надуманным и совершенно необоснованным, но гнать в шею никого не собирался. Не чужие люди, всё-таки.
— А что «хён?» — хмыкнул Субин, вопросительно выгнув бровь. — Не ты ли обещал рассказать всё Бомгю ещё неделю назад?
— Обещал, — понуро отозвался Хюнин, переключив всё своё внимание на собственные колени.
Кивнув, Субин выдохнул сигаретный дым через ноздри.
— Нафиг пришёл тогда? К Бомгю дуй с чистосердечным… Погоди — сказал Чхве, отрицательно мотнув головой на попытку Кая сказать что-то в своё оправдание. Почувствовав в кармане джинсов вибрацию, парень спешно достал телефон. — В гараж зайди. Холодно, — добавил он, прежде чем ответить на звонок, и кивнул в сторону мастерской, призывая Кая пошевеливаться.
Поджав губы, Хюнин послушно поплёлся по указанному направлению, уже вскоре получая от отца Субина приветственный подзатыльник.
Выпустив никотиновый дым, Чхве наконец прижал телефон к уху.
—
Эм, привет, — послышалось на том конце заметно неуверенное, заставляя Субина невольно улыбнуться.
— Привет, — ответил Чхве, садясь на шины.
—
Ты занят? — спросил Ёнджун так же несмело, и Субин почти наяву видел, как парень закусывал губу в ожидании.
После их неловкого расставания за углом бара сообщений от Ёнджуна Чхве не получал, что было довольно необычно после череды дней, когда их переписка, казалось, не прерывалась почти двадцать четыре на семь. Нетрудно было догадаться, что парень был смущён произошедшей ситуацией, и его неуверенный тон это только подтверждал.
— Работаю, — ответил Субин коротко, вновь поднося сигарету в губам.
—
О… Тогда не буду мешать, извини!
— Эй, всё нормально, — поспешил заверить Чхве, невольно вставая с импровизированной скамейки, словно это действие могло бы убедить Ёнджуна на том конце связи не завершать их короткий разговор. — У меня типа перекур. Чего хотел?
Субин старался звучать мягко, будто разговаривал вовсе не с Ёнджуном, а с пугливым котёнком, уже готовящимся сорваться прочь со всех лап, и, пожалуй, парень действительно на этого котёнка был чем-то похож. Чхве подумал об этом всего на мгновение, прежде чем несколько искажённый телефонной связью голос вновь раздался в динамике.
—
Ну, э-э, насчёт вчера… Извини.
— За что?
—
Я вёл себя немного… неадекватно, — договорил Ёнджун после короткой заминки. Судя по едва слышному эху, парень находился в довольно просторном помещении, но Субин не успел подумать об этом достаточно, торопясь с ответом.
— Вовсе нет, — сказал он, искренне не понимая, о каком таком неадекватном поведении Чхве говорил. — Не знаю, кто вызвал у тебя такую бурную реакцию, но, вероятно, это сильно потрясло тебя, так что всё в порядке.
Честно говоря, Субин особо не думал о произошедшем в этом ключе. Он попросту не видел смысла в том, чтобы строить какие-либо теории, как не собирался и выпытывать что-либо у Ёнджуна. О случившемся напоминали лишь глаза парня, отпечатавшиеся в памяти Чхве розоватым блеском теней, и морозный румянец на бледных щеках.
Ёнджун между тем продолжил.
—
Кстати об этом… Мы можем поговорить где-нибудь?
— Не телефонный разговор? — предположил Субин, инстинктивно напрягшись. Докурив, парень выбросил окурок в мусорный бак.
—
Я не совсем уверен, если честно, но пусть будет так.
— Куда мне подъехать?
Стряхнув с головы нападавший снег, Субин двинулся внутрь мастерской. Отец, похоже, зашёл в дом, потому как внутри тускло освещённого помещения находился лишь Кай, помимо всё ещё ждущей смены шин иномарки. Хюнин, забравшийся на один из пыльных столов, цедил горячий чай прямо из небольшого термоса, наверняка, предложенного Чхве-старшим, и лишь внимательно взирал на приблизившегося Субина.
—
Ты разве не работаешь?
— Диктуй адрес, — сказал Чхве, не отвечая на вопрос, и снял рабочую куртку. Повесив её на крючок возле двери, парень подцепил с другого свой чёрный балахон и мотнул головой в сторону пикапа в ответ на немой вопрос, отразившийся в глазах встрепенувшегося Кая.
—
Могу я попросить тебя приехать в Академию? У меня сейчас индивидуальный класс, после меня заберёт водитель отца, так что…
— Хорошо. Я напишу, как подъеду, — ответил Субин, находя на письменном столе небольшой листок и карандаш. Чиркнув отцу короткую записку с предупреждением, Чхве оставил сообщение на видном месте. — До встречи.
—
Эм, да, до встречи, — отозвался Ёнджун всё так же неловко и первым завершил звонок.
Прикрыв ворота мастерской, Субин пошёл к машине. Кай, стоя уже на улице, переминался с ноги на ногу, не то пытаясь согреться, не то занимая время ожидания, но будто бы вытянулся по струнке, заметив приближение старшего. Хюнин, всё ещё похожий на брошенного щенка, сейчас напоминал его же, но в полной боевой готовности для исполнения команд.
Субин невольно подумал, что его окружение жутко напоминало зверинец, но его это, впрочем, более чем устраивало.
— Чо, лето на дворе? — проговорил Чхве отчасти ворчливо, с сомнением взглянув на чужие затасканные кеды. — Прогноз погоды? Не слышал?
— Хён…
— Не хнычь, — отмахнулся Субин, открывая пикап. — По погоде одеваться надо. Модники, блин.
— Куда мы? — заговорил Кай уже в машине, любопытно глядя на Чхве с заднего сиденья.
— Подброшу тебя к Бомгю, — ответил Субин без задней мысли, плавно выезжая на дорогу. Тепло от включенной печки неспешно ползло по салону, заставляя забыть о колючем ноябрьском морозе. — А то ты окоченеешь ещё, пока на скейте своём доберёшься.
— Хён!..
— Цыц, — перебил Субин, сдвинув брови к переносице. — Учись держать своё слово.
Более Кай ничего не возразил. Подросток лишь насупился, уткнувшись в собственный телефон, и демонстративно заткнул уши наушниками.
Субин, впрочем, свой воспитательный настрой заметно растерял, поэтому говорить на это ничего не стал. Мысли избирали направление будто бы сами, особо не ориентируясь на желания Чхве, хотя парень, в общем-то не то чтобы сопротивлялся.
Сказать, что звонок Ёнджуна Субина заинтриговал — не сказать ничего. Помимо общей смущённости их первым телефонным разговором, парень звучал заметно напряжённо, отчего Чхве не мог относиться ко всему этому без толики волнения.
Конечно, Субин плохо представлял, что Ёнджуна могло так потрясти вчерашним вечером, поэтому каких-либо предположений по-прежнему не строил. Беспокойство засело где-то на уровне груди, исходя скорее из некого предчувствия, чем из какой-либо логической цепочки. Субин был уверен лишь в том, что их с Ёнджуном разговор наверняка коснётся бара, отчего парень пока не очень понимал, что же всё-таки на самом деле заставляло его то и дело вжимать педаль газа в пол.
Возможность получить, быть может, какую-то информацию, полезную для Бомгю, или же шанс вновь увидеть Ёнджуна.
Высадив всё ещё хмурого Кая у дома Бомгю, Субин проследил, чтобы подросток скрылся за входной дверью, прежде чем вновь выехал на дорогу. Снег продолжал облизывать лобовое стекло белыми хлопьями, путающимися в работающих дворниках, отчего видимость была откровенно отвратительной. Чхве уже и не помнил, когда в их городе в последний раз была снежная зима, но с тех пор, кажется, прошло года три, если не больше — редкий мелкий снег, выпадающий каждый год, Субин всерьёз не воспринимал.
На улице было действительно красиво. На кованых уличных фонарях вокруг Академии Искусств снег смотрелся особенно завораживающе, чем, похоже, был впечатлён и Ёнджун.
Парень стоял на высоком крыльце, кутаясь в объёмный кардиган, и был слишком увлечён тем, как таяли снежинки на его раскрытой ладони, что поначалу даже не заметил Субина, идущего прямо к нему.
— Воображаешь себя Эльзой из Холодного сердца? — хмыкнул Чхве, наконец обратив чужое внимание на себя. Встрепенувшись, Ёнджун тут же спрятал руку в вязи кардигана, уставившись на Субина широко распахнутыми глазами. Впрочем, уже через секунду его лицо приняло привычное выражение.
— Просто таких снегопадов давно не было, — отозвался Ёнджун, коротко улыбнувшись, и развернулся в сторону широких дверей главного входа. — Пойдём, а то холодно, — добавил он, ускорившись.
— Ну, ты сегодня одет теплее меня, — сказал Субин со смешком, глянув на чужую обувь, но всё же пошёл следом, стараясь не отставать. — Но для валенок, как по мне, рановато.
— Это чуни*! — оскорбился Ёнджун, вновь повернувшись к Субину лицом уже в просторном холле Академии.
— Валенки, — повторил Чхве, откровенно издеваясь, на что парень лишь закатил глаза.
— Стой тут.
Послушно кивнув, Субин с улыбкой проводил Ёнджуна взглядом. В этих своих балетных сапогах Чхве передвигался довольно забавно, косолапо шлёпая через турникет. Постучавшись в небольшое окошко вахтёра, парень что-то активно говорил ему около пары минут, прежде чем расправил плечи с гордым выражением лица.
— Можешь проходить, — сообщил Ёнджун великодушно, вновь обратив своё внимание на Субина. — Нужно будет подняться на второй этаж, так что не отставай.
Субин на это вновь лишь кивнул, невольно обращая внимание на внутренний интерьер АИ. Чхве в театрах бывал всего пару раз ещё в школе, но почему-то именно то, как они выглядели изнутри, пришло парню в голову при виде высоких сводчатых потолков.
Субин, честно говоря, совершенно не разбирался во всех этих картинах и лепнине, если все эти рельефные узоры на стенах действительно так назывались, но не мог не признать, что изнутри Академия напоминала настоящий исторический музей. От этого Чхве рассматривал коридоры с неподдельным интересом, неизменно привлекая внимание редко встречающихся на пути студентов.
Пару человек Субин видел в таких же «валенках», как у Ёнджуна; ещё несколько студентов тащили в руках стопки каких-то увесистых книг. Заметил Чхве и тройку музыкантов, почти бегущих по коридору куда-то в сторону лестницы с гитарами наперевес.
Академия дышала какой-то своей атмосферой, но Субин не думал, насколько не вписывающимся он, должно быть, выглядел со стороны. Через какое-то время всем его вниманием вновь завладел Ёнджун, уверенно передвигающийся от поворота к повороту, точно уводил парня всё глубже в свой уникальный мир, и Субин следовал за ним без каких-либо сомнений.
— Я сейчас вернусь, — предупредил Ёнджун уже внутри танцевального класса, выпорхнув обратно за дверь меньше чем через секунду.
Субину не оставалось ничего другого, кроме как осмотреться. Просторный зал был освещён множеством подвешенных под потолком лампочек и казался куда больше, чем был на самом деле, благодаря целой зеркальной стене. Скользнув взглядом по двоящимся в отражении станкам, Чхве обратил внимание на фортепиано, скромно стоящее в противоположном углу от двери, из-за которой наконец появился Ёнджун.
— Сидеть тут особо негде… но пол с подогревом, если что, — сконфуженно проговорил парень, протягивая Субину небольшую жестяную баночку. — Эти напитки только в нашем кафетерии продают… Угощайся, в общем.
— Спасибо, — поблагодарил Субин, рассматривая чужое лицо. Ёнджун усиленно прятал взгляд не то от неловкости, не то от чего-то ещё, но понять суть проблемы Чхве пока не мог. Сняв куртку и сев вместе с парнем на пол, Субин открыл напиток с тихим шипением и сделал небольшой глоток. — Вкусно.
Ёнджун в ответ мягко улыбнулся и сложил скрытые в свободных штанах ноги по-турецки. Повертев баночку в руках, парень устремил взгляд куда-то на паркетный пол, жуя щёку изнутри, явно собираясь с мыслями. Субин скользил взглядом по его профилю, лишь сейчас замечая красноту щурящихся глаз и едва заметные в столь ярком освещении круги под глазами. Ёнджун выглядел невыспавшимся.
— Ёнджун?
— Прости, задумался, — оживившись, отозвался парень и сковырнул этикетку на напитке ногтем. — Насчёт вчера, да… Сейчас.
— Не торопись, — мягко произнёс Субин, глядя Ёнджуну в глаза с обнадёживающей улыбкой. Парень смотрел в ответ со смесью благодарности и волнения, пока наконец не заговорил.
— Я долго думал, стоит ли об этом кому-то говорить, но, кажется, это может касаться твоего друга, так что молчать, наверное, было бы неправильно. Вчера я видел кое-кого… ты тоже его знаешь, полагаю.
— Пока не очень тебя понимаю, — ответил Субин. Ёнджун смотрел на него так, будто парень должен был прочитать его мысли, но после лишь вздохнул, продолжая.
— Там был Ким Усок. Это он выходил из бара.
Субину казалось, что в этот момент в его голове усиленно загудел старый насос, заставляя несмазанный механизм начать работать со скрипом.
Чхве понимал, о ком шла речь. Парень хорошо помнил этого Ким Усока на благотворительном вечере, где они с Тэхёном выступали, хотя, стоит сказать, мужчина и без того был довольно известен в городских кругах. Будучи директором филиала единственного в городе частного банка, Усок нередко мелькал на телевидении и общегородских мероприятиях. Насколько Субину было известно, банкир был в близких отношениях и с мэром, активно поддерживая свой благодетельный имидж всевозможными благотворительными акциями. Несмотря на пару судебных исков за душой, для всех в их небольшом городе Ким Усок был примером добропорядочного чиновника, что пока что плохо вязалось с баром за чертой города, известного своей дурной репутацией.
— Хисын сказал мне, что в эту пятницу на гонщиков можно было поставить. И, ну… Это же незаконно, — продолжал Ёнджун, ковыряя несчастную этикетку, должно быть, в попытках занять чем-то руки. — А господин Ким и мой отец… Аргх, это сводит меня с ума.
Выронив напиток из рук, парень закрыл лицо ладонями.
— Думаешь, твой отец как-то причастен к тому, что происходит в баре? — спросил Субин осторожно, внимательно следя за реакцией. Ёнджун казался невероятно уязвимым, словно каждый новый виток из разговора резал его без ножа. Чхве мог понять его чувства, поэтому старался не напирать.
— Я не знаю, — ответил Ёнджун, помедлив, и наконец отнял руки от лица. Упрямо нахмурив брови, парень устремил задумчивый взгляд на свои ноги. — Я не думаю, просто… Я понимаю, что господин Ким мог быть таким же приглашённым посетителем, но…
— Но ты понимаешь, что это, скорее всего, не так? — договорил Субин, глядя на Ёнджуна в ожидании хоть какой-то реакции. Парень коротко кивнул.
— Кое-кто рассказывал мне о нём, — вновь заговорил Ёнджун, на секунду поджав губы с таким тоскливым выражением на лице, что личность этого «кое-кого» определить было совсем не сложно. Речь, наверняка, шла о Минхёке. — Господина Кима обвиняли в коррупции, но он выиграл дело благодаря моему отцу. Он…
— Юрист, — вновь договорил Субин, ловя удивлённый взгляд. — Узнал от кое-кого.
— В общем… Недавно господин Ким предложил моему отцу партнёрство, — продолжил Ёнджун, кажется, наконец собравшись. — Может быть, я просто пересмотрел сериалов, но ведь мой отец и правда может, как минимум, что-то знать о господине Киме. Если он, конечно, имеет к гонкам какое-то отношение… У меня паранойя, да?
Поймав на себе внезапно пристальный взгляд, Субин невольно замешкался.
— Много бы кто так подумал, мне кажется. Я бы тоже, — заговорил парень снисходительно и поболтал содержимое жестяной баночки в своих руках. — У бара наверняка есть покровитель, иначе полиция давно бы уже начала действовать, так что не исключено, что к этому причастен и Усок, — размышлял Субин вслух, запоздало замечая, как Ёнджун поджал губы. — Но это лишь наши предположения. Доказать мы ничего не можем, так что утверждать, что в этом всём замешан и твой отец, оснований нет. Не думай об этом много.
Ёнджун, кажется, был этими словами более чем удовлетворён. Покивав, парень окончательно содрал этикетку, не спеша говорить что-то в ответ. Субин же с охотой прислушался к тишине, где каждый из них мог ещё раз обдумать всё озвученное.
Быть может, Чхве и лукавил в своих заверениях о непричастности Усока к заездам, но причин для уверенности действительно не было, и, если быть уж совсем честным, Субин не хотел, чтобы обо всех этих тёмных делах Ёнчоля думал и знал Ёнджун, даже если его отец и правда имел ко всему происходящему то или иное отношение. Чхве хотелось оградить парня от этого будто бы инстинктивно, отчего следующий его вопрос заставил в груди Субина натянуться множество напряжённых струн.
— Насколько это место вообще опасно? — Ёнджун смотрел Субину прямо в глаза, ожидая. — Ты ведь знаешь, — добавил он, осознанно или нет, но пресекая какие-либо попытки Чхве уйти от ответа.
Врать же парень попросту не мог.
— Из того, что мне известно, это организация нелегальных гонок и распространение лёгких наркотиков. Хотя дурь, наверняка, не своя, — заговорил Субин, взглянув на паркет. — Насчёт рэкета особо ничего не слышал, но, думаю, им они тоже занимаются, иначе такой бар попросту не на что было бы открывать.
Ёнджун молча поднял глаза к потолку, позволяя тишине вновь осесть в просторном зале. Парень шарил взглядом по конструкциям, держащим лампы, будто там могли быть какие-то подсказки, но Субин его не прерывал.
Парню проще было всё это принять. Чхве нередко сталкивался с этой стороной их мира на работе, в рассказах отца и знакомых, отчего, наверное, не касайся всё это Бомгю, Субин бы попросту закрыл глаза, как обычно и делал.
Для Ёнджуна же, кажется, привычный ему мир пошёл уродливыми трещинами.
— Ты думаешь слишком громко, — произнёс Субин через какое-то время, заглядывая парню в глаза с улыбкой. Ёнджун в ответ дёрнул уголком губ, поэтому Чхве пришёл к выводу, что был на верном пути. — Вчерашняя вечеринка была по приглашениям. Усок мог получить такое, как и вы с Хисыном, вот и всё, — добавил он, лишь отчасти веря собственным словам, но увидеть чужую улыбку Субину хотелось сильнее, чем продолжать говорить о баре, Ёнчоле и его возможных подельниках.
— На самом деле, я не знаю, как Хи достал нам проходки, — хмыкнул Ёнджун, наконец улыбнувшись. — Я думал, со страха умру, пока эти вышибалы искали наши имена в списках.
— А потому что дома сидеть надо было, — беззлобно упрекнул Субин и навалился на зеркала позади. — Про комендантский час не слышал? Детям по ночам гулять запрещено, — добавил он с ухмылкой и невольно рассмеялся, поймав на себе чужой уничтожающий взгляд.
— Хисын предложил развеяться перед отсмотром, — сказал Ёнджун в свою защиту, вновь нахмурив брови. — Сегодня и завтра полностью забиты репетициями.
— О да, я вижу, как усердно ты репетируешь… Эй, я пошутил, — попытался оправдаться Субин, когда Ёнджун вдруг вскочил, решительно сдвинув брови на переносице. Кинув в руки Чхве свой напиток, который тот едва успел поймать, парень уверенно двинулся в противоположный конец зала.
Субин следил за ним в лёгком недоумении, не особо понимая чужих намерений, но ничего не говорил. Ёнджун выглядел крайне решительным, пока пересекал просторное помещение, продолжая забавно косолапить.
Вскоре Ёнджун вновь сел на пол и стянул чёрные «валенки», продолжая смотреть на Субина из-под сведённых на переносице бровей, отчего жутко напоминал хищника, притаившегося перед нападением.
Из семейства кошачьих, разумеется. Иных ассоциаций мозг Субина пока генерировать отказывался.
Ёнджун же наконец поднялся на ноги, несколько раз ловко вставая на пальцы, скрытые в прочный каркас пыльно-розовых пуантов, которые Чхве уже видел на фотографии.
Поставив напитки на пол, Субин почувствовал, как что-то сжалось где-то под диафрагмой, как обычно бывает в моменты крайнего нетерпения. Собственная реакция удивляла, но Чхве не готов был сейчас думать о причинах.
— Сиди и смотри, — сказал Ёнджун, должно быть, закончив с короткой разминкой, и снял с плеч кардиган, бросая его на пол рядом со своей спортивной сумкой.
Субин кивнул, наверняка, выглядя со стороны довольно глупо, но думать об этом парень не хотел тоже. Когда в зале раздались первые переливы инструментальной мелодии, Чхве мог смотреть лишь на Ёнджуна, остановившегося в центре паркетного класса.
Парень стоял неподвижно лишь несколько счётов, прежде чем медленно поднял голову, являя взгляду Субина глаза, оттенок которых парню был совершенно незнаком. Тёмные, они искрились от эмоций, которыми Ёнджун, казалось, наполнял всё своё тело, прежде чем первый раз вскинул руки к потолку, наконец сходя с места.
Каждый поворот, прыжок и взмах — всё это рассказывало историю героя, в которого Ёнджун будто бы стремился перевоплотиться полностью, забывая собственное имя. Он двигался по залу со скоростью стремительного ветра, вихрями уходящего под потолок, когда парень прыгал, будто бы взлетая на эти несколько секунд в воздухе.
Субин совершенно не представлял, как называются все эти движения, исполняемые Ёнджуном один за другим с невероятным чувством, но знать об этом ему было вовсе не обязательно. Всё читалось в чужой мимике, положении кистей и редких паузах, когда музыка драматично затихала, прежде чем вновь набрать оборот. Ёнджун ускорялся следом за её звучанием, закручиваясь в стремительных поворотах, пока наконец не остановился, резко опускаясь на пол.
В зале вновь повисла тишина, прерываемая лишь шумным дыханием Ёнджуна, замершего в финальной позе ещё на несколько мгновений.
Субин не смел шелохнуться.
— Ну как? — заговорил Ёнджун первым, всё ещё приводя дыхание в порядок, и приподнялся на прямых руках. Парень улыбался так, будто и не он ещё несколькими минутами назад не знал, куда себя деть от тяжёлых мыслей.
От того, как светились его глаза, Ёнджун казался ослепительно красивым.
— Вау, — лишь ответил Субин, так и не подобрав слов, которые смогли бы по достоинству описать увиденное.
— Может, разве что технически, — отозвался Ёнджун и пополз в сторону Субина. Вновь сев рядом, парень взял с пола свой напиток и наконец открыл его. — Над эмоциями ещё надо поработать, — добавил он, немного отпив, и смахнул с глаз лезущую чёлку.
— Думаешь, я в этом что-то понимаю? Мне казалось, мы это ещё вчера выяснили, — напомнил Субин, усмехнувшись, и скосил взгляд на чужие пуанты. — Но я думал, что в этих штуках танцуют только девушки. Не в обиду тебе, — оговорился он вовремя, почти физически чувствуя зарождение недоброй энергии рядом со своим плечом.
— Вообще, да. Мы обычно танцуем на полупальцах, а для этого пуанты не нужны, — ответил Ёнджун, поставив напиток обратно на пол, и начал развязывать плотно стягивающие щиколотки ленты. — Надеваем их разве что во время разминки. На концерте они тоже понадобятся только во время сольной партии. Постановщики решили, что это будет оригинально. Как-то так.
— М-м.
— Тебе, кажется, не очень интересно, — хмыкнул Ёнджун, наконец сняв пуанты. Размяв пальцы, парень вытянул ноги и навалился на зеркало позади.
— Будь это так, я бы не спрашивал, — возразил Субин с примирительной улыбкой, заглядывая парню в глаза. — К тому же, мне нравится тебя слушать, — добавил Чхве, не скрывая, и улыбнулся лишь шире, от того, как Ёнджун отвёл взгляд. — Видно, что ты горишь этим.
— Меня в балет мама отдала, на самом деле, — поделился парень, краснея не то от выполненной физической нагрузки, не то от смущения. — Мне поначалу совсем не нравилось. Ну, знаешь, когда нам суставы выворачивали, — продолжил Ёнджун со смехом, заметив, как Субин скривился. — Но это стоило того. Сейчас я не представляю себя в какой-то другой деятельности. А ты как начал играть?
Невольно опешив от резкой смены темы, Субин взглянул на любопытно хлопающего ресницами Ёнджуна и лишь выдохнул.
Парень не то чтобы не хотел рассказывать, но делиться какой-либо информацией о себе всё ещё казалось ему чем-то странным. С другой стороны, Ёнджун выглядел искренне заинтересованным, и, наверное, так будет честно.
— Мне с детства нравилась музыка, — наконец заговорил Субин, невольно улыбнувшись. — Потом как-то сам начал этим заниматься, если игру на детском ксилофоне можно назвать музыкой, конечно. Прошёл школьные курсы, ну и… на этом всё.
— Почему не продолжил? Ты мог бы поступить в консерваторию или даже в нашу Академию. Был бы моим сонбэ, — предположил Ёнджун с улыбкой, особо не скрывая, что мысль об этом его отчего-то очень веселила.
Субин лишь дёрнул уголком губ.
— У моей семьи долги, — сказал Чхве на удивление легко, не глядя на Ёнджуна, но даже так заметил, как быстро улыбка соскользнула с его лица. Впрочем, собственная история Субина впервые совсем не смущала, поэтому он продолжил так же спокойно. — Я начал подрабатывать ещё в школе, так что для музыки времени особо не было. Ну и после выпуска окончательно ушёл в работу. На жизнь нам хватает. Мы не то чтобы жалуемся, но могло быть и лучше, конечно. Эй, — окликнул Чхве со смешком, заметив, с какой озадаченностью Ёнджун на него смотрел, — лицо попроще сделай.
— Я был слишком бестактен, — виновато отозвался парень, поджимая пухлые губы. — Прости.
— Ты просто тесно не знаком с Бомгю, — хохотнул Субин, вспоминая друга, никогда особо не задумывающегося об уместности собственных комментариев. — Всё в порядке, правда. Ты спросил, я ответил… Продолжение концерта? — спросил Чхве, когда Ёнджун вновь поднялся на ноги.
— Нет, пойдём, — велел парень неожиданно серьёзно, но после всё же улыбнулся, заметив недоверие с чужой стороны. — Лицо попроще сделай, я не кусаюсь, — передразнил Ёнджун и схватил всё-таки вставшего Субина за руку. — Класс фортепиано уже закрыт, так что… — заговорил парень минутой спустя, остановившись возле ловящего блики инструмента. — Можешь поиграть здесь.
— Ёнджун…
— Не отказывайся! — запротестовал Чхве, перебивая. Руку Субина парень по-прежнему не отпускал, сжимая лишь крепче сразу двумя ладонями. — Тебе ведь, наверное, редко когда выдаётся шанс поиграть, так почему бы не воспользоваться им?
— Ну, я тут, как минимум, не учусь, — напомнил Субин, невольно смягчившись под чужим умоляющим взглядом.
— Этот зал полностью мой ещё на пятнадцать минут, так что никто не зайдёт, — заверил Ёнджун, едва ли не взрываясь от переполняющей его энергии. — Ну пожалуйста.
— Я соглашаюсь только потому, что мы тратим время твоей репетиции, — предупредил Субин, в конце концов сдавшись. Ёнджун тут же широко улыбнулся, отпуская руку парня из тёплого плена своих ладоней, и с готовностью встал возле фортепиано.
Субин сел за инструмент несмело, всё ещё сомневаясь в безопасности всей этой авантюры, но Ёнджун выглядел слишком довольным, чтобы Чхве мог позволить себе его разочаровать, да и, если уж начистоту, самому хотелось не меньше. Подняв лакированную крышку, Субин скользнул по клавишам подушечками пальцев.
— Что тебе сыграть? — спросил он, подняв на Ёнджуна ожидающий взгляд.
— Ну, классику ты не любишь, так что играй на своё усмотрение, — ответил парень и сложил на корпусе инструмента руки, укладывая на них подбородок в полной готовности слушать.
Пожав плечами, Субин начал играть, вспоминая ноты по памяти, но Ёнджуну, кажется, нравилось. Прикрыв глаза, он слушал звучащую мелодию с улыбкой, поэтому Чхве смело продолжал.
Фортепиано звучало легко и звонко, мягко и даже будто бы ласково, позволяя музыке заполнять просторный зал до самого потолка, отдаваясь о голые стены едва слышным эхом. В школе Субин мог играть лишь на синтезаторе, стоящем в кабинете музыки, отчего такое звучание казалось ему совершенно новым. Даже рояль в ресторане, где парню доводилось аккомпанировать, звучал не так плавно из-за шума посетителей.
Здесь, в тишине балетного класса, звук лился патокой, стихая тонко и постепенно.
— Это что? Сумерки? — спросил Ёнджун, выдержав паузу, пока фортепиано не стихло окончательно.
— Подумал, тебе понравится, — ответил Субин почти честно. В моменте ничего лучше на ум попросту не пришло. — Не угадал?
— Шутишь? Мы с Хисыном смотрели все части!
— Должен ли я продолжать общаться с тобой после такого заявления?
— Йа!
Из Академии они уходили вместе. Снаружи к этому времени окончательно рассвело, а от снегопада, обрушившегося на город с ночи, остался разве что слой стремительно тающего снежного ковра.
— Вижу, сегодня тебя греть не надо? — поддел Субин, оглядев Ёнджуна с головы до ног, когда они уже вышли за ворота, стоя в ожидании водителя парня. Чхве был на редкость в хорошем настроении, чтобы проигнорировать чужой внешний вид.
— Боже, какой позор, — взвыл Ёнджун и только сильнее зарылся подбородком в объёмный вязаный шарф.
— Почему? — спросил Субин с улыбкой, усиленно демонстрируя непонимание. — Было мило. Ты так очаровательно сказал это.
Согрей меня, оппа.
— Не было никакого оппы! — тут же закричал Ёнджун, замахиваясь своей спортивной сумкой под чужой смех. Последняя, наверняка, достигла бы цели в лице пятой точки Субина, если бы их вдруг не прервал чей-то громкий голос.
— Привет, Ёнджун, — поприветствовал его какой-то незнакомый Субину парень. Чхве быстро догадался, что незнакомец тоже был студентом АИ, приметив его сумку, почти полностью копирующую сумку Ёнджуна. Он был чуть ниже их обоих, но смотрел так пристально и уверенно, что Субин этого поначалу даже не заметил.
— Привет, Кибом, — отозвался между тем Ёнджун, отчего-то перестав улыбаться. На губах парня не было даже оттенка вежливой полуулыбки, поэтому Субин сделал вывод, что Кибом этот Чхве другом явно не был.
— Ты уже закончил свою репетицию? — спросил парень, взглянув и на Субина. Выдержав на себе его изучающий взгляд, Чхве вопросительно выгнул бровь, но тот лишь коротко улыбнулся.
— Как видишь.
— Тогда увидимся завтра, — вновь просиял Кибом и, скользнув по Субину нечитаемым взглядом в последний раз, двинулся в сторону корпуса.
— Можешь не объяснять, — предупредил Субин, когда парень отошёл от них на достаточное расстояние, опережая попытки Ёнджуна начать говорить.
— Может быть, в другой раз, — помолчав, примирительно отозвался Чхве и поудобнее перехватил свою спортивную сумку. — Это довольно длинная история.
— Договорились.
— Ну, мне пора, — вновь заговорил Ёнджун, приметив вдалеке корпус знакомой иномарки. — Спасибо, что приехал. И прости, что отвлёк от работы.
— Я хорошо провёл время, — ответил Субин искренне и засунул руки в карманы куртки.
— Тогда до встречи, — попрощался Ёнджун с улыбкой и, дождавшись кивка от Чхве в качестве ответа, побежал в сторону притормозившей машины. Махнув парню рукой в последний раз, Ёнджун уже вскоре скрылся в салоне.
Субин же дождался, когда автомобиль исчезнет за углом улицы, прежде чем двинулся к собственному пикапу, стоящему неподалёку. Повернув ключ зажигания, парень позволил машине прогреться, после чего наконец выехал с парковки, неожиданно не ощущая желания достать сигареты.
***
Когда Тэхён открыл глаза, ему тут же захотелось закрыть их обратно ещё эдак на денёк, чтобы проснуться уже без этого отвратительного ощущения, будто кто-то проехался по его телу на самосвале.
Быть может, всё было бы даже вполне терпимо, не приди к парню после пробуждения предельно чёткие воспоминания о прошедшем вечере, помимо пульсирующей где-то в висках головной боли. Перекатившись со спины на бок под собственный болезненный стон, Тэхён смог лишь мысленно воззвать к Богу за вопиющую несправедливость.
Кан, честно говоря, совсем не хотел всё это помнить, ещё не выбрав какой из временных промежутков вечера ему хотелось стереть из памяти в первую очередь, но собственный разум играл с ним злую шутку, проигрывая образы в голове по новому кругу.
Закрыв глаза, Тэхён укрылся одеялом с головой. Под веками будто бы всё ещё мигали цветные огни клубной цветомузыки, перемежаясь со вспышками барного шума, застрявшего где-то в ушах.
Кан не знал, за что ему себя стоило ненавидеть сильнее, но готов был признать, что напиваться подобным образом было его самой большой ошибкой за прошедший вечер. Тэхён попросту не понимал, почему он решил сделать своё состояние в разы хуже после того, как его уже буквально вывернули наизнанку.
Стянув с лица одеяло, Тэхён несмело оглядел знакомую комнату и зацепился взглядом за собственные джинсы. Они висели на спинке компьютерного кресла Бомгю вместе с футболкой, на удивление, сложенные предельно аккуратно, поэтому Кан заключил, что его бессознательное тело было замечено и мамой друга. От этого парню хотелось засунуть голову в песок, как это обычно делают страусы, а лучше зарыться куда-нибудь с головой подальше от всего, что могло бы напомнить о произошедшем.
Однако пока из вариантов для укрытия у Тэхёна было лишь одеяло, он был вынужден мириться с реальностью. Последняя была такова, что Кан, похоже, не нашёл в себе силы даже для того, чтобы самостоятельно сходить в душ, отчего стыд заставлял приливать кровь к щекам всё стремительнее.
Тэхён просто хотел верить, что чужая визитка по-прежнему хранилась в потёртом кармане его джинсов и не попадалась Бомгю на глаза вовсе.
Для Кана это было бы слишком унизительно.
— Опа, — раздалось со стороны двери, заставляя Тэхёна крупно вздрогнуть от неожиданности. — Доброе утро, спящая красавица, — добавил Бомгю с ухмылкой и прикрыл за собой дверь. Чхве, похоже, только вышел из душа. Взлохматив полувлажные волосы полотенцем, парень бросил его на изножье кровати и сложил руки на оголённой груди. — Как самочувствие?
— Отстань, — взвыл Тэхён и вновь натянул одеяло на голову в попытке уйти от чужого издевательского взгляда. — У меня болит голова. Хён! — воскликнул парень, когда за одеяло схватились с противоположной стороны. — Ну правда! Мне плохо.
— Бедный и несчастный Кан Тэхён, — пропел Бомгю где-то у парня над головой и всё же сдёрнул с него одеяло полностью. — Куда мне подуть, м? Скажи. Хён позаботится о тебе, — продолжал забавляться Чхве, забравшись на кровать. Схватив брыкающегося Тэхёна за ноги, он подтащил его к себе одним рывком, и прижал запястьями к матрасу быстрее, чем Кан успел извернуться. — Ну чо, поговорим?
— Я не хочу с тобой разговаривать, — прошипел Тэхён, упрямо хмуря брови. — Свали!
— Это мой дом, — фыркнул Бомгю, наваливаясь на друга всем телом.
Кан сжал челюсти. В глазах Бомгю читался нескрываемый триумф, словно он уже окрестил себя победителем в их ещё не начавшейся схватке.
Тэхён же не знал, что им руководило в момент, когда он обхватил торс друга ногами в попытке столкнуть его с собственного тела — желание отстоять свою неприкосновенность или всё же паническое нежелание в принципе обсуждать всё произошедшее вчера.
Но так или иначе попытка не увенчалась успехом. Бомгю лишь сильнее сжал его запястья, глядя на Тэхёна без намёка на прежнюю игривость.
— Блять, уймись уже, а! — рыкнул он, пресекая последние потуги Кана вырваться. — Я и так вчера с тобой заебался!
Враждебный тон друга заставил в груди Тэхёна что-то уязвлённо заскулить и убежать в тень, трусливо поджав хвост. По ушам будто бы вновь резанули их крики на улице возле бара, отчего в горле Кана словно застрял ком.
Парень не знал, как выглядел в этот момент со стороны, лёжа под напряжённым телом Бомгю, но отчётливо почувствовал, как нижняя губа вдруг задрожала. Едва ощутимо и, быть может, даже незаметно, но мысль об этом тут же улетучилась, стоило взгляду друга вдруг смягчиться.
— Не реви, — сказал Бомгю тише, не позволяя Тэхёну отвернуться крепкой хваткой на подбородке. — На меня смотри. Чо вчера у тебя случилось? И не пизди. Я сразу пойму.
Глядя в карие глаза друга со столь близкого расстояния, Тэхён будто бы физически чувствовал на себе давление этого ожидающего взгляда, отчего собравшаяся на ресницах влага щипала уголки глаз только сильнее. Парню хотелось спрятаться и остаться наедине с собственным позором, но Бомгю, было видно, был настроен предельно решительно, чтобы позволить Кану избежать этого разговора.
Тэхён же, честно говоря, и сам сомневался, хотел ли он уже вообще продолжать всё это скрывать, когда внутри всё будто бы разрывалось на части.
— Просто в клубе кое-что произошло, — заговорил Кан сконфуженно, стерев непролитые слёзы освобождённой рукой. Бомгю продолжал нависать над ним, точно грозовая туча, но Тэхёна это уже совсем не пугало. Тепло чужого тела и привычный запах шампуня придавали спокойствия, поэтому парень в конце концов расслабился на выдохе, позволяя ногам соскользнуть со спины Чхве. — Кое-что неприятное.
— Ахуенно понятно, Кан Тэхён, — проворчал Бомгю, перехватывая всё ещё сжатую в тисках руку друга собственной. Вновь нахмурившись, Чхве переплёл их пальцы. — Конкретнее.
Обречённо прикрыв глаза, Тэхён сделал глубокий вдох, будто перед прыжком, прежде чем наконец позволил себе начать.
Кан говорил сухо, избегая имён и деталей, и старался в глаза Бомгю не смотреть, даже так ощущая нарастающий в них огонь ненависти. Тэхёну это чувство хорошо было знакомо ещё со школы, когда друг будто бы менялся на глазах, прежде чем ввязывался в очередную драку. На секунду Кану даже показалось, что будь Ынче здесь, Чхве набросился бы на неё незамедлительно, глубоко плевав даже на то, что она всё-таки женщина.
— Блять, — зло процедил Бомгю, закрыв глаза, когда Тэхён затих. Сжав челюсти, парень в конце концов выдохнул и уронил голову Кану на грудь. — Грёбаные шлюхи.
— Не говори так.
— Они буквально хотели тебя поиметь, как какую-то проститутку! — возмутился Бомгю, вновь приподнявшись на полусогнутых руках. Казалось, что из ноздрей Чхве готов был повалить пар от того, как кипела злость в его груди, но огонь вмиг будто бы стих, оставив после себя лишь раскалённые угли.
Тэхён пытался скрыть обиду, вдруг вспыхнувшую в нём после чужих слов, но в актёрских способностях он никогда особо силён не был.
— Я не это имел в виду, — заговорил Бомгю мягче, похоже, осознав собственную неосторожность. — Тэ…
— Проехали, — буркнул Тэхён, вновь предпринимая попытки спихнуть с себя тело друга. Совсем вяло, скорее от ощущения собственной никчёмности, чем из осознанного желания лишиться чужого тепла. — Слезь с меня… Чхве Бомгю!
— Извини, — проговорил Бомгю куда-то Тэхёну в шею, опустившись на него всем телом. Стиснув Кана в объятьях, парень шумно выдохнул, согревая кожу друга горячим дыханием. Чхве весь был точно печка, будто бы пытаясь выжечь все те эмоции, что переполняли Тэхёна за время их разговора. И Кан, в конце концов, позволил ему это. — Спизданул, не подумав, признаю.
— Вчера ты тоже много чего спизданул, не подумав, — отозвался Кан скорее из вредности, чем из желания друга позлить, но тот отреагировал лишь хриплым смехом. От этого сердце Тэхёна откликнулось тёплым трепетом. Всё-таки ругаться с Бомгю Кан ненавидел куда больше, чем собственное состояние после алкоголя. — Вёл себя, как ревнивый придурок.
— Ну, блять, этот гандон…неважно, — начал было Бомгю, но прервался, едва почувствовав щипок на плече. — За это тоже прости. Вспылил.
— Я подумаю.
— Слышь, ты мне так-то по ебалу прописал, — возмутился Чхве, уперевшись в грудь Тэхёна подбородком. — Где мои извинения? — восклинул парень, для убедительности ткнув пальцем в собственную щёку.
На скуле действительно расцветал пока ещё едва заметный синяк, заставляя Кана всё же ощутить некую степень вины, но неожиданный прилив игривости не позволял парню относиться к этому серьёзно.
— Sorry.
— Кан Тэхён, ты подраться хочешь?
— Прости, что врезал тебе по лицу, — заговорил Тэхён, едва Бомгю попытался атаковать. — В следующий раз буду бить точно по печени, — добавил он шкодливо, с улыбкой ловя вопросительный взгляд друга.
Терпение Бомгю в этот момент, кажется, лопнуло.
— Ах ты, мелкий…
Не дав Тэхёну среагировать, Бомгю забегал по рёбрам Кана пальцами, нещадно щекоча везде, где только мог дотянуться, продолжая удерживать Тэхёна на кровати тяжестью своего тела.
Кан, задыхаясь от смеха, едва нашёл в себе силы, чтобы бросить клич о капитуляции.
— Хён! Прекрати!.. Я всё осознал!
— Чего? Не слышу, — отозвался Бомгю наигранно озадаченно, не прекращая пытку ни на мгновение. — Чо ты там, говоришь, осознал?
— Что друзей бить нельзя!
— М-м. Ещё чо?
— И факи показывать! Хён! — вскрикнул Тэхён уже без смеха, выгнувшись от очередного тычка чуть ниже груди. — Я сейчас задохнусь!
— И с мужиками непонятными в барах обжиматься тоже нельзя, — отрезал Бомгю неожиданно твёрдым тоном, наконец остановившись, и упёрся руками по обе стороны от вздрогнувшего под ним Тэхёна. — Понял?
— Понял, — отозвался Кан, помедлив всего секунду. В глазах же Бомгю в этот момент будто бы наконец стихло бушующее море. Парень смотрел спокойно, почти по-доброму, поэтому Тэхён всё же рискнул коснуться чужой, наливающейся синяком щеки. — Сильно болит?
— Хуйня, — отмахнулся Бомгю, едва заметно мотнув головой. — Пройдёт.
— Ты холодное хотя бы прикладывал? — спросил Тэхён, поглаживая кожу большим пальцем. Под прикосновениями ощущалась лёгкая щетина, которую Кан, наверное, даже не заметил бы, будь они с Бомгю хотя бы чуточку дальше друг от друга. — Может появиться отёк.
— Хён! — раздалось где-то за дверью, прежде чем последняя вдруг распахнулась. Тэхён едва успел отнять руку от чужого лица, рефлекторно вжимаясь в матрас, в то время как Чхве даже не подумал отстраняться. — Ой…э-э, я потом зайду.
— Чо надо? — хмуро бросил Бомгю, взглянув на топчущегося в дверях подростка. Тэхён с трудом мог разглядеть Кая из-за тяжести лежащего на нём тела, поэтому в конце концов просто сдался. Расслабившись, Кан положил руки другу на лопатки и прикрыл глаза, слушая.
— Тётя Сохён зовёт завтракать. Вот.
— Скажи, ща спустимся, — ответил Бомгю тем же тоном, вновь поворачиваясь к Тэхёну. — Теперь вали. Мы тут типа заняты.
— Хорошо, — пискнул Кай и, судя по звукам, тут же рванул вниз по лестнице. Тэхён, примерно представляя, как подросток мог интерпретировать увиденную картину, невольно усмехнулся.
— Чо хихикаешь?
— Да так, — отозвался Тэхён неопределённо и взглянул на друга вопросительно. — И чем мы тут типа заняты, кстати? Мне казалось, мы поговорили.
— Мне тоже надо тебе кое-что рассказать, — помедлив, ответил Бомгю предельно серьёзно и со вздохом принял уже привычное для себя положение. Упав на кровать, парень сгрёб Тэхёна в медвежьи объятья. — Только обещай не пиздить. Мне вчера и так от тебя досталось.
— Нас за столом ждут, — напомнил Тэхён, повозившись к кольце рук. — Не подождёт?
— Ну, подождёт так-то…
— Отпускай меня тогда… Йа!
— За пару минут от них не убудет, — буркнул Бомгю, сжимая Тэхёна в кольце рук только крепче. Кан вздохнул. Внезапная любвеобильность друга была отчасти даже приятна после всего того, что Тэхён пережил днём ранее, но это вовсе не отменяло румянца, всё очевиднее алеющего на щеках.
— Хён…
— Не гунди, — пресёк Бомгю, укладываясь на кровати поудобнее. Чхве дышал Тэхёну куда-то в шею, щекоча мочку уха, отчего Кану хотелось вырваться только больше, но руки друга были куда сильнее, чем казались на первый взгляд. В конце концов парень просто сдался. — Я из-за тебя всю ночь не спал.
— Отодвинься хотя бы! Ты липкий.
— Ну извини, блять. Вспотел из-за кое-кого.
— А с чего это я виноват?!
***
Кай не знал, с какой скоростью он уносил ноги из дома брата, но до школы он добрался за рекордные полчаса. Спрыгнув со скейта, Хюнин подхватил доску под мышку и стремительно взбежал вверх по крутому школьному крыльцу.
Настроение было откровенно отвратительное. Проснувшись от громкой ругани родителей где-то в спальне, Кай ушёл из дома, даже не глядя на время. Осознание, что стрелки часов едва доходили до восьми утра, пришло к парню лишь после того, как с по-зимнему чёрного неба повалил крупный снег, отчего Кай столкнулся уже с другой проблемой.
За полтора часа до начала занятий делать было совершенно нечего. Скейтпарк, где Хюнин нередко проводил время перед занятиями в последнее время, он как вариант даже не рассматривал. Снегопад, наверняка, за ночь завалил почти всю территорию парка и, похоже, совершенно не собирался останавливаться на достигнутом.
Ноги принесли к дому Субина будто бы сами, и Кай, на самом деле, собирался пройти мимо, не планируя докучать чужой семье, но чувство вины кольнуло куда-то в грудь довольно сильно, чтобы можно было это проигнорировать.
Хюнин понимал, что ходит по краю, продолжая скрывать от Бомгю местоположение своих прогулок после школы, но вместе с тем отчего-то испытывал крайне ревностное желание оставить это при себе. Быть может, в Кае говорила юношеская незрелость, но нарастающая в груди обида не позволяла парню подумать об этом более-менее объективно.
Хюнина, в общем-то, никогда особо не смущало, что у старших были какие-то личные истории, в которые они его не посвящали. Пару лет и даже год назад Каю достаточно было сидеть в компании брата и друзей, когда те распивали пиво в гараже Бомгю. Они шутили, обсуждали последние события, отчего Хюнин чувствовал себя как бы своим. Тем, кому они доверяет не меньше, чем друг другу, пусть даже Кай значительно уступал им по возрасту.
Парень точно не знал, когда это началось, но после первого участия Бомгю в гонках что-то неприятное заскреблось где-то на уровне солнечного сплетения. Словно появилось какое-то негласное деление — с Каем и без него, — и Хюнин, правда, пытался реагировать на это по-взрослому. Хёны вовсе не должны отчитываться перед ним о своих планах и делах. Парню это было, в общем-то, и не нужно. Ему достаточно было иметь прежнее ощущение сопричастности, которое за последнее время будто бы целиком иссякло, оставив после себя лишь едва заметный след, какой остаётся от высохших луж на асфальте.
Кай не чувствовал этого так остро до того, пока ссоры родителей не стали чаще и громче. Хюнин не мог избавиться от этого ощущения брошенности, пусть даже понимал, что все, технически, всё ещё были рядом с ним. Парень мог прийти к брату в гараж, как и обычно. Мог забежать к Субину и послушать его рассказы про механизм работы автомобилей или поваляться в кровати Тэхёна, пока тот разгребал всю свою накопившуюся домашнюю работу за семестр, но отчего-то не хотелось. Кая совершенно не прельщала перспектива быть для друзей каким-то дополнением, подобно включенному на фон телевизору. Это задевало и лишь укрепляло совершенно упрямую мысль о том, что о его новом занятии старшим знать было вовсе не обязательно.
Хюнин колебался ровно до этого утра. Покружив возле дома Субина, парень в какой-то момент всё же решился сдержать данное другу обещание, но по мере того, как ускорялся его пульс уже в доме брата, уверенность в собственном решении мало-помалу начала спадать. Её сдуло, как ветром, едва Кай увидел друзей в не самой однозначной позе, в то время как возвращаться она явно не собиралась.
Парень, конечно, понимал, что собственные глаза, наверняка, всего лишь играли с ним злую шутку, нарисовав картину того, чего на самом деле не было, но Кая злила даже не возможность каких-то не особо понятных ему отношений между братом и его лучшим другом. Раздражало Хюнина отсутствие в голове хотя бы каких-то правдоподобных объяснений увиденному, потому как о жизни друзей парень перестал что-либо знать примерно месяц назад. Ровно такая же ситуация была и с Субином, который даже не пытался скрыть, что намеренно уходил от ответов на какие-либо расспросы.
От этого в Кае возникло какое-то мстительное желание молчать до последнего. Хюнин считал, что вполне имел право на какую-то свою тайну, когда у друзей, кажется, этих недоговариваний было вагон и маленькая тележка. Парень считал, что так будет честно.
Кроме того, совершенно нетрудно было понять, что бы было, расскажи Кай Бомгю о баре и почти законченном скетче будущего граффити. Брат наверняка бы запретил Хюнину появляться там в принципе, будучи не то чтобы очень понимающим, каким пока ещё пытался быть Субин, ничего другу не рассказывая, в то время как Кай по-прежнему был уверен, что старшие явно преувеличивали опасности этого места.
О том, что Бомгю мог попытаться ограничить общение Кая с Минджон, Хюнин и вовсе старался не думать, совершенно не находя для этого объективных причин.
— Чего такой хмурый? — раздалось на ухо звонкое, едва Кай поднялся на нужный этаж. Бросив взгляд на привычно энергичную подругу, Хюнин лишь отмахнулся. — Йа! Опять меня игнорируешь?
— Спал плохо, — всё же ответил парень, пока особо не горя желанием рассказывать Ким всю подноготную мучающих его мыслей. Во всяком случае, не сейчас. — Прости.
— Ла-адно, — протянула Минджон и легко взяла Кая под руку, продолжая бодро шагать по шумному школьному коридору. С приходом первого снега девушка сменила летнюю форму на зимнюю, похоже, где-то достав вязаную жилетку на пару размеров больше, чем ей был нужен. Выглядело довольно мило, но говорить об этом подруге парень не стал. — Чего после уроков делать будем? Это я к тому, что сидеть дома я сегодня не хочу.
— Я думал, мы закончим скетч, — отозвался Хюнин с недоумением и невольно нахмурился из-за парочки косых взглядов, брошенных от проходящих мимо девушек. Те, смеясь, обменялись фразами, слышать которые Кай не мог, будучи на расстоянии. — Осталось совсем немного.
— На улице такая классная погода! — воскликнула Минджон, вприпрыжку заходя в класс первой. Одноклассники по обычаю гудели наперебой, и Хюнин старался не раздражаться от этого шума. Кажется, он был чересчур чувствительным. — Ты реально хочешь сидеть в тесной комнате и дышать пылью?
— Ну, ты типа прибраться можешь, — ответил Кай, до последнего сохраняя невозмутимое лицо, но в конце концов всё же прыснул. Сев за свою парту, Хюнин успел прикрыть лицо локтями за секунду до того, как Минджон метнула в него свой рюкзак.
— Дошутишься сейчас! — пригрозила Ким, устрашающе хмуря подкрашенные брови лишь пару мгновений, после чего всё же хохотнула и сама, садясь на стул перед чужой партой. — У меня всегда прибрано!
Хюнин успел лишь открыть рот, собираясь ответить на чужую реплику, когда одноклассники вдруг затихли.
— Наш Микеланджело научился шутить? — протянули откуда-то сзади, заставляя Кая вмиг помрачнеть. Обречённо прикрыв на секунду глаза, парень сел вполоборота, с вызовом заглядывая в глаза возвышающегося над ним одноклассника.
Сухёк стоял в окружении своей свиты, гаденько чему-то улыбаясь, отчего Хюнин лишь сильнее сжал челюсти.
За последнюю пару недель одноклассники к парню особо не цеплялись, как Каю показалось, потеряв активный интерес к его скромной персоне. Поговаривали, что Сухёк нашёл себе новую игрушку для битья, вытрясая карманные деньги у какого-то парнишки из параллели, отчего на какое-то время Хюнин про этих придурков даже забыл. Мысли были полностью забиты домашними проблемами и творчеством, в то время как чужое вторжение в его личное пространство Кая раздражало, пусть даже с другой стороны ничего пока ещё сделано не было.
Вдохнув в лёгкие побольше воздуха, Хюнин устремил на парней искрящийся недовольством взгляд.
— Совсем одичал, а, Микеланджело? — хмыкнул Сухёк и ногой подвинул к парте Кая ещё один стул, рассекая повисшую в классе тишину скрипом ножек о плитку. Грузно на него опустившись, парень сложил на спинке руки. Сухёк вёл себя куда наглее, чем обычно, что напрягало Хюнина только больше. Ему это совершенно не нравилось. — Взгляд как у бешеной собаки.
— Вам заняться больше нечем, придурки? — зло проговорила Минджон и взглянула на одноклассников, сведя брови на переносице. Парни, стоящие позади Сухёка, вновь чему-то посмеялись. — Отвалите по-хорошему.
— Угрожаешь мне, Минджон-а? — с издёвкой пропел Сухёк и склонил голову набок. — И что же ты сделаешь? Натравишь шестёрок своего папаши?
Кай метнул взгляд в сторону Ким, но та лишь поджимала губы. Уязвлённо глядя на одноклассника, девушка явно не знала, что на это ответить. Покраснев не то от злости, не то от стыда, она в конце концов отвела взгляд.
— Рот закрой, — предупреждающе процедил Хюнин, резко встав из-за парты. По классу прокатилась шелестящая волна шепотков. Остальные вновь лишь наблюдали, явно не собираясь препятствовать назревающей стычке.
— Спелись, лузеры, — хохотнул Сухёк и тоже встал со своего места, пиная стул в сторону. — В таком случае ты, Микеланджело, наверняка будешь не против получить пиздюлей. Ты же не хочешь, чтобы твоя подружка вылетела из школы, если все узнают о тёмных делишках её бати, а?
Кай старался сохранять непроницаемое выражение лица. Он не понимал, о чём именно говорил Сухёк, но очень сомневался, что тот стал бы пускать угрозы на ветер. Во всей его крепкой фигуре читалось превосходство. Вместе с тем, как и что именно этот придурок вынюхал, Хюнина сейчас мало волновало. Кай даже не хотел разбираться, по взгляду Сухёка понимая, что доказывать ему что-либо было сейчас бесполезно. Что бы там ни было, он был слишком самоуверен для человека, который просто пытался бы вывести Хюнина на эмоции. От этого в груди парня заклокотала лишь злость и неожиданное желание надрать этим идиотам задницы.
— Когда?
— Кай, нет, — встрепенулась Минджон, схватив друга за рукав толстовки. Всё происходящее напоминало ровно такую же сцену тремя неделями ранее, однако на этот раз Кай не намерен был уступать. Кулаки откровенно чесались.
— Мы тебе маякнём. И без сюрпризов, лошара, — ответил Сухёк с ухмылкой и бросил на Минджон последний скользкий взгляд, прежде чем двинулся обратно на своё место.
Столпотворение вокруг парты Хюнина тут же начало рассасываться. Одноклассники расселись по своим местам, тихо переговариваясь, в то время как Кай так и стоял посреди класса, крепко сжимая кулаки.
— Кай, я…
— Сейчас звонок будет, — перебил Хюнин подругу, шумно выдохнув. — Иди к себе — продолжал парень, не глядя Минджон в глаза.
Ким же немо открыла было рот, желая что-то сказать, но по итогу не произнесла ни слова. Лишь молча кивнула, двинувшись к своей парте.
Госпожа Квон привычно зашла в класс сразу после начала урока и завела длинную речь о важности предстоящих контрольных работ, но Кай слушать даже не пытался. В голове творился откровенный хаос, поэтому в конце концов Хюнин положил голову на сложенные на парте руки.
Записку, переданную от Минджон, парень прочитал лишь под конец занятия.
«Мы можем поговорить после уроков? Минджон»
Кай быстро чиркнул ответную записку с положительным ответом и невольно подумал, что сделать это им нужно было куда раньше.
***
После душа Ёнджун чувствовал себя так, будто за эти пятнадцать минут под горячей водой он успел переродиться. Парень словно смыл все тяжёлые мысли вместе с запахом душного автомобильного салона, поэтому не спешил расставаться с этим ощущением лёгкости, развалившись звёздочкой поперёк собственной кровати.
В наушниках тихо играли Чейзы, настоятельно рекомендованные к прослушиванию Хисыном, но в текст Ёнджун особо не вслушивался. После бессонной ночи парню хотелось лишь спать.
Справедливости ради стоит сказать, что на пару часов Чхве всё же смог сомкнуть веки. Под утро организм попросту сдался, проигнорировав бесконечный поток мыслей, как какой-то пустяк, что, однако, совершенно не уменьшало тревожности, беспокоящей Ёнджуна всю дорогу до Академии.
Ёнджун старался не надумывать, но Ким Усок, выходящий из бара в окружении своих телохранителей, стоял перед глазами, точно наяву. Мозг проводил связи будто бы сам, глубоко плевав на нежелание парня думать о собственном отце в такого рода контексте.
Чхве казалось, что за ночь он мог бы пережить все стадии принятия, если бы не верил в собственного родителя куда сильнее, чем ему ранее казалось. Ёнджун так и застрял на стадии отрицания, не желая признавать, что отец мог быть каким-либо образом связан с тем беззаконием, что творилось за чертой их небольшого городка.
Ёнджун понимал, что присутствие Усока в баре совершенно ни о чём не говорило — во всяком случае, напрямую. Тесные отношения Ёнгука с Кимом могли таковыми быть и без каких-то общих дел в байкерском баре, но почему-то что-то глубоко в подсознании не позволяло парню остановиться на этом варианте собственных рассуждений. Пока одна сторона была предельно уверенна в чистом имени его отца, другая отчего-то продолжала упорно искать подтверждения догадкам.
Это сводило Ёнджуна с ума. Быть может, дело было в профессии Чхве Ёнгука, но парень никогда даже не задумывался о том, что собственный отец мог бы иметь отношение к чему-то такому тёмному, как нелегальный бизнес. В детстве, когда Ёнджун ещё смотрел на Ёнгука восхищёнными глазами, совсем маленький Чхве представлял отца героем, борющимся со злом, едва ли не на ровне с каким-то киношным супергероем. Эту фантазию в своё время подпитывала и Сохи, прикрывая поздние возвращения Ёнгука домой якобы очень важными миссиями, на решения которых мужчина храбро отправился. Ёнджун верил в это со всей своей детской наивностью, лишь после, примерно в юношеском возрасте начав догадываться, что на работе отцу, кажется, было куда комфортнее, чем в кругу собственной семьи.
Теперь же, когда в голове поселились подозрения, что все эти переработки происходили, быть может, и не в стенах юридической фирмы, Ёнджуну хотелось крепко зажмуриться. Парень строил предположения, вспоминая все длительные поездки, в которые уезжал отец, все его поздние встречи с клиентами и все те телефонные звонки, на которые Ёнгук не отвечал в присутствии семьи. Ёнджун ставил под сомнение даже помешанность отца на имидже, как бы это не противоречило всему тому, что он уже повесил на мужчину без всякого суда и следствия, отчего утром Чхве был в шаге от того, чтобы возненавидеть самого себя.
Звонок Субину случился импульсивно, скорее на эмоциях, чем по какой-то конкретной причине, но почему-то в тот момент, когда стены просторного балетного класса ощущались как тесная коробка без окон и дверей, Ёнджун верил, что парень поможет ему наконец свободно вдохнуть. Эта мысль возникла на чистой интуиции, сформировавшись окончательно лишь после того, как в трубке зазвучали протяжные гудки, а следом и чужой низкий голос.
Чхве понял, что не ошибся, когда водитель уже увёз его на несколько кварталов от Академии. Парень не знал, до чего бы его довели собственные отравляющие мысли, не поговори он обо всём этом с Субином.
Быть может, Ёнджуну просто нужно было мнение со стороны, желательно такое, где его отец не имел бы к бару никакого отношения, но получил по итогу даже больше. Слова Субина парня заметно успокоили помимо того, что его компания была ещё и приятна и даже как-то по-особенному уютна.
Ёнджун почувствовал эту свою реакцию на Субина ещё в тот вечер, когда сбежал вместе с ним и Тэхёном из ресторана. Чхве не ручался утверждать, что дело было в чужом возрасте, из-за которого парень по определению чувствовал себя под некой защитой, но в этом всём явно было что-то ещё. Нечто трепетно тёплое, разливающееся в груди Ёнджуна согревающей патокой. Что-то, чему парень пока не давал определения, словно как только это случится чувство тут же улетучится. Чхве этого бы не хотел.
Кроме того, парень совершенно не думал, что их разговор неожиданно приведёт к взаимным откровениям. Было приятно, что Субин поделился о себе чем-то столь личным, пусть даже оба, похоже, были ещё не до конца друг с другом честны. Ёнджун много и не требовал, прекрасно понимая, как велико порой нежелание открываться кому бы то ни было.
Кому: Субин :3. 18:35
«Ты доехал?»
От кого: Субин :3. 18:36
«Когда ты спрашиваешь меня об этом, это сомнения в моём вождении или повод начать диалог?)»
Кому: Субин :3. 18:36
«Кто знает…»
Кому: Субин :3. 18:37
«Так доехал?»
От кого: Субин :3. 18:38
«Нет, меня придавило фурой»
Кому: Субин :3. 18:39
«=_=»
Кому: Субин :3. 18:39
«Очень смешно»
От кого: Субин :3. 18:39
«Со мной всё в порядке. Спасибо, что волнуешься)»
Кому: Субин :3. 18:40
«Я не об этом спрашивал»
От кого: Субин :3. 18:40
«Но не отрицаешь»
Кому: Субин :3. 18:41
«Жаль, что ты не видишь, как сильно у меня сейчас закатились глаза»
От кого: Субин :3. 18:42
«В этот раз без фоток?(»
Кому: Субин :3. 18:42
«:р»
Кому: Субин :3. 18:45
«Что делаешь?»
От кого: Субин :3. 18:45
«Работаю»
Кому: Субин :3. 18:45
«Не круто»
От кого: Субин :3. 18:46
«А ты?»
Кому: Субин :3. 18:46
«Морально настраиваюсь на семейный ужин и приход гостей»
От кого: Субин :3. 18:47
«Всё ещё думаешь о баре?»
Кому: Субин :3. 18:47
«И это тоже. Но мне уже лучше не без твоей помощи) Ещё раз спасибочки~»
От кого: Субин :3. 18:48
«)))»
Отправив в ответ анимированный стикер, Ёнджун заставил себя подняться с кровати. Сохи велела подготовиться к семи, а времени между тем уже почти не осталось. Переодевшись во что-то более-менее сносное и уложив волосы феном на скорую руку, парень наконец вышел из комнаты.
— Ёнджун, я же просила поднять Минни на второй этаж, — ворчливо заговорила мать, едва парень спустился по лестнице. Сохи выглядела чересчур взволнованной, суетливой, явно не зная, куда деть себя и свою энергию до прихода гостей, но Ёнджуна это даже не раздражало. Его настроение значительно улучшилось.
— Она спит, — спокойно ответил парень, пожав плечами, и кивнул в сторону открытой гостиной. Собака, очаровательно свернувшись калачиком, мирно сопела посреди мягкого ковра и явно была не то чтобы заинтересована во всём происходящем. — Если проснётся, унесу. Выдохни, мам.
— Ладно, — сдалась Сохи, поколебавшись, но последнюю просьбу сына выполнять не торопилась. Женщина лишь поджала накрашенные губы, о чём-то задумавшись, после чего вдруг заторопилась вглубь дома. — Я должна завязать твоему отцу галстук.
— А, ну да, он же не умеет, — проговорил Ёнджун со смешком ей вслед. Мать его, впрочем, уже не слышала, скрывшись за дверью чужого кабинета меньше чем через секунду.
Проводив её взглядом, Чхве взглянул на стоящие в холле часы. Стрелки последних уже перевалили за семь вечера, а значит, загадочные гости должны были вот-вот пожаловать. Ёнджун, честно говоря, до этого момента даже не задавался вопросом, кто именно должен был их сегодня навестить. Спросить об этом у родителей парень как-то не подумал, слишком занятый тяжестью собственных мыслей за завтраком, поэтому оставался в неведении. Какую-никакую подсказку давала лишь взволнованность Сохи, которая обычно бывала, когда к ним приезжали люди, тем или иным образом связанные с работой Ёнгука.
Ёнджун надеялся лишь на то, что это не Ким Усок. Смотреть на него спокойно Чхве сейчас был совершенно не готов.
В дверь между тем позвонили, не позволяя парню как следует собраться с мыслями. Сохи из кабинета выходить всё ещё не собиралась, поэтому Ёнджун двинулся к двери сам.
Не глядя в глазок, парень распахнул дверь лёгким движением руки, невольно замирая в немом ступоре, прежде чем успел дежурно улыбнуться.
Минхёк же, осторожно оглядевшись по сторонам, растянул губы в хорошо знакомой Ёнджуну ласковой улыбке.
— Привет, Солнце.
